Одноклассники втянулись в «школьную» жизнь.
В 7 утра подъём. Включается дневное освещение.
В 23 часа отбой. Дневное освещение выключается, включаются до утра синие лампы. Ночью разрешены только хождения в туалет.
ПЕРВАЯ ЧАСТЬ...Часть№2 ..Часть№3 ..Часть№4
День одноклассники проводили свободно, так сказать. С подъёмом могли идти умываться, а могли и продолжать спать.
В 8 утра - завтрак.
Приём пищи так же по желанию. Но откладывать продукты запрещалось. Вся посуда, всё не доеденное, складывалось дежурными на тележку и закатывалось в лифт.
На 22-ой день вечный дежурный Снупфи припрятал бутерброд. Колбасу с хлебом сунул в карман брюк. Когда охранники из комнаты наблюдения засекли это через видеокамеру, то оживились. А то работа превращалась быстро в рутину. Одноклассники после инцидента с Татьяной, боялись даже лишний раз пописать ночью встать. Распорядок соблюдали чётко. И вот, обнаружив, что Снупфи прячет в карман еду, на «площадку» вышел Боб. Одноклассники как всегда во время появления охраны примолкли. Надзиратели не часто выходил к ним лично. Обычно это были просто гудки, означающие определённую команду.
«Всем по койкам, закрыть глаза»
«Лифт спускается» и т. д.
Всё реже в «школе» через динамики звучали команды надзирателя. Одноклассники уже через неделю отлично ориентировались лишь по «сигналам».
А тут крепыш Боб вышел сам, наверняка особый случай.
-Первый! - обратился охранник к Снупфи.
Номер «один» достался именно ему, вечному дежурному.
-Сейчас поступит команда: «всем по койкам, закрыть глаза». – Продолжил Боб, когда Снупфи, по обыкновению сидящий за столом, услышав обращение к себе надзирателя, отодвинул стул и поднялся на ноги, вытянувшись по стойке смирно.
-Эта команда тебя не касается, - Боб свойственно чеканил слова. Говорил негромко, но в наступившей тишине его слышали все в «школе». - Спустится лифт и ты зайдёшь в него.
-Почему я, господин? – господин, так одноклассникам полагалось обращаться ко всем по ту сторону решётки.
-Потому что ты нарушаешь правила, - ответил Боб и почти ласково добавил, - дурашка. Ты услышал, что надо сделать?
-Услышал господин, но это была глупая ошибка. Можно мне остаться? Я...
Охранник прервал его уже холодно:
-Нарушил правила - придётся отвечать. Остаться, конечно, можешь. Татьяна ведь осталась. Если тоже хочешь, ты только кивни и не будим тянуть, выносить целых пять предупреждений.
-Я поеду, пойду… - запутался приходящий в ужас Снупфи. - Я как скажете…
-А ладно, оставайся, - Боб, махнул рукой и усмехнулся. При этом рука его ненароком легла на кобуру на поясе.
-Нет! Прошу вас! Я пойду.
-То-то – клацнул зубами Боб и посмотрев в ближайшую видеокамеру покрутил пальцем, мол, «поехали».
Прозвучало два продолжительных гудка.
Уже выдрессированные одноклассники поспешили лечь на койки и закрыть глаза. Только вечно дежурная под номером «два», Марианна, согласно инструкции встала лицом к стене.
Следом прозвучал один короткий гудок.
Спустился лифт.
Снупфи поднялся наверх. Его провели по извилистому коридору. Закрыли в карцере, 3х1,5 метров.
Я просматривал эту запись, естественно камера наблюдения имелась и там. Бетонный мешок больше напоминал туалет, потому как кроме чаши генуя, с противоположной от двери стены, там ничего не было. Впрочем, у Снупфи и в «школе» не было койки. А тут, к отбою, ему выдали тощий матрас, показавшийся арестанту, теперь чуть ли не периной. Во всяком случае, вид у него, клянусь, был весьма довольный при приемке пастели в карцере. Ведь последние дни он спал на голом полу. У него не было своего места в «школе». Даже за столами все места закрепили за собою одноклассники. И не на все стулья Снупфи разрешали присаживаться их владельцы.
В карцере было постоянное ночное освещение, тусклая синяя лампочка под высоким потолком. Ночь отличалась тем, что заключённый после гудка должен был лежать на матрасе, не вставая, а после двух утренних гудков волен был и размяться, в пределах тесного бетонного мешка. Дважды в сутки через окошко в железной двери («кормушку») узнику выдавалась жиденькая похлёбка. Не более половины алюминиевой миски серой бурды, которую готовили из перловки и жира охранники. Надо ли говорить, что эта пища разительно отличалась от той, что готовила для всех одноклассников Матильда.
Снупфи вернулся через месяц. Похудевший на штрафной диете. Выйдя из лифта в «школе» он щурился в сете дневных ламп.
***
За место отбывшего в карцер Супфи одного дежурного попытались вновь назначать по очереди. Первой стала Тина, женщина с добрым круглым лицом мамочки. У которой, кстати сказать, действительно было четверо детей. Доброе круглое лицо у неё было и в детстве.
-У Сопли сопли! – Воскликнула Тина, когда меня посадили с ней на уроке ботаники, и я случайно чихнул. Просто чихнул, как чихают все. Но, если бы, это чихнул Дастин или Рони, то девочка с добрым лицом просто сказала бы: будь здоров! Но чихнул я и поэтому это очень смешно. Поэтому звучит опять избитый каламбур: у Сопли с о п л и! Это же обхохочешься.
Следующим должен был дежурить новый сосед Тины, хихикающий Гарри. Он переселился на соседнюю с ней койку после того как два дня назад Дастин пригласил к себе Юлию. Неожиданно из страшненькой худющей девчонки Юлия превратилась в утончённую красивую женщину с короткими платиновыми волосами. Оставив Тину, она, достав из тумбочки, выданные каждому необходимости, такие как зубная щётка, паста и т.д., переместилась без проблем на смежную койку с Дастином.
Когда на следующее утро Тина, не бывшая в восторге от такого соседства, попыталась передать Гарри полномочия дежурного, тот просто послал её.
Я наблюдал в записи тот эпизод. Тогда Рони как-то еще навострил уши, сидя на своей койке по-турецки и болтая со Сьюзи, и соседями, Дастином и его новой подругой. Рони смотрел вполглаза, как будет меняться дежурство. И, похоже, хотел как-то отреагировать, но Сьюзи обняла его, что-то шепнула, и тот лишь пожал плечами.
Вмешался Ирвин. Полицейский, в прошлой жизни. Он решил-таки и тут поддержать порядок.
Всё избиение прошло в каких-то, три страшных удара. Этого хватило, чтоб лицо Гарри превратилось в к р о в а в у ю кашу, и он отрубился минут на пять.
Когда я всё это затевал, я и предположить не мог что одноклассники в заточении начнут звереть сразу. Я думал, что из взрослых людей, их поганое нутро, будет намного сложнее вытащить наружу.
Вышел на «площадку» совсем молодой и вислоусый как старый ковбой, охранник Кевин. Сообщил Ирвину, что он, на сегодня назначается дежурным, ввиду не кондиции Гарри. А тот и вправду был вне кондиции. Заработал сотрясение. Его стошнило через 20 минут, как пришёл в сознание. И после, Гарри весь день провалялся на койке, пропуская и завтрак и обед и ужин. Но на следующее утро хихикающий одноклассник был как огурчик, и охотно заступил на дежурство.
А ночью у б и л Ирвина.
Встал с койки направился к туалету. Взял швабру, вернулся. Оказавшись над спящим лёжа на спине Ирвином, Гарри прижал черенок швабры к его г о р л у, затем мигом запрыгнул на полицейского коленями сверху, всей массой вдавливая в горло швабру, безнадёжно повреждая т р а х е ю.
Прозвучал запоздало сигнал тревоги, повторяющиеся короткие гудки.
Включилось дневное освещение. На «площадку» вышли двое охранников.
Сначала лифт поднял Гарри, и тот отправился на три месяца в карцер по соседству со Снупфи.
Потом лифт поднял тело Ирвина, которого свалив с койки, приволокли: Марианна и назначенная новой дежурной маленькая Молли.
***
Вскоре стало понятно, почему Эндрю занял крайнюю койку у стенки в ближнем к решётке ряду. Он сразу начал брать на себя роль «старосты», посредника между одноклассниками и охраной. Эндрю стремился, наконец, стать настоящим лидером. И почему бы не через сотрудничество с надзирателями?
Я велел охране поощрять его стремление. Он был противовесом «верхушке» образовавшейся на койках напротив Эндрю, в углу.
Сьюзи. Рони. Дастин.
***
Снупфи, вернувшись из карцера, удивил всех одноклассников, сразу от лифта, щурясь на ярком свету, направился к койке Гарри. Вечный дежурный сел на неё по хозяйски, положил в тумбочку выданные на выходе из карцера: полотенце; зубную щётку; пасту; безопасную бритву.
Все смотрели на Снупфи, хмыкали, гадали, что с ним сделает вернувшись Гарри. А Тина со смежной койки так и вполне конкретно предупредила:
-Гарри у б и л Ирвина шваброй. Вернётся, возможно, и меня прибьёт, за то, что я к нему подошла с этим д о л б а н н ы м дежурством. Теперь и тебя грохнет, за койку. Ты збредил?! – последние слова Тина чуть ли не выкрикнула.
На ней, как и на большинстве одноклассниц была одета только юбка и майка. В «школе» было тепло, весь пол как-никак с подогревом, так что в подземелье ещё и кондиционеры включались. Мужская половина тоже была либо в майках, либо в рубашках, либо попросту с голым торсом. Причём треть одноклассников вообще, не одевали штанов просыпаясь и рассекая в трусах. Они уже были «все свои». Девичья половина всё ещё ходила попарно до туалета, но одеялом прикрывались уже не все.
-Спасибо, что беспокоишься обо мне, - проговорил Снупфи. Он единственный был одет полностью в школьную форму.
-Ну, зачем ты сунул в карман бутерброд? Из-за тебя всё это, - сказала Тина и, встав с койки, пошла к столам, где сидела компания игравшая в «камни, ножницы, бумагу», на воду.
Следующим утром Снупфи вновь заступил вечным «дежурным».
Да, Снупфи удивил всех одноклассников, но не меня. Я смотрел за обоими арестантами в карцере. Я, естественно был уже давно не на острове. Государственные дела, понимаете ли, но доступ к камерам наблюдения и видеозаписям у меня постоянный имелся.
Камеры Снупфи и Гарри были по соседству. Они разговаривали в щели от «кормушки» на дверях. А по ночам даже перестукивались как бывалые сидельцы. Глядя на это, мне вспомнилась книга Джека Лондона «Межзвёздный скиталец», и я немедленно приказал сделать смирительную куртку, чтоб воочию посмотреть, что описывал классик.
Но я велел охране не сильно мешать им, общаться. Так, для порядка, чтоб не наглели. Мне было любопытно, во что выльется их общение?
Смирительная куртка, в которую затягивают плотно ремнями тело человека, должна была выжимать весь дух из арестанта. Каждый внутренний орган должен оказаться под давлением. Тело затечёт, и минуты покажутся мучительными часами.
Так и вышло первым спеленали Снупфи. В наказание за разговоры с соседней камерой. Ведь его предупреждали!..
Спеленали в смирительную куртку на пробных два часа. Он выл полтора, а после перешёл на скулёж.
Когда Снупфи высвободил из куртки, тот едва мог шевелиться. Но вскоре, кровь вновь поступила в полном объёме ко всем частям тела, принося ужасную боль. И Снупфи опять взвыл, катаясь по матрасу на полу своего бетонного мешка.
Следующий день арестанты не разговаривали.
Но через ночь принялись осторожно перестукиваться. После, опять разговаривать. И тогда пришла очередь Гарри. Его спеленали на три часа.
Сначала он взвыл, как Снупфи. А после захихикал. Охранники подумали, что тот уже хрипит, загибаясь затянутый в смирительную куртку так, что невозможно было просунуть палец между ней и телом. Но я то помнил это хихиканье. Словно в жестяной банке песком трясут. Только теперь это звучало сильно сдавленно, извиняюсь за каламбур, но теперь мой черёд шутить.
***
Через три месяца лифт спустил в «школу» исхудавшего и без того всегда худого Гарри. Тощее лицо его было серым. Тёмные круги под глазами, которые, и он щурил в свете дневных ламп, как Снупфи при возвращении.
В «школе» повисла звенящая тишина, прямо на зависть любому учителю.
Продолжение Часть№6
#страшныеистории #страшныйрассказ #страшныеисториинаночь #страшнаяистория #страшнаяисториянаночь #страшилки #мистическийрассказ #мистическиерассказы #ужасныеистории #фантастическийрассказ
