У писателей Ильи Ильфа и Евгения Петрова была репутация кристально честных людей.
Вдове поэта Осипа Мандельштама Надежде Мандельштам хорошую репутацию заслужить не удалось даже в среде поклонников творчества покойного мужа.
Читаем аннотацию к книге Надежды Яковлевны «Мой муж — Осип Мандельштам»:
Из-за воспоминаний Надежды Мандельштам общество раскололось на два враждебных лагеря: одни защищают право жены великого поэта на суд эпохи и конкретных людей, другие обвиняют вдову в сведении счетов с современниками, клевете и искажении действительности!
Даже назвавший Мандельштама великим поэтом либерал счёл необходимым упомянуть в короткой аннотации об имевших место обвинениях Надежды Яковлевны в клевете.
О какой же клевете идёт речь? В этой статье разберём два случая клеветы со стороны Надежды Мандельштам. Одна имеет частный характер — клевета на писателей Ильфа и Петрова. Другая же более глобальная, о ней позже.
Клевета на великих писателей
В отличие от поэта Осипа Мандельштама, которого великим называют разве что ведущие и гости проектов СМИ-иноагента «Радио Свобода» и малочисленные либералы — фанатичные поклонники его витиеватых стихов, Ильф и Петров стали действительно великими, всенародно признанными писателями.
Поэтому первой возможной причиной "наезда" Надежды Мандельштам на Ильфа и Петрова могла быть банальная зависть.
Клевета же заключалась в бездоказательных обвинениях в продажности, а именно — в выполнении политического заказа.
«Хилым» и «мягкотелым» не нашлось места среди тридцатилетних сторонников «нового». Первоочередная задача состояла в том, чтобы подвергнуть их осмеянию в литературе.
За эту задачу взялись Ильф с Петровым и поселили «мягкотелых» в «Вороньей слободке». Время стерло специфику этих литературных персонажей, и никому сейчас не придет в голову, что унылый идиот, который пристает к бросившей его жене, должен был типизировать основные черты интеллигента. Читатель шестидесятых годов, читая бессмертное произведение двух молодых дикарей, совершенно не сознает, куда направлена их сатира и над кем они издеваются.
(из книги Н.Я. Мандельштам «Воспоминания», Нью-Йорк, 1970 г)
Лоханкин = Мандельштам?
Если первой из возможных причин клеветы на великих писателей является зависть, то вторая причина может крыться в биографиях фигурантов этой истории.
Осип Мандельштам — сын купца-перчаточника, отучившийся в престижном Тенишевском училище, а затем отправленный родителями продолжать получать образование за границей — во Франции и в Германии.
Там Осип не только посещал лекции, но и "тусовался" в среде местной богемы. Такой же богемный образ жизни Мандельштамы пытались вести и при советской власти. Благодаря дружбе с Николаем Бухариным им это долгое время удавалось.
Илья Ильф окончил техническую школу, успел потрудиться чертёжником, монтёром, токарем на военном заводе и бухгалтером. Будучи негодным к строевой службе, умудрился быть мобилизованным. И даже воевал с деникинцами.
Евгений Петров в юности был задержан чекистами, и в качестве обвиняемого в антисоветском сговоре посидел некоторое время в тюрьме, затем чудесным образом устроился служить в Одесский угрозыск. Стал одним из лучших оперативников. Лично принимал участие в ликвидации множества банд.
Из этих кратких биографических справок становится понятно, что поэт Осип Мандельштам и писатели Илья Ильф с Евгением Петровым находились на разных социальных, и, как следствие, идеологических полюсах.
Мандельштама можно причислить к обывательской либеральной богеме, вхожей в кабинеты и находящейся под покровительством некоторых членов высшего руководства страны. Ильф и Петров же были обычными тружениками заводской газеты «Гудок» со сложными, отнюдь не обывательскими и не богемными биографиями.
Именно поэтому образ мягкотелого либерала, выстроенный Ильфом и Петровым в повествовании о Васисуалии Лоханкине, мог так обидеть Мандельштама и его жену. Вероятно, Осип Мандельштам узнал в Лоханкине себя. Во всяком случае, именно так интерпретирует философ Галковский:
Соответственно интеллигенция сразу же после 17-го трансформировалась в тупых обывателей, мещан, Вассисуалиев Лоханкиных. Мандельштам тогда недоумевал: «Господи, чего они так взъелись на мещан. Ведь это же оплот любого общества». Потом понял, что это про него речь. Он и есть тупой мещанин. Он же обыватель, попутчик, гнилой интеллигент.
А такие детали, как например мысли Лоханкина об очищении, почти дословно взятые из «Египетской марки» Осипа Мандельштама, могли укрепить предположение поэта о том, что он стал одним из прототипов Лоханкина:
— А может быть, так надо, — думал он, — может быть, это искупление, и я выйду из него очищенным? Не такова ли судьба всех стоящих выше толпы людей с тонкой конституцией? Галилей, Милюков, А. Ф. Кони. Да, да, Варвара права, так надо!
Лоханкин тоже своего рода поэт — он изъясняется со своей женой якобы пятистопным ямбом:
— Волчица ты, Тебя я презираю. К любовнику уходишь от меня. К Птибурдукову от меня уходишь. К ничтожному Птибурдукову нынче ты, мерзкая, уходишь от меня. Так вот к кому ты от меня уходишь! Ты похоти предаться хочешь с ним. Волчица старая и мерзкая притом.
Он считает себя интеллигентом, но при этом плохо образован. Осип Мандельштам, несмотря на наличие "корочек" об образовании, учился всегда очень скверно. Его тоже можно было счесть весьма посредственно образованным человеком.
Плюс ко всему многочисленные скандалы, в которых был замешан Осип Мандельштам, в том числе проживая с женой в писательском «Доме Герцена», обстановкой своей и отношениями между жильцами очень похожим на описанную в «Золотом телёнке» «Воронью слободку».
В конце концов, Осип Мандельштам, подобно Васисуалию Лоханкину, тоже был бит соседями — конфликт разгорелся между супругами Мандельштам и семьёй молодого писателя Саргиджана. Досталось тогда и Надежде Яковлевне, а вылилось всё в большой скандал, товарищеский суд и знаменитую пощёчину писателю Алексею Толстому. Восточное прошлое писателя Саргиджана перекликается с судьбой «бывшего князя, а ныне трудящегося Востока» гражданина Гигиенишвили из той же «Вороньей слободки».
Правда, эти события происходили в 1932 году, то есть уже после написания «Золотого телёнка», но атмосферу, царившую и в стенах писательского общежития в Доме Герцена и в «Вороньей слободке» они передают хорошо. Можно сказать, что Ильф и Петров конфликт Мандельштама с соседями в своей книге предвидели.
Таким образом, второй причиной, сподвигнувшей вдову Мандельштама на поклёп в адрес Петрова и Ильфа, мог быть тот факт, что поэт узнал в непривлекательном образе мягкотелого псевдоинтеллигента Васисуалия Лоханкина себя.
Как водится у либералов, надо всё запретить!
В своей книге воспоминаний Надежда Яковлевна уличает во грехе не только авторов, но и читателей «Золотого телёнка», посмевших улыбнуться главам о «Вороньей слободке»:
...над «Вороньей слободкой» смеяться грех. Люди в этом разрушающемся доме, конечно, одичали, и женщины, имевшие хоть какую-нибудь рыночную цену, не могли не удрать от своих мужей. Хоть рыбы и не всегда ищут, где глубже, но все же разгуливать им по песку не так просто... И легче всего смеяться над тем, кто уже задушен.
(Н.Я. Мандельштам «Воспоминания», Нью-Йорк, 1970 г)
Словно войдя в кураж, Надежда Мандельштам огульно клеймит огромный пласт советских юмористических произведений:
В двадцатых годах начисто исчезла шутка и в течение полувека использовалась только как хорошо оплачиваемый агитационный прием.
(Н.Я. Мандельштам, «Вторая книга», Париж, 1972)
И, как это водится у либералов, она требует принятия жёстких запретительных мер:
А антиинтеллигентские выпады продолжаются. Антиинтеллигентская направленность — наследие двадцатых годов, и надо с ней кончать.
(Н.Я. Мандельштам «Воспоминания», Нью-Йорк, 1970 г)
Обвиняя всех и каждого
Закончим вторым, более глобальным случаем клеветы, — цитатой, вынесенной на обложку книги «Мой муж Осип Мандельштам», с аннотации к которой начиналась эта статья:
Все мы были овцами, которые дают себя резать, или почтительными помощниками палачей, потому что не хотели переходить в отряд овец. И те и другие проявляли чудеса покорности, убивая в себе все человеческие инстинкты.
В этой цитате Надежда Яковлевна Мандельштам, безапелляционно разделяя людей на овец, палачей и помощников палачей, клевещет на весь народ.
