24 подписчика

Иван Аксаков в Романов-Борисоглебске.

2 января 20232 янв 2023

18 мин

Иван Аксаков в Романов-Борисоглебске.

Иван Сергеевич Аксаков (1823 – 1886) – сын известного писателя Сергея Тимофеевича Аксакова, знаменитый публицист, поэт и критик, один из идеологов движения славянофилов, известный редактор и издатель второй половины XIX века.

В течение двух лет: с мая 1849 г. по март 1851 г. Иван Аксаков пребывал в Ярославском крае, являясь чиновником министерства внутренних дел, он находился здесь в длительной командировке. Этот период его жизни называют ярославским периодом. В Ярославской губернии по поручению министра Л.А. Перовского Аксаков занимался ревизией хозяйственной деятельности ряда городов, в том числе и Романов-Борисоглебска. Одновременно он имел секретное задание получить сведения о старообрядчестве в губернии. По окончании ревизии Ивана Сергеевича ввели в состав комиссии по расследованию открытой в селе Сопелки под Ярославлем старообрядческой «секты» так называемых «бегунов» или «странников».

Деятельность Аксакова в Ярославском крае достаточно подробно освящена в опубликованных в 1990-х годах письмах его к родственникам - отцу, матери и брату. При этом несколько писем посвящены пребыванию Ивана Сергеевича в Романов-Борисоглебске. В настоящее время текст этих писем является ценным источником по краеведению.

Ярославские исследователи опубликовали хранящиеся Государственном архиве Ярославской области четыре документа с личной подписью И.С. Аксакова. Они представляют собой служебные записки адресованные губернатору П.А. Бутурлину. Документы датированы маем – августом 1849 года. Три записки были опубликованы Л.Л. Смирновой в ярославской литературной газете «Очарованный странник». [1] Четвёртая записка, составленная в оригинале на французском языке и переведённая на русский, опубликована А.Р. Валитовым на страницах журнала «Ярославская старина».[2]

Автор в фондах ГАЯО обнаружил довольно объёмное дело, озаглавленное «Дело о назначении коллежского асессора Аксакова для ревизии городского хозяйства», в котором находится более двадцати автографов Ивана Сергеевича, они представляют собой запросы в Романов-Борисоглебскую Думу – орган местного самоуправления. Три запроса Аксакова публикуются в данной работе.

В деле представлены два вида документов: подлинники запросов в Городскую Думу И.С. Аксакова и ответы на них. Из этой переписки видно, какую работу проводил Аксаков в Романов-Борисоглебске по ревизии городского хозяйства. Ревизия не являлась неожиданностью для местных властей. Ещё до приезда Аксакова в качестве ревизора в Романов-Борисоглебскую Думу 20 мая 1849 г. пришло отпечатанное типографским способом извещение: «Получив уведомление г. Министра Внутренних Дел, что для обревизования действий гражданских топографов, командированных для съёмки на план городских земель с целью составить правильное поземельное хозяйство, равно и для составления описаний городских недвижимых имуществ, командирован в Ярославскую губернию Его Сиятельством состоящий при Министерстве коллежский асессор Аксаков даю о сем знать градским думам, ратушам, городским депутатским собраниям».[3]

Романов-Борисоглебск ко времени посещения его Аксаковым переживал упадок. Расцвет торговой и промышленной деятельности города пришёлся на период - конец XVIII – начало XIX в., когда Романов ещё до соединения с Борисоглебском являлся крупным центром волжской торговли. Романовские купцы богатели на торговле зерном и лесом, доставляемых с Нижнего Поволжья. К середине XIX века торговля зерном практически полностью перешла в Рыбинск. В апреле 1848 года в Романов-Борисоглебске произошёл большой пожар, обративший в пепел лучшую часть Романовской стороны, в огне сгорело четыре завода и несколько десятков зданий.[4] В мае того же года началась зпидемия холеры.[5] Всё это сказалось на развитии города. Романов-Борисоглебск, однако, продолжал оставаться одним из крупнейших центров старообрядчества. Здесь были сильны позиции как поповского, так и беспоповского направлений, в городе находились две общественные молельни (часовни), влияние которых распространялось на весь край, существовала традиция старообрядческой романовской иконописи. Во многих купеческих, а в некоторых случаях и мещанских домах были устроены домашние старообрядческие молельни. Городским головой служил с января 1848 года по декабрь 1854 года купец Сергей Михайлович Новиков, обладавший большим опытом и административными способностями.[6] В городе имелось одиннадцать храмов, две торговые площади, около ста каменных домов, Гостиный каменный двор с лавками, деревянные торговые ряды, здание присутственных мест, школа, больница и тюрьма.

Иван Аксаков появился в Романов-Борисоглебске 5 июня 1849 года. Этим же числом помечено первое письмо, отправленное им из города. «Мне сейчас отвели квартиру, - сообщает Иван Сергеевич, - в двухэтажном белом каменном доме. Я занял комнаты три вверху; в остальных помещался сам хозяин (холостой и молодой) с матерью и братьями, из которых один женат и имеет детей. Я скоро догадался, что он, хотя и записан к православным, однако тайный приверженец старообрядчества, что впоследствии и подтвердилось. (…) По его рассказам, это старообрядчество состоит в употреблении двупестного креста, старых икон и т.п. только, но венчан он был и детей крестил в православной церкви. Не знаю, как он, но другие перекрещивают и перевенчивают.(…) Человек он пустой, купчик 3 гильдии».

Тутаевский краевед К. В. Конюшев пытался выяснить, в каком доме останавливался Аксаков, но только высказал предположение, что здание находится на Волжской набережной.[7] Предположение оказалось неверным, установлено местонахождение дома – улица Казанская д. № 5. По архивным документам установлена и личность купца Ванчагова, о котором так пренебрежительно отозвался Аксаков.

В «Алфавитном списке жителей города 1848 года» записано: «Ванчагов Пётр Карпов 51-го года, старожил, 3-й гильдии купец. Женат на мещанской дочере Наталье Васильевой Кайдаловой 43. Дети их: Василей 24-х, Никифор 22, Платон 15, Пармен 8. Дочери: Александра 14, Анна 10 и Марья 16 лет. Имеет каменный двух этажный дом, выстроенный им на родовой земле в 1 части во 2-м квартале. В городе. Хлебным товаром. Словесным судьёю 1828 и 1832 годах. Городовым старостою 1838-м, Гласным Градской Думы в 1848-м, 1843, 1844-м годах».[8] Глава семьи по утверждению самого Аксакова «умер в холеру прошлого года, а теперь главою купеческого дома его вдова».[9] Чтобы уточнить, с кем из братьев Ванчаговых общался Иван Сергеевич, проведено сравнение записей в списках жителей города 1848 и 1862 годов. В «Алфавитном списке жителей 1-й части города Романов-Борисоглебска 1862 года» находим: «Ванчагова Парасковья Васильева 3-й гильдии купчиха, старожилка, вдова. Дети: Василей 40 л., его жена Софья Максимова 32, его сын Пётр 8 ле., Екатерина, Ольга 9, Ираида 4. 2 сына: Платон 33 ле., Пармен 25 ле., Алексан(дра) 14 ле. Сноха после Никифора Ольга Петрова 40 ле., ея Марья 13, Анна 12 ле. Дом имеет каменой 2 этажной с землей родовой в 2 квартале 1 части города. В городе. Занимаются торговлей мучным товаром. Сын Василей Петров служил словесным судьей».[10] В документе неправильно записано имя купчихи Ванчаговой, всё же её звали не Прасковья, а Наталья. Найдена подтверждающая запись, датированная 1849 годом, что амбар, стоящий на общественной земле принадлежал Наталье Ванчаговой. Имя же «купчика 3-й гильдии» - Василий Петрович Ванчагов, он был старшим из сыновей Натальи Васильевны. Девочки Александра, Анна и Мария, скорее всего, были детьми Никифора Петровича, следующего по старшинству. Следует добавить, что в собственности семьи Ванчаговых при Аксакове находился ещё и кирпичный завод, «устроенный на землях общественного выгона», но почему-то числившийся в 1849 году за умершим Петром Карповичем.[11]

В июне 1849 года Иван Аксаков попутно, урывками собирал сведения о старообрядчестве в Романов-Борисоглебске. В одном из писем он упомянул о своём источнике: «Я здесь нашёл очень умного протопопа, который живёт здесь уже лет 15 и много передал мне любопытных сведений». [12] Следует учесть, что Иван Сергеевич обладал язвительным умом и редко о ком-то отзывался положительно. Заинтересовавшись личностью неизвестного священника, которому Аксаков дал столь лестную оценку, автор пришёл к выводу, что это настоятель Крестовоздвиженского собора протоиерей Пётр Иоаннов Коцинский, которому в 1849 году исполнилось 45 лет. Он был женат на Хионии Ивановне, четырьмя годами его моложе, имел двух дочерей: Екатерину 13-ти лет и Варвару 3-х лет.[13] Аксаков мог бывать в гостях в доме отца Петра, находящемся рядом с собором в 7 квартале на Леонтьевке, так называли эту часть города местные жители.

В мае 1849 года, ещё до приезда Ивана Сергеевича, при помощи городских властей местные священники начали активную работу по склонению романовских старообрядцев в официальное православие путём уговоров, «увещевания». Установлены имена настоятелей церквей того времени: Вознесенской церкви - священник Симеон Александров Понгильский, Преображенской (Казанской) церкви - Николай Игнатьев Леандров, Воскресенской церкви – священник Николай Алексеев Орлов, Архангельской церкви – священник и духовник Пётр Андреев, Воскресенского собора – протоиерей Димитрий Скворцов, Благовещенской церкви – священник Иларион Иоаннов Гавшинский.[14] Существует среди исследователей ошибочное утверждение, что « не прибегая к насилию и принуждению, он (Аксаков – Д.С.) привёл к православной вере почти всё население «старообрядческого» города Романово-Борисоглебска…»[15] В действительности переход романовских старообрядцев в православную церковь, к процессу которого сам Аксаков был совершенно непричастен, не получил в то время массового характера. Тактика борьбы со старообрядчеством была изобретена не Иваном Сергеевичем, он только её одобрил, а романов-борисоглебскими священниками. Распространить романовский опыт в губернии Аксакову не удалось.

О новом методе привлечения староверов в православие не путём наказания и ужесточения, а убеждения, пишет Аксаков в письме к губернатору А.П. Бутурлину от 5 июля 1849 года, отправленном из Рыбинска. В нём он упоминает удачный опыт в Романов-Борисоглебска: «Вы же, Ваше превосходительство, в свою очередь скрываете, что правительство может убедить людей в принятии православия (как это было сделано со староверами из Романова в мае), чем и следовало бы ограничиться».[16] При следующем посещении Романов-Борисоглебска в 1850-м году Аксаков убедился в действенности метода убеждения: «С удовольствием узнал я здесь про добрые последствия принятой в прошлом году меры относительно раскольников: полнее стали православные церкви, а великим постом многие из закоренелых исповедовались и причащались».[17]

Серьёзный удар романовское старообрядчество претерпело несколько позже, в 1854 году, когда в городе было введено единоверие. Заслуга за обращение большого числа граждан города из раскола к православию и единоверию принадлежала городскому голове Игнатию Андреевичу Юрину. И всё же старообрядчество не было искоренено, в конце XIX века более двух третей жителей исповедовали старую веру. В 1914 году на средства купцов была построена старообрядческая церковь во имя Тихона Амафунтского, которая действовала до 1930-х годов. Многочисленная же община беспоповцев существовала до середины XX века.

Иван Аксаков, будучи блестящим аналитиком, дал характеристику романовского старообрядчества, которой и сейчас придерживаются исследователи: «… Здешний (раскол – Д.С.) подл в высшей степени; ни один не признается, что он раскольник, все притворяются до такой степени, что иной может и ошибиться и почесть их самыми усердными православными…»[18] Это затрудняло учёт староверов, и численность их обычно занижалась.

Многое в понимании отношения старообрядцев к древним храмам времён царя Алексея Михайловича и к старинным местным чудотворным иконам, открыл писатель в письме от 13 июля 1849 г.: «…Много значит эта привязанность их (старообрядцев поповского направления Д.С.) к древним храмам и иконам, она так велика, что удерживает их в нашей церкви и, наконец, соединит совсем. Церкви г(орода) Романова-Борисоглебска содержатся не доходом священников, ибо церквей много, а дохода мало, а добровольной общественной складкой жителей, т. е. раскольников!! «Дабы не нарушались эти храмы», сказано в общественном приговоре. (…) Особенно привлекает их икона спасителя и древности ради, и ради её величины.. (…) Я внимательно смотрел на молящихся: даже странно видеть, что почти все, и элегантная купчиха, и крестьянка простая молятся двуперстным крестом, пристально следя за ходом службы».[19]

В этом же письме Аксаков даёт описание крестного хода с иконой Спаса Всемилостивого из Воскресенского собора и образом Казанской Божьей матери из Ярославля, на котором он присутствовал в воскресенье 12 июля 1849 г. «Народа было страшное множество. Не только собор этот (Воскресенский – Д.С.), просторный, большой, с галереями, был полон, но и вся площадь около него была занята народом… Две трети бывшего тут народа, даже больше, раскольники, т.е. такие, которые однако же приписались к православным церквам после указа о лишении прав законности в браке и пр., но сохраняют раскол».[20] По мнению автора, соотношение старообрядцев к общему числу жителей в то время в городе равнялось также не менее двух третьих. Ежегодная традиция крестного хода в Романов-Борисоглебске была введена в 1888 году. До этого времени крестный ход проводился нерегулярно, от случая к случаю и только с разрешения Ярославской духовной консистории. Так в 1830-м году во время эпидемии холеры «резолюцией покойного Преосвященнейшего Авраама Архиепископа бывшего Ярославского дозволено быть крестному ходу в обеих частях города с поднятием икон из всех церквей градских и из Воскресенского Собора Спасителя ».[21] Во время эпидемии холеры 1848 года вновь жители обратились к архиепископу за разрешением провести крестный ход, на что получили согласие: «… Резолюциею Его Преосвященства предписано: Исполнить, но Нерукотворного Спасителева Образа икону дозволить только ныне поднять вокруг всего города по случаю холеры».[22] Крестный ход был назначен на 13 июня 1848 года, о чём 12 июня уведомил Городскую думу благочинный протоиерей Пётр Коцинский.[23] Крестный же ход 12 июня 1849 года, на котором присутствовал Аксаков, проходил в ознаменование годовщины борьбы с холерой. Свидетельством того, что эпидемия не прекратилась ко времени приезда Ивана Сергеевича в Романов-Борисоглебск, служит отчёт Городской Думе бывшего эконома холерной больницы купца Фёдора Дмитриева Алаева от 20 июня 1849 года. «Приниманы вещи старые и даже ветхие и потому в холерной болнице от частого употребления пришли в совершенную ветхость и употреблены на больничные потребы, как на корпию для бинтов и на перевяски..»[24]

Иван Сергеевич отличался исключительной работоспособностью и добросовестностью. Ревизия отнимала у него много времени. «Занят же я в Романове ужасно. – признавался он в письме к родным. – Работаю с 7 часов утра и до 9 и 10 часов вечера, почти безостановочно. И какая работа! Кропотливая, сложная, сухая. Даже думать и писать некогда, только освежишь себя, взглянув на Волгу и на медленно плывущие тяжёлые суда, на белые паруса, надуваемые ветром…».[25] Действительно, хотя дом Ванчаговых стоял перпендикулярно Волге, из окна второго этажа просматривался волжский пейзаж.

Аксаков ревизию начал с проверки финансовой части Романов-Борисоглебской Думы, попросив предоставить ему отчёт о приходе, расходе и остатке денег в кассе. Затем в запросе предложил в форме таблицы ответить на вопросы: сколько построено каменных домов в продолжение последних лет? Сколько общественных зданий в городе, когда устроены и сколько употреблено на устройство сумм? Назначена ли и в чью пользу плата для отводимые на кладбище для погребения места? Какие в городе находятся производства? Какие именно существует в городе ремёсла и цехи? Сколько в течение последних пяти лет принято в городе капиталов и сколько перенесено в другие города? Какова раздача ярморочных помещений? Каково количество товаров, привозимых на ярмарки? Сколько лавок, принадлежащих городу? Как проводится наблюдение за торговлей? Городская Дума не на все заданные вопросы отвечала чётко и толково, иногда просто ссылаясь на незнание. Например: «Деревянный дом в 7 квартале: когда устроен и сколько употреблено на устройство сумм, видимости по думе нет, оценки не произведено, в настоящее время занимается продажею питей от откупщика. Назначена какая- либо и в чью пользу плата, занята для отводимыя на кладбище для погребения, видимости в думе нет. Какое именно существует в городе мастерства и цехи, о том в думе видимости нет, а должна знать о том ремесленная управа». [26]

Иван Сергеевич во время ревизии уделил внимание противопожарной безопасности города, он затребовал список пожарной команды, проверил укомплектованность её необходимым оборудованием, лошадьми и инструментами: ломами, баграми, лестницами, топорами, бочками и вёдрами. Он убедился в наличии двух трубочистов и в своевременности чистки печных труб, что также служило профилактикой от пожаров.

Тон запросов в Думу со временем становится всё более настойчивым и требовательным:

«Прошу Градскую Думу доставить мне опись принадлежащих городу домам, амбарам и лавкам по прилагаемой у сего форме, опись эта должна быть составлена внимательно и верно, ибо будет потом подвергнута мной самой тщательнейшей поверке. В числе зданий должна быть помещена и городская важня. Коллежский Асессор Иван Аксаков».[27]

«Предлагаю Думе немедленно представить мне все планы, акты и документы, означенные на обороте. Коллежский Асессор Аксаков».[28]

Иван Аксаков всегда интересовался историей городов, где он пребывал с ревизией. Свидетельством интереса его к древностям Романов-Борисоглебска служит перечень из двадцати наименований копий грамот царей Михаила Фёдоровича, Алексея Михайловича, Иоанна и Петра Алексеевичей, митрополита Ионы Сысоевича, список с челобитной архимандриту Никандру, а также межевые книги XVIII века, планы города и другие документы, которые он затребовал к себе для изучения и потом вернул в архив Думы. Древние акты, конечно, не имели отношения к ревизии. Другая же часть документов: копия с Геометрического специального плана Генерального межевания на пустошь Куницину-Мамонову; Геометрический Специальный план Генерального Межевания на Отрубневский покос; Геометрический Специальный план ко двору Канцеляриста Жукова; копия с Высочайше конформированного по г. Романову плана 1784 г.; Межевые книги 1773 и 1775 г.г.; объявление, условие и договорённость на двор, купленный у Васильевского во 2-й части города, необходимы были Аксакову для топографической съёмки с целью составления плана города. Непосредственно топографией занимался приехавший вместе с Иваном Сергеевичем из Ярославля классный топограф Черемисанов, но Аксаков и сам участвовал в измерительных работах. Итогом этой нелёгкой и кропотливой работы стало начертание в 1851 году очень хорошего и подробного плана города Романов-Борисоглебска, выполненного топографами Черемисановым и Мосхедовым.

Ярославские историки не обошли вниманием древние документы, относящиеся к истории Романов-Борисоглебска, которые держал в своих руках Аксаков. В книге К.Д. Головщикова «Город Романов-Борисоглебск и его историческое прошлое», изданной в 1890 году имеется фраза, что в местной думе хранятся копии древних документов. Позже они были опубликованы отдельной книгой профессором Ярославского юридического лицея Дитмаром.

В письме от 5 июня 1849 г. Иван Сергеевич даёт верную оценку торгово-промышленной деятельности в Романов-Борисоглебске: «Не воображайте однако же, чтоб в Романове-Борисоглебске была деятельность какая-нибудь. Нет. Суда плывут мимо. Рыбинск отсюда в 35 верстах с одной стороны, Ярославль во стольких же с другой, стало быть, условий для жизни внутренней этого города мало, и торговля в нём постененно упадает. Знатнейшие купцы здесь не торгуют и только записаны здесь или, по привычке к родине, имеют здесь пристанище, дом. Остальные торговцы – все мелочь. Женский пол почти весь занимается огородничеством».[29]

Из промышленных заведений, как было доложено Аксакову, «на градской выгонной земле находится три кирпичных и два клеевых завода».[30] Один из кирпичных заводов принадлежал упоминавшимся выше, Ванчаговым. Два других – Максиму Архиповскому (самому знаменитому романовскому иконописцу) и Герасиму Бычкову. Клеевые заводы принадлежали Семёну Евстропьеву и Фёдору Жарковскому, оба происходили из династий потомственных кузнецов. Из купцов 2-й гильдии самыми значительными были: братья Григорий и Феофан Богдановы - торговцы фруктами, пребывавшие часто «в отлучке» в Нижнем Новгороде; купеческая вдова Александра Петровна Трутнева - владелица пострадавшего в пожаре 1848 года кожевенного завода, часто бывавшая в Санкт-Петербурге; городской голова Сергей Михайлович Новиков - владелец кожевенного завода; бывший городской голова торговец лесом Игнатий Андреевич Юрин - владелец лесных угодий под Белозерском.

[1] Очарованный странник. – 1995. - № 6.

[2] Валитов А.Р. Автограф И.С. Аксакова в ярославском архиве. // Ярославская старина. - 2006. - № 6. - С. 117 – 118.

[3] ГАЯО. Ф. 502. Оп. 1. Д. 341. Л. 1 б.

[4] Селицкий Дмитрий. Пожар 1848 года в Романов-Борисоглебске. // Романовский купец

[5] ГАЯО. Ф. 502. Оп. 1. Д. 309.

[6] Котова Т.В. «Положенный на меня чин надлежащим образом и по совести своей исправлять…» (Городские головы г. Романов-Борисоглебска Ярославской губернии. 1822 – 1918 г.г.) // Ярославская старина. – 2006. № 6. – С. 133.

[7] Аксаков И.С. Письма из провинции. Присутственный день в уголовной палате. М.: изд-во «Правда», 1991. С. 305.

[8] ГАЯО, Ф. 502. Оп. 1. Д. 290. Л. 15.

[9] Аксаков И.С. Указ. Соч. С. 311.

[10] ГАЯО. Ф. 502. Оп. 1. Д. 755. Л. 7.

[11] Там же. Д. 341. Л. 11.

[12] Аксаков И.С. Указ соч. С. 310.

[13] ГАЯО. Ф. 230. Оп. 3. Д. 324. Л. 103 – 104 об.

[14] Там же.

[15] Цит по: Валитов А.Р. Указ. Соч. С. - 117.

[16] Валитов А.Р. Указ. Соч. - С. 118.

[17] Аксаков И.С. Указ соч. – С. 333.

[18] Там же. С. 309.