Послушав очередную лекцию г-на Мединского из цикла «Рассказы о русской истории» («Культура», 22 октября 2022 года) поневоле возникло желание возразить доктору исторических наук, профессору в его шибко либеральном, почти восторженном отношении к русскому императору Александру I. Уж больно он того хвалит. Так хвалит, что в заключение своей «лекции» называет того одним из лучших правителей Российской империи.
С точки зрения нынешнего «либерала» оценка правления «либерала» начала 19 века закономерна.
Но на деле так ли обстояли дела и есть ли что-либо, за что можно его так расхваливать и так им восторгаться?
Уж и как государственник-реформатор тот, по мнению лектора, себя похвально зарекомендовал, и как военачальник, победивший Наполеона, и как дипломат, «руливший» в постнаполеоновской Европе, за что его горячо возлюбили в некоторых зарубежных странах. Так горячо, что ему и памятников у себя понаставили и площади с улицами его именем назвали...
Можно ли того, кого Пушкин в своих стихах оценивал уж точно не так, как бывший министр культуры, д.и.н и проф. Мединский, считать хоть отдалённо соответствующим званию "великий"?
Властитель слабый и лукавый,
Плешивый щеголь, враг труда,
Нечаянно пригретый славой,
Над нами царствовал тогда.
Его мы очень смирным знали,
Когда не наши повара
Орла двуглавого щипали
У Бонапартова шатра.
Попробуем разобраться, кто прав – «наше всё» поэт Александр Пушкин или бывший министр, бывший переговорщик, президентский помощник Владимир Мединский?
Остановлюсь лишь на нескольких моментах, которые меня зацепили в услышанном с экрана.
Грех императора в отцеубийстве оставлю в стороне.
Амурные его похождения – тоже. Тем более что здесь можно согласиться с мнением рассказчика о том, что привлекательному внешне императору – высокому, стройному блондину, пусть и лысеющему, - «очень нравились красивые женщины, и нравилось влюблять их в себя», не доводя якобы отношений до любовного финала.
Остановлюсь лишь на императорских реформах, на его полководческих успехах и на проявлении им благородства, великодушия и либерализма разлива 19 века. Причём, в основном не к своим соотечественникам-простолюдинам, а всё больше к европейцам из завоёванных или присоединённых к российским землям государств.
Начну с полководческих талантов, с якобы непоколебимой твёрдости характера Александра, проявленных тем в годы нашествия Наполеона.
Напомню, до того нашествия российским императором была предпринята попытка совместно с союзниками по антинаполеоновской коалиции остановить поход императора Франции по европейским странам.
Тогда император Александр I показал своё бессилие в качестве военного вождя, его вмешательство в командование боевыми действиями союзных войск закончилось их разгромом.
В августе 1805 года Кутузов во главе русской армии двинулся в Австрию. Однако в октябре 1805 года австрийская армия капитулировала, вскоре войска Наполеона заняли Вену. Это поражение австрийцев поставило российские войска в крайне тяжелое положение.
Помните, как об этом рассказывает Лев Толстой в своём романе «Война и мир» и как показывает Сергей Бондарчук в одноимённом фильме?
Попытка Наполеона разгромить русскую армию поначалу провалилась, поскольку Кутузов, маневрируя, сумел избежать крупного сражения. Он предлагал отвести русско-австрийские войска на восток и собрать достаточные силы для успешного ведения военных действий.
Наполеон устроил своеобразный спектакль, распустил слух о плачевном состоянии своей армии и всячески показывал неспособность к ведению дальнейших боевых действий. Хитрость ему удалась.
Несмотря на противостояние этому Кутузова, восторжествовало мнение австрийского генерального штаба, поддержанное Александром I, – провести генеральное сражение.
Александр I, боясь упустить якобы ослабевшие войска Наполеона, приказал Кутузову перейти в наступление. После начала аустерлицкого сражения император сказал Кутузову: «Отчего вы не атакуете? Мы ведь не на Царицыном Лугу, где не начинают парада, пока не прибудут все полки». Кутузов ответил: «Государь, я потому и не атакую, что мы не на Царицыном Лугу». Тем не менее, Кутузову пришлось исполнить императорский приказ, что и привело к разгрому русско-австрийских войск.
Сражение под Аустерлицем закончилось сокрушительной победой французов.
Сразу же после Аустерлица Австрия была вынуждена подписать мир с Наполеоном, а Россия – прекратить военные действия и отозвать экспедиционный корпус.
На этом закончилась первая попытка Александра проявить свои полководческие таланты.
Позже был заключён Тильз́итский мир — мирный договор между Франции Наполеона и Россией Александра.
Следующая попытка непосредственного руководства войсками была предпринята после вторжения Наполеона в Россию.
Прибыв к действующей армии, русский император не объявил военного министра на тот момент и командующего 1-й Западной армией М. Барклая-де-Толли главнокомандующим, а принял командование на себя.
Пребывание Александра и его свиты в штабе армии сковывало действия военачальников и затрудняло принятие ими решений. Поэтому, вняв советам своих ближайших помощников, император отбыл из армии в Москву, откуда вернулся в Петербург.
А дальше была история командования русской армией Михаилом Илларионовичем Кутузовым, были Бородино, пожар Москвы, отступление Наполеона, уход жалких остатков его войск из России.
В начале января 1813 года главнокомандующий русской армией Кутузов поздравил войска с изгнанием неприятеля за пределы России. Однако сам полководец был против преследования разбитого императора французов.
Кутузов трезво оценивал положение дел. Ему приписывают якобы произнесенные слова про то, что русская армия рискует вернуться из Европы с "разбитой в кровь мордой", если продолжит поход в Европу. К слову, потери русской армии за два года Заграничного похода действительно были большими — 120 тысяч человек. По данным некоторых специалистов – это в полтора раза больше потерь, понесённых армией Кутузова в России.
Кутузов имел все основания сомневаться в союзниках России. Кроме того, главнокомандующий считал, что России не следует таскать каштаны из огня для британцев.
Кутузов был не одинок в своём мнении.
Вот слова Государственного секретаря Российской империи Александра Шишкова:
«Мы идём единственно для европейцев, оставляя сгоревшую Москву, разгромленный Смоленск и окровавленную Россию без присмотра, но с новыми надобностями требовать от неё и войск, и содержания для них. Россия жертвует собою для других и ратоборствует больше для славы, нежели для пользы своей».
Александр I к мнению главнокомандующего вновь не прислушался. Русская армия начала поход в Европу.
А ровно за месяц до начала Заграничного похода, 12 декабря 1812 г., русский император Александр I – должно быть, от щедрот душевных - сделал широкий пропагандистский жест: объявил амнистию всем полякам, которые участвовали в русской кампании Наполеона.
О том, что поляки вытворяли в России, оставлено множество свидетельств. Некоторые из них:
«Жесточайшие истязатели и варвары из всех народов, составлявших орду Наполеона, были поляки и баварцы».
«Величайшие неистовства совершены были в Москве немцами и поляками, а не французами. Так говорят очевидцы, бывшие в Москве в течение шести ужасных недель». «Пленные поляки, зная, как их ненавидят у нас, выдают себя за голландцев».
И вот теперь этим «жесточайшим истязателям» объявляется амнистия. С единственной целью: продемонстрировать всему миру добрые намерения перед походом дальше на запад.
Вот это очень по-либеральному! Как же российские государи любили Европу и преклонялись перед ней! За исключением Александра III. Вот уж кто больше думал о России, а не о западниках.
Победоносное освобождение Европы от французов возглавил Александр I.
С прибытием царя к войскам Кутузов постепенно отошел от командования. В апреле фельдмаршал умер, сильно простудившись. Александр прибыл проститься со своим полководцем. Их диалог стал легендарным. «Простите меня, Михаил Илларионович!», - сказал Александр I умирающему Кутузову. «Я прощаю, государь, но Россия вам никогда не простит», - ответил фельдмаршал.
В Париже и во Франции, Александр и его подчинённые тоже проявили неслыханное и нежданное французами благородство и щедрость.
Это Наполеон и его европейский сброд с ружьями грабили, насиловали, убивали местное население. Это они разграбили московский Кремль, испоганили его и чуть не взорвали. Это из Москвы, отступая, возами тащили к границе награбленное золото, серебро, иконы, и церковные кресты…
Русский царь, демонстрируя Европе благородство, не только не требовал никаких контрибуций и репараций, но даже не вспомнил о вывезенном из России богатстве, имеющем не только материальную, но и историческую ценность. Не говоря об уничтоженном.
Исправно расплачивались за всё, чем пользовались, а уходя, были выплачены все долги, сделанные офицерами русской армии.
Как благородно! Особливо памятуя, что перенёс простой народ России и как впоследствии он жил.
Ах, какие мы благородные, великодушные. К европейским врагам, но не к своим мужикам и бабам.
Г-н Мединский с придыханием и полувосхищением рассказывает о дипломатических успехах душечки Александра.
А они были?
Вон, и Александр Сергеевич скептически оценивает императора:
Воспитанный под барабаном,
Наш царь лихим был капитаном:
Под Австерлицем он бежал,
В двенадцатом году дрожал,
Зато был фрунтовой профессор!
Но фрунт герою надоел —
Теперь коллежский он асессор
По части иностранных дел!
На Венском конгрессе было решено, что Англия, Австрия и Пруссия получат большие приращения в Европе, а англичане ещё и в колониях. А вот Россия, которая фактически и уничтожила военную мощь Бонапарта, а затем освободила Европу от французского господства, ничего не получила!
В январе 1815(!) года был заключен секретный союз между Австрией, Англией и Францией, направленный против России. К соглашению могли присоединиться Бавария, Ганновер и Нидерланды.
То есть только что разбили Наполеона, и «благодарная» Европа тут же создаёт союз против русских.
И все старания, жертвы и потери после окончания Отечественной войны, после выдворения остатков наполеоновской армии пошли прахом. Международный престиж России если и повысился, то ненадолго и незначительно. Совсем скоро Россия обрела прозвище «Жандарм Европы». А потом была Крымская война.
Вот что писал русский дипломат и поэт Фёдор Тютчев ровно через тридцать лет после Заграничного похода:
«Ту державу, которую поколение 1813 года приветствовало с благородным восторгом, удалось преобразовать в чудовище для большинства людей нашего времени. Теперь многие взирают на Россию как на какого-то людоеда XIX века… Однако именно эти солдаты освободили Европу. Эти, как вы их называете, „каторжники“, эти „варвары“ проливали кровь на полях сражений, дабы достигнуть освобождения Европы».
А далее г-н Мединский рассказал телезрителям о «военных поселениях», «отцом» которых обычно считают графа Алексея Аракчеева, реформатора русской артиллерии, генерала от артиллерии, военного министра, главного начальника Императорской канцелярии и военных поселений, пользовавшегося огромным доверием Павла I и Александра I.
Но, на самом деле, автором идеи «военных поселений» был сам император. Уж очень императору Александру I понравилось в имении Аракчеева деревне Грузино, в которой жило 2 тысячи «мужских душ», которое государь посещал 10 раз.
И было чем восхититься.
Лектор сообщил о том, что крепостные крестьяне Аракчеева жили в домах, у которых «низ» был каменным, а «верх» деревянным.
Меня это сообщение зацепило. В голове не укладывалось, что крестьяне жили в двухэтажных, наполовину каменных домах.
Долго копался в инете. Многие авторы пишут то же. Может, у них и списал доктор и профессор этот сомнительный «факт».
Но всё-таки разыскал более правдивое:
Большой любитель муштры и фрунта, Аракчеев и в своём имении поддерживал жёсткую дисциплину и порядок. Правда, его крестьяне жили в домах, построенных по проектам самого барина. Дома выходили, как на картинке, – просторные, чистые, на каменном фундаменте, с каменным крыльцом, без сараев и навесов, по мнению Аракчеева, только портящих вид. Ставились дома ровными шеренгами вдоль дорог. Раскрашивались в одинаковые цвета. Вдоль дорог было приказано посадить березки.
Но не только были чистые дороги, была школа, больница для крестьян.
Но выдающийся администратор Аракчеев не был бы самим собой и не был бы крепостником, если бы этим только и ограничился.
На территории вотчины действовало «Уложение о наказаниях», согласно которому за «первую вину» секли на конюшне. За вторую – отправляли для наказания в Преображенский полк, где провинившихся били так называемыми «аракчеевскими палками». Для третьего по счёту наказания из этого полка вызывались особо опытные и страшные экзекуторы, которые били провинившихся прямо перед барским кабинетом. Была в поместье и собственная тюрьма, в которой попавшие в немилость крестьяне содержались на воде и хлебе.
Также по приказу Аракчеева замужние женщины обязаны были рожать каждый год. Неродившие замужние крестьянки должны были сверх нормы «представить 10 аршин холста».
Практиковал Аракчеев и покупку красивых девиц для сексуальных утех. Через некоторое время он выдавал надоевшую любовницу замуж, выделяя ей небольшое приданое. Покупал он этих девиц по одной, а не содержал целый гарем, как некоторые другие помещики.
От такой горячей «любви и заботы» о себе частенько восставали бедолаги из «военных поселений», которые насаждались Аракчеевым по воле императора.
А ведь мог Александр после войны 1812 года облегчить крестьянскую долю, дав ту волю, которую те получили почти на полвека позже. Не думаю, что дворянство после той войны с Бонапартием, в которой активно участвовали крестьяне и ополченцы, после победы, приписываемой Александру, после присвоенного ему прозвания Благословенного осмелились бы противиться подлинным реформам. Тем реформам, которые перед наполеоновским нашествие утонули в болтовне.
Не случайно некоторые из всё тех же дворян восстали в декабре 1825 году.
А то, что иностранцы почитали Благословенного легко объяснить.
Ещё бы не почитать, если крестьяне Прибалтики были освобождены от личной крепостной зависимости, полякам была дарована Конституция, финнам — гарантирована незыблемость конституционного закона 1772 года.
Финляндия ничего не вносила в общероссийский бюджет, финны не подлежали рекрутскому набору, служили лишь добровольцы.
Поэтому-то, по словам профессора, в Хельсинки, в Турку стоят памятники Александру, а в Берлине, Хельсинки есть улицы и площади, названные его именем.
Поэтому-то и современный «либерал» оценивает «либерала» из 19 века:
«Был один из самых редких государей на русской земле».
Все факты взяты из открытых источников или из прожитого автором, мнение и выводы – автора.
Подписка, лайки, комментарии читателей – приветствуются.
