Дела у общины шли неплохо. Молодёжь строила и созидала, стариков же использовали в качестве живой библиотеки. Дни непременно завершались традиционными посиделками у костра. Кроме поучительных бесед здесь звучала ещё и музыка. Сыну Антона удалось изготовить настоящее чудо – некий гибрид гуслей и арфы. Жилы домашнего скота обрели новую жизнь в качестве струн. И каждый примерял на себя роль волшебника, извлекая странные протяжные звуки, от которых хотелось смеяться и плакать одновременно. Вскоре родились и первые баллады, где молодые новоземляне попытались описать самих себя.
Мы - дети Космоса. И наш родимый дом
Так спаян общностью и неразрывно прочен,
Что чувствуем себя мы слитными в одном,
Что в каждой точке мира -- весь мир сосредоточен…
И жизнь -- повсюду! Жизнь в материи самой,
В глубинах вещества -- от края и до края
Торжественно течет в борьбе с великой тьмой,
Страдает и горит, нигде не умолкая.
(Александр Чижевский - советский междисциплинарный учёный, биофизик, основатель гелиобиологии)
В ту роковую пятницу Анна, проснувшись задолго до рассвета, почувствовала беду. Лёжа во тьме она прислушивалась к собственному телу. Кололо в боку и в паху, ныли изработанные руки, но пугало не это. Нет. С этими немощами она уже свыклась и не обращала на них внимания. Обычные старческие болячки. Но, что же тогда? Лежать было неудобно, Тьма разъедала глаза. Встать бы, да включить фонарик. Солнечный аккумулятор, наверное, ещё полон? Однако, она боялась разбудить Гари. С годами сон мужа совсем расстроился. Он реагировал на малейший шорох и уж тем более на свет. Если проснётся – станет ворчать, жаловаться на мигрени. Нет, только не это! «Расслабиться и уснуть!» - приказала она самой себе и сжала веки. Не помогло. Неуютное предчувствие проникало под истончившуюся кожу старческих век, грызло неприятным холодком изнутри.
«Что –то со мной не так. Надо бы разбудить Гари… Надо бы поговорить с ним. Пусть поворчит… Пусть. Только бы не тьма… И не это…» - она не могла подобрать подходящего слова и вдруг замерла, осознав, что не слышит обычного сопенья и похрапывания мужа. Тьма молчала.
Приподнявшись на локте, Анна коснулась плеча Гари. Оно было прохладным.
- Гари, - позвала она шёпотом, - Гари!
И вдруг закричала не своим, а каким-то ужасно-чужим, надрывным голосом.
- Га-рри-и! – по впалым её щекам бежали горячие-солёные потоки, её трясло, мгновенно отказали ноги. Анна не могла шевельнуть ни правой, ни левой ногой, но не обращала на это ни малейшего внимания. Её пальцы слепо скользили по лицу Гари. Щёки, его нос, его глаза… Открыты. Выходит, он тоже в свои последние мгновения пялился в темноту? Почему не разбудил её? Почему ничего не сказал на прощанье? О, Гари!
Луч света пронзил темноту. Со второго этажа прибежали их дочери. Поднялся шум, голоса, топот. Но Анна находилась, будто под водой. С уходом Гари мир опустел. И она тонула. Тонула в этом пустом и холодном пространстве.
Гари похоронили. Первый могильный холмик вырос за городом – сиротливый и жалкий. Жутко смотреть на одинокую могилу. Первый мёртвый среди живых. Не находил себе покоя. Звал. Приходил во сне. Взяв на себя миссию добровольного посредника, Нома каждое утро "кормила покойника" - относила на могилу кусочек сыра и фрукты, шептала молитвы. Бесполезно. Гари упорно снился.
Анна так и не оправилась после смерти любимого мужа. Ноги больше не слушались её, мысли путались, временами она впадала в детство, смеялась, повторяла детские стишки и вдруг, оборвав фразу, начинала плакать и звать Гари. Она умерла ночью. На сороковые сутки.
- Переселилась к своему Гари, - сказала Нома, - теперь вдвоём им будет веселее там!
- Где "там"? - утирая слёзы, спросила одна из двойняшек покойной.
- Ну, "там"! На том свете, - пояснила Нома, таинственным шёпотом и глаза её при этом сделались круглыми и выпуклыми, как плоды опунции.
Молодёжь испытала самый настоящий шок. Столкновение со смертью вызвало шквал сумбурных чувств. Боль, несогласие, страх и любопытство… Да, они видели, как умирают животные и птицы, как остервенело бьются вынутые из воды краснопёрые рыбы. Но, чтобы и человек, более того, твой родитель вот так же легко превращался в окаменевшее нечто… Это, пожалуй, слишком!
- И что, мы все умрём?
- Да, к сожалению.
- Но мы не хотим умирать! Нет, мы не согласны! Давайте что-нибудь придумаем! Технологии какие-нибудь, в конце концов!
- Увы, нам не известны такие технологии.
- Как? – опешили повзрослевшие дети. Они чувствовали себя обманутыми, казалось старики скрывают от них какую-то тайну. Ну, правда, не может же жизнь заканчиваться вот так банально? Нома говорила про какой-то «тот свет». Пристали к ней с расспросами.
Старая гаитянка, напустив на себя важный вид, принялась рассказывать про ад и рай.
- После смерти тело напоминает скорлупу яйца, из которой только что вывелся птенец – душа. Скорлупа больше не нужна и её обычно прячут. Душа грешника слишком тяжела, летать она не может, поэтому опускается на дно мира – это и есть ад. Светлые души взмывают ввысь, подобно птицам. Они расправляют крылья и летят к свету
- К Солнцу?
- Нет, к другому свету…
К какому именно другому свету, Нома сообщить не могла. Однако, надежду, пусть и невнятную заронила.
А кладбище постепенно росло. Одна за другой души родителей, освобождались от скорлупы и устремлялись в поисках невидимого света, оставляя детям смутное чувство тревоги.
В конце концов их - первых переселенцев с Земли осталось из двенадцати только двое.
(Продолжение следует) - здесь!
Иллюстрация - работа английского художника Эдварда Роберта Хьюза "На крыльях зари"
Начало истории - тут! - 2 глава, 3 глава, 4 глава, 5 глава,6 глава, 7 глава, ,8 глава, 9 глава,10 глава, 11 глава, 12 глава, 13 глава, 14 глава,15 глава,16 глава., 17 глава, 18 глава, 19 глава, 20 глава, 21 глава, 22 глава, 23 глава, 24 глава, 25 глава, 26 глава, 27 глава, 28 глава, 29 глава, 30 глава, 31 глава, 32 глава, 33 глава, 34 глава, 35 глава, 36 глава.
Спасибо за внимание, уважаемый читатель!