Михаил снял Натальин кухонный фартук. Посмотрел на Ромку – сын облокотился на дверной косяк, дерзко переводил взгляд с отца на мать.
- Наташ… Ромка прав: у нас с тобой есть он. Я все эти годы, Наташ… Каждый день, каждую минуту был счастлив, что он есть у нас с тобой… и благодарен тебе за сына… – Михаил отчаянно, как-то по-мальчишески, взъерошил волосы: – И за то, что ты не ушла от меня.
Ромка насторожился. А отец говорил что-то совсем непонятное:
- Наташка, я тебя не отдам Григорию. Потому что тогда… с поцелуем этим… просто так вышло.
Мама усмехнулась:
-Просто так вышло.
А Ромка оторопел: так что, – и батя?!.. И батя, значит!... Даже задохнулся от такой неожиданной, несправедливой обиды… Снова закрыл дверь в свою комнату, лёг на постель, уткнулся лицом в подушку: о чём с ними можно говорить!..
- Просто так вышло, – повторила Наталья. – А я была беременная… и самая счастливая, – что люблю тебя больше жизни, что беременна от тебя…
- Наташка!..
-Миш!.. Сейчас нам с тобой не по восемнадцать. Сыну вон уже… шестнадцатый. А ты до сих пор не понимаешь, что для меня тогда жизнь закончилась? Из-за того, что у тебя с Анжелой просто так вышло. А у меня везде – от сердца до кончиков пальцев… – одна боль осталась. Боль эта не давала мне радоваться, когда я Ромку родила… Вместо жизни была одна боль. Все эти годы. И мне не хотелось любви. Любить не хотелось, любимой быть не хотелось. Я ни разу тебе не изменяла, даже в мыслях.– Наталья смахнула слёзы, улыбнулась: – Если бы тогда, в десятом…. Когда у нас с тобой… всё впервые… Если бы мне кто-то сказал, что ты будешь целоваться с другой, я бы не поверила.
- Наташ!..
- А ты целовался с ней… и я это видела. И цветы те – розовые бутоны – до сих пор перед глазами стоят. И не надо ничего говорить, Миш. Не унижай себя объяснением, что я не так всё поняла. Это удобная фраза: ею всё можно оправдать. А я тогда была беременная… И от счастья не дышала. Если бы ты знал, как мне хотелось сказать тебе об этом!..
Зазвонил телефон. Михаил выслушал краткий доклад дежурного по взводу:
-Ясно. Сейчас буду. Командира проинформировал?
Наталья сделала шаг к мужу. Как-то растерянно и беспомощно посмотрела на него, – хотя все эти годы Михаил работал горноспасателем, и такие вызовы через день да каждый день случаются: горноспасательный взвод, как правило, один – на семь окрестных шахт…
А Михаил, уже в форме, вдруг обнял её… губы её нашёл, – и нежно, и властно… и горько…
Сквозь полудрему Ромка расслышал, что отец уехал. Поднялся: может, послышался шум выезжающей со двора машины?.. Подошёл к окну. От гаража до калитки – глубокие колеи от колёс. И метелица, – белая-белая…
Ромка выглянул из комнаты. Мать тоже стояла у окна, куталась в большую тёплую шаль. Шаль эту отец совсем недавно привёз ей откуда-то: мама очень любит всякие платки, шарфы и шали… И отец – где он только берёт такие красивые?.. – чуть ли не каждую неделю привозит ей новые…
- Мам, где?.. – спросил Ромка.
Лишние слова в таких случаях не надо было говорить, – и так ясно, что спросил Ромка про аварию в шахте…
- На «Дальнестепновской».
Потом Ромка с матерью сидели на диване. Ромка уже выше матери, а сейчас прижался к ней, как маленький… И она обняла его, чуть слышно касалась губами макушки.
Отец не впервые уезжал ночью на шахту, где случилась авария… не впервые ночная тишина над маленьким шахтёрским посёлком всполошенно и горестно вздрагивала от тревожных сигналов горноспасательных машин. Ромка знал, что в такие ночи мама не спала до утра. Ромка тоже не спал, просто лежал в своей постели, к чему-то прислушивался. А сейчас он очень жалел, что не выходил к маме, – наверное, ей нужна была Ромкина защита.
И насмешливые Олеськины переглядки с подружками, и неприкрыто-ехидное Олеськино – нуу… это ж все знают, – что твоя мать и батя Кружилиной… И непонятные батины слова про какие-то поцелуи – всё вдруг отодвинулось так далеко, что и разглядеть его было нельзя. В эту ночь для Ромки были только мать – рядом с ним… и отец – где-то на краю тёмной, заснеженной степи. Сквозь эту метель горноспасательные машины, наверное, уже долетели к «Дальнестепновской». Ромка чуть застенчиво взял мамину ладошку:
- Мам!.. Ты не бойся… Отец – он, знаешь, какой опытный горноспасатель!.. Тогда, на «Восточной», помнишь?.. А на «Глубокоярской»!..
Наталья сдерживала слёзы: Ромка помнит каждую аварию… И как же он похож на Михаила! Даже своей застенчивостью похож на отца: Мишка Калмыков, когда в девятом был, точно так же стеснялся…
Утром в учительской говорили о том, что на «Дальнестепновской» произошёл внезапный выброс угля. И, как следствие, – взрыв метана. Начался пожар, который продолжается до сих пор… Учителя переговаривались вполголоса: у кого-то на «Дальнестепновской» работал двоюродный брат, племянник… кум или сват, а уж знакомые – у каждого…
Ромке надо было увидеть Алёнку. На переменках он проходил мимо кабинета, где у 8-го Б был урок. Алёнка сидела за своей партой, сжимала ладошками виски, – делала вид, что читает параграф учебника… Но Ромка видел, что смотрела она в одну точку. И ни разу не перелистнула страницу…
До чего вредные девчонки в 8-м Б!.. Перемена, а они в классе торчат. Ромка представлял, с каким любопытством они притихнут, когда он подойдёт к Алёнке Кружилиной.
Всё же на последней переменке, уже перед шестым уроком, не выдержал, – зашёл в спортзал: у 8-го Б – физкультура, девчонки в спортивной форме играли в волейбол. Ромка поискал глазами Алёнку. Лерка Туранцева, Алёнкина подружка, насмешливо оглядела Калмыкова:
-Алёнка ещё с литературы ушла.
- Куда?
- Вот, знаешь, – не сказала, чтоб я тебе, Калмыков, передала, куда она ушла!.. Ушла, и всё. Она на литературу уже несколько дней не ходит.
Ромка вернулся в кабинет географии, взял ранец. В раздевалке сорвал с вешалки свою куртку, выбежал на улицу.
Метель утихла. Лишь несколько снежинок, что будто не успели опуститься на крыши домов, на вишнёвые и яблоневые ветки, на речной берег, тихо кружились над землёй. У Алёнкиного дома – ни одного следа: видно, с самого утра никто не подходил к калитке. Ромка поёжился: в посёлке у Алёнки не было ни бабушек, ни другой родни… Мальчишка растерянно потоптался у закрытой калитки, пошёл домой. А дома – так пусто и неуютно, будто уже никогда не будет, чтоб вот так: отец, мать, Ромка…
Обедать совсем не хотелось, и Ромка уселся за алгебру. Кроме домашнего задания, надо было решить уравнения повышенной трудности: Ромка готовился к областной олимпиаде. Над уравнениями с двумя переменными Ромка засиделся: был бы батя дома, – помог бы разобраться… А когда поднял глаза и взглянул за окно, уже чуть темнело. Метелица словно отдохнула за день, набралась сил и снова закружилась над посёлком, – своей чуть светящейся белизной разбавляла вечернюю густую синеву…
Ромка оделся, отправился к дому Кружилиных. Посмотрел на тёмные окна, на нетронутый снег во дворе… И понял, что Алёнку надо искать. Правда, пока не представлял, где она может быть. Натянул поглубже капюшон, оглянулся. Темнело быстро, а метелица кружилась так, что в двух шагах уже было трудно что-то рассмотреть…
У мамы сегодня дополнительное по русскому в 11-А. Ромка решил, что до её возвращения он обязательно разыщет Алёнку. И пошёл в степь, – потому что идти больше некуда было.
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10
Часть 11 Часть 12 Часть 14 Окончание
Навигация по каналу «Полевые цветы»