Копирование текста и его озвучка без разрешения автора запрещены
Кирюша, понимая, что говорят о нём, и что никто его не ругает, тут же просочился в сени и попытался юркнуть ко мне, под лавку. Но Марья проявила бдительность и выгнала его во двор. Медведь, тяжело вздохнув, отправился восвояси, Петька, из сострадания к нему и, наверное, из чувства солидарности, помахав мне на прощание, тоже вышел на улицу. Марья, поправив мне подушки, присела на лавку у меня в ногах.
-Может, всё – таки в горницу тебя отнести? - спросила она, - чего ты, как неродная в сенях лежать будешь. Там тишина и покой, а тут колготня вечная. Мы же всё время не будем на улице торчать, туда – сюда ходить будем.
-Ну, уж нетушки, - ответила я, - мне лучше, когда колготня, чем гробовая тишина. У тебя в доме скучно, и телевизора нет.
-Так может, в мою спальню? - предложила ведунья, - там хоть и один канал, да показывает.
-Избави Бог меня от твоей спальни, - я даже немного отодвинулась от ведуньи поближе к стене, что – то в последнее время мне как – то не очень приятно было даже думать о чужих кроватях, - я лучше тут полежу. У тебя в дом ни один звук не проникает и даже почитать нечего, а тут я хоть слышать вас буду, - я состряпала огорчённую мордашку и тяжело вздохнула.
-Ну, смотри, во дворе никто под тебя подстраиваться не будет, - предупредила ведунья и тоже вышла из сеней.
Я снова тяжело вздохнула, теперь уже по-настоящему и начала осматривать предметы, подвешенные под потолком. Здесь в основном висели пучки трав, развешенные на туго натянутых от стенки до стенки тонких верёвках, но были и некоторые любопытные экземпляры. Например, на стене, прилегающей к дому, болталось несколько серпов. Все они были разными и непохожими друг на друга. Единственное, что было у них общего, так это лезвие, выкованное полукругом.
-Интересные штучки, - подумала я, - но я бы так безалаберно бросать их не стала. А вдруг Кирюша там присядет, и почесаться надумает. Бррр, - меня передёрнуло от собственной фантазии, - или вот, баночки, флакончики на полке под потолком. Между прочим, они стоят почти прямо над моей лавкой, а если я перевернусь, и посильнее стукну…
Я высвободила ногу из-под одеяла и пнула сильно по стене, флакончики не то, что не шелохнулись, они даже легонько не брякнули, хотя, по идее, должны были зазвенеть. Я замахнулась посильнее и ещё раз пнула стену, и ничего… бутылочки не зазвенели. Зато открылась дверь и в сени заглянула Марья:
-Марин, тебе плохо, тебе что – то нужно?
Я, молча, покачала головой и показала на бутылочки. Ведунья проследила за моим пальцем и вопросительно посмотрела на меня.
-Понимаешь, они должны звенеть, а не звенят, - коротко объяснила я свои проблемы.
-Да ты издеваешься, что ли? – возмутилась Марья, - мы тут беспокоимся за неё, а она… С жиру ты бесишься вот что, - сделала вывод ведунья и закрыла за собой дверь, но тут же снова её открыла и добавила, - а склянки мои не звенят, потому что заклинанием закреплены. А если тебе делать нечего, то ты ещё можешь башкой об стену постучать, - и снова захлопнула за собой дверь.
-Ну, вот, хоть чем – то занималась, а теперь совсем делать нечего, - подумала я, и снова тяжело вздохнула, - эх сейчас бы дневник бабы Нюры сюда… Времени куча, лежи да читай. Хотя нет… там столько проклятий, что читая её, сам по себе заболеешь. Такие вещи нужно читать дозировано.
На улице стало шумно, командовала Марья, гремели пустые вёдра, раздавался шум воды, там кипела жизнь, а я лежала на лавке как брёвнышко и завидовала тому, что Петька наверняка сейчас картошку копает. Я снова тяжело вздохнула и попробовала перевернуться на бок. Оказалось, что это занятие не из легких, и получилось перевернуться только с третьего раза, но и это порадовало меня, потому что мне уже начинало казаться, что зад и спина начали потихоньку отниматься. Уткнувшись носом в крашеные доски, я первым делом попыталась найти щель и заглянуть в неё, а вдруг там буден виден кусочек двора. Само собой, стены хоть и были тонкими, но щелей тут никаких не было и в помине. Ещё одна идея пошла прахом, от безделья я нашла на одной из досок кусочек отслоившейся краски и начала его колупать. А за стенкой кипела жизнь, и кажется, копалась картошка.
-Петя, сынок, возьми ещё одно ведро, - слышался голос Марьи со стороны огорода, затем шум ссыпаемой картошки, где – то рядом с домом, радостный топот медведя, который носился туда-сюда по огороду.
Мне было обидно, что я не со всеми, к тому же я совсем не умела болеть. Я колупала эту несчастную краску и шмыгала носом, пытаясь не расплакаться, и вдруг меня накрыло:
-Раз, два - Фредди заберет тебя,
Три, четыре - запирайте дверь в квартире,
Пять, шесть - Фредди всех вас хочет съесть.
В моей голове снова зазвучала зловещая песенка, которую я когда – то считала очень даже глупой и забавной, но в последнее время оказалось, что это только казалось. Теперь эта песня ассоциировалась у меня с чем – то плохим, да нет, ужасным. С чем – то похожим на этого самого Фредди Крюгера.
-Ой, мамочки, - прошептала я и попыталась встать, но это у меня не получилось. Тело оказалось каменным, глубоко вдавленным в перину, и им совершенно невозможно было управлять. Я билась до последнего, пытаясь освободиться из этой проклятущей мягкой трясины ткани и пуха, но всё больше и больше погрязала в ней. Наконец, она полностью меня проглотила, и замкнула надо мной белые хляби. Я оказалась внутри густого мягкого облака, которое аккуратно и медленно опускало меня вниз. Почувствовав, что никто меня не собирается убивать, выдохнула с облегчением, и попробовала перевернуться, но и в этот раз ничего не получилось. Я, слегка покачиваясь, плыла как лодка среди облаков и чувствовала себя пёрышком. Маленьким белым пёрышком из перины Марьи. Не знаю, сколько я так парила в облаках, но через некоторое время я стала замечать, что масса обволакивающая меня стала редеть. Сначала, когда я здесь оказалась, это была густая вата, чуть попозже, это было похоже на густой туман, а потом, сквозь туман начала прорываться синева неба, и когда туман исчез, я начала падать с дикой скоростью вниз.
-Ну, всё, - подумала я отрешённо, - это конец, - и со всего размаха влетела в красивую, почему – то деревянную крышу, пролетела сквозь неё как привидение, не затронув ни одной досочки, миновала один этаж огромного деревянного дома, другой и оказалась в огромном зале, посреди которого стоял гигантских размеров прямоугольный стол с лавками. Я не задумываясь, коршуном упала вниз и оказалась в красивом теле женщины, лет сорока. Та, как будто даже и не заметила моего появления и продолжила свою речь:
-Это недопустимо, он нарушает все законы мироздания, его нужно немедленно уничтожить…
–И как же ты его уничтожишь, если он бессмертный? – спросила молоденькая девушка, сидящая рядом со мной.
- Если мы его не уничтожим, всему, что создано с таким трудом богами на земле, наступит конец, - снова заговорила женщина, повернувшись к собеседнице, и я с удовольствием её рассмотрела.
Блондинка с шикарной косой, чёрные брови, голубые глаза, прямой носик, рот…
-Чёрт возьми, - подумала я, - да это же последний образ Марьи.
-Мама, да я не против твоего предложения, просто я хочу узнать, как мы должны это сделать?
- Люди перестанут умирать, начнут плодиться, места в Яви будет всё меньше и меньше… А потом начнётся голод… Люди будут страдать, ждать смерть как избавление, но она не придёт… И всё из-за того, что кому – то что – то захотелось… Вот, что Марьюшка, нужно ещё раз у отца войско просить, и идти войной на Кощея.
-Нет, матушка, силой его не одолеть. Я трижды ходила на войну с Кощеем, и трижды побивала его войско, но он, как ни в чём не бывало, уходил от нас. Он же бессмертный, нам его не убить, хитростью нужно взять, обессилить, под землёй заточить и на двенадцать цепей посадить. Только как нам это сделать?
-Есть у меня заговор один на соль, любую силушку отберёт, - я посмотрела на дочь и почувствовала, как мой рот расплывается в улыбке.
-Ну, значит, так тому и быть, - Марья хлопнула по столу ладошками, и начала вставать из-за стола, - ты готовь пока соль, а я подумаю, как его к себе заманить.
Марья вышла из-за стола и пошла к выходу, я тоже подскочила и направилась вслед за дочерью. Сначала я ничего не поняла, лишь почувствовала какой – то дискомфорт и понимание того, что с окружением что – то не так. А когда мы подошли к порогу, Марья почти сложилась пополам, а я встала на цыпочки и чмокнула её в лоб, мой мозг, вдруг осознал, что дочь моя выше меня практически в два раза.
-Ого, кобылица, - непроизвольно промелькнуло у меня в голове, - это в кого же такой гардемарин родился? Интересно мне узнать, какого же тогда роста папаша, и как можно было родить такое дитятко и не умереть в родах?
Наверное, нельзя было так думать об этих людях… существах… богах, или просто пришло время, но как только промелькнула эта крамольная мысль, меня сразу выдернуло из тела женщины и потянуло обратно вверх. Единственное, что я смогла, так это затормозить у потолка и оглянуться. Я мельком разглядела убранство комнаты, даже заметила как женщина, с телом которой я только что распрощалась, взяла в руки метлу и свистнула на улицу, призывая кого – то. Но главное, я успела рассмотреть её лицо, и это поразило меня до глубины души. На меня смотрело моё лицо, только лет на двадцать – двадцать пять старше. Я так и летела до самых облаков с раскрытым ртом и широко открытыми глазами, в голове, кипя и булькая, варилась мысли, а тело, вертикальным брёвнышком стремилось ввысь, пока не ворвалось в густую вату облаков. Там скорость моя значительно снизилась, тело приняло горизонтальное положение и начало медленно возноситься. Я закрыла глаза и стала ждать смерти.
- Петь, как ты думаешь, Марина любит жареную картошку, или толчёнку? – услышала я совершенно будничный голос ведуньи, где – то совсем недалеко от меня.
-Конечно жареную, - быстро ответил Петька.
-Почему конечно? – подумала я, - и откуда он знает, какую картошку я люблю?
-Ну, тогда давай, бери вон ту чашку, дуй на ручей, помой там картошку и обратно. Я пока сальца достану. Мы картошечку на сале пожарим, да с огурчиками, ммм… Только это… В дом тихонько заходи, там Марина заснула, не буди её, пусть спит, сил набирается.
-Ага, - ответил Петька, и громко затопал на ручей.
-Да, что ж он как слон – то топает, - подумала я, и перевернулась на спину, - ох, хорошо – то как, - подумала я, и услышала, как тихонько открывается дверь.
-Я не сплю, - тут же сказала я, чтобы ведунья не мучилась и не ходила на цыпочках, - Марья, а ты откуда такой образ взяла?
-Какой ещё образ? – наигранно удивилась ведунья.
-Да всё ты поняла, хитрюга, - улыбнулась я, - ты мне, пожалуйста, скажи, мне очень – очень надо, какой из образов твой, настоящий?
-Настоящий тот, в котором я в городе живу, а остальные я во сне видела.
-Я тоже их сегодня видела, - ухмыльнулась я, - и тебя вот такую видела, только лет на двадцать помоложе. Но, уж извини, ты там такая кобыла была, метра три, как минимум роста.
-Обыкновенная богатырша, - пожала плечами Марья, ничего особенного.
-Фига себе обыкновенная, - хмыкнула я, - ты бы себя видела…
-А я и видела, - улыбаясь, ответила ведунья, - видела, ещё и участвовала в боях.
-А, знаю, битвы были против Кощея, да?
-Угу, - кивнула Марья.
-Слушай, я чего – то не поняла, чего нам этот Кощей – то дался. Я, ну то есть Баба Яга, какой – то бред несла. «Люди перестанут умирать, начнут плодиться, места в Яви будет всё меньше и меньше…», - процитировала я своего предка.
-А чего тут понимать, - Марья погладила меня по голове, и я внезапно обнаружила, что до того, как ведунья меня погладила, в голове моей звенело, - всё она правильно сказала. Я Марья Моревна, следила за тем, чтобы определённое количество людей умирало, чтобы другим было полегче жить, чтоб голода не было, всем всего доставало. Ты, то есть Баба Яга, переводила их из мира Яви в волшебный мир Нави.
-А зачем их переправлять в Навь?
-Чтобы души умерших там очищались и перерождались в других людей. А Кощей хотел погубить нас, и намеревался быть властителем мира, а это грозило хаосом. Представь себе мир, в котором никто не будет умирать.
-Так это же здорово, - обрадовалась я.
-Это тебе только кажется, что это так здорово. Представь себе, у тебя всё есть ты молодая, красивая, берёшь от жизни всё… десять лет берёшь, двадцать, тридцать, сорок… Через сто лет тебе надоедает всё и ты идёшь искать смысл жизни. К двумстам годам ты понимаешь, что в твоей жизни абсолютно нет никакого смысла, и ты начинаешь хандрить и мечтать о смерти. А она всё не идёт… А если богами человеку ничего не дадено и он почти с младенчества только вкалывает как лошадь, и ничего другого в жизни не видит. Как ты думаешь, через, сколько лет он захочет умереть?
-Это потому что мир несправедлив, - сделала вывод я.
-Эка куда тебя понесло. В мире людей люди сами себе хозяева. Что создают, так и живут. Но благодаря нам они живут, умирают и снова живут…
-А если они не будут умирать, а души закончатся, то начнут рождаться бездушные люди?
–Теть Маш, я помыл картошку, - в сени шумно ворвался Петька.
-Да чтоб тебя, - проворчала я, - такой разговор оборвал.
-Тёть Маш, куда её поставить? – без всякой задней мысли спросил парень.
-А поставь, Петенька на стол, - Марья махнула рукой в сторону горницы.
-Маша, – удивлённо спросила я, - он зовёт тебя Машей?
-Нет, ну а что такого? – развела руками ведунья, - ну, должен же он был как – то меня называть. Марья, Маша, всё равно одно имя.
- Ну, я бы так не сказала… Хорошо, Маша, так Маша, - я пожала плечами, и тут же, улыбаясь, уставилась на неё.
-Что? – спросила ведунья, явно подозревая подвох.
-Ты поняла, что у нас получилась? - фыркнула от смеха я, - у нас теперь новая сказка началась, «Маша и медведь» называется.
-Слушай, ой, и правда, - захохотала Марья. У меня громко заурчало в животе, - да ну тебя, - спохватилась Марья, - как состояние? – я попыталась приподняться, и оказалось, что вставать я могу уже с лёгкостью, - вот и хорошо. Петя воды с ручья принёс, на крыльце стоит, пойди, умойся и иди потихоньку к столу. Да не геройствуй, не нужно делать резких движений, ты ещё не так сильна, как тебе кажется.
Марья встала с лавки и зашла в дом, а я, опустив ноги на пол, немного посидела, адаптируясь к вертикальному положению, потихоньку встала, и по стеночке двинулась к двери на улицу. О каком геройстве может быть речь, если я еле ползаю? Выйдя на улицу, с огорчением я поняла, что день уже закончился и солнце идёт к закату. Тяжело вздохнув, я посмотрела на ведро, наполненное до краёв водой.
-И как он умудрился принести ведро, не пролив ни капли? - удивилась я.
Зачерпнув в пригоршню воды, плеснула её на лицо и, почему – то подумала:
-Причём тут соль? Как они заставят его жрать заговорённую соль, текилу предложат что ли? Не, ну а чего, выпил текилы, лизнул соли, и в тюрьму, - я ещё раз сполоснула лицо и почувствовала, что мне стало намного лучше, - интересная эта вода. Как начинаю контактировать с ней, так сил прибывает, что горы готова свернуть. Может, это живая вода?
С этой мыслью я и зашла в дом и сразу же спросила об этом ведунью. Петька от удивления приподнял бровь и уставился на Марью, а та, как ни в чем не бывало, нарезая картошку, посмотрела на меня и хмыкнула:
-Любой источник на земле это живая вода.
-Ну, если Вас так послушать, то можно подумать, что у нас из крана течёт мёртвая вода, - влез в разговор парень.
-Ну, мертвая-не мертвая, а всё же не такая.
-Нет, Вы скажите какая, - Петька вцепился в Марью как клещ.
- Ну, всё, - подумала я, зная его как облупленного, - теперь, пока не услышит ответ, который все объяснит, не успокоится.
Мне тоже было любопытно услышать, какая у нас, в городе течёт вода.
- Какая, какая, да никакая, - ответила Марья, - вот как сказала, так и есть. Она пока по железным, ржавым трубам пройдёт, всю свою силу потеряет. А у тебя, - она кивнула в мою сторону, - вода твоя стихия. Тебя любая вода лечит.
- С чего ты взяла? - удивилась я.
- Хорошо, - ведунья отложила нож и посмотрела в упор на меня, - что бы сделала, если бы тебя сильно обидели? Вот, только честно.
- Хм... - я задумалась.
- А можно я скажу, - Петька поднял руку, как первоклашка за партой, ведунья кивнула ему, - психанула бы и разнесла всё к чёртовой матери.
- Вот, видишь, - ведунья подняла указательный палец вверх, - разметала, а не снесла с лица земли.
-Ничего я не вижу, - заворчала я, - и логики тоже.
-Ну, это так... К слову. А вообще, это просто по тебе видно, - улыбнулась Марья.
- По мне? - удивилась я, - а что, разве так можно определить?
- Можно, но только если это тебе дано.
Мне что – то не очень понравились её слова, поэтому я решила спросить:
- А если не дано?
- Ну, если не дано, то уж не обессудь, - ведунья вручила мне миску с овощами, - иди и делай салат.
Я хотела, было, обидеться на этот странный беспредметный разговор, но посмотрев на Петьку, поняла. А чего ради она сейчас будет всё подряд при обычном смертном всё выкладывать? Ну, да, он, как говорится, в доску свой, но он человек, которому и половины из сказанного не дано понять.
-И правда, чего я как дура прицепилась к ней, - подумала я, - ясно же, что при нём ничего серьёзного не скажет. А мне, прежде чем что – то ляпать, нужно думать, может ли она ответить на этот вопрос или нет. Надо избавляться от незваного гостя, надоел, прицепился как клещ, болтается тут под ногами, ни дел, ни работы из-за него. Домой хочу, - громко , на весь дом заявила я, и зло зыркнула на парня.
- Ну, поправишься и поедешь, - спокойно ответила ведунья.
- А когда я поправлюсь? - настойчиво спросила я.
- Ну, дорогая, на этот вопрос сможешь ответить только ты, - она развела руками.
- Я полагаю, что завтра уже смогу, вести машину, - я в упор посмотрела на Петьку.
Его лицо ничего не выражало, казалось, что ему всё равно где болтаться. Хотя нет, ему-то точно было интересно здесь находиться, дома скучно и мать вечно орёт, а тут волшебно, диковинно всё.
-Завтра утром встанешь, я проверю твоё самочувствие, и если будет всё нормально, то поедешь, - спокойно ответила Марья.
Её слова подействовали на меня, как таблетка валерьянки, и я больше не стала дёргать её и задавать дурацких вопросов. Для себя я решила, что завтра, во что бы это ни стало, Петьку отсюда уберу, потому, что в этом доме нет места таким как он, если их, конечно не лечат. Мы спокойно поужинали, и потом долго ещё сидели за столом у самовара, пока Петька не стал клевать носом. Уложив парня на той же лавке под окнами дома, мы не сговариваясь, все втроём направились к ручью.
На этот раз мне показалось, что вода в ручье почти не текла. Она как – то тихо прямо на глазах прибывала, и превращала ручей в маленькое озерцо. Вода на поверхности совсем не колыхалась, и в зеркальной глади отражались звёзды и узкий серебристый серп новой луны. Не смотря на то, что она давала мало света, озеро было ярко освещено. Я немного покрутила головой, в поисках фонарей, но их не обнаружила, зато поняла, что свет исходит отовсюду. Мы плюхнулись на лавочку и блаженно вытянули ноги. В этот раз она почему – то оказалась чуть подальше от воды и ноги до неё не доставали.
-Прости меня, это была ошибка, - сказала я, глядя в отражающуюся в воде луну.
-За что? – спросила Марья.
-За то, что доставила столько хлопот. Не надо было Петьку здесь оставлять, это я только к вечеру поняла. Да, и с кольцом так вышло…
-Это хорошо, что с кольцом так вышло, - ответила она, - я до сих пор небеса за это благодарю. А то, что гость у нас остался… Заешь, если бы я не захотела его оставить, то меня никто бы не смог уговорить, - спокойно ответила Марья, - зато мы сегодня всю картошку выкопали.
-Всю? – удивилась я, - да там же у тебя соток десять. Как вы умудрились их так быстро выкопать?
-Ну, мне мишка помогал, - она огладила Кирюшу по голове, - ещё чуточку ведовства… Петя всё сам делал. Думала она свалится часа через два, ан нет, до вечера носился, как заведённый. А чего ты так быстро вдруг решила уезжать, из-за него?
-Конечно. Достал болтаться под ногами, ни тебе спросить, ни тебе ответить. Уже задолбалась изворачиваться, боишься как бы чего не ляпнуть, или вещи своими именами называть. Ходишь, как дурак и всё время думаешь, вдруг не то скажешь, а вдруг спалишься. Терпеть ненавижу врать. Я же поняла, почему ты мне не ответила про стихию.
-А, это, - ведунья небрежно отмахнулась, - это ерунда. Ты, когда возишься в ручье, у тебя аура фиолетовой становится.
-А что означает фиолетовый цвет? – снова задала я ей вопрос.
-А то и означает, что дар твой силу набирает, и ты сильнее становишься.
-Слушай, я вот что подумала, - вдруг спохватилась я, - а как же мы завтра поедем. Вам же придется где – то в дороге переобуваться.
-Зачем нам переобуваться? – не поняла Марья, - у меня вся обувь удобная.
-Да я тебе ни о том. Вместе мы поехать не сможем, вам же как-то нужно красоту на себя навести, в привычную Марью с собакой обернуться. Так же быть не может, что ехали одни, а приехали другие. Да и вы должны быть уже дома, когда мы приедем, вдруг он рванёт напрямую к вам, а вас дома нет.
-А что, мы не имеем права куда – то уехать, не доложив вам? – поинтересовалась Марья.
-Иметь – то имеете, но Петька же в этом плане дурак, кипишь поднимет, искать начнёт.
-Да с какого перепуга? – возмутилась Марья.
-Ну, не знаю я, а вдруг… Ты же в деревне лечила, не скрываясь, и для него теперь непререкаемый авторитет.
-О, Господи, - вздохнула Марья, - не было заботы, купила баба порося.
-Ну, а я о чём…
-Кирюшенька, сынок, ты можешь нас переместить?
Медведь положил голову на колени ведуньи, и в тот же момент они оба исчезли. Я осталась у ручья одна, вокруг сразу потемнело, и тут же, как по щелчку на меня полезли все детские страхи. Лес громко зашелестел, из-под каждого корня дерева ко мне полез Бабайка, заухали совы, где – то невдалеке завыли волки…
-Бррр, аж холодок по коже, - вдруг вокруг вновь стало светло, Марья снова сидела на лавочке и смотрела на меня, - ты чего так побледнела, испугалась что ли? – удивилась она.
-Да, как только ты исчезла, в лесу странный концерт начался. А я, знаешь ли, в детстве темноты боялась…
-Да, где ж тут темнота? – удивилась она.
-Когда ты исчезла, свет выключился, а лес зашумел, - обижено ответила я.
-А, ты и испугалась, - ведунья всплеснула руками, но тут же приобняла меня, - ты шума леса не бойся, это так сказать сигнализация моя. Когда я ухожу за пределы поляны, она сразу включается. А свет… Погоди, так ты же по кладбищу ночью ходила и ничего не боялась, а тут темноты испугалась?
-На кладбище мертвецы, чего их бояться, а в лесу Бабайки, совы, волки…
Марья с изумлением посмотрела на меня и расхохоталась:
-Ой, не могу, Бабайки, да кто ж тебе такое сказал?
-Бабушка в детстве пугала, говорила, что если буду плохо есть, или спать, придёт Бабайка и меня в лес утащит, - надув губы от обиды, начала рассказывать я.
-Хм… дать бы твоей бабуле по губам, - сердито ответила ведунья, - нет никакого Бабайки, не существует он. Нет, - она встала и снова всплеснула руками, - это же надо так ребёнка запугать. Всё из детства, - вздохнула она и снова плюхнулась рядом со мной, - всё из детства… А ты не бойся ничего, ты сильная, смелая девочка, вон по кладбищу бродишь, с ведьмой бьешься не на жизнь, а на смерть.
- Ты говоришь так, как будто не меня, а себя уговариваешь.
-Да? – переспросила Марья, - ну, может и такое быть. Думаешь, у меня детских страхов не было? Были, и ещё какие, до сих пор тишину не люблю. Если ты не успела заметить, то я тебе скажу, что тихо у меня только в доме, а если я вышла из дома, то вокруг хоть что – то, но должно шуметь.
-Ого, вот это фобия, это чем же тебя так нужно было напугать?
Марья внимательно посмотрела на меня, и ответила:
-Не скажу. Может быть когда – нибудь, но только не сейчас. Могу сказать только одно, что Бабайка твой и в пуп моим страхам не упирался.
-Ну и ладно, - с облегчением вздохнула я, мне на сегодня и своих страхов хватило, поэтому я быстро сменила тему, - ну, так что на счёт завтра?
-Если честно, то я думаю, что это бесполезная трата времени, и я бы на это не пошла, если бы ты не училась в данный момент перемещению. Мы только что с Кирюшей переместились домой, свет повключали, с соседкой парой слов перекинулись. Маму Петину встретила, сказала ей, что ты звонила, и что он завтра приедет.
- Да когда же ты всё успела? – удивилась я, - тебя же всего пару минут не было.
-Это здесь была пара минут, а там почти час прошел. Пока все дела переделала…
-Что- то с нашим медведем не так… - задумчиво произнесла я, - он у нас похож на ходячую машину времени.
-Да, не перебивай ты меня, - одёрнула ведунья,- дай договорить. Я бы и с места не сдвинулась, если бы не твоя учёба. Мне глубоко плевать, что скажет или подумает твой парень. Мы переместимся с Кирюшей, так тому и быть, но ты, как только приедешь домой, поставишь машину в гараж и тут же отправишься обратно сюда, а мы тебя подстрахуем.
-И чем же ты сможешь меня подстраховать? – усмехнулась я.
-Ты отправишься первой, а мы пойдём по твоему следу. И если ты застрянешь, то мы сможем тебя забрать.
-Страшновато, - я тяжело вздохнула и умоляюще посмотрела на ведунью.
-Да, уж не страшнее твоего Бабайки, - усмехнулась Марья, - кстати, если ты ещё не поняла, то он к твоим страхам, как раз никакого отношения не имеет. Просто ты, как городской житель панически боишься ночного леса, так что будем это исправлять.