К Покрову от тихого и ласкового сияния пожелтевших дубовых листьев посветлела Криничная балка. Перед рассветом, случалось, подмораживало, – на прибрежные купыри и клевер невесомо ложился игольчатый иней. С зарёю иней превращался в светящиеся капли, и их свежесть усиливала запах пресной чистоты угля.
Такая же тихая и светлая, чистая Серёжкина надежда всходила, казалось, вместе с зарёй. Вчера после смены он зашёл к Наталье. Наташка с матерью мыли во дворе столы и лавки, чтобы завтра с самого утра можно было расставлять их во дворе, как положено к свадьбе. Небрежно, наспех заплетенная коса, поношенная материна вязаная кофта, вылинявшая юбка – Наталья будто нарочно не хотела быть красивой… И всё равно была самой красивой, – увидел Сергей. Не скрылись от него заплаканные Наташкины глаза… Сергею очень хотелось обнять Наташку, сказать ей что-то ласковое, – чтоб утешить её… Но во дворе была Наташкина мать, и Серёжка по-мальчишески стеснялся своей нежности.
Ему и свадьбы не очень хотелось, – потому что Наташке она не в радость. Было одно желание: просто остаться с нею вдвоём. Конечно, Серёжкино сердце вдруг срывалось счастливой птицей, улетало в какие-то нездешние высоты, – даже в шахте, когда рядом с батей и Иваном Мельниковым рубили обушками уголь, от этого полёта захватывало дух: считанные дни оставались до единственной, самой желанной ночи, когда Наташка станет его женой… Но сейчас он смотрел на её уставшее, измождённое предсвадебными хлопотами лицо, и ему не так ласкать её хотелось, как просто взять на руки и унести от всех любопытных глаз, от обычных на свадьбах неприкрыто-откровенных шуток, – Сергей ещё совсем мальчишкой замечал, как такие шутки и пересмешки тревожили, даже пугали невест…
Наташка домыла лавку, откинула со лба выбившуюся светлую прядь. Устало и просто спросила Сергея:
- Поужинаешь?
Вот от этого слова и всколыхнулась надежда в Серёжкином сердце…
А назавтра, как положено, собрались у Мельниковых Наташкины подружки – одевать невесту к венцу. Замирали сердца у девчонок, когда подвенечное платье и фата окутали Наталью невесомыми белейшими облаками… Про Серёжку Полунина и так тайком мечтали все криниченские девчонки, а тут он ещё на такое платье денег дал Наташкиной крёстной! Рассказывала крёстная: наказал Сергей, чтоб платье самое красивое купила…
Только Наташка была безразличной к своей красоте, к кипенно-белой фате и платью. Тимофей так и не вернулся в Криничный. А Наташка и сегодня, в день свадьбы, ждала его…
Пока стояли у церкви, Сергею – прямо как коршуну крыльями – хотелось прикрыть Наташку от всех бед, – прошлых, настоящих и будущих… Он поминутно склонялся к ней, тихо спрашивал:
- Не холодно, Наташа? Не замёрзла ты?
Своими огрубевшими от шахтёрского обушка пальцами он незаметно касался её ресниц, – чтоб не дать упасть слезинкам…
Тимофея Сергей увидел мельком, – они с Натальей уже входили в Криниченский храм Преображения Господнего. Быстро взглянул на Наталью, но она ничего и никого не замечала…
Когда священник, батюшка Владимир, велел им обменяться кольцами, Сергей надел на дрожащий Наташкин палец тоненькое колечко и не сдержался, – хоть и знал, что это не положено, поднёс к губам Наташкины пальцы. А она чуть заметно улыбнулась, и Сергею легче стало…
Отец Владимир уже читал Апостол и Евангелие. Метнулось пламя свечи в Наташкиной руке, и Сергей понял, что Наталья тоже увидела Тимофея… Почувствовал, как напряглась Наталья, а рука, в которой она свечу держала, вдруг ослабела, чуть опустилась даже, – будто невеста собралась сделать шаг… а потом убежать к Тимофею, в его объятия упасть. Сергей тихонько прошептал:
- Наташа! Нельзя так, – люди смотрят.
А когда выходили из церкви, в толпе гостей прямо перед Серёжкиными глазами мелькнула кривая Тимошкина ухмылка. Хорошо, что вокруг раздавались громкие восклицания, и Серёжкин голос расслышал только Тимофей:
- Вздумаешь если, – убью.
Во дворе, где стояли свадебные столы, Тимофей не показался. Сергей видел, как несколько раз Наталья оглянулась – глаза её искали Тимофея. В какое-то мгновение она даже собралась встать и выйти из-за стола. Сергей удержал её за руку:
- Подумай вон… – про батю с матерью твоих. А Тимоха – он, Наташка, в ту ночь так и не пришёл на берег. Я потом вернулся туда, – сидел, пока совсем не развиднелось.
Тонкими светлыми крылышками Наташкины бровки на мгновенье взлетели… и тут же горько и безучастно опустились. Так и просидела она до темноты, ни слова про то не сказала, – поверила она или нет Серёжкиным словам.
Уже совсем стемнело. Крёстная и Любаша, двоюродная сестра, отвели Наталью в приготовленную для молодых спальню. Так же безучастно-покорно она разрешила Сергею, чтобы он снял её фату. А когда он взял её на руки и понёс в постель, она тихо заплакала.
Сергей лежал рядом с нею, не дышал даже. Потом обнял её, тихонько к себе прижал:
-Ты не бойся, Наташа…
Ему очень хотелось целовать её, а он только чуть слышно касался губами Наташкиного виска и осторожно ласкал ладонью её живот. Чувствовал, как она вздрагивает и сжимается, когда его рука опускается чуть ниже.
Серёжкины пальцы никогда ещё не трогали такую нежность… Он замирал от едва уловимого трепета – и своих грубоватых пальцев, и Наташкиной нежности. А потом она изгибалась в его руках от своей первой девичьей боли, а у Серёжки не получалось сдержать свою силу, что билась всё глубже и глубже в её сокровенной нежности…
Он даже во сне старался дышать чуть слышно, чтобы не потревожить Наташку. И сквозь сон слышал, как она прерывисто и глубоко вздыхает, – как от горькой девчоночьей обиды…
Серёжкина мать радовалась Наташке, как долгожданной, такой желанной дочери. Втайне жалела её, совсем девчонку, что так рано пришлось ей быть женой… Видела, что Сергей стыдится её слов, и всё же выбирала минутку, тихонько говорила сыну:
- Ты жалей Наташку.
Сергей краснел, поднимал на мать благодарный взгляд:
- Жалею, маманя. Я всегда буду её жалеть.
А Тимофей подстерегал Наталью. Примечал, когда Сергей уходил на смену в шахту, неторопливо прохаживался мимо двора Полуниных. Как-то Наталья выбежала к колодцу… и ноги подкосились: Тимофей облокотился на забор и вприщур смотрел на неё… Усмехнулся:
- Здорово дневали, Наталья Ивановна!.. Как живёте… можете?.. Молодой муж не обижает?
Колодезное ведро неудержимо загремело в самый низ, а Наталья ровно не слышала. Тимофей заметил, как изломились её бровки:
- Что ж не подойдёшь никогда… Не видишь даже, как я нашей встречи жду. – Вздохнул: – Вот как сложилось, значит. Любила меня, а замуж за другого вышла. Быстро ты, Наташка, забыла меня… Быстро Сергея полюбила.
Наталья чуть качнулась к нему, горестно прошептала:
- Не забыла я тебя, Тимоша… Батя… Отец решил, что я за Сергея выйду. Куда мне деваться было… А ты не пришёл… не забрал меня, как договаривались. Ждала я тебя, – там, у излучины…
Тимофей достал пачку дорогих папирос, закурил:
- Меня, Наташка… Меня тогда… – ещё с вечера, – батя в Луганск отправил. По срочным делам. – Тимофей сам обрадовался, что так неожиданно легко получилось объяснить, почему он не пришёл той ночью на берег. – А ты сразу – за другого замуж.
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10 Часть 11
Навигация по каналу «Полевые цветы»