Легкий гнилостный запах окутал троих, как только те вошли, ударил в ноздри протухшей мокрой тряпкой, вызвав тошноту.
-Черт, ну и вонище – прикладывая руку к лицу пробормотал один из путников.
Двое молчали, натягивая футболки на нос в попытке спрятаться от вони.
Приятная прохлада коснулась тел непрошенных гостей, как только те, переступили порог древнего монастыря. Взгляды пришлых смогли выхватить лишь кусок помещения и черную зияющую пустоту уходящую куда-то далеко вглубь. Маленькие окна, находящиеся почти под крышей, были чем-то и кем-то закрашены, а может и забиты, чтобы ни один лучик не смог проникнуть внутрь. Белые стены, по которым струился свет из только что распахнутой двери, казались живыми и угрожающими, они словно беззвучно дышали под слоем густой побелки сохранившейся с незапамятных времен.
В попытке продвинуться в темноту, троица не сговариваясь остановилась, переглянулась, словно чувствуя животный страх друг друга. В руках у одного чиркнуло колесико зажигалки, но этого света не хватило, чтобы даже в 10 сантиметрах рассмотреть что-либо. Тьма мгновенно поглотила свет, превратив его в мутное блеклое пятно, заключенное в объятия вязкой черноты.
-Уходим, – еле слышно прошептал путник, – лучше с фонарями вернуться, а то ноги переломаем, ни черта не видно.
Троица синхронно повернулась лицом к двери - единственному источнику света в этом темном царстве и поспешно вышла в сопровождении мурашек, бегущих по каждой спине.
Тяжелая, массивная, дубовая дверь с грохотом захлопнулась с улицы, щелкнул металлический засов, послышались удаляющиеся шаги и голоса, когда ОН шагнул из черной тьмы туда, где только что стояли люди. Нюх не подводил его никогда, вдыхая шумно воздух, ОН уловил запах первобытного страха и пота с примесью чего-то сладкого. Так пахли особенные люди, которых он не встречал слишком давно.
ОН упал на колени и начал уходить в глубины своего сознания в молитве, проигрывая сценарии встречи в голове с тем, кто источал волнующий пряный аромат.
Много лет, ОН будучи узником заброшенного монастыря, правил людом, а те даже и не догадывались о его существовании, призывал и приманивал ушедших, приходил к ним во снах. А вот Особенного человека, еще ни разу не удалось вернуть.
Молитву нарушил топот детских ножек, которые пронеслись прямо перед склонившимся лицом, выдернули мысли монаха из мира грез, заставили обратить на себя внимание.
Он поднялся с колен, отряхнул рясу и уставился на улыбающуюся детскую мордаху, обращенную прямо к нему. Его глаза, словно кошачьи, прекрасно видели в темноте – это был дар, которым наградил его Хозяин в первую их встречу и теперь, этими глазами он смотрел в красные точки зрачков белокурого ангелочка, скалившего острые лезвия зубов в улыбке.
Эти твари в теле трехлетних детей, особо ему не досаждали, но иногда очень мешали, отвлекали и бесили. ОН привел их из ада, спустившись туда впервые через медитации и молитвы, а вернуть обратно так и не смог, пришлось уживаться с ними.
Вот только сегодня мириться с их проделками он был не готов, да и время поджимало. Адреналин, вызванный сладким ароматом одного из путников, бил в виски, сердце колотилось, кровь закипала. Монах одной рукой схватил тварь , поднес к своему лицу, а второй с хрустом свернул шею. Гортанный вопль великана пронесся эхом по всему монастырю, словно не маленькому существу оторвали тыкву , а громиле.
Голова повисла на мышце запрокинувшись назад, тварь перешла на фальцет, забилась, заметалась в конвульсиях, но в итоге вырвавшись из рук куда-то побежала, развивая болтающейся головешкой , словно капюшоном сзади.
Нарастающий визг, словно вихрь в ночном зимнем лесу заставший одинокого путника, заставил монаха заткнуть уши и пригнуться. Твари орали уже все вместе, а сколько их точно, монах не знал, но даже вопли грешников в аду, были куда приятнее, чем то, что сейчас визжало на разные голоса, сливаясь в единый. Донесся запах сероводорода,гнили, жженого мяса и волос. Запах ада.
Монах поежился,- неужели Хозяин за детьми пришел?
Но никто не появился, визг незаметно стих, воцарилась тишина, при которой можно слышать стук собственного сердца, а это означало, что твари ушли сами.
Он вошел в келью, где те всегда игрались и никого не обнаружил. Одиноко валялись человеческие кости и черепа на каменном полу, служившие тварям игрушками. Если бы те трое гостей не ушли так быстро, ничего бы не случилось, он бы не взбесился, не тронул бы своих приживал и сделал бы им подарок в виде хотя бы одного человеческого тела , из которого можно было бы собирать мясные паззлы, пока те сгниют окончательно. Так всегда происходило. Путники, исследователи, кладоискатели и просто любопытные, попавшие в монастырь, становились игрушками в руках тварей. Монах забирал их души, а порубленные на куски тела, отдавал для забав. Твари обожали собирать головоломки и занимались обычно этим до тех пор, пока мясо с костей не сойдет полностью. Когда трупов было много, твари особо ликовали и хохотали, приставляя то не те головы, руки и ноги к ранее порубленным, но уже собранным в виде тел частям.
Монаху это нравилось, появлялась куча времени, когда он мог молиться Хозяину, спускаться в ад, приходить в сны тех, кому удалось увильнуть из цепких могильных лап проклятого монастыря.
Отпускал забредших он часто, возвращал не всех. А сегодня почувствовал то, что не чувствовал много лет. Шлейфом этот сладковатый запах струился даже после ухода гостей, будоражил и пьянил как наркотик, вызывал ломку, пульсировал в висках и стягивал затылок тугим кольцом.
---------------------------------------------
Трое брели по пыльной поселковой дороге изнемогая от палящего солнца.
Они бурно что-то обсуждали, смеялись, спорили. Собирались взять фонари, камеру, вернуться осмотреть монастырь, изучить его не только по легендам местных и ужастикам из интернета. Однако, никто не признался, что каждый, находясь там, испытал животный ужас. Не признались друг другу и в том, что возвращаться никто не собирается в те стены.
Пухлая низкорослая женщина преклонного возраста, хлопотавшая у печи, заслышав голоса обернулась,вытерла руки о передник и выскочила на крыльцо.
-Ах вы сорванцы, 2 часа к обеду жду, где вы болтаетесь? Какой Петька, такие и друзья, вы гляньте на них, один в один! – запричитала Глафира.– А ну руки мыть и за стол.
Троих взрослых, состоявшихся серьезных мужиков отчитывала набожная старушка, бабушка Петра. Именно Петр, взбаламутил друзей и пригласил отпуск провести в глухой деревне у своей бабки. Те сначала отказывались, но Петька, зная страсть товарищей к рыбалке, наплел им, что в реке щука водится не меньше 5 кг, а раки сами к берегу ползут. Приехать то приехали, баба Глаша аж плакала от радости, расцеловывала в щетинистые щеки не только внука, но и остальных. Ей одной в глухой деревне, окруженной лесами жилось тоскливо. Из немногочисленных соседей - такие же старики, как и она, уставшие от одиночества и при этом, порядком надоевшие друг другу. Каждый новый человек в деревне - это праздник. Только вот Петька через пару дней уехал обратно в город, там что-то произошло и его телеграммой вызвали на работу. Товарищи тоже вроде как с ним собрались, но Глаша уговорила остаться. Сначала скупую слезу пустила, а потом и вовсе распричиталась. Остались.
-Максимка, руки вытирай насухо– крикнула Глафира, разливая борщ по тарелкам.
Максим, 32 – летний, главный инженер сталелитейного завода, стоявший у рукомойника во дворе и пытавшийся вытереть руки о штаны, схватил полотенце. – Все вот видит, Максимка, Максимка, не Максимка, а Максим Семеныч – забубнил мужчина тихо себе под нос и направился в дом за стол, где во всю уже работали ложками Олег с Андреем.
-Садись, внучек, борщ стынет– с теплом и заботой в голосе произнесла Глафира. – Где были то? Куда вас понесло, удочки гляжу не брали?
Андрей с набитым ртом, откусывая хлеб пробубнил – «В монастырь ходили посмотреть», тут же получил увесистый подзатыльник ладонью бабы Глаши. От неожиданности лучший кардиохирург области закашлялся, из носа пеной пошел борщ, изо рта полетели крошки. Олег с Максимом нервно сглотнули и замерли.
-Чокнулись вы что-ли? – Это же проклятое место, самоубийцы там счеты с жизнью сводят, люди пропадают. Монах там энтот живет говорят, призрак, а может и не призрак, а сумасшедший. Что забыли там? Ай дурачье. – Запричитав Глафира запустила руки в волосы Андрея , потрепала их и нежно поцеловала в затылок, по которому минуту назад смачно отвесила тяжелой рукой.
-Баб Глаша, ты чего? – краснея и смущаясь перед ржущими во весь голос друзьями, выдавил из себя Андрей. Его, уважаемого молодого специалиста, лучшего в области, словно пятилетнего пацана отходила бабка, да еще и при товарищах.
Гогот прекратился, когда подзатыльники были розданы всем
-Когда я ем, я глух и нем– сердито буркнула баба Глаша и опустившись на стул, начала молча хлебать борщ. А спустя 30 секунд нервно в металлическую миску бросила ложку, расплескав содержимое по скатерти – Вот что, я вам сейчас расскажу, но ходить туда не смейте:
-Монастырь этот проклят. Говорят, раньше он был как все, святое место, до тех пор, пока мальчонку одного лет 15-ти туда мать отдала на перевоспитание. Там он спустя пол года разговаривать перестал. На молебен придет и шепчет себе под нос что-то, а вслух не может- мычит. Лет 30 ему было, когда монахи поняли что к чему. Книгу дьявольскую у него нашли в келье. Не Богу он молитвы читал, а дьяволу на общем молебне, потому немым и прикинулся, чтоб святые речи не произносить. Получается, что до подвала добрался еще пацаном, где монахи от глаз людских прятали нечистые писания у кого-то изъятые, и все 15 лет пацаненок изучал трактаты Дьявола.
Что там монахи с ним делать собирались никто не знает, может отчитывать, может бесов изгонять, но на утро их всех мертвыми нашли, а воспитанник их пропал бесследно. Окрестили монастырь проклятым в округе, позже начали монаха в черном видеть близ него. Обыскали все, до подвалов добрались, но ни книг, ни золотой атрибутики демонической, ни монаха не обнаружили. На дверь засов сделали с внешней стороны, чтоб не выходил он, если там еще остался, да окна черной краской все закрасили. Лет 70 как прошло уже с тех пор.- Глафира тяжело вздохнула.
Олег засмеялся : – 21 век на дворе, а вы в проклятья верите, да и столько не живут. Получается монаху 100 лет уже, не меньше.
-Дураки вы, несмышленые, прошипела Глафира – знаете сколько в монастыре том поубивалось? Муж мой покойный, Иван тоже там повесился, ушел в лес и пропал, а нашли в монастыре,уже всего раздутого. Висит,покачивается, глаза из орбит вылезли, язык высунут, синий весь. Что его толкнуло на это, одному Богу известно, но я думаю не по своей воле душу он в ад отправил.
Андрей внимательно выслушал– знаете, баба Глаша. Жутко там как-то в монастыре этом, гнилью пахнет. Мы хотели конечно посмотреть, но фонариков с собой не было, думали завтра сходить разведать. Но раз вы настолько суеверны, не пойдем, ради вашего спокойствия.
Олег с Максимом словно ждали этого решения друг от друга и молча покивали головой в знак согласия, когда Андрей почти признался в страхе, который поселился в каждом из них.
-----------------------------------------------------------------------------------
Хихихихихи..... тонкий детский смех ворвался вихрем и заполнил собой все пространство.
Монах уже привыкший к тишине вздрогнул и даже растянул свой рот в улыбке обнажив зубы похожие на клавиши рояля. За несколько часов он успел соскучиться по тварям в теле детей.
Из-за угла появилась курчавая недавно свернутая голова с красными точками зрачков, восседавшая на пухлых детских ручках , затем показалось и туловище. Ладони крепко держали оторванную голову за щеки и крутили ее по сторонам.
Монах тяжело зашаркал ногами, извлек откуда-то кусок проволоки, взял из детских рук голову, приложил ее к плечам и начал крепить ее на них, протыкая бескровную плоть. Несколько движений и тварь была почти прежней, только без шеи, закрутилась, завизжала от радости, побежала унося с собой звук топота детский ступней куда-то в непроглядную тьму.
Настроение вернулось, тревога отступила и монах плюхнувшись на колени ушел в глубокий транс за сладковатым пряным запахом выслеживая того, кто его источал, того, кто оставил пряный шлейф безгрешности сегодня в монастыре.
След обрывался где-то возле деревни. Демоны воображения искавшие источник запаха метались возле домов, но ничего не находили.
-Сука! Громко выругался молчавший долгие годы отшельник. В голове всплывали картинки, в которых набожная Глафира чертит кресты по всему дому снаружи и изнутри, делает круг из соли обходя владения по периметру.
Одновременно смятение и успокоение вязким нектаром наполнили черную душу- Источник там, в доме этой старой богомолицы. Стало быть дело за малым.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
#страшныеистрии
