Историк и краевед Иван Сивопляс рассказывает об ученом Николае Рынине — пионере отечественной авиации и космонавтики. Он дружил с Константином Циолковским, написал более 200 книг о воздухоплавании и освоении космоса, его труды цитировали западные специалисты, а именем ученого назвали кратер на Луне.
В советское время статьи и книги о жизни изобретателей и учёных, живших в дореволюционное время, выстраивались по схеме: как трудно им жилось при проклятом царизме и как зажилось при социализме! Особым образом это касалось провинциальных самородков.
«Русский Эдисон», симбирский фотограф Ефим Евграфович Горин (1877 – 1951) изобрёл и кран-смеситель, и целое телевидение. Но Горин так и не нашёл в Симбирске благотворителей, готовых субсидировать приобретение патентов, за каждый надо было выложить 160 рублей, а изобретатель, который вдобавок ослеп в 1915 году, был человеком нуждающимся. А вот Симбирский губисполком в 1921 году командировал Ефима Горина в Москву, чтобы он запатентовал разом 17 своих изобретений — в столице Ефим Евграфович и осел, получив от государства, квартиру, пенсию и возможность дальше заниматься изобретательством, несмотря на слепоту.
Обычный педагог Константин Эдуардович Циолковский (1857 – 1935) в калужской глуши разрабатывал теоретические вопросы космонавтики, аэронавтики и использования ракет для покорения воздушного и космического пространства.
В дореволюционной Калуге Циолковский слыл за чудака: пугал своих квартирных хозяев невероятно громкими «неприличными звуками», производимыми при помощи вакуумного насоса, и при помощи электромашины поколачивал током зашедших в гости коллег-педагогов. Зато в Калуге советской ещё при жизни учёного в его честь была переименована улица, на которой он здравствовал. В 1932 году, в честь 75-летия признанного гения, состоялось заседание в Колонном зале Дома союзов в Москве.
От участия в масштабном чествовании скромный калужский провинциал уклонился, и его доклад зачитал ленинградский профессор, основатель Группы изучения реактивного движения, автор книги «Константин Циолковский. Его жизнь, работы и ракеты» Николай Алексеевич Рынин (1877 – 1942), признанный специалист и популяризатор в области воздухоплавания, авиации и космонавтики.
Николай Рынин также неплохо укладывался в схему учёного, востребованного советской властью. И хотя он родился в Москве, а трудами был связан с Санкт-Петербургом – Ленинградом, была и в жизни Николая Алексеевича своя провинция: Симбирск. Важно, что сам учёный считал это время крайне значимым для собственной жизни и научной карьеры — речь об учёбе в Симбирской гимназии. Все мы родом из детства…
Отец учёного Алексей Абрамович Рынин (1843 – 1886) был военным юристом, секретарём Московского военно-окружного суда, мать Мария Васильевна — дочерью отставного подпоручика Василия Маркова, проживавшего в Симбирске.
У Алексея Абрамовича были устойчивые проблемы со здоровьем — видимо, «популярный» в те времена туберкулёз. Болезнь эта считалась неизлечимой, но чтобы оттянуть неизбежную смерть, врачи нередко рекомендовали больным «поменять климат», смотря по средствам, переселиться из заснеженной средней полосы куда-нибудь значительно южнее. В 1885 году Рынин-старший сумел исходатайствовать перевод в Тифлис, но перемена климата только доконала бедолагу, и в 1886 году его не стало.
С Тифлисом Рыниных ничего не связывало. Денег у семьи было мало, на возвращение в недешёвую первопрестольную столицу надеяться не приходилось, и Мария Васильевна с 18-летней Ольгой и 9-летним Николаем в том же 1886 году перебралась в Симбирск, к дедушке Василию Маркову.
Девять лет — это возраст поступления в гимназию. Но в Симбирскую гимназию Коля Рынин не попал и не видел в её коридорах картавого и плотного старшеклассника Владимира Ульянова. Семья сильно нуждалась, а гимназия — это плата за обучение, это форма и учебники, приобретаемые на собственный счёт… Только в одиннадцать лет, в 1888 году Николай поступил в первый гимназический класс. Вместе с ним учился сын чувашского просветителя Ивана Яковлева Алексей Иванович Яковлев (1878 – 1951), будущий известный историк, член-корреспондент Академии Наук СССР.
Историю гимназистам блистательно преподавал Николай Сергеевич Яснитский (1854 – 1896), увлекая и тех, кто потом был далёк от неё — или, точнее говоря, сам творил историю. «Яснитский был превосходным учителем. Он необычайно живо излагал нам историю», — вспоминал выпускник 1892 года, прославленный офтальмолог, академик медицинских наук СССР Владимир Петрович Филатов (1875 – 1956).
Всего несколько абзацев — и такая концентрация имён, вышедших из Симбирска, «сонного» «странного» города, каким он воспринимался современниками, например, очень известным на рубеже XIX – XX столетий русским экономистом, политиком, литератором и изобретателем Сергеем Фёдоровичем Шараповым (1855 – 1911):
«Странное, хотя не скажу, чтобы неприятное ощущение испытывает путник, высадившийся в Симбирске и сразу из привычной европейской обстановки попавший в бытовые условия начала царствования императора Николая I. Припомните описание губернского города у Гоголя — вот вам живой Симбирск. Обширные немощёные площади с собором и присутственными местами, около которых растёт травка. Отсутствие всякого движения и жизни, и какая-то сонно-торжественная тишина.
Редкие пешеходы-чиновники и ещё более редкие дамы, совсем чуждые погоне за модами. «Нумера» вместо гостиниц, где вас угощают обедом «суп лапша, жаркое гусь». Будочники в серой амуниции, только без алебард. Деревянные мостки вместо тротуаров. Стук редкой извозчичьей пролетки, заставляющей обывателя оборачиваться и смотреть, кто проехал, и петербургские газеты, в навигацию — на пятый, а сухой погодой — на девятый день!
Вот вам Симбирск, когда-то дворянский город, гордый центр особенного «столбового» дворянства, а теперь запустевший, оставшийся в стороне от всякого движения. Ныне Симбирск — «ничей» город, не имеющий ни торговли, ни промышленности, ничего, кроме губернатора, архиерея, земства да полного комплекта бюрократических учреждений».
Николаю Рынину Симбирск запомнился далёкими и частыми пароходными поездками по Волге – и «незабвенным» Учителем. Таковым стал для симбирского гимназиста преподаватель математики и физики Эммануил Яковлевич Вильковиский, он же Вильковский (1857 – 1928), отец известной русской советской художницы Веры Вильковиской (1890 – 1944), дядя знаменитого русского советского учёного-химика, академика, Героя социалистического труда Александра Ерминингельдовича Арбузова (1877 – 1968).
Кандидат физико-математических наук Эммануил Вильковский был переведён в Симбирск в 1890 году из Казани учителем математики в младших классах и сразу назначен секретарём педагогического совета гимназии. Существовавшая гимназическая система стремилась максимально загрузить и ограничить ученика, не оставляя ему ни времени, ни сил на посторонние дела и мысли: а вдруг они будут крамольными? Забывалось, что гимназия не навсегда, что с успехом продемонстрировал лучший ученик и золотой медалист Владимир Ульянов-Ленин.
Зато «преподаватель Вильковский заявил, что в восьмом классе, при двух уроках математики в неделю, нельзя давать ученикам письменных работ по предмету. В этом классе слишком обширен материал для устного изучения и повторения, а задачи можно давать только тогда, когда пройден тот или иной раздел, поэтому письменные работы он может давать только в четвёртой четверти»!
«Эммануил Яковлевич внушал нам любовь к математике, физике и вообще к науке», — вспоминал маститый Николай Рынин. С Эммануилом Вильковиским благодарный ученик поддерживал связь до самой смерти учителя в 1928 году. Своё особое отношение к Эммануилу Яковлевичу Николай Алексеевич перенёс на Константина Эдуардовича Циолковского. Рынин и Циолковский были знакомы ранее, но именно в 1928 году Рынин в полноте проникся идеями великого калужского самоучки, о котором написал одну из самых своих известных книг; кстати, издавалась эта книга на собственный счёт и в долг.
Всего за сорок лет активной научной деятельности Николай Рынин написал 268 книг, из которых почти две сотни посвятил вопросам воздухоплавания и освоения космоса. Вершиной этой работы стали девять выпусков работы «Межпланетные сообщения: воспоминания о грядущем», которую теперь называют первой в истории космической энциклопедией. Работу не удалось довершить до конца из-за материальных и идеологических трудностей. Зато американцы в самый разгар холодной войны и космической гонки охотно переводили работы Николая Рынина на английский, признавая их образцовыми с точки зрения популяризации космонавтики.
В названии культового западногерманского фильма «Воспоминания о будущем», снятого в 1970 году, посвящённого древнейшим контактам человечества с внеземными цивилизациями, прямо цитировался Николай Рынин. Первый выпуск его «энциклопедии», кстати, назывался «Мечты, легенды и первые фантазии» о космосе. В том же самом 1970 году имя Рынина получил один из кратеров на обратной, невидимой с Земли стороне Луны, диаметром почти 80 километров и глубиной почти три.
Писатель Рынин начинался с читателя Рынина. В Симбирской гимназии Николай читал запоем: приключения Гюстава Эмара и Майна Рида, фантастику Жюля Верна и… русские сказки! Кажется, неожиданно — но со сказок начинал свой путь постигателя космоса и мальчик Костя Циолковский.
А своей жизнью Николай Рынин будто претворял сказку в быль. Он неплохо окончил Симбирскую гимназию — и умудрился поступить в престижный Институт инженеров путей сообщения в Санкт-Петербурге; для нуждающегося провинциала это было очень непросто.
Ещё студентом он стал получать серьёзные заказы на строительство инженерных сооружений, а сразу по окончании института в 1901 году Николай Алексеевич был приглашён преподавать в нём начертательную геометрию, строительное искусство и проектирование металлических конструкций. С 1902 года он вдобавок преподавал во вновь учреждённом Санкт-Петербургском политехническом институте.
В 1908 году Николай Алексеевич становится секретарём, ключевой фигурой вновь созданного Всероссийского императорского аэроклуба, первого в истории страны. Клуб находился под личным покровительством императора Николая II и был объединением солидных и не стеснённых в средствах господ, проповедовавших воздухоплавание как спорт, чтобы через яркое зрелище воодушевить им массы. Николай Рынин стал официально третьим в России пилотом-аэронавтом сферических воздушных шаров, имел удостоверение за № 24 пилота-авиатора аэропланов и за № 1 — пилота-аэронавта дирижаблей.
В его «копилке» были официальные всероссийские и даже мировые рекорды высот, дальности и продолжительности полётов. Конечно, потомство эти метры и минуты уже совсем не впечатляют (тут, кстати, можно вспомнить фразу знаменитого французского автогонщика ещё XIX столетия Эмиля Лавассера (1843 – 1897): «Это было безумие, я делал до тридцати километров в час!»). Но ради них в своё время Николай Алексеевич реально и не раз рисковал жизнью.
Он пережил даже страшную блокадную зиму 1941 – 1942 года: летом 1941 года профессор Рынин не смог эвакуироваться из Ленинграда по причине рака горла. На «большую землю», в Йошкар-Олу учёного смогли переправить только весной 1942 года. Летом его, безнадёжно больного, перевели в госпиталь в Казань — судьба готовила ему прощальный подарок: Николай Алексеевич упокоился на Арском кладбище, на котором был погребён и его любимый учитель из Симбирской гимназии, Эммануил Вильковиский…
Иван Сивопляс
Источник
