Раэ на всякий случай отвесил белому альву поясной поклон. Кажется, это их князь. Вон какой белоснежный, он таких и не видал. Должно быть, он скрывался в лесной чаще, а его подданные туда носили ему еду. Негоже такому показываться на глаза ведьме-тюремщице и рисковать собой там, где шныряет шишига. И он все же решил нанести Раэ визит. Как хотелось с ним объясниться за Солнечного Зайчика и Искру!
Князь альвов махнул лапкой и соскользнул из окна наружу. Мол, выходи. Раэ поспешно обулся, как мог, без возможности втиснуть опухшую ногу в туфлю. Пришлось смять ей задник – ладно уж, веление князя важнее всякой туфли. Хромая, он выскользнул на крыльцо. А там он столкнулся нос к носу с этой противной жабьей рожей. Шишига стояла на ступеньках и, раззявив пасть, вывалив веревочный язык, пялилась на белоснежного альва самым оскорбительным образом. Его шкурка в надвигавшихся сумерках резала глаза своей кипельной белизной. Князь восседал на ветке куста жасмина в палисаднике и не снисходил до того, чтобы замечать эту дрянь на крыльце.
Из полумрака леса стремглав выпорхнули альвы с красными огоньками, зависли в опасной близости над этой мерзкой жабой, та жадно взвизгнула, выпучила глазенки и пронеслась по ступеням следом за ними. Раэ подался было за шишигой, чтобы отбить у нее альвов, но остальные преградили ему путь и наперебой зацвиркали. Маленькие лапки уперлись в грудь и шею Раэ, крылья защекотали кожу, посыпая его тунику серебристой пылью. Шишига помчалась в лес, увлекаемая погоней за тремя альвами, и Раэ понял, что малыши пожелали ее увести. Для чего-то им надо было удалить врага подальше. Оставшиеся альвы начали манить охотника за собой в другую сторону.
-И как вы такой дурынде попадаетесь, - буркнул Раэ, затем вспомнил, что зеленая тварь иногда бывала невероятно быстра. Та троица здорово рисковала. Ради чего? Он перевел взгляд на князя альвов, восседавшего на жасминовом кусте как на престоле.
Ох, а Раэ и не заметил, что жасмин зацвел! Конец июня! Целая вечность прошла с того майского дня, как он здесь очнулся. Над своим князем реяли несколько альвов, уже зажегшие свои фонарики на концах хвостиков. Должно быть, это был княжеский синклит.
Жасмин цветет вовсю... Раэ со всей этой суматохой закрутился и забыл, что скоро солнцеворот! Время еще одного ведьминского шабаша в середине лета… и для него приближение этого дня не сулило ничего хорошего… От тревожной мысли Раэ отвлекли альвы своим цвирканьем. Они наперебой звали его следовать за свои князем, который мягко и красиво раскинул свои крылья, сорвался с ветки жасмина и полетел… за дом, в том направлении, куда Раэ в лишний раз ноги бы не понесли. Пришлось ковылять вслед за белым альвом, на конце хвоста которого зажегся фонарик, лучившийся, как бриллиант на ясном дневном свету.
Опять Раэ оказался на той проломленной в зарослях тропке, которая вела в зловещий флигель. В гаснущем свете дня ему бросились в глаза недавно сломленные ветки кустов, сбитые грибы, хлопья паутины, которые говорили о том, что день-два назад через эти заросли заново прокладывали путь. Это только подтвердило догадки Раэ, что ведьма совершила паломничество к саркофагу мертвого некроманта и ей было зачем это делать.
-Ваша светлость, вы ведете меня во флигель? – изумленно спросил Раэ и даже остановился. Тут он засомневался в разумности альвов да и в своей. Малыши зазывали его пройти в ту сторону, где лежал лич! Едва Раэ замешкался, летуны возмущенно загалдели. Пришлось послушно прибавить шагу и топать в направлении зловещего заплетенного растительностью флигеля, куда и днем-то не очень-то хотелось попасть, а уж ближе к ночной темноте... Что ж… он пойдет. Но… неужели ему опять придется соваться к личу? У Раэ аж в носоглотке закололо, как тогда, когда он, захлебываясь кровью, удирал прочь от саркофага пробужденного некроманта.
К радости и к свалившемуся камню с души Раэ, князь, перелетая с куста на куст, свернул от завидневшегося среди зарослей угрюмой кособокой постройки и поманил его в непролазную чащу. Да уж лучше так, решил Раэ, угодив в крапиву ростом с себя. Пролез, шипя от ожогов, защищая лицо и шею, перебрался через поваленное дерево, затем продрался через малиновые кусты… да куда ж его тащат?
И тут князь окончил свое путешествие. Засел на ветку дерева и стал чистить шубку.
-Ваша светлость, зачем вы меня сюда завели? – снова удивился Раэ. Альвы, сопровождавшие своего князя, зацвиркали, спустились на землю, покрытую хрустящей прошлогодней листвой, и принялись ее разгребать. Раэ решил делать то же, что и они – начал ворошить листву, отчего синклит князя одобрительно загалдел. Тогда он стал рыть глубже. Листва была сухая и воздушная, словно и не было на днях дождя. И его руки наткнулись на… альвы поняли, что Раэ нашел то, что стоило найти, и взбудоражено зацвиркали.
Раэ пошарил под сухой листвой. Ощутил на ощупь знакомые накладки на древке… неужели… быть не может! Не может!
Сам не свой от волнения он выворотил из-под толщи сухой листвы совню Агри! Он не сдержал торжествующего крика. Совня Агри! Совня Агри уцелела! Но… как?
Раэ переводил взгляд с одного альва на другого, на князя, затем заметил, что ветки ближайших деревьев и кустов сплошь облепила стая альвов – от их фонариков опять стало светло, как днем, они все разом загалдели, зацвиркали, закрутили хвостами, на концах которых светились фонарики, от чего у Раэ в глазах зарябило и закачалась под ногами земля.
-Как? Как? – крутился он вокруг себя и вопрошал летучих малышей, - Как?
Он и не знал, что от радости плакать можно. Прижал совню к груди и не знал, что молвить от накрывшей его волны радости. Вороненая сталь лезвия, накладок и беспощадной острой пяты убереглась от ржавчины. Дубовое древко тоже. Добротная совня Агри. Оружие-святыня.
Но все-таки - как? Ведьма же должна была ее уничтожить, да еще каким зверским способом, сразу, как сумела вытащить совню из своего тела. Ах да, Раэ уже догадался, что сама она не смогла справиться с этим оружием. Ей пришлось поднимать лича, приносить ему в жертву черного кота, чтобы могучий некромант пожелал ей помочь и вынуть совню так, чтобы верховная ведьма не истекла кровью… При мысли о мертвом некроманте Раэ глянул в сторону злополучного флигеля… и в глаза ему тотчас бросилось крыльцо, поросшее светящимися грибами и дверной провал – во флигеле уже не было никакой двери, даже висящей на одной петле. А, ну да, вон дверь валяется, с крыльца упала. И на ней только несколько листочков. Ну точно ее сдернули с петли и столкнули совсем недавно – на ней еще не было лесного сора… Так-так, а ведь место, где лежала совня прямехонько напротив крыльца… И у Раэ сложилась картина событий. Получается, что лич вытащил из тела Мурчин совню и зашвырнул ее мощным броском в лес. Сюда она и упала. Альвы же, в свою очередь не будь дураки, быстро запорошили ее листвой. Уж конечно тогда раненой Мурчин, у которой на руках умирал еще и Раэ, было не до поисков оружия, и она их отложила.
Может, ведьма потом и искала ненавистное оружие по кустам… может и искала… да наверняка! Но не нашла. Ну конечно же! Зарытую в земле филактерию из проклятого серебра ты учуешь запросто, Мурчин, а вот священное оружие, которое едва не убило тебя…
Раэ крепче сжал древко совни.
Арнэ чуть не убил ее. И сейчас он, Раэ, довершит дело своего товарища. Один удар ее не обессилел, но Раэ нанесет несколько… Спасибо альвам! И они тоже прекрасно поняли после того, что сотворила Мурчин, что с ней пора расправиться! Но расправляться с ней надо наверняка. Подгадать, когда это возможно будет сделать…
Совню Раэ перепрячет поближе к дому, он уж быстро сообразил где – в кроне одного из деревьев рядом с палисадником, чтобы была под рукой настолько, насколько допускала осторожность. Только он собрался трогаться с места, как альвы тревожно предостерегающе запищали и стали гасить свои огоньки поспешно, один за другим… В полумраке они прижимали лапки к ротикам и посверкивали бисерными глазенками на Раэ.
Синклит из альвов быстро приподнял низко растущие ветви ближайшей ели, и их белоснежный князь величественно порхнул на землю и прошествовал под защиту. Раэ понял, что следует скрыться за деревьями и ему.
Он разглядел в вечерней темноте, что к флигелю плывет над кустами Мурчин. Зацепилась шлейфом за какую-то ветку, ругнулась, опять зацепилась длинным рукавом за другую ветку – и опять ругнулась. Взмыла повыше, некрасиво задрав подол и показав в темноте чулки, где даже в свете гаснущего дня белели коленки сквозь прорванные дырки. Перелетела на замшелое крыльцо, оправила платье и вошла в темный дверной проем. К личу.
Продолжение следует. Ведьма и охотник. 55 глава.
