«В святых местах мы не думаем; мы думаем потом, лежа в постели, когда весь блеск, и шум, и сумятица остались позади, и мысленно мы снова стоим перед почитаемыми памятниками прошлого и вызываем в своем воображении призрачные картины далекой старины», - не мои слова, автор Марк Твен. Написал он их в книге «Простаки за границей, или Путь новых паломников» - лучшая книга о большом путешествии и именно о круизном путешествии, на мой взгляд.
В круизе на пароходе «Квакер-Сити» Марк Твен и его спутники находились с 8 июня по 19 ноября 1867 года. «ПУТЕШЕСТВИЕ В СВЯТУЮ ЗЕМЛЮ, ЕГИПЕТ, КРЫМ, ГРЕЦИЮ И ПРОМЕЖУТОЧНЫЕ ПУНКТЫ, ПРЕДСТАВЛЯЮЩИЕ ИНТЕРЕС» тогда наделало много шума, ведь это была первая подобная затея. Такой пассажир как Твен стал подарком и для современников, и для нас, живущих много позже, потому что остались яркие, легкие, подробные, саркастичные (местами хлесткие) описания. За время путешествия Марк Твен отправлял письма в две американские газеты, впоследствии они превратились в книгу, «рассказ об увеселительном путешествии». Вышла она в 1869 году и имела огромный успех. Многие знали Твена в первую очередь как автора «Простаков за границей».
Так вот, если в моих путешествиях попадаются те же места, в которых побывал Марк Твен, я сравниваю свои впечатления с его. Сегодня об Израиле.
В наше время круизы, конечно, организованы совсем не так, как полтора столетия назад. Тогда пассажиры выходили на берег надолго, путешествовали по суше много дней. Сейчас же стоянки в портах ограничены одним, максимум двумя днями. Чаще всего лайнер прибывает утром в порт, а вечером из него уходит. Казалось бы, что можно успеть за несколько часов? Да, глубоко новое место не изучишь, но общее понимание будет. И становится понятно, хочется ли вернуться сюда еще, для более детального знакомства.
Марк Твен прибыл в Израиль по суше, из Сирии, путешествие его было гораздо сложнее современных. Мы же просто пришли в порт Хайфы на лайнере MSC Lirica и главной сложностью было в Израиль попасть, благополучно пройти пограничный контроль – он в этой стране непростой, довольно много случаев отказов во въезде.
После раннего завтрака, в 6 утра, участники экскурсий с представителями круизной компании MSC отправились на пограничный пункт в порту. Я была в группе риска, в числе тех, к кому пограничники Израиля особенно придирчивы – женщина, путешествующая одна. Пошла на контроль первой, остановили меня сразу. Пригласили русскоязычную представительницу погранслужбы, она отвела меня в сторону, забрала паспорт, ушла минут на 15. После вернулась и мы беседовали. Откуда я, подробности о работе, семье, и особенно внимательно – почему путешествую одна. На это я ответила, что не терплю компромиссов, а также кого-то ждать и догонять. Несколько секунд пограничница меня внимательно рассматривала, потом сказала «пойдемте». В своем кабинете она оформила маленькую карту, разрешающую мне въезд в Израиль (в паспорт штамп не поставили), отдала паспорт и пожелала отличной экскурсии. Все, я в Израиле и отправилась в свой экскурсионный автобус.
Еще примерно час мы ждали пока все участники экскурсии пройдут пограничный контроль. В итоге пустили не всех, сколько именно человек вернулось на лайнер не знаю. Как оказалось, не зря израильские пограничники были так бдительны, но об этом позже.
Дорога от Хайфы до Иерусалима заняла у нас около двух с половиной часов. Дороги хорошие, экскурсовод – Маргарита - замечательная, кондиционер в автобусе – так проходят экскурсии во время круизов в наше время.
Во времена Марка Твена все было совсем не так. Передвигались по Святой Земле на лошадях, долго, преодолевая множество неудобств, на которые многие современные капризные туристы никогда бы не подписались.
«На свете не сыщешь пейзажа тоскливее и безрадостнее, чем тот, что окружает Иерусалим. Дорога отличается от пустыни, по которой она пролегает, лишь тем, что она, пожалуй, еще гуще усеяна камнями», - это видел Твен.
Я же видела мелькающие за окном автобуса городки, посаженные за последние 80 лет искусственные лесополосы, леса и оливковые рощи, кое-где островки цветов, и слушала рассказ Маргариты о жизни в Израиле, недвижимости, медицине и т.д.
Мы подъехали к Иерусалиму, не успев особо устать. За один день нам предстояло успеть побывать в Вифлееме и Иерусалиме. У меня было какое-то непривычное ощущение тревожности. Я не погружена глубоко в религиозную тему, специально к поездке не готовилась, поэтому очень многое мне было ново и непонятно. Попасть в Израиль никогда не стремилась, увидев в маршруте круиза эту страну подумала «почему бы нет», без особого энтузиазма. Но оказавшись на месте прониклась значимостью окружающего еще до того, как через КПП с автоматчиками мы въехали в Вифлеем.
Совсем с другим уровнем подготовки и осознанности в Иерусалим прибыли Марк Твен и его спутники:
«Наконец к полудню вдоль дороги потянулись остатки древних стен и разрушенных арок; мы взяли еще один подъем – и шляпы всех паломников и всех грешников взлетели в воздух: Иерусалим! Вот он теснится на этих вечных холмах и сверкает на солнце, чтимый народами древний город, весь белый, со множеством куполов, надежно построенный, окруженный высокой серой стеной. Какой он маленький! Да ведь он не больше какого-нибудь американского поселка с четырьмя тысячами жителей, не больше самого обыкновенного сирийского города с населением в тридцать тысяч. В Иерусалиме всего четырнадцать тысяч жителей.
Мы спешились и целый час, а то и больше, не обменявшись за это время и десятком слов, глядели на город, от которого нас еще отделяла широкая долина; мы отыскивали взглядом места, которые по картинкам знакомы каждому со школьных лет и уже не забываются до самой смерти. Вот Журавлиная башня, мечеть Омара, Дамасские ворота, гора Елеонская, долина Иосафата, башня Давида, Гефсиманский сад – по этим вехам мы уже могли определить, где находятся многие места и здания, которые не видны отсюда.
Я должен здесь отметить тот поразительный, но отнюдь не позорный факт, что даже наши паломники и те не плакали. Наверно, у каждого из нас в голове теснились мысли, образы и воспоминания, навеянные славной историей освященного веками города, лежавшего перед нами, и, однако, не раздалось ни одного рыдания. Не плакать нам хотелось. Слезы были бы здесь неуместны. Иерусалим настраивает на размышления возвышенные, исполненные поэзии, а главное – достоинства. Таким мыслям не подобают ребяческие порывы. Вскоре после полудня через древние и столь знаменитые Дамасские ворота мы вступили на узкие кривые улицы, и вот уже несколько часов я пытаюсь постичь, что я и в самом деле в том прославленном древнем городе, где жил Соломон, где Авраам говорил с Богом и где еще стоят стены, видевшие распятие Христа».
Возвращаемся в наши дни, в Вифлеем.
Город находится на Западном берегу реки Иордан и контролируется Палестинской администрацией. От Иерусалима Вифлеем расположен всего в 10 километрах, и отделен стеной. Граждане Израиля могут попасть в Вифлеем только по специальному разрешению. Поселение здесь возникло как минимум в середине XIV века до н.э., и сейчас в Вифлееме проживает преимущественно мусульманское население, но еще существует большая христианская палестинская община. Согласно Евангелию в Вифлееме у Марии родился Иисус и этот город считается важнейшим для христиан.
Марку Твену Палестина показалась «краем заброшенным и неприглядным». Мне – тревожным. Вроде бы солнце, голубое небо, туристы вокруг, а как-то не по себе, учитывая довольно сложную историю отношений Израиля и Палестины. Да и окружившие нас местные продавцы всякой всячины, довольно навязчивые, тоже не способствовали спокойствию. Приехала бы я сюда одна – чувствовала бы себя неуместно. (хотя не из пугливых). Другой мир со своими правилами. С гидом Маргаритой, с которой все здороваются, и которая четко командует что, когда и зачем/почему мы делаем, было правильно и спокойнее (кстати, телефон гида я сохранила, для моих туристов пригодится).
Сразу купили иерусалимские свечи, сувениры, пообедали (обед был организован круизной компанией) и отправились пешком в Храм Рождества Христова - построен он над пещерой, где родился Иисус Христос. Первую базилику в IV веке возвела царица Елена, мать первого христианского царя Константина.
В свое время в Храме Рождества был и Марк Твен:
«В огромном храме Рождества в Вифлееме, выстроенном пятнадцать столетий назад все той же неутомимой святой Еленой, нас повели под землю, в грот, вырубленный в скале. Здесь-то и стояли те самые ясли, в которых родился Христос. Об этом сообщает латинская надпись на серебряной звезде, вделанной в пол. Она отполирована поцелуями многих поколений благочестивых паломников.
В храме Рождества полным-полно в высшей степени священных мест, их чуть ли не столько же, как в самом храме Гроба Господня. Здесь есть даже грот, где, желая убить Иисуса, Ирод умертвил двадцать тысяч младенцев. Мы, разумеется, побывали в Молочном гроте – в пещере, где некоторое время скрывалась Мария перед бегством в Египет. Когда она вошла сюда, стены пещеры были черные, но едва она начала кормить младенца грудью, капля молока упала на пол – и в мгновение ока темные стены стали молочно-белыми».
По-хорошему на храм и другие достопримечательности корпуса нужно отвести не меньше трех часов, чтобы вдумчиво, не торопясь, все осмотреть. С учетом очередей. У нас такого запаса времени не было, поэтому получилось быстренько и по верхам. Но ощущение прикосновения к важнейшим страницам истории человечества у меня осталось. Позже читала подробности об истории храма, пещере, пчелах, изгнавших отряд сарацин, иконе улыбающейся Пресвятой Богородицы (говорят, что улыбается Мария, ещё не зная о грядущем распятии своего Сына).
Сейчас Храм Рождества - это комплекс построек различных стилей разных времен. Внешне он напоминает крепость. Чтобы войти в главную дверь Храма, придётся наклониться - высота проёма всего 120 см. Раньше вход был гораздо выше, но во времена арабских и османских завоеваний христиане сделали его низким, чтобы враги не въезжали в святое место верхом на лошадях. Эту дверь называют «Врата смирения».
На полу Храма Рождества Христова местами остались древние мозаики их случайно обнаружили в ХХ веке. По своей стилистике мозаики относятся к V веку. Уровень пола базилики того периода был примерно на 50-60 см ниже существующего сейчас. Мозаики сохранились на большей части площади базилики, но увидеть их фрагменты можно лишь в специально оставленных «окнах».
Рядом со зданием Храма находится церковь, построенная в 1881 году на месте более ранних христианских строений в честь Святой Екатерины Александрийской. Ежегодно здесь проходит торжественная рождественская месса, она транслируется по главным телевизионным каналам всего мира. В центре дворика, на колонне, можно увидеть статую Святого Иеронима. Судя по дате строительства, этой церкви во время поездки Марка Твена еще не было.
Мы в Иерусалиме. Попали в пробку у кладбища на Елеонской горе (в других источниках на Масличной горе) – оно считается самым древним (более двух с половиной тысяч лет) и самым дорогим еврейским кладбищем в мире. Ждать надоело, вышли из автобуса и отправились за Маргаритой пешком.
Через Мусорные ворота мы вошли в Старый Иерусалим, окруженный крепостной стеной. По дороге к Стене Плача встретили несколько веселых компаний, празднующих Бар-мицву – это еврейское совершеннолетие, которое наступает для мальчиков в 13 лет, для девочек в 12.
После отправились к Стене Плача — это единственный фрагмент стены Храмовой Горы, который сохранился до наших дней. Говорят, что название «Стена Плача» или «Место Стенаний» придумали арабы – они наблюдали, как к стене приходят евреи и у нее плачут. Оплакивали евреи разрушение Второго Храма римлянами в I веке нашей эры. Храмовая гора и Храм не только были настоящим сердцем Иерусалима эпохи Второго Храма, но и служили духовным центром всей еврейской нации.
Возле Стены молящиеся есть практически всегда. Говорят, что «любой, кто молится в Иерусалиме на этом месте — как если бы он молился пред Троном Славы, ибо здесь расположены врата рая, открытые, дабы слышать все молитвы». Более трехсот лет назад появился обычай закладывать в трещины в Стене Плача записки с молитвами.. Миллионы паломников и туристов со всего мира каждый год прибывают в Иерусалим, чтобы увидеть Стену Плача и оставить записку с просьбой к Всевышнему между её камнями. Сюда присылают и письма с адресом «Иерусалим, Богу» и Рабби Стены сворачивает эти письма и также вкладывает их в Стену. Говорят, что есть даже онлайн-сервисы, с помощью которых можно послать свои записки по электронной почте; письма распечатывают и тоже закладывают в Стену. Записки, вложенные в Стену читать запрещено, и выбрасывать их нельзя. Дважды в год Рабби Стены и его помощники собирают оставленные в Стене записки и хоронят их на еврейском кладбище на Масличной горе.
Конечно, и моя записка осталась в Стене Плача. Найти свободную трещинку, чтобы эту записку воткнуть было не так уж просто – все забито маленькими, тщательно свернутыми клочками бумаги.
Кстати, женщины у Стены Плача молятся отдельно от мужчин, и заметьте, насколько женщин больше.
Вернемся к Марку Твену, каким он увидел Иерусалим:
«Улицы здесь неровно, кое-как вымощены камнем, все кривые, до того кривые, что кажется, вот-вот дома сомкнутся; и сколько бы путник ни шел по ним, его не оставляет уверенность, что ярдов через сто он упрется в тупик. Над первыми этажами многих домов выступает узкий портик, или навес, который ни на что не опирается, и я не раз видел, как, отправляясь в гости, кошка перепрыгивала через улицу с одного навеса на другой. Кошка без особого труда перепрыгнет и вдвое большее расстояние. Я упоминаю об этом, чтобы дать представление о ширине здешних улиц. Раз кошка может с легкостью перепрыгнуть улицу, едва ли нужно говорить, что карете тут не проехать. Этим экипажам нет доступа в священный город.
Население Иерусалима составляют мусульмане, евреи, греки, итальянцы, армяне, сирийцы, копты, абиссинцы, греческие католики и горсточка протестантов. Здесь, на родине христианства, эта последняя секта насчитывает всего каких-нибудь сто человек. Всевозможные оттенки и разновидности всех национальностей и языков, которые здесь в ходу, слишком многочисленны, чтобы говорить о них. Должно быть, среди четырнадцати тысяч душ, проживающих в Иерусалиме, найдутся представители всех наций, цветов кожи и наречий, сколько их есть на свете.
Иерусалим мрачен, угрюм и безжизнен. Не хотел бы я здесь жить».
Мне Иерусалим таким не показался. Наоборот, бурлящий, довольно яркий (может такой день был, солнечный) и многолюдный. В этом многолюдии из нашей группы пропали четверо туристов. Тогда мы еще думали, что они потерялись случайно и подойдут к автобусу у Яффских ворот…
По запутанным лабиринтам иерусалимских улиц мы отправились к Храму Гроба Господня. Считается, что стоит храм на месте, где, согласно Священному писанию был распят, погребен, а затем воскрес Иисус Христос.
Храм разделён между шестью конфессиями христианской церкви: греко-православной, католической, армянской, коптской, сирийской и эфиопской, каждой из них выделены свои приделы и часы для молитв. Между конфессиями бывают конфликты, и чтобы их было меньше ключи от храма с 1192 г. хранятся в арабско-мусульманской семье Джауда Аль Гадийа, а право отпирать и запирать дверь принадлежит другой мусульманской семье Нусайба. Эти права на протяжении веков передаются в обеих семьях от отца к сыну.
Храм Гроба Господня в описаниях Марка Твена:
«Первым делом каждый, разумеется, спешит поклониться гробу Господню. Он в самом городе, у западных ворот. И гроб Господень и место, где был распят Христос, и вообще все места, тесно связанные с этим потрясающим событием, весьма искусно собраны все вместе, под одну крышу – под купол храма Святого гроба Господня. Пробившись сквозь толпу нищих и оказавшись в церкви, вы можете увидеть слева нескольких турецких стражей – ибо христиане разных сект, дай им волю, не только переругаются, но и передерутся в этом священном месте. Прямо перед вами мраморная плита, покрывающая камень миропомазания, на котором тело Спасителя готовили к положению во гроб.
Войдя в ротонду, мы остановились перед самым священным местом христианского мира – перед гробом Иисуса. Он стоит посреди храма, под центральным куполом. Над ним воздвигнута причудливой формы часовенка из желтого и белого камня. Внутри этого маленького храма лежит обломок того самого камня, который был отвален от двери гроба и на котором сидел ангел, когда туда на рассвете пришла Мария.
Низко пригнувшись, мы вошли под своды, в самый склеп. Он всего шести футов на семь, и каменное ложе, на котором покоился Спаситель, занимает всю длину склепа и половину его ширины. Оно покрыто мраморной плитой, изрядно истертой поцелуями паломников. Теперь эта плита служит алтарем.
Потом гид повел нас к алтарю, воздвигнутому в честь римского солдата, одного из стражей, поддерживавших порядок во время распятия. Когда в наступившей кромешной тьме разодралась завеса храма; когда землетрясение раскололо Голгофу надвое; когда загрохотала небесная артиллерия и при грозных вспышках молний мертвецы в саванах хлынули на улицы Иерусалима, этот страж задрожал от страха и сказал: «Воистину он был Сын Божий!» На том месте, где стоит сейчас алтарь, стоял тогда этот солдат, и прямо перед ним был распятый Спаситель, и от его взора и слуха не ускользнуло ни одно из чудес, случившихся на Голгофе или вокруг нее. И на том же самом месте первосвященники обезглавили его за эти кощунственные слова.
Всей душой веришь, что именно здесь Спаситель расстался с жизнью. Вспоминаешь, что Христос прославился задолго до того, как пришел в Иерусалим; ведь слава его была столь велика, что за ним всегда следовали толпы; его появление в Иерусалиме взволновало весь город, и встречали его восторженно: нельзя забывать, что, когда Христа распяли, в Иерусалиме очень многие верили, что он истинный Сын Божий. Уже одно то, что его здесь публично казнили, должно было обессмертить это место на века; а вдобавок буря, тьма, землетрясение, разодранная завеса храма и нежданное пробуждение мертвецов – все это привело к тому, что сама казнь и место, где она свершилась, запомнились даже самым беспечным очевидцам. Отцы рассказывали сыновьям о странном происшествии и показывали место, где оно случилось; те передавали рассказ этот своим детям – так пронеслись триста лет. И тут явилась Елена и воздвигла на Голгофе церковь в память о смерти и погребении Христа, дабы священное место это навеки памятно было людям; с тех пор здесь всегда стоит церковь.
По крутой лестнице я взобрался на вершину скалы, где построена маленькая часовня, и смотрел на то место, где некогда стоял честный крест, с таким волнением, какого не вызывало во мне еще ничто земное.
Итак, я заканчиваю главу о храме Святого гроба Господня – о самом священном месте на земле для миллионов и миллионов мужчин, женщин и детей, для великих и малых, для рабов и свободных. Вся история этого храма, мысли и чувства, которые он будит в потрясенной душе, делают его самым прославленным во всем христианском мире. Вопреки всему показному, трескучему, бьющему на эффект, вопреки всем недостойным плутням, он все же остается великим, священным, почитаемым храмом, ибо здесь опочил Бог; вот уже полторы тысячи лет его святыни омываются слезами паломников, приходящих сюда из самых отдаленных земель; больше двухсот лет храбрейшие рыцари сражались, не щадя жизни, пытаясь завладеть им, чтобы язычники не могли больше осквернять его».
Я не увидела у Храма Гроба Господня нищих. Зато туристов и вокруг храма и внутри него было предостаточно. Пока стояли в очереди в кувуклию вспомнила, как когда-то по телевизору наблюдала момент схождения Благодатного огня: сначала ожидание, потом, когда огонь появился, ликование. Стало как-то особенно волнительно – я на том же месте, в этих же стенах. На пару минут вошла в кувуклию, прикоснулась к Гробу Господню, выйдя обожгла заранее купленные домой иерусалимские свечи, поднялась на Голгофу, приложилась к камню миропомазания. Все это время я была очень сосредоточенна, вдумывалась в каждое свое действие и старалась как глубже эти действия осознавать. Как никогда. Спустя время точно могу сказать, что этот день в Израиле дал мне очень много. И это было неожиданно.
И снова цитата Марка Твена:
«Странное это ощущение – стоять на земле, по которой некогда ступала нога Спасителя. Все здесь вызывает чувство подлинности и осязаемости, а ведь это никак не вяжется с той неопределенностью, тайной, нереальностью, которые обычно нераздельны с представлением о божестве. У меня все еще не укладывается в голове, что я сижу на том самом месте, где стоял Бог, гляжу на тот ручей и на те горы, на которые смотрел и он, и меня окружают смуглые мужчины и женщины, чьи предки видели его и даже разговаривали с ним запросто, как стали бы разговаривать с любым, самым обыкновенным чужестранцем. Непонятно мне это, – на мой взгляд, боги всегда были очень далеки от нас, грешных, и скрывались где-то в облаках».
Наше короткое знакомство с Иерусалимом тоже завершалось, надо было возвращаться в Хайфу, на круизный лайнер. Помните выше я писала, что четверо туристов из нашей группы потерялось где-то на иерусалимских улицах? У гида была надежда, что они подойдут к Яффским воротам, но нет. Ждали, безуспешно, стало ясно, что у людей целью совсем не экскурсия. На обратном пути спешили, успели четко ко времени отхода лайнера. Правда в этот раз отход существенно задержался, вероятно улаживали пограничные вопросы.
Закончить пост хочу еще одной цитатой Марка Твена, моей любимой.
Это видение я полностью разделяю, только заменила бы «Америку» на любую другую страну.
«Путешествия гибельны для предрассудков, фанатизма и ограниченности, вот почему они так остро необходимы многим и многим у нас в Америке. Тот, кто весь свой век прозябает в одном каком-нибудь уголке мира, никогда не научится терпимости, не сумеет широко и здраво смотреть на жизнь».
Мой турагентский телеграм-канал: https://t.me/flugertravel
#заметки_о_путешествиях
#круизные_секреты
