Скажите пожалуйста, дорогой ценитель живописи: Вы любите волшебные истории, в которых небыль оборачивается былью? А нравятся ли Вам разгадывать тайны изобразительного искусства, сокрытые в глубине веков? Быть может, Вам интересны современные научные открытия, способные поменять взгляд на жизнь и творчество великих мастеров прошлого? Если хотя бы на один из этих вопросов Вы отвечаете утвердительно, то знайте: данная статья написана именно для Вас.
А раз так, то устраивайтесь поудобнее, наливайте вкусный чай в любимую кружку и убеждайтесь в отсутствии «на горизонте» всевидящего начальства. Ну или каких-либо иных визитёров, способных испортить удовольствие от чтения. Ибо мы приступаем.
В одном старинном курортном городке, на одной тихой улочке, мощёной серым камнем, в одном скромном и всеми забытом архиве хранится древний-предревний свиток. А в этом свитке, в свою очередь, хранится единственное на свете упоминание имени, фамилии и названий картин самого таинственного и недооценённого художника 17 столетия.
Бьёмся об заклад: Вы едва ли слышали о мастере Якубусе Вреле — забытой звезде золотого века голландской живописи. Ну а если слышали, то мы рады приветствовать Вас на нашем канале, уважаемый коллега! Присоединяйтесь, нам сегодня есть что обсудить.
Итак: в тршебоньском архиве имеется опись коллекции эрцгерцога Леопольда Вильгельма. И одна из упоминаемых картин («Три фигуры на фоне пейзажа») экспонируется в Художественно-историческом музее города Вены. Вернее — в его загородном филиале. Но вот что интересно: если бы мы с Вами несколько лет назад поинтересовались данным полотном, то вскоре выяснили бы, что в музее австрийской столицы оно значится как работа Йоханнеса Лингельбаха. Вы, дорогой читатель, наверняка подумали, что это случайность или досадная канцелярская ошибка? А вот и нет.
Силой воображения перенесемся в начало июля 2018 года, на лондонский аукцион Сотбис. В тот вечер между ведущими коллекционерами из ряда европейских стран разгорелось нешуточное финансовое противостояние за право обладать картиной «Уличная сцена с беседующими людьми» художника Якубуса Вреля. Победителем торгов стал небезызвестный в узких кругах Джон(ни) ван Хефтен. Который почти сразу и с большой выгодой «пристроил» свою покупку в мюнхенскую Пинакотеку. Но поверьте, уважаемый читатель: это не самая интересная часть истории. Куда любопытнее тот факт, что до попадания в руки сотрудникам Сотбис данная картина украшала суррейское поместье господина ван Делема. И делала она это под тем же названием, но за совершенно иным официальным авторством и с чужой подписью! Любопытное получается совпадение со случаем в Венском музее, не так ли?
Представьте себе удивление непосвященных любителей живописи, лицезревших отчаянную схватку ван Хефтена с берлинскими, антверпенскими и нью-йоркскими коллегами по спекулятивному ремеслу за работу какого-то абсолютно безвестного голландца. Но то было лишь начало эпопеи. В последующие месяцы борьба за наследие Вреля перекинулась и на другие аукционные дома Старого Света, где за них также назначались и принимались очень высокие цены. «Да кто такой этот Врель и почему за его прежде никому не известными работами началась настоящая охота?,» — вопрошала заинтересованная публика. Но, как говорится в классическом произведении: «лишь тишина была ему ответом»...
Вам, дорогой читатель, мы откроем секрет. Приглядитесь внимательнее к этим полотнам, и Вы непременно заметите, как среди рукотворных кирпичных «каньонов» циркулируют воздух и свет. Как быстра и точна эта лёгкая кисть, нежной гаммой полупрозрачных тонов творящая волшебство умиротворения... А сложная архитектура, на подобии той, что изображена на «мюнхенском» полотне мастера, позволяет словно бы заглянуть вглубь городского пространства.
На первый взгляд картины Вреля вполне отвечают стилю и технике своей эпохи. Этакие повседневные сценки из жизни нидерландских городов, какими мы их давно и хорошо знаем. Но обратите внимание на ракурс! В той же «Уличной сцене...» Врель не использует альбомный формат для обеспечения общего панорамного обзора. Вместо этого он выбирает «портретную» перспективу, так что узкий переулок с многоэтажными домами выглядит словно горная долина. Строения заполоняют собою пространство задних планов, лишая композицию глубины. Лишь небольшая полоска затянутого облаками неба «приоткрывает» её сверху. В результате перед нами предстаёт аллюзия на театральную сцену, где декорации уже готовы к началу спектакля.
Вы уже догадались, куда мы клоним? В силу живого, неканоничного и вариативного стиля картины Вреля постоянно путали с полотнами Питера де Хуча, Питера Янссенса (известного как Элинга), и ряда менее знаменитых мастеров. В итоге едва ли не всё живописное наследие героя нашего рассказа искусствоведы минувших лет «поделили» между его земляками и включили в каталоги с соответствующими пометками в графе «автор».
Но настоящий ажиотаж и охоту коллекционеров спровоцировало отнесение его полотен к работам великого Яна Вермеера! Известному классику «подарили» целых шестнадцать (!) городских сценок из тех двадцати пяти, что (как мы теперь достоверно знаем) были написаны Якубусом Врелем! Вы понимаете, что это означает, дорогой читатель? Наследие гениального Вермеера ОФИЦИАЛЬНО уменьшилось почти НА ЧЕТВЕРТЬ, и на сегодняшний день насчитывает скромные 34 произведения!
Как тебе такое, Илон Маск Государственный музей Амстердама? Отныне в твоей коллекции — ноль городских ландшафтов Яна Вермеера... Знаете, уважаемый читатель, так ведь недалеко и до паранойи. А что если вскроются новые факты и выяснится, что Ян Великолепный вообще не писал зарисовок из жизни горожан? И все эти годы мы ничегошеньки о нем не знали и не понимали?..
Очень хочется свалить всю вину за эту искусствоведческую катастрофу на коллег из прошлого. Дескать это они, злыдни, напортачили. А нам теперь честным людям в глаза смотреть и объяснять, зачем мы «отнимаем» у Вермеера его картины. Но в оправдание искусствоведов прошлого говорят сразу три аргумента. Первый: инициалы, а равно и подписи Якубуса Вреля и Яна Вермеера на картинах — JV — часто совпадают. Только с учетом современных технологий удаётся безошибочно распознать, где чья. Второй: непонятно зачем, когда и как, но уже после ухода героя нашей истории в лучший мир, на его полотнах были нанесены чужие подписи. Был ли в том злой умысел или халатность — уже не узнать. Ну и, наконец, третий момент: как и было сказано в самом начале данной статьи, мы лишь строим гипотезы о том, когда родился, где жил и трудился Якубус. Точных данных ни у нас, ни у кого-либо другого на свете нет.
Но и это ещё не конец истории. Вы готовы к самому потрясающему из фактов, касающихся господина Вреля? Точно готовы? Ну тогда слушайте и не говорите потом, что мы Вас не предупреждали!
Единственная датированная работа мастера, находящаяся в данный момент в Художественно-историческом музее Вены, датирована 1656 годом. Ещё раз повторим: одна тысяча шестьсот пятьдесят шестым.
Понимаете, дорогой читатель? Якубус Врель был ПРЕДШЕСТВЕННИКОМ всех своих более именитых голландских коллег, работавших в схожей тематике городского жанра заметно позже. А это означает, что Ян Вермеер, эта абсолютная звезда золотого века голландской живописи, имела все шансы вдохновляться полотнами таинственного герра Вреля! Уж коль скоро их стили так близки...
Думаем, знатокам и ценителям североевропейского изобразительного искусства всё это нужно как-то «переварить». Так что на сегодня хватит сенсаций. Тем более что сами нидерландские ответственные лица, имеющие на руках результаты радиоуглеродных и всяческих прочих спектрографических экспертиз, пока что ограничиваются презентациями и лекциями, не спеша делать официальных заявлений. Ещё бы: такой удар по собственному национальному культурному наследию, авторитету искусствоведов прошлых поколений и иже с ними! Ну а мы просто рады, что можем поведать Вам историю из мира живописи, похожую то ли на сказку, то ли на научную фантастику. И спасибо Вам за внимание.
Автор: Лёля Городная
