Атаман меловских, Вадик Грачёв, тоже удивился, будто не поверил:
- Из-за этой, что ли, малой, драться будем, Калаш?..
- Из-за неё тоже, – серьёзно кивнул Серёга. – А больше – из-за ваших методов. Сухого репейника в волосы девчонке набросать – долго думали?
- Так она ж… сама выпросила, – ухмыльнулся Грачёв. – Видел, как она мне – песку-то в рожу.
- Грач, ты не хуже меня знаешь, что Наташка… Наташка Астахова не просто так песком тебе в харю. Ты же первый про цыганский табор смолол.
- И – что?! – изумлённо сощурился Грачёв. – Из-за неё прямо-таки драться будем?
- Завтра. За курганом.
После драки Калашникова с Грачёвым больше никто не отваживался – не то, чтобы сухим репейником в Наташку бросить, даже слово колючее сказать этой смуглой кареглазой девчонке из 7-го А. Из-за кургана Серёга вернулся с рассеченной бровью, а тёмно-лиловые, почти чёрные синяки вокруг его серых глаз долго не исчезали. Калашников не обращал на них внимания, – будто так и надо. На вопрос Лидии Петровны, нашей классной, – это что, Калашников?.. – Серёжка тоже ответил вопросом, заносчивым и нагловатым:
- А что?..
- Синяки, спрашиваю, откуда?! Светят вон на всю школу – так, что фонарей не надо! В каком побоище участвовал?
- А – в каком надо! А что?.. – вызывающе-дерзко повторил Серёга.
- Чтоб завтра утром отец был в кабинете директора!
-Вы думаете, – батя не заметил? – в Серёгиных глазах – откровенная насмешка. – И вообще, – он завтра в первую работает.
С отцовскими сменами – приём надёжный, проверенный, отработанный в поколениях: если батю вызывали в школу к восьми утра, он, понятно, непременно в первую работал… Если классная назначала родительское собрание на три часа, то у бати в этот день оказывалась вторая смена. Выглядело это примерно так:
- Калашников! Надеюсь, отец придёт на собрание? – Лидия Петровна сама не очень-то верила в свой оптимизм.
Серёга вздыхал с искренним сожалением:
- Так во вторую батя сегодня.
Дневник, где классная красивым почерком написала вежливое, но строгое приглашение на родительское собрание, батя, само собой, и в глаза не видел. Телефон?.. Не смешите: где такая шахта, куда можно дозвониться. Кто ж на почти километровую глубину телефон с собой носит! Почему после смены телефон выключен?.. Откуда я знаю, – значит, мать выключила: бате поспать надо, с ночной пришёл…
… - Чести ей не многовато? – Андрюха Дёмин никак не хотел согласиться с выбором атамана. – Чести малой не многовато, случаем, – девчонкой атамана быть?..
Неизвестно, считал ли так сам атаман, что Натаха Астахова из 7-А – его девчонка, но Наташка была в этом уверена и страшно гордилась, что она – Серёгина девчонка. Поначалу Калашников был против, что Натаха сопровождала нас в самых опасных мероприятиях, но она непостижимо и упрямо оказывалась рядом с ним, когда мы совершали налёт на меловские сады. У нас, в Камышевахе, яблоки были ничуть не хуже, но не сравнить же вымытые яблоки на любимом мамином блюде с теми, что достаёшь из-за пазухи на ночном берегу Донца!..
С Наташкой были одни хлопоты: то у неё в темноте потерялась расшнуровавшаяся кроссовка, то она зацепилась брючками за забор… Серёжка находил Наташкину обувку, сам зашнуровывал, – накрепко, по-своему… Снимал свою ветровку, набрасывал на девчонку, – чтоб сквозь разорванные брючки не сверкали Наташкины трусики. А ещё – переносил Натаху через канаву, заросшую крапивой.
Любая девчонка была бы счастлива от такого внимания Калашникова. А В Наташкиных тёмно-карих глазах светилось ожидание. Казалось, иногда Натаха старательно гасила какую-то обиду… Как-то у меня мелькнула смутная догадка: да Наташке же просто хочется, чтобы атаман признался ей в любви!.. Все эти зашнуровывания кроссовок, перетаскивания через канаву… самые большие и красивые яблоки из Серёгиных карманов Наташка воспринимала как заботу… И чувствовала себя семиклассницей. А ей хотелось быть Серёжкиной девчонкой.
Поцеловала она его первая. Дело уже зимой было. Катались на санках со склонов Журавлиной балки. Там у нас местами крутовато было, так мы ж и выбирали, где покруче, – чтоб дух захватывало, когда летишь. Особенно, если внизу – река, и надо вовремя остановиться: в тёплые зимы наш Северский Донец, бывало, не замерзал или покрывался совсем тонким льдом, и влететь на такой лёд с разгона означало неминуемо окунуться в воду… Из пацанов не все решались прокатиться с такого склона. А Серёга Калашников с других не катался. И на берегу умел остановиться в полушаге от воды.
Наташка с девчонками катались неподалёку. Как-то она подошла к Сергею:
- Серёж, можно, я с тобой?
Калашников усадил Натаху сзади, велел крепко держаться за его плечи… Что-то дрогнуло, видно, у атамана, – то ли от Наташкиных рук, то ли от её дыхания, которое он чувствовал на своей шее. Затормозить он успел, но на этот раз так резко, что санки перевернулись, и Серёжка с Натахой в обнимку полетели в снег… Серёгина шапка отлетела к кустам тёрна. А Наташка поцеловала его, – куда-то в висок. Потом они долго и старательно отряхивали друг друга от снега, а глаз так и не поднимали. А Серёга ещё и полыхал.
Отчаянно смелый Наташкин поцелуй сделал своё дело. Несколько дней Серёжка ходил с какой-то хмурой тревогой в глазах, а Наташка убегала от него, пряталась в своём классе. Однажды после уроков я ворвался в кабинет математики – начиналась тренировка, а кроссовки мои в десятом кабинете, под партой остались. На пороге я остановился, сделал шаг назад. Сергей с Наташкой меня не заметили, даже не повернулись. Серёжка стоял перед Наташкой с опущенными глазами, что-то говорил ей, а по её лицу было трудно понять – улыбнётся она сейчас или заплачет, а, может, и то, и другое случится одновременно…
Я не завидовал атаману, не жалел, что сейчас я не на его месте… но вдруг горько и счастливо понял, что тоже люблю Наташку.
Я был уверен, что Серёга Калашников просто защищает её, строптивую и острую на язык девчонку из 7-го А. Так ему, атаману, и положено было защищать всех наших. Калаш не только Наташку защищал, а и Дениса Архипова из 10-го А. Денис, хоть и старше Серёги на два года, просто не умел постоять за себя – был, как часто случается с отличниками, очень уж вежливым. И Калашу не раз приходилось давать в лоб тому, кто острил по поводу футляра со скрипкой, без которого Архипова трудно было представить.
А мне самолюбие восьмиклассника не давало признаться – даже самому себе, что я люблю девчонку из седьмого. И я ждал, когда Наташка хотя бы в восьмой перейдёт, как-то повзрослеет: сейчас учителя называли её не иначе, как Наташка – Соловей-разбойник или, как вариант, – Наташка и семеро разбойников из 7-го А… Пока я ждал, когда Наташка станет степенной и сдержанной восьмиклассницей, Серёга влюбился в неё – в смуглую, кареглазую Натаху, задиристую и смешливую девчонку.
Продолжение следует…
Начало Часть 3 Часть 4 Часть 5 Часть 6
Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10 Часть 11
Навигация по каналу «Полевые цветы»
