Тяжко. Душно. Пот течет по лицу, спине, груди. Кляп во рту не дает дышать, язык стал шершавым и не помещался во рту – пить не давали целые сутки.
Аля лежала на голом полу мастерской. Руки, скованные за спиной наручниками, затекли и невыносимо болели. Раскалывалась голова. Боль не отпускала, не давала сосредоточиться, подумать и вспомнить, как она очутилась здесь.
Аля и Игорь собирались во Францию на презентацию духов. Целый месяц Аля скакала по продуваемым всеми ветрами питерским крышам как коза. Игорь был очень требовательным фотографом и изводил ее беспощадно. Алька тогда чуть не плакала. Но ведь получилось! Игорь показывал ей фотографии, и она не узнавала себя. Не человек, а Богиня - Завоевательница.
- Я же говорил! Ты – то, что надо, девочка моя! – восклицал Игорь и увлекал Алю за собой.
Это был самый лучший месяц в ее жизни. Питерские крыши, студия и Игорь. Она хотела вытащить его в ресторан, в кино, но любимый категорически не соглашался. Только работа. Только любовь. И Аля, тонувшая в его нежности и поцелуях каждую ночь, забывала обо всем на свете. А он... Он часто пропадал по работе, мотаясь то к спонсорам, то на фабрику, то к редакторам отдела. Алю с собой не брал, объяснив, что показывать такой бриллиант раньше времени не стоит. Там в Каннах, на презентации, она выйдет в прекрасном тонком сером атласе, струящемся по изящному телу, а следом – шлейф – голубой, нежный как облако... Все ахнут. Этот показ запомнит весь мир!
- А что потом?
- А потом? А потом лучшие контракты. Деньги. Слава. И ты забудешь своего бедного фотографа, — говорил Игорь задумчиво.
- Почему? – удивлялась Аля.
- Потому что у тебя будут лучшие мужчины! – отвечал он.
- Не будет. Никогда! Я люблю тебя! Только тебя! – кричала Аля.
А он прижимал ее к себе, вдыхая аромат ее волос, и целовал Алину шею, губы, глаза...
День презентации приближался. Игорь так нервничал, так волновался, ее любимый.
- Ой, Алька, сердце из груди выскакивает. Давай хоть вина выпьем. Руки не на месте.
- А может, выпьем в Каннах?
- И в Каннах – тоже. И сейчас – обязательно. У тебя, Алечка, железные нервы! – смеялся Игорь.
Он достал из холодильника бутылку шампанского, откупорил ее и разлил по бокалам.
- За северную звезду! И пусть Клаудия Шиффер сдохнет от зависти! – и чокнулся с Алей.
Аля выпила.
Что-то нехорошее промелькнуло в его глазах. Аля не успела спросить, что с ним. Она провалилась в густую, вязкую темноту.
Проснулась она уже в наручниках. Алька не понимала, что происходит. А может быть, это – происки врагов Игоря? Но, господи, какие у него, простого фотографа, враги? Смешно. А если это – враги вовсе не Игоря, а...
- Очнулась? – Игорь, словно из воздуха материализовался перед ней. Присев на корточки, засунул ей в рот кляп.
- Вот так и сиди. Кстати, давно хотел сказать: модель из тебя никудышная. Всю дорогу еле-еле сдерживался, чтобы по башке тебе не дать. И любовница из тебя никакая. Надо было маму слушаться: прилежно учиться и сидеть дома. А вы, идиотки, все в звезды лезете!
Он повернулся на каблуках и вышел из мастерской, мягко щелкнув дверным замком.
Нет. Нет. Да нет же, не может этого быть! Но правильная догадка холодной змеей вползала ей в душу, сворачиваясь в ней скользким клубком, устраивалась удобнее, располагаясь на долгое житье. Предательство! Господи, господи, боже мой, какая же Аля дура! Повелась легко и без сопротивления. Доверилась - кому? Что теперь будет с мамой, бабушкой, отцом? Что будет с ней? Как мерзко, как подло, как низко, как чудовищно ее обманули!
Ну конечно! Не зря отец прятал семью в Польше. И вот, наконец, добрались до нее. Славы захотелось девочке. Попалась птичка. Сердце Али обдало горячей волной, а по спине, наоборот, пробежал леденящий холодок. Все: съемки, реклама, духи – сделано специально, чтобы выманить ее в Россию. И «любимый» не выпускал Алю никуда не потому, что хранил все в тайне для пиара, а для того, чтобы шантажировать отца.
Она застонала от бессилия. Отчаяние и стыд целиком поглотили ее.
Пот струился по Алиному лицу, наручники крепко впились в запястья, и ей казалось, что она начала сходить с ума.
***
Игорь Ильин был в бешенстве. А еще он испугался по-настоящему. Сегодня у него с самого утра рушилось все, ради чего он не спал ночами, нервничал и даже пил успокоительное. Первой неприятной новостью было то, что его группа, отправленная в Польшу, бесследно испарилась. Как и не было ее никогда. Как это случилось – непонятно. Связь была регулярной и обнадеживающей. И вдруг – звонок: никого в доме нет. Ни баб, ни парней вместе с Бугаем, толковым бойцом. Куда они подевались? Факт налицо – бабы сбежали. Невозможно? Невозможно. Но – факт.
Не прошло и трех часов, как позвонил Гурам. Он орал и плевался в трубку, обещая Студенту все мыслимые и немыслимые кары. Пропал товар. Сорвалась поставка «бананов» на границе. Фуру взяли в оборот. Кто за этим стоит? Ведь не было никаких проблем с таможней? Так или иначе, а бабки нужно возвращать. Вопрос в студию – как?
Ну ладно, Студент вывернется с возвратом, но сделка все равно будет считаться сорванной. Франт за такие дела по головке не погладит. Грузовик, полный оружия, на границе – серьезная статья. Все ниточки – к нему, Студенту. Сядет, как пить дать. А если не сядет (уж Франт об этом позаботится), ляжет в землю сырую. Где-нибудь под сосной в Тихвинском районе. Далеко, надежно и глубоко.
Сегодня была назначена встреча Франта с «папашей». «Рандеву» должно состоятся в нотариальной конторе на Крестовском, недалеко от Конноспортивного клуба. Место тихое, несмотря на постоянную движуху вокруг. Небольшой особнячок, увитый розовыми кустами, надежно спрятался от посторонних глаз. «Папаша» подпишет документы о слиянии компаний, и дело можно считать закрытым. А если он заартачится? Есть козырь – девка. Главный козырь. Жену и мамашу не так страшно терять, как доченьку. Пусть и неродную, но он-то об этом не знает? А если знает? Вдруг сбежавшая женушка все расскажет, раскаявшись в подлом обмане? И что потом? Франт с него три шкуры сдерет и будет прав.
Игорь нервно ходил из угла в угол. Напряжение нарастало. По всем статьям – ему шах и мат. И если все делать по уму – то надо просто делать ноги. Чем дальше, тем лучше. Какие у него гарантии: только эта никчемная девка. Но хоть что-то. Папаша из кожи вылезет, ботинки будет Франту целовать, лишь бы оставить девку живой. А он прикроется ей, как щитом. Только бы до границы добраться. В Кемпеле у него есть чудесный маленький домик, где можно замечательно переждать грозу и перебраться в Швецию. Денег на счету достаточно для спокойной жизни за границей. Правда, зарабатывать их лучше на Руси. Ничего, Франт не вечный, авось получится вернуться.
***
Алина приказала - держать себя в руках. Как папа любил говорить: включай голову, выключай эмоции. Главное, сохранить ровное дыхание, во что бы то ни стало. Смотреть по сторонам и оценивать обстановку, занять себя. Она оглядывала мастерскую. Фотографии, постеры, реклама, и снова фотографии. Пейзажи, портреты, натюрморты. Неплохое хобби для бандита. Ну, а что? Леон, например, ухаживал за цветком. А этот – фотохудожник. Прелесть какая.
Талантливо работал Игорек. Вот фото раскрытого деревенского окна. Ваза с флоксами на подоконнике. И яблоки с румяными боками. Проем оконной рамы – проем света. Чувствуется дыхание летнего знойного дня и запах яблок, скошенной с утра душистой травы. Рука мастера.
А вот еще одна: каменистый пляж, усыпанный мелкой, вылизанной морем до блеска, галькой. Солнце дарит последний луч вечернему небу. Море нежно целует, словно мать – дитя, кромку пляжа, а вода – бирюзовая. Азовский пляж. Алина помнит эту гальку.
Фотография в стиле ретро. Молодая девушка на качелях. Простенькая кофточка, беленькие носочки. Черная смоль волос и белозубая улыбка. Девушка откинула голову – чувствуется, как сердце ее замирает, пока гигантские шаги, достигнув нужной амплитуды, возвращаются обратно...
Стоп! Что-то царапнуло душу. Алина насторожилась. Где она видела это фото?
- Бабуска, а почему это ты? Ты зе сталенькая! – спрашивала маленькая девочка.
- Это я сейчас – старенькая, а раньше была молоденькая, — отвечала бабушка.
- А как это молоденькая, если ты сталенькая, бабуска? – не могла понять девочка.
Алина вспомнила! В голове появились новые вопросы. И они не давали покоя.
Откуда ей было знать, что Студент, подражая Франту, увлекся фотоделом. А этот портрет он, стараясь потрафить боссу, лично реставрировал. Копия, подаренная Франту на какой-то очередной юбилей, висела в спальне Игоря Сергеевича Левина, бывшего незабвенного Антона Борисова, так некстати покинувшего бабушку Марию много лет назад.
***
Первой мыслью Франта об Игорьке была: «Кинул, ссука» Близился полдень, гость сидел перед ним, а советника – не было. Труба отключена. Дома его нет. Гурам звонил Франту несколько раз и требовал вернуть бабки за товар. Товар арестован. Дело набирало серьезные обороты, а Игорек испарился. Ни его, ни денег, ни девки этой. Да еще и семейку «папаши» про...шляпил. Ах ты, гнида... Пригрел на шее змею, доверился, за сына считал.
Папаша имеет право на предъяву. Так дела не делаются. И если что – братва будет разбираться с ним, Франтом, на полном серьезе. Ибо Франт вел себя сейчас, как ссученный. Блефовать не стоит. А вдруг девка мертва? И что потом? Ах ты ж, ссука... Подставил по полной...
Франт любезно улыбнулся:
- Ну-с-с, Валерий Алексеевич, может, выпьем хорошего токайского вина? Или кофейку?
- Спасибо, Игорь Сергеевич. Лучше приступим к делу.
- Конечно. Приступим, — Франт был настоящим джентльменом, не слова, а мед лились из его уст.
- Сначала я хочу видеть свою дочь.
- Безусловно. Ее сейчас привезут.
Франт потыкал по кнопкам здоровенного «Эриксона».
- Виктор? Проследи, дорогой, куда это наш Игорь Петрович запропастился. Молодой, горячий, на девушку загляделся, что ли? Отец волнуется! Даю тебе пятнадцать минут.
Ни один мускул не дрогнул на лице Франта.
- Придется подождать. Не волнуйтесь. С Алины Валерьевны ни один волосок не упадет!
- Верится с трудом, — ответил ему Валерий. Он едва сдерживал гнев.
Петрович обещал его подстраховать. В случае чего – огонь на поражение.
- Нет, Петрович. Не надо мокрухи. Справлюсь сам.
Они крепко обнялись на прощание. Валерий взял с него слово: следи за Наталеной, за дочерьми, если что... Он так и сказал: за НАТАЛЕНОЙ.
Пять. Десять. Тринадцать минут. Четырнадцать. Запиликала труба.
- Да, Витя, слушаю, — Валерий увидел, как меняется лицо Франта, — что-о-о? Чт-о-о-о? Немедленно найти! Сейчас же!
В трубке кто-то оправдывался.
- Да мне насрать, куда он и что он! Не дай бог, он пересечет границу, я тебе, Витя, лично глаз на жопу натяну!
Левин был на грани бешенства.
- Кинул нас Игорек. А дочку твою в заложники взял! – он крикнул телохранителю. — Сергей, быстро машину и ребят!
- Я поеду с тобой, — плюнув на нежности, сказал Валерий.
- Без базара. Мой косяк, — и куда же делись барские манеры у Франта?
Они сидели рядышком в длинном, блескучем "мерседесе", а водитель то и дело поглядывал украдкой в зеркало на своих пассажиров. Что за чертовщина: старый Левин и молодой Левин. Одинаковый прищур глаз, одинаковые плотно сжатые рты и даже брови одинаковые. Охренеть!
- Куда он направился? – спросил Валерий.
- К финской границе. Не волнуйся, папаша. Я известил гаишников. Все-таки, заложница. Далеко не уйдет. Повяжут, — Франт, забыв о своем статусе, говорил просто. Даже сердечно. Прям, отец родной, не иначе.
Но мозг сверлила беспокойная мысль: Игорек потерял страх. А вдруг кувырнется где-нибудь на повороте? Думать об этом Валерию не хотелось, но в голову лезли и лезли картины, одна страшнее другой. Нужно включить разум. Выключить эмоции. Он так Алинку учил. А сам?
***
Руки, закованные в наручники, превратились в кувалды. Казалось, мышцы кто-то натянул до предела, и они вот-вот лопнут. И, боже, как хотелось пить. И в туалет. Алина приказывала себе не страдать. Где там, она была всего лишь молоденькой девушкой, а не йогом.
В мастерскую не зашел, влетел Игорь. Вынул кляп изо рта.
- Я сниму с тебя и наручники, если будешь меня слушаться. Поняла?
Алина кивнула.
- Ты сейчас быстренько садишься со мной в машину, лучезарно улыбаешься и едешь до границы. Ты ведешь себя хорошо – я не нажимаю на курок пистолета. Ясно?
Алина вновь кивнула.
- Игорь, пожалуйста, дай мне воды. И... я в туалет хочу.
- Живо! – он разрешил.
Через пять минут Алина сидела на пассажирском сиденье. Была мысль выброситься на ходу, но она ее откинула, увидев, с какой скоростью несется автомобиль. Глаза Игоря остекленели. Это были глаза НЕНОРМАЛЬНОГО человека, и она решила: НЕ ВОЗНИКАТЬ. Только бы не попасть в аварию.
Машина, такая же сумасшедшая, как и ее хозяин, резво петляла по питерским дворам-колодцам, пока не выскочила на Выборгское шоссе. Игорю здорово повезло – пробок на дороге не было. Они пролетели мимо Сертолово и дальше, без остановки, Игорь жал на газ так, что от скорости у Алины закладывало уши. Вдруг у поворота на дачный поселок показались сигнальные огни.
- Гаи, б...ь, — чертыхнулся Игорь и даже не подумал притормозить.
Инспектор ДПС резво запрыгнул в автомобиль, приказав сотрудникам взвода перекрыть дорогу. Машина резко взвыла и помчалась вслед за иномаркой Игоря.
Аля сидела ни жива ни мертва.
Игорь, одной рукой держась за руль, другой кое-как набрал номер Франта и заорал:
- Если не прекратишь погоню, я ее грохну, я ее грохну, я ее грохну, падла! – и отбросил телефон на заднее сиденье. Машину чуть не занесло юзом на повороте, но он умудрился выровнять свой "фольксваген".
Игорь посмотрел в зеркало дальнего вида: автомобиль ДПС резко свернул вправо и исчез в лесополосе.
- Вот так будет лучше! – ухмыльнулся он. — Что, модель, поживешь еще? – он нехорошо шутил.
Мысли Студента лихорадочно крутились в мозгу: от погони не уйти, его давно засекли. Нужно срочно менять транспорт.
Он притормозил у дороги и выволок за шиворот Алю.
- Стой тут. Голосуй. Я в кювете подожду. Не рыпайся. Улыбаемся и машем, поняла, модель? А я буду держать тебя на мушке!
Он вытащил пистолет и скрылся в зарослях борщевика.
Алина стояла, одинокая, потерянная и пыталась улыбаться проезжавшим мимо автомобилистам. Через некоторое время возле нее остановился потрепанный "москвич". В нем сидели двое смуглолицых мужчин.
- Ай, какой женчин! Сколько? – весело спросил один из них.
- Мне просто, мне просто... - Алю трясло.
И вдруг – выстрел. Веселый пассажир, откинув голову, навеки замолчал. Водитель мгновенно кувыркнулся с сиденья, залег у колеса.
- Ложись! – крикнул он Але.
Аля, взвизгнув, упала на асфальт. Чудом пуля ее не задела. А водитель "москвича" вытащил оружие. Началась перестрелка.
- Уходы! Быстра! Ползком! – крикнул он насмерть перепуганной Але.
Игорь убегал в лес, отстреливаясь на ходу.
Мужчина, ругнувшись, подошел к девушке и обнял ее.
- Все хорошо, девочка. Все хорошо.
Через некоторое время к месту трагедии подъехали автомобили ДПС, милиция и... длинный "мерседес".
Аля, с накинутой на плечи курткой кавказца, дрожала в милицейском УАЗике. Она вдруг увидела, как из роскошной иномарки вышли двое мужчин: молодой папа...и... папа, резко постаревший.
- Па-а-а-а-п-ка! – закричала она, что есть силы.
Валерий бросился к ней навстречу.
***
- Благодари, девочка, Ашима, — ласково говорил Алине старик, так похожий на отца, — он молодец. Карима жаль, жаль. Молодой, не женился еще...
Валерий обнимал свою дочку и слышал, как бьется сердце его девочки.
- Все хорошо. Все нормально. Ты цела, — он укачивал ее, как маленькую.
Старик пристально смотрел на нее.
- Не обижал тебя этот душегуб? Ты скажи мне. Не бойся.
- Его поймают? – спросила Алина, прижавшись к отцовской груди.
- Конечно, поймают, — утвердительно кивнул Франт, — еще как поймают.
- Ну хватит, прекратите этот балаган! Что вы строите из себя добренького дедушку, — вдруг взорвался Валерий.
- Папа, скажи, что делает у них фотография нашей бабушки? Ну та, с качелями, — Алина помахала ладошкой, изображая маятник.
- Какая фотография? – хором переспросили мужчины, и молодой, и старый.
***
Алине прописали покой и сон. Доктор так и сказал: спать и есть. Есть и спать.
Алина не возражала пожилому медику. Но про себя твердо решила: никаких «есть и спать». Она все равно будет моделью. Что бы там не приказывал седой врач, похожий на Айболита.
Мама не отходила от дочери. Бабушке было решено пока ничего не говорить. Не хватало ей еще этой новости.
Они долго сидели рядышком, взявшись за руки.
- Аля, ты останешься в России? – спросила Елена.
- А ты, мама, куда-то уезжаешь? – спросила, в свою очередь, Аля.
- Мне нужно возвращаться в Польшу. Там... бабушка. Как она без меня? – Елена ничего не сказала Але о том, что они с Валерием решили расстаться. Слишком много новостей. Слишком.
---
Анна Лебедева