К началу XX века, когда капиталы многих купцов стали превышать финансовые возможности дворянства, в Российской империи наблюдалось любопытное явление, когда некоторые купцы и купчихи из кожи вон лезли, чтобы казаться еще большими аристократами, чем сами старые потомственные дворяне.
Одной из наиболее ярких представительниц подобного рода "новой аристократии" была Московская купчиха Евфимия Носова, дочь знаменитого предпринимателя Павла Рябушинского, вышедшая замуж за сына "суконного короля" Василия Носова.
По прихотливой изощренности быта и церемонной изысканности манер, Носова далеко превзошла и князей Юсуповых, и графов Шереметевых (богатейшие фамилии дореволюционной России) и даже самих Романовых, которые в личном кругу отличались вполне демократичным поведением.
Например, вот как вспоминал о Евфимии Носовой ее современник Алексей Бахрушин:
Заграница для Ефимии Павловны была недосягаемым образцом совершенства, перед которым она благоговела и которому стремилась всячески подражать. Это подражание выявлялось в слепом следовании всем новейшим, и часто весьма нелепым, парижским модам, в англизированном выезде и лошадях и даже в почтовой бумаге.
Летом в своем имении Кучино она устраивала пафосные охоты и пейпер-чейсы, где мужчины были одеты чуть ли не в красные фраки. Ее дочери воспитывались по английской методе, и в доме поддерживались английские порядки.
Замечу, что речь здесь идет не о почтенной даме в возрасте, которой можно простить некоторые чудачества, а о женщине всего лишь " около 30-ти лет".
Тот же Бахрушин вспоминал, каким образом Носова удила рыбу в своем имении. Евфимия Павловна сидела в огромном кресле под зонтиком, а удочку с насаженным на крючок червем подавал для нее специальный, стоящий позади кресла служащий. Если Носова вдруг ловила рыбу или ей требовалось поменять червяка, то она без лишних слов, не оборачиваясь, просто протягивала удочку назад.
Как и все "правильные" аристократы, Евфимия Павловна увлекалась коллекционированием живописи. Она приобрела множество портретов знаменитых художников конца XVIII-XIX века: Левицкого, Рокотова, Боровиковского, Кипренского и др.
Но было ли это увлечение истинным зовом души? Или Носова, как и обожаемые нашей героиней англичане, просто не мыслила приличного аристократического дома без старинных портретов?
Кроме того, Евфимия Павловна заказывала свои портреты самым модным художникам того времени. Причем и заказ этих портретов Носова обставляла буквально как какая-нибудь родственница императора.
Так, художник Константин Сомов (он специально приехал в Москву из Петербурга по приглашению агентов Носовой) для знакомства с самой Евфимией Павловной был доставлен прямиком в ее личную ложу в Большом театре во время представления оперы.
Спрашивается, других места и времени не нашлось? Но пафос, он ведь должен быть во всем.
Сам Константин Сомов описал свое первое впечатление от Евфимии Носовой так: "Блондинка, худощавая, с бледным лицом, гордым взглядом и очень нарядная, хорошего вкуса при этом". И впоследствии уже во время работы над ее портретом: "Сидит она в белом атласном платье, украшенном чёрными кружевами и кораллами, оно от Ламановой, на шее у нее 4 жемчужных нитки, причёска умопомрачительная - точно на голове какой-то громадный жук… Она очень красива".
Однако со знаменитым Валентином Серовым взаимопонимания у Евфимии Носовой не сложились. Подобных людей великий художник видел насквозь и никогда не лебезил перед ними.
Я не утверждаю, что Евфимия Павловна была злой или плохой женщиной. Насколько мне известно, работникам своих предприятий Носовы хорошо платили и никак их не обижали. Но все же некая порочность и декадентство в ее поведении были явно на лицо.
После октябрьской революции, которую Евфимия Носова встретила еще молодой 36-летней женщиной, она эмигрировала сначала во Францию, а уже оттуда - в Италию, в Рим.
В Риме Евфимия Павловна и скончалась в 1976 году в возрасте 95 лет. Наверняка итальянские старушки конца 1960-х-начала 1970-х годов, увидев гордую и прямую, как стрела Носову на улочках Рима, шептались: "экко уна вера принчипесса русса!".
А ведь Носова была "всего лишь" русской купчихой, предки которой еще не так давно (по историческим меркам) вышли из обычных крестьян...
