Неплохо быть ялром. Или тэном. А может и вовсе конунгом. Вести в бой сотни и тысячи бойцов, неся на остриях копий свою волю, и изменять окружающий мир так, как считаешь нужным ты. Вот только есть небольшая, совершенно незначительная проблема. Все эти мечи, копья и шлемы, чертовски дорого стоят.
Даже обычный топор. Да, черт возьми, даже обычный нож, полдюжины стрел или десяток гвоздей, стоят немало, если тебя окружает раннее средневековье. А уж копье, меч или не дай боже кольчуга… Вся эта масса, высокотехнологичного для того времени металла, выведенного из экономики, стоила в раннесредневековой Европе неприлично много.
Но почему? Неужели было трудно найти нужное количество кузнецов, и прочего необходимого, столько сколько нужно? Откуда вообще взялось этот миф о том что железные изделия были очень дорогими? Давайте разбираться.
А начать нам с тобой дорогой читатель придется с самого начала. Для того чтоб выковать какой-то инструмент нам с тобой будет нужен кузнец и кузница. И не то чтоб было сложно эту кузницу построить, дело в другом. Для того чтобы кузнец мог что-то делать, он должен есть. Ну, хотя бы время от времени. Иначе очень скоро, он потянет ноги, в процессе своей нелегкой работы.
И казалось бы, ну чего сложного, накормить кузнеца и его семью. Но это если не помнить что практически все раннее средневековье, пришлось на время климатического пессимума. И с сельским хозяйством в то время все было не очень хорошо. Короткое и холодное лето на протяжении пары тройки веков, не способствовало хорошим урожаям.
Большого роскошества на столе не случалось даже в жилищах военной аристократии франков, готов и лангобардов. А уж у крестьян с тогдашней урожайностью "сам – три" голод, ну или по крайней мере недоедание были не редкими гостями
Поэтому, содержать мастерового, который не сеет и не пашет, могла позволить себе только община. А если вспомнить что кроме кузнеца, нужны еще мельники, кожевники, ткачи и множество других людей, которые сами хлеб не собирают, но без их труда, выжить невозможно, то мы с тобой мой читатель поймем, что община эта должна быть большой и богатой.
Поэтому кузниц было не то чтобы много. А мастеров способных создавать по-настоящему сложные изделия, и того меньше. По крайней мере, до тех пор, когда Карл Мартелл и его сын Пипин Короткий не озаботились этим вопросом всерьез и не приказали построить десятки кузниц вдоль Рейна.
Но случилось это значительно позднее, а пока у нас вокруг все еще "темные века" и "варварские королевства". Поэтому не будем отвлекаться на то что произойдет в далеком будущем и продолжим.
Ну, допустим, что кузница у нас есть, и есть кузнец знающий секреты ковки как оружия, так и инструментов необходимых окружающим его людям. Предлагаю вместе пройти по всему пути, от самого начала. И посмотрим как во времена "варварских королевств", взятое из земли железо, превращалось в готовое изделие.
А начиналось все с угля. И совершенно не с того угля, который мы с вами привыкли видеть. Эти угли, называемые каменными или бурыми, не добывались, да и вообще были неизвестны в средневековье. Поэтому, в уголь нашим предкам, приходилось превращать дерево. И процесс этот был не то чтобы быстрый.
Крупные поленья, на которые пускали срубленные деревья, складывались в большие поленницы, обкладывались землей или обмазывались толстым слоем глины в десяток сантиметров и поджигались. После чего, эта импровизированная печь засыпалась землей, или закрывалась той же глиной, и поленья в ней тлели при недостатке кислорода часами, превращаясь в древесный уголь.
Процесс был несложным, но очень неспешным и крайне расточительным. Из четырех килограммов дров, получался хорошо, если килограмм угля. Поэтому объем работ, даже, для того чтобы обеспечить даже одну кузницу углем, можно себе представить. И нет, на обычных дровах горн не работал. Дрова при сгорании, не дают той температуры. Так что уголь и только уголь.
Ну, да оставим углежогов заниматься своим тяжелым трудом, и попробуем разобраться, а из чего собственно наш кузнец будет ковать так нужное нам оружие и инструменты?
А делать он это будет из "болотной руды". Единственной доступной железной руды в раннем средневековье. Если совсем точно, то это была не единственная руда, была еще "луговая" и "озерная". Но это, в общем, то же самое, тот же бурый железняк. Вот только в болотах он встречался намного чаще.
Что такое бурый железняк спросишь ты меня? А это просто-напросто ржавчина. Ржавчина, смешанная с землей глиной и торфом. И там где ее много, земля, холмы и болота приобретала ржаво-красный цвет. Вот именно в такие земли шел кузнец или его ученик и искал, где красноты было больше всего. После чего брал лопату и начинал копать в том месте.
Если ему везло, то через некоторое время он находил место, где количество ржавчины в земле было настолько велико, что она собиралась в плотную, похожую на халву породу, которая, в общем-то и называется железной рудой. Да-да мой читатель, железная руда средневековья, это обычная ржавчина, или как говорят ученые, оксид железа, перемешанный с землей, торфом, и еще черт те знает чем.
После того как радость от находки утихала, начиналась собственно добыча. Породу выбирали и складывали небольшими кучками на ветерке, просохнуть. При этом, большая часть пустой породы, осыпалось сухой землей, обнажая плотные землянистые комья рыжевато-красного оттенка.
Вот именно эти комья, и есть железная руда. Их аккуратно, стараясь не повредить, очищали от остатков пустой породы и грузили в большие корзины и мешки. И как ты понимаешь, количество такой "руды" в породе обычно было не то чтобы очень большим.
Нет, конечно, бывало что тем кто искал железо везло, и залежи оказывались настолько богатыми рудой что очищать ее было практически нечего не нужно. Но вот только случалось это настолько нечасто, что считалось божьей милостью и небывалым везением. А чаще всего, рабочие перекапывали тонны породы, находя десятки килограмм подходящей для переплавки руды.
Надо сказать, что всем этим, и углежогством и собственно добычей руды, сам кузнец обычно не занимался. Просто потому, что даже мысль о том, чтоб заставить заниматься высококлассного специалиста, всей этой долгой, тяжелой максимально неквалифицированной работой ни пришла бы никому в голову. Настоящая работа кузнеца, начиналась после того как руду доставляли к кузнице.
И для начала ее нужно было смолоть. Вернее измельчить. Все эти землянистые комки, растирали в пыль, попутно, в очередной раз, избавляя руду от мусора. Мелких камней, остатков корней, крупного песка и еще бог весть чего. После чего получившийся порошок засыпали в ящики, мешки, плотные корзины и даже бочки. Железный экстракт был готов к плавке. Но для начала была нужна печь.
Вернее сыродутный горн. Иногда такие горны были большими и постоянными, иногда одноразовыми, сделанными на скорую руку. Но принцип работы у них был ровно один и тот же. Это была печь, с толстыми хорошо сохраняющими тепло стенками, высокой трубой и хорошей тягой. Впрочем, конечно же, только на тягу никто не рассчитывал, и неотъемлемой частью каждого горна были меха, нагнетающие внутрь его воздух.
И вот только после всех этих подготовительных работ, и начиналась собственно плавка. В горн загружались слоями уголь и железная руда. Причем для полной плавки, угля, обычно было в четыре раза больше руды. Затем вся эта конструкция поджигалась, и один из подмастерьев поддерживал огонь, нагнетая в горн воздух при помощи мехов.
Собственно сама плавка, была, пожалуй, самым сложным процессом из всех. Здесь требовался недюжинный опыт, и какое-то особое чутье. Без любых приборов, только по цвету пламени в горне и температуре поверхности печи нужно было понять, какую температуру и сколько времени нужно поддерживать в горне, для того чтоб расплавившийся шлак стек, обнажая восстановившееся из ржавчины железо.
Неумелый кузнец мог легко запороть плавку, получив вместо железной крицы, "свиное железо" уничтожив, таким образом, сотни часов труда людей добывающих руду, рубящих деревья и делающих уголь. Впрочем, такая неприятность с завидной регулярностью случалась и с опытными кузнецами.
После того как шлак стекал, а огонь гас, из неостывшей еще печи доставали металлическую крицу. Губчатый, наполненный шлаками и примесями кусок металла, который незамедлительно нужно было отковать в первый раз.
При помощи наковальни молота и многих часов труда, кузнец буквально выбивал из железной крицы все лишнее, измельчая все вкрапления и перековывая железный слиток раз за разом, пока большая часть примесей из него не выходила, оставляя пригодный для дальнейшей работы металл. И вот только после всего этого, можно было приступать к изготовлению гвоздя, подковы, наральника или даже топора, из получившейся металлической болванки.
И теперь мы переходим к самому главному. Из тонны болотной руды, привезенной в кузницу, в конце концов, получалась пара - тройка ножей или дюжина наконечников стрел, а если сильно повезло, то даже копейный наконечник. ИЗ ТОННЫ РУДЫ. Все остальное уходило в шлак и мусор. А, для того чтобы отчистить тонну этой руды, приходилось перекопать несколько десятков тонн пустой породы.
Вот и получается что, для того чтоб снабдить обычным топором неизвестного нам с вами франка, множество человек, должны были работать десятки дней. Кузнец и его подмастерья, углежоги, лесорубы, рудознатцы, возчики и разные другие люди.
И на каждом из этапов, могло произойти (и происходило) нечто, что сводило на нет работу всех этих людей. От ошибки при закалке клинка, до разбойников, напавших на лагерь углежогов. И вот уже вместо прекрасного франкского меча, мы имеем несколько трупов несчастных углежогов, умершего от голода возницу и кузнеца, который вместо меча делает подковы и гвозди, чтоб хоть как-то свести концы с концами.
Думаю, что дорогой мой читатель, тебе больше не кажется удивительным, что обычный нож был ценностью, а топор стоил в половину годового дохода небогатой крестьянской семьи.
А теперь представь, что вооружить нужно тысячу человек. Хотя бы просто щитами и копьями. И если ты думаешь, что сделать тысячу копейных наконечников и умбонов для щитов это чрезвычайно непросто, то ты, конечно же прав. Но не совсем.
Для того чтоб эта прекрасная армия смогла существовать, ее тоже нужно кормить, а значит кроме оружия, потребуется выковать восемь тысяч топоров, серпов, наральников, мотыг и прочего необходимого в быту инструмента.
И вот тут, ты мой дорогой читатель можешь подумать, раз железо, а тем более железные изделия были так дороги, то, наверное, кузнецы должны были быть чрезвычайно состоятельными людьми? Не совсем так. Хотя конечно кузнецы и кузнечные корпорации были весьма зажиточными и уж точно не бедными, но большая часть прибыли доставалась, конечно же, не им.
И первым и главным препятствием на пути к сверхприбылям мастеров горна и молотка, было конечно то, что железную руду почти всегда приходилось везти издалека. Конечно же кузнечные мастерские обычно ставились рядом от того места где была железосодержащая порода. Однако за несколько лет, как правило, вся легкодоступная руда выбиралась, и ее приходилось тащить откуда угодно, хоть с обратной стороны Луны. А чаще всего, конечно, с земель принадлежащих местной аристократии, которая уж чего-чего, а своей прибыли точно не упустит.
Но главное даже не это. В любом месте, где люди начинают производить что-то ценное и получать большие прибыли, немедленно появляется государство, в виде короля ли, военного вождя или даже сената. И вот это самое государство немедленно объяснит, как важно платить налоги. Причем сделает это с применением таких весомых аргументов, что нет решительно никакой возможности их оспорить.
Хотя истины ради, находились люди, да и целые города которые так не считали и спорили с правителями о перераспределении денег в живой природе. Причем иногда даже успешно. Но это уже совсем другая история. О которой я конечно же вам еще расскажу.