В сентябре 1945 г., после капитуляции Японии, в Китае вновь возобновилось противостояние между общекитайским правительством Гоминьдана (ГМД) и коммунистами (КПК). ГМД контролировал основные территории страны и быстро занимал бывшую зону японской оккупации. Коммунисты, имевшие намного меньше сил, располагали небольшим Шэньси-Ганьсу-Нинсяском пограничным (до 1936 г. – советским) районом с административным центром в городке Яньань, и несколькими ещё более мелкими освобождёнными районами.
Армия ГМД могла бы раздавить коммунистов, но этому мешали два фактора. Первый – желание Сталина сохранить КПК в качестве инструмента влияния СССР на Китай, второй – стремление США содействовать формированию в Китае коалиционного правительства с доминированием ГМД, но с участием коммунистов.
Советский фактор был решающим. В ходе Маньчжурской операции в августе 1945 г. Красная армия заняла Маньчжурию – три северо-восточные провинции Китая, составлявшие в 1932-45 гг. марионеточную «империю» Мальчжоу-Го. Там японцы провели эффективную индустриализацию, и к 1945 г. Маньчжурия, в отличие от аграрного Китая, имела мощную экономику: там располагались построенные японцами металлургические, машиностроительные, военные и химические заводы, развитая сеть железных и шоссейных дорог.
После капитуляции японцев КПК начала переброску основных военных сил в Маньчжурию. В то же время советское командование воспрепятствовало переброске туда американских и гоминьдановских войск. При помощи советских инструкторов и специалистов в Маньчжурии формировались органы власти, возглавляемые коммунистами, а из партизанских отрядов создавалась Северо-Восточная народно-освободительная армия (СВНОА) – костяк будущей НОАК.
О том, как СССР снабжал эту армию, известно мало. Официально считается, что ей было передано трофейное вооружение и техника японской Квантунской армии (наиболее часто встречаются такие данные: 327877 винтовок и карабинов, орудий и минометов - от 3700 до 5212, танков и бронемашин - от 600 до 743, пулеметов - от 5207 до 12 000, самолетов - от 612 до 861, 1224 автомашины, трактора и тягача, и корабли Сунгарийской флотилии). Но воевать трофейным японским оружием с армией ГМД, получавшей американское оружие и технику, коммунисты не смогли бы. Дело в том, что к началу Маньчжурской операции у Квантунской армии почти не было боеприпасов, а оружие и военная техника были устаревшими и изношенными. В последние месяцы Второй мировой войны боеприпасы, ГСМ и вооружения из Маньчжурии, где не велось военных действий, передавались в действующую армию Японии – в Центральный и Южный Китай, новейшая техника переправлялась в Японию на случай американского десанта. К августу 1945 г. больше 100 тысяч квантунских пехотинцев не имели даже винтовок. Да и качество японских вооружений к концу войны не соответствовало современным требованиям, в отличие от американского и советского того времени.
Поэтому, когда в мае 1946 г. армия ГМД начала наступление в Маньчжурии, основным вооружением отрядов КПК могло быть только советское (или ленд-лизовское – из запасов, поставленных союзниками в СССР и не возвращённых после войны). Но о его количестве и номенклатуре ничего не известно. Зато известно другое: в состав СВНОА влились командиры и бойцы советской 88-й бригады, сформированной в 1942 г. из китайцев и корейцев. Они заняли в СВНОА командные должности.
Согласно официальным советским данным, во время Гражданской войны в Китае 1946-49 гг. в составе НОАК работали советские военные советники, численность которых в разные периоды составляла от 347 до 1069 человек. Советнический аппарат возглавляли в КНР генерал-полковник авиации Красовский, а затем - генерал-лейтенант Котов-Легоньков. Правда, с этими цифрами плохо соотносится другая: по официальным советским данным, во время Гражданской войны в Китае погибло «более 936 советских граждан», что невероятно много, если они были всего лишь советниками. При этом официальные китайские данные советских потерь вдвое выше - 1817 человек.
Ни советские, ни китайские источники не сообщают, когда именно и при каких обстоятельствах погибали советские граждане. Однако невозможно предположить, что значительная часть этих потерь приходится на 1948-49 гг., когда НОАК добивала войска ГМД в Центральном и Южном Китае. Несомненно, что большая часть этих потерь (если не все) приходятся на начальный период войны – 1946-47 гг., когда силы ГМД захватили крупные города Маньчжурии и разрезали армию коммунистов на три части. Которые, что симптоматично, отошли в районы, приграничные с СССР. И там смогли удержаться: значит, они получали оружие и боеприпасы с сопредельной территории. А те «советские граждане», которые погибли в китайской гражданской войне, наверняка были советскими артиллеристами, зенитчиками, танкистами и лётчиками, не только обучавшими отряды КПК, но и непосредственно участвовавшими в боях.
Прямое советское участие в боях в Маньчжурии в 1946 г. вероятно ещё и потому, что отряды коммунистов в то время были слабо обучены и вооружены. Так, силы ГМД довольно легко захватили сердце «Красного Китая» - Шэньси-Ганьсу-Нинсяский район и его столицу Яньан, укреплённый и удерживавшийся коммунистами много лет. А в советском пограничье части СВНОА не только отразили наступление ГМД, но и начали оттуда победное шествие через весь Китай.
Интерес СССР к Маньчжурии понятен: этот кусок китайской территории расположен между советскими Забайкальем и Приморьем, и контроль над ним устранил бы угрозу советскому Дальнему Востоку. Учитывая, что ГМД был союзником США, в условиях начавшейся Холодной войны Маньчжурия, превратившись в плацдарм Китая, представляла бы огромную опасность для дальневосточных коммуникаций. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Москва приложила массу усилий для того, чтобы эта территория оказалась в руках дружественных ей сил.
Другое дело, что ко второй половине 1940-х гг. у Сталина появились сильные сомнения в том, что глава КПК Мао Цзэдун был действительно дружественным по отношению к СССР политиком. В 1941 г., после тяжелейших поражений Красной армии на фронте, он вёл себя по отношению к советским представителям грубо и издевательски, вопрошая, «почему Красная армия воюет не по уставу – малой кровью, на территории противника», и требовал увеличения советской помощи. На объяснения, что тяжёлая военная ситуация не позволяет увеличить помощь, Мао Цзэдун не скрывал своего недовольства и презрения к «страшим братьям», подвергшимся нападению Германии. Во время Второй Мировой войны Мао Цзэдун расширял контакты с американцами, причём делал это демонстративно, показывая советским представителям, что может поменять политическую ориентацию.
Поэтому в Маньчжурии СССР вёл сложную игру. Политическим руководителем КПК в Маньчжурии (политкомиссар и командующий Северо-Восточным военным округом, секретарь Северо-Восточного Бюро ЦК КПК, председатель Народного правительства Северо-Восточного Китая) в 1945 г. стал Гао Ган – личность довольно загадочная. По непроверенной информации, он был этническим маньчжуром – единственным в верхушке КПК. До того, как стать коммунистом, в начале 1930-х гг. Гао Ган был офицером в Национальной армии маршала Фын Юйсяна, получавшего помощь от СССР и выступавшего в роли своего рода «дублёра» КПК (советское руководство не хотело складывать все яйца в одну корзину, зная о националистических, а отчасти и антисоветских настроениях в компартии). После поражения армии Фын Юйсяна от японских войск Гао Ган примкнул к коммунистам. В 1935 г. он был арестован эмиссарами ЦК КПК и подвергнут пыткам, но почему-то освобождён и даже пошёл на повышение. Другие перебежчики не имели в КПК никаких карьерных перспектив – значит, за Гао Гана кто-то похлопотал. Можно даже предположить, кто.
В 1941 г., во время охлаждения отношений Мао Цзэдуцна с Москвой, Гао Ган демонстративно сохранял лояльность к советским представителям – об этом писал Пётр Власов (Владимиров) в книге «Особый район Китая. 1942-1945». За что подвергся жёсткому прессингу со стороны Мао Цзэдуна: его обвинили в левом оппортунизме и догматизме, фальсификации истории и приписывании себе заслуг. Но Мао Цзэдун почему-то не смог ни уничтожить его, ни вывести из состава партийной верхушки. По-видимому, глава КПК знал, что устранение Гао Гана будет означать открытый разрыв с СССР. А в 1945-м «оппортунист, догматик и фальсификатор» становится вторым человеком в КПК и полновластным правителем Маньчжурии –стратегически важного и самого развитого региона Китая! Тут тоже можно предположить о ходатайстве. Ходатайстве тех, кому Мао Цзэдун не мог отказать, ибо разрыв с СССР означал неминуемое поражение КПК в войне с ГМД.
США, хотя и оказывали помощь ГМД, участвовать в Гражданской войне в Китае не хотели: они постоянно требовали переговоров между враждующими сторонами. Советский Союз же помогал КПК всеми силами – количество погибших советских военнослужащих однозначно свидетельствует об этом. В 1947 г. НОАК перешла в наступление, и в 1949 г. режим ГМД рухнул.
Когда красные части уже добивали гоминьдановцев на границах Бирмы, а из Шанхая и Гуанчжоу сотни тысяч военных и гражданских сторонников ГМД перебирались на Тайвань, в Москве произошли загадочные события.
«27 июля 1949 года второй по значимости человек в китайской делегации Гао Ган поднялся на трибуну и неожиданно предложил создать на территории Маньчжурии 17-ю советскую социалистическую республику (в те годы их было 16), включив ее в состав СССР. Дальше – больше. Гао Ган заявил, что, если российские товарищи примут его предложение, необходимо будет разместить в порту Циндао советский флот и увеличить советский воинский контингент в портах Дальний и Порт-Артур. Политбюро встретило предложение «принца Маньчжурии» бурными аплодисментами, переходящими в овации, а китайская делегация слегка «сбледнула с лица» (Сергей Косяченко «Запретная история Китая». «Секретные материалы 20 века» №8(524), 2019).
«Инициатором предложения выступала китайская сторона, когда победа КПК в гражданской войне уже не вызывала сомнения. М.С.Капица, комментируя это заявление, хотя и говорит, что о создании союзной республики в Маньчжурии никто в Москве не думал, тем не менее «выступление Гао Гана было встречено аплодисментами», и явно не китайской делегации. Сталин «отмежевался» от выступления Гао Гана, тем не менее сделал все, чтобы он остался на руководящем посту в Маньчжурии. Можно предположить, что данная идея могла возникнуть не только в Харбине, но и в Москве» (Самохин В.А. Советская военная помощь КПК (1945-1946 гг.). Санкт-Петербургский институт внешнеэкономических связей, Хабаровский филиал).
Из всего изложенного можно сделать вывод, что в Москве планировали отделить Маньчжурию от Китая и сделать её либо советской республикой, либо буферным государством наподобие Монгольской Народной Республики – формально независимой, а фактически полностью контролируемой советскими властями.
Этому помешал крах режима ГМД и установление контроля КПК над всем Китаем. Объяснить мировому коммунистическому движению (а его настроения были очень важны для Сталина), на каком основании СССР «отрезает» от Китая кусок территории в момент, когда к власти там приходят коммунисты, было бы невозможно. Но Москве удалось сохранить Гао Гана в руководстве КПК (хотя его и передвинули с должности маньчжурского наместника на политически ничтожный пост руководителя Госплана). Мао Цзэдун был вынужден смириться с тем, что Гао Ган, фактический сепаратист, попытавшийся передать Маньчжурию Советскому Союзу, остаётся «неприкасаемым»: в противном случае Китай лишился бы советской экономической и военной помощи.
Сохранив Маньчжурию в составе Китая, Мао Цзэдун переиграл Сталина. С Гао Ганом он расправился вскоре после смерти «великого вождя». В феврале 1954 г. его всё-таки обвинили в сепаратизме, сняли со всех постов и отдали под суд. Но, похоже, Мао Цзэдун не хотел, чтобы повергнутый противник поведал партийным товарищам грязные тайны, а он знал их множество. 17 февраля бывший «некоронованный король Маньчжурии» и некогда второй человек в КПК загадочным образом покончил с собой. Его похоронили, но Мао Цзэдун не забыл проблем, которыми он обязан непокорному маньчжуру, и во время Культурной революции 1966-76 гг. тело Гао Гана было выкопано из могилы и сожжено, а прах развеян по ветру.
Пострадали и другие партийные руководители Маньчжурии. Жао Шуши, исполнявший обязанности генерального секретаря КПК региона (была и такая должность!) был арестован вместе с Гао Ганом, осуждён и отправлен в психиатрическую больницу.
Ещё один участник событий в Маньчжурии, командующий СВНОА, ставший затем человеком №2 в КПК – маршал Линь Бяо - погиб в 1971 г. При Гао Гане он командовал красными войсками в Маньчжурии, и под его руководством (при содействии советских офицеров) партизанские отряды превратились в могучую армию, ликвидировавшую режим ГМД. Но, к несчастью для Линь Бяо, за ним и его успехами маячила тень Гао Гана. Да и сам он явно имел давние связи с Москвой. В разгар Культурной революции маршал с группой преданных ему офицеров попытался свергнуть Мао Цзэдуна, но потерпел поражение и вылетел с семьёй в СССР. В пустынном районе Монголии самолёт врезался в землю…
Все персонажи, так или иначе причастные к попытке отделить Маньчжурию от Китая и присоединить её к СССР, погибли или умерли. Документы на эту тему похоронены в советских и китайских архивах, и вряд ли когда-нибудь будут обнародованы. Но факт остаётся фактом: в конце 1940-х гг. Маньчжурия чуть было не стала 17-й советской республикой.
