Ассимиляция русскими чулымских тюрок в первой половине ХIХ века
Учитывая, что процесс складывания старожильческой общности в Сибири неразрывно связан с процессом ассимиляции коренных народов, особую актуальность приобретает исследование вопросов межэтнических взаимоотношений. Обращение к историческому опыту взаимодействия русских первопоселенцев и аборигенов Сибири способствует выявлению факторов толерантного отношения в сфере межэтнических контактов в современности.
В настоящее время в науке накоплен богатый материал по изучению русской колонизации Сибири. Общепризнано, что основную роль в складывании старожильческого населения Сибири сыграли русские служилые люди, переселенцы и ссыльные. Вместе с тем, незаслуженно мало уделяется внимание исследованиям участия иноэтнических компонентов в формировании старожильческого населения Сибири, изучению вопросов вхождения в состав старожилов местного коренного населения.
Пример «обрусения» ясачных Колмогоровых, впоследствии ставших старожилами села Чумай Томской губерниинаглядно показывает как происходил процесс ассимиляции коренного населения бассейна реки Кия в первой трети ХIX века.
Деревня Чумайская была основана русскими переселенцами из Кавказской губернии в 1808-1809 гг. Территория для заселения «кавказским переселенцам» (более 25 семей) была отведена властями в месте традиционного проживания местного инородческого населения, на берегу реки Кия. По воспоминаниям одного из потомков «кавказских переселенцев» Федора Григорьевича Ачкасова, «по приезду [«кавказских переселенцев»] на Чумай был населен местными жителями-инородцами», и «государственные власти», желая разделить переселенцев и ясачных, «предложили всем инородцам переселиться на правый берег реки Кия». При этом, по сведениям Ф.Г. Ачкасова, инородцам было объявлено, что если кто не пожелает переселяться, будут нести воинскую повинность, от которой они были в то время освобождены. Согласно существовавшего законодательства, для инородцев это означало причисление к сословию государственных крестьян и обложение подушной податью. Ф.Г. Ачкасов сообщает, что все проживавшие в Чумае инородцы подчинились, за исключением одной семьи-Колмогоровых. Так ясачные инородцы Колмогоровы стали жителями русского села, впоследствии полностью «обрусели» и вошли в состав крестьянского старожильческого общества. В настоящее время потомки чумайских старожилов Колмогоровых считают себя этническими русскими, не догадываясь о своем происхождении.
Принято считать, что фамилия «Колмогоров» является традиционным русским фамильным прозванием, образованным от названия старинного поморского села Холмогоры (Колмогоры), расположенного на реке Северная Двина. По мнению ученых-ономастов, фамилия «Колмогоров» или «Холмогоров» была распространена на Русском Севере. Учитывая, что заселение Урала и Сибири в ХVII веке преимущественно шло с севера России, представители фамилии «Колмогоров» проживали едва ли не в каждом сибирском старожильческом селении. Таким образом, требует разъяснения вопрос появления у кийских татар северорусской фамилии «Колмогоров».
На наш взгляд, происхождение фамильного прозвания ясачных Колмогоровых связано с этнической историей кийских инородцев.
Татары, населявшие бассейн реки Кия, являлись частью чулымских тюрок, и были известны русским с начала ХVII века. Первоначально они являлись данниками (кыштымами) енисейских киргизов, а впоследствии были объясачены русскими властями. В документах ХVII века территория по реке Кия называлась Кийской ясачной волостью. В начале ХVIII в. кийские татары были приняты в русское подданство и христианизированы.
Известно, что этноним «чулымские татары» объединял несколько различных этнических групп. По мнению этнографа и историка В.Я. Бутанаева, на реке Кия проживали представители этнической группы «аргын», составной частью которого был сеок (род) «халмах». Аргыны или аргунцы в свою очередь считались одним из родов хакасов-кызыльцев. Кызыльцы называли членов сеоков аргын и халмах «кий суг»-т.е. жители долины реки Кия. Аргыны являются древним тюркоязычным племенным образованием, но происхождение их до конца не выяснено. Вполне вероятно, что аргыны были частью тюркоязычных кыпчаков, позднее принявших участие в формировании казахов и сибирских татар. Так, по некоторым данным, после разгрома Кучума, часть сибирских татар вошла в состав кызыльцев. Возможно это и были аргунцы.
Название сеока «халмах» или «калмах» скорее всего связано с этнонимом калмык. По сведениям исследователей, кызыльский сеок «халмах» в основном состоял из переселившихся телеутов, которых русские называли «белыми калмаками». В источниках также отмечается, что часть «белых калмаков» в ХVII-ХVIII вв. проживала по притокам Кии, рекам Тисуль и Серта. Трудно сказать, почему этноним монголоязычных калмыков передался тюркоязычным телеутам. По одним данным, потому что в формировании телеутов принимали участие монгольские ойратские племена, по другим: телеутов прозвали «белыми калмаками» в противоположность «черным калмакам». В ХVII веке телеуты, которых называли «белые калмаки», входили в состав Джунгарского ханства, господствующее положение в котором занимали ойраты, известные как «черные калмыки», поэтому они противопоставлялись друг другу.
Уже в начале ХVII века в соответствии с этнонимами кызыльцев, аргунцев и калмахов образовались ясачные окладные волости Кызыльская, Аргунская, Калматская, располагавшиеся в бассейнах рек Чулыма и Кии. Есть основания полагать, что Аргунская и Калматская ясачные волости это два разных названия одной и той же волости. Так, в середине ХIХ века, князь Н.А. Костров писал, что в числе 10 кизильских родов малоаргунский также назывался «калмах». Э.Л. Львова также фиксирует второе название Аргунской волости-Калмах. Известный сибирский краевед А.А. Ярилов, в своей работе «Кизильцы и их хозяйство», приводил данные о том, что в числе 10 кызыльских родов были отдельно «кызыл», «камнар», «шуй», «курчик», «аргын», «калмак» и другие. В пользу того, что аргунцы и калмаки являлись одной этнической группой, говорит тот факт, что в составе Больше-Аргунской волости были юрты Калмацкие. Вместе с тем, возможно было смешение тюрков-аргунов и телеутов-калмаков во второй половине ХVII – первой четверти ХVIII вв.
Исходя из вышеизложенного, можно предположить, что происхождение фамильного прозвания ясачных инородцев Колмогоровых связано с их этнической принадлежностью к сеоку «халмах» или «калмах». Фамильные окончания во множественном числе у хакасов оканчиваются на «лар, нар, тар». Не исключено что, предки Колмогоровых из сеока «халмах» представлялись русским как «халмахлар» или «халмахар». А русские переписчики записывали их в более понятной им форме «Халмагоровы», позднее окончательно русифицированную в фамилию «Калмагоров» или «Колмогоров». Наличие фамилии «Колмогоров» у кызыльцев исследователи отмечали еще в ХIХ веке. Так, по данным А.А. Ярилова, фамилия Колмогоров существовала в Малоаргунском роде кызыльцев. В одной из своих работ, посвященной происхождению хакасских фамилий, В.Я. Бутанаев также фиксирует, что фамилия «Калмагоров» была распространена в сеоке «халмах» Малоаргунского рода.
Ученые сходятся во мнении, что большинство хакасских фамилий образовано от личных имен. Между тем, ряд исследователей считает, что некоторые инородческие фамилии были производными от названий родов-сеоков, а наиболее крупные сеоки имели несколько фамилий, имеющих общее родовое происхождение. Так, например, у хакасов есть фамилия Тюльберовы, произошедшая, по-видимому, от сеока тюльбер. В источниках упоминается также фамилия ясачных Казылдеевых из Кызыльдейской ясачной волости.
Появление фамилий у чулымских татар относится к началу ХVIII века, после их массового крещения. Поголовным «офамиливанием» инородцев русской администрацией достигалась цель более точного учета при сборе ясака. Необходимо отметить, что возникновение у чулымцев фамилий безусловно способствовало их «русификации». «Поморская» фамилия ясачных Колмогоровых маскировала их этническое происхождение и способствовала адаптации среди русских переселенцев.
Согласно сохранившимся записям в метрических книгах (МК) Николаевской (Никольской) церкви села Кийского, ясачные Колмогоровы являлись ее прихожанами еще в ХVIII веке. При этом, в метрических книгах конца ХVIII – начала ХIХ веков представители рода Колмогоровых записывались как ясачные Камральской, Калматской (Калмацкой), Малоаргунской и Кумыльской ясачных волостей. В 1807г. по данным МК, ясачные Колмогоровы числятся в Калматской ясачной волости.
Камральская, Кумыльская и Калматская (Малоаргунская) ясачные волости располагались в районах Причулымья Томской губернии, однако в ХVIII – начале ХIХ вв. конкретные территории за ними закреплены не были. По всей видимости Камральская волость это известная с 1706 г. так называемая Камларская ясачная волость, получившая название от кызыльского сеока «хамнар», а под Кумыльской волостью надо понимать Кымысскую (Кумысскую или Кумышскую) ясачную горную порубежную волость, известную с начала ХVIII века. Калматская ясачная волость, как выше было установлено, имела второе, более позднее название Малоаргунская. В МК Николаевской церкви за 1813 г. все ясачные Колмогоровы снова записаны ясачными Калматской волости. Все вышеперечисленные ясачные волости объединяло то, что их населяли близкородственные сеоки кызыльцев.
Инструкция Сената, данная секунд-майору А. Щербачеву в 1763 г. закрепляла ясачную волость как неделимую податную единицу, поэтому произвольно ясачные переходить из одной волости в другую не могли. Однако, на практике такие переходы ясачных осуществлялись. Н.А. Томилов отмечает, что в ХVIII – начале ХIХ вв. чулымские тюрки вели достаточно подвижный образ жизни, приводившему к смешению населения разных ясачных волостей. Как правило, переходы осуществлялись по экономическим мотивам. По мнению А.А. Ярилова, инородцы стремились перейти из одной волости в другую «в виду хозяйственных удобств». Иногда таким способом ясачные уклонялись от отбывания податных обязанностей. Ввиду того, что ясачные волости не имели четких территориальных границ, инородцы одной волости зачастую оказывались проживающими на землях другой. Русская администрация в ходе образования ясачных волостей, с одной стороны объединяла в один род представителей разных сеоков, с другой стороны представители одного сеока оказывались расчлененными между разными аймаками. К примеру, в ХVIII веке аргунцы жили совместно с населением Камларской волости. Самовольное причисление инородцев к волостям сохранялось до принятия Устава об управлении инородцев в 1822 г. Однако, еще в середине ХIХ века, не редкостью было, когда инородцы были приписаны сразу к нескольким ясачным волостям, и одновременно к русской и ясачной.
Часть чулымцев начала постепенно переселяться в русские деревни уже во второй половине ХVIII века, когда в Причулымье появились первые русские поселения. Источники не фиксируют сколько-нибудь значимых конфликтов между ясачными и русскими переселенцами. Напротив, немецкий исследователь И.Г. Георги в конце ХVIII века сообщал, что чулымские татары сами просили власти «о заведении между ними русских деревень». Учитывая, что русские деревни часто возникали на месте татарских юрт, многие инородцы предпочитали оставаться проживать на своих местах. Такое положение устраивало как русских поселенцев, так и инородцев. Русские перенимали от них способы проживания в суровых условиях горно-таежной местности, методы охоты, рыболовства и собирательства. В свою очередь ясачные усваивали быт русских, заимствовали земледельческую культуру, ремесла, обзаводились русскими избами. По свидетельству многих современников к началу ХIХ века чулымские татары уже достаточно «обрусели». Правительство выступало гарантом спокойствия в отношениях между русскими переселенцами и инородцами. Согласно вышеупомянутой инструкции секунд-майору А. Щербачеву, инородцев запрещалось сгонять с мест, предписывалось обходиться с ними при сборе ясака «ласково», не допускалось вмешиваться в самоуправление.
Несмотря на охранительную политику государства в отношении инородцев, на протяжении ХVIII в. доля пушнины в ясаке неуклонно снижалась. В связи с этим, к началу ХIХ века пушной промысел для многих ясачных становится второстепенным, происходит переход на уплату ясака деньгами, либо в смешанной форме. Инородцы постепенно осваивают хлебопашество, возрастает степень их оседлости. Некоторые ясачные видят привлекательность проживания в русских деревнях путем поступления в работники к крестьянам.
Проживание инородцев на правах работников у русских крестьян было достаточно распространенным явлением. Однако, не стоит усматривать в этом наличие каких-либо кабальных отношений. Скорее всего, ясачные проживали в русских селениях на правах «подворников». Такая форма совместного ведения хозяйства существовала у государственных крестьян в ХVIII – первой половине ХIХ вв. В числе «подворников» у крестьян могли проживать не имеющие своего хозяйства односельчане, ссыльнопоселенцы, переселенцы и даже родственники. Как правило, при поступлении в работники, инородцы заключали договора (т.н. «обязательные письма»), где оговаривались условия проживания на подворье хозяина и размер оплаты.
Вполне возможно, что первоначально ясачные, проживавшие в деревне Чумайской тоже находились в работниках у русских переселенцев. Поступление «в работу» к крестьянам давало им возможность вносить ясак деньгами. Так, в Кийской волости в 1795-1796 гг. числилось 112 инородческих юрт, в которых проживало 1299 человек, из них 274 человека (60 семей) находилось «в работах» у русских. Со временем, ясачные обзаводились в русских селениях собственными дворами и хозяйством.
Уже в первые годы после образования Чумая (1809-1810гг.) в метрических книгах Кийского прихода начинают встречаться записи, указывающие на проживание в деревне инородцев. В метрических записях фигурируют фамилии ясачных Качкиных, Кукарцовых и Колмогоровых. Проживавших в Чумае ясачных, в МК записывали либо как «ясашные деревни Чумайской», либо как «ясашные Калматской волости деревни Чумайской», чем подчеркивался их сословный статус. Так, в МК Николаевской церкви за 1809 г. записано, что у «деревни Чаманской есашного Андрея Тимофеева Качкина» родилась дочь, в МК той же церкви за 1813 год Парфентий Иннокентьевич Колмогоров записан «ясашным Калматской волости деревни Чумайской». Проживая в русском селении, инородцы в фискальном отношении продолжали подчиняться своим органам управления.
Показателем успешной адаптации ясачных в Чумае являются семейно-брачные отношения. Анализ МК показывает, что чумайские ясачные часто были восприемниками у крестьянских детей. Согласно церковным канонам выступая восприемниками (крестными родителями), ясачные вступали с ними в так называемое духовное родство. Необходимо отметить, что крестьяне не только женились на ясачных, но и отдавали замуж за них своих дочерей. Сохранились записи о том что, в январе 1813 г. «ясашный Калматской волости Гаврила Петров Комогоров» женился на дочери крестьянина деревни Кайдатской Ивана Белошапкина Наталье, а «ясашный Калматской волости Агап Иванович Колмогоров» в том же году вторым браком женился на Кийской волости деревни Кориковой крестьянской дочери Наталье Ивановне Шадриной. Семейно-брачные отношения крестьян с инородцами были выгодны обоим сторонам и способствовали их сближению во многих отношениях. Отмечается, что инородцы, находившиеся у русских крестьян в работниках, перенимали у них земледельческий опыт, зачастую путем женитьбы на русских заводили собственное хозяйство в этом же селении. Нельзя недооценивать и роль церкви в брачных связях инородцев с русскими крестьянами, которая проповедовала равенство всех христиан независимо от их этнической принадлежности и ратовала за увеличение количества прихожан.
Несмотря на проживание в течение нескольких лет в Чумае, ясачные в крестьянское сословие не перечислялись, хотя такой переход в это время по особому разрешению властей был возможен. К тому же, данные метрических книг Кийского прихода позволяют говорить о том, что единичные случаи перехода ясачных инородцев в сословие крестьян совершались еще в самом начале ХIХ вв.
Не исключено, что в это время чумайским ясачным с экономической точки зрения было выгодно оставаться в ясачном состоянии. Выплачивать ясак было менее обременительным, чем подати, налагаемые на государственных крестьян, которые превышали ясак почти в два раза. С 1763 года размер ясака составлял 85 коп на душу, а с 1806г. осуществлялся еще дополнительный подушный сбор в размере 44 коп. В итоге, ясачный должен был внести 1 руб. 25 коп. (иногда выплаты доходили до 1 руб. 50 коп. с души). Кроме этого, инородцы отправляли натуральные повинности: подводная гоньба и устройство дорог. Крестьянский же оклад, напротив, вырос к 1818 до 3 рублей с души, и они также несли земские повинности и вносили мирские сборы. До реформы 1822г. ясачная подать была столь незначительной, что за ясачных, находящихся у них в работниках крестьяне сами ее оплачивали.
Механизм перехода ясачных инородцев в сословие государственных крестьян до 1822 г. не был четко определен. Только в Уставе об управлении инородцев, принятого 22 июля 1822 года, в параграфах 22-23 прописывалось, что «поступают в государственные крестьяне все малочисленные племена инородцев, живущих в русских селениях, или смешанно между россиянами, и упражняющиеся в земледелии», а «инородцев живущих издавна в работах, записать в крестьяне в тех самых селениях, где они по наймам жительствуют до ныне». При этом, в Уставе оговаривалось, что перевод инородцев в разряд крестьян осуществлялся по их собственному желанию. В Уставе под инородцами, «проживавшими в русских селениях» надо понимать в первую очередь закабаленных русскими крестьянами инородцев-работников.
По сведениям МК, в 20-е гг. ХIХ века сословный статус чумайских ясачных не изменился. Проживая в деревне Чумайской Кийской волости ясачные Качкины, Кукарцовы и Колмогоровы, по-прежнему числились приписанными к ясачным волостям.
В соответствии с сибирскими реформами 1822 года произошли административно-территориальные преобразования в Томской губернии и разделение ясачных волостей на оседлые и кочевые. Малоаргунская ясачная волость, в которой числились чумайские Колмогоровы, оказалась в разряде «кочевых» и территориально вошла в состав Ачинского округа Енисейской губернии. Зачастую распределение инородческих волостей на «кочевые» и «оседлые» было необоснованным. В 1829 г. в Малоаргунском роде основным занятием было земледелие.
Государственная политика в отношении инородцев была направлена на «ассимиляцию» ясачных, особенно тех, кто занимался земледелием и проживал в русских селах. Казалось бы, реализация положений Устава об управлении инородцев должна была привести к увеличению количества аборигенных жителей в русских деревнях и волостях, но на практике этого не произошло. Во-первых, в Уставе закреплялось право освобождения инородцев от рекрутской обязанности, что в основном и удерживало ясачных от причисления к крестьянскому сословию. Во-вторых, с переходом в крестьяне, ясачные должны были оплачивать крестьянскую подать, размер которой был больше чем у «кочевых» инородцев. В отличие от «оседлых» инородцев, которые по Уставу 1822 года, приравнивались во всех отношениях (в т.ч. в фискальном) к государственным крестьянам, «кочевые» продолжали вносить ясак, в размерах определенных еще в 1763 г. Видимо поэтому, чумайские Колмогоровы, числящиеся в «кочевой» Малоаргунской ясачной волости, по-прежнему предпочитали оставаться в ясачном состоянии.
Однако, со временем появляются веские причины для перехода ясачных Колмогоровых в крестьяне. Невзирая на то, что размер ясака для кочевых инородцев оставался до 1835 г. прежним, в целом финансовая нагрузка возросла и появились недоимки. Связано это было с уменьшением в волостях наличных душ. Так, если в 1816 г. мужское население Малоаргунской волости составляло 103 человека, то в 1825 г. числилось 48 душ мужского пола. В 1824 г. с одной души в Кызильской степной думе собирали 5 руб. 41 коп. (казенная повинность составляла 4 руб. 44 коп., волостные повинности 97 коп.). Как и прежде, ясак вносился частью пушниной, частью деньгами.
Таким образом, Колмогоровы проживая в деревне Чумайской Томской губернии вынуждены были платить ясак по месту приписки, т.е. в Ачинское окружное управление Енисейской губернии. Возможно также, чумайские Колмогоровы платили взносы в Кызильскую степную думы на содержание письмоводителя, жалованье родовым старостам и ясаулам. Помимо этого, Колмогоровы должны были отправлять общие по Енисейской губернии земские (общинные) повинности, либо возмещать их деньгами в Кызильскую степную думу, где делалась раскладка. Кроме этого, Колмогоровы оплачивали взносы по месту проживания за пользование общинной крестьянской землей, сдавали мирские волостные и сельские сборы. При таких условиях, Колмогоровым было целесообразно перейти в крестьянское сословие и оплачивать все сборы в одном месте.
Следует сказать, что переход ясачных в крестьяне был не всегда безболезненным. Помимо получения разрешения на причисление крестьянского общества, они должны были получить дозволение от родственников и от инородной управы. Дума выдавала увольнительные свидетельства только в том случае, если отсутствовали недоимки. Судя по всему, для ясачных Колмогоровых, уже длительное время проживавших в деревне Чумайской и породнившихся с чумайскими крестьянами, затруднений при переходе из одного сословия в другое не было. А.А. Ярилов писал, что обычно ясачные обосновывали свой переход так: «такой-то с давняго времени находясь в работниках у крестьян, навыкши к оседлости и домоводству, желает поступить в крестьяне». По Уставу об управлении инородцев, перечисление инородцев в крестьяне приурочивалось к очередной ревизии.
Согласно данным из метрических книг прихода села Кийского, ясачные Калматской (Мало-Аргунской) волости Колмогоровы с конца 1834 г. записывались крестьянами деревни Чумайской. В метрической книге Николаевской церкви за 1834 г. Гавриил Колмогоров записан крестьянином деревни Чумайской. Вместе с тем, другие родовичи Колмогоровых, Качкины и Кукарцовы остались в сословии ясачных и в Чумае не осели. В соответствии с положениями Устава об управлении инородцев, причисление Колмогоровых произошло к 8-й ревизии, проводившейся в 1833-1835 гг. Стоит отметить, что переход ясачных в крестьянское сословие продолжался и в последующие годы. По сведениям А.А. Ярилова, взятых им из материалов архива Кызильской степной думы, ясачной комиссией в оседлое состояние в 1850 г. было перечислено еще 3 инородца Мало-Аргунской ясачной волости, «проживавшие в д. Чумуе и Шестоковой» Томской губернии.
Таким образом, процесс включения инородцев Колмогоровых в чумайское крестьянское общество был не одномоментным как описывает его в своих воспоминаниях Ф.Г. Ачкасов, а происходил в течение 25 лет. Вначале был довольно длительный этап «окрестьянивания» ясачных, и только после этого происходило причисление к крестьянскому обществу и юридическое закрепление за ними сословного статуса крестьян. Анализ источников показал, что далеко не все ясачные адаптировались в русском селе. В Чумае это были только ясачные Колмогоровы, остальные семьи инородцев так и остались в прежнем состоянии и впоследствии выехали из села.
Видимо, первоначально, инородцы по взаимовыгодному согласию с переселенцами находились у них «в работах», постепенно сближаясь с крестьянами. Уже в первые годы возникновения села Чумай заключаются браки между русскими переселенцами и ясачными. Со временем, ясачные перенимают крестьянский уклад, обзаводятся хозяйством, заводят пашню. Политика власти в отношении ясачных характеризуется неоднозначно. С одной стороны, она была направлена на «окрестьянивание» и «обрусение» инородцев, с другой-непоследовательностью в налоговом обложении. В конце концов, в силу экономических причин оставаться в ясачном состоянии для чумайских Колмогоровых становиться не выгодно и к середине 30-х гг. ХIХ века они перечисляются в сословие государственных крестьян.
Подводя итог, необходимо констатировать, что, хотя единичные случаи перехода ясачных в сословие крестьян совершались еще в самом начале ХIХ вв., массового причисления инородцев в рассматриваемое время в крестьянское сословие не происходило. Вместе с тем, заселение русскими бассейна реки Кия не повлекло изоляцию местного населения от первопоселенцев, оно было включено в социальную структуру. Аборигены никуда не выселялись продолжали жить вместе с русскими на своих землях. Толерантность демонстрировали как власти, так и русские поселенцы.
По материалам статьи О.Ю. Кузьмина Ассимиляция русскими чулымских тюрок в первой половине ХIХ века (на примере семьи Колмогоровых-старожилов села Чумай)//Вестник Кемеровского государственного университета 2021. Т. 23. №1.
©Кузьмин О.Ю., 2021.
Данная статья является объектом авторского права. Запрещается копирование, распространение (в том числе путем копирования на другие сайты и ресурсы в Интернете) или любое иное использование без указания ссылки на автора и источник.
«Копирование без указания источника запрещено», «All Rights Reserved», «Все права защищены».
