Продолжение истории художников Василия Кандинского и Габриэль Мюнтер. Предыдущая часть здесь:
«Он ни разу не обернулся»
Габриэль на фото тех лет всегда без улыбки. В глазах общества жизнь с мужчиной вне брака была неслыханным вызовом, и Габриэль стала изгоем. Разве этого она хотела? Она была из традиционной немецкой семьи, мечтала быть женой, фрау… Даже начала учить русский, чтобы стать ближе к любимому.
«Жизнь была слишком нестабильна, чтобы чувствовать удовлетворение», – грустно замечает она.
В 1911 году Кандинский наконец развелся, но ничего не менял, хотя даже Анна убеждала его жениться. «К. разрисовал мой шкаф особо – мило и забавно. Через среднее отделение проносится синий всадник, а за ним – темная всадница. Он повернулся и машет ей рукой, а она скачет изо всех сил: иногда эта шутка раздражала меня, так как была абсолютной неправдой – он ни разу не обернулся и никогда так и не сказал «пойдем со мной», – написала Габриэль.
Когда началась Первая мировая война, Кандинский, гражданин России, стал в Германии «нежелательной персоной». Они переехали в Цюрих, но потом Василий засобирался в Москву. Он сказал Габриэль на прощанье, что они больше не могут жить вместе. Он уехал, а она, ошеломленная и несчастная, вернулась в Мюнхен. Началась переписка – грустная, полная обид.
«Ты живешь для себя, обо мне не думаешь», – сетует Габриэль.
«Я тебя все время вводил в заблуждение лишь потому, что сам насчет себя заблуждался», – отвечает художник.
«Ты изменился. Ты прекрасно знаешь, что обещал в 1903 году. Надо отвечать за свои слова!» – отчаянно пишет Габриэль на полях его письма. Она не может поверить в разрыв…
Зимой 1915 года, чтобы увидеть Кандинского, Габриэль снимает ателье в Стокгольме. Он приезжает, и они вновь живут вместе, у них проходят две успешные персональные выставки. Габриэль помогает продавать его работы и полна надежд: Василий клянется ей в любви и уезжает весной 1916 года в Москву, обещая заняться бумагами для заключения брака.
Больше они никогда не виделись.
Его новая любовь
Нина Андреевская, дочь генерала, студентка курса истории и философии, была знакома с племянником Кандинского. По просьбе друзей в мае 1916 года она позвонила художнику, чтобы сообщить о какой-то выставке. К ее удивлению, когда она уже собиралась положить трубку, Кандинский сказал: «Я хочу непременно познакомиться с вами лично».
Нине было семнадцать, ей льстило внимание знаменитости. А его вдохновил звук ее голоса, и он начал рисовать… Акварель «Незнакомому голосу» появилась летом, а осенью они встретились.
Нина была очарована – Кандинский на свои 50 не выглядел, был все так же импозантен.
Роман оказался коротким и бурным. Времена были смутные, разница в возрасте – огромной, семья Нины была решительно против.
Но 11 февраля 1917 года они обвенчались и провели медовый месяц среди водопадов в Финляндии. Говорили, что для Нины это был брак по расчету, но все 28 лет супружеской жизни она будет твердить о любви с первого взгляда.
Габриэль Василий ничего не сообщил – просто перестал писать. Она была в отчаянии: война, революция – с любимым могло случиться все что угодно. Даже рисовать не могла – кисти она возьмет в руки лишь через десять лет… Без конца писала ему в Москву, пыталась что-то узнать через знакомых, посылала запросы в российские инстанции – все напрасно. В 1920 году Габриэль поселилась в Мурнау. И вдруг через год с ней связался адвокат Кандинского: художник жив-здоров, женат, живет в Германии и требует вернуть свои картины, старый велосипед и личные вещи…
Кандинские покинули Москву. Новая власть художника вроде ценила: он реформировал музеи, преподавал в университете, стал вице-президентом Академии художественных наук. Но «профессорский» паек был скудным, Нина меняла на толкучке свои платья на еду, от холода в квартире замерзала вода, трехлетний сын умер от гастроэнтерита. Кандинский глубоко переживал утрату, да и работа не радовала – авангардисты наступали на пятки, его критиковали… И супруги уехали в Берлин, подальше от большевиков и могилы на Новодевичьем. Тогда-то художник и вспомнил о бывшей подруге…
Габриэль была потрясена. В гневе она написала письмо Кандинскому на сорок страниц и получила сухой ответ с обращением на «вы»: художник просил прощения и предлагал компенсацию в виде своих картин. Ни доброго слова, ни сожалений, ни визита в Мурнау.
«Он ведёт себя так, словно меня нет на свете», – писала Габриэль.
В 1926 году, после четырех лет общения через юристов, она отправила Кандинскому 26 ящиков с его вещами и картинами, оставив часть работ себе. А взамен получила официальную бумагу, наделявшую госпожу Мюнтер «полным и безусловным правом владения».
Окончание ЗДЕСЬ, подпишись на наш канал и читай:
Алла Горбач (с) "Лилит"
