- Послушай, Игнатьева, ты всё правильно нашла. Всё! Реферат можешь не писать. Я ставлю тебе пятерку, слышишь? С плюсом! За год! Больше ничего не надо искать!
- Но моя мама, она тоже погибла в лесу!
- Ты что, Игнатьева? Двойку по математике хочешь?
-Почему по математике? - всхлипнула девочка.
- Так ты, видимо, считать не умеешь! Те статьи за какой год были? А мать твоя в каком погибла? Вот и считай, какой зверь живёт, как человек?
- Никакой? - уже не всхлипывая отвечала Груня. - Но почему все уезжают? Ферма же привлекла много людей, здесь было столько людей, а теперь дворов 5 от силы! И почему вы не уезжаете? - внезапно выпалила она и сама не ожидая от себя такой наглости.
Эдуард Васильевич сразу отпустил девочку и сел к ней боком, уставившись в окно. Агриппина поняла что сболтнула что-то не то. Она уже было хотела извиниться за вопрос, но вдруг учитель заговорил первым.
- Я бы хотел… Очень! В Москву или... Петербург… но не могу! Я должен быть здесь, учить детей…
- Но уже почти никого не осталось… - еле слышно проговорила она.
- Я обещал, что буду здесь до последнего ученика и, пока в Сампаловке остаются дети школьного возраста, я буду учить их быть грамотными, научу любить классику…
- А потом? - также тихо спросила Груня.
- А потом… Я надеялся умру здесь, состарюсь и умру… А ученики все приедут на похороны и будут у гроба моего благодарить меня за то, что вложил в их тёмные головы огонек знаний… - Эдуард Васильевич сказал это так мечтательно, что Агриппина даже испугалась, что он так жаждет своей смерти.
- Ну, хватит болтать, Игнатьева! У меня ещё занятия с другими учениками. Отдыхай, готовься к диктанту… Май на носу… и это… в архив больше ни ногой!
Груня не хотя кивнула, а за спиной быстро скрестила указательный и средний пальцы, ведь как только учитель покинет её избу, девочка сразу же собиралась вернуться к просмотру старинных газет…
***
В тот вечер она решила забрать несколько подшивок домой, чтобы в свете керасиновой лампы посидеть над ними подольше. Девочка больше не читала статей, а лишь пролистывала худеющие подшивки изданий в поисках надписей химическим карандашом. Статей с каждым годом становилось всё меньше, после пожара они резко сократились.
Было удивительно, что вообще об этом написали, в советское время о больших трагедиях умалчивали, чтобы не будоражить народ, видимо кроме самой постройки никто не пострадал и статья об этом вышла в свет, но вот около колонки о закрытии фермерского хозяйства в Самопаловке снова была надпись карандашом. В статье говорилось, что после успешной двадцатилетней деятельности ферму закрывает государство и присоединяет её к ближайшему районному совхозу.
«Так вот почему большинство переехали! Народную ферму закрыли! Я даже и не знала, что здесь когда-то что-то было! Разобрали все под чистую и вывезли?» А о чём же говорила надпись? Там было всего семь слов «Он съел всех коров за одну ночь». По спине девочки пробежали мурашки…
