Армии вермахта, прошедшие победным маршем по Европе, расценивали поход на Сталинград как легкую прогулку, недаром на захват города им давалось всего семь дней. Но встретив невиданное сопротивление советских войск, наблюдая ежедневно за тем, советский солдат бесстрашно бросается в бой, попав под «огонь» агитации и пропаганды политорганов РККА, немцы начали задумываться о том, так ли легка и безоблачна будет победа над Россией, и смогут ли они вообще победить этот народ, который не боится, кажется, и самой смерти?
Немецкие солдаты и офицеры видели объятого пламенем Михаила Паникаху, взрывающего немецкий танк; идущего на таран Виктора Рогальского; Николая Сердюкова, закрывшего своей грудью амбразуру вражеского дзота; взорвавшую себя гранатой, вместе с окружившими ее немцами, медсестру Наташу Качуевскую; они умирали от пуль из автомата Гули Королевой, которая вместо раненого командира повела в атаку солдат; объятые суеверным страхом, они слушали «Интернационал» из подожженного ими советского танка, в котором пять танкистов из экипажа лейтенанта Вялых сгорели заживо, но не сдались врагу; они умирали от пуль снайперов Зайцева и Чехова и затыкали уши, спасаясь от грохота советских «Катюш»… Они читали советские листовки, призывавшие сдаваться в плен.
Запись из книги "Сталинградский дневник" председателя Сталинградского городского комитета обороны А.С. Чуянова от 2 декабря 1942 года:
«Немецкие солдаты чувствуют приближение конца и заговорили другим языком. Наши политработники рассказывают, что на передовых позициях, видимо, тогда, когда нет офицера, солдаты в самодельные рупоры истошно на ломаном русском языке кричат: "Эй, русс, стреляй в ноги, зачем стреляешь в голову?" Или наши бойцы часто слышат такие призывы: "Эй, русс, мне холодно, давай менять автомат на шапку. Эй, русс, не стреляй, покури!".
Снайпер Анатолий Чехов довел фашистов до исступления. Хором они завопили в рупор: "Русс, обедать, давай мириться"».
На Сталинградском фронте, так же, как и в период всей Великой Отечественной войны, главная роль в осуществлении работы по спецпропаганде принадлежала политорганам РККА, но в этой работе принимали участие и антифашисты разных национальностей. В конце ноября в Сталинград прибыли немецкие антифашисты - депутат рейхстага Вальтер Ульбрихт, поэт Эрих Вайнерт и писатель Вилли Бредель. В конце декабря 1942 года на Южный фронт, для совместной работы с ними, прибыл сотрудник ГЛАВПУРа Артур Пик.
Они участвовали в проведении допросов, сборе и анализе трофейных документов, создании листовок, вели звуковещание на линии фронта. В фондах Музея-заповедника «Сталинградская битва» находятся фотографии немецких антифашистов на фоне громкоговорящей установки, а также грампластинка с записью обращения Эриха Вайнерта к своим соотечественникам - солдатам Вермахта и песней на его стихи, грампластинка на румынском языке с обращением к румынским солдатам. Полковник Адам, личный адъютант Ф. Паулюса, в своей книге «Трудное решение» описывает содержание листовок, подписанных Ульбрихтом, Вайнертом и Бределем и о том воздействии, которое они производили на солдат и офицеров 6 армии, а также об обращениях пленных немецких солдат к своим бывшим товарищам через громкоговоритель: «Одни относятся к ним отрицательно, другие раздумывают над тем, что там написано, а то даже и защищают эти утверждения».
Запись из книги "Сталинградский дневник" А.С. Чуянова от 9 декабря 1942 года:
«Вчера вечером в Райгород прибыли наши немецкие друзья Вальтер Ульбрихт и с ним писатели Эрих Вайнерт и Вилли Бредель. Приняли их тепло, по-братски. Они хотят обратиться к окруженным немецко-фашистским войскам, убедить в бесполезности дальнейшего сопротивления.
Военный совет фронта одобрительно отнесся к намерениям друзей, но предупредил, что очень опасно беседовать с помощью громкоговорителя под огнем неприятеля.
Ульбрихт лишь улыбнулся в ответ. Ему за сорок, но из-за бледности и заостренной бородки выглядит он значительно старше.
Начальник политуправления фронта П. И. Доронин предложил издать листовки с текстом обращения антифашистов. Решили использовать и то, и другое. Эрих Вайнерт попросил организовать встречу с «трудными пленными». В нашу избу (в ней жили Доронин и я) привели немецкого аса. В комнатушку набилось десятка полтора корреспондентов. Вначале Павел Иванович и я стали допрашивать пленного. Выяснилось, что он, хотя и выходец из рабочей семьи, передал в руки гестапо своих отца-коммуниста и брата. Был направлен в летную школу, стал асом. Затем плен.
Его отправили к Эриху Вайнерту. Но и там, видимо, разговор не состоялся, потому что вскоре позвонил Эрих Вайнерт и попросил убрать «гитлеровского щенка».
Днем штабные работники организовали встречу наших друзей с пленными немцами — солдатами и офицерами. Эриха Вайнерта пленные встретили недоверчиво, заявив, что спасать окруженных не следует, так как это сделает фюрер. Не поверили они и сообщению о том, что Красная Армия уже наступает, а войска Паулюса отходят. Первая беседа не предвещала успеха в будущем. Но наши немецкие друзья продолжали верить, что им удастся убедить своих соотечественников.
Вечером Вайнерт встретился еще с одним немецким лейтенантом, в прошлом учителем. Но он, как и ас, так был обработан гитлеровской пропагандой, что слова Вайнерта до него не дошли.
Любопытная деталь. Все пленные фашисты смертельно боятся даже слышать о том, что гитлеровская Германия проигрывает войну. Они понимали, что за поражением последует справедливая расплата, которая их и пугает».
Но необходимо отметить, что работа антифашистов по линии Коминтерна составляла меньше 1% общего числа изданных листовок и проведенных передач.
Ольга Червинская
