В большом перечне «ленинских мест в Самаре» есть одно не слишком широко известное. Хотя 130 лет назад молодой помощник самарского присяжного поверенного Андрея Хардина Владимир Ульянов, закончив трудовой день, часто пересекал улицу Заводскую (нынешнюю Венцека) и подходил к расположенной наискосок от здания суда тесно застроенной купеческой усадьбе.
Поднимался на второй этаж краснокирпичного с белыми узорами особнячка и проводил там час-другой. Кого и зачем регулярно навещал будущий вождь в доме самарского купца второй гильдии В.И. Жильцова? Обо всем по порядку.
Известно, что на усадебном месте Жильцовых на нынешней Венцека,28 до 1870-х годов стояли одноэтажные каменные торговые лавки. В 1871-м усадьба была перестроена по проекту архитектора К.И. Островского (автора особняка Ливерия Покидышева на перекрестке Дворянской и Панской).
По желанию владельца над правой частью выходящего на улицу строения возвели второй этаж, что композиционно разделило здание на две части.
Второй этаж имел такие же высокие оконные проемы с полуциркульными перемычками, обрамленными наличниками, а простенки первого этажа украсились гипсовыми рамками с изящным ажурным лепным декором. Разделены этажи были легким карнизным поясом с тягами, в простенках второго этажа гипсовые рамки выложены в форме пилястр, зубчатый венчающий карниз оформлен кронштейнами-волютами.
Кем и как использовался принарядившийся особняк следующие 20 лет – сведений немного. Известно только, что одно время квартиру в нем снимал купец Павел Головкин, и именно здесь родился его ставший знаменитым старший сын Константин. А 1 февраля 1893-го года в нем произошло событие местного масштаба – открылись первые в губернии «Классы живописи и рисования». Произошло это благодаря «классному художнику I степени» Федору Емельяновичу Бурову.
Уроженец деревни Федоровка Ставропольского уезда Самарской губернии, окончивший петербургскую Академию Художеств с большой серебряной медалью, много путешествовал по стране и миру, в Париже написал портрет И.С. Тургенева, дружил с художниками Репиным, Верещагиным, Поленовым и Савицким. В родные края вернулся в 1891-м году с мечтой об основании собственной художественной школы.
Городские власти разрешение на открытие «Классов живописи и рисования с трёхгодичным обучением» дали, но в целом купеческая Самара отнеслась к затее довольно прохладно. Важность общего и технического образования для властей была очевидна, а вот образование художественное считалось баловством, тратой времени и помехой делу. Как не вспомнить еще раз талантливого купеческого сына Константина Головкина, так и оставшегося художником-самоучкой! Все же отцы города решили новой школе помочь и сняли для нее в аренду помещение напротив здания краевого суда – дом купца Жильцова.
Сам художник с семьей жил в комнатах, выходящих окнами во двор, а мастерская разместилась в просторных светлых залах второго этажа. В ней работали 10 начинающих художников, из них две девушки. В пестром «классовом составе» учащихся преобладали «непривилегированные сословия» - ремесленники, прислуга и крестьяне.
Один из учеников – пятнадцатилетний юноша из Хвалынска Кузьма Петров-Водкин - впоследствии стал, как мы знаем, одним из великих живописцев прошлого века. Кстати, будущего вождя мирового пролетариата Кузьма Сергеевич впервые видел именно здесь, и на его знаменитом портрете Ленин очень напоминает того молодого, веселого и активного самарского адвоката!
Помимо рисовальной школы, Федор Емельянович собрал кружок местных художников, куда вошли Константин Головкин и Владимир Михайлов – организаторы первых выставок в Самаре и Поволжье. Квартира его стала местом встреч и центром общения всей самарской интеллигенции.
А вот материальное положение, несмотря на успех и популярность, было тяжелым. Платить малоимущие ученики не могли, содержать школу на собственные средства было накладно. Другой его известный ученик – художник Никифор Котельников – вспоминал: «Он выбивался из сил, тратил на учеников последние средства и терпеливо сражался с нуждой». Продержаться смог недолго, заболел туберкулезом и весной 1895-го скончался. Как сообщалось в некрологе, погребён был на средства почитателей.
Что касается особняка Жильцова – ему суждено было перестраиваться еще много раз. Не считая бесчисленных пристроек во дворе, уже после установления Советской власти - в марте 1927-го - был согласован проект перепланировки под клуб профсоюзного объединения «Медсантруд». Предусматривался зрительный зал на 208 мест со сценой в помещениях бывших торговых лавок, библиотека, кружковые помещения и вестибюль.
Всего через три года после осуществления проекта клуб решили снова переделать, на этот раз под квартиры для сотрудников, а спустя еще несколько лет над одноэтажной частью поднялся – чтобы не сказать «взгромоздился» - второй этаж. О гармонии стилей в трудные времена особо не думали, зато в лаконичной конструктивистской надстройке разместились еще три квартиры со входом по дворовой наружной лестнице.
В настоящее время в историческом комплексе купеческой городской усадьбы находится семь жилых квартир, в них проживает одиннадцать жильцов, часть здания считается административной.
использованные в статье фото взяты из открытых источников в интернете