ЯНДЕКС-ДЗЕН ПРИСВОИЛ ДОХОДЫ ОТ РЕКЛАМЫ. КАНАЛ РАССЧИТЫВАЕТ НА МАТЕРИАЛЬНЫЙ СТИМУЛ СО СТОРОНЫ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ. ПЕРЕВОД 100 рублей СПАСИБО ЗА ПОДДЕРЖКУ
Говорят, «талантливый человек талантлив во всем». Очень часто это утверждение не соответствует действительности, но по отношению к Иосифу Абрамовичу Рапопорту, тезис оказался на 100% верным. Родители научили мальчика думать, анализировать происходящее вокруг, высказывать свое мнение без оглядки на общепринятые стандарты, проявлять волю при принятии решений и преодолевать страх ответственности за них.
А главное, на собственном примере показали, что в основе всего, как бы это банально не звучало, лежит труд.
Такое воспитание, помноженное на личную отвагу и любознательность, помогло будущему ученому прожить долгую насыщенную жизнь. Хотя и сумасшедшее везение здесь тоже надо учитывать.
Еще в школе ему удается совмещать уроки с занятиями в различных кружках и аэроклубе, а знания по многим предметам выходят далеко за рамки общеобразовательной программы. Например, только для того, чтобы читать романы зарубежных авторов в подлиннике, он становится настоящим полиглотом.
Когда пришло время получать аттестат, Иосиф, среди прочих увлечений, выбрал биологию и, приехав из Чернигова в город трех революций, с первой попытки поступил в ЛГУ на профильный факультет. Затем следует аспирантура, но уже в московском Институте экспериментальной биологии АН СССР, а уже в 1938 году – через три(!) года после окончания университета – любимый ученик академика Н.К. Кольцова защищает кандидатскую степень.
ПАРТИЙНАЯ ИНКВИЗИЦИЯ
А в это время, в Советском Союзе, на фоне вечного голода, стремительно восходит звезда товарища Лысенко. Сельский аграрий обещает накормить страну, не прибегая к помощи буржуазной науки, названием которой ни один настоящий коммунист не осквернит свою речь. Его яростно поддерживает заслуженный биолог Исаак Израилевич Презент, широко опираясь на марксистскую идеологию в деле превращения обычных злаков в волшебные.
При этом Трофим Денисович предлагает методы, поверить в которые может только товарищ Сталин, как человек, абсолютно не зависящий от результатов проводимого эксперимента. Все было бы не так плачевно (ведь голодная смерть миллионов людей никогда не печалила членов Политбюро), но времена уже изменились, поэтому оппоненты «крестьянского самородка» отныне классифицируются не иначе как слуги дьявола. В смысле враги народа.
В 1938 году очередь дошла и до ведущих академиков, в происхождении которых и раньше угадывалось что-то от Лукавого. Теперь, когда чернокнижники Кольцов и Вавилов замахнулись на святое – нерушимый союз партии и народа, в лице Палача и Шарлатана – их подлая сущность стала очевидна всем честным людям свободной страны.
Кроме ярых пособников старорежимных негодяев.
Таковым оказался комсорг кафедры Иосиф Рапопорт, отказавшийся признать генетику гнусным промыслом сатаны. Мало того, он не только осудил «травлю двух великих ученых», но и выразил сожаление, что институт до сих пор не переименован в честь одного из них.
Забегая на много десятилетий вперед, надо сказать, что сегодня ИБР РАН им. Кольцова, умершего при очень странных обстоятельствах в 1940 году, расположен на улице, носящей имя академика Вавилова, погибшего в тюрьме тремя годами позже.
Конечно, среди присутствующих в зале, не было специалистов, не способных отличить лживую, недобрую сказку Лысенко от реальной жизни. Но им не так повезло с воспитанием, поэтому после собрания лишь единицы осмелились украдкой пожать однокурснику руку, шепотом объясняя, что не могут рисковать жизнью родных, детей и своей собственной. Учитывая созданную в обществе атмосферу террора, вряд ли кто-то имеет моральное право осуждать этих людей.
Правда, сам Рапопорт к тому времени уже два года как женат и у пары тоже растет сын, не говоря уже о родителях, но, то ли он целиком полагается на свою удачу и верит в высшую справедливость, то ли просто уважает себя больше, чем другие. Супруга (тоже ученица Кольцова), после выступления мужа, молча, стиснув зубы и стараясь не заплакать, приготовила «тревожный чемоданчик», собрав все, что может пригодиться в камере перед расстрелом.
Здесь удача, в общении с соратниками Железного Феликса, широко улыбнулась комсоргу первый, но не в последний раз. Его, конечно, вызвали в горком, сняли с должности, но оставили в институте работать над докторской диссертацией, защиту которой, через три года, по чистой случайности перенесли с 17 на 28 июня.
ТРИЖДЫ НЕ НАГРАЖДЕННЫЙ.
В тот день, после выступления Молотова, сотни тысяч людей по всей стране осаждали военкоматы. Большинство стремились успеть на передовую ДО того, как прославленные маршалы, проехав по Берлину на белом коне, водрузят Красное знамя на Рейхстаге.
Все так и случится, только почти никто, из ушедших в июне 41-го, этого не увидит. Да и маршалы в 45-м будут совсем другие.
По словам близких друзей, «Юзик уже тогда говорил, что победа будет очень трудной. Но она будет». У генетика Рапопорта не было и не могло быть никаких секретных данных. Он строил свои предположения на информации из открытых источников, поэтому уместно предположить, что рядовой аспирант лучше понимал общее положение дел, чем искушенный в партийных интригах диктатор.
Он ушел на фронт, отказавшись от брони, 23 июня. В ответ на все уговоры задержаться хотя бы на неделю, чтобы не бросать многолетний труд и защитить диссертацию, младший лейтенант запаса коротко ответил: «Сейчас я нужнее там».
Через три месяца, пришив после прохождения курсов «Выстрел» три кубаря на петлицы (ст. л-т), он получил роту, а затем батальон из состава 476 стрелкового полка, 51 армии Южного фронта.
- В Крыму мы воевали почти безоружными. Полное превосходство немцев – на земле, на воде и в воздухе, – вспоминал он много лет спустя.
Но даже в этих условиях, слава о тактических способностях молодого краскома быстро распространилась по всем полкам, поэтому солдаты мечтали попасть именно в его батальон. Все знали, что к Бате можно обратиться с любой, даже самой сокровенной просьбой.
Был случай, когда боец попросил у комбата разрешения отъехать на сто верст от расположения части, чтобы навестить жену, которая по слухам ему изменяет. В случае обнаружения отлучки, обоим грозил трибунал, но командир выписал солдату нужные бумаги.
В другой раз, ординарец Рапопорта получил ранение в пах, рискуя на всю жизнь остаться инвалидом по мужской части. Иосиф Абрамович написал жене письмо, с просьбой обратиться к главному хирургу РККА в Москве. Молодая женщина, вместо того, чтобы попытаться отоварить карточки, несколько дней подряд караулила генерала в госпитале, но потом прорвалась к его заместителю. Полковник медицинской службы, выслушав Жену Солдата и развернув фронтовой треугольник, согласился помочь, отодвинув очередь на операцию одного из крупных военачальников. Через два года после войны, почтальон доставил короткую телеграмму из далекого Алтая: «Все помню. Спасибо. Родился сын». Иосиф Абрамович сказал тогда, что «ради такого, наверное, и стоит жить».
Там же, в Крыму, старлей получил первое тяжелое ранение в грудь и в руку. Придя в себя, он с трудом добрался до своих, и потерял сознание от потери крови. Солдаты положили комбата на носилки и принесли в бухту, успев на последний корабль, уходящий из Керчи.
В связи с ранением, ст. лейтенанту Рапопорту хотели присвоить инвалидность, но он настоял на том, чтобы остаться в армии. Правая рука еще слабо двигалась, поэтому его отправили командовать сводным отрядом на границе с Турцией. Через год, когда раны затянулись, он снова подает рапорт на фронт, но по решению командования становится курсантом в академии им. Фрунзе.
Совершенно случайно встретив в метро бывшего коллегу, Рапопорт узнает, что может защитить диссертацию и уже через неделю получает степень доктора биологических наук. Одновременно с этим, слушателю академии присваивают высшую оценку за работу по теме «Тактика неравного боя». Талантливому генетику и грамотному офицеру настойчиво предлагают продолжить научную работу, или занять место преподавателя в стенах академии. Он выбирает западный фронт.
Осенью 43-го перед Красной армией стояла задача форсировать Днепр. Немцы стянули значительные силы на высокий берег, рассчитывая обескровить противника в ходе бесполезных атак и перейти в контрнаступление.
Разведка с большим трудом выявила наиболее слабые места для штурма, но пока в штабах согласовывали точку высадки с Москвой, фашисты подвели дополнительные части, и переправа грозила превратиться в катастрофу.
Начальник штаба 184-го гв. полка капитан Рапопорт, облазив береговую линию вдоль и поперек, нашел наименее защищенный участок, как раз напротив небольшого села, и подал рапорт о переносе места прорыва на 1.5 км. выше по течению реки. На командном пункте 62-й дивизии в страшном сне не могли себе представить звонок командующему Степного фронта, с предложением внести коррективы в уже утвержденный Ставкой план. "И вся эта канитель – с раздражением переговаривались офицеры штаба – только из-за того, что можно сэкономить численность личного состава!». Когда «надоедливый москвич» вторично поднял вопрос, комдив, не стесняясь в выражениях, заявил, что в случае невыполнения приказа, сначала влепит капитану пулю в лоб, а потом уже передаст дело в трибунал. Рапопорт понял, что сила слова на этих людей не действует.
Ночью 28 сентября, начштаба полка с двумя батальонами, начал переправу на правый берег недалеко от села Мишулин Рог.
Совершив воинское преступление, капитан Рапопорт грубо нарушил приказ командира 62-й дивизии полковника Мошляка, командующего Степным фронтом генерала армии Конева и Председателя ГКО товарища Сталина.
Потеряв при переправе всего 5 (пять) человек, батальоны закрепились на правом берегу, дав возможность для продвижения остальным частям. На этом этапе, туда подоспел и штаб дивизии, представив 37 солдат и офицеров подразделения, включая и начштаба 184-го полка, к звезде Героя.
Однако немцы сумели перебросить на опасный участок элитные дивизии «Дас Райх» и «Гроссдойчланд», под натиском которых пришлось отойти назад. Полковник Мошляк, вместе с офицерами штаба, без предупреждения покинули вверенные им части. Командование взял на себя Иосиф Рапопорт. Когда дивизия вышла из окружения, Герой Советского Союза Мошляк потребовал от командиров подразделений доложить обстановку.
Первым вышел из строя капитан Рапопорт. Подойдя к полковнику, он, не отдавая честь, хрипло произнес:
- Батальон потерял больше ста золотых ребят, – и, прежде чем ударить наотмашь, закончил, – из-за тебя, МРАЗЬ.
Оба выхватили пистолеты, но выстрелить не дали, повисшие на руках офицеры. После этого комдив укоротил список, представленных к высокой награде лиц, на одну фамилию. По разным причинам, никто из «дуэлянтов» не дал делу дальнейший ход, но всем было ясно, что вместе воевать они не смогут, поэтому капитана перевели на должность комбата 29 полка, 79 воздушно-десантной дивизии.
В декабре 1944 года авангардный батальон Рапопорта вышел к венгерскому городу Комарон, с которого начиналась линия немецкой обороны «Маргарита». Наблюдая в бинокль, капитан понял, что немцы, по непонятной причине, еще не заняли построенные ими же укрепления. По рации он попросил разрешения захватить населенный пункт, объяснив, что после подхода неприятеля, штурм обернется большими потерями. Из штаба, находящегося в 30 км. пришло категоричное указание «продолжать наблюдение, не предпринимая никаких действий».
Игнорировав приказ, комбат раздобыл в чудом уцелевшей школе карту местности и повел своих солдат в опустевший город, лишив немцев переднего края обороны.
Заодно им удалось захватить склад с фаустпатронами и несколько пленных. Имущество следовало немедленно отправить в тыл в распоряжение интендантов, а людей передать в особый отдел, но Рапопорт и тут нарушил воинский устав по всем пунктам.
Он приказал пленным обучить своих бойцов стрельбе из диковинного оружия, а сам перевел и размножил инструкцию на русском языке. Благодаря этому, через несколько часов, когда к городу подошли механизированные подразделения противника, советские десантники, впервые за всю войну, сумели отразить танковую атаку с помощью фаустов.
Комбата второй раз представили к званию Героя, но до награждения опять не дошло.
Через несколько дней он был тяжело ранен в голову – пуля, пролетев через полчерепа, выбила глаз. Комбата, уже исполнявшего обязанности командира полка, доставили в госпиталь в бессознательном состоянии. Однако, придя в себя, он устроил жуткий скандал, увидев, что врачи, хотят положить его на операционный стол, в обход общей очереди. Через неделю, не дожидаясь выписки, Рапопорт сбежал из госпиталя и снова принял командование полком.
В третий раз Рапопорту НЕ присвоили Золотую Звезду в мае 1945. Командир 79-й дивизии получил приказ выйти на соединение с 3-й американской армией генерала Джорджа Паттона.
Это было чисто политическое решение Ставки, не принимающей в расчет, что на пути исполнителей стоит вражеская группировка численностью до 300 000 тысяч штыков.
Гвардии майор Рапопорт имел в своем распоряжении 80 бойцов и 12 бронетранспортеров. Утром 8 мая, разместив своих людей на бортах, он распорядился, чтобы каждый боец надел ордена и прикрыл автомат охапкой полевых цветов, а на головную машину посадил баяниста, приказав ему играть «громко и без перерыва».
После этого колонна выехала на шоссе и скоро уперлась в фашистские танки.
Немцы уже слышали по радио о самоубийстве Гитлера.
Про падение Берлина им тоже было известно.
Но здесь, на берегах Дуная, они ожидали увидеть что угодно, только не поющих русских, с недобрыми лицами и цветами в руках.
Не доезжая десяти метров, колонна остановилась, и на землю спрыгнул одноглазый офицер. Он подошел к перегородившему шоссе «Тигру», требовательно постучал рукояткой пистолета по люку и на хорошем немецком, тоном, не терпящим возражений, сказал гауптману:
- Через 27 минут здесь пройдет Сталинградский корпус тяжелых танков. Освободите победителям дорогу, разрядите орудия и сложите стрелковое оружие на обочину.
Не ожидая ответа, русский майор небрежно развернулся и не торопясь пошел обратно, засунув руки в карманы, чтобы не выдать дрожь. К тому времени, как он снова уселся на башню, проезд был уже открыт.
Добравшись до расположения союзников, он передал в свой штаб шифрограмму о выполнении правительственного задания. При этом выяснилось, что один из радистов штаба родом из Голландии, а второй имеет итальянские корни, поэтому советский офицер поблагодарил обоих на их родном языке. Сопровождавший его сержант недоуменно спросил:
- Скольким же языкам учат в вашей армии, сэр?
- Не знаю, не считал. Лично я знаю двадцать.
За тот рейд американцы присвоили Иосифу Рапопорту орден «Легион почетных», заодно презентовав десантный карабин и кинжал с памятной гравировкой.
При этом они, почему-то, не созванивались с Белым домом, чтобы утвердить список наград.
На советской стороне, вернувшегося командира тоже встречали как героя, выражая уверенность, что на этот раз, высокая награда никак не сможет обойти заслуженного офицера.
Маршал Толбухин даже упомянул его фамилию в докладе самому «товарищу Семену», говорившему с грузинским акцентом.
Однако через несколько дней, пьяный адъютант другого маршала, сидя за рулем трофейной машины, насмерть сбил молодого лейтенанта, даже не успевшего побывать в бою. ЧП произошло в расположении майора Рапопорта, и тот сам разобрался с виновником, выбив ему зубы и разбив все бутылки из салона о решетку радиатора.
После этого, трем генералам, вместо награждения перед строем, пришлось очень долго объяснять военному прокурору, на каком основании их подчиненный зверски избил офицера по особым поручениям, исполнявшего секретную миссию.
В Красной армии было немало командиров и солдат, умевших воевать не хуже, чем капитан Рапопорт (иначе советский народ не выиграл бы войну). Но на каждого из них, приходилось по десятку «героев» мошляков, воспитанных в лучших традициях сталинского большевизма.
ПОРАЖЕНИЕ ПОСЛЕ ПОБЕДЫ.
Демобилизовавшись в августе 45-го, гвардии майор, кавалер восьми боевых орденов вернулся домой, хотя его уговаривали продолжить военную карьеру.
Но тогда Рапопорт был уверен, что нет в мире больше силы, способной помешать ему заниматься любимым делом. Как и все фронтовики, увидевшие Европу, он не сомневался, что теперь его родина тоже встанет на цивилизованные рельсы.
Однако очень скоро Иосиф Абрамович понял, что в послевоенной жизни необходимо обладать гораздо бОльшим мужеством, чем на фронте, потому что рассчитывать на помощь проверенных войной однополчан здесь уже не получится.
В 1948 году старые знакомые Исаак Презент и Трофим Лысенко, с подачи Старшего Товарища, организовали расширенное заседание ВАСХНИЛ, на котором окончательно убедили делегатов сессии в моральном падении генетики, продавшейся американским хозяевам за пригоршню долларов.
Между тем, в зале сидели люди, еще недавно, десятки раз смотревших смерти в лицо, но, как и в 38-м, никто, кроме Иосифа Рапопорта не посмел высказаться против придворных мракобесов.
Разница была только в том, что на этот раз, ни один человек не подошел к нему в фойе, чтобы извиниться за трусость.
Очень скоро квартиру гражданина Рапопорта посетили сотрудники МГБ, предъявившие ордер на обыск. Они изъяли бесценные тетради и записи по научной тематике, а также конфисковали орден и именное оружие, полученное от генерала Паттона. До сих пор неизвестно, кто отменил постановление на арест строптивого генетика, которого в подобных обстоятельствах просто не могло не быть.
Правда, скоро ему предоставили мнимую возможность «взяться за ум», пригласив в райком партии. Здесь гостю еще раз объяснили, какую важную миссию выполняют товарищи Лысенко и Презент, добавив, что товарищ Молотов, не далее как на днях, еще раз выразил им горячую поддержку.
В ответ, Рапопорт, прекрасно понимая, что забивает последний гвоздь, сказал, что «разбирается в генетике лучше министра иностранных дел, поэтому не разделяет оптимизма товарища Молотова».
Из райкома он вышел гражданином без определенных занятий.
От уплаты партийных взносов его тоже освободили.
В течение следующего месяца, Иосиф Абрамович убедился, что безработица в СССР все-таки существует.
Поначалу, отправляясь устраиваться в ту или иную организацию, он тщательно отглаживал единственный костюм и аккуратно привинчивал ордена. Но товарищ Сталин еще в 1947 году, выполнив просьбу трудящихся, серьезно уронил престиж боевых наград, поэтому они больше не внушали пиетета начальникам отдела кадров.
Когда стало ясно, что все кадровики города, по чьему-то негласному указанию поставили жирный крест на запоминающейся фамилии «Рапопорт», он рискнул обратиться к старому фронтовому товарищу, получившему большие погоны в военном ведомстве. Однако, как только адъютант доложил о визите, бывший друг выскочил из кабинета, вытащил его за двери приемной и тихим шепотом спросил:
- Комбат, ты серьезно не понимаешь, ЧТО сейчас происходит? Не надо сюда больше приходить.
В тот день, наверное, первый раз в жизни, у него на глазах навернулись слезы от унизительного бессилия и обиды.
В конце концов, завербовавшись под чужой фамилией в геологическую партию, Иосиф Абрамович уехал в Среднюю Азию. Там ученого снова ждал успех – разработав методику определения нефтяных пластов, он даже получил степень кандидата геологических наук.
Однако и эту работу скоро пришлось оставить, так как вскрылась афера с поддельным паспортом.
Перебиваясь случайными заработками, он с облегчением встретил скорбную весть, облетевшую страну в марте 1953-го. Правда, смерть вождя не сказалась на положении генетики, поскольку теперь идеи товарища Лысенко активно продвигал другой энергичный мужчина, тоже зараженный вирусом коммунизма.
Другое дело, что Никита Сергеевич не линчевал своих противников, поэтому уже в 1957 году, Рапопорту удается на полулегальной основе, пользуясь дружбой с академиком Семеновым, возобновить исследования в Институте ХимФизики (ИХФ АН СССР).
ОТ ЗАСТОЯ ДО ЗАКАТА
Наконец, к концу 50-х в Кремле пришли к мнению, что генетика в чистом виде не представляет опасности для советского общества.
Коллегам Иосифа Рапопорта милостиво разрешили сократить отставание от запада, составившее на тот момент не менее полувека.
За относительно короткий период ученый получил давно заслуженные ордена, совершив открытия, которые в силах был сделать, еще будучи молодым и абсолютно здоровым. В 1962 году его кандидатуру выдвинули на получение Нобелевской премии за уникальные работы в области химического мутагенеза. Вместе с ним, в Стокгольм пригласили Шарлотту Ауэрбах, проводившую параллельные исследования в Великобритании.
Такой серьезный вопрос требовал всестороннего обсуждения на высшем уровне, поскольку биография гражданина Рапопорта была далеко не безупречна. Дело было не только в прошлых грехах, но в манерах «этого странного человека».
Ходили упорные слухи, что, невзирая на разницу в положении, он даже уборщице, в своем институте, помогает донести хозяйственную сумку до подсобки. Поэтому в высоких кабинетах крепко задумались – не опозорит ли Рапопорт И.А. высокое звание советского ученого на чужбине какой-нибудь выходкой?
Его вызвали в Отдел науки ЦК КПСС и предложили написать покаянное заявление, с просьбой о восстановлении в партии. Ответ ученого неприятно поразил ответственных товарищей:
- Я вступил в ВКП(Б) на фронте, подписав себе третий смертный приговор в случае плена – еврей, офицер и коммунист. Но ТОГДА от такого предложения было не принято отказываться. Через семь лет партбилет отобрали, и вы не хуже меня знаете почему. Учитывая события последующих лет, СЕГОДНЯ я могу прямо сказать – членство в ВАШЕЙ партии, не добавит мне ни реальных знаний, ни уважения думающей части моей аудитории. И кстати, сколько вы решили мне отмусолить как лауреату? Шестьдесят тысяч долларов? Так вот передайте своему руководству, что еврей Рапопорт убеждениями не торгует.
После таких слов, вопрос о поездке в Швецию был закрыт. Официальные власти отписали в Нобелевский комитет что-то невразумительное, в очередной раз, посеяв сомнения в адекватности руководителей 1/6 части суши.
Даму из Эдинбурга тоже лишили возможности получить престижную награду, объяснив, что из-за неявки г-на Рапопорта, ее труд на идентичную тему не может быть вознагражден по этическим соображениям.
Говорят, она не затаила обиды на российского коллегу, отчасти, потому что была наслышана о его нелегкой доле. Кроме того, миссис Ауэрбах, в период с 1947 по 1984 годы, удостоилась 12 различных премий, поэтому могла жить и творить, не принимая близко к сердцу ущербность капиталистического строя.
Почти через двадцать лет, когда наиболее одиозные догматики из ЦК обрели вечный покой, Иосифу Абрамовичу вручили Ленинскую премию. Церемонию транслировали по телевидению, но родные не увидели на экране лица своего мужа, отца и деда.
Потом оказалось, что кадры с его речью вырезали, потому что он оказался единственным лауреатом, поблагодарившим в ответном слове не партию и правительство, а свой научный коллектив.
Более того, в тот же день, Иосиф Абрамович разделил 100 000 рублей поровну между сотрудниками своего отдела.
Существование таких людей как И.А. Рапопорт убедительно доказывает, что благодаря их усилиям, наша страна могла стать процветающим, богатым государством.
Но сегодня, в сознании большинства россиян, лавры Созидателя принадлежат человеку, сломавшему жизнь целым поколениям их предков.
Осталось только добавить, что в октябре 1990 года, ученому все-таки присвоили Золотую Звезду, но с серпом и молотом на фасаде (ГерТруда). Это было время, когда отечественная наука, почти уничтоженная Сталиным, готовилась принять удар со стороны новых правителей России. Правда, И.А. Рапопорт этого уже не увидит – через два месяца, он, по нелепой случайности, попадет под машину.
Как известно, не бывает людей без изъянов, о которых родственники и друзья забывают, провожая человека в последний путь.
Но солдат, боец и ученый Иосиф Абрамович Рапопорт так хорошо умел скрывать свои недостатки, что всем, кто пришел на траурную панихиду 31 декабря 1990 года, не за что было его прощать.
P.S. Люди, знавшие ученого, могут дополнить текст статьи в комментариях, подробнее рассказав о его жизни в послевоенный период.
ПРОДВИЖЕНИЕ СТАТЕЙ ЗАВИСИТ ОТ КОЛИЧЕСТВА "ЛАЙКОВ" И ЧИСЛА ПОДПИСЧИКОВ.
Семен Буденный - трижды незаслуженный герой Советского Союза
"В случае гибели, прошу считать меня коммунистом" - очередной миф, за авторством тов. Сталина
