Вообще-то, звание «последний римлянин» историки выдали Флавию Аэцию, военному магистру Галлии, что погиб ещё в 454 году, и выдали, в принципе, не просто так. Аэций был последним римлянином именно, если можно так выразиться, по духу – в статье о падении Рима мы написали: «Да и ценности уже не те. Нет уже тех самоотверженных героев Цезаря, что до последнего солдата бились в Галлии, нет тех стойких и отважных мужей Сципиона, что своим превозмоганием одержали верх над Ганнибалом, теперь все сидят по своим виллам да пируют, находя радость лишь в празднествах, но не в битвах». И вот как раз Аэций был последним из тех самых самоотверженных героев Цезаря и отважных мужей Сципиона, только сражался он не с галлами или карфагенянами, а с массой германских и гуннских племён, отчаянно грызясь с ними за каждый клочок римской земли. Именно он, помимо всего прочего, считается победителем Атиллы. А вот последним римлянином (из значимых лиц, конечно же) не по духу, а по факту оказался Сиагрий, дукс Суассонской области, о котором мы уже упоминали (см. статью о падении Рима). Давайте же, наконец, разберёмся, кто это такой и что это за Суассонская область. Только одно предупреждение: если не читали вышеупомянутую статью о последних днях Рима, лучше это сделать, ибо здесь мы будем часто (неприлично часто) ссылаться на неё. Ну, вот теперь точно всё, поехали!
Итак, начнём мы с 454 года. Император Валентиниан (см. статью о падении Рима) изнасиловал жену одного из сенаторов, сенатор разозлился и решил мстить. Но к императору так просто не подступишься, поэтому надо сначала нанести удар по кому-то, кто приносит ему наибольшую пользу. А кто приносит наибольшую пользу императору, чья держава рассыпается по кусочкам под ударами внешних врагов? Тот, кто их сдерживает. Аэций! Слухи, подкупы, нашёптывания, и вот уже Валентиниан считает своего лучшего военачальника предателем. Аэций вызывается во дворец, обвиняется в заговоре и оказывается казнён. Самая последнеримская смерть для «последнего римлянина».
Место военного магистра Галлии освобождается, и его занимает Авит. Спустя год Валентиниан умирает, Авит становится новым императором и отправляется в Рим, место военного магистра Галлии вновь освобождается, и его занимает Эгидий. Рим грабят вандалы, ещё спустя год Авит умирает, на арену выходит тот самый Рицимер (см. статью о падении Рима), на престоле начинается самая настоящая чехарда.
Эгидий, почесав затылок, решает, что ему это всё, в общем-то, не сильно упёрлось, ему бы родину защищать, а не с Рицимерами всякими в интриги играть, и, воспользовавшись старыми связями ещё со времён службы у Аэция, выбивает у императора Майориана право действовать автономно и становится полунезависимым правителем (что-то среднее между военным диктатором и наместником) северной Галлии. Но как только ты получаешь где-то реальную власть, от интриг уже не укрыться. Сбежав от римских подковёрных игр, Эгидий тут же оказывается в самой гуще германских. Римская аристократия недовольна очередным императором и начинает сотрудничать с бургундами, франкская знать недовольна своим королём Хильдериком и просит у Эгидия принять корону франков, бритты и аланы (да, те самые, предки современных осетинов) не поделили какую-то деревню под Орлеаном, а виноват в этом Эгидий, романское население Британии страдает от приплывших англо-саксов и тоже обращается за помощью, англо-саксы начинают действовать на упреждение и травят окружение Эгидия, голова начинает идти кругом, если пытаться во всём этом разобраться. А Эгидию делать нечего, разбираться надо.
Для начала он принимает франкскую корону, начинает наводить порядок в рядах франкской знати, а затем принимается и за римскую. Но римляне просто послали его куда подальше, и крупный город Лугдун (современный Лион) без боя перешёл под власть бургундов. Эгидий собирает собственные войска и армию франков, присоединяется к легионам Майориана, и вдвоём они отбивают обратно Лугдун, а затем идут в совместный поход на объявивших о независимости от Рима вестготов и вандалов (см. статью о падении Рима). Но наступает 461 год, Майориан умирает, новым императором становится очередная марионетка Рицимера, так тут ещё и франки, подумав, всё же решают, что при старом короле им жилось лучше, и, собственно, возвращают на трон Хильдерика.
Новую власть в Риме Эгидий не признал, и с 461 года вверенная ему область северной Галлии становится независимой. Де-факто, конечно же, де-юре она всё ещё входит в состав западной Римской империи. Но смертью Майориана воспользовался не только Эгидий: аристократы юга Галлии тут же вновь объединяются с бургундами, Лугдун вновь добровольно переходит под их власть, а вестготы и вандалы снова объявляют о выходе из-под крыла Рима.
С этого момента Суассонская область (владения Эгидия) оказывается отрезанной от Италии прослойкой из территорий, контролируемых различными германскими племенами. Более того, что бургунды, что вестготы припомнили Эгидию старые обиды и решили, что северная Галлия, в принципе, обойдётся без римского управления. Два года шли ожесточённые бои, римляне под нескончаемым натиском отступали всё дальше и дальше, но тут на помощь приходит Хильдерик, благодарный Эгидию за то, что тот «присмотрел» за франками в его отсутствие. Кроме того, наместник смог примирить бриттов с аланами и склонить обоих на свою сторону, и всем скопом отбиться от вестготов всё-таки удалось. Суассонская область выстояла, а Эгидий совместно с Хильдериком начал готовить планы по завоеванию южной Галлии и даже поход на Италию с целью свергнуть власть Рицимера и вернуть её, наконец, достойному императору. Эгидию, конечно, кому же ещё. Но ничто не вечно, никто не вечен, особенно в 464 году нашей эры. Все планы разрушила старая добрая чума. Первый правитель Суассонской области, метивший на титул императора запада, бесславно погиб от болезни где-то в походном лагере, франки во главе с Хильдериком пожали плечами и ушли домой, а в самом Риме никому до этого дела не было: своих проблем хватает.
Про следующего известного нам правителя Суассонской области, Павла рассказывать особо, как ни странно, нечего, несмотря на то, что жизнь у него явно была очень насыщенной. Всё дело в том, что в римских источниках о таком персонаже не упоминается практически ни разу, и о его существовании мы знаем лишь из пары трудов франкских историков VI-VII веков и стихов нескольких поэтов того же времени и происхождения. Не совсем понятна и его роль, ведь из упомянутых источников можно сделать самые разные выводы: он был избран солдатами, назначен Эгидием своим преемником, назначен Эгидием регентом при своём малолетнем сыне Сиагрии, пришёл к власти с помощью Хильдерика, десяток других версий, но мы просто сойдёмся на том, что власть над Суассонской областью в середине 460-х годов оказалась у него. Что там происходило, кто как с кем дрался и насколько успешно – опять же, непонятно, ибо первое упоминание о Павле, вообще-то, датируется аж 469 годом. Всё, что можно сказать: он отразил несколько нападений вестготов и не пустил их в свои владения, попутно создав против них коалицию из аланов, бриттов, свевов и различных иберийских народов (возможно, не без помощи римского императора).
Возвращаемся к этому самому первому упоминанию о Павле в 469-ом. Саксы во главе с неким (возможно, тем самым) Одоакром (см. статью о падении Рима) атакуют Суассонскую область с востока, и Павел направляет к Хильдерику просьбу о помощи. И тут снова ничего не понятно. То ли франки по старой дружбе вновь взялись за оружие и пришли на помощь правителю Суассона, то ли предали его и присоединились к саксам, то ли им не понравилось, что римляне недостаточно ожесточённо воюют, отдавая всю «грязную работу» им, но, так или иначе, вскоре Павел окажется убит (либо в битве с саксами, либо заколот Хильдериком), а сам Хильдерик, в награду за помощь в борьбе с саксами (или за помощь в устранении не совсем угодного императору Павла) получит титул дукса (главы военного округа) римской провинции Белгика. Отметим, что территория указанной провинции на тот момент уже и так фактически принадлежала франкам, значение это имело в большей степени в плане легитимности: каждый мало-мальски уважающий себя германский вождь стремился получить формальное одобрение от Рима. Почему? А всё очень просто. Вот представьте: у Вани есть квартира. Заявляется Петя и говорит, что теперь в этой квартире хозяин – он. Да Ваня при первом же удобном случае выкинет его с окна, и дело с концом. А если Петя придёт с бумажкой, где со всеми нужными печатями в должной форме указано, что хозяином этой квартиры его поставило государство? Чувствуете разницу? Корректнее было бы обозвать Ваню и Петю Хлодвигами, но суть всё равно одна и та же.
Так вот. Павел убит, Хильдерик, как назло, исчезает из истории вплоть до упоминания о его смерти в середине 480-х, а новым правителем Суассонской области становится Сиагрий, сын Эгидия, если кто забыл. До 476 года веселье с бесконечными нападениями вестготов, саксов и бургундов продолжается, а после взятия Одоакром Равенны (см. статью о падении Рима) Сиагрий решает попытать удачи и отправляет восточному императору Зенону письмо, где просит того признать себя новым императором запада и помочь отвоевать Италию. Как мы уже знаем (см. статью о падении Рима), Зенон также примет делегации от Юлия Непота и Одоакра, поставив первого формальным правителем на западе, а второго – фактическим, а вот запрос Сиагрия останется без ответа. С этого момента Суассонская область окончательно разрывает все связи с Римом и Константинополем, несмотря на то, что до конца жизни дукс будет называть себя лишь наместником под властью почившей империи (опять же, вопрос легитимности). Почившей, конечно, де-факто, де-юре она ещё живёт и здравствует (см. статью о падении Рима).
На территории Сиагрия продолжало действовать римское право, формальная власть принадлежала распущенному Одоакром сенату и им же загнанному в угол императору запада Юлию Непоту, а после 480-го – Зенону, что объединил титулы запада и востока. Однако, если в Италии люди продолжали считать, что ничего, в общем-то, и не произошло, жили по-старому и считали себя подданными вновь единой Римской империи (см. статью о падении Рима), здесь, на севере Галлии, всё обстояло отнюдь не так. Если в Италии германцы оказались поглощены римским населением, тут они перемешались без явного уклона в одну из сторон. 50/50, грубо говоря, вроде бы германец, а вроде бы и римлянин, и это мы говорим про потомков тех галлов, что полтысячи лет назад оказались покорены Цезарем. А ведь есть же ещё масса новоприбывших, великое переселение народов, как-никак. И все вот эти вот Хлодвиги, хотя и были христианами и называли себя римлянами, на латыни не говорили, на римский манер одевались только чтобы пощеголять во время праздников, по римским обычаям не жили, короче, оставались всё теми же Хлодвигами. Кто-то приходил мирно, кто-то – с оружием в руках, никуда не делись и старые-добрые вестготы с бургундами, что так и норовили окончательно вырвать всю Галлию из-под власти Рима, от которого теперь осталась лишь, собственно, северная часть этой самой Галлии. Франки тоже окончательно порвали с Суассоном, так как де-юре к Римской империи эта область больше не принадлежала, аланы и бритты ушли, Константинополь молча послал, помощи ждать неоткуда. Нельзя сказать, что Сиагрий не пытался продлить жизнь своей родины пусть хотя бы и в виде такого «огрызка», нельзя и упрекнуть его в том, что он не приложил достаточных усилий или был некомпетентен. Нет, исход уже давно был очевиден, дело времени.
Исход был очевиден, собственно, всем, в том числе и Хлодвигу (впервые в статьях о Риме, называя это имя, мы обозначаем конкретного человека, даже немного непривычно), сыну Хильдерика, королю франков. Из некоторых источников можно сделать вывод, что Хильдерик уже ближе к собственной смерти и сам предпринимал попытки завоевать державу Сиагрия, однако же достоверных подтверждений этому нет (напомним, с момента смерти Павла Хильдерик исчез из истории), так что останавливаться не будем, вернёмся к Хлодвигу. В 481 году в возрасте пятнадцати лет он вступил на престол, и первоочерёдной задачей для него по-хорошему должен был стать сбор всех франков, вновь разбежавшихся каждый по своим племенам после смерти Хильдерика, воедино. Но молодой король решил не медлить, так как совсем рядом простирался сочный кусок земли с большими и богатыми городами, действительно последнее живое место на теле мёртвого римского орла. Вокруг уже ползают черви (алеманны, вестготы, бургунды и т.д.), ждущие только, когда же и эта плоть догниёт и можно будет ею полакомиться, так что действовать надо было стремительно. И весной 486 года Хлодвиг направил «королю римлян» Сиагрию уведомление о начале войны. Франкское войско вторглось в пределы Суассонской области и быстро дошло до самого города Суассон, не встречая практически никакого сопротивления. Два последних римских дукса (напомним, данный титул был пожалован одним из западных императоров Хильдерику, отцу Хлодвига, а так как на момент смерти первого западная Римская империя уже перестала существовать, последний мог, пусть и не совсем легитимно, так же пользоваться этим титулом) встретились в поле недалеко от столицы последнего осколка Рима. Они оба понимали, что исход этой битвы предопределит исход всей войны, но Хлодвиг всё же великодушно позволил Сиагрию самостоятельно выбрать, где именно произойдёт сражение. Место было выбрано, армии выстроены в боевой порядок, битва началась. И закончилась. Да, рассказывать там абсолютно нечего, ибо сведений ни о ходе битвы, ни о численности армий, до нас не дошло, известно лишь, что франки победили, а Сиагрий сбежал в Толосу (современная Тулуза) под крыло короля вестготов, отдав всю свою землю на откуп победителю.
Суассонская область, последний отголосок Рима на карте, перестала существовать спустя всего десять лет после того, как Одоакр взял Равенну (см. статью о падении Рима). Сиагрий всего через год будет выдан вестготами Хлодвигу и казнён, некоторые города его державы всё же будут продолжать сопротивляться, под Верденом и Нантом франки просидят не один год, но и они рано или поздно падут. Лютеция (современный Париж) и Суассон ещё на десяток лет потонут в народных волнениях, крови и бунтах, мелкие аристократы из числа римлян предпримут несколько робких попыток оказать вооружённое сопротивление, но довольно быстро окажутся подавлены.
К концу V века, когда Хлодвиг примет христианство и будет крещён, волнения и вовсе сойдут на нет, северная Галлия станет центром франкской державы, а затем и Франции, оставаясь ею и по сей день. Церковь примет нового короля: он и до крещения относился к ней благосклонно, а после и вовсе стал покровительствовать местным епископам, население, как уже было сказано, очень быстро успокоится, и государство франков продолжит идти к благополучию и процветанию, апогеем которого станет коронация Карла Великого в Риме (800 год) в качестве первого за четыре сотни лет императора запада. А Сиагрий, как и его держава, последнее живое место на теле мёртвого римского орла, канет в небытие и будет забыт, вспоминать же о его существовании будут лишь историки, и то по большим праздникам, а разговоры о нём будут начинаться исключительно со слов «а вы знали?». Вот на этой ноте мы с вами и прощаемся. Надеемся, вам понравилось, если так – ждём ваших подписок, пальцев вверх и мнения в комментариях! Ну и, напоследок: любите историю - она может многому научить!
