Долины Центральной Якутии расположены вдоль Лены как бы в шахматном порядке, и напротив Табагинского мыса стоит Хаптагай - "столица" долины Нёрюктай, входящей в Мегино-Хангаласский улус. В 1733-53 годах близ Хаптагая работал Тамгинский железоделательный завод, организованный Василием Прончищевым для снабжения экспедиции Витуса Беринга.
Руду везли сюда с соседней долины Самартай выше по течению, работали на заводе каторжники и самартайские якуты-жемконцы, но тут-то и оказалось, что промышленную металлургию в Якутии не развернуть: заводы работали от плотин, а речка большую часть года стояла промёрзшей до дна. Якутский тракт, оборудованный в 1740-х годах к той же экспедиции Беринга, открыл Якутию для поставок уральского железа, и местная металлургия начала умирать. Маленькая Нёрюктайская долина заселена теперь плотнее Самартайской: её главный ресурс - положение.
Километрах в 10 от Хаптагая мы свернули налево и буквально скатились в долину с крутого склона коренного берега. У дороги - одинокий сэргэ, а под ним цветы: в 1941-м на этой поляне провожали мужчин на войну. Букетик же Наташа набрала, в очередной раз удивляясь якутскому разнотравью, на следующей поляне, пока мы с Егорычем меняли колесо.
Грунтовка, на которую мы спустились, приводит километров через 5 в обширное село с мягко говоря не типичным для Якутии названием Павловск:
По названию можно понять, что хотя сейчас село почти чисто якутское, что так было не всегда. Как и странная разреженность застройки да обилие заброшенных домов напоминают, что и так немаленькое (2 тыс. жителей) село раньше было ещё больше. Среди изб привлекают взгляд новая школа и не сельский по масштабу мемориал Победы с явно советским барельефом на явно новом пилоне да муляжом "тридцатьчетвёрки" у подножья:
Вдоль длинных улиц стоят капитальные городские дома:
Один из которых, хоть и брошенный, отмечен красивым стендом о том, что весной 1922 года тут помещался штаб красного командира Ивана Строда:
И в общем суть Павловска можно описать кратко - это исторический центр Нижнего Бестяха. Заречный контр-Якутск, куда вела переправа к дорогам по правому берегу Лены: помимо Якутского тракта, который вёл во внешний мир, были ещё государственный Охотский тракт и частный (Русско-Американской компании) Аянский тракт к портам Тихого океана. Государство отправляло в ямщики крепостных, а частники приглашали староверов из Забайкалья. С продажей Аляски и упадком Аянского тракта они заселили его начальную станцию Павловск.
Одним из тех староверов был Апексим Кушнарёв, быстро нашедший себе новый бизнес: в 1871 году он взял в аренду первый ленский пароход "Святой Тихон Задонский" (к тому времени ходивший уже как 10 лет), купил у якутов партию скота да повёз продавать на Ленские прииски. И хотя поставки старателям не могли быть невыгодны, в более широком смысле Акепсим Кушнарёв нашёл ещё более выгодную нишу посредника меж народов и миров.
В 1880-х он купил ещё два парохода, дав им говорящие названия "Север" и "Полярный", да снарядил уже не вверх, а вниз по Лене. Тунгусы, долганы, юкагиры охотно покупали у него европейские промтовары, чай и табак, в Иркутске и Москве же бородатый старовер, и внешне-то похожий на былинного купца, торговал пушниной, рыбой или мамонтовой костью.
Он умер в 1897 году, но сыновья продолжили дело отца, не став даже делить бизнес - в 1903 году в Якутске появилась фирма "Наследник А. М. Кушнарёва", фактическим руководителем которой стал Пётр Кушнарёв, в 1911 году назвавший в честь отца новый флагман своего пароходства.
В 1917 году вместе с крупнейшим ленским судовладельцем Николаем Глотовым Кушнарёвы основали крупнейшее на Лене "Объёдинённое пароходство", но распорядились им уже большевики. Как староверы, Кушнарёвы, видимо, просто имели нюх на скорые гонения, и уже в 1919 году отбыли в Китай, причём не в Харбин, а ещё дальше - в Циндао.
В начале ХХ века Кушнарёвы входили в тройку богатейших людей на пространстве в 4 миллиона квадратных километров. Конторы и магазины они держали в Якутске, Иркутске и Москве, а Павловск рассматривали как своё имение, и дом Кушнарёвых почти не выделялся внешне среди прочих староверческих домов.
При нём же, видимо, была и здешняя моленная, место которой с 2016 года отмечает крест:
Вот только снимать тут тяжело - на полсотни метров вокруг дома стоит невыносимая навозная вонища:
Такая вот ирония эпох! В доме людей, сделавших себе первый капитал на продаже говядины в живом виде, теперь живёт стадо коров:
Ну а наша цель - дальше. В тупике дороги на берегу видна Куншарёвская часовня:
От последних домов села она отделена обширным кладбищем:
И по облику могил легко понять, что кладбище это якутское - значение "рогов" на деревянных обелисках мне никто за всю поездку так и не смог объяснить, однако они часто видны на опушках у селений.
На иных могилах - чардааты, маленькие деревянные срубы, по сути дела мавзолеи, традицию строительства которых якуты привезли сюда из Великой Степи:
Ближе к часовне могилы как-то очень плавно меняют облик - якуты в Павловске стали преобладать примерно в 1940-е годы:
Ну а сама часовня Рождества Богородицы (1875) замышлялась ни чем иным, как фамильной криптой:
Вокруг неё стоит пяток деревянных склепов, скрывающих надгробия с дореволюционными надписями:
На окнах часовни красива резьба:
А внутри - опять же надгробия. В одном из музеев мне говорили, что их просто стащили туда в советское время, но в то же время я видел почти такой же интерьер на старых фото, да и большевики редко демонстрировали подобное почтение к барским гробам. Не знаю, кому здесь верить, но само это место сильное:
Под самой массивной плитой - прах Хаапсына, как прозвали Акепсима Кушнарёва якуты:
Рядом - берег протоки за конгломератом островов, видимо защищавших павловские причалы от ледохода.
Куда-то сюда, может чуть выше по течению, приставали паромы с грузами для Курильских островов, Камчатки, Чукотки, Аляски:
См. также:
История Охотского и Аянского трактов.
