При выходе из самолёта ёкнуло: мама дорогая — армяне, армяне, кругом одни армяне! Как я среди них две недели буду жить — не обидят ли… Опасения были напрасными: в Армении я чувствовал себя в бóльшей безопасности, чем в матушке-России! Как пошутил один таксист, «Один ара может убить другого ару, но чтоб на русского руку поднять — это никогда! Его свои же потом заживо закопают!» Если есть на свете рай, друзья, то это — Армения! Возможно, местные армяне со мной не согласятся — республику постоянно сотрясают экономические и политические кризисы. Но для приезжего россиянина Армения с её ласковым солнышком и добродушными жителями кажется раем.
Однако первые шаги на армянской земле были не без приключений. В первой части я рассказывал про инцидент в московском аэропорту, когда меня не хотели пускать на посадку из-за несоответствия нынешней внешности старой фотке на паспорте.
Та же история — один в один! — повторилась и в аэропорту Гюмри. Только там были двое мужчин. И тоже один не взял на себя ответственность, позвал старшего — крутили меня так-сяк, спросили про цель поездки. Но таки пропустили: «Добро пожаловать в Армению!» И это армянское добро сопровождало меня 12 дней путешествия по благословенному краю.
В зоне ожидания меня встретил импозантный мужчина Рубен — хозяин гостиницы Guest house in Gyumri, которую я бронировал при составлении плана путешествия по Армении.
За 2000 драм (260 рублей) отвёз меня в город, показал обменный пункт и кафешки, дождался, пока в закрывающемся вечером банке обменяю евро на армянские драмы. А в гостинице ждал приятный номер с мягкой двуспальной кроватью и телевизором, где удалось посмотреть трансляцию матча Бразилия — Сербия с российского мундиаля на армянском языке. Запомнился чай в пакетиках, которые Рубен делает своими руками из собранных трав. Вкуснее я не пил за всё время пребывания в Армении.
Надо сказать, что в Армении нет особой культуры чаепития, и этим она проигрывает моей родине — Таджикистану. Армяне предпочитают кофе — мерзейший из напитков. Сказывается влияние Турции.
Поэтому чай Рубена был приятным исключением за все 12 дней, потом пришлось довольствоваться прихваченными из дома пакетиками Greenfild`а.
Но чай с футболом были поздним вечером, а до этого голод заставил сделать прогулку по ночному незнакомому городу до кафешки. Ужин в кафе Food Stile (пл. Багратуняц, 4, вдоль ул. Саят-Нова) я не забуду никогда. Огромная тарелка солянки + салат из свеклы с сыром + шашлык-кебаб + молочный коктейль + улыбчивое обслуживание на русском языке — за всё 800 драм (104 рубля)! Хлеб — бесплатно, бери сколь хочешь! Причём это не наш заскорузлый чёрный, испечённый в блокаду Ленинграда, а свежайшая белая лепёшка. За день мотаний по Москве и переживаний на двух КПП я был чертовски голоден, но враз смог осилить только супчик с салатом. Шашлык и коктейль стали моим завтраком на следующее утро. Вот это цены! Вот это сервис — я понимаю!
Блаженный вечер был только слегка омрачён поражением моих любимых сербов от этих чертей бразильцев. Футбол из России на армянском языке подчеркнул, что Расиястан — заграница.
Второй день путешествия планировался насыщенным. С утра хотелось посетить монастырь Мармашен (в 10 км от города), потом — прогулка по Гюмри; во второй половине дня — переезд на автобусе или поезде до Алаверди. Однако на месте выяснилось, что российский интернет отстал от армянских реалий: международный поезд Ереван — Батуми уже не ходит, а автобусный рейс только один в сутки — и тот утром, в 10-30. Пришлось отказаться от Мармашена и ограничиться непродолжительной утренней прогулкой по Гюмри.
Было 8 утра, но южное солнышко уже припекало, и асфальт начинал пожигать лёгкие летние туфельки. Выйдя из отеля (ул. Даштенца, 25) и пройдя невзрачную улицу с одноэтажными домишками, окаймлёнными уродливыми жёлтыми трубами с российским газом, вышел на магистральную улицу Горького. Пахнýло таким соцреализмом, что невольно вспомнился Душанбе детских лет: те же безликие коробки, те же «москвичи», «жигули» и эти… как их… УАЗики на дороге; а — вон один буржуй иномарочный проехал!
И те же помойки вдоль дороги. То тут, то там кучи из содержимого вчерашних помойных вёдер с быстро гниющими на жаре остатками продуктов — ужасное зрелище! Когда распался Союз и русские массово уехали из Таджикистана, их благоустроенные квартиры заселили спустившиеся с гор дикари. Мусорные контейнеры — вот они, в 30 метрах, а посреди улицы пирамидки из гниющих фруктов и арбузных корок: благоухание, мухи летают… Таджики, армяне — один култур-мултур? Я спросил Рубена — что такое? А это, — отшутился, — так у нас принято мусор из дому выносить, контейнеров же нету. По утрам вдоль дорог, дескать, ездит специальная машина, все эти кучи подбирает. Очень оригинальный способ утилизации бытовых отходов! Особенно учитывая климатические особенности региона. Нелишне добавить, что в 2013 г. Гюмри был (кем-то) признан Культурной столицей СНГ.
Справедливости ради надо отметить, что кроме как в Гюмри, нигде больше в Армении я такого не видал. Может, просто машины успевали быстренько убирать поутру — до того, как я проснусь?
Домá на улице Горького тоже не радуют глаз. До сих пор сохранились экземпляры, разрушенные при землетрясении 1988 года!
На Ленинакан (так при советской власти Гюмри назывался) пришлись 9 баллов разрушительной катастрофы; страшнее - только в соседнем Спитаке: 10 баллов. В 1991 г. при параде суверенитетов город избавился от имени большевистского преступника и был переименован в своё дореволюционное название — Кумайри, но вскоре получил своё нынешнее имя.
Землетрясение 1988 г. молниеносно унесло тысячи жизней, разрушило сотни зданий, заводов, культурных и исторических памятников. Ущерб от стихийного бедствия оценивался в бóльшую сумму, чем после событий в Чернобыле. После землетрясения без родителей осталось много детей, но ни один ребёнок не был отдан в детский дом! Всех до единого приняли семьи выживших и тех, кто не остался равнодушным к чужому горю. Отлично помню — землетрясение в Ленинакане болью отозвалось по всей стране, я тогда школьником был. А какие испытываешь чувства, когда твой дом трясёт, жителю Таджикистана объяснять не надо. Со всего Союза люди присылали деньги, вещи — кто чем мог. По сути, эта трагедия явилась последней скрепой высокой нравственности советских людей, ещё способных на сострадание к чужой беде.
Однако прошло 30 лет — и до сих пор не нашли средств для восстановления разрушенных домов с обшарпанными стенами и зияющими дырами окон, небрежно затянутых целлофаном или заколоченных. Сразу вспоминается на контрасте город Грозный — какую конфетку после войны отстроили! А ведь там разрушений не меньше было. Глава Чечни Рамзан Великолепный как-то обмолвился в интервью, что деньги на восстановление столицы ему даёт Аллах. И мы даже знаем имя и отчество этого аллаха. Но Армения — республика бедная и под юрисдикцию Владимира Владимировича Аллаха (да будут благословенны его дни!) не подпадает.
Ближе к парку Багратуняц домá на улице Горького приобретают всё более благообразный вид; вместо брежневских панельных блоков — радующие глаз стены из армянского туфа красно-коричневого цвета. Возле транспортной развилки на зелёном пятачке возвышается чудо современной армянской скульптуры — древний князь Ашот III Вогормац на лошади.
Какое чудовищное незнание анатомии… Как человеческой, так и лошадиной.
Двадцать первый век, ребята… Я уж не говорю про компьютерные технологии, но хотя бы с классической скульптурой выпускник Ереванского института изобразительных искусств должен быть знакóм? Были же в истории скульптуры подлинные мастера, изображающие лошадей — например, русский скульптор Пётр Карлович Клодт (1805 — 67). Сравните это убожество с четырьмя знаменитыми скульптурами Клодта на Аничковом мосту в Санкт-Петербурге!
Глядя на скульптуры на Аничковом мосту, не перестаёшь восхищаться гением их создателя. Прототипом скульптур лошадей стал арабский скакун Амалатбек. В работе с ними Клодту помогала его дочь. Она садилась на коня, поднимала его на дыбы, что и зарисовывал скульптор.
Смех смехом, но повод покопаться в армянской истории подвернулся более чем подходящий...
Продолжение следует.