Блокада для многих ленинградцев стала тяжелейшим испытанием. Голод, холод, продовольственные карточки, повальная гибель людей от истощения, то, о чем принято говорить.
Однако жизнь некоторых граждан мало чем отличалась от довоенной. Сегодня правда и ложь об этом смешались, но все же доля истины в этом есть.
Блокадница Нина Спирова, спустя годы рассказала, что, будучи подростком, ей удалось устроиться в Елисеевский. Официально магазин был закрыт. Для убедительности окна заколотили, центральные двери заперли. Попасть в гастроном можно было с обратной стороны. Запасным входом пользовались представители науки, культуры, искусства, военные, номенклатурные работники и члены их семей.
Это был секретный спецраспределитель. На его полках лежали фрукты и овощи, причем всегда свежие, стоял кофе и спиртные напитки, здесь же продавали мясные и колбасные изделия, конфеты и шоколад. За покупками приходили мужчины и женщины, по которым и не скажешь, что они в чем-то нуждались: прилично одетые, без признаков изнеможения, ничем не обеспокоенные. У всех при себе была какая-то книжечка, которую показывали на кассе, оплачивали покупку и уходили, уважительно попрощавшись.
Когда на улицах обессиленные люди падали и умирали, поверить в такое изобилие, кажется, нереально. Но рассказ Спировой подтверждается в книге «Неизвестная блокада», написанной историком Никитой Ломагиным, который, в частности, говорит, что в спецмагазин ходили строго по часам с целью избежания очередей и излишнего внимания. О том, что существует такой торговый объект, простые горожане даже не предполагали.
Не догадывались они и о существовании спецстоловых и ресторанов, поскольку они были доступны далеко не всем.
Еще один писатель, Игорь Богланов, в своем произведении «Ленинградская блокада от А до Я» повествует о застольях, устраиваемых партработниками. Никто не вел учет тем разносолам и количеству алкоголя, которые были у них на столах. Ему вторит коллега по перу Игорь Атаманенко, бабушка которого была лечащим врачом Жданова и работала в Смольном. С ее слов у члена Военсовета всегда всего было вдоволь. Однажды ей довелось увидеть, как привезли «...живых барашков и живую птицу».
Вернемся к Богданову. В ходе кропотливого изучения архивных материалов он не нашел ни одного свидетельства об умершем от голода чиновнике. Зато попались заметки, сделанные инструктором отдела кадров горкома ВКП(б) некоего Николая Рибковского. Из них следовало, что партработник не знал, что такое недоедать. Его рацион состоял из «лапши, каши с маслом и двух стаканов чая с сахаром на завтрак, в обед мог съесть щи или суп на первое и мясо на второе». Еще более аппетитное меню представлено в следующей записи, датированной мартом 1942 года. Тогда он проходил лечение в больнице горкома:
«Питание здесь словно в мирное время в хорошем доме отдыха. Каждый день мясо: баранина, ветчина, курица, гусь, индюшка, колбаса. Или рыба: лещ, салака, корюшка, и жареная, и отварная, и заливная. Икра, балык, сыр, пирожки, какао, кофе, чай, триста граммов белого и столько же черного хлеба на день, тридцать граммов сливочного масла и ко всему этому по пятьдесят граммов виноградного вина, хорошего портвейна к обеду и ужину...»
Тот же Ломагин в беседе с корреспондентом «Новой газеты» выразил следующую точку зрения: «...невозможно представить, что Смольный должен был бы вымереть от голода. Тогда город бы остался вообще без руководства и был бы хаос».
Может он и прав. Но на фоне общей беды жизнь отдельных как пир во время чумы. Не думаю, что те, кто выжил в блокаду, благодарны им за пережитое, за смерть родных и близких, за дуранду, выменянную на базаре и за многое другое, с чем пришлось столкнуться ленинградцам в осажденном городе.
Буду признательна за подписку, комментарии и лайки. Благодарю всех за поддержку.
Вам может быть интересно
«ЗИГ-ЗАГ» в Ленинграде: бывшие зеки агенты абвера. О самой жестокой банде, действовавшей в блокаду.
История о непревзойденном аферисте сталинской эпохи, командовавшим фиктивной в/ч и о том, как жадность сгубила Николая Павленко.
Победа на футбольном поле. Вся правда про «матч смерти».
