Николай Озеров был звездой большого тенниса: шутка ли, 24 золотые медали на чемпионатах СССР! А еще он окончил ГИТИС, довольно долгое время играл во МХАТе. Однако вся страна помнит его не по корту и не по сцене, а по комментариям к футбольным и хоккейным матчам. Именно там он полностью и реализовал свое актерское дарование. Он был настолько артистичен, что записи его комментариев публиковались отдельно, на пластинках в журнале «Кругозор», и фанаты хоккея слушали их часами.
Да что там, однажды он решил подвезти голосующего на дороге человека - и тот взял у него автограф со словами «Мой внук - большой любитель спорта, он будет очень рад». А человеком этим был Вячеслав Молотов, в прошлом один из высших руководителей СССР. Озеров долго не мог успокоиться: «Я Молотову автограф дал!..»
«ИЗ ЭТОГО ТОЛСТЯКА ВЫЙДЕТ ТОЛК»
Артистизм у Николая Николаевича был заложен в генах. Его отец был знаменитым оперным певцом, звездой Большого театра, да и мать училась на актрису (а брат, Юрий Озеров, в конце концов стал известным кинорежиссером-баталистом - снял эпопеи «Освобождение», «Солдаты свободы» и «Битва за Москву», а еще фильм про Олимпиаду-80 «О, спорт, ты - мир!», в котором Николай Озеров читал закадровый текст).
В дом, где росли братья, бесконечно заходили гости - легенды драматического театра и оперы. Константин Станиславский, Василий Качалов, Антонина Нежданова, Леонид Собинов, Сергей Лемешев, Иван Козловский, Соломон Михоэлс... Рассказывают, что Коля в детстве хотел стать певцом, как отец (для них с Юрием он был кумиром, они не пропускали ни одного спектакля). Увы, оказалось, что сильного оперного голоса у него нет.
Но еще Николай обожал спорт, как таковой, в любом виде. «Я пробовал все: лыжи и бокс, волейбол и легкую атлетику, ручной мяч и городки, баскетбол и коньки». Научился ездить на лошади и сдал норму на значок «Ворошиловский всадник». Задумывался о карьере фехтовальщика. Играл в хоккей (русский и с мячом). Страстно любил футбол. Но все-таки на первом месте, перед хоккеем и футболом, был теннис. Уже в юности у Николая была склонность к полноте, но не беда, приехавший в СССР тренером знаменитый французский теннисист Анри Коше сказал: «Из этого толстяка выйдет толк». И не ошибся: в 1953 году Озеров завершил теннисную карьеру абсолютным чемпионом СССР. Скорее всего, его ждали бы и огромные успехи за границей - да вот только в конце 40-х и начале 50-х советских теннисистов туда не выпускали...
Тем не менее, теннис Озеров не бросал еще долгие годы, пусть уже и не занимался им профессионально. Он с удовольствием вспоминал, например, поездку в Карловы Вары. Лечился там в санатории, узнал, что заведует им бывший теннисист Михалик и поставил целью сыграть с ним на корте. «А главному врачу совсем не улыбалось играть с тучным иностранным радиокомментатором. Как тактичный человек, он не отказывался от матча, но всеми способами увиливал от него. Наконец мне удалось заманить Михалика на площадку. Доктор явно недооценил толстяка. Он пытался перестроиться в ходе матча, но это ему не удалось. И он проиграл с разгромным счетом - 0:6, 0:6. Чтобы хоть немного успокоить расстроенного соперника, я тут же извинился за то, что экс-чемпион СССР по теннису не представился сразу...»
РАДИ НЕГО МЕНЯЛИ МАРШРУТЫ САМОЛЕТОВ
В 1950 году в судьбе 27-летнего Озерова произошел крутой поворот: он впервые попал в комментаторскую кабину. На первых порах его поддержал Вадим Синявский - самый знаменитый комментатор той поры. Рассказывают, что после первого матча Озерова на две недели отстранили от эфира - тревожно ждали реакции слушателей. Пришло 40 писем с оценками его выступления, и в 37 из них молодого комментатора хвалили... Через несколько лет голос Озерова знал весь Советский Союз.
Видимо, самыми знаменитыми матчами, которые он комментировал, были игры хоккейной суперсерии СССР-Канада 1972 года. Говорят, вклад Озерова в то, что суперсерия состоялась, был огромен: он ездил в Северную Америку, наблюдал за тем, как здорово играют канадские профессионалы, не упускал случая их похвалить. И будто бы именно таким образом в головы советского спортивного начальства была внедрена идея о том, что неплохо бы выпустить против них нашу сборную.
На последней игре этой суперсерии прозвучала самая знаменитая фраза за всю жизнь Озерова. Канадцы проигрывали, в ярости начали распускать руки, один из руководителей сборной Алан Иглсон полез на лед, недовольный тем, что Канаде не сразу засчитали гол, схватил судью, завязалась потасовка... И Озеров выпалил: «Такой хоккей нам не нужен!»
В судьбе его было много невероятных историй. Например, однажды в Лондоне должен был состояться матч между сборной Англии и сборной мира (за последнюю от СССР выступал вратарь Лев Яшин). Озеров отправился на самолете в Париж, рассчитывая там пересесть на рейс до Лондона и прибыть на стадион «Уэмбли» за три-четыре часа до начала матча. Но на подлете к Парижу выяснилось, что французская столица не принимает - небо закрыто облаками, и самолет должен сесть в Брюсселе. А оттуда рейсов на Лондон не было. Озеров бросился к командиру корабля, и тот ради него принял решение сажать самолет не в Брюсселе, а в Амстердаме (!) Оттуда рейс в Лондон был, только билеты на него закончились. Не беда - командиры лайнеров договорились между собой, и экипаж британского самолета взял Озерова к себе. В комментаторскую кабину «Уэмбли» он влетел за несколько минут до начала матча.
А тем временем в Москве уже хотели отменять трансляцию: комментатора-то на месте не было. Но заведующий спортивной редакцией Всесоюзного радио сказал: «Подождем отменять, если только Озеров жив, он будет у микрофона». И в результате аудитория в сто миллионов болельщиков услышала репортаж с «матча века»...
УКУС ТАРАНТУЛА
Во второй половине 80-х Николаю Озерову пришлось трудно: его буквально выжили с телевидения. Сначала перевели на утреннюю работу, а потом вообще отстранили от комментирования. Заставили срочно освободить кабинет в «Останкино», не дав времени снять фотографии, которыми тот был обклеен... Его вдова потом вспоминала, что в этот период от Николая Николаевича отвернулись даже лучшие друзья.
А еще было много проблем со здоровьем. Он страдал от сахарного диабета и серьезных проблем с сосудами. А когда оставил телевидение, как-то поехал выступать в Среднюю Азию - и его там укусил тарантул. Помощь вовремя не оказали, нога распухла... Стопу пришлось ампутировать. Футболисты и хоккеисты, в отличие от бывших коллег, его не забывали, доставали за границей дорогие лекарства, но здоровье ухудшалось. Он ходил с палочкой, потом - на костылях. По-прежнему обожал оперу, посещал Большой театр - и очень переживал, что не может бывать в Театре оперетты из-за того, что там повсюду лестницы.
А когда в 1997 году он умер, его должны были похоронить в главном некрополе страны - на Новодевичьем кладбище. Чего он, несомненно, заслуживал. Но, говорят, не хватило подписи одного чиновника - и похоронили Николая Николаевича на Введенском...
