В предыдущуй публикации мы начали рассматривать наградной приказ по 39 отдельной гвардейской танковой бригаде №2/н от 5 января 1944 года. Этим приказом были награждены 14 бойцов из приданной бригаде части - 114 ЛОМИБ.
Как мы уже упоминали раньше, двое саперов из 114 ЛОМИБ этим приказом были награждены орденами Красной Звезды. Они оба были ефрейторами, одного звали Яков Пастухов, другого - Михаил Рягузов. До этого они оба были награждены медалями "За Отвагу". Оба они были призваны в Красную Армию в 1941 году и с этого же года были на фронте. Михаилу Рягузову исполнился в 1943 году 31 год, а Якову Пастухову (внимание!) - 48 лет!
Оба они были представлены к орденам Красной Звезды за проделывание проходов в минных полях и обезвреживание соответственно 52 и 48 противотанковых мин. После этого, как сказано в представлениях, они остались под огнём противника регулировать движение танков бригады по проделанным минным полям.
Представляете себе, уважаемые читатели, сколько времени нужно, чтобы на морозе, в снегу ( 19 декабря 1943 года) обнаружить и обезвредить по полсотни мин?..
Тем же приказом рядовой Сабир Зиотдинов был награждён медалью "За Отвагу", хотя был представлен тоже к ордену Красной Звезды. Вот фрагмент его наградного листа.
Текст напечатан и хорошо читается, тем не менее я его частично процитирую. "Во время арртиллерийской подготовки... подбежал на расстояние 30 м. от вражеских окопов и рядом последовательных взрывов ВВ и противотанковых гранат сделал въезды и спуски для танков и после их подхода продолжал их сопровождение".
Каково?!..
Можно также предположить, что некоторое пространство перед немецкими окопами было противником залито водой и к тому времени превратилось в ледяные "горки", непроходимые или трудно проходимые для танков, особенно иностранных. Так что "въезды и спуски для танков" были прежде всего нужны, чтобы освободить землю от этого "катка". Как вы полагаете, уважаемые читатели?
Но даже если моё предположение относительно необходимости разрушить "каток"" перед немецкими окопами не верно, всё равно остаётся ещё несколько вопросов, на которые хотелось бы найти удовлетворительные вопросы.
Например, зачем этот герой именно подбежал на такое близкое расстояние к окопам противника, а не подполз? Знал ли он время окончания артиллерийской подготовки? Что могло задержать его в пути к немецким окопам, большую часть которого он очевидно преодолел ползком?
Начало истории про Степку и его боевых товарищей, воевавших в 192-м мотострелковом батальоне, который входил в состав 192-й танковой бригады (с конца октября 1943 года - 39-й гвардейской танковой бригады), можно прочитать здесь, а её продолжение здесь и здесь, а также в предыдущей публикации.
Подполковник отодвинул недопитый стакан с чаем, смахнул со стола хлебные крошки и достал из папки чистый лист бумаги, а из кармана гимнастёрки - два карандаша. Положив один карандаш на лист, он сказал, обращаясь, в том числе, к старшему лейтенанту:
- Ну, давайте тогда ещё помозгуем... Виктор, кончай чай хлебать, включайся...
Они ещё "помозговали" около получаса и после этого Степка отправился на очередную обработку и перевязку своих ожогов. Подполковник с Виктором стали устраиваться на ночлег прямо в кабинете начальника медпункта. Старший по званию облюбовал диван, а младший - начал мастерить себе лежанку из трёх стульев.
Правый карман шаровар у Степки теперь "оттягивал" маленький неказистый однозарядный пистолет, который подполковник назвал "либерэйтор". В рукоятке у пистолета были ещё два запасных патрона, но после выстрела их всё равно приходилось доставать оттуда и вкладывать в затвор вручную. Подполковник строго указал Степке, что стрелять из пистолета ему можно только в крайнем случае, так как Илья Маркович ему "в любом сдучае нужен живым".
В конце совещания Степка задал вопрос о своей сестре и в ответ получил бумажку с адресом семьи, в которой сейчас жила его Татьяна. Теперь у него появился дополнительный стимул, чтобы его ожоги зажили как можно быстрее. Тогда бы он смог собственноручно написать письмо сестре.
В ответ на вопрос "как дела у дяди Прохора" подполковник сообщил, что от своей язвы "шаманскими методами" тот почти излечился, а про его отношения с Иваном Степановичем не сказал ничего конкретного, заметив только, что определённый прогресс есть, но пока рано об этом говорить.
Пока медсестра обрабатывала ожоги, жгучее желание написать письмо сестре "прямо сейчас" стало овладевать Степкой. Для этого он выпросил у сестры "химический " карандаш (до завтра) и чистый лист в клеточку, вырванный из ученической тетради. В конце коридора действительно сидели на лавке и тихо беседовали двое "больных", один из которые был всё тот же шофёр, направивший Степку пару часов назад в кабинет начальника медпункта. Он слегка кивнул проходившему мимо них начинающему "охотнику за шпионами". Степка невольно взглянул на свои "капитанские" часы, отметил, что обе стрелки сошлись на цифре 12, и направился к своей палате.
В палате горел свет. Пострадавший от ожогов был в полузабытьи и периодически глухо стонал. Илья Маркович лежал на своей койке и читал позавчерашний номер "Известий". Он периодически трогал свою левую щёку, морщась при этом. На Степкин вопрос, что у него со щекой, японский резидент прошамкал, что посетил сегодня в медпункте в очередной раз местного дантиста "за одно" и теперь "пожинает плоды этого посещения". Степка посочувствовал японскому шпиону.
Степка устроился на койке, положил на согнутые колени книжку про приключения Робинзона Крузо, взятую у дежурной мкдсестры "почитать" ещё до злополучной бани. Степка до сих пор продолжал про себя считать, что если бы он не пошёл в баню, то "косяка" с бумагами не случилось бы. Но теперь получалось так, что этот "косяк" сильно приблизил ситуацию к развязке. А Степка уже давно чувствовал, как ему уже надоели "шпионские игры" и как он соскучился по своим боевым товарищам в батальоне.
На книжку он положил листок бумаги, послюнил карандаш и снова задумался. Написав с трудом несколько первых предложений, в которых помимо радости от того, что он может теперь написать это письмо, Степка объяснял причину, по которой у него такой плохой почерк, он опять остановился и поглядел на написанное. Вышло очень коряво. Илья Маркович отложил газету и спросил:
- Кому письмо пишешь, Стёпа?
- Сестре.
- Может помочь?
- Спасибо, я справлюсь.
- Она младшая или старшая?..
- Младшая.
- Скучаешь по ней?
- Сильно...
- Сколько ей лет?
- Пятнадцать.
- Как её зовут?
- Татьяна.
Илья Маркович замолчал, на мгновение "задервенел лицом", потом повернулся к стене и укрылся почти с головой одеялом.
Третий пациент в палате наконец притих. Через некоторое время на своей кровати заворочался Илья Маркович. Степка решил, что "пора" и задал свой первый вопрос:
- А вы по своему Олегу скучаете, Филипп Платонович?
В ответ прекратился скрип кроватных пружин. Тишина длилась примерно полминуты, затем пострадавший от ожогов опять застонал. Степка ждал реакции Ильи Марковича на свой вопрос , не поменяв позу и продолжав держать карандаш во рту. Но внутри у него при этом всё напряглось "до звона в ушах". Илья Маркович медленно сел на кровати, нашарил ногами тапочки на полу, внимательно посмотрел на Степку, ответил на заданный вопрос и тут же задал несколько своих:
- Скучаю, тут ты угадал, Степан... Давно вычислили меня? Получается, у тебя в руке конец верёвочки? Как-то прямо без уважения отнеслись ко мне... Но тебя же ко мне... по его рекомендации прислали... Получается, что и там тоже - конец верёвочки?..
Степка решил сейчас "добить", правда, получив до этого разрешение на такой "ход" от подполковника:
- Если вы имеете ввиду Фрола Абрамовича, то "да".
Илья Маркович отвёл глаза и как-то сгорбился. Потом охрипшим голосом он спросил:
- И что же вас интресует сейчас, раз я пока не в кандалах?
Степка решил играть дальше "ва-банк":
- Успели вы передать кассету с плёнкой или ещё нет.
Илья Маркович опять внимательно глянул на своего бывшего подчиненного, потер ладонью левую сторону груди, поморщился и сообщил задумчиво:
- А я не знаю точно...
- Как это - "не знаю"?..
- Можем, пойти и посмотреть. Тут рядом... Я её положил в "почтовый ящик", а взяли ли её уже оттуда или нет, не знаю. Ну что, сходим прямо сейчас и посмотрим?
Степка подумал пару секунд и согласился. Илья Маркович открыл свой нессесер, достал из одного кармашка связку отмычек, положил её в карман шаровар и снова поднял нлаза на Степку:
- Пошли?.. А то сакура скоро зацветёт...
Степка. помня указания подполковника, что Илья Маркович будет, помимо прочего, стараться "заговаривать ему зубы", никак не отреагировал на незнакомое слово. Он отложил книжку с недописанным письмом, встал с кровати и надел шлепанцы. Вышли они из палаты один за другим, впереди на полшага шёл Илья Маркович. По дороге Степка помотал головой обоими сидевшим в конце коридора "больным".
Вечная Слава и Память солдатам и командирам Красной и Советской армии, участникам Великой отечественной войны!
Берегите себя в это трудное время!
Подпишитесь на канал , тогда вы не пропустите ни одной публикации!
Пожалуйста, оставьте комментарии к этой и другим публикациям моего канала. По мотивам сделанных комментариев я готовлю несколько новых публикаций.
