В октябре 1888-го года императору Александру III был представлен доклад вернувшегося из Самары инспектора Государственного тюремного Управления при Министерстве внутренних дел Д.С. Бехтеярова. В докладе сообщалось о ветхости тюремных строений, вдвое от норматива переполненных камерах, сырости, плесени и темноте в тех самых камерах, отсутствии дезинфекции, недостатке питания заключенных и малограмотности персонала самарской тюрьмы.
Прочитав доклад, император распорядился ситуацию исправить, так что самарские власти вскоре получили предписание о срочном сооружении в губернской столице «казенного дома» для арестантов и осужденных, причем образцово-показательного и рассчитанного, кроме местных заключенных, на пересыльных, этапируемых в Сибирь.
Участок под строительство выбрали на тогдашней городской окраине – в границах нынешних улиц Полевой-Буянова-Чкалова –Арцыбушевской, выкупили его у владельца – чиновника Чижова – за 15 тысяч рублей , а за образец взяли проект Санкт-Петербургских «Крестов» архитектора ГТУ и члена Академии художеств Антония Томишко.
Поскольку тягаться со столицами Самаре не полагалось, «крест» планировался один, зато проект тюремного городка дополнился собственной электростанцией, пекарней, квасоварней, ледником, баней, прачечной, собственным водопроводом от скважины и канализацией. «Дорабатывал» проект Томишко губернский архитектор Тадеуш Хилинский, он же и курировал строительство. Интересно, что договор на строительство тюремное управление заключило не с самарскими купцами, а со своим проверенным подрядчиком – виленским купцом первой гильдии, старообрядцем Моисеем Тимофеевичем Пимоновым.
29-го июля 1896-го года состоялась торжественная закладка первого камня, 1-го декабря 1898-го года в грандиозную «новостройку» вселили первых арестантов, а через две недели состоялось официальное открытие. Тюрьма была рассчитана на 968 мест, причем соответствие нормативам контролировал лично тогдашний министр внутренних дел Петр Столыпин.
Сумма, ушедшая из казны на строительство, была астрономической – 900 тысяч рублей, зато четырехэтажное крестообразное здание, выделяющееся на фоне приземистой окружающей деревянной застройки, стало районной доминантой и одним из самых технически оснащенных зданий города.
Архитектурное решение в силе кирпичной эклектики отмечено четкой и строгой композицией. Фасады ритмично членятся плоскими междуоконными лопатками по вертикали и межэтажными карнизными зубчатыми поясами по горизонтали. Лестничные клетки освещались высокими витражами с полуциркульными завершениями. Углы здания были акцентированы лопатками с декоративными машикулями в верхней части, широкий фриз отделен карнизным поясом. Тюремный городок обнесли каменной оградой высотой 5,5 аршин (4 м) с латунными воротами для въезда и калиткой для прохода. Крестообразная форма «тюремного замка» так же не случайна – будки с круговым обзором на пересечении коридоров обеспечивали оптимальный режим охраны на этаже.
Условия содержания в новом губернском остроге называли «шикарными». Контингент фильтровался : женщины «сидели» отдельно от мужчин, «политические» - от уголовников, взрослые – от несовершеннолетних, особо опасные – в одиночках. Заключенных трижды в день полноценно кормили, снабжали кипятком, передавали гостинцы от сердобольных горожан. При тюрьме работала церковь и молельный зал для мусульман, священники и врачи проживали на территории городка в отдельных зданиях.
Что касается «постояльцев» - по резным чугунным лестницам самарского «Кресте» в камеры "восходило" немало известных людей. Здесь сидел весь цвет уголовного мира Поволжья, Кавказа и Туркестана, во времена трех русских революций камеры-одиночки принимали многих видных большевиков. В солидный список политических заключенных входят Инесса Арманд, Леонид Красин, Николай Шверник, Алексей Рыков и Клим Ворошилов. Самый известный «сиделец» - Валериан Куйбышев здесь даже женился и стал отцом: его супруга Пана Стяжкина 3-го марта 1917-го родила сына Владимира прямо в камере и, по легенде, похожей на правду, уже через несколько часов была освобождена толпой местных жителей, обрадованных отречением царя от престола.
Причем камеры пустовали лишь несколько часов – по распоряжению Комитета народной власти тут же были арестованы самарский губернатор Л.Л. Голицын, с ним вместе – начальник жандармского управления с двумя помощниками, самарский полицмейстер, а заодно под раздачу попал и начальник почтово-телеграфного округа. Как не вспомнить, что губернатор Лев Голицын при осмотре тюремного замка осенью 1916-го года пошутил, что если бы ему пришлось «сидеть» - хотел бы в Самаре! С желаниями, как известно, нужно быть осторожнее – они часто сбываются.
Правда, в тюрьме царские чиновники не засиделись – через 4 дня, 7-го марта тот же Комитет постановил их освободить.
В 1918-м, при КОМУЧе, побывал в «Кресте» и архитектор Георгий Мошков - за сочувствие большевикам.
Назначение «Самарского креста» осталось прежним и после смены власти – он продолжал исполнять свою не слишком веселую, но неизбежную роль. Кстати, долгое время оставался городским ориентиром. Так, в дневнике Михаила Булгакова в 1924-м году сделана интересная запись: «Приехали из Самары Ильф и Олеша. В Самаре два трамвая, на одном надпись «Плащадь революции — Тюрьма», на другом «Площадь Советская — Тюрьма». Словом, все дороги ведут в Рим!».
«Тюремная роль» в одночасье изменилась 1-го августа1932-го года с выходом постановления СНК СССР «Об обеспечении учащихся осеннего 1932 года набора общежитиями». Меньше чем за три недели - к 20 августа все 14 тыс. кв. м. жилой площади этого здания были распределены между самарскими ВУЗами. . Сейчас здесь расположен учебный корпус Самарского государственного медицинского университета, и по коридорам ходят не охранники а будущие доктора.
использованные в статье фото взяты из открытых источников в интернете