Оперная карьера Верди, вероятно, имела бы совсем другую траекторию, если бы не дружеское участие Джузеппины. ___________________________________________________________________________________
Это продолжение истории об отношениях Верди и Джузеппины Стреппони. Первая часть 👉здесь, вторая часть 👉здесь.
____________________________________________________________________________________
Джузеппина и "Набукко"
Она раньше, чем все другие, услышала проблески гениальности в его ещё очень несовершенных первых творениях и воспользовалась своим авторитетом, чтобы помочь начинающему автору. Именно ей Верди обязан тем, что его первая опера 1838 года «Оберто, граф ди Сан-Бонифачо» была поставлена на сцене Ла Скала – это произошло потому, что импресарио театра Мерелли прислушался к её рекомендации.
Тогда их знакомство было ещё заочным. Только спустя три года (в 1842), в процессе постановки "Набукко", в котором она пела главную партию, они познакомились лично.
Правда, состояние её голоса как раз в это время было на нижней отметке, и она уже не смогла украсить «Набукко» безупречным исполнением, но тем не менее спела все восемь спектаклей сезона. Не спела, а, как она сама это назвала – кое-как «дотянула».
Чтобы сохранить силы для очень трудной партии главной героини Абигайль в этой опере, она решительно отказалась выполнять другие обязательства по договору со своим импресарио, причём ей пришлось выдержать с ним настоящий бой.
Для того, чтобы иметь документальные свидетельства тяжёлого состояния своего здоровья, она собрала медицинский консилиум и таким образом избежала неустойки за расторжение контракта.
Критика обошла выразительным гробовым молчанием её имя в рецензиях на премьеру "Набукко", потому что пела она, мягко говоря, далеко не лучшим образом. Но, видимо, выступить именно в этой опере для неё было очень важно. Она хотела поддержать Верди и знала, что, как бы там ни было, её имя на афише привлечёт в театр публику. Так и случилось. «Набукко» стал первым триумфом начинающего автора.
Она его за муки полюбила
Совершенно очевидно, что уже тогда она испытывала к молодому Верди большую симпатию.
Правда, о романе речи ещё не шло. Как раз в это время Джузеппина переживала закат своих отношений с Мориани и думала над тем, принять ли ей предложение руки и сердца от одного из своих поклонников. Но несомненно, что уже тогда Верди занял особое место в её сердце.
Джузеппина знала трагическую историю его брака и сострадала ему всей душой. Верди чувствовал в ней друга и, поскольку был новичком в оперном мире, не раз обращался к ней за советом. Она подсказывала ему, какой гонорар просить за новую оперу, на каких исполнителей делать ставку и как разговаривать с импресарио. Первое время Верди робел перед звездой такого уровня. Джузеппина вспоминала потом один из первых его визитов к ней в гримёрку: он краснел и от волнения не знал, куда девать руки «в нелепых перчатках».
После премьеры «Набукко» карьера Джузеппины пошла по нисходящей. Она теряла голос, но не могла сразу оставить сцену, потому что нуждалась в деньгах для своей семьи. За последующие три года ей пришлось прочитать в прессе немало такого, что ранило её артистическое самолюбие. Газеты писали, что «её блестящая прежде звезда близка к закату», о «бесплодных усилиях умирающего голоса» и о том, что она «не столько поёт, сколько изображает». Однажды её даже грубо освистали.
Но Джузеппина сумела найти в себе ресурсы для того, чтобы с честью уйти из профессии. Последним спектаклем в её карьере стал всё тот же «Набукко». Ей как-то удалось собрать все силы и спеть партию Абигайль с таким блеском, что публика то и дело прерывала её выступление аплодисментами, а в конце ей пришлось выходить на поклоны несколько раз.
Два года в Париже
Попрощавшись с публикой в своём последнем спектакле "Набукко", Джузеппина ушла со сцены и спустя некоторое время (в 1846 году) вместе с сестрой-инвалидом уехала в Париж, чтобы начать новую жизнь. Здесь её репутация никого не интересовала. Ей исполнилось тридцать лет. Она сняла квартиру и стала давать частные уроки вокала.
Спустя год в Париж по делам постановки новой оперы приехал Верди. Они встретились как друзья (он обратился к ней за советами), но очень скоро их отношения перешли в роман. Оба были молоды, одиноки, к тому же их многое объединяло - опера, тяжёлый опыт прошлого и любовь к уединённой жизни.
Командировка Верди затянулась на два года. Они сняли дом за городом (в Пасси) и провели там счастливое лето. Совсем как Виолетта и её любимый - Альфред из «Травиаты». Кстати, ту пьесу («Дама с камелиями» Дюма-сына), по которой впоследствии была написана эта опера, Верди и Джузеппина смотрели вместе в парижском театре.
Эти два года в Париже Джузеппина вспоминала потом как самое счастливое время своей жизни.
Когда в 1849 году в Париже началась эпидемия холеры и одновременно французская армия, привлечённая для подавления национального восстания в Италии, оккупировала Рим, Верди и Джузеппина решили уехать на родину. К тому времени Верди уже купил дворец в Буссето и большой участок земли со старой усадьбой недалеко от города. Там он рассчитывал построить виллу и осуществить свою давнюю мечту: бросить музыку и стать земледельцем-фермером.
Город против Джузеппины
Пока в Сант-Агате (так называлось это имение) шло строительство, они поселились в Буссето. В этом городке все знали Верди с мальчишеского возраста, здесь он женился на Маргарите Барецци, здесь родились их дети.
Когда он привёз сюда свою новую подругу, местное провинциальное общество приняло её в штыки. Яркая слава Джузеппины Стреппони как оперной звезды означала здесь только одно - эта женщина не могла считаться приличной. В Буссето тоже читали газеты и знали историю её любовников и детей.
И теперь она бросала вызов общественной морали, живя неизвестно на каких правах в одном доме с Верди. Многие не отказывали себе в удовольствии указать этой женщине на её место, демонстративно выражая ей презрение. Одни отворачивались от неё при встрече, другие бросали в спину язвительные реплики. В церкви никто не садился на ту же скамейку, где сидела она. Однажды в окно их дома бросили камень.
Два года Джузеппина жила в атмосфере общественного бойкота и обструкции. Верди был готов по первому её слову уехать жить в другое место, но она не жаловалась.
«Меня устроит любая страна, любые условия и всё, что бы там ни было, при условии, что ты будешь рядом.»
Верди против всех
Но Верди не простил землякам этой обиды. Он вернул в казну Буссето все до копейки деньги, которые Антонио Барецци когда-то с трудом выпросил у городского совета на его обучение в Милане, и считал свои взаимоотношения с властями исчерпанными. На все попытки привлечь его к общественной и музыкальной жизни города - ведь он был главной его знаменитостью – он отвечал твёрдым «нет».
Родители Верди тоже не признавали его сожительства со скандально известной особой. Это сильно испортило их отношения. Верди вступил в финансовый спор с отцом и на какое-то время полностью порвал с ним отношения.
Как только вилла в Сант-Агате стала пригодной для жилья, Верди и Джузеппина переехали за город и стали жить подчёркнуто изолированно, обособившись от всего, что происходило в Буссето.
Со стороны это выглядело вызывающе, и бывший тесть и благодетель Верди Антонио Барецци однажды написал ему письмо, в котором упрекал его за то, что тот демонстративно идёт против течения, игнорирует свои общественные обязанности и провоцирует всяческие неприятные толки своим открытым сожительством с отставной певицей.
Надо сказать, что Антонио Барецци прекрасно знал Джузеппину. В то время, когда она Верди жил с ней в Париже, он приезжал туда на экскурсию и провёл в их доме в Пасси несколько дней. Джузеппина очаровала его своей приветливостью, умом и красотой, и позднее он даже называл её «дочкой».
В позиции Антонио Барецци не было никакого личного выпада против симпатичной ему женщины, он просто чтил законы городского социума и призывал Верди не дразнить гусей.
Верди ответил ему прямо и очень резко. В его словах чувствуется злость и накипевшая обида:
«У меня есть привычка не вмешиваться, если меня не просят, в чужие дела, поэтому я требую, чтобы никто не вмешивался в мои… В моем доме живет свободная и независимая дама, как и я, любящая одиночество и обладающая состоянием, способным защитить её от любых невзгод. Ни я, ни она никому не должны отчитываться о наших действиях. Я должен сказать, что она заслуживает в моём доме такого же уважения, как и я сам, и даже больше, и в этом никому не следует заблуждаться».
Если отвлечься от главного смысла этого текста, станет виден один красноречивый нюанс: Верди пишет о себе и Джузеппине не "мы, а «я» и «она».
В продолжении - 👉о странностях их отношений.
Начало здесь 👇
