Впервые читала, как и большинство, в школе. Помнится, что было очень жаль бедного чиновника. И вообще не помнится о фантастической концовке. Повесть выглядела простенькой, как пять копеек. Однако, конечно, литературоведы не зря едят свой хлеб: оказалось, что существует куча толкований, притом самых разнообразных и порой противоречащих друг другу. Перечитав книгу и начитавших критики, пытаюсь разобраться, что к чему.
Прежде всего, к моему удивлению, "бедный чиновник" на поверку оказался не таким уж и бедным: титулярный советник - чин 9 класса. Согласно табели о рангах это соответствует военному званию капитана. Следующий чин уже давал право на потомственное дворянство. Которое, правда, безродным чиновникам давали неохотно. Получение его от не-дворян требовало массу усилий. Потому, подобно Башмачкину, было множество "вечных" титулярных советников: своеобразный стеклянный потолок того времени. Вот и выходит, что при своих исходных данных герой достиг всего, что мог.
Кстати об исходных данных: вспомним описание самого Башмачкина:
"...чиновник нельзя сказать чтобы очень замечательный, низенького роста, несколько рябоват, несколько рыжеват, несколько даже на вид подслеповат, с небольшой лысиной на лбу, с морщинами по обеим сторонам щек и цветом лица что называется геморроидальным... Что ж делать! виноват петербургский климат".
Плюс еще очень рассеян и неряха страшный.
Об его умственном уровне развития Гоголь говорит следующее:
"Один директор, будучи добрый человек и желая вознаградить его за долгую службу, приказал дать ему что-нибудь поважнее, чем обыкновенное переписыванье <...> дело состояло только в том, чтобы переменить заглавный титул да переменить кое-где глаголы из первого лица в третье. Это задало ему такую работу, что он вспотел совершенно, тер лоб и наконец сказал: «Нет, лучше дайте я перепишу что-нибудь». С тех пор оставили его навсегда переписывать".
И еще:
"Нужно знать, что Акакий Акакиевич изъяснялся большею частью предлогами, наречиями и, наконец, такими частицами, которые решительно не имеют никакого значения. Если же дело было очень затруднительно, то он даже имел обыкновение совсем не оканчивать фразы, так что весьма часто, начавши речь словами: «Это, право, совершенно того...» — а потом уже и ничего не было, и сам он позабывал, думая, что все уже выговорил".
Выходит, судьба была еще милостива к Башмачкину, балансирующему на грани аутизма и живущего единственным и любимейшим своим делом - выписыванием букв (единственное, что он умел делать, притом безупречно). В каком-то смысле герой счастлив - ему за хобби еще и деньги платят, и "ваше благородие" обращаются (согласно чину), и каждый день мясо на его столе ("кусок говядины с луком"). И хозяйка квартиры ему прислуживала: готовила, убирала.
"...Написавшись всласть, он ложился спать, улыбаясь заранее при мысли о завтрашнем дне: что-то Бог пошлет переписывать завтра? Так протекала мирная жизнь человека, который с четырьмястами жалованья умел быть довольным своим жребием..."
В целом-то и выходит что Акакий Акакиевич - маленький человек не в мысле социального ничтожества. Ум у него маленький, душа мелковата. Герой ни плох, ни хорош - просто никакой. Вот и повесть о нем начинается вполне в юмористическом ключе: Башмачкин настолько жалок, что, кажется, вполне заслуживает небрежного к себе отношения со стороны других.
И вот тут-то Гоголь и поворачивает резко на 180 градусов:
"Только если уж слишком была невыносима шутка, когда толкали его под руку, мешая заниматься своим делом, он произносил: «Оставьте меня, зачем вы меня обижаете?» И что-то странное заключалось в словах и в голосе, с каким они были произнесены. В нем слышалось что-то такое преклоняющее на жалость, что один молодой человек, недавно определившийся, который, по примеру других, позволил было себе посмеяться над ним, вдруг остановился, как будто пронзенный, и с тех пор как будто все переменилось перед ним и показалось в другом виде. Какая-то неестественная сила оттолкнула его от товарищей, с которыми он познакомился, приняв их за приличных, светских людей. И долго потом, среди самых веселых минут, представлялся ему низенький чиновник с лысинкою на лбу, с своими проникающими словами: «Оставьте меня, зачем вы меня обижаете?» — и в этих проникающих словах звенели другие слова: «Я брат твой». И закрывал себя рукою бедный молодой человек, и много раз содрогался он потом на веку своем, видя, как много в человеке бесчеловечья, как много скрыто свирепой грубости в утонченной, образованной светскости, и, Боже! даже в том человеке, которого свет признает благородным и честным..."
"Возлюби ближнего, как самого себя" - вот что первым делом приходит на ум. При всех своих недостатках и ограниченности Акакий Акакиевич - человек. А значит, заслуживает к себе внимания и уважения уже просто по праву рождения homo sapiens. И вторая подходящая библейская цитата: "Не судите, да не судимы будете".
И после этого текст повести становится из юмористического сугубо сатирическим, показывая, насколько в реальности соблюдаются Божьи заповеди на примере Башмачкина. Никто не видит в нем человека: только чин, доход, манеру одеваться и говорить, способность постоять за себя... Покупка новой шинели и последующая ее кража обостряет конфликт. Акакий Акакиевич более не может не обращать внимание на несправедливое устройство общества, где видят не тебя, а твою шинель, где самое ценное в тебе - твоя одежда, где чиновники не спешат исполнять свои должностные обязанности потому, что ты - "не такой" человек, а потому и беды твои яйца выеденного не стоят. Не то что трагедия Башмачкина, но и сама его смерть - ничто для общества.
"И Петербург остался без Акакия Акакиевича, как будто бы в нем его и никогда не было. Исчезло и скрылось существо, никем не защищенное, никому не дорогое, ни для кого не интересное, даже не обратившее на себя внимания и естествонаблюдателя, не пропускающего посадить на булавку обыкновенную муху и рассмотреть ее в микроскоп..."
Финал повести заставляет задуматься. Есть версия, что шинель стала причиной нравственного падения героя; из-за вещи он уподобился своим обидчикам и после смерти начал мстить всем без разбора, как отобравшие шинель воры. Но вспомним характеристику Башмачкина как человека тупого и ограниченного: когда это он успел "пасть", если некуда было падать? Не в шинели причина - до нее он поклонялся своим буквам и видел в них смысл жизни. Отбери у него возможность переписывать - исход был бы тот же.
Мне кажется, есть смысл говорить о том, что в своих бедах мы виноваты сами, и это замкнутый круг. Кто-то обидел Башмачкина - кого-то обидел Башмачкин - и этот кто-то, в свою очередь, выместил на ком-то свою злость. Несправедливость "значительного лица", накричавшего на героя, вскоре аукнулось самому же "значительному лицу", едва не доведя до сердечного приступа. Такой вот своеобразный круговорот зла в природе. И прервать его можно, только не передавая полученный негатив другому, пытаясь всегда держать в голове, что любой человек - "брат твой". Иначе даже такое незлобивое и безобидное существо, как Акакий Акакиевич, рано или поздно встанет на темную сторону, притом без всякой пользы для себя: зачем мертвецу шинель? Обижать тех, кто сильнее тебя, опасно для тела, а тех, кто слабее - для души. Будем же беречь не только тела, но и души. А классифицировать людей по "достойности" оставим Богу. И даже если очень захочется фыркнуть в сторону ничтожного человечка, вспомним гоголевскую притчу про Акакия Акакиевича.
P.S.: Позднее Достоевский разовьет эту тему в "Бедных людях" и прочих повестях: его мелкие чиновники уже тупы и ограниченны лишь на посторонний взгляд. А на деле их внутренний мир оказывается не в пример богаче, чем у иных "достойных" людей. В общем, не судите книгу по обложке.
