Attention! Внимание! Предупреждение:
Бравым мореходам под флагом «Всё пропьём, но флот не опозорим!» читать не рекомендуется.
Я их взглядов не разделяю, хотя и не претендую на истину в последней инстанции. Как и во всем, я придерживаюсь золотой середины, не отношусь ни к убежденным трезвенникам ни к отпетым пьяницам. Всё и всегда хорошо в меру.
Постараюсь быть объективным в рассмотрении темы, основываясь на личном опыте.
То есть приведу лишь те примеры, которым я сам был свидетелем. Конечно, все случаи злоупотребления спиртным в одну статью не вместятся, отберу самые характерные, наиболее запомнившиеся.
В курсантские времена мы иногда посещали пивбары или отмечали какие-то праздники с алкоголем, но ограниченные финансовые ресурсы, и надеюсь, чувство собственного достоинства, не позволяли нам выходить за грань дозволенного. На моей памяти в результате распития спиртных напитков никто не пострадал, если не считать, что однажды я подпалил брови, когда мы пили горящий кубинский ром. Хотя могу привести еще один тяжелый случай непредвиденных последствий употребления спиртного.
Как я уже упоминал, мы с Сергеем Я. снимали квартиру в Весёлом поселке, и у нас иногда собирались однокурсники немного выпить по какому-то поводу. Однажды нам не хватило и мы откомандировали Алексея И. в ближайший гастроном за добавкой. Лёша вернулся с несколькими «огнетушителями» какого-то пойла, но в перемазанных грязью брюках. Оказывается, переходя по шатким мостикам большую лужу, Лёша не удержал равновесие и упал. Но бутылки не выронил и доставил в целости и сохранности. Восхищенная его героизмом, дочка нашей квартирной хозяйки, Нина, взялась постирать Лёшины брюки, а самого его оставила ночевать на своей территории. Следуя кодексу курсантской чести, вскоре Лёша на ней женился, а мы с Сергеем остались без жилья. Тоже змий нагадил.
Вроде были на потоке еще какие-то отчисления за попадание курсантов в вытрезвитель, но это не точно.
После окончания училища я женился и отправился работать в ДВМП, где уже началась взрослая жизнь. Там встречались и разборки с мордобоем по пьянке, даже с резнёй. Самых буйных списывали на берег, и они благополучно переходили работать на другие суда, так как безработицы у нас не было.
На судах, в основном, сильно не пили, но выпивали частенько. Грузовому помощнику надо было выпить со стивидорами, чтобы наладить отношения, старпому нередко приходилось выпивать с проверяющими его пожарными инспекторами, реже – с санитарными властями, чтобы результаты проверки не задерживали отход судна в рейс. Более серьезные проверяющие частенько тоже не отказывались выпить задарма и закусить шедеврами кулинарного искусства судового повара. Как-то инспектора Регистра СССР приходилось выносить с судна в горизонтальном положении, конечно, после подписания документов о годности судна к плаванию.
В общем, алкогольная жизнь протекала на судне мирно, не вызывая особых проблем, с моей точки зрения, плавно переплетаясь с производственной деятельностью. Лично я не испытывал никаких трудностей, связанных с употреблением алкоголя.
Но один мой однокурсник удивил меня, когда всерьёз похвалил введенный Михаил Сергеичем сухой закон в 1985 году. Это единственный случай на моей памяти, когда кто-то положительно отозвался о деятельности Горбачева. Дословно Серега М. сказал: «Если бы не сухой закон на флоте, я бы спился.» Я введение сухого закона запомнил только по двум событиям.
Перед поляркой мы приняли на борт довольно большой запас провизии, а также спиртного, на представительские цели на случай захода в Японию после окончания полярной навигации. Спиртное вообще-то не разрешалось выдавать экипажу, но сильно страждущие офицеры выпросили у меня с обещанием скорого возврата около ящика водки и столько же коньяка. И вдруг – указ о полном запрете употребления спиртного. По пароходству вышел приказ сдать все запасы спиртного с судов на берег. А спиртное-то уже было выпито. Пришлось артельщику ходить по списку собирать наличные с потребителей горячительных напитков, закупать недостающие бутылки в магазине и потом сдавать на базу. Но до отхода управились.
После Владивостока надо было принять пресную воду в бухте Успения. На эстакаду, где находился гидрант с водой, суда заходили кормой с отдачей якоря. И вот мы крадёмся задним ходом к эстакаде, капитан командует «Отдать правый (Может быть, левый) якорь!» - и... вместо грохота якорь-цепи - ничего не происходит. Чтоб не навалить на эстакаду, заходим на второй круг. Для контроля боцмана капитан послал на бак меня. А там... боцман мирно спит, под влиянием коварного зеленого змия. Якорь мы отдали, воды набрали, поехали дальше. А согласно строгого приказа пароходства, за употребление спиртного на судне были установлены штрафы (кажется, по 40 рублей за прогул). Не следующий день боцман опять не вышел на работу, а потом и ещё. Три штрафа привели к тому, что за месяц у него в платежке значилась сумма с двумя нулями. Но без дополнительных цифер. То есть он ничего не получил. А значит, семья осталась на месяц без денег. Видимо, жена провела с ним работу, или совесть проснулась, но до конца полярки боцман спиртного не употреблял и работал ударно и сверхурочно, где только можно было. А работали мы на самовыгрузке угля за полярным кругом. Процесс требует отдельного рассказа, поэтому отвлекаться от темы не буду.
Постепенно моряки адаптировались к новым реалиям сухого закона, научились покупать и проносить спиртное на судно обходными путями, и жизнь вошла в привычную колею.
И зеленый змий начал находить среди плавсостава новые жертвы. Однажды меня срочно вызвали в отдел кадров прямо посреди отпуска. Телефонов тогда было не слишком много, не говоря уже о мобильниках, как теперь, по два у каждого. Из отдела кадра был прислан гонец с предписанием срочно прибыть с вещами для посадки на судно. Как всегда, оставались не доделаны какие-то домашние дела, жена цеплялась за рукав, приводя аргументы, почему я не могу отбыть на судно, но я привык к морской дисциплине, прибыл в отдел кадров и в тот же день вылетел на Сахалин, на судно, которое стояло на якоре в Корсакове.
А причиной такой срочности было чрезвычайное происшествие, связанное с происками зеленого змия. Судно недавно вышло из ремонта в Японии, где среди прочего снабжения было закуплено какое-то техническое средство, на бутылке с котором красовался череп с костями и предупреждением «опасно, яд» - на английском, а может, японском языке, бутылку я не видел.
Со слов второго помощника, накануне механическая служба обмывала окончание ремонта и выход в рейс на Канаду. Привычные коньяк и водка были отвергнуты доблестными механиками в пользу заморского зелья, бросившего вызов нашим офицерам. Капнув из бутылки с надписью «Яд» на картофелину, по реакции крахмала был сделан вывод, что пить можно. На дегустацию были приглашены и старпом с буфетчицей для создания праздничной атмосферы и организации закуски.
А ночью стармех и второй механик почувствовали неприятные симптомы, была разбужена докторша, пытавшаяся бороться с признаками инфаркта, но вскоре констатировавшая смерть 2-х пациентов. О чем была сделана запись в судовом журнале.
В четыре часа утра второй помощник с трудом добудился старпома, а когда тот с опозданием прибыл на мостик, хотел поделиться с ним новостями о ночном происшествии: «Знаешь, что у нас на судне произошло?» - «Что?» - «Почитай судовой журнал». Старпом подошел к журналу, лежавшему под лампой на штурманском столе, постоял, пощурился и сказал: «Знаешь, я букв не вижу.» Выпил-то он немного, отделался потерей зрения. Буфетчица, наверное, вообще не пила. Ей только влепили выговор за участие в пьянке и списали с судна, впрочем, вместе с капитаном, допустившим такое безобразие на судне.
И подобные случаи с употребление метилового спирта, приводившее к потере зрения, неоднократно повторялись на разных судах пароходства, пока я не покинул его с переходом на просторы мирового флота в 1995 году.
Здесь уже царила демократия. Чтобы у моряков не было соблазна пить всякую гадость, им разрешалось брать из судовых запасов алкоголь и прочие напитки и закуски. Тем не менее зеленый змий не дремал и здесь.
Одно из судов компании, где я работал, выходило из Волвис Бея, Намибия, и столкнулось с дноуглубительным снарядом. Оно получило пробоину и начало погружаться в воду. Лоцман, Андрей Ч., мой однокурсник по ЛВИМУ, был срочно доставлен на судно, чтобы привести его обратно в порт, пока оно не затонуло. Судно успело пришвартоваться на удаленном причале и благополучно легло на грунт, частично возвышась над водой. Причина столкновения: капитан поляк был пьян.
ФОТО полузатонувшего судна -отсутствует (ищу в своем архиве)
После этого компания прислала на все суда алкотесты и инструкцию, чтобы перед выходом в рейс капитан и стармех тестировали друг друга и результаты записывали в судовой журнал. Вахтенные помощники должны были тестировать своих сменщиков, также с записью в журнале. Какое-то время такие меры выполнялись, но вскоре постоянное тестирование всем надоело, остались только записи в журнале.
Тестирование капитана, стармеха и вахтенных было призвано обеспечить безаварийное плавание, но пьянство на работе тоже могло обернуться тяжелыми последствиями. Пьяный моряк не думает о том, что может получить травму, а частенько он просто ищет тихий уголок, чтобы выспаться, забыв о работе. Однажды мы всем экипажем часа два искали сварщика, работавшего в ахтепике и не пришедшего на обед. Лазили в танк, вдруг он там задохнулся, обшарили всё судно, играли и общесудовой сбор, безрезультатно. Пока не вскрыли вездеходом его каюту и не обнаружили его безмятежно спящим в своей каютке да еще и в наушниках. Невыход на работу по причине пьянства тоже создает проблему для всего экипажа, ведь лишних людей сейчас на судне нет, а срочная работа может понадобиться в любой момент. Поэтому в своем экипаже я довольно активно боролся с пьянством.
Наличие алкотестера на судне упростило задачу выявления пьяных. Раньше появление на работе нетрезвых членов экипажа оформлялось актами, перечислявшими признаки опьянения: нечеткую речь, нарушение координации движений и прочую субъективную ерунду. Сейчас было достаточно сделать тест при свидетелях, фотографию дисплея с показателями промиллей – и факт употребления спиртного доказан. Отказ от освидетельствования равнозначен признанию факта употребления спиртного.
Списывал с судна алкоголиков я нечасто, примерно раз в два года. Обязательно первый раз ограничивался предупреждением. Но по опыту знал, что человека это не останавливает. Или он воспринимает это как мягкотелость и думает, что может и дальше позволять себе напиваться или просто не в состоянии остановиться. Со второго раза крепкой дружбы с зеленым змием такой человек летел домой.
Национальность для меня значения не имела. Списывал и русских, и украинцев, и поляков. Кстати, именно поляки, по моим наблюдениям, пили больше всех. Так что напрасно русских обвиняют в чрезмерном пьянстве, да они и сами частенько пытаются доказать свое первенство в таком сомнительном достижении. Поляки легко могут дать фору русским.
Одного поляка – сварщика списывал два или три раза. Потом снова встречал его на другом судне компании, где кадрами заведовали его землячки.
В общем он хороший парень, работящий, весёлый, компанейский. Правда, иногда второпях допускал брак. Как-то после его ремонта принимали балласт в бортовые танки, так вода потекла в трюм с грузом.
А однажды он чуть не спалил судно. Второй помощник на ночной вахте почувствовал запах дыма из вентиляции, послал матроса искать причину, и обнаружили дым из каюты сварного, который пьяный спал с сигаретой в руках на тлеющем матрасе. Еще немного - и мы получили бы полноценный пожар.
Также списал однажды поляка стармеха. После моего рапорта, заботливые кадровички, его землячки, позвонили мне на спутник, чтобы разжалобить, мол, у него два года назад погибла жена в автокатастрофе. Я выразил соболезнование, но возразил, что это не повод для пьянки, которая может привести к гибели всего экипажа. Хочешь поминать жену – поминай дома.
Сам я, кстати, тоже более-менее крепко выпивал только на берегу. На судне могу принять рюмку – другую по поводу праздника или передачи дел. Бутылка у меня всегда имеется в холодильнике, но чаще всего одна на весь контракт. Иногда могу принять рюмку в лечебных целях, например, чтобы уснуть после бессонной ночи, связанной с круглосуточной работой, или чтоб согреться, промокнув насквозь при швартовке под дождем. Ну и ежемесячный отдых всем экипажем, тоже ограничивая себя парой бутылочек пива. В общем, моряк, и в первую очередь капитан на судне должен всегда оставаться дееспособным. Хотя встречал несколько случаев, когда капитан подавал далеко не лучший пример своему экипажу. Помню, в годы перестройки наш капитан ушел в запой сразу после прохождения Суэцкого канала и до прихода в Китай. Пил вместе со стармехом и общался только с буфетчицей, которая приносила им закуску. Самое удивительное, что он был Героем социалистического труда. Видно, так он меня воспитывал, приучал к самостоятельному управлению судном.
И последние новости о борьбе со злодеем на флоте. Несколько лет назад наша компания запретила вообще иметь крепкие алкогольные напитки на судне. Насколько я знаю, такие же меры приняли во многих судоходных компаниях. Толерантность – зеро. Осталось только пиво. Конечно, при желании бутылку всегда можно найти, но в целом, возможности регулярно напиваться на флоте резко сузились. А учитывая, что последние годы я работал преимущественно с бирманцами, которые очень дисциплинированы, да и рьяно верующие буддисты, проблем со спиртным вообще не наблюдалось.
Возможно, многим российским морякам придется не по душе моё торжество по поводу победы над зеленым змием. Но я высказываю свою точку зрения, а вашу я с удовольствием почитаю в комментариях.
Спасибо за прочтение такой нудной нравоучительной статьи и комментарии к ней.