И те пирожные-«корзиночки» – её самые любимые – Наташка помнит до сих пор. Только с того вечера они стали для неё не самыми любимыми, а самыми горькими…
А тогда, шестнадцать лет назад, счастливый Мишка принёс Наташке пирожные. Ему в шахтных ремонтных мастерских премию дали – за то, что он к сроку успел сделать вулканизацию гибких кабелей. Наташке так обидно стало: уже несколько дней ей просто невыносимо хотелось как раз таких пирожных. Ни солёных огурцов, ни зелёных яблок, ни мела, ни селёдки, – девчонки рассказывали, что в первое время, когда беременная, обычно чего-то такого хочется. А Наташке пирожных-«корзиночек» хотелось. От обиды и от жалости к Мишке – ну, вот как он догадался про пирожные! – у неё даже губы задрожали… Но она усмехнулась:
- Это мне?..
- Ну, а кому ж! – Мишка хотел обнять её, но Наташка увернулась: – Красивые пирожные… Как и розы, что ты Анжеле подарил… Миш, ты не перепутал?.. Наверное, и пирожные… для Анжелы…
Мишка вспыхнул, растерянно улыбнулся:
- Наташ!..
Честно говоря, он чувствовал себя страшно виноватым перед Наташкой – за тот неожиданный Анжелкин поцелуй… Тему семинарского занятия по горнопромышленной экологии Мишка отработал сполна. Никонов долго не отпускал Михаила, – доценту так понравилось беседовать с этим студентом-прогульщиком, что он даже предложил ему тему будущей курсовой работы…
Цветочный магазинчик был рядом с университетом. Михаил купил первый попавшийся букет роз, – оказалось, очень даже приличный. Торопливо поднялся на кафедру – хотелось поблагодарить Анжелу Витальевну: наверное, первый случай в истории факультета, когда прогульщику вот так легко получилось пересдать доценту Никонову тему семинарского занятия… Анжела обрадовалась букету, осторожно прижалась лицом к полураспустившимся бутонам. А потом положила ладони на Мишкины плечи. Мишка не успел ничего понять, – для него, первокурсника, лаборантка кафедры Анжела Витальевна ничуть не отличалась от преподавателей, – а она нашла его губы, медленно опустила ресницы… Ошеломлённый Михаил легко отстранил Анжелу Витальевну. Уже в двери расслышал её горький шёпот:
- Какой же ты ещё мальчишка!.. Так и не понял ничего…
Повернулся:
- Анжела Витальевна, спасибо, что помогли мне. Я всё понял. Только я женат, и жену свою люблю, – больше всех на свете.
- Какой же ты мальчишка!.. – сквозь слёзы улыбалась Анжела.
Но Калмыков уже вышел.
А вечером Наташка плакала, и он не мог найти слов, чтоб объяснить ей, – про букет роз, про поцелуй… Выходило, что надо сказать Наташке эти самые глупые слова: ты всё не так поняла… Но сказать это – окончательно убедить её, что она всё правильно поняла. И Михаил молчал, сжимал ладонями виски. Лишь имя её повторял.
Уже под утро Наталья горестно спросила:
- Как же теперь, Миш?.. Ничего уже не будет. Счастья нашего… никогда не будет.
- Наташ!.. Наташа! Будет! Счастье будет! Я люблю тебя…
Наталья перебила, – будто не слышала его слов:
- Что ж мы теперь дома скажем, – твоим, моим… Как объясним…
- Наташка!..
- И ребёнок у нас… – эти слова Наталья сказала совсем буднично, только очень горько…
Михаил бережно прижал её к себе. Голос его дрогнул от нежности:
- Я знаю, Наташ. Про ребёнка знаю. Я сразу понял, ещё в ту ночь, – помнишь?.. Я знаю: сын у нас будет.
Наталья отвела его руки, покачала головой. У Мишки сердце похолодело от её бесцветных слов:
- Я теперь никого не хочу… Ни сына, ни дочки. Я думала, –это будет счастьем… А ты целовался с другой… И цветы ей…
Дыхание у Михаила перехватило… И голос охрип. Он взял в ладони её мокрое от слёз лицо, умоляюще посмотрел ей в глаза:
- Наташ!..
А она так же бесцветно ответила:
- Я не знаю.
Мишка никогда не был в таком отчаянии: надо было ехать на работу в ремонтные мастерские, потом мчаться на пары… И до леденящего холода боялся оставить Наташку…
А вечером она сказала:
- Я у врача была. Я боюсь делать аборт. Мне рассказали, как это. За маленького страшно. У него уже… – Наташка снова заплакала, – врач сказал, что у него уже сердечко бьётся… А если аборт… Миша!.. – она подняла на него глаза в слезах.
- Наташ… Так вышло, – с Анжелой.
Мишка не знал, что дальше говорить. Сказать, что он не виноват?.. Что это Анжела его целовала?.. Может, по своей восемнадцатилетней юности… а, скорее, потому, что был он мужиком, – просто мужиком был, – оправдываться перед Наташкой тем, что это не он виноват, а Анжела, он не мог. Это означало бы – так упасть в Наташкиных глазах, что всё равно она его разлюбила бы… Не только за то, что с другой целовался, а и за то, что вот так, совсем не по-мужски, обвинил бы в этом женщину…
-Наташ!..
- Так вышло… – повторила она его слова. – И я боюсь делать аборт… И рожать теперь боюсь. Раньше, с тобой, я не боялась. Когда ты у меня был, я совсем не боялась рожать.
-Наташ… Это всё пройдёт. Я же с тобой.
- А целовался с ней… Я тут подумала, Миш. Давай пока не будем… ничего не будем говорить нашим… Стыдно так. Стыдно, что… всё так быстро у нас прошло. А потом… как-нибудь… Скажем им.
Мишка опустился на пол, обнял Наташкины колени:
- Наташ, прости.
А она удивлённо отстранилась:
- Мне это не надо, Миш. Ты встань.
…Галка ещё в окно увидела, как Анжелка идёт от троллейбусной остановки с букетом роз… Неужели получилось у дурёхи?! Ну, теперь Наташенька точно захочет отомстить муженьку!.. Сбудется Аркашкина мечта, – покатает братец строптивую Натаху в своей новой машине… И её, Галкина, мечта исполнится: две недели в Праге!.. С Антоном Дороховым! Антон – мальчик ответственный. А после Праги, Галка, само собой разумеется, беременной будет.
Набросила куртку с капюшоном, как была, – в домашних шлёпках, выбежала Анжелке навстречу:
- Ох, ни фига себе! Даёт твой первокурсник, – такой букет! Ну, а дальше? Рассказывай!..
В институте Галка сочувственно заглядывала Наташке в глаза:
- Всё не веришь?.. Видела бы ты, с каким букетом роз вернулась домой Анжелка! Тебе твой Калмыков сроду таких не дарил. А Аркадий…
- Гал, про Аркадия не надо. И про Анжелу с букетом тоже. Ты по старославянскому транскрипцию сделала?
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 10 Часть 11
Часть 12 Часть 13 Часть 14 Окончание
Навигация по каналу «Полевые цветы»
