Смутное время — период фактического безвластия и небывалых потрясений. Понятие «Смута» пришло в историографию из народного лексикона, означая лихолетье, анархию, безвременье, хаос, крайнюю неустроенность общественной жизни. Современники Смуты оценивали её как кару, постигшую людей за их грехи.
Такое понимание событий отразилось в позиции историка С. м. Соловьёва, трактовавшего кризис начала XVII века как всеобщее моральное разложение. очевидно одно: Смута — это небывалый системный кризис, охвативший все сферы деятельности и все слои российского общества начала XVII века, крайне осложнённый западным вмешательством: политической инвазией и культурной интервенцией. Оценка Смуты в исторической науке неоднозначна и изобилует разбросом мнений. Так, у К. С. Аксакова и В. О. Ключевского в центре политического узла противоречий была проблема законности верховной власти. Н. И. Костомаров сводил суть кризиса к политическому вмешательству Польши и интригам католической церкви. И.Е. Забелин рассматривал Смуту как отражение эгоизма бояр, противопоставивших собственные привилегии, свой «стадный принцип» общенациональным интересам. Такая мысль не чужда была и В. О. Ключевскому. Значительный блок в историографии Смуты занимают труды, где она представлена как достигший большого накала социальный конфликт.
Если в дореволюционной историографии политические, морально-этические и социальные аспекты Смуты были представлены как относительно равноценные, то советская историография абсолютизировала социальные факторы. Интерпретируя события Смутного времени исключительно как «крестьянскую революцию», историки-марксисты отвергли сам термин «Смута». Выдающийся марксистский историк М. В. Нечкина в 1930 году заявляла, что этот термин «возник в контрреволюционных кругах и заключает отрицательную оценку революционного движения», придавая ему черты анархизма.
Односторонность подходов и оценок в позднесоветском историческом поле постепенно изживалась. Появились работы, где анализу подвергся весь спектр причин и проявлений Смуты — явления комплексного, многогранного, заразившего все слои общества повальной деидеологизацией, хаосом и нигилизмом. Стали появляться работы компаративистского характера. Историк В. Б. Кобрин видел в Смуте «сложнейшее переплетение разнообразных противоречий — сословных, национальных, внутриклассовых и межклассовых». Он ставил вопрос: «Вправе ли мы бушевавшую в России начала XVII века гражданскую войну свести к крестьянской?». Думается, не вправе.
СМУТА КАК ИСТОРИЧЕСКОЕ ЯВЛЕНИЕ И ГРОЗНЫЙ ВЫЗОВ РОССИЙСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ
Смута во временном развитии — явление неоднородное. Если на первом её этапе конфликт был связан с борьбой боярских семей за власть и политическое влияние после пресечения правящей династии Рюриковичей, то уже на втором этапе в стране разгорелась гражданская война между разными социальными группами — формировались новые социальные страты, характерные для раннего Нового времени. Третий этап являл собой военную интервенцию, фактический распад государства, осознание широкими слоями общества надвигающейся национальной катастрофы, связанной с утратой государственности, и, как следствие, вооружённое сопротивление иностранному засилью со стороны русского ополчения.
Главными причинами Смуты стали династический кризис и вмешательство в дела России со стороны католической Польши, а затем и протестантской Швеции. Династический кризис связан с трансляцией власти. Нам, с высоты XXIвека, тяжело понять идеологический кризис, возникший в умах жителей Московского государства после пресечения правящей династии Рюриковичей, представителей которой массовое сознание безапелляционно признавало в качестве «природных государей». Вдуматься только: более семисот лет Русью правили потомки легендарного Рюрика, правитель был тождественен Рюриковичу и мог быть только Рюриковичем, и не кем иным. Но династия прервалась.
Династический кризис вызвал растерянность в народе, массовую фрустрацию и истерию. В верхних слоях знати возбудил сильные амбиции и стремление к власти и привилегиям. Схватка за царский престол, начатая московским боярством, привела к разрушению государственного порядка, общественной деморализации. Царствование Фёдора Ивановича (1584—1598), сына Ивана Грозного — финальный аккорд Рюриковичей в России, время внутренней стабильности и политической осторожности. Летописи изображают Фёдора милосердным и взвешенным в решениях политиком. При царе Фёдоре развивалось хозяйство, наполнялась государственная казна, строились города в Поволжье, на Урале и в Сибири: Самара, Саратов, Ирбит, Верхотурье, Тобольск, Сургут.
В его правление произошло знаменательное событие в церковной жизни страны: в 1589 году на Руси было введено патриаршество, достигнуты другие крупные внешнеполитические успехи. Русским удалось отбить у шведов Ивангород, Ям, Орешек, Корелу и отразить очередное нашествие крымского хана на Москву. Введение патриаршества реализовывало на практике доктрину монаха Филофея Псковского «Москва — третий Рим». Московский патриарх стал пятым по чести в поминовении и первым по значимости в православном мире, Россия — единственным независимым православным государством с собственной патриаршей кафедрой. Иов становится первым Патриархом Московским и всея Руси.
Заботясь о боеспособности дворянского войска, преодолевая «великую поруху» — отцовское наследие позднего Ивана Грозного — правительство Фёдора Ивановича стремилось обеспечить стабильную жизнедеятельность дворянских хозяйств. С этой целью по указу 24 ноября 1597 года вводились урочные лета — 5-летний срок сыска беглых, в течение которого владельцы поместий могли возбудить иск и требовать возвращения им крестьян. Страна уверенно вставала на рельсы крепостничества — специфический, но необходимый на тот период путь, определённый ещё Иваном Великим.
Продолжение следует
Роман БЛИЗНЯКОВ
Сайт "Крымские известия"
Сообщество в ВК
Сообщество в ОК
