От начала проклятия. Фантастическая сага. Часть 1. Конец старых времен.

Солнце садилось в объятия земли так медленно, что лежащие на горизонте облака успели раскалиться докрасна и превратились в перья огромной птицы жар. Постепенно голубизна неба начала темнеть, а жара спадать.

Алексей продолжал стоять на коленях, обратившись лицом к закату, всматриваясь в усталый лик солнца. Он уловил ту редкую минуту, когда можно смотреть в светлый лик, не щурясь.

-Светлый лик твой, господи! Прекраснее всего в мире.

Ты несешь нам свет и тепло, несешь жизнь нам и всей природе. Ты весь день трудился, и я благодарю тебя за твой великий труд, дающий нам жизнь, - Алексей, говоря эти слова, настолько проникся молитвенным состоянием, что все тело его завибрировало чудной внутренней дрожью. О, он почувствовал, как слезы закипают на его глазах, и вдруг увидел, идущих от солнца великих воинов. Вот они – рыцари в шеломах, с мечами - отделились от солнца и быстро то ли летя, то ли шагая, пошли от линии горизонта к нему, к Алексею. Коленопреклоненный человек с великим восхищением смотрел на приближающихся солнечных воинов. Но стоило ему моргнуть раз, другой, и воины исчезли. Верхний край солнца скрылся за горизонт, с востока приближалась тьма.

Алексей повернулся к востоку и погрозил тьме кулаком. Поднявшись с колен, он оглянулся, поискал своего коня глазами. Не видя его, он ощущал, что его друг здесь, дабы призвать коня, Алексей тихонько свистнул раз, другой. Конь не появлялся. Тогда Воин прислушался. Его слух отделил шелест ветра по траве от тихого человеческого шепота. Алексей осторожно скосил глаза в ту сторону, откуда исходили звуки человека. Он сделал вид, что призадумался, но сам продолжал наблюдать за травой. Вот колыхание травы не совпало с дуновением ветра. Да, вон там виден его конь, а рядом колышется трава. Алексей поднялся и направился словно бы на поиски коня в ту сторону, будто и не подозревая о присутствии там людей. Когда он подошел так, что еще несколько шагов и буквально наткнется на коня, Алексей заметил, как трава возле коня замерла. Тогда Алексей резко свистнул и стремительно бросился к коню, выхватывая меч. Конь дернулся.

Послышался тонкий взвизг, не похожий на звук, издаваемый длинноглазыми. Когда Алексей подбежал к коню, у ног коня лежал мальчик лет десяти. Русые волосы его были испачканы струящейся из ссадины кровью. Алексей прижал ногой мальчика и гневно крикнул:

-Эй, вы, кто вы там, бросившие малого в беде. А ну, иди сюда, а то догоню на коне – хуже будет.

Трава зашевелилась, но Алексей не увидел, поднимается ли кто на его призыв или же к нему подползает кто на четвереньках. Раньше он всем телом мог ощутить, что или кто идет рядом или сзади на десяток шагов. Но после великой остановки его чувства духовидения стали сильно ослабевать. Вот и теперь он мог рассчитывать только на глаза – весьма ограниченное и слабое зрение. Шевеление травы было уже совсем близко. Вот поднялись две головенки. Дети. Одна была повыше, значит, постарше, а вторая – пониже – помладше. Лица детские, сложение тоже и неподдельно детская чистота в глазах.

-Вы одни или еще кто есть? – недоверчиво спросил Алексей.

-Одни, - выдохнула та, что повыше, - дяденька, отпусти Ванятку.

-Не отпущу, он коня у меня хотел увести, - Алексей смотрел на ребятишек сурово.

-Дяденька, отпусти Ванятку, - еще раз проговорила девочка лет двенадцати, которой принадлежала голова повыше. Они уже совсем приблизились к Алексею, и он видел ее худое лицо, голодные глаза. Видел Алексей и то, что малыш, которого она держала за руку едва стоит от голода. До великой остановки дети не бывали так голодны, если, уж совсем нечего есть, они могли напитаться солнечным светом. Сердце Алексея дрогнуло.

-Где ваша деревня? – спросил Алексей.

Девочка печально, словно не понимая Алексея, смотрела на него.

-Где ваши взрослые? Где вы живете? – уточнил Алексей.

В это время под его ногй завозился Ванятка, поняв, что притворяться далее мертвым не имеет смысла.

-Дяденька, отпусти меня. Я ничего плохого тебе не сделаю.

-А они? – спросил Алексей, кивнув в сторону детей.

-Обещаю тебе светом моего очага, - серьезно сказал мальчик, - ни тебе, ни твоему коню ничего плохого не сделаем, - его голос звучал твердо и угрюмо.

Алексей вгляделся в лицо мальчика. На лбу между бровями стояла еле видимая метка, закрываемая обычно налобной перевязью. Это были поклонники очага, огня. Их клятве можно верить. Алексей убрал ногу с тела мальчика.

Некоторое время Ванятка лежал, не двигаясь, потом начал осторожно подниматься, опираясь на одну руку. Алексей зорким взглядом видел, что левая рука Ванятки не двигалась. Мальчик, ощущая лопатками взгляд Алексея, медленно пошел к девочке. Она торопливо обхватила его в объятие, затем, не оберегаясь, схватила мальчика за левую руку и потянула его идти за собой. Ванятка со стоном присел.

-Постойте, - окликнул ребят Алексей.

Девочка сурово посмотрела на Алексея:

-Чего тебе, поклонник заката.

-Вернитесь, он не может идти. Вы же видите.

Девочка упрямо мотнула головой.

-Батька с маткой велели не общаться с поклонниками заката. Они сделали великую остановку, из-за которой мы теперь все погибаем, - нахмурившись, ответила девочка.

-А в вашем селе есть целители? – спросил Алексей, уже немного досадуя на девочку, что не может преодолеть ее отчуждение; и на себя, что почему-то связывается с этими детьми, которые возможно помешают ему быстро выполнить задание и вернуться в город, где его ждет Перус. И все же оставить детей, явно нуждающихся в помощи, голодных и измученных, да еще среди них больной мальчик, он не мог. Это было противно убеждениям суренов – поклонников солнца. Алексей в два шага нагнал детей. Он остановил Ванятку, повернул его к себе лицом:

-Стой, я тебе руку посмотрю. Сурены понимают в целительстве, - он быстрым взглядом зафиксировал мальчика и сосредоточился на его руке. Так. Вот тут рука выбита, а здесь, кажется, треснула косточка.

Вдруг Алексей ощутил сзади себя угрожающую тишину. Он успел резко отклониться. Девочка с размаху ударила по тому месту, где только что стоял Алексей. Его не задело ударом, но он решил упасть, ему интересно было посмотреть, что будут делать дети.

-Вот и все, - мстительно, злобно произнесла девочка.

-Алена, я поклялся светом моего очага за всех нас, а ты что наделала? – растерянно сказал Ваня.

-У тебя и так нет света очага. Его нет уже три месяца. У тебя нет света очага, поэтому, когда ты клялся, то ты просто произносил слова, так как тебе клясться было нечем.

-Петр говорил, что если нарушить клятву светом очага, то ни очаг, ни свет в нем никогда не появятся.

-Это я нарушила клятву, а не ты. У меня и не будет очага, - девочка нахмурилась, - я ненавижу их всех, - она резко топнула ногой и отвернулась.

Алексей продолжал следить за детьми из-под ресниц.

-Ты бы, уж, стукала его после того, как он мне руку бы полечил, примирительно сказал мальчик.

-Он – колдун. Если бы ты позволил ему только дотронуться до себя, то ты уже готов был бы ему служить и помогать во всем, ты бы ему полностью доверился. Я знаю. Мне мама говорила. Эти поклонники солнца, которые жили там, где солнце никогда не заходит – все колдуны, - девочка говорила горячо и убежденно.

-А я слышал от отца, что и наша деревня вся раньше поклонялись солнцу, а после того, как была остановка, и солнце стало дарить иные лучи, наши решили, что правильнее поклоняться огню очага. И вообще нашу деревню сожгли не они, и наш род извели тоже не они. Но длинноглазых ты не ругаешь, слова гневного не сказала о тех, кто жег, - задиристо сказал мальчик.

-Длинноглазые, если услышат – убьют, потерянно сказала девочка.

-А не услышат нас, но найдут, все равно убьют, - сердито ответил мальчик, - я бы лучше с этим пошел. Или хоть бы дал ему меня вылечить. Что ты наделала…

Девочка нагнулась к Алексею. Она потрогала его лицо, плечо, руку. Потрясла его:

-Эй, вставай, вставай. Я не буду больше.

-Видишь, не шевелится. Не буду больше, - передразнил Аленку Ваня, - как я теперь с больной рукой-то?

Аленка, не желая признать за собой вину, сердито сказала:

-Без него обойдемся. Дай дерну.

Ваня и Аленка отошли в сторону. Аленка со знающим видом стала ощупывать руку мальчика. Тем временем малыш присел возле лица Алексея и начал гладить ручками по его лицу и приговаривать:

-Тятя, вставай, тятя вставай! – в его голосе слышна была такая тоска маленького сердца по отцу, что Алексей не выдержал и поднялся, он тихонько сел, прижал к груди малыша и уже с ним на руках поднялся на ноги.

В это время Аленка, которая втайне своей разбойно-самостоятельной души надеялась, что она сможет поставить руку Ване просто поглаживанием, как это делали поклонники солнца. (А чем она хуже?) Однако рука на место не становилась, и Аленка собралась с мужеством дернуть Ваню за руку. Мальчик приготовился к боли. Их отвлек Алексей с малышом на руках:

-Кто клялся мне огнем очага своего?

Ваня угрюмо молчал

-Возьми малыша и отойди так, чтобы я тебя все время видел, глупая девочка, - твердо приказал Алексей, - а ты, малыш, следи, чтобы она больше ко мне не подкралась, - велел Алексей крохе. Тот с удивительной доверчивостью согласно кивнул. Девочка с малышом на руках отошла на 8-10 шагов.

Алексей занялся рукой Вани. Он осторожно разогрел связки и ловко вставил сустав. Однако, хотя сустав был поставлен правильно, но полностью на место он не встал, ибо был отек от ушиба. Правильно было бы сустав пролечить в три этапа, но Алексей не мог позволить себе останавливаться столь надолго, ему необходимо было выполнить свое задание. От его выполнения зависит жизнь многих людей. Поэтому Алексей решил перетянуть руку мальчика особым способом, после чего закрепить руку на теле повязкой. Кроме того, он сорвал видневшиеся невдалеке целебные травы, разумеется, это были не те чистые от корня намоленные травы, которые всегда были в храмах целителей, но на худой конец, пойдут и эти травы. Только заживать рука будет несколько дольше. Алексей притянул руку Вани к поясу мальчика. В это время послышалось настороженное фырканье его коня. Алексей велел ребятам спрятаться в дупло ближнего дерева и молчать. Конь услышал людей. Они шли тихо, крадучись. Как подходят к врагу. Возможно, они шли по следу детей, а может они решили поймать коня.

Алексей взял огромный кусок коры и прикрыл им дупло. В темноте люди дупло не увидят, дети будут сохранены. После чего отходя от дерева, спрятавшего детей, он шептал слова, известные суренам, поднимающие притоптанную траву. Убедившись, что следы, ведшие к дереву, спрятавшему детей, не видны. Алексей взлетел на коня. Кажется, судьба сама решила, взять ли ему на себя заботу об этих детях. Теперь ему ради их же спасения должно было уезжать и уводить за собой тех, кто крался по его следам. Алексей тронул верного Лада и конь, понимая хозяина, двинулся в тень деревьев. Шел конь сначала резво, но потом по команде Алексея он стал идти осторожно, высоко поднимая копыта, чтобы след его на траве не был столь явным. Какое-то время конь свернул и шел под деревьями, по хвое. Удалившись довольно значительно, Алексей сделал круг. Он остановился так, чтобы наблюдать своих преследователей. Он видел, как выехавшие из леса длинноглазые, сначала пошли точно по его следу. Однако скоро они вернулись на поляну и заспорили, размахивая руками. Видимо они доехали до того места, где конь его начал идти осторожным ходом и далее не смогли найти его след. Длинные волшебные сумерки сменила светлая неверная ночь. Но хотя ночь и была светла, ее свет был обманчив, не стоило идти по следу врага в такую светлую ночь.

Длинноглазые с присущим им упорством решили не прекращать преследование, но отложить его на следующий день. Лагерь свой они устроили как раз под тем деревом, в дупле которого сидели дети. Алексей ощутил тревогу за детей. Длинноглазые еще в период до остановки не отличались особенно добрым нравом, хотя всегда вынуждены были признавать духовную силу круглоглазых поклонников солнца. Но после того, как произошла остановка, все в мире перемешалось. Круглоглазые стали терять свою землю, и болезненно неожиданно круглоглазые теряли свою силу. Они уже не могли держать длинноглазых от себя на почтительном расстоянии. Теперь длинноглазые, помня былую силу круглоглазых, всеми силами старались овладеть хотя бы теми небольшими крохами магии, которые еще могли пускать в действие круглоглазые. Это Алексей знал и был об этом предупрежден Учителем перед дорогой. С тех пор, как Алексей выехал из их великого города, он не раз уже натыкался на разоренные усадьбы круглоглазых. И каждый раз, расспрашивая деревья и кусты, что же здесь произошло, он понимал, что это длинноглазые напали на отдельно стоящие усадьбы круглоглазых. Людей он ни разу не находил и думал, что длинноглазые уводили их в плен. Но вот сегодня от этих осиротевших детей он услышал, что длинноглазые убивают круглоглазых. Дети принадлежали к давно обособившейся ветви поклонников солнца, которые постепенно сокращали свое поклонение солнцу, а начали одновременно поклоняться очагу своему. После остановки они резко прекратили поклонение солнцу, но стали поклоняться только своему очагу. И хоть Алексею было поручено серьезное поручение, он не мог оставить детей буквально в руках длинноглазых. Он понимал, что дети рано или поздно устанут сидеть и невольно выдадут себя длинноглазым каким-либо шумом, что будет дальше, Алексей догадывался. Жестокость длинноглазых особенно проступила на их лицах после остановки, и круглоглазые видели это. Но у этих длинноглазых были разительные перемены: на их лицах была печать жестокости вкупе с печатью смерти. Эти люди были убийцами. Таких Алексей видел так близко в первый раз. Они уже убили единожды и жаждали еще убивать. Это было ужасно. Да, он проезжал не одно разоренное село со следами жестокости, которую сотворили люди, но он не мог привыкнуть к этому, да и людей, творивших такую жестокость, он видел впервые.

Длинноглазые всегда жили на окраинах их империи. Они сгибались в подчинении перед великими суренами, но ни один из преосвященных суренов не обманывался на их счет. Народ, чья душа не прошла полный исторический путь, сохраняет в себе лишь тот опыт, который он сам изъял из жизни на своем пути развития. Да такой народ может под влиянием другого народа принять более высокий уровень развития, но внутри себя, своего внутреннего уклада души, такой народ все равно сохраняет свое несовершенство. И как только ослабилось или прекратилось влияние на этот народ другого народа, стоявшего на более высокой ступени развития, то этот народ возвращается на свой прежний уровень дикости. Так говорил Алексею его учитель Перус. Правда, Алексей тогда должен был бы знать историю своего народа, когда его собственный народ проходил период дикости, но в истории своего народа он такого периода не находил. Вся история поклонников солнца была проникнута взаимной заботой и любовью людей по отношению друг к другу. Да, были периоды уменьшения взаимной доброты и любви, но разорений и убийств в истории народа круглоглазых не было. Алексей все чаще начинал думать, что такими безудержно жестокими сделала длинноглазых людей та страшная остановка. Это она так повлияла на умы и души людей. Даже круглоглазые, имея огромный опыт взаимной доброты и любви, и то стали проявлять агрессию, злобность и недоверие друг к другу. Но Алексей не решался сам заговорить об этом со своим учителем. Перус после того, как была проведена большая остановка, пребывал в великой задумчивости. Он решал что-то, пытаясь определиться с чем-то, но своему ученику – Алексею он о своих раздумьях не говорил. Через годы после остановки он сказал Алексею, что с той остановки очень многое в этом мире переменится. Он добавил еще, что они разбудили силы, которыми не могут управлять, теперь никто не знает, как все продолжится.

Алексей вспомнил учителя. Он заколебался: надо было срочно ехать дальше, но при этом он все-таки не мог оставить детей в беде. Он чувствовал, если оставит этих детей в беде, то деяние, ради которого он послан Перусом в этот поход, будет осенено тенью неоказания помощи. И весь его путь поэтому может оказаться неудачным.

Но как прогнать длинноглазых из-под дерева? Алексей, как и все посвященные сурены, максимально избегал всяческих конфликтов, тем более он не мог избрать путь пролития крови длинноглазых. Если создать волны страха и направить их в сторону лагеря длинноглазых, то волнам страха подвергнутся и дети. Психика детей не выдержит раньше, чем психика взрослых длинноглазых. Обезумевшие от страха дети выскочат из дупла на испуганных же длинноглазых, которые моментально убьют детей, сочтя их источником страха. Нет, следует придумать что-то другое. Вечерний сумрак сменился ночным теплом. Алексей поднял вверх обе руки, прося о чем-то новое, приближающееся светило. Алексей обратил свою молитву к лучам нового светила, которое было кроваво красным, хмурым. Вскоре Алексей увидел, как сумрачные воины в темно-бурых доспехах бесшумно опустились на поляну возле длинноглазых. Их оружие жестоко пробивало грудь длинноглазых. Крови не было, но души длинноглазых выходили из своих обиталищ, наполненные ужасом и трепетом. Покончив с длинноглазыми, воины все тем же бесшумным отрядом направились по следам длинноглазых. Алексей замер, едва они начали расправу с длинноглазыми. Он призывал воинов света нового светила, поскольку она властвует ночью, когда все спят, он просил усыпить длинноглазых, погрузить их в глубочайший сон. Он отнюдь не хотел, чтобы воины света нового светила убивали длинноглазых, а они убили. Теперь Алексей мучительно думал, как остановить воинов света нового бледного светила, чтобы они никого больше не убивали. Он сожалел, что призвал их. Теперь, когда он смотрел на это новое светило, ему казалось, что кровавый оттенок стал ярче, это его насторожило. Алексея напугала страшная кровавая направленность действий нового светила. Но надо было исправлять положение. Понимая, что он сам может стать тем, следующим, с кем расправятся воины нового светила, Алексей поднял руки вверх и начал молиться так, что в обычные слова призыва воинов света к себе он вплетал слова, которые появлялись прямо из сердца. Он прозывал воинов света вернуться на своё светило, пройти назад в обратном порядке. Он не раскрывал глаз своих, но ощутил, что вокруг него что-то меняется. Тишина стала пустой, и только душа его продолжала призывать воинов бледного светила. Он почувствовал, что они приближаются. Алексей открыл глаза и в ту же секунду ощутил, как грудь его пронзает пикой воин бледного светила. Боль была почти реальной. Душа начала выскальзывать из тела. А воины бледного светила, повернулись и направились к своему странному, бледному новому светилу. Ночь спала. Душа Алексея тоскливо вспархивала и вновь возвращалась в тело. Перус перед отъездом Алексея заговорил его от многих напастей. Может поэтому, душа Алексея не могла покинуть тело свое. Дети, заслышав полную тишину, а до этого, слышавшие то, что происходило снаружи дерева, теперь осторожно выглянули из дупла. Убедившись, что длинноглазые мертвы, они вылезли и побежали прочь от лежащих тел длинноглазых. Так получилось, что они побежали в сторону тела Алексея. Они не видели, как с другой стороны поляны к этому же месту спешил высокий мужчина со светлым ликом в длинной темной одежде с глубоким капюшоном.

Мужчина шел, легко перескакивая препятствия, плавно раздвигая траву, которая словно и не приминалась его ногами. На плече его сидел черный ворон. Подойдя ближе, мужчина послал ворона обследовать мертвых длинноглазых, ворон полетел путь впереди, каким-то образом передавая мужчине, что путь чист. Мужчина направился по земле, не оставляя вниманием своим ворона, который полетел к телам длинноглазых. Человек в черном шел медленно и осторожно. Кажется, он знал это место и был на этой поляне не в первый раз. Этот человек имел невдалеке жилище и был привлечен в это место теми необычными явлениями, которые, как он ощущал, произошли здесь этой ночью. Он видел, как Алексеем, который оказался очень сильным суреном, были призваны воины приближающегося светила; видел, что они сделали, и как после этого вернулись к своему светилу. Заметил он и возникший кровавый оттенок на бледном лике нового светила. Его очень встревожило это явление, и он решил сходить и проверить, что же произошло на этой поляне, кто и зачем призывал воинов бледного светила. Он очень торопился, понимая, что здесь присутствует человек, имеющий великую силу души своей. При этом он не спешил показываться никому, он старался избегать встречи с жителями Страны Солнца. Живя поблизости, он следил за всем, что происходит в ближайшей округе, и не мог не заинтересоваться происходящим здесь. Надо было разобраться, увидеть и помочь тому, кто был сильным, но оказался неразумным, ведь никто не может быть сильнее воинов светила. Надо было определить светел ли этот человек или потемнел, следовало определить помочь ему или оставить своей судьбе. Мало кто может вызывать воинов светила, слишком мало силы оставалось теперь на поверхности земли. Если после встречи с воинами бледного светила человек, вызвавший их, крепок и здоров, то следовало посмотреть его, кто он и что делает в этом лесу. Человек в темном решил выйти, как только были призваны воины, ведь должен же был кто-то вернуть их назад. Часто люди призывают зло, но не заботятся о том, чтобы вернуть его назад, поэтому человек в темном и направился к поляне сразу, как увидел, что вызваны воины светила. Вскоре воины вернулись, но в каком состоянии сейчас находится человек, вернувший воинов назад, сказать трудно. Скорее всего он нуждался в помощи, поэтому после того, как воины бледного светила вернулись, путник ускорил свое движение к месту происшествия.

Дети, спеша удалиться от лежащих в непонятном забытьи длинноглазых, вышли прямо на коня Алексея. Конь дрожал, прядал ушами и то пятился, дергая узду из стиснутой руки Алексея, то опять возвращался.

Ванятка подошел к телу Алексея и внимательно осмотрел его. Он, казалось, был мертв, так как тело его было твердо, но глаза Алексея смотрели прямо на Ваню.

-Дяденька сурен, вы живы? - мальчик дрожал и готов был при малейшем движении Алексея дать стрекача. Но тело Алексея не изменило положения, лишь глаза слегка двинулись вверх – вниз, совсем чуть-чуть. Ванятка резко отстранился, ему еще ни при одном мертвом не было так страшно.

-Он живой. Он глазами двигает, – шепнул Ванятка Аленке и Митюшке. Дети стояли, замерев, с нарастающим ужасом они смотрели на Алексея. Его тело начало словно усыхать. Они настолько были напуганы этим зрелищем, что не заметили, как сзади ребятишек бесшумно раздвинулась трава. Черная фигура прошла, встала рядом с детьми. Не откидывая капюшона, мужчина в темной одежде направил на тело Алексея свой жезл. При этом он начал говорить во весь голос странные слова. Он нараспев произнес длинную, непонятную фразу, после чего велел ребятам, чтобы они повторяли за ним каждое слово. Такова была сила его личности, что дети не напугались, не попытались убежать, а одновременно в знак согласия кивнули человеку в черном одеянии.

Он нараспев произнес первое слово, трудное, неудобопроизносимое. Дети дружно и с той же интонацией произнесли это слово. Потом следующее слово, следующее. Слова выпевались или выговаривались человеком в черном, после чего дружно и без ошибки повторялись детьми, они повторяли даже его интонацию, и лица их были торжественно серьезны.

Тело Алексея вдруг начало трястись, дрожать. Дрожь становилась все более крупной, хотя и частота ее уменьшилось. В какой-то момент Алексея стало буквально подкидывать на одном месте. На лице его застыла жуткая, оскаленная гримасса. Человек в черном пропел слово, после него пропели это слово дети, и он замолчал, внимательно вглядываясь в лицо Алексея. Изо рта Алексея стала выпузыриваться зеленая пена. Тело его продолжало трепыхаться, но амплитуда дрожи да и сама частота ее становились все менее заметны. Наконец тело Алексея замерло.

Человек в черном осторожно обнял Ванятку и Аленку, почувствовав послушную податливость маленьких тел, он сказал:

-Сейчас взойдет солнце, и мы вчетвером попросим у него, чтобы оно вернуло силы этому путешественнику.

-Ты тоже сурен? – спросила девочка.

-Сурен, только я немного другой сурен. А ты – дочь поклонников очага. Ваш очаг разрушен, родители ваши погибли. Вы одни без взрослых тоже можете погибнуть. Я предлагаю вам пойти и жить со мной. Я живу один, и мне приятно будет, если вы будете рядом со мной.

Странно, девочка, отнесшаяся с огромным недоверием к Алексею, за человеком в черном готова была пойти сразу, куда бы он ее ни позвал, как завороженная.

При восходе солнца, человек в черном встал на колени, повернувшись лицом к восходу, рядом с ним встали на колени девочка и оба мальчика. Он поднял обе руки вверх, за ним неловко подняли свои ладошки и дети. Его молитва-песнь была не длинной, но сложной в произношении. Дети покорно повторили молитву вслед за ним. После этого. Человек в черном нашел у длинноглазых топор, срубил дерево, обрубил сучья, показал Аленке, как их вязать к стволу, чтобы получилась волокуша – постель. Ваня подносил Аленке сучья, так как вязать он не мог из-за травмы одной руки, а Митя драл лыко с кустов. Все были заняты. Часа через два волокуша была готова. Человек в черном с помощью Аленки переложил на волокушу Алексея. И чистокровный верховой конь узнал, что такое хомут. Но и конь не противился человеку в черном, казалось, конь понимал всю значимость этих действий для спасения Алексея и когда человек в черном пошел вперед, показывая дорогу, то конь очень осторожно двинулся следом безо всяких понуканий. Следом шли дети.

Человек в черном расспросил детей как кого из них зовут, и представился им сам. Нам тоже пора познакомиться с этим замечательным человеком. Его полное имя – Ясносвет, но он не представлялся детям своим полным именем, не любил сообщать свое имя тем людям, относительно которых было еще не ясно, насколько они войдут в его жизнь, но представлялся он своим случайным собеседникам то ли прозвищем, то ли укороченным именем: «Ясень». В основном и мы будем называть его этим красивым звучным именем. Дети уже что-то слышали о Ясене, когда их родители еще были еще живы. Родители говорили о нем с опаской, они подчеркивали, что он не такой сурен как все остальные сурены, он – сурен - отщепенец, и учитель его был сурен отщепенец. И что отщепенцем учитель его стал еще до великой остановки. Но при этом родители детей всегда говорили о Ясене с уважением и подчеркивали, что он плохого ничего никому не делает, но, наоборот, из-за того, что он живет в этих лесах, длинноглазые опасаются убивать всех подряд, как они это делают в других местах, не входящих в черту великого города. Длинноглазые опасаются сурена Ясеня.

Пройдя с конем несколько шагов, Ясень оглянулся: волокуша оставляла широкий след. Он подозвал Аленку и показал ей ориентир, в каком направлении вести коня. Сам же пошел следом за волокушей восстанавливать траву, прятать заклинанием их след. Девочка довела лошадь до указанного ей ориентира и остановилась. Ясень указал ей следующий ориентир. Таким образом, наши герои подошли к большому камню, стоящему посреди опушки леса. Камень казался вросшим в землю. Высота его достигала около пяти метров, ширина же была не менее двадцати метров. Возле него казались хаотически разбросанными еще несколько подобных ему камней, только поменьше, но тоже превосходящих своими размерами простые дома поклонников солнца.

Алена, подведя к камню коня, остановилась. Этот камень был последним из указанных ей ориентиров. Она обернулась к Ясеню, ожидая, что он подойдет и покажет ей новый ориентир. Но Ясень несколько отстал, пряча их след, и почему-то не торопился подойти к ней, чтобы указать, куда идти дальше.

Наконец, выровняв траву, он подошел к детям. Казалось, они лишь сейчас почувствовали жажду, голод и усталость. Вглядевшись в лица детей, Ясень указал им:

-Вон там ручей, напейтесь и умойтесь. Вон за тем камнем огород. Там редиска уже поспела и лук, нарвите к столу, но в меру. Сейчас я распрягу коня, отпущу его и займусь ужином.

Дети умылись, напились воды, собрали несколько редисинок и нащипали зеленого лука. Они помнили, что им сказал Ясень, и поэтому нащипали его небольшое количество. Да и ощущение острого голода у них уже давно сменилось тупым нытьем в желудке. А вода чистая и светлая словно не только напоила их, но и подкормила тоже. Помыв редис и лук, собрав их из рук мальчиков, Аленка с детьми вернулись к большому камню. Ясеня нигде не было видно. Распряженный конь стоял и щипал траву, не отходя от Алексея. Кругом стояли те же камни, но Ясеня не было видно.

Алена нахмурилась и громко окликнула:

-Ясень, ты где?

Из ближнего камня высотой около трех метров и площадью, лежащей на земле не менее сорока метров, появилась фигура Ясеня. Он оглядел лишь ему известные ориентиры и подозвал детей к себе:

-Идите сюда, скорее, - дети подошли к камню, и только оказавшись рядом, они увидели, что камень двуслойный. В камне есть маленькая, узкая, но достаточно высокая щель, заслоняемая пластиной камня. Чтобы попасть внутрь, надо было проскользнуть между пластиной и основным камнем, а потом пройти в узкую щель, которая закрывалась дверью без ручки. Причем она была так хорошо замаскирована, что если бы дверь не была открыта, то дети бы ее не увидели. Так что если бы даже кто-то и сумел догадаться, что внутри камня есть убежище и пролезть между пластиной и основным камнем, то самостоятельно не смог бы найти щель, если бы дверь была закрыта.

Странно, но внутри камня было светло. Имелось несколько оконных проемов, заставленных стеклом суренов. Толстое стекло пропускало свет, но не пропускало холод. Внутри было три комнаты и кухня. Центральная комната сама по себе не казалась большой, возможно из-за того, что в ее центре стоял большой обеденный стол, а также лавки для сидения. А на столе – дети замерли от восхищения. Плутавшие уже более недели, питавшиеся только тем, что могли найти в лесу, они увидели настоящий хлеб, молоко, творог, настоящие тарелки из металла серебристого окраса, ложки.

Ясень забрал из рук Аленки редис и лук и позвал ее помочь ему приготовить салат. Мальчики остались в столовой. Митя смотрел на хлеб завороженными глазами:

-Ваня, хлеб. Я так давно не ел хлеба.

Ваня тоже смотрел на стол с ощущением, что он неожиданно вернулся в прошлое:

-Да, Митя, хлеб настоящий.

Митя протянул ручку и прикоснулся к хлебу пальчиками.

Ваня схватил его за руку:

-Нельзя, Ясень увидит, что мы невоздержанны и отправит нас прочь. Потерпи.

Но Ясень не собирался испытывать терпение детей. Он видел их многодневный голод по их глазам, по худобе, по неухоженности.

Митя едва успел отдернуть руку от хлеба, когда в столовую вошли Ясень и Аленка, которая несла салат.

Ясень пригласил ребят к столу, указав каждому его место, затем, встав, он прочел молитву, благословляющую трапезу. После чего Алена по его указанию разлила суп. Запашистое, наваристое варево в тарелках горячее, можно было хлебать не торопясь, наслаждаясь каждым глотком, и никуда не надо потом бежать, ни от кого не надо скрываться… Дети погрузились в блаженство. Желудочки их сжались от многодневного голода, поэтому даже небольшая порция супа переполнила наших детей, но при этом они не могли отойти от тарелки и продолжали сидеть над пустой посудой, вылавливая капельки на дне ложкой. Чувство тяжести в желудках утяжелило их глаза, их руки и ноги, хотелось спать, они клевали носами. Ясень понимал, что дети очень устали после ночи без сна и целодневного похода, но он не торопился уложить их спать. Приближался вечер. Молитва на закате – это то, что ни в коем случае нельзя пропускать.

Ясень посмотрел на дремлющих детей и вышел посмотреть на Алексея. Конь Лик ходил по полю, не отдаляясь от лежащего хозяина. Ясень вытащил из кармана дудочку и заиграл на ней. Вскоре из пролеска показалось небольшое стадо коз и овец. Вожак – серьезный серый козел с загнутыми рогами торопливо бежал вперед, за ним поспешали козы, козлята, овцы с ягнятами, а замыкал стадо баран. Ясень подошел к небольшому камню и отвернул часть его. За приваленным камнем была просторная пещера, в которую привычно вошли козел и все ведомое им стадо. Ясень твердо посмотрел на Лика:

-Иди сюда. Ночью здесь не спокойно.

Лик подошел к лежащему Алексею и, понюхав его, фыркнул.

-Я занесу его в дом, не беспокойся, - серьезно, как своему товарищу, сказал Ясень. Тогда Лик осторожно обошел носилки с Алексеем и направился вслед за козьим стадом. Ясень прикрыл камень, после чего пошел за детьми. Проведя ладонью над головой каждого из детей, он тихонько произнес:

-Встали, пошли на молитву.

Дети послушно поднялись и направились следом за Ясенем. У Ясеня было уже установленное и намоленное место для молитвы. Это была середина поляны. Чуть западнее места, где лежал Алексей. Дети без лишних вопросов встали на молитву рядом с Ясенем и дружно повторяли сказанные Ясенем святые слова.

Вскоре они увидели солнечных всадников. Всадники скакали от закатного солнца прямо по лучам на них. Они казались красноватыми и очень светлыми. Впервые дети видели, что всадники не исчезают, но приближаются. Вот они рядом, уже здесь. Детей обдало удивительным теплым излечивающим, благословляющим светом, но и в эту секунду всадники не исчезли. Они подскакали к лежащему Алексею. Доскакав до Алексея, они начали пиками своими шевелить Алексея. Тот водил глазами, следя за движениями пик. А движения всадников становились все быстрее. Они стали объезжать вокруг Алексея, словно водя странный хоровод. При этом они постукивали Алексея пиками по всему телу. В тот момент, когда солнце полностью спряталось за горизонт, всадники исчезли. Ясень подошел к Алексею и поманил Аленку. Девочка подошла к нему. Алексей выглядел много лучше, чем накануне, он уже был похож на живого человека, но шевелиться он еще не мог, только губы, еле-еле. Наконец у него получилось сказать:

-Я нарушил принцип поклонников солнца. Я должен умереть.

-Умереть, может, ты и должен, но я думаю, что тебе поручено важное дело – миссия. У тебя есть долг перед теми, кто тебя отправил. Поэтому пока есть надежда, что ты будешь выполнять свое предназначение, тебе позволено будет жить. Ну, а когда ты выполнишь свое предназначение, то будет так, как должно быть. А вот если свернешь и не захочешь выполнять предназначение свое, то не обижайся – умрешь быстро, - твердо сказал Ясень.

Алексей с трудом моргнул и перевел взгляд на Ясеня.

-Кто ты? Я слышу слова человека мудрого и стойкого. Но ты не умеешь прощать.

-Прощенье ты еще должен заслуживать, ты изменил солнцу, нашему свету, обратился к чужим, неведомым силам. Никто не ведает, на каком перепутье стоит теперь твоя душа. Отнесем-ка мы тебя в самый малый закуток, да закроем все двери. Если те, как мне кажется, темные силы захотят тебя найти, тебе стоит только их призвать. Они окажутся рядом. Ну, а если ты звать будешь солнце да его свет, то утром мы увидимся. Все зависит от тебя, - ни улыбки ободряющей, ни ласкового слова. Жестом Ясень указал Аленке, где подхватить Алексея. Они вдвоем отнесли его к самому крайнему камню. Он и высотой-то был всего два метра, примерно столько же в ширину и в длину. Внутри него была маленькая спальня. Там они положили Алексея, после чего запер его Ясень, и они пошли заниматься бытовыми делами. Прежде всего, Ясень повел ребят знакомить со своим стадом. Они подоили козочек, попили молока, после чего из кастрюли, достали опять все то же варево, которое дети ели с огромным удовольствием, поел и Ясень. Сонным детям Ясень указал спальни: мальчикам спальню побольше, а Аленке поменьше. Потом он вышел из камня и прикрыл их. Куда он пошел – кто знает?

Алексей повел глазами, он лежал внутри камня, в этот камень его принес странный человек – по повадкам похож на сурена, высокого сурена, ему помогала девочка, он, Алексей ее помнил. Это ее и мальчиков он хотел спасти, а сам почти погиб. Алексей повел глазами, в камне не было окон, но откуда-то проникал рассеянный свет неба, очень болезненный свет именно такой, из какого оказались сделаны воины – которые вчера пришли к нему на помощь, а потом убили его. Этот свет с приближением нового светила становился все более значимым в общем количестве ночного света. Алексей чувствовал, как в груди возрастало неведомое давящее чувство. Но он сурен, он ученик великого Перуса. Алексей и без подсказки этого чужого странного сурена, знал, что следует делать. Надо молиться. Алексей множество раз возносивший молитвы на закате и на рассвете, мог различить время суток по одному только свету луча утренней зари и вечерней. Странно, он словно бредит. Уходящий луч поднял перед лицом Алексея палец и повторил голосом незнакомца:

-Молись, иначе тьма заберет тебя в вечное владение.

Губы были непослушны. Первые слова молитвы он произносил очень долго, наверное, пятнадцать минут. Потом ему показалось, что тьма просунула в камень свою склизкую ладонь, и он понял, что совершенно забыл слова молитвы. Той самой молитвы, которую с младенческих лет мог прочесть с любого слова, в любое время дня и ночи. Алексей опять начал молитву с начала, но произнеся с большим трудом три первых слова, замер, забыв следующие слова молитвы. И так ему стало страшно, что начал он молиться собственными словами:

-Святое солнце, дарующее жизнь, прости меня. Позволь вернуться в число твоих людей. Я буду самым смиренным рабом твоим, лишь бы принадлежать свету, а не быть во тьме, - Алексею показалось, что камень истончился, стал подобен паутине. За тонким едва колышущимся кружевом стены он слышал тяжелое дыхание тьмы. Чернота шевелилась за стенкой, клубилась, накапливалась, тяжелой массой своей давила на тоненькую, не толще паутинки стену и жадно вглядывалась в лежащего внутри камня Алексея.

Вдруг Алексей вспомнил слова молитвы. Что-то разняло свои жесткие ладони, и память вернулась к нему. Он четко проговорил слова молитвы раз, второй, третий. Первый раз проговаривать молитву было очень трудно, и он выговаривал ее почти полчаса, во второй раз было уже легче, в третий раз еще легче. Алексей сосредоточился на словах, драгоценных, живительных словах молитвы. Он пытался поднять свою душу, воспарить в молитве, как это бывало очень часто раньше. Но не поднимался, а словно становился все тяжелее, как будто в груди лежал груз подобный камню. Стараясь вложить силу ума и души в молитву, Алексей весь взмок. Его тело начало трястись. Все-таки с большим трудом он сложил ладонь к ладони свои руки, в столь привычный молитвенный жест. Наконец он сумел вздохнуть полной грудью. И опять слова молитвы, и опять ощущение холодного камня в груди вместо души. Алексей осторожно приподнялся. Наконец, при первом луче утренней зари он сумел встать на колени. Словно находясь в бреду, он повторял и повторял слова молитвы. Несколько раз он падал, но потом, очнувшись, он вновь поднимался и опять вставал на колени.

Едва приблизилось утро, а Ясень уже пришел в камень, который определил детям для прожитья. Он легко одним лишь словом, поднял детей и повел их на молитву. Роса густой алмазной сыростью лежала на траве. Ясень подвел детей к высоко стоящей траве, которая вся была усыпана росой, и велел умыться с росы. Строго оглядев враз ожившие лица детей, он повел их к тому месту, с которого, видимо, молился по утрам сам.

Утренние лучи щедро оглаживали деревья, траву камни. Дети и Ясень опустились на колени, воззвав к восходящему солнцу.

После того, как были сделаны утренние работы по обихаживанию животных, в которых Ясеню активно помогала Аленка, по мере сил одной рукой помогал Иван, а также для «подай-принеси» крутился рядом и Митя, позавтракали. После этого дети притихли. В их душах появился вопрос, который они не решались задать. Наконец Аленка спросила:

-А где Алексей? Он не выздоровел? - дети настороженно молчали. Ясень посмотрел каждому из них прямо в глаза. Они выдержали его прямо, пронизывающий взгляд, наконец, Митя как самый маленький не выдержал и спросил:

-Он, наверное, кушать уже хочет, надо накормить, - детская чистая душа, познавшая голод, хотела помочь другому, накормить.

-И попить, - добавил сдавленным голосом Иван.

-Он еще болен? – спросила Аленка. Она была старше всех и помнила, что настоящие сурены вылечивали людей за одну ночь, самое большее за две. А тут Ваня еще рукой не полностью владеет, да и Алексея нет. Она не понимала, что поразило Алексея, и мысленно держалась за внушенные ей родителями правила, которые были раньше, до остановки.

-Это правильно, что вы относитесь с недоверием к мало знакомому человеку, каким я для вас сейчас оказываюсь. Однако со временем я научу вас понимать, кто перед вами, если вы останетесь и будете меня слушать, тихо сказал Ясень, - мне понятно ваше беспокойство за Алексея, и я вам объясню, почему он теперь не с нами, почему он еще болен. Алексей вон в том камне. Вчера он вызвал себе на помощь тьму, и она вселилась в него. Он нарушил закон солнца. Никогда ни под каким предлогом нельзя впускать в себя тьму. Вы видели, как эта тьма его же и поразила. Теперь она старается захватить его изнутри, а он должен ее победить и изгнать из себя. Никто ему не может помочь, только он сам сможет изгнать из себя тьму. Помочь ему может только свет-солнце. Ни один целитель, ни один сурен, даже если он будет очень расхваливать себя, что он может победить тьму, не сможет убрать такую тьму из судьбы человека. Современные целители могут лишь рассеять тьму не на долгое время в человеке, могут даже перегнать тьму из жизни этого человека в жизнь его ближних родственников, особенно если эта тьма не есть его личное накопление, но является тьмой, принадлежащей всему роду. Если допустить мало понимающего, но очень шустрого целителя вертеть своей судьбой, то он может сбросить тьму в будущие поколения и таким образом прекратить твой род. Я не делаю подобных вещей. Люди сами должны бороться со своей тьмой. Мы можем только помолиться за него. Но, прежде всего, только сам Алексей может с помощью молитвы изгнать тьму из своей души, из судьбы, из рода своего. А я и вы – мы можем только следить за камнем. Если камень разрушится, распадется или почернеет, то нам придется срочно собираться и бежать отсюда, ибо тьма овладеет Алексеем, он оборотиться страшным чудовищем. Может лицо-то у него и останется прежним, но повадки будут самые злые, звериные. Если камень покраснеет на утренней ли заре, на вечерней ли. Это будет значить, что отмолил Алексей душу свою, вымолил прощения. Ну, а если камень стоит серый, как сейчас, то значит, борется он. Нельзя к нему лезть, нельзя ему мешать. Для того, кто рискнет войти внутрь его камня, это очень опасно. Отвергаемое зло может попытаться захватить вошедшего в камень, тогда уже и ему придется бороться со злом или превратиться в чудовище. Мы можем только невдалеке от камня молиться за Алексея, призывая к нему добро. Только так мы поможем ему вернуться к свету.

Суровая, светлая правда лилась из уст Ясеня к детям в сердца. Они и раньше из отрывков разговоров отца и матери слышали, что сурены иногда поступают странно и на взгляд простого человека неправильно, сурово. Но только сейчас они услышали в первый раз причину странного поступка сурена и приняли его слова с полной верой к нему. Теперь ни один из них не решался подойти к камню, в котором находился Алексей. Именно там сейчас решалась судьба и жизнь Алексея. Бой темного и светлого, тьмы и света ведется в душах каждого из нас. Иногда мы переходим словно из одной части в другую: то нас охватывает желание любить светлой любовью весь мир, творить добро, а то вдруг ненависть застилает глаза. Ненависть-то будто и справедливая, но ведь живет-то она в нашем сердце, наше сердце она порабощает, наше же сердце она и разваливает. Я решусь заглянуть внутрь камня, но не решусь заглянуть в видения Алексея. Он стоял на коленях, весь напряженный как струна, его сотрясали то рыдания, то его бил сильный кашель, переходящий в кровавую рвоту. Но не страшно было Алексею это нездоровье, гораздо ужаснее было ему чувствовать в себе тьму. Снова и снова возносил он молитвы солнцу, снова и снова повторял святые слова, пытаясь пробудить ими окаменевшее свое сердце.

Ясень обучал детей работам, которые необходимо делать в их малом поселении. Всем были назначены посильные труды. Ивану было поручено заниматься пастьбой животных. Алене выходило прибирать в доме, трепать шерсть. Доить коз они по выздоровлении Ваниной руки должны были вместе. Митя и Алена должны были заниматься огородом. Готовку пищи и разведение огня Ясень пока брал на себя.

Вечером, когда Иван вернулся с пастбища, он спросил Ясеня:

-Когда мы пришли сюда, козы и овцы паслись без присмотра. Они сами находят траву, сами вовремя идут к водопою. Я просто хожу следом за ними и пою песни, как ты и велел. Но мне кажется, что они и без меня хорошо пасутся, может, лучше я буду тебе помогать?

Ясень добродушно улыбнулся:

-Ты переживаешь, что не зарабатываешь хлеб свой. Это хорошо. Но у тебя нет терпения – это плохо. Посмотри вокруг. Разве кто чужой, проехав здесь без особого внимания, увидит, что здесь есть человеческое жилище? Это результат того, что я старательно прячу наше жилище от чужого, враждебного глаза. Я и на выпас стада трачу свою силу. Она не берется ниоткуда. Ежедневно я получаю силу от солнца, я ее очень экономно расходую, ибо ее после остановки приходит все меньше. Сила эта требуется и на то, чтобы обустраивать наше жилище так, чтобы его не увидел никто посторонний, часть сил я трачу на то, чтобы отгонять от наших пастбищ, от доверившихся мне животных диких зверей. У каждого из моих животных на шее висит оберег, но не всегда обереги могут помочь. Если придет стая волков, то обереги могут не спасти моих животных.

-А разве я спасу?- спросил Ваня, чувствуя, что холодок прошел по его спине.

-Ты поешь. Черные волки не связываются с человеком, услышав твое пение, они обойдут наше стадо.

-А если не обойдут?

-Тогда хорошо, если спасешься ты сам и спасешь часть наших животных. Молока для нашей семьи будет меньше, - Ясень так произнес эти слова, что Ване стало стыдно за свой страх. Чего он испугался. Не первую неделю ходили они по лесам втроем, без оружия. У них не было ни дома, ни еды. Ничего он не боялся, сам волчонком становился, попробуй у него что отбери. А как появился рядом взрослый человек, захотелось расслабиться, волков испугался. Опустил Иван голову, отошел.

На исходе второго дня Ясень внимательно смотрел на камень, внутрь которого положили они Алексея. Странно камень этот выглядел, он приобрел какой-то тигриный окрас: полоса темная, полоса светлая. Камень словно изрешетило. Сквозь темные полосы при очень внимательном зрении можно было рассмотреть, как стоит на коленях человек внутри камня и лицо его повернуто к солнцу. Видна была и темная тень за стоящим на коленях человеком, большая тень, черная. Она словно была самостоятельной и слегка шевелилась.

«Не пришлось бы завтра с утра собираться и уходить на другую стоянку» - подумал Ясень вслух.

Аленка всплеснула руками, Ваня понурился, а Митя прижался головкой к боку Ясеня и тихонько спросил:

-Вы нас не бросите, дяденька Ясень?

-Не могу я вас бросить, никак не могу. Вы встретили сурена, и он ради того, чтобы спасти вас, обратился к тьме. Никак не могу я вас бросить, мне надо все это еще понять.

Аленка сердито нахмурилась.

-Ты думаешь, что мы тоже темные, если он ради нас с тьмой связался?

Ясень покачал головой:

-Вы пока не темные и не светлые. Вы пока дети. А, уж, какой путь вы выберете – такими и будете. Выберете темный путь – будете темными. Светлый путь – будете светлыми. Но сила в вас, в троих немалая. Ваш внутренний крик о помощи даже я услышал. Я шел издалека, поэтому-то и оказался достаточно близко к тому месту, где произошла эта трагедия, да и по времени успел. Теперь после остановки многое получается не сразу и с трудом. Но еще с дороги я увидел вас своим духовным зрением, увидел и Алексея. Только остановить его я не смог. Для него ваш крик душевный был, как звон колокола. Он не мог не откликнуться. Алексей - молодой ученик сурена, видно учитель его еще самостоятельно далеко не отпускал до этого путешествия. Вот он и запаниковал, заторопился. Ну, даст Бог, он справится с накликанной им бедой, - Ясень весело улыбнулся. Но сквозь его улыбку просвечивала тревога.

В этот вечер детей он уложил сразу после вечерней молитвы и трапезы. Сам он лег спать в их камне, в трапезной. Да не столько спал, сколько за камнем Алексея наблюдал. Ночью видеть, что происходило в камне, было легче, солнечный свет не сглаживал потоки, исходившие от камня. Красные полосы малиново светились то раздуваясь, то опадая, а черные полосы между малиновыми то сгущались, то истончались. И видел тогда Ясень, как тяжело Алексей творит молитву, пробуждая окаменелую душу свою. Тревожно было Ясеню. Тяжело было Алексею. Это только впустить в себя тьму легко. Она вползает ласковой нежной утешительницей, оправдывается безвыходным положением, жалостью к себе вползает в сердце, обосновывается там. А потом, уж, не выйдет, сколько ни проси. Только постом и молитвою, только любовью… . Алексей постепенно вошел в особое молитвенное состояние, он чувствовал, как тело его начинает мерно раскачиваться, угадывая внутренний ритм взаимоотношений Земли и Солнца. Наконец он стал ощущать в груди тепло молитвы. Алексей был счастлив, что хлад в груди начинает истаивать. Лишь под утро четвертого дня он сумел выползти из камня, осторожно слизнул росу с травы, поднялся на колени, с жадной надеждой он смотрел на восток. Первые лучи огладили его, а светлые солнечные всадники, проскакав по земле, легко прикоснулись к нему, словно признали своим.

Ясень еще во время молитвы почувствовал, что что-то произошло, но не позволил себе отвлечься. Когда он с детьми вернулся к камням – домам. Алексей стоял на коленях возле камня. Осмотрев внимательно камень, Ясень покачал головой. Камень уже не напоминал собой полосатое существо, но он и не был однородного цвета. В обычной серой и черной гамме цвета теперь преобладали красные оттенки, попадались ярко красные вкрапления, хотя они были уже не того огненно красного цвета, но их все-таки было много. Ясень, не приближаясь, внимательно посмотрел в лицо Алексею, после чего велел Мите набрать росы в чашку и подать ее Алексею, но не подходить слишком близко и не слушать, что Алексей ему скажет. Мальчик безоговорочно выполнил то, что велел Ясень. Дети были удивительно послушны этому еще несколько дней тому назад незнакомому человеку. Весь день Алексей простоял на коленях возле своего камня, поворачиваясь вслед за солнцем. Весь он был так целеустремлен в своей молитве, что даже его конь не решился к нему подойти. Вечером Ясень велел Мите принести ему в чашке воды из родника, когда Митя принес воду, то Ясень предварительно помолился над ней и только после этого Митя отнес воду к Алексею:

-Ясень сказал, чтобы ты на ночь вернулся внутрь своего камня, - передал Митя Алексею, подавая ему воду.

Ночь прошла в жаркой молитве, в борьбе со злом внутри себя… Три дня Митя приносил Алексею еду и питье. Алексей уже мог шевелиться и двигаться как нормальный, здоровый человек, а Ясень все еще не считал, что Алексей выздоровел. Что-то не нравилось в Алексее Ясеню. На четвертый день Ясень все-таки подошел к Алексею сам:

-Как чувствуешь себя, странный человек Алексей? – спросил Ясень Алексея.

-Благодарю тебя за помощь, за спасение, за урок. Говорю ли я со знахарем Ясенем, который есть тайный ученик разжалованного, изгнанного из великих суренов Светозара? Вы ушли из страны еще до остановки, много лет тому назад.

-Можно сказать так, а можно сказать и по-другому, что великий Светозар провидел, к какой катастрофе приведет решение великих суренов, а его изгнали за то, что он высказал свое мнение. Сейчас после великой остановки катастрофа все возрастает, Страна Солнца рушится. Светозар уже ушел в мир иной. Ему запрещали иметь ученика, я был мальчиком-сиротой при нем. да, нарушая ваши запреты, он учил меня. Он выучил меня тому, что, как он считал, мне пригодится в жизни на растерзанной земле. Ты говорил о моем Учителе с неприязнью. Скажи мне, как идут сейчас дела в Стране Солнца, счастливы ли жители этой страны сейчас, после того, как свершилось то, чего они так хотели? И если это не принесло счастья, но наоборот принесло катастрофу, то почему ты говоришь о моем Учителе с неприязнью. Эта неприязнь у тебя от твоего Учителя? Твой Учитель неприязненно относится к памяти моего Учителя потому, что Светозар оказался прав?

-Зачем ты спрашиваешь? Тебе обязательно надо услышать, что твой Учитель был прав? Тебе надо потешить гордость твою?

-Нет, мне надо изгнать гордость твою. Я хочу не унижения, но раскаяния, ибо пока не произойдет раскаяние, не откроются очи ваши, и не увидят, как дальше жить, что делать, чтобы сохранить народ, веривший своим суренам.

Алексей осторожно поклонился Ясеню:

-Что толку в раскаянии, если ничего уже не вернуть. Впрочем, ты прав. Гордыня по-прежнему застит многим суренам глаза. Они по-прежнему твердят всем, что избрали единственно правильный путь. Они винят не себя и свои действия, но стечение обстоятельств, мол, таков был цикл Земли, просто их работа наложилась на цикл Земли, вот и получилась катастрофа. Они ищут не раскаяния, они ищут новых Богов, они пытаются определить новое устройство мира. Некоторые из них начали втайне поклоняться новому бледному светилу.

-И ты начинаешь склоняться к ним?

-Нет, я не хотел, у меня так получилось. Я никогда ранее не изменял своей вере в солнце, это только тогда сорвалось, словно кто-то мне продиктовал: делай так.

Ясень внимательно посмотрел на Алексея:

-Я видел тебя, видел твое смятение, и могу предположить, что сейчас происходит в Стране Солнца. Я помог тебе, насколько это возможно. Ты одолел свою тьму, но она в тебе еще есть, приглядывай за ней, не позволяй ей разрастаться. Я бы предложил тебе побыть в моем поселении еще недели две, но я вижу на тебе наказ ехать и исполнять данное тебе поручение, поэтому ты можешь ехать, но помни о присутствии тьмы в твоем сердце. Не допусти ей овладеть тобой.

-Это получилось случайно. Я не хотел призывать слуг бледной планеты, если бы души детей не кричали так сильно, не просили о помощи, - Алексей прямо посмотрел на Ясеня. Ему не хотелось, чтобы этот чужой человек, ставший его спасителем, продолжал читать ему нотации, хотя и чувствовал, что в словах Ясеня правота. От этого становилось неуютно.

-Не цепляйся за иллюзии. Если бы в твоем сердце уже не было тьмы, ты бы и не подумал к ней обратиться. Ты бы нашел выход, не прибегая к тьме. Я отведу тебя и твоего коня от нашего жилища к тому месту, откуда безопасно будет продолжить твой путь, - Ясень приподнял брови, - ты немного заплутал, взял северо-западнее, чем следовало. Поэтому путь твой прошел по разоренным длинноглазыми окраинным селениям жителей Страны Солнца.

-Страны Солнца уже нет, - хмуро произнес Алексей. Земля опускается в океан, А северная ее часть покрывается снегом, льдами. Исчезают дворцы, разрушаются храмы, бесполезными становятся все наши энергетические установки. Ибо солнце словно и светит, как и прежде, но та часть спектра, которая заряжала наши энергетические установки, стала совсем малой, Страна Солнца становится холодной, не способной поддержать свой уровень развития. Мы потеряли источник энергии наших механизмов. Если раньше до остановки у нас были сезон светлого жаркого дня и сезон прохладного сумрачного дня, то теперь сезон прохладного сумрачного дня стал самым теплым периодом нашего года, а в остальное время происходят холодные, тяжелые сезоны, которых мы раньше не знали. Их трудно переносить. От холода гибнут наши люди, а ведь доселе мы вообще не знали холодов. Урожаи не вызревают. Освещение в городе поддерживается Сияющим изобретением Сантура, но оно тоже расходует энергию, а взять ее негде. Правительство Суренов распалось, каждый из них теперь собирает своих сподвижников и пытается в узком кругу решить, что делать дальше, хотя бы с теми сотнями людей, которые еще готовы идти за ними. При этом люди задают суренам неприятные вопросы, почему так получилось, на которые у суренов нет ответов. Однако в большинстве своем народ все еще ждет от суренов решения, что и как делать, чтобы выжить в том состоянии катастрофы, в котором мы находимся вот уже не один десяток лет, - Алексей задохнулся. Перевел дыхание. Замолчал, горько задумавшись.

Ясень только покачал головой, слушая Алексея:

-Мне понятна твоя боль. Но что ты сам собрался делать?

- Я буду исполнять наказ моего Учителя Пересвета – Перуса, тихо сказал Алексей.

-Езжай, может, тебе что-то и удастся. Но он зря отправил тебя вперед. У людей исчезает не только еда и тепло, но у них исчезает надежда. Через год – два, у них уже может и не хватит надежды и веры, чтобы пойти за Пересветом. А ведь надо еще и дойти до означенного места, - Ясень покачал головой, - там, куда вы собираетесь идти нет кисельных берегов и молочных рек, но земля там пока еще более теплая, чем земля, откуда ты идешь.

Алексей упрямо мотнул головой.

Ясень, соглашаясь, ответил:

-Ты прав. Никто не может насильно заставить ученика отречься от Учителя. Но, будучи твоим вторым отцом, согласись, я имею право таковым себя считать, я прошу тебя максимально сократи твой путь на юг. Тот город, куда ты едешь в упадке, как и все остальные окраины Страны Солнца. Пока ты ехал сюда, ты видел не одну сожженную, разграбленную деревню. Длинноглазые наступают. Они вот-вот перекроют все дороги, тогда вам будет трудно пройти всем вместе, да и тебе вернуться будет затруднительно. Длинноглазые гневаются на нас. И им есть из-за чего это делать. Длительное время мы принижали их достоинство, не допускали к нашим тайнам. А теперь мы еще свернули Землю с ее оси. Сама Земля мучается, гневается на нас. Гнев длинноглазых подкрепляется гневом Земли, отсюда такая свирепость. Они считают нас виноватыми в этих ужасных переменах, и это преумножает их ярость и гнев против нас. Скоро почти везде здесь будут земли длинноглазых. Только большая группа людей, причем с боем сможет пройти сквозь земли длинноглазых и основать там, на юге, где раньше царила испепеляющая жара, новую Страну Солнца. Я бы хотел, чтобы ты увидел все то, что видел я своими духовными глазами, но я не могу взять тебя за руку и впустить тебя в себя, ты теперь не чист и несешь в себе темную субстанцию. Но еще раз, как твой второй отец прошу тебя, не задерживайся надолго в пути и передай Учителю своему Пересвету, что Ясень просил поторопиться. Чем скорее вы выйдете, тем больше сохраните народа, тем легче будет построить новую Страну Солнца.

Алексей кивнул.

-А теперь прости, я не зову тебя принимать пищу с детьми. Они принесут тебе еду сюда. Тут ты с ними и попрощаешься. После этого возьмешь своего коня, и я уведу тебя от дома нашего. Мне надо, чтобы ты забыл путь сюда.

На протестующий жест Алексея Ясень ответил:

-В тебе еще много тьмы. Кто знает, она может в тебе незаметно взрасти, и победить тебя. Я буду следить за твоим путем и по мере сил помогу тебе, если будет острая необходимость. А первая моя помощь тебе будет в том, что я укажу тебе старинную дорогу к тому городу, который ты ищешь. Иди по дороге, не сворачивай, не гляди на звезды, после деяния суренов звезды не хотят указывать правильный путь. Старайся идти очень тихо и прячься от лица бледной планеты. Возьми вот эту шляпу, она закроет твое лицо от ее взора.

После завтрака Ясень предупредил детей, что не вернется около трех дней, чтобы они были самостоятельны, берегли друг друга, выполняли свою работу по дому, хорошо ухаживали за стадом и обязательно обращались к солнцу на каждой заре. Ясень погладил каждого из детей по голове, заглянул к ним в глаза. После чего дети попрощались и с Алексеем. Алексей и Ясень ушли как-то быстро, словно растворились в зелени леса, они увели с собой и Лика, к которому у Вани уже появилась привязанность. Дети понимали, что конь принадлежит Алексею, но им почему-то казалось, что Алексей останется с ними. Они несколько опасались оставаться без Ясеня, но у них и в мыслях не было ослушаться Ясеня. За эти недолгие дни, ощущая вновь обретенную отеческую заботу, они были как кораблики, приставшие, наконец, в тихую гавань. Ясень уходил спокойно, он видел искреннее желание детей сделать все, о чем он просил.

-Не будем медлить, - поторапливал Ясень Алексея, широко шагая одному ему известной тропой. Сначала Алексей пытался запомнить направление, но Ясень шагал столь быстро, что Алексею пришлось бежать следом. Обычно он легко запоминал направление, а тут от частых поворотов в голове началось кружение. К обеду Алексей уже потерял направление. Недолгий перерыв. Они попили родниковой воды. Ясень обратил внимание на то, что Алексей быстро устал, поэтому он велел Алексею сесть на коня:

-Садись верхом, теперь лес будет несколько реже, ты меньше устанешь.

Ясень не взял Лика под уздцы, он даже не оглядывался, Лик шел за ним как приклеенный. Только на вечерней заре остановились они, чтобы преклонить колени пред уходящим солнцем. Легкий ужин, и Ясень опять велит Алексею седлать коня. Они движутся еще полночи, только тогда Ясень разрешает остановку на ночлег. Лик отпущен пастись. Ясень велит Алексею ложиться спать. Алексей послушно ложится и словно проваливается туда, откуда он едет. Он удивительно четко видит Перуса. Видит он, как Учителя окружили люди, они возмущены, что-то от Перуса требуют. Перус пытается их успокоить, но это удается ему с трудом. Потом Перус уходит в маленькую комнатку, Алексей невидимо следует за ним. Он видит, что это не та комната, которая была в доме Перуса, наконец, он узнает эту комнату. Она находится в самом южном владении Перуса. Алексей пытается обратить на себя внимание Перуса, но Учитель долго не слышит его призывы, однако, Перус все-таки оборачивается к Алексею. Алексей видит разбитое лицо Перуса, сломанные кости. Алексей ничего не может понять, а в голове всплывают слова Учителя:

-Проверь, есть ли еще земля там, за полосой лесов, стоит ли град Покрай, примут ли они нас там.

Алексей согласно кивает:

-Я исполню, я все исполню, Перус.

Учитель же заваливается на бок, закрывает глаза и только одно слово бьется в голове Алексея:

-Торопись, очень торопись.

Алексей затрясся, соглашаясь с Учителем, и почувствовал, что его трясут за плечо. Это был Ясень.

-На утреннюю молитву вставай, сурен, не к лицу тебе рассвет просыпать.

И опять весь день вел Ясень Алексея по все более расширяющейся тропе. Наконец, незадолго до заката он привел Алексея на край долины. Здесь обильно росли травы, подрастали кустарники, кое-где начинали подниматься деревья, но только молодые, старых деревьев не было видно. Ясень провел рукой, указывая на все то, что видел перед собой Алексей:

-Это и есть место, где раньше не было леса. В таком же месте, в такой же долине ты увидишь развалины города Покрая. Езжай по этой дороге. Лик будет чувствовать дорогу копытами, - булыжники. А ты прислушивайся к звуку его копыт. Возвращаться будешь, на тропки не сворачивай. Прямой дорогой быстрее успеешь вернуться. Пусть путь твой освещает солнце, - Ясень повернулся и пошел назад. Вот он нырнул под ветви березок, и его уже нет.

«Надо торопиться» - напомнил себе Алексей и тронул Лика. Когда он ехал до встречи с детьми, он плутал, пытался найти дорогу, у него не получалось. Он пытался ориентироваться по звездам, но и это не удавалось, так как звезды посходили со своих привычных мест и кружили хороводы. Сейчас Алексей четко внутренним своим зрением видел дорогу. Лик бодро спешил по ней, а Алексей прислушивался к стуку копыт. В какой-то момент он вдруг почувствовал, что рядом кто-то едет. Алексей обернулся и увидел солнечного всадника. Алексей поклонился и поблагодарил всадника за сопровождение, но тот лишь мысленно ответил: «Благодари молитвы Ясеня».

Алексей глянул в сторону солнца. Его словно ошпарило: «Столько времени в присутствии Ясеня молился на каждой заре, а сейчас вдруг про молитву забыл. Он мысленно прикоснулся к своей груди, ощущая тяжесть грешного сердца. Торопливо начал читать молитву. В какой-то момент он словно почувствовал нить, связующую его с Ясенем. Алексей услышал молитву отшельника. Ему показалось, что он не только едет по покрытой мхом старой дороге, но и одновременно с Ясенем идет назад к его каменному селению.

Вдруг всадник солнца остановился и указал Алексею съехать с дороги. Алексей послушно съехал с дороги, спешился, спрятался за куст. Теперь уже и он слышал, что навстречу ему по дороге едет отряд около двадцати человек. Алексей прикрыл себя и Лика так, чтобы зоркий глаз всадников не смог их разглядеть в зарослях. Когда он уже увидел приближающихся всадников, он понял, что едет отряд длинноглазых. Они ехали, не опасаясь, при этом весело переговаривались. Речи их были речами победителей, в их словах часто слышалось слово Покрай. Предводитель их ехал молча, за него о его успехе свидетельствовало то, что сзади него на купе коня сидела пленница – связанная женщина. Она уже была немолода, ее волосы были распущены, чего взрослые женщины Страны Солнца себе, как правило, не позволяли. А по характеру стрижки Алексей понял, что женщина эта принадлежит к высшей касте суренов. Это по всем правилам казалось Алексею безумием, но он все-таки попытался мысленно связаться с этой женщиной. Измученное и униженное существо женского пола обладало, однако, гордым характером. Она не стала просто искать сочувствия, но стала сразу задавать неудобные вопросы:

-Много ли с тобой воинов?

Алексей ответил

-Я один.

-Ты мне ничем не поможешь. Город Покрай пал. Я – последняя его защитница.

-Далеко ли до Покрая?

-День конного пути.

-Мой Учитель Перус хочет привести сюда тех людей, которые ему доверились.

-У вас плохо, но и здесь им будет почти невозможно выжить. Ваши люди не умеют биться, а былые заклинания защиты уже не действуют. Все, я перестаю с тобой сомыслить. Колдун длинноглазых начинает тревожиться.

Алексей, естественно, тут же прекратил мыслить на верхнем читаемом уровне вообще. Талантливых учеников сурены научали многоэтажному мышлению. Алексей, перейдя на иной уровень мышления, принялся молиться, и тут же услышал молитву Ясеня.

На следующий день Алексей был уже на том месте, где когда-то стоял пограничный город Покрай. Он стоял возле березок, выросших на месте пожарищ, уклоняясь от суровой крапивы, милостиво спрятавшей от юного сурена страшные следы разорения. Город казался безжизненным. Здесь, на его окраине не было слышно ни одного звука. Мысленное прощупывание тоже ничего не дало. Алексей все-таки решился въехать в глубину города. Там, впереди виднелись здания, сквозь заросли диких растений. Алексей понимал, что это очень опасно. Он на всем пути встречал не одно селение, которое по виду казалось пустым, а на поверку оказывалось, что там живут длинноглазые, или круглоглазые, которые совсем потеряли ориентацию кто свои, а кто чужие, знавшие только, что ото всех следует прятаться. Обычно селения были небольшие, здания в них были, хоть и запущены, но малы размерами, стояли не так густо, как в городе, и Алексей успевал, заметив опасность, скрыться. Но здесь был большой город. Вернее, его развалины. И все-таки ему следовало, хотя бы удостовериться, что в городе никого нет, как мысленно сообщила ему жрица этого окраинного города. Наполовину вынув из ножен свой небольшой меч, он осторожно спешился и пошел по пустым, заросшим крапивой и полынью улицам. Город Покрай был много меньше, чем города, которые стояли в Стране Солнца. Однако Алексею понадобилось около пяти часов осторожного продвижения по заросшим дикой травой улицам, чтобы пройти до центра города. Если окраинные улицы имели на себе следы разрушения не одного десятилетия, то в центре города еще не было зарослей дикой травы. Раны середины города еще не почернели, не покрылись дикой зеленью. Хотя уже и центр города был тронут разрушением, казалось, от него исходили пепел и страдание.

Алексей остановился при входе на центральную площадь, оглядываясь и прислушиваясь. Ему показалось, словно невдалеке послышался шорох, человеческий шепот. Алексей потянулся туда и увидел, как пять хорьков бросились от него прочь по развалинам. «Домашние животные дичают. Люди дичают» - почувствовал Алексей горечь. Совсем пала, погибла Страна Солнца. Алексей поднял голову, поискал глазами солнечный диск. Надо было искать место для ночлега, для молитвы. Алексей снял с Лика узду и седло, пустив друга отдыхать, а сам обошел большое, беспорядочно разрушенное здание. Некоторые его балки в результате разрушения пожара торчали, качаясь, и казалось, достаточно порыва ветра, чтобы они пришли в движение, скатились и убили каждого, кто решится оказаться рядом. Алексей, обойдя это здание, решил в него не заходить. Оглядевшись, он увидел небольшое, едва тронутое пожаром строение, которое было похоже на беседку. Возле этого строения было место, на котором удобно было произносить молитву солнцу. Едва встав на колени и подняв в молитвенном жесте руки, Алексей сразу услышал молитву Ясеня. Мысленно Алексей увидел Ясеня идущим по лесу так, что ему видны длинноглазые, которые двигались по дороге со своей добычей. Алексей вдруг ощутил желание Ясеня помочь женщине-жрице. В самых опасных случаях солнцу можно было молиться и на ходу в часы зари. Ясень произносил молитву на ходу, а ему тихонько вторила привязанная к купу лошади жрица. Ясень двигался, стараясь не отставать от длинноглазых, благо они не очень торопились, иначе он не смог бы поспевать за лошадьми. Настала ночь, а Алексей так и не решился уснуть. Он продолжал молитвенное общение с Ясенем. Тот дождался, когда длинноглазые остановятся на привал, разнуздают коней, отпустив их поесть, а сами лягут спать. Ясень знал, что у длинноглазых кони были очень послушны своим хозяевам, каждому жесту. Угонять их было бесполезно, так как они вернутся на первый же окрик хозяина. Но что можно сделать, чтобы освободить пленницу? Ее опыт и знания стоили очень многого. В руках же длинноглазых она была подобна драгоценному камню в лапах обезьяны. Длинноглазые догадывались, что женщина ценна, но не совсем понимали ценность своего груза. Сняв ее с лошади не столько, чтобы отдохнула она, сколько, чтобы отпустить лошадь, женщину посадили в сторону, оставив ее руки и ноги связанными. Ей не позволили ни умыться, ни оправиться. Длинноглазые развели костер, достали еду, явно захваченную в доме женщины-жрицы, но ни одному из них не пришло в голову, что эта еда сделана специально для человека, который должен для сохранения внутреннего равновесия питаться особенным способом. Поев, командир длинноглазых вдруг вспомнил про женщину – пленницу. Он кинул ей несколько засохших кусков, которые остались после трапезы длинноглазых. Ей даже не дали воды попить. Ясень слышал, как один из длинноглазых заспорил с атаманом. Он возмущался, что тот взял с собой старуху, а не молодую сильную женщину, которая бы была хорошей рабыней и даже могла стать второй женой какого-либо воина. Атаман, видимо запретил брать еще пленных, опасаясь, что сильная жрица при помощи своей соплеменницы сможет навести на длинноглазых морок. Именно это понял из их споров Ясень. Он, впрочем, и сам замечал странную особенность длинноглазых: они никогда не брали в плен двоих из селения, но только одного человека. Остальных же они убивали. Но Ясень видел ранее, что длинноглазые успешно нападали лишь на малые поселения круглоглазых, а теперь вот они едут от Покрая. Да, рушится Страна Солнца. Ясень не прекращал прислушиваться к разговору длинноглазых. Атаман ответил задире, что ему отец велел привезти именно эту женщину – старшую жрицу, так как она сильная колдунья. И вообще он – атаман этого похода, их ограждал от морока его отец, поэтому, кому не нравится, могут создать свой отряд и сходить еще раз в Покрай, только потом пусть на себя обижаются, если их там посекут и превратят в рабов, что уже не раз бывало. Кажется, у этого молодого атамана не было бесспорного авторитета, он еще не приобрел его удачливостью своих походов и жестокостью по отношению к отступникам.

Хмельной супротивник продолжал спорить с атаманом:

-Я сын колдуна, я и сам много чего могу, а отец может еще больше. Зачем нам еще одна колдунья? Ты думаешь, что она будет заботиться о благополучии нашего племени, наших людей, об удачной охоте? Вы с отцом просто решили лишить нас нашего заработка, отнять у нас влияние. Чужая старуха нас ненавидит, она никогда не будет колдовать для нашей пользы. Ты везешь гибель нашему роду. Если она сильная, то она нас всех погубит, а если она слабая, то зачем она тогда нам нужна? Она не стоит тех усилий, того корма, который мы на нее переведем. Я прямо сейчас покажу вам, что она ничего не стоит, эта жалкая старуха! – юный колдун начал дуться.

Ясень услышал, как мысленно колдун приказывает женщине упасть и уснуть. Она же в ответ мысленно же попросила у колдуна, чтобы ей дали пить.

Колдун осклабился и вынул из кармана флягу с водой. Он подошел к женщине почти вплотную, что вызвало у нее внутренний протест. Ясень знал, что к высшим суренам нельзя подходить слишком близко. Это смущает их большое поле астральное. Но, кажется, именно поэтому-то колдун и подошел к женщине излишне близко. Он поднес фляжку к лицу жрицы.

-Ты, я вижу, пить пожелала? – женщина протянула связанные руки к фляжке, но не взяла ее, а только показала на фляжку потом на себя, давая понять жестом, что хочет пить. Колдун же решил поиграться с ее жаждой. Он протянул руку с фляжкой, мол, на тебе женщина, пей, а когда она притронулась к фляжке, отдернул фляжку грубым движением руки. Женщина опустила руки и со спокойным вниманием смотрела на молодого колдуна. Она прекрасно видела и что он за человек, и что он задумал, просто она не знала, когда все-таки у колдуна импульсивное желание унизить ее, сменится на желание все-таки дать ей воды. Несколько раз колдун подносил к ее губам фляжку и так же несколько раз отдергивал руку, похохатывая, продолжая свою жестокую игру: «На – а не дам!» В очередной раз жрица уже не стала протягивать к фляжке руки, она почувствовала, что он вообще не намерен дать ей воды. Колдун же, видя, что забава его кончается, ударил ее фляжкой по лицу, потом еще раз, еще. Из носа женщины потекла кровь.

Длинноглазые хохотали, переглядываясь, повторяя жесты колдуна и женщины. А атаман подошел к женщине, упер в бока руки и оценивающе смотрел в лицо этой бледной, смиренно смотревшей на него женщине. После чего он плюнул ей прямо в лицо и, повернувшись, отошел:

-Отец заставил поклясться здоровьем жены и сына, что я поймаю ее и привезу живой. Не понимаю, зачем ему так нужна эта падаль.

Женщина на них не смотрела. Подошло время вечерней зари и она, не поднимая рук, не стирая с лица плевок захватчика, повернула лицо к солнцу и молилась. Ясень не смог услышать слова ее мысленной молитвы. Женщина была главной суреной. Она умела не только передавать мысли на расстояние, но и не допускать в свои мысли непосвященных. Никто из длинноглазых не мог слышать ее мысли. Душой своей она устремила свою молитву туда, в монастырь, где она была настоятельницей. Сейчас над монастырем вспыхнет огонек света. Ее сподвижницы будут знать, что она жива. Только смогут ли они прийти ей на помощь?.. Живы ли они?

Ясень пытался придумать, что он может сделать, чтобы помочь этой женщине. Возможно, это удастся ему ночью. Он умел ждать, но понимал, что, не смотря на силу духа женщины, физические ее силы имеют предел.

В это время Алексей увидел внутри разрушенного, обвалившегося здания со следами пожара свет. Мелькнула тень, затем вторая. Любой непосвященный мог бы подумать, что это всего лишь блики, но Алексей понимал, что это послушницы монастыря, его насельницы, его молчаливые женщины-воины. Алексей тихонько свистнул Лика, но конь не приходил. Он попытался почувствовать, может, кто-то из насельниц находится рядом с ним, он почувствовал их рядом с беседкой, причем не одну или двух, а не меньше десятка. Он отстегнул меч, положил его на стол и поднял руки вверх – приветственный жест суренов. Он не знал, что с таким же жестом к жителям Покрайна в последний раз прибыли и длинноглазые. Он не знал, что эти варвары научились копировать жест, открывающий ворота городов Страны Солнца. Если внимательно приглядеться, то можно было заметить некоторые отличия в том, как поднял руки Алексей, и как поднимали руки длинноглазые. Но это различие мог бы уловить только человек просвещенный в тайны суренов. Итак, едва Алексей поднял обе руки, как мгновенно увидел направленные на него стрелы. Одновременно на тонком уровне он ощутил всплеск агрессии со стороны женщин – насельниц монастыря. Опустив руки, он сел на скамью. Алексей не двигался, ждал, когда спадет агрессия. Он чувствовал, что женщины сомневаются, как им поступить по отношению к нему. Он не был похож на длинноглазых, приехал один и не проявлял ни боязни, ни агрессии. Потерявшие свою духовную мать, женщины, сомневались. Среди них не было их главной сурены. Только она могла распознать человека по его мыслям, даже если мысли его были тайными. Алексей почувствовал, как кто-то из насельниц не очень умело исследует его мысли. Несколько секунд он просто сидел, позволяя женщине прочесть его мысли. Однако она была очень неумелой и никак не могла разобраться, кто он и откуда. То есть она не могла понять те самые простые мысли, которые каждый сурен определенного уровня знаний выставлял при встрече. Впрочем, она жила здесь, на земле вращающейся, а здесь, как заметил Алексей, сияющий свет исчезал много быстрее, чем в самых северных широтах. Тогда Алексей начал творить молитву почти вслух. Его душа связалась с душой Ясеня. Алексей увидел, что Ясень очень внимательно с каким-то приказом в глазах следит за длинноглазым, который варил своим товарищам питье. Длинноглазый должен был положить в варево целебные травы, дабы питье помогло всем длинноглазым за ночь хорошо отдохнуть и с великими силами ехать далее. Глаз Ясень от чаевара не отрывал и мысленно двигался вместе с ним. Вот он достал из одного из мешочков одну травку, другую, третью, а четвертая видно не понравилась чаевару и он, выругавшись, направился в лес. Его проводили ленивыми взглядами, и все опять принялись пересматривать свою добычу, радоваться или досадовать, завидовать друг дружке и обмениваться, если обмен казался им равноценным. Эти люди не удивились, что чаевар направился в лес, они не были столь же скурпулезны в сохранении запаса необходимого набора трав, как жители Страны Солнца. Опасаться им было здесь некого. Теперь за многие века пришло их время. Они никого не боялись и не остерегались. Чаевар по-хозяйски шел по лесу, выглядывая нужную ему травку. В какой-то момент он словно вошел в транс, вот он сорвал один стебель, другой, третий. Потом он сломал несколько веточек нужного для напитка кустарника, после чего бодрым шагом он вернулся к общему котелку. Вода уже кипела. Чаевар сразу кинул в котелок собранные травы, после чего он довольный посмотрел, как в котелке стебли подхватывает кипящая вода, и накрыл котелок. Через примерно полчаса томления, длинноглазые разлили полученный напиток и выпили. Ясень удовлетворенно вздохнул. Перед сном колдун с молчаливого согласия атамана подвел пленницу к обломанному лежащему наискось дереву и привязал женщину к нему так, что она не могла пошевелиться лишний раз. Она могла только стоять на коленях, прислонившись к наклоненному комелю дерева, причем комель этот был неустойчив. В любую минуту от ветра или сотрясения он мог так повернуться по отношению к привязанной женщине, что мог упасть на женщину и придавить ее, жестоко покалечив или даже убив.

Длинноглазые сели в круг, завели было опять беседу, но скоро отвар стал давать о себе знать. Они начали отчаянно зевать, а потом, едва отступив от костра, длинноглазые попадали и уснули тяжелым наркотическим сном. Ясень пригляделся к длинноглазым после чего осторожно выступил из леса. Он быстро развязал пленницу, дав ей попить из своей фляжки. Затем он залил костер. Пожар, даже если бы он и убил длинноглазых, был ни к чему. Сурена осторожно разминала свои затекшие руки, ноги, тело, движения ей давались с трудом, каждое приносило боль. Управившись с костром, Ясень подошел к ней и жестом показал, чтобы она сделала несколько шагов. Удалось ей это с большим трудом. Он нагнулся, быстро пробежал пальцами по ее ногам, оценивая способность ее ног к бегу. После чего он поднял женщину себе на плечо и пошел в глубину леса.

Алексей, оторвавшись от созерцания того, что происходило вдали, повернулся к окружавшим его женщинам. Одна из них, видимо старшая, помощница увезенной сурены стояла рядом с ним, впитывая образы, которые видел он. Она схватила Алексея за плечо и требовательно спросила:

-Кто он? Кто тот, кто унес нашу Солиницу.

-Этот человек был встречен мной на пути из Страны Солнца в ваш город. Он помог мне и трем малым детям, оставшимся сиротами, спастись от длинноглазых. Потом он показал мне дорогу к вам, от которой я до этого отклонился. Он сказал, что он ученик известного сурена Светозара, которого изгнал совет, когда предстоятелем был Яснир. А я сам – Алексей, ученик Пересвета. Пересвет послал меня к сурене Солинице, жаль, что я не застал ее здесь. Судя по тому, что вы говорите, это ее сейчас спасает Ясень.

Девушка задумалась, пытаясь определить, правду ли говорит Алексей. Она не умела проникать глубоко в мысли собеседника. Видя ее нерешительность, Алексей встал во весь рост и продолжил:

-Насельницы Покрая. Вы сейчас похожи на стадо, утерявшее своего пастуха. Позвольте на правах ученика великого сурена, а это позволяется уставом, дать вам совет: Вам надо сей же час либо спрятаться, либо приготовиться к тяжелой обороне. Длинноглазые единожды смогли успешно вас ограбить, поэтому теперь они решили, что могут прийти сюда хозяевами и брать от вас все, что им захочется. Они не остановятся сами, пока у вас будет хотя бы что-то, потому что глаза их жаждут всего вашего. Но они хотят не только ваши вещи, но и ваших знаний, ваших умелых рук. Они будут приходить сюда, чтобы взять вас в плен, превратить в рабынь. Не ждите, что они оставят вас. Если вы не можете уйти, то вы должны организовать такую оборону, чтобы длинноглазые, напав на вас, больше не смогли уйти от вас с добычей, не стали победителями. Вам кажется, что у вас есть передышка, вы откупились. Вы зря так думаете, вы только пробудили в них аппетит, желание брать еще и еще. Теперь же после побега Солиницы, они могут вернуться, чтобы забрать и наказать сбежавшую добычу. Они очень жестоки. Я видел три разрушенных селения на окраинах Страны Солнца. Они убивают всех.

Девушки смотрели на ту, которая пыталась понять мысли Алексея.

-Ты у них теперь старшая?

Молодая женщина хмуро кивнула. Кажется, она не обладала очень быстрым умом, и ей надо было немного подумать, прежде, чем слова Алексея будут ею окончательно поняты. Алексей же пока девушки все вместе, решил испросить то разрешение, ради которого послал его Перус в этот край:

- Я послан к вам моим учителем, чтобы испросить вашего согласия, привести сюда на ваши земли людей наших, которые обратились за помощью к Перусу. Страна Солнца становится страной холода. Страной, теряющей землю. Сотрясения земли происходят постоянно. Из-за сотрясений рушится основание земли, и она уходит под воду. Мы просим вашего разрешения, позвольте нам прийти сюда и возродить новую Страну Солнца уже здесь.

Помощница сурены удивленно подняла брови, у нее в глазах появилась странная уверенность:

-То-то матушка Соль говорила, что не мы в этой разрухе и потрясениях пойдем к мудрецам страны нашей, но они к нам придут, - насельницы подтверждающее кивали головами. Женщины словно погрузились в воспоминания о матушке Соль.

Опомнившись, старшая насельница, потушила свои эмоции, прикрыла лицо накинутой на шею тканью. После чего она выпрямилась и, переглянувшись с насельницами, дала ответ:

-Переселяйтесь. Если нас будет много, то мы сможем восстановить Страну Солнца, - а закончив торжественную часть, она попросила, - помоги нам всем спрятаться и сам пробудь с нами. Надо теперь три дня отсидеться, только потом ты сможешь возвращаться назад к сурену Пересвету.

Ясень осторожно двигался по одному ему известной тропинке. Следы он тщательно стирал заклинанием, но, зная силу колдуна длинноглазых, все-таки опасался, что этого будет недостаточно. Сильный колдун мог идти не по самому следу человека, но он мог идти по ощущению наложенного заклятия. Ясень шел медленно. Сурена висела на его плече и, как чувствовал Ясень, старалась максимально облегчить ему его движение. За два дня Ясень мог бы дойти до своей стоянки. Но он опасался, что погоня длинноглазых может прийти к его стоянке, и тогда уже бежать придется всем. Кроме того, они потеряют все то, что обеспечивало им стабильность: огород, каменные домики, животных. Осознание ответственности за детей, которых он взял под свою опеку, обязывало его найти для больной сурены другой приют. Честно говоря, Ясень предпочел бы, чтобы длинноглазые провезли сурену еще два дня, а только тогда ее похищать. Однако, видя, насколько длинноглазые издеваются над суреной, лишая ее воды и пищи, элементарного отдыха, он решил не медлить с помощью, хотя место, где он забрал сурену было ближе всего расположено к его стоянке, где дети были одни. Ясень опасался, что длинноглазые, в поисках беглянки, заедут на его стоянку и уничтожат детей. Его душа переживала за них, хотя не помочь сурене он тоже не мог. Ясень понял намерения молодого колдуна, когда тот привязывал женщину к неустойчивому комелю дерева. Стоило сурене ослабнуть, обвиснуть, как она потянула бы на себя комель дерева, к которому привязана, и погибла. Ясень не сомневался в намерениях молодого колдуна, для этого даже не надо было входить в его мысли. Срок убийства всего лишь мог быть отложен. Ясень устал за более, чем двое суток без сна, без отдыха. Под утро он принес сурену в один из своих шалашей. Таких шалашей по округе у Ясеня было несколько. Он сделал их на случай, если вдруг понадобиться ночевать, а он будет преследуем врагом. Ясень предпочитал водить врагов по своим временным жилищам, а на свою основную стоянку преследователей не приводить. Шалаш подобно другим таким же строениям был хорошо замаскирован под бурелом. Ясень опустил сурену на ноги, после чего показал ей нишу в буреломе и попросил ее пролезть туда. Сурена, молча, встала на четвереньки и поползла вперед. За ней следом двинулся Ясень, у него вдруг возникло чувство, что на них кто-то смотрит. Он не видел, но почувствовал, как из леса немигающим взглядом смотрел на них огромный серый волк. Что-то разумное мелькнуло в глазах волка. Подойдя ближе, волк понюхал следы обоих людей и угрюмо опустив голову, побежал по следам назад, к костру, к уснувшим длинноглазым.

Волк прибежал к костру лишь под утро. Длинноглазые еще спали крепким сном. Волк деловито обнюхал каждого из спящих людей. После чего волк вгрызся в руку молодого колдуна. Колдун вскочил, одурманенный наркотическим сном. Волк отпустил его руку, и колдун упал. Волк грозно приподнял над клыками губу. Волк рыкнул и опять побежал, но теперь уже по дороге в сторону селения длинноглазых.

Ясень прислушался к тому, что происходит возле лаза в шалаш.

-Волк приходил.

-Да, - согласно шепнула очень тихо сурена.

-Я не могу его проследить, - сказал Ясень.

-Я могу. Ты должен уснуть. Я не сбегу. Я спокойно без твоих глаз проведу себе восстанавливающий массаж, а одновременно прослежу за волком.

-Я не боюсь, что ты сбежишь, - Ясень лег на спину, - даже если ты уйдешь, я пойму, ведь на твоей ответственности остатки города…

Сурена обернулась и посмотрела на Ясеня с гневом:

-Не смей говорить о нас как об остатках. Мы возродимся, к нам придут многие люди. Мы скоро станем центром страны нашей.

Ясень приподнялся на локте и с удивлением смотрел на женщину. Она казалась помешанной. Ясень одним движением швырнул ей в лицо кусочек мяса, и сурена на лету схватила кусочек зубами.

-Ты превращалась в волчицу? Там в лесу ты встретила волка. Поэтому-то ты и позволила им себя схватить… . Он теперь ждет тебя. Он тоже не был настоящим волком. Он – их вождь, - Ясень пожал плечами, - я не держу тебя. Ты можешь вернуться.

Сурена стояла на четвереньках, покачиваясь. Ее лицо искажала судорога. Она творила заклинание, но у нее ничего не получалась. Наконец она села, стерла протянувшуюся изо рта слюну и повернулась к Ясеню:

-Это наваждение. Я понимаю, но не могу с ним справиться, - она оскалилась и легла на бок, - он бежит к своему селению. Его сердце взывает ко мне.

-Зачем ты оборачивалась волчицей? Ты же знаешь, что если человек обернется несколько раз животным, то он может по смерти не пойти вверх, но родиться этим животным. Людям, сбросившим по своему желанию человеческий облик, он долго не будет возвращен.

-Я знаю, - сурена опять поднялась на четвереньки. Она постояла так, покачиваясь, напрягалась, она устремляла взор в себя. Потом села, обратилась к Ясеню:

-Чем ты меня напоил?

-Обычным укрепляющим силы, пробуждающим разум отваром. Ты сердишься, что не можешь обернуться волчицей… . Он сумел накинуть на тебя, волчицу, сеть покорности. Человеческий образ ты себе вернула, а покорность пусть и не полностью, но осталась.

-Не мешай мне, - попросила сурена и опять повернулась на четвереньки. Но приступ прошел. Она только потянулась и после этого села, глядя на Ясеня светлым взглядом, - не могу. Только что мне было так естественно встать на четвереньки, а теперь не хочу.

-Надеюсь, ты понимала, что делаешь.

Сурена опустила голову:

-Они приходили и опустошали наш город, убивая людей, разрушая драгоценные произведения разума и умелых, тщательных рук. Они превращали в игрушки ценные предметы, которые могли бы в умелых руках дать свет, тепло, прохладу, жизненную энергию. Демон разрушения охватил их. Однажды они схватили двух моих ближайших учениц. Девушки не сумели уберечься от варваров. Их схватили и утащили. Я жаждала спасти их. Моя голова раскалывалась от их мысленных посланий с просьбой о помощи. Потом они вдруг замолчали. Это молчание было страшнее, чем их призыв. Я бы решила, что они погибли. Но души погибших учениц всегда являлись ко мне, сообщая, что погибли. А души этих девушек ко мне не явились. Я не выдержала, я решила оборотиться волчицей только один раз. Я решила, что найду их, находясь в волчьем обличии, а меня никто не узнает. Я нашла их на второй стоянке. Они были превращены в двух куриц. Их блестящий ум и огромные способности оказались утеряны. Они деградировали. Ты же знаешь, что, находясь более суток в образе животного, человек теряет человеческий разум наполовину, а потом еще наполовину, еще…

Поздно вечером я подобралась к ним. Эти курицы ходили по двору и клевали корм, их сторожила охрана, а на мои мысленные посылы они ничего не отвечали. Я решила, что это потому, что я находилась в образе волка. Я обернулась в человека и ждала, когда вечернее солнце притухнет, ты же знаешь, что солнце летом не гаснет вообще. Я очень терпеливо ждала, когда люди уснут. Однако стражники и не думали уходить спать. Я надеялась, что они просто караулят деревню, а они топтались именно возле кур. Тогда я сделала сонный яд и стрельнула им в каждого стражника. Наконец стражники смежили свои глаза. Только тогда я вошла в их лагерь. Я прикоснулась к курочкам, и я поняла, что это обман, ловушка. Из ближнего дома вышли обе мои бывшие помощницы. Но в них больше не видно было света. Они потеряли связь с солнцем. В их глазах плескался мрак. На их талиях были тоненькие цепочки, эти цепочки были привязаны к поводкам, а поводки держал местный вождь - колдун. Мне хватило секунды, я швырнула в них куриц и побежала прочь. Отбежав, я успела выхватить из одежды немного ядовитого корня, маленькие стрелки с ядом полетели в моих бывших насельниц. Они пали обе, но колдун успел спрятаться в дом, тут же и вышел назад. Он накинул плащ, защищающий от ядовитых стрел. Я не столь метко стреляю, чтобы попасть в узкую щель, оставленную для его глаз, причем делать это приходилось на бегу, он преследовал меня, призывая своих сыновей помочь ему. Я решила не останавливаться для стрельбы, но бежать от него прочь. Однако вскоре я поняла, что он решил меня догнать и захватить. Я бежала от него уже далеко от деревни, но он не отставал. Я кружила по лесу, то уходила в сторону, то давала огромный круг, но он все шел за мной. Прошли сутки, потом вторые, я не хотела приводить колдуна к моему городу. Я побаивалась его колдовства, ведь обычно колдуны в набеги не ходят, они остаются с женщинами и детьми, чтобы их охранять. Я водила его по лесу, надеясь, что измотаю его, и он мне уступит в силе своей. Тогда я отниму у него его умения, он и его селение будут нам безопасны. Но вдруг я услышала, что меня зовут мои насельницы. Городу нужна помощь. Пришли длинноглазые, а насельницы мои против них малосильны. Только в этот момент я поняла, что это не я его водила, а он меня водил. Как он сумел мне внушить мысль, что нельзя идти в город, но нужно справиться с ним, не приводя его в город. Видимо через этих курочек – пустоголовых тварей он сумел навести на меня некоторый морок, ведь я брала их в руки. Тогда я осердилась и навела на колдуна морок. Сама же я опять превратилась в волчицу и бросилась бежать к своим насельницам. Я бежала со всех четырех лап, но, видимо колдун успел послать по моему волчьему следу сеть покорности – заклятие против животных, ты, наверное, знаешь его. Я сумела сбросить волчье обличие, но он все равно имеет надо мной некоторую власть: он чувствует меня, он преследует меня, он жаждет взять меня себе в рабыни, а, покорив, он жаждет вызнать все тайны нашего народа. У него есть простая цель: в их селе есть другой колдун – общепризнанный, его сына ты видел именно как колдуна, так вот тот, кто хочет меня поработить, хочет стать главным колдуном в деревне, они уже давно негласно борются за власть. Но на этом его честолюбивые мечты не останавливаются. Он жаждет стать главным колдуном всего племени. Он хочет собрать их разрозненных, неповоротливых, живущих каждый для себя. Он хочет собрать их в племя, вернее он хочет собрать их в войско. Тогда он быстро прикончит всех людей Страны Солнца, ты знаешь, что после остановки наша магия становится слабее, технологии начинают отказывать. Длинноглазые видят нашу слабость, они готовы покончить с нами. Так вот он планировал захватить меня, притянув, лишив меня воли к сопротивлению, а через меня он собирался забрать и моих насельниц. Он надеялся, что они обязательно придут за мной, подобно тому, как я пришла за своими двумя ученицами. Вот тогда он бы всех их забрал в рабство, это упрочило бы его положение и может, стало бы одной из тех ступенек, по которым он поднялся бы к власти над племенем.

Мне претили его планы, я читала все его хвастливые мысли и всячески старалась освободиться от его влияния. А еще я наказала своим насельницам, если я попаду в плен, меня не выручать, даже если я сама буду их просить об этом. Когда меня захватили, я чувствовала, что он словно скручивает мою волю к сопротивлению. Я не могла бороться с захватчиками, но, когда меня повезли, я специально легла на луку седла так, чтобы жизненная энергия из меня исходила, истекала. Недаром уже к концу второго дня я была совершенно обессилена. Ясень, он имеет связь, тонкую, незримую связь с моей душой. Я принесу тебе только несчастья. Убей меня. Тогда он потеряет возможность командовать мной, а через меня он не сможет командовать моими насельницами, - она опустилась на колени перед Ясенем, - мне тяжело дается эта просьба. Сурены не имеют права призывать смерть, тем более просить кого-то убить их. Но я не имею возможности обратиться за помощью к сурену более высокой ступени, чтобы он помог мне. А так я становлюсь орудием предательства моих насельниц. Я вижу, как мою волю пытается опутать липкая паутина чужой воли. Я боюсь не за себя, за них, - сурена выжидающе посмотрела на Ясеня.

-В словах твоих звучит просьба о смерти, а за словами стоит просьба о жизни, - Ясень выглянул из укрытия, внимательно осмотрел поле и спросил сурену, - куда пошел твой волк?

-Он побежал к деревне.

-Позволь мне немного поспать, отдохнуть, а там я, возможно, придумаю, как помочь тебе, - Ясень посмотрел на мятущуюся сурену и, вынув веревку, привязал ее к ветке дерева так, чтобы она не смогла сама отвязаться.

-Прости меня, Соль, ты ослабила свой дух ради смерти. Эта слабость может ввести тебя в состояние покорности колдуну. Наверняка у него дома есть твое изображение, бережно собранный след тебя - волчицы, клочок твоей шерсти, может и капля слюны. Он попытается заставить тебя саму прибежать к нему, поэтому я тебя все-таки свяжу. А там будет видно, когда я проснусь, - Ясень уснул почти моментально, но при этом сон его был чутким. Так и должен засыпать сурен, когда он в походе. Сурена металась, мучилась, но, наконец, уснула и она.

К полудню Ясень проснулся, приготовил специфический горячий напиток и, разбудив сурену, дал ей его выпить. Выпив напиток, сурена упала, как будто душа из нее вылетела в мгновение. Ясень осторожно обвязал ее лицо. Саму положил в большой мешок, перекинул этот мешок через плечо и пошел вниз к бегущему неподалеку ручью.

Он вошел в воду и долго шел по течению. Ручей впал в речушку, по которой прошел вниз Ясень. Потом, по течению в речушку влились еще два ручья, и речушка стала уже достаточно полноводной. Идти стало труднее. Наконец Ясень дошел до следующего ручья, впадающего в речку, и поднялся по нему вверх по течению. Это был ручей с особенным руслом. Местами он был многоводен и одновременно мелок, потому очень широк, причем обладал достаточно твердым дном. Ширина его была более десяти метров. Как раз посредине стоял небольшой камень. Этот камень, когда Ясень поднес туда сурену, оказался подобен камням в стоянке Ясеня, полым. Ясень осторожно занес внутрь камня сурену и опустил ее на мягкое ложе. Он даже не стал ее развязывать. Далее он огляделся, взял другой пустой мешок и вышел с ним, вскоре он вернулся, неся на плече этот же мешок уже наполненным. Ясень опустил мешок на лавку, еще раз огляделся, положил на стол связку грибов, потом внимательно осмотрел потолок, увешанный сушеными целебными травами, Еще раз прикинул объем мешка и уверенно кивнул: хватит. Затем он развязал сурену, снял с нее мешок, снял тряпку, которой заматывал ее лицо, забрал их с собой.

После этого, Ясень вышел из камня и трижды обошел его, произнося какие-то слова. Уже после этих странных на наш взгляд действий Ясень повернулся и пошел вниз по ручью к реке. Теперь, оставив сурену с самой собой наедине, Ясень подумал о том, как же там дети, ведь он сильно задержался, поди уже ждут его всеми своими надеждами. Прикинув, сколько времени он отсутствовал, Ясень испытал некоторое сожаление: не следовало ему брать к себе на ответственность детей. Надо было их отправить с Алексеем в город. Но тут же он сам себе и возразил: а что бы ждало их в городе, если даже главная сурена, и та захвачена длинноглазыми. Кто мог бы их там научить, чему следует. Дмитрий, хоть и мал, а пронзителен, Иван силен, а Алена обволакивающая. В этих трех детях собраны три важные силы для человека, который сможет понять окружающий мир, особенно это важно теперь, когда мир меняется с трагической быстротой. Только человек, достаточно обладающий всеми тремя силами, сможет почувствовать Божью волю. Ум Ясеня перескочил в то прошлое, которое еще было светлым, которое было до остановки. Но уже тогда явно проявлялись следы тьмы. Тогда там, в Стране Солнца на собрании главных суренов высших степеней просвещения им не хватило одной из этих ипостасей, поэтому они не смогли правильно определить, какова на самом деле воля Бога. Теперь страшную цену за то их своеволие несет весь их народ, вся страна. Впрочем, что говорить о стране, весь земной мир, все люди и животные, сама земля сотрясаема и разрываема на части. Если бы они могли тогда это предвидеть. Но будущее тогда оказалось для них задернуто темной пеленой. Впрочем, возможно темная пелена и есть наше будущее. Почему их тогда не насторожило, что всегда прозрачная пелена на будущем вдруг потемнела и стала непроницаемой для их глаз? Опять эти вопросы без ответа. Никто не возразил. До этого возражал Светозар, за это его изгнали из главных суренов высшей степени и даже запретили иметь учеников. Почему они не захотели услышать Светозара? Ясень понимал, что несколько чаще, чем следовало бы, возвращается мыслями к тому трагическому решению. Поэтому, поймав себя на этих мыслях, он запретил себе их думать. Ясень позволил себе немного эти воспоминания, потому, что чувствовал, что спасенная им сурена подключилась к его мыслям. Он знал, что великие сурены официально не сняли со Светозара свои обвинения, хотя именно он оказался прав. Но это прежде всего потому, что многие из них погибли во время остановки, а те сурены, которые смогли выйти живыми, выходили по одному, пораженные тем, что произошло там, внизу, потерявшие часть своей силы, а то и разума. Почему-то они надеялись, что наверху осталось все по-прежнему. Но наверху происходило тоже страшное. Иногда Ясень думал, что в результате их деяния, они потеряли связь с божественным светом, с разумом, это было гибельно для народа. Люди, за которыми следовал народ, более не способны были решать судьбу по-настоящему правильно, как положено высшим суренам воспринимать материальный мир. Впрочем, Ясеню и Светозару в те дни остановки было не до их извинений. Светозар умирал. Он уходил, как и положено в свой срок, и, казалось бы, за столько лет он уже всему научил Ясеня, но остановка так переломала их мир, что Светозар тревожился и за Ясеня, и за жителей Страны Солнца, и за Землю, и вообще за все живое на Земле. После остановки великие сурены (кто остался жив) более не собирались на совет, а если они частью своей где по двое-трое собирались, то у них было много других забот, кроме как помнить, что надо вернуть опальному Светозару отнятое у него звание великого сурена. Ясень знал, что все те сурены, которые стояли в иерархии ниже великих суренов не знали, как относиться к Светозару и его ученику: с одной стороны, его не восстановили, но с другой стороны ведь тогда оказалось, что прав Светозар, а не те, кто его лишил звания великого сурена. И в какой-то мере Ясень иногда хитрил: если он хотел, чтобы те, кто вошли в его мысленную волну, ушли, он начинал думать о причинах переворота и о том, кто был прав, а кто нет. Тогда сурены, не зная, как думать, отключались от его мыслей. Он не должен был позволять сурене, которая еще может вернуться под власть колдуна-волка, узнать о детях. Ее мысли мог считать длинноглазый колдун и таким образом узнать о детях. Дети тогда могут погибнуть, а с их гибелью для Ясеня станет одной надеждой меньше.

Не думать, - в самой глубине души своей приказал себе Ясень. Но идти прямо к детям он не решился, сначала надо немного снять с себя следы того похищения, которое он совершил. В лесу у Ясеня было несколько шалашей, некоторые из них были им очень хитро устроены. На этот раз он направился в шалаш, который он обустроил невдалеке от русла реки на следующем притоке, на противоположном берегу, от большой реки. Ясень оттуда мог, не подключаясь мысленно к сурене, видеть через светлый глаз, что она делает. Он зашел в свой замаскированный шалаш, предварительно посыпав след свой от самого русла специальным порошком. Он опасался, что простой наговор на исчезновение следа может не помочь против волка – оборотня. Ведь сумел же колдун найти их по следам волшебства. Внимательно оглядев все в шалаше, Ясень осторожно вышел из него и тихонько засвистал. Вскоре к нему приползла большая змея. Она высоко подняла голову, Ясень внимательно смотрел ей в глаза, словно считывал ее мысли. Изредка Ясень делал руками пасы, словно поддерживая в змее способность мыслить. Наконец он закончил и попросил змею:

-Не убивай его, это опасно для тебя. Не подползай к нему слишком близко, чтобы он не зачаровал тебя, но проследи, что он будет делать дальше.

Змея опустила голову и легко скользнула в траву. Два года тому назад Ясень спас эту змею, побитую длинноглазыми. Когда он лечил ее, он почувствовал, что она не обычная змея, что в ней спрятана тайна. Длительно общаясь со змеей, Ясень понял, что змея – девушка. Да, она дочь человеческая, на которую надета шкура змеи, но из-за долгого пребывания змеей ей уже практически невозможно вернуться в человеческий облик. Позднее, когда он пробудил ушедший в глубину тела за инстинкты, разум девушки, он узнал, что когда-то девушка и ее родители жили на окраине Страны Солнца. Родители ее были сравнительно молоды, когда начались катаклизмы. Они были одной из первых семей, на которую напали длинноглазые. Отец, мать и Беляна попали в плен к длинноглазым, и их повезли в деревню на потеху убийства. Было очень страшно. Отец попытался мысленно связаться с суреном их общины, тот сообщил отцу заклинание, как превратить женщину в змею. Это было самое короткое и простое в сравнении с другими заклинание. Девочка превратилась в змею и тихонько ускользнула из клетки на привале. Когда длинноглазые увидели, что девочки нет, они избили отца и мать. Мать не решилась одновременно с дочерью читать заклинание превращения, дабы заклинания не произвели двойственного эффекта. А потом длинноглазые уже не дали времени родителям, они решили убить их прямо здесь, на поляне, не доезжая до деревни. Так Беляна в тринадцать лет осталась сиротой. Она не смогла уползти сразу от погибших родителей. Ей было очень плохо. А когда она явилась в свою деревню к их сурену, чтобы он помог ей оборотиться опять в человека. Он объяснил ей, что поскольку явилась она с опозданием, то он ее превратить назад уже не сможет. Это взрослые могут вернуться в человеческий облик даже через семь дней, а дети только через три дня, подростки же через пять дней. Она же приползла на седьмые сутки. И хоть сурен деревни и произнес над ней возвращающее заклинание, но человеческий облик к ней не вернулся. К счастью, она не потеряла свою способность к человеческому мышлению, к человеческим привязанностям. Девочка осознавала свое горе и не хотела жить в змеином теле. Её душа рвалась и плакала, и, если бы не мысль, найти тех длинноглазых и отомстить им, она бы отказалась тогда жить. Постепенно змеиное тело приспособилось к метаниям человеческой души. Беляна научилась владеть телом змеи виртуозно. Она научилась мгновенно нападать и мгновенно же прятаться. Сурен Отис, тот самый, который помог ей, следил за ее приготовлениями и только хмурился. Однажды Беляна приползла к сурену и воззрилась на него. Он прочел ее мысли и опечалился:

-Я не имею права судить тебя, ведь тебе приходится, будучи человеком душой, жить в змеином теле. Я только хочу сказать тебе то, что сказал бы, будь ты человеком. Месть только кажется достойным делом, но она обоюдоострое деяние. Те люди, которые в молодости пошли по пути мести, потом, постарев и просветив душу свою, всегда жалели о том, что занимались мщением. Мщение отяжеляет душу убийством, или другим деянием мести, а также торжеством над другими людьми. Вдобавок оказалось, что акты мести в своем большинстве оказывались не восстановлением справедливости, а началом нового витка взаимных обид и болей. Это я тебе сказал, как человеку. А теперь несколько слов я тебе скажу, как животному. Человеку Господь дал право встать над животными, Он велел животным подчиняться человеку безропотно и не наносить ему вреда. Тем более не нападать на человека первыми. Поэтому бойся! И помни, я не одобряю твой план, но, если ты захочешь вернуться, я тебя все равно приму.

Беляна поползла к селению длинноглазых. Там она, спрятавшись, долго и внимательно следила за людьми. Она искала погубителей своих родителей. Она миновала одно селение, затем второе и лишь в третьем селении она увидела тех, кто убили ее отца и мать, а главное того, кто всех науськал и нанес первый удар. Этот человек был высоким, бородатым. Его глаза смотрели на окружающий мир с уверенностью грозного собственника. О, он был главным в этом селении. Сначала Беляна хотела ужалить его родителей, когда те выходили из дома днем на солнышко, погреться в его лучах. Но что-то ей мешало это сделать. Однако она пребывала в самой деревне, совсем близко от дома, где жили родители обидчика и от собственного дома убийцы ее родителей. Однажды Беляна услышала, как Куган ссорился со своей красавицей – женой. Его слова поразили Беляну:

-Я что же убить их должен? Меня же из племени выгонят. Потерпи немного, уже недолго осталось, скоро они сами окочурятся.

Когда Беляна поняла, что эти слова Куган говорил про своих родителей, то была поражена, насколько она бы своей местью угодила этому жестокосердому человеку. Да, убив его родителей, она только развяжет ему руки, снимет с него бремя ухода за родителями. Она решила приглядеться, любит ли кого-нибудь Куган, кто дорог его сердцу. Поэтому Беляна обратила внимание на его жену. Беляна не хотела рисковать попусту, ибо понимала, когда она свершит укус, вряд ли сможет уползти из деревни живой. Укус она может сделать лишь один или два, поэтому следовало укусить того человека, который по-настоящему дорог Кугану. Укус должен был поразить сердце того, кто убил ее родителей. Он должен был потом пожизненно вспоминать ее месть. Но вскоре Беляна поняла, что Куган не особо-то горячо любит и жену свою. Тогда Беляна оборотила взор свой на детей Кугана. Ее человеческое воспитание противилось убийству детей, ибо она помнила, как ее родители рассказывали ей, что убивать детей – двойной грех. После тяжких размышлений она уже решила укусить самого Кугана. Решив, что Кугана она сможет укусить и в лесу, Беляна покинула деревню. Беляна надеялась, что в лесу она сможет укусить Кугана и сама спастись, в то время, как в деревне ее бы обязательно убили. Она очень береглась, пока пребывала в деревне, практически не охотилась и проголодалась. Когда она покинула деревню, она несколько расслабилась, а судьба именно тут, где Беляна ожидала, что будет в безопасности, опять послала ей испытание. Беляну поймали дети. Но не дети, порождение Кугана, а дети одинокой женщины, мужа которой, борясь за власть, несколько лет тому назад убил Куган. Дети думали, что играют со змеей, а на самом деле Беляне было очень больно. Если бы она была человеком, она бы теряла сознание, в ее змеином естестве неоднократно возникало желание укусить детей, но человек змеиное естество преодолевал. Наигравшись, они засунули змею в корзину, брат сказал сестре:

-Отнесем ее маме, пусть она из змеи суп сварит, мы ее съедим. Я так давно не был с полным животом.

Девочка оценивающе посмотрела на змею и согласилась:

-Только закроем корзинку, чтобы она не уползла. А когда пойдем домой, заберем ее.

Беляна, засунутая в корзину, передавленная, измученная, почувствовала отчаяние. «Надо было, наверное, укусить все-таки этих детей» - была ее первая мысль. А потом постепенно ею овладело смирение. Она вдруг поняла, что она слишком, уж мечтала о мести, слишком уж наслаждалась мыслями о мести, поэтому ей отомстить-то и не придется.

«Если бы я не возжелала мести, то жила бы себе в доме учителя Отиса, познавала мудрость и со временем, возможно, пришел бы к Отису великий сурен, который смог бы сделать меня снова человеком. А может быть, я бы так хорошо молилась Богу, что он в следующей жизни дал бы мне опять человеческое тело, согласно моей сущности. Если бы я не возжелала воспользоваться своей змеиной натурой и не поползла мстить. Урок, жестокий урок. А теперь я должна вести себя безжалостно, как и положено ядовитой змее, или же мне следует принять смиренно смерть», - Беляна стала усмирять свое жаждущее жизни сердце. Разве то, что собирались сделать с ней эти дети, не есть исполнение ее желания умереть. Ведь местью, правда мысленно, она уже насладилась. И все же Беляне было очень горько. Тесная корзинка мешала ей дышать, измученное детьми тело болело. Время от времени на нее наплывал гнев. Тогда она чувствовала себя готовой укусить детей до смерти, а потом уползти, залечивая свою боль, в глубину леса, там накопить яд и, вернувшись, кусать этих людей всех, вообще всех длинноглазых еще и еще раз. Беляна зашипела и ужаснулась своим мыслям. Она вдруг почувствовала, что корзинку подняли и понесли.

«Это конец, все», - мелькнуло у нее в остатках человеческого разума. И она дала волю животной ярости.

В это время корзинку поставили на землю. Но это еще не была деревня, ибо несший корзинку, шел мало времени, слишком быстро.

«Впрочем, для меня теперь каждый шаг к смерти будет слишком быстрым»

Корзинку открыли, и девочка бесстрашно сунула в корзинку свою руку. Белянка задыхалась от ненависти, ее зев был открыт, она яростно шипела. Девочка тихонько сказала:

-Я не хочу тебя есть. Ты очень грустная и очень несчастная. Сейчас я тебя выпущу на волю.

Беляна не хочет вспоминать о следующем моменте. Она до сих пор убеждает себя, что она случайно оцарапала руку девочке одним из своих ядовитых зубов. Да, она не вонзила в девочку зубы, она насколько можно сдерживала яд, но… Беляну освободили, а освободительница понесла на себе проклятие Белянкиной мести. Белянка ускользнула. А брат, увидев, что сестре плохо, а рядом лежит корзинка, догадался, в чем дело. В это время вернулась Беляна, принеся травку – противоядие. Брат девочки накинулся на нее с палкой. Змея, получив скользящий удар, уползла под пень, умирать. Дальше Беляна ничего не помнила. Она знает только, что именно под пнем нашел ее Ясень. Впоследствии они узнали, что девочка осталась жива, только рука, которую оцарапала Беляна своим ядовитым зубом, действовала плохо. Благо, девочка не озлобилась. Но стала травницей. Ее любили за добрый нрав и за то, что всегда приходила на помощь к больным. А Беляна, выхоженная Ясенем, стала его верной помощницей.

Ясень помогал Беляне не терять человеческое сознание, при этом они оба понимали, что по-настоящему он помочь ей не сможет. Однако сохранение человеческого в душе, в разуме уже было радостно для Беляны, так как оставалась надежда, что следующую жизнь Господь даст ей в человеческом теле.

Теперь, получив от Ясеня задание, Беляна направилась к деревне длинноглазых, найти волка – колдуна и оттуда сообщать Ясеню о действиях оборотня. Беляна и Ясень хорошо знали окрестности, знали жителей ближних селений длинноглазых. Беляна хорошо поняла, о ком говорит Ясень. Поэтому Ясеню было легко объяснить Беляне, куда и как направиться, кого проверить. Ведь все-таки Ясень не был абсолютно уверен, что именно этот колдун стал оборотнем, в каждой деревне был свой колдун, и каждый стремился набрать себе силы, каждый старался стать более сильным, чем колдуны из соседних деревень.

Итак, после того, как Беляна уползла со своим заданием, Ясень поднялся уже на дерево, где у него было установлено специальное око. Через это око Ясень попытался посмотреть, что делает оставленная им сурена, в укрытии, которое он ей предоставил.

Сол проснулась. Она лежала на спине и прислушивалась к звуку бегущей воды. Звук шел отовсюду. Сурена лежала спокойная и сосредоточенная. Ясень не мог издалека определить, в данный момент владел ее умом колдун-волк или нет. Поэтому надо было смотреть подольше, чтобы определиться по поведению Сол. После некоторого времени Ясень решил, наверное, Сол все-таки не находится пол влиянием колдуна. Сол поднялась. Как у хорошей сурены, у Сол было прекрасное чувство солнца. Сол поднялась и протянула руки в сторону солнца, молясь и прося прощения за то, что пропустила накануне вечернюю и утреннюю зори. Затем она обошла всю хижину, осмотрела запасы. Она увидела так же выложенные в ряд Ясенем тридцать бобов. Она их пересчитала и согласно кивнула. Ясень ощутил, что Сол пытается найти его мысли в пространстве, не нашла. После этого она, осмотрев все убранство хижины, осторожно выглянула в оконное отверстие. Это снаружи укрытие казалось сплошным камнем, но в нем было встроено окно. Сол оглядела широкую мелкую речку и удовлетворенно кивнула. После этого она встала на молитву. Что же сейчас, когда надо было освободиться от заклятия, ей необходимо было пребывать в молитве практически все время. Только так она могла помочь себе освободиться от заклятия, не считая, разумеется, обязательных для каждого сурена утренней и вечерней молитв. Хотя Ясень и оставил сурену, но он не мог пойти прямо к детям. Во-первых, ему следовало наблюдать за суреной в первые дни, чтобы при необходимости прийти к ней на помощь, при этом сурена должна была привыкнуть опираться на себя, а не искать его мысленно. Он не мог пойти к детям из-за того, что там, возле детей он может потерять на некоторое время бдительность, сурена Сол очень сильна, она может перехватить его мысли там возле детей, и таким образом она может установить контакт с ним. А поскольку ее разум еще не освобожден от влияния колдуна-волка, то о селении Ясеня и о детях может узнать колдун длинноглазых. Только через неделю, то есть после того, как колдун длинноглазых полностью использует свой ассортимент влияния на сурену. Тогда уже будет понятно, поддалась сурена его колдовству или смогла себя отмолить. А их взаимное мышление сурены и Ясеня уйдет в прошлое на целых семь дней. Тогда сурена уже не сможет в одностороннем порядке проникнуть в его мысли. Только после этого Ясень сможет пойти к детям. Он чувствовал, что у детей все должно быть хорошо, однако не лишним было бы посмотреть, как они там без Ясеня обходятся, все-таки он обещал им вернуться через три дня, а фактически его не будет много дольше. Дети, их нельзя было потерять. Ясень переключил свой аппарат видения на свое поселение, однако ничего не увидел. Был уже день, и дети занимались работой, кому из них, что было положено делать. После вечерней молитвы Ясень опять заглянул к детям.

Алена помешивала половником в котелке и разливала еду мальчикам Ивану и Мите. За едой они молчали. А после еды Алена и мальчики говорили между собой, что будут жить здесь и ждать Ясеня сколько угодно долго, поскольку идти им некуда, ведь за время их скитаний - это единственное место, где они чувствуют себя дома.

-Я хочу, чтобы он вернулся, - шептала Алена.

-Не надо было ему отсюда Алексея отправлять. Его повел, а сам не вернулся, вставил Ваня.

-А я длинноглазых боюсь, - прошептал Митя, - как они маму и папу убили. Я не забуду, как они гонялись за мной, как за куренком. Я тогда очень боялся. Я тогда очень хотел, чтобы они не видели меня, а погнались за куренком. Когда они меня бросили и побежали за петухом, я кое-как залез в самые густые, колючие кусты, и они меня больше не искали. Я до сих пор вижу это во сне.

Аленка спросила Ивана о состоянии его руки, рука Ивана уже почти выздоровела, следовало ее перевязать, но Аленка не стала перебинтовывать Ивана. В этой рассеянности видно было, что, хоть дети и держались, но они очень скучали по Ясеню и очень нуждались в его помощи, в его руководстве.

Тем временем Алексей вместе с насельницами монастыря города Покрая приготовились к обороне. Они соорудили несколько вышек с шатающимися камнями наверху, они пересмотрели и поправили арбалеты. Раньше, до остановки женщинам достаточно было бы только направить против длинноглазых мощный ментальный посыл, тогда длинноглазые бы сами все украденное принесли назад. Изначально длинноглазые даже в мыслях не имели бы желание напасть на Покрай. Но теперь в пространстве резко уменьшились ментальные флюиды, и уже невозможно было создавать и посылать ментальные пожелания мира и взаимного добра. У женщин сохранились три световых ружья. Такие ружья хорошо использовались в былые времена против агрессивных животных. Однако после остановки их использовать стало трудно, так как свет по своему характеру и составу изменился. Однако, благодаря местному умельцу, ружья были приспособлены к изменению светового пространства, хотя работали недостаточно хорошо и с перерывами между выстрелами. Да, после остановки свет изменился по своем качеству и составу, и вся цивилизация Страны Солнца, которая основывалась на энергии света стала катастрофически терять свои преимущества. И зачем только сурены вмешались в отношения Земли и Солнца. Свет стал не таким многоспекторным, не таким ярким. Что еще хуже, он стал периодически даже пропадать, и световые ружья приходилось переналаживать почти каждый месяц, они работали каждый раз все хуже. Опасаясь, что времени до прихода длинноглазых осталось мало, Алексей и вооруженные арбалетами насельницы находились в напряженном ожидании. Время от времени старшая насельница начинала мысленно искать Сол, но ответа она так и не получала. Насельницы все больше горевали, а самым главным признаком потери Сол было, что вечером над башней не загорелся огонь. Теперь, согласно закона, они должны были отсчитать сорок дней со дня не загоревшегося света, после этого следовало им собраться и начать погребальные церемонии. А все эти сорок дней они должны были искать свою сурену, ее тело, если не было от нее особых условий. Сурена была духовной матерью своих насельниц. Женщины почувствовали себя сиротами.

Попробуем вернуться к длинноглазым. Очнувшись от наркотического сна только к вечеру, обнаружив, что сурена сбежала, а волк изгрыз руку самозваного колдуна, длинноглазые яростно переругались. Предводитель, пыжась властью, сначала хотел убить чаевара. Но за чаевара вступились его братья. Они указали, что виноват колдун. Если бы он не начал издеваться над суреной, она не наслала бы на них столь тяжелый сон. Колдун попытался оправдаться, указывая на остатки чая, мол, среди трав есть такие, которые вызывают тяжелый, длинный сон. Чаевар клялся, что он знает и заваривает лишь те травы, которые всегда заваривает, а эти травы сам колдун и подложил. Отряд разделился надвое. Казалось, они вот-вот накинутся друг на друга. Хорошо, если дело не обернется гибелью некоторых из них.

Но тут сидевший в стороне от спорящих самый юный и злобный длинноглазый, который с удовольствием наблюдал за ссорой своих товарищей, низко свистнул. Все обернулись. Он, молча, указал своим товарищам на след волка, а когда они затихли, сказал:

-Покровитель нашего племени волков приходил сюда. Это он укусил молодого колдуна, но не загрыз его. Таким образом, он указал, что виноват колдун, но велел вести его на суд племени, - этот особенно злобный человек имел странное влияние на остальных длинноглазых. Он словно был в этой ватаге представителем от умного жестокого зла. Его авторитет был велик, хотя он и не был атаманом шайки, казался простым ватажником.

Длинноглазые переглянулись, после чего медленно жар ссоры начал стихать. Для всех добыча была богатой, а то, что с ними нет сурены, так это ведь только атаману печаль. Это он не уследил за своей добычей. Им даже как будто стало легче. Если бы они привезли эту ведьму к себе в деревню, многим это не понравилось бы, не только колдуну. И вообще, если она тут, едва живая сумела их опоить и сбежать, то что бы она могла сделать в их деревне – даже подумать страшно. Никому в деревне кроме отца атамана она не была нужна. А то, что они с колдуном никак влияние в деревне не могут поделить, вся деревня знала.

О приближении добытчиков, жителей деревни оповестили восторженные крики мальчишек, которые успевали и восторженно вопить, припрыгивать, и одновременно сообщать деревне, что все ватажники живы и здоровы, а ранен только молодой колдун и то только в руку.

Встречать ватажников собралось все селение. Во главе встречающих стояли отцы и матери ватажников, рядом красовались жены, урезонивавшие своих ребятишек больше для вида, чем для спокойствия. Чуть сзади стояли другие родичи. Поскольку практически все жители селения были родственниками в той или иной степени родства, то каждый надеялся, что получит что-нибудь из добычи ватажников. Однако при этом соблюдалась очень жесткая субординация, кто ближе из родственников, кто из родственников самый уважаемый на деревне человек – эти люди стояли в кругу встречавших первыми наравне с родителями и женами. А были в деревне и те, кто был родственником дальним, худым, чье родство не было предметом гордости, такие люди стояли несколько поодаль от основной группы встречавших, однако они тоже надеялись, что им перепадет что-то из богатой добычи. В деревне было принято отделять от добычи немного всем, хотя, некоторым доставались всего-навсего шнурки, но и это была доля от добычи. Тут же возле своих родителей крутились и дети. Рядом же топтались дети – сироты, которые тоже надеялись, что и им перепадет с что-то от добычи.

Среди вдов, рядом с матерью стояла юная девушка, почти девочка, которую года два тому назад укусила змея. Она была очень красива, не дикарской красотой длинноглазых, но той красотой, которую ценили круглоглазые, хотя разрез глаз ее указывал на то, что в ее жилах течет и кровь длинноглазых людей. Она и ее мать были особенно отдалены от остальных жителей деревни. Мать девушки была захвачена одним из длинноглазых в походе. Он не был сильным и родовитым и в жены ему дали совсем больную девушку, от которой не было толку как от жены, и он хотел взять вторую жену, но род его и сам он был беден, потому никто из местных красавиц за него замуж не пошел. Вот он и взял свою пленницу в жены. Позднее первая жена его умерла. Так появилась эта семья. Такие браки были редкостью, но все-таки принимались родичами. Со временем у пары появилось двое детей, они жили не сказать, что в большой любви, но и без больших скандалов. Однако после одного из походов муж домой не вернулся. Молодой вдове пришлось самой добывать пропитание себе и детям, изредка кто-нибудь из родственников мужа помогал ей, но они и сами-то не были особенно сильным родом, да и к женщине относились как к чужачке, помогали ей в последнюю очередь. Однако она сумела вырастить сына и дочь. Кроме собирательства она промышляла еще излечиванием ран при помощи трав, чем очень злила местного колдуна, который, кстати, лечил довольно плохо. Его основным промыслом было наколдовывать удачу для всех походов на охоту ли, на собирательство ли, на разбой ли. Впрочем, богатые и родовитые предпочитали на виду у всей деревни лечиться у колдуна, а втихую, втайне от всех, если не получалось вылечиться у колдуна, обращались к сиротской вдове. Те, кто не был богат, сразу обращались за лечением к этой женщине, она брала за лечение мало, а помогала хорошо. Теперь и ее дочь научилась быть лекаркой травницей. Будучи самой неродной для ватажников, девушка все-таки пришла встречать их, она ожидала, что ей прибудет работа: кто-нибудь из ватажников ранен, тогда и ей за лечение перепадет некоторая часть добычи. Но счастье ватажников обернулось несчастьем для Зои. Никого раненого кроме сына колдуна не было. Но, разумеется, сын колдуна лечиться будет у отца. В древних селениях не было много развлечений, поэтому никто не расходился. Все ожидали рассказов о походе, как герои-добытчики сумели набрать столько добычи.

Вся деревня была тут.

Однако Зоя вдруг почувствовала, как мать дернула ее за рукав:

-А Слена-то нет.

Зоя внимательно осмотрела всех встречавших. Слена действительно не было. Она вспомнила, что Слен приказал сыну привезти сурену из Покрая – главную жрицу этого города. Помнила Зоя, что она усомнилась, что сын выполнит наказ. Да и зачем здесь эта женщина, все равно не выживет. Зоя внимательно оглядела вьюки, привезенные ватажниками. Ничего похожего на живую женщину не было видно… Зоя могла видеть человека даже не глазами, а какими-то ощущениями. Она почувствовала, что сурены здесь нет.

«Вот и хорошо», - подумала Зоя. Мало ли что может придумать эта страшная ведьма города Покрая, - «говорят, что она может любого человека принудить сделать все, что ей вздумается, и никто не может ей противится. Она даже может улавливать издалека чужие мысли». Зоя боялась эту чужую женщину. А мама говорила об этой женщине с добротой и пожеланием ей удачи.

-Они не привезли сурену, - тихонько шепнула Зоя матери.

Мать поцеловала ладонь и подула в кулак, что означало, что она рада, что духи не позволили этой женщине войти в их деревню. Или это мать радовалась за сурену? Мать иногда было трудно понять.

Вернувшиеся с налета мужчины уже стояли в окружении своих семей: жен, детей, родственников. Вскоре к Зое подбежал сын вылеченного ею Карпа. Он принес девушке кусочек ткани. После чего к группе вдов подбежали и другие дети, поднося малые крохи от добычи, выделенные для самых малых, самых бесполезных членов общины. Но вот добытчики со своими семьями начали расходиться по домам. Двинулись по домам и вдовы с сиротами. Теперь им уже точно больше ничего не перепадет. Зоя с матерью пошли в свою хижину. Брат Зои еще не был взрослым мужчиной, поэтому от их семьи никто в налете не участвовал. Да и не взяли бы его ватажники, ведь у их семьи нет коня. Зоя несла небольшие подарки, которые ей сунули подбегавшие дети. Кусок ткани от Карпа, блестящие маленькие сережки от Прохора, красные бусы от Никиты и змеиная шкура от Клиста. От Клиста не столько подарок, сколько предупреждение. Она означала, что колдун недоволен ее присутствием в селе. Да, колдун, который брал с селян большую плату за свое колдовство, умел многое. Он призывал удачу на дела селян, он препровождал мертвых в места их будущей охоты, он упрашивал духов доброжелательно относиться к молодым охотникам – воинам при их посвящении, а также помогал охотникам старым, когда они уже не могли бегать быстро за добычей. Он был хороший колдун, но при этом он брал большую плату за свои призывы удачи, поэтому люди старались лишний раз к нему не обращаться. Когда Зоя начинала врачевать людей, то колдун только посмеивался над ней, мол, пусть царапины залечивает, мне, мол, недосуг с мелкими порезами возиться. Но со временем Зоя научилась вылечивать очень многие нездоровья, даже такие, какие не мог вылечить колдун. Теперь он рассказывал людям, что Зоя лечит неправильно, с помощью злых духов, а правильно может лечить только он. Зоя же, будучи непризнанной врачевательницей, брала плату очень умеренную, а иногда некоторых бедолаг она лечила просто из жалости, ведь она-то знала, что это такое, когда никто не помогает и нечем оплатить необходимую помощь. Зоя помогала за кусок ткани, за пару рыбин, за невыделанную маленькую шкурку. И ей в ответ люди тоже помогали: так в их доме наладили крышу, и сколотили, совсем было развалившийся топчан. И все бы ничего, если бы не эти предупреждения от колдуна. Змеиная шкурка – это знак, что Колдун и не зовет ее иначе, кроме как змеей, а также это напоминание о том, что когда-то Зою уже укусила змея, тогда она чуть не умерла, и теперь должна помнить, как близко от нее смерть. Зоя знала, если колдун вздумает изгнать ее из селения, никто за нее не заступится. Единственно, кажется, ее немного поддерживал вождь племени, и то не потому, что жалел ее, но потому, что она своим житьем в деревне, своим целительством ослабляла влияние колдуна.

Девушка грустно посмотрела на змеиную шкурку. Колдун и не предполагал, насколько он был близок к реальному образу девушки. С тех пор, как она оцарапала руку о ядовитый зуб змеи. Они как будто стали сестрами. Змея часто приходила к Зое. Она научила девушку многим целебным травам, а также научила ее готовить всяческие целебные составы, научила она Зою и тому, как их применять. Когда Зое становилось особенно трудно в каких-то случаях, она сама мысленно призывала змею, и та помогала девушке, подсказывая, как лечить того или иного человека. Мама кое-что тоже подсказывала дочери, но она сама знала не очень много, так как попала в племя совсем еще молодой, тогда сразу после остановки, их город начал проваливаться, она бежала прочь от стихии. Оказалась в лесу совсем одна. Там ее и нашел длинноглазый молодой мужчина из деревни. Он привел ее в деревню и назвал своей второй женой. У Варги – его первой жены не было детей, и все время болел живот. Она могла лишь стонать, лежа в углу хижины. Она умерла через неделю после того, как родилась Зоя. Тогда мать Зои не смогла ухаживать за Варгой так же хорошо, как и до рождения Зои. Мучаясь от боли, Варга раздражалась, слыша крик ребенка, и требовала, чтобы Зою задушили. Мать уносила Зою из дома, чтобы не раздражать Варгу, и поэтому не видела, как умерла Варга. Все родственники мужа облегченно вздохнули с ее смертью. Но мать Варги, будучи из кичливого, многочисленного рода, предпочла затеять свару. Она взялась винить отца и мать Зои в смерти Варги. Она все не успокаивалась, а однажды подговорила своего сына, и тот на охоте застрелил отца Зои, будто случайно. Так Зоя и Пахом оказались сиротами. Мать хотела уйти с детьми из деревни. Невмоготу ей было смотреть, как радовалась мать Варги их горю. Но, видно, Бог, видя, чему радуется человек у других, дает такое же и самому обрадованному человеку. Радовалась мать Варги, гибели отца Зои, а следом один за другим погибли оба ее сына, а муж, вернувшись из похода, начал хиреть и чахнуть, хотя не казался больным. Осиротев, мать Варги, присмирела, перестала гнать мать Зои из деревни, да и род отца их вступился за вдову и детей ее. Так они и остались жить с длинноглазыми. Мать Зои, хоть и не была из длинноглазых, но семья, в которой она росла, была простая, крестьянская. Да, она знала многие из тех сложных предметов, которые ватажники привозили с собой из походов. Она остерегала Зою и Пахома от некоторых их этих предметов, рассказывала об их предназначении. Но никогда и никому другому она про эти предметы ничего не объясняла. Она старалась не показывать свои знания, да и кичливые деревенские большие хозяева не считали нужным с ней советоваться. Никогда она не выказывала никакого желания овладеть каким-либо сложным предметом из тех, что привозили ватажники. Она делала вид, что забыла, что происходило в ее жизни до того, как в эту деревню ее привез муж. Подобно другим женщинам она занималась собиранием грибов и ягод. Позднее, когда подросла Зоя, когда погиб ее муж, когда мать Варги перестала ее задирать, она попыталась развести в деревне огород. Сначала многие пытались перелезть через худую загородку. Но как-то быстро все это прекратили. Ибо у тех, кто залазил в огород Индары, начались сильнейшие головные боли. У самой же Индары голова не болела. Детей без себя она в огород не впускала. Никто не видел, как, входя в огород, Индара снимала с колышка маленький камешек, а когда уходила, клала его опять на место. Это был тот маленький камешек, который случайно привез один из ватажников из похода, который он выбросил как ненужный хлам, случайно оказавшийся в его тюке. Индара после трагедии с ее родными словно и не опомнилась, она подстроилась под жителей этой деревни и не казалась сколько-то умнее других женщин. Иногда она с особенной любовью всматривалась в Зою и Пахома, в ее глазах вспыхивали любовь и сожаление, но потом она смиренно опускала голову и тенью незаметной ходила по деревне, чужеземка, вдова длинноглазого, не имеющая своей собственной родни в деревне. Зоя часто, задумываясь, видела, что происходило вокруг. Да, родственники части ватажников шли домой довольные доставшейся им частью добычи, но были и не совсем довольны, так как не привезли рабынь. Видно было одно, что атаман ватажников шел домой с опущенной головой. Жена гнулась под тяжестью добычи, несли дети, несла мать… . Зоя вспомнила, что отец атамана не пришел встречать сына из похода. Мать же на радостях, что сын не привез из похода в дом чужую женщину, да еще колдунью тихонько шептала сыну:

-Не серчай, сынок, он простит. Не надо мне в доме этой чужой бабы, ты правильно сделал. Ну, ее. Негоже новую жену везти отцу, когда мать еще жива. Негоже.

Дома отца тоже не было. Что свидетельствовало о том, что отец осерчал не на шутку. Сын совсем затосковал.

Вечером по обычаю должен был быть пир. Но поскольку ватажники, нагруженные сверх меры добычей, не подстрелили по дороге ни одного крупного животного, пир был отложен на следующий вечер, к которому, уж, ватажники обязательно должны были найти достойную пира добычу. Не было так же в деревне Слена, отца Силена – атамана. К вечеру следущего дня Слен не появился. Никто не знал, что в это время Слен в образе волка – оборотня бегал по лесу в поисках следов Соли. Она не пришла на его призыв, пущенный на вещь, по следу. А когда он вернулся к укрытию, в котором он видел Соль и незнакомого сурена, то там ее уже не было. Он оббегал в округе все тропки, все пути, по которым могла быть унесена Соль, но не смог найти даже ее следа. Все его мысленные посылы оставались без отклика. Пришлось ему превращаться опять в человека, ибо прошло уже более двух суток, как он волком бегал по чаще леса, исследовал все тропки вдоль речек и ручьев. Он бы и еще бегал, но дабы не остаться зверем, вернул себе человеческий облик. Лик его был темен и страшен, ибо, вернувшись в человеческий облик, он хотел оставить себе звериный нюх и волчью неутомимость. Он попытался унять зверя в себе, выровнять человеческое мышление, но у него не очень получилось. Слишком часто он в последнее время превращался в волка. Целый день он просидел, прижавшись спиной к березе, пытаясь перенести на нее свое заклятие. В какой-то момент, он ощутил, что чье-то сильное влияние мешает ему восстановиться. Он начал искать, кто же мог так искусно тормозить его освобождение от заклятия волка. Долго он не мог определить, откуда шло на него это заклятие. Наконец он понял, что заклятие тянется от воды. Причем от всей воды. И от той, которая текла слева, и от той, которая текла справа. Наваждение. Тогда, полгода тому назад он сумел насыпать на след волчицы Сол очаровывающий порошок, произнес приказ на послушание, на верность. Дух его темный радовался и гордился своему уму и силе своей волшебной, как же саму главную сурену испортил, заставил мучиться, подчинил ее себе. Да, сурена Сол в этот период тяжелых испытаний ослабла. Правильнее было бы сказать, что испытания требовали от нее такой силы, такой отдачи, что она не смогла убрать или не заметила приросшего к ней колдовства. А колдовство прорастало, прорастало, и выросло.

Слен сидел под березой и не видел, как за ним следит большая белая ядовитая змея, свернувшаяся невдалеке. Девушка-змея. Беляна старалась не думать по-человечески, чтобы Слен не уловил ее мысли. Ближе к вечеру Слен начал мысленно ощупывать пространство, и только в человеческом облике он сумел услышать мысли Соли. Он услышал ее молитву, пустил свои мысли поверх ее мыслей и услышал звук текущей воды. Пойдя в ее мысли, Слен попытался овладеть ее желаниями, он звал ее очень сильно, так, что раньше никто не мог одолеть тягу этого призыва и не прийти. Но как он ни пытался приказать Соли, чтобы она пошла его искать, он чувствовал, что она не подчиняется призыву, преодолевает его призыв. Он почувствовал, что Сол пытается прекратить думать, чтобы он не мог в мысленном пространстве еще раз найти ее мысли и войти в ее мышление. Он не мог навязать ей свою волю, она уходила из его поля мысли. Он злился. Он клялся себе, когда он все-таки ее найдет, добившись покорности, припомнит эти его мучения. Однако на то он и был вождем длинноглазых, что умел быть упорным. Три дня и три ночи ежеминутно он пытался пробиться к сознанию Соли. О, как он жаждал этого. Но Соль восходила только молитвами, которые единственно он и мог уловить из мышления Соли. При этом Он улавливал свое возвращающееся колдовство, которое очень медленно покидало Соль. Жрица освобождалась от наваждения, наведенного на нее Сленом. Колдовство не просто возвращалось к Слену, но оно начинало давить его. Да, теперь оно оборачивалось против него. Он никогда раньше с таким не сталкивался. Он не часто пользовался колдовством, для колдовства в их деревне был колдун. Но все те, на кого Слен сам наводил колдовство, не могли снять его наговоры, они просто чахли и становились покорными. Слен даже немного посмеивался над колдуном, когда тот каждый раз предполагал обратный удар и заклинаниями переносил его на деревья. Но теперь Слен почувствовал настоящий обратный удар колдовства. У него было такое ощущение, что сейчас колдовство его раздавит. Да, высший закон не терпит, чтобы человек пытался командовать душой другого человека с помощью колдовства. Приходит время, и колдовство возвращается с кратным увеличением. Круглоглазые знали о таком законе, принуждать кого бы там ни было считалось противно их духовным законам. Только при смертельной опасности принуждение ненадолго допускалось. Сурены знали многие заклинания, но применяли их очень осторожно, понимая, что заклятия – есть обоюдоострое действие, применять их бездумно очень опасно.

К сожалению, когда Страна Солнца начала разваливаться, заклятия стали попадать и к длинноглазым. Варвары начали радостно использовать заклятия направо и налево. В первые же двадцать лет они получили жесточайший урок, что заклятиями надо пользоваться очень осторожно. Однако этот урок большинство длинноглазых поняли превратно, искаженно, также, как и их души были искажены и не стремились к очищению от тьмы. Длинноглазые решили, что подвергшийтся заклятию человек, при помощи специального заклятия возвращает его назад. Слен был из тех, кому не понадобились двадцать лет, чтобы понять, что с заклятиями следует обращаться осторожно. И он сначала был осторожен, но никто ему ни разу заклятие не вернул, поэтому он и не побоялся наслать заклятие на Соль, очень он хотел собственную жрицу иметь. Впрочем, у длинноглазых всегда были заклятия, используемые в быту, только их собственные заклятия не шли ни в какое сравнение с заклятиями круглоглазых. Он знал некоторые заклятия круглоглазых, но хотел знать еще и еще, он хотел стать самым могущественным… . Но Соль, которую он хотел принудить поделиться мудростью круглоглазых, была теперь для него недосягаема. Когда он наслал заклятие на Соль, он призывал ее ежедневно и чувствовал, как она всеми силами сопротивляется его призыву. Но заклятие, повторяемое каждый день, забирало ее. Слен торжествовал, вот-вто она должна была прибежать к нему сама. Но в какой-то момент, он почувствовал, что заклятие начинает ослабевать. Именно тогда он велел сыну пойти с захватом на Покрай (куда они очень боялись ходить) и привезти к нему Соль, дабы не позволить ей направить заклятие против него. Он даже хотел убить ее, чтобы ее сила перешла к нему. Он знал, что у суренов есть специальный ритуал мнимого убийства, хотя и очень примитивно понимал, зачем надо это делать и почему убийство называется мнимым. Но теперь все его планы пропали. Соль выздоравливала, она очищалась от заклятия, страшное колдовство поворачивало свое острие на Слена, на того, кто это колдовство породил.

Беляна видела, как Слен в конце третьего дня начал время от времени вставать на четвереньки и специфически потягиваться телом. «У Слена начались позывы превратиться в волка» - откладывалось в глубине мыслей Беляны, но при этом она старалась не концентрироваться на мыслях, чтобы Слен их не услышал. Скоро она услышала звук шагов мужских, грубых и шумных. Это шел Силен. Он шел по следам волка, следам отца. Он искал отца, который ушел давно, но так и не вернулся, чтобы встретить сына.

Слен, увидев сына, замер. Он не потерял человеческий разум, но его заслонили гордыня, самомнение. Он был полон гнева на сына, который не выполнил его просьбу и не привез самого главного, о чем Слен просил, ради чего он и отправлял сына в поход. Пока сын только приближался, Слен полулежал, словно, не замечая подходившего к нему сына. Когда сын уже совсем приблизился к отцу, отец поднялся и сел, в его посадке было что-то необычное. Он сложил руки и ноги не так, как складывает их человек, когда садится, но так, как ставит их волк, когда садится. Его голова подобно волчьей, сторожко выдвинулась вперед. Из лица Слена на Силена смотрел зверь. Силен почувствовал звериную неподвижность и враждебность взгляда и окликнул отца, потом еще, еще раз. Но Слен не реагировал. Тогда сын попытался подойти поближе, отец приподнял губу, как для рычания приподнимает ее зверь, и воспросил:

-Где сурена Соль, за которой я посылал тебя?

Силен остановился. Не смотря на всю необычность поведения отца, что привело было сына к мысли, что отец сошел с ума, в словах отца был справедливый упрек. Силен замер.

-Ты позволил этому недотепе Клисту с его примитивным домашним колдовством издеваться над суреной, ты не заботился о ней, хотя она была самой ценной добычей… Теперь она мстит мне. Видишь? Скажи им там в деревне, что я теперь как сумасшедший бегаю по лесу. И так будет с каждым из них, потому что Клист обидел сурену Соль.

Силен хотел что-то возразить, но Слен резким, нападающим прыжком вскочил на ноги, и Силен торопливо отскочил назад, после чего низко поклонился и, пятясь, начал уходить.

-Я приду в деревню через день. Никто кроме просвещенных меня не сможет узнать. Но ты, хоть и не посвященный, меня узнаешь. Я подам тебе знак. Иди прочь.

Силен пятился до края поляны, боясь повернуться к Слену спиной, но едва тропинка сделала поворот, как он опрометью бросился прочь от отца. Едва стихли шаги Силена, как Слен, встав на четвереньки, специфически потянул спину и начал выкрикивать заклинания то ли стонущим, то ли лающим голосом. В какой-то момент он превратился в волка и, став зверем, бросился к реке. Теперь у него не было сверхвидения как у человека, пользующегося заклинанием, но у него появились звериный нюх, слух и зрение. Он пытался на слух уловить, где, в каком месте звенит на камешках вода так, как он слышал в своем видении о молитвах Соли. Заклинание, вернувшись, закрутило человеческую сущность Слена в волчью шкуру. Все чаще он чувствовал моменты, когда человек не может взять верх над волком. Ужас овладевал им, страх при мысли о том, что заклинание покорности развернется на него и он, всемогущий глава племени длинноглазых (он был глава деревни, но мечтал-то стать главой племени), будет покорно лежать у ног сурены Соль. Ярость, ненависть и гордыня гнали его вдоль реки. Он чувствовал все возрастающее приближение возможности рабства и заранее готов был загрызть себя заживо.

Белянка не могла двигаться со скоростью волка, поэтому она попыталась поискать Ясеня. Приближалось время, которое они обусловили для мысленного общения, хотя они и старались не привлекать своими мыслями постороннее внимание, но в случаях крайней необходимости, они обусловили между собой время для мысленного общения. Белянка окликнула :

-Светлый, зверь ищет Соль по ходу воды. Через день будет в доме племени.

-Понял, гибкая. Иди к дому племени. Я по текущей воде сам присмотрю.

Белянка поползла по направлению к деревне.

Ясень осторожно всматривался во все свои наблюдательные оптические устройства. Видно было не очень четко. Ему пришлось подрегулировать их, чтобы четче видеть берег реки. Он нашел волка, бегущего вверх по реке. Ясень выключил оптическое устройство. Он старался лишний раз его не включать, так как некоторые животные «чувствовали взгляд», кроме того оптическое устройство требовало для своей работы много энергии. Раньше, когда земля была ближе к солнцу, на этих широтах еще росла растительность, но уже была слабой от всепроникающей жары, и все же та жара была ласковой. А в самой Стране Солнца круглый год стояло благодатное тепло. Тогда солнца хватало на все энергетические батареи, где бы они ни были поставлены… Страна Солнца… Они были высокоразвитой цивилизацией. Они владели силой электричества, но энергия электричества была грубой энергией. Они владели силой гравитации и силой мысли. Их урожаи давали сам сто. Их женщины были здоровы, а дети рождались крепкими. Население было многочисленным, сильным и веселым.

Когда-то очень давно, когда еще жители Страны Солнца не были столь многочисленны, и им требовалось мало материального вещества для осуществления жизни, никто и не представлял себе, что когда-нибудь не будет хватать на всех людей плодов урожая. Численность людей росла, их материальные тела становились все более плотными и требовали для поддержания жизни все больше плодов урожаев. Правящие сурены начали говорить об угрозе голода, угрозе перенаселения. Жители Страны Солнца стали осваивать земли, лежащие южнее, но успеха в этом было мало, ибо там жили исходно длинноглазые. Приходилось пытаться осваивать те земли, которыми пренебрегли племена длинноглазых. Разграничивающий две цивилизации барьер был не виден, но через него никто не мог проникнуть с агрессивными намерениями. Теперь он нивелирован, что дало возрасти агрессии длинноглазых. До остановки эту агресию круглоглазые жители страны Солнца могли сдерживать на уровне мысли. Круглоглазые вообще подавляли агрессию в длинноглазых, и не позволяли длинноглазым занимать земли круглоглазых, поэтому длинноглазым было неуютно на землях круглоглазых. Барьер же между двумя народами так и не преодолели: как ни старались жители Страны Солнца, они и не смогли полностью изгнать агрессию из длинноглазых. Светозар рассказывал, что он был еще мальчишкой, когда круглоглазые начали теснить племена длинноглазых. Тогда учитель Светозара, в память о котором Светозар дал имя маленькому непонятно откуда прибившемуся к нему мальчонке – Ясносвет, протестовал против действий главных суренов. Но уже и тогда никто не пожелал слушать эту линию суренов.

Когда великим суреном стал Светозар, на совете говорили, что температура на земле все возрастает, и они для растущего населения скорее всего не смогут освоить большую часть земли, но, наоборот, вынуждены сокращать свои земли, так как жара изгоняет их с обширных южных земель. Необходимо что-то делать, чтобы появилась возможность осваивать южные земли. Много было предложений, мало ли, но в итоге победила версия Яснира: для того, чтобы продолжать жить и развиваться человеческое общество должно изменить орбиту Земли вокруг Солнца. Ясень горько вздохнул: они до сих пор не признают, что тогда ошиблись и приняли неправильное, губительное решение. Они тогда были очень самоуверенны и считали, что они смогут и рассчитать все правильно, и энергию накопят в таком количестве, что ее хватит для смещения Земли. Они были гибельно самоуверенны, они считали, что учли все. Разве можно человеческому уму, пусть даже и развитого человечества учесть все… Какое самомнение!

Ясень вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. Он обернулся: огромный волк смотрел на него. Ясень замер. Ни одно животное в этих лесах никогда не пыталось напасть на сурена даже самой низкой степени посвящения, но после остановки, когда исчезли все нравственные ограничения, животные, словно мстили людям за столь бесцеремонное отношение к матери Земле – их общему дому. Кажется, волк пришел, услышав мои мысли. Что-то есть знакомое в его взгляде. Одновременно Ясень посылал волку успокаивающие мысли. Волк словно в нерешительности переставлял лапы. Ясень смотрел на него со спокойствием сильного человека, который крепче умом любого животного. Выражение морды животного изменилось, теперь в глазах волка было ожидание и молчаливая просьба. Где же Ясень уже видел этот взгляд? Но сосредоточиться и вспомнить Ясеню мешало, что ему приходилось продолжать смотреть в глаза волка и посылать ему спокойствие и мир. Наконец волк повернулся и побежал от Ясеня прочь. Мгновенно словно пелена спала с мыслей Ясеня: «Это же Слен. Он нашел мою мысленную волну и пытался через меня найти Соль». Теперь Ясень уже думал осторожнее. «Надо предупредить Соль! Или не надо», - Ясень углубил мысли свои, закрыв их от посторонних, - «нет, я лучше только посмотрю на нее, она не должна отвлекаться от молитвы». Ясень посмотрел через свой визуальный аппарат.

Соль стояла на четвереньках. Ее сильно тянуло, ее голова закидывалась, глаза были мутны, но в волчицу она не превращалась. Ее тело тряслось сначала мелкой, а потом крупной дрожью. Наконец ее руки и ноги подогнулись, она ткнулась лбом в каменный пол. Трудно выходит из человека заклятие. Когда-то она опрометчиво пожелала стать волчицей, за это ее желание и зацепилось колдовство – заклятие Слена. Теперь он делает все, чтобы сбрасываемое Солью проклятие не покрыло его обратным ударом. Он употребляет все усилия свои, чтобы отправить проклятие опять на Соль, вот она и мучается, - решил Ясень и повернулся к видеоприбору, чтобы увидеть берега реки. Где-то тут находится волк Слен. Да, вот Слен бежит вниз по реке. Волк внимательнейшим образом исследовал своими звериными чувствами все ручейки как впадающие, так и вытекающие из речки. Он искал Соль, искал с упорством загнанного зверя. Метнулся – исчез из вида. Ясень искал, не видно.

Ясень опять почувствовал на себе жесткий взгляд. Он едва успел повернуться и выставить перед собой посох, когда огромный зверь взлетел в прыжке на Ясеня. Тень его заслонила солнце, все вокруг почернело, но едва волк коснулся посоха Ясеня, как исчез, словно его и не было. Только смешанное чувство удивления и ужаса остались в сердце Ясеня.

«Кто это? - думал сурен, это явление было необычным. Ясень поднял голову к солнцу. Как оно стало теперь далеко, сколько в нем отчуждения. Такое ощущение, что до этого Бог был внутри солнца и вместе с лучами солнца земля и люди на ней получали чудную прекрасную энергию Бога – благодать. Истинно эта благодать давала им всем жить в согласии и развиваться. А после остановки Бог словно начал покидать солнце, Бог отделил солнце от себя, и оно теперь светит только своим светом и дает только свое тепло. Насколько же оно без божьего света опустошенное и недостаточное. Как мучительно неправильно жить без близости Бога. Бог прогневался на них за своеволие и отошел от солнца, и его благодать резко уменьшилась и может совсем исчезнет. Тогда исчезнут и люди. Откуда взялся этот темный фантом. Это материализовалось темное желание человека-волка, - пришло в голову Ясеню. Да, много необычных темных явлений стало происходить после остановки.

На всякий случай Ясень посмотрел через прибор на свой двор, на оставленных детей. Все было спокойно. Дети занимались работой по хозяйству. И только тревожные оглядывания детей то в одну сторону, то в другую, указывали, что им не хватает ощущения защищенности. Им одиноко и страшновато. Его сердце облилось теплом. Он чувствовал, что этих детей провидение послало ему. Дети станут его добрыми учениками. Это их одиночество есть первое их испытание, в которое он невольно погрузил их. Они испытание свое выдерживают. Словно тепло сердца Ясеня прикоснулось к каждому из детей. Их лица разгладились, дети заулыбались. В эту минуту Ясень увидел, что Иван бегом гонит коз к их загону. Аленка подхватила Митю и бежит прятаться в камень. Дети едва успевают забежать в жилище – камень. Ясень встревожено смотрит, что же там произошло. Словно сумрачная туча набежала на небо. Недоуменно Ясень поднял глаза: над ним сияло безоблачное небо. Но ведь его селение недалеко, если там туча, то ее должно быть видно на небе, в той стороне, где его дом. Должен быть виден хотя бы след тучи, тень ее. Что это? Ясень в волнении воззрился в аппарат. На поляне возле родника ходил большой, седой волк. Ясень узнал его. Это он только что нападал на него. Несколько минут волк постоял возле козьего загона, потом пошел к домику – камню детей. Его морда уверенно ткнулась во вход в камень. После этого волк трижды обошел вокруг камня, всякий раз толкаясь мордой в каменные окна. Наконец он подошел к камню, который был лечебницей Алексея. Долго и тщательно волк нюхал камень, потом погреб возле него лапами. Истончившийся камень лишь слегка крошился. В какой-то момент волк прыгнул, оперся на камень всем своим весом. Камень немного покрошился, тогда волк зашел с другой стороны, попытался оттуда покрошить камень, потом опять поменял место. Наконец, обрушив камень так, что не осталось даже крыши, волк начал внюхиваться в каменную крошку. Он был в эти минуты похож на токсикомана. Его шерсть на холке поднялась, хвост безвольно опустился, лапы уже стояли не крепко и потеряли свою пружинную готовность служить хозяину, они словно заплетались, как у пьяного. В какой-то момент волк, нанюхавшись, поднял лобастую голову и приоткрыл губы над клыками в страшной волчьей улыбке. Потом он подошел к многограннику видеоустройства и хрипло зарычав, прыгнул вверх на камень, но оскользнулся, упал. Волк нагнул лобастую голову, в его глазах мелькнула мысль, мысль, сформированная как у человека, но звериная мысль. Волк деловито потрусил туда, куда ушли Алеша и Ясень неделю тому назад.

-Надо возвращаться, надо успокоить детей. Надо их оградить, - Ясень начал было собираться, но решил на всякий случай глянуть, где находится волк Слен. Он с горечью отметил, что Слен нашел ту протоку, пройдя по которой можно было найти Соль. Ощущения у Ясеня были тяжелыми: надо было спасать детей, как бы они, напугавшись, не попытались убежать, но и Соли требовалась помощь. Такой выбор всегда тяжел и труден. Но Ясень долго не задерживался. Он посчитал, что Соль уже взрослая, настоящая сурена, которая, хоть ей и будет тяжело, но сможет сама о себе позаботиться, а дети они малы и еще не обучены, не способны отбиваться от темных проявлений. Они могут погибнуть или же могут оказаться перетянутыми на сторону зла, чего нельзя допустить, учитывая то, какой потенциал силы был у детей. Кроме того, Ясень чувствовал некоторую свою вину из-за того, что темный фантом волка смог по направлению его, Ясеня, мысли найти детей. Прошел день, ко второму дню к вечеру Ясень пришел к своему поселению. Пусто показалось ему возле камней. Ощущалось что-то чужое, враждебное.

Ясень обошел кругом камень, в котором находились животные. Козы находились внутри камня, хотя еще было не время их загонять в загон. После этого Ясень подошел к камню – дому, в котором жили ребята. Он осторожно постучал и почувствовал там, в камне сгущенный страх и настороженное молчание. Ясень подошел к оконному отверстию, покрутился перед ним, чтобы дети увидели его, а затем подошел опять к дверям.

Алена вышла встретить его. Она чинно поклонилась Ясеню, потом протянула руку и потрогала его. Только убедившись, что это действительно он, она повела его в дом. Мальчики стояли настороженные по сторонам двери, держа в руках дубинки. Ясень ощутил горечь и одновременно чувство удовлетворения. Его дети не собирались убегать, они собирались бороться. Только, конечно с простыми дубинками против темного фантома не поборешься. Впрочем, откуда детям знать, ведь раньше темных фантомов вообще не было, да и фантомы не могли причинять ущерб материальным предметам, а после остановки, тьма сгустилась и стала проявляться совсем в неожиданных и страшных событиях, предметах, которых раньше быть не могло.

После сдержанных приветствий, Ясень, чувствуя некоторую обиду детей, усадил их перед собой и тихо сказал: Я хочу, чтобы вы поняли меня. Я не могу сидеть возле вас, так как я приглядываю за этими местами: за лесом, за дорогами, за путниками и даже за деревнями длинноглазых, чтобы они не очень распускались. Разумеется, я не могу полностью убрать плохие деяния, но я стараюсь минимизировать их вредное действие. Вы на собственной жизни знаете, как распоясались в последнее время длинноглазые, ваше собственное сиротство этому подтверждение. Если бы нашлось крепкое село круглоглазых, в которое я бы мог отдать вас, на попечение в хорошую семью, я бы это сделал. Но вы сами прошли много дней по лесу и не видели ни одного селения круглоглазых, которое бы не было разорено. Я решил взять вас к себе, не оставлять же вас бродить по лесу голодными и холодными. Я хочу, чтобы вы жили со мной, но мои обязанности по досмотру за округой с меня никто не снял, поэтому я буду часто отсутствовать, мне надо выполнять мою миссию. Вы не должны на меня сердиться, у меня было много дел, да и сейчас еще остались недоделанные дела. Но я видел, что к вам приходил темный фантом волка. Это новое проявление тьмы. Я еще не полностью понял его, откуда он взялся и как с ним бороться. Это новый дух страха. Он принимает образ волка, но ростом он больше волчьего и сила у него великая. Его присутствие вызывает в людях страх и ужас. Я пришел сюда, чтобы в трудную минуту защитить вас, посмотреть свои книги и понять, что это за существо, принимающее образ волка, тогда я смогу определиться с заклинанием, которое сможет защитить нас от него.

И все же дети есть дети. Если старшие Алена и Ваня поняли объяснения Ясеня и приняли их, то Митя, самый маленький едва Ясень кончил говорить, сполз с лавочки, осторожно потрогал Ясеня за колено, убедился, что он из плоти и спросил:

-Почему тебя так долго не было?

-Я провожал Алексея, а по дороге мне понадобилось спасти одну сурену.

-Ты спас ее? А почему не привел ее к нам?- теперь уже Алена вступила в разговор

-Я поселил ее в особом домике, я помог ей настолько, насколько это возможно. Но спасти ее сможет только она сама. Так же как Алексея излечить сможет только он сам.

-А Алексей разве не выздоровел? – теперь уже Иван смотрел на Ясеня испытующим взглядом.

-Свет в Алексее одолел тьму, но не смог изгнать ее полностью. Камень остался полосатым. Дух страха сокрушил этот камень. Я опасаюсь, что дух страха сейчас преследует Алексея и хочет сокрушить его дух, как сокрушил его камень… - последние слова Ясень произнес совсем тихо. Примолкли и дети. Затем Ясень уже совершенно будничным голосом спросил детей:

-Вы сегодня коз обиходили?

-Они сегодня выйти боялись. Я козла-вожака даже за рога тянул. Не идет из загона. А все козы его слушают, только за ним и смотрят. Я помню, что вы козла не наказывали, говорили, что он опасность чует. Поэтому я их выгонять и не стал. Мы им травы нарвали да веток наломали, воды дали. Только они ели плохо, все больше прислушивались да пугались, - Иван смотрел Ясеню прямо в глаза. Ясень кивнул мальчику. На сердце у него потеплело. Вечернюю молитву они сотворили вместе. Ясень, чье видение было достаточно развито, почувствовал, что во время молитвы над ними словно лопнул какой-то информационный пузырь. Страх начал утекать. Ощущение гнетущей тяжести уменьшилось.

Неделя понадобилась Ясеню, чтобы перерыть все те книги, которые ему оставил Светозар и которые он сам сумел приобрести с тех времен, когда Светозара не стало. Просмотрев все книги, Ясень нашел только одно упоминание о духе – волке. Мол, явился он с юга, после сильной бури. Был столь силен и огромен, что следы его покрывали страхом целые города. При помощи молитв суренов, волк не пошел севернее, но на окраинные города он все-таки навел большой страх. И это было в период большой целостности молитвенного стояния суренов. Больше Ясень ничего про волка не нашел, понял он только, что перед большими катаклизмами и в дни больших нехороших перемен волк может появиться в Стране Солнца. Да, катаклизмы-то огромные и длятся уже не один год.

За период пока Ясень был с детьми, он учил их сосредотачиваться, вбирать воедино силу свою, Богом данную, собирать и беречь энергию, ибо только она, собранная, сбереженная сможет помочь в трудную минуту. Научил Ясень детей так же нескольким оберегающим заклятиям. Как-то все не совсем правильно получалось. Надо было сначала долго и тщательно учить детей внутренней сосредоточенности, собиранию драгоценной силы, не использовать ресурс на пустяки, которые можно преодолеть, не тратя силы света. При этом пропустить это все через себя и так научиться себя познавать. И только потом научать детей заклятиям. Но Ясень должен был пойти проведать сурену Соль, а оставить детей без защиты он не мог. Когда Ясень рассказал детям первое заклятие, то Алена в ответ на его предостережения пользоваться им только при нужде и ни в коем случае не баловаться заклятием, произнося его для забавы, сказала:

-Учитель, мы должны тебе говорить правду. Мы знаем это заклятие. Нам матушка говорила его еще тогда, когда только начались эти нападения длинноглазых на наши селения. Мы знаем это заклятие и пять других простых заклятий, связанных с ним, но мы побоялись пользоваться этими заклятиями против большого волка, чтобы не разрушить твое наложенное на это место заклятие. Мы его чувствовали, оно нас охраняло постоянно, только от волка не уберегло, - Алена опустила голову, скрывая свою улыбку.

Ясень коснулся серединой ладони ее макушки:

-Ты улыбаешься, что я учу вас старому, простому заклинанию. Да, оно простое, и оно безвредное. Его нельзя повернуть против тебя. Поэтому такие заклинания были раньше заклинаниями общего пользования. Такое заклинание не разрушит магию этого места. Но запомни, что и простое заклинание может оказаться достаточно сильным, чтобы охранить человека, ибо сила такого заклинания зависит от силы человека и от внутренней веры человека, которая вложена в это заклинание. Если его протарабанить на бегу, между делом, скороговоркой, то оно и от камешка, летящего не убережет, а можно столько силы вложить в заклинание, что оно и лавину горную остановит. Эти заклинания просты и не опасны для произносящего заклинание, но есть много обоюдоострых заклинаний, таких, которые могут ранить и даже убить того, кто произносит их, если неправильно произнести хотя бы одно слово. Такие заклинания нельзя произносить второпях, на бегу, это смертельно опасно. Да, сначала я тебе говорю простые заклинания, а сила их действия будет зависеть от силы твоего духа.

Аленка уже стояла с полным внимания и смирения лицом. Митя и Иван слушали их, стоя рядом с Аленкой, каждое слово Ясеня они впитывали в себя, каждый жест. Когда Ясень обратился к мальчикам, спросил, все ли они поняли, то мальчики только закивали. Мир и покой установились в селении Ясеня. Если бы не незавершенные дела, можно было бы жить спокойно, но не давали покоя незавершенные дела: надо было убедиться, что все нормально с Алексеем, пора было проведать Соль. Волновал Ясеня длинноглазый – человек, принимавший без меры волчье обличие. Его действия могли привести к тому, что в лесу мог появиться волк с интеллектом человека и звериными желаниями. Такой хищник очень опасен для всех зверей в лесу. Где-то в душе Ясень чувствовал, что такой волк может наброситься и на человека, хотя вся душа Ясеня противилась такой мысли, ибо от начала времен звери не нападали на человека. Особенно опасно было появление такого зверя в здешних лесах сейчас, когда земли Страны Солнца уходят под воду, и люди вынуждены бежать на юг в другие земли, то есть сюда и даже в более южные части земли. Еще неизвестно, как долго будет нарастать охлаждение земли. Да, даже если этот волк решится загрызть только одного человека, то он внесет в информационное поле земли понятие, что на человека можно напасть, его можно загрызть и можно даже съесть. Тогда многие животные земли станут опасны для людей Страны Солнца, и это начнется именно сейчас, когда люди Страны Солнца становятся бездомными и бесприютными…. Да, Слен стал для Ясеня одной из главных проблем. Приходилось Ясеню опять оставлять детей одних. Вечером перед уходом, они сидели дружно после ужина и вечерней молитвы в камне, где жили дети.

-Я должен опять идти, мои ученики, дела мои требуют моего вмешательства. Я не пожалел, что взял вас в свое селение, но я должен спросить вас, возможно, вы жалеете, что пришли сюда и начали жить со мной. Вероятно, вы шли к кому-то из своих родственников, кто мог бы вас принять и уделять вам гораздо большее внимание, чем его могу уделять вам я. А я непрошено – незвано вмешался в вашу судьбу? – Ясень замолчал, оглядев детей. Первое их согласие жить с ним было порождено их долгим одиночеством без взрослых и верой, что они будут теперь рядом со взрослым человеком, но у Ясеня не получалось все время быть с ними рядом, посвятить себя этим детям. Он не оправдал их ожиданий, теперь они знают, каково это жить с ним, готовы ли они, хотят ли быть под его опекой, а значит жить во многом самостоятельно, но все-таки с взрослым человеком.

-Дяденька Ясень, мы тебе в тягость? Мы тебе мешаем? – растерянный голосок Мити прервал теплое молчание.

-Нет, Митя. Вы у меня чудесные помощники: и дом присмотрен, и козы выпасены, и огород обихожен. У меня вы сами получаетесь без догляду, без доброго взрослого досмотра, как это положено детям. Я тревожусь за вас.
-А куда мы теперь можем пойти? – спросила внезапно охрипшим голосом Аленка, - нашу деревню длинноглазые разорили. Мы спаслись лишь потому, что были в лесу, а когда увидели длинноглазых – в дупле спрятались. Три дня там сидели, Вся деревня сгорела. А людей они всех убили. Мы потом вернулись в деревню, там волчица все бегала по пепелищу, нюхала пепел и плакала. Потом мы пошли в деревню к моей тетушке. Мы долго шли лесом и даже заблудились, потому что дорогой идти боялись. Дорогой теперь длинноглазые ходят. Там тоже все было сожжено, пепел был уже холодный, а запах горелого все равно чувствовался. Я не знаю других родственников, мы просто пошли в сторону противоположную от деревни длинноглазых, мы искали деревню, чтобы там жили люди, как мы с круглыми глазами, и чтобы они приняли нас, помогли нам. Мы долго шли, но так и не нашли ни одного целого селения. Мы уже думали, что мы остались одни в целом свете. А потом мы увидели Алексея, но мы уже всего боялись и очень хотели есть. Мы не поверили, что встретили человека, который позаботится о нас. Мы попытались увести его лошадь. У длинноглазых кони подпускают к себе чужих людей. А конь Алексея нас к себе не подпустил. И мы испугались, что встретили сурена, и грозный сурен нас сейчас накажет, отдаст длинноглазым, а он собой пожертвовал, чтобы нам помочь. Нам никто не нужен, только не отправляйте нас опять бродить по лесу, нам там было очень плохо.

Неожиданно вступил Митя:

-Дяденька Ясень, не прогоняй нас. Мы и огород управим, и за козами присмотрим, Некуда нам идти. Ты последний круглоглазый, - на лице у Мити было столько тоски, что Ясень привлек мальчонку к себе

- Я не собираюсь вас никуда прогонять, просто я сейчас пойду в Покрай и могу отвести туда вас. Но предупреждаю вас заранее, что в Покрай тоже набегают длинноглазые, но там еще живут женщины – жрицы. Я могу отвести вас к ним, если хотите. Если не хотите, то я все равно скоро опять пойду по делам, а вы останетесь одни дома. Живите потихоньку, не забывайте оберегающие заклинания. Каждый вечер и каждое утро все вместе всей душой проговаривайте его. А я обязательно вернусь, я помню о вас как о своих детях.

Аленка всхлипнула и спрятала лицо в ладошки, а Ваня несмело подошел к Ясеню и положил ему на плечо свою голову. Ясень ощутил сильнейшую энергетику благодарности. Она исходила сразу от обоих мальчиков. Да, мальчики были наделены большой силой, и отводить их в Покрай, когда там нет даже старшей сурены – это погубить их дар. Но он должен был спросить согласия детей и сказать им, что они могут пойти в Покрай, чтобы потом, когда они вырастут, они не упрекнули его, что стали подобно ему, Ясеню, подобно Светозару - изгоями. Хотя последовавшие после остановки события целиком доказали правоту Светозара, никто не посчитал нужным признать его правоту, и никто не вернул его в число великих суренов пусть и посмертно. Казалось, если раньше Светозару не прощали того, что он шел против всех, то теперь Светозару не могут простить, что он оказался прав.

Ясень шел очень быстро, почти бегом, но очень быстрые его шаги не значили, что он забывал внимательно смотреть и слушать. Перво-наперво он направился к своему наблюдательному пункту. Оттуда он быстрыми просмотрами поискал волка Слена, не нашел. Когда он заглянул в камень, в котором жила сурена, он почувствовал, как холод пробежал по его спине. Камень – убежище стоял посреди мелководного течения реки. Внутри камня творилась горячая молитва. А вокруг камня на расстоянии полутора-двух метров от камня ходил по кругу огромный волк. Ясень сразу же выключил дальноглаз и замер. Он старался не впускать на поверхностное мышление взроившиеся в нем мысли, так как стоило только ему подумать о сурене или о большом волке, как тот, о ком он подумал, мог проникнуть в мысли Ясеня, а ведь он не один, у него дети. Мысли о детях Ясень не допускал даже чуть мелькнуть на поверхности мышления. Но видимо то, что он, увидев волка, мельком о нем подумал, уже проделало к Ясеню путь чужой мысли. Ясень почувствовал, как голову его сдавило словно железными пальцами, затем он ощутил, что роются в его мыслях. Ясень знал методы защиты и решил дать понять непрошенному вторгшемуся в его мысли сознанию, что оно ведет себя неподобающе.

Ясень сел в позу медитации, сложил соответствующим образом руки и ноги и начал твердить мантру: «Тот, кто лезет без разрешения в чужие мысли, не может быть сильным магом».

Ясень, после того как повторил эту фразу несколько раз, почувствовал, что мысли его уже перебираются не с такой скоростью, как вначале. Тогда Ясень начал повторять новую мантру: «Тот, кто лезет без разрешения в чужие мысли, слабеет с каждой прочитанной чужой мыслью». Чужое сознание еще пару раз шевельнуло мысли Ясеня и все. Когда кто-то заходит в чужие мысли, он не может закрыться от мыслей хозяина, это обоюдоострый процесс. Входящий в чужие мысли поневоле принимает на себя все, что о нем думают. Ясень с благодарностью вспомнил Светозара. Но тут же почувствовал просто физически приближающуюся угрозу. Он прижался спиной к дереву и попросил у дерева укрытия. Но дерево тоже чувствовало большую угрозу, и просило укрытия у Ясеня. Приближалось что-то страшное. Всей силой души своей Ясень начал творить заклинание оберега, сложное заклинание. Ясень не захотел использовать заклинание, которое он дал детям. После остановки в мире резко усиливалось зло, оно научилось творить противозаклинания, поэтому Ясень побоялся, что дух-волк, ознакомившись с заклинанием, составит противозаклинание, тогда данное детям заклинание не спасет детей. Поэтому Ясень не стал произносить то заклинание, оно отдано детям и должно было какое-то время хранить детей, Ясень для защиты себя произносил другое заклинание, сложное, крепкое, действенное.

Дух-волк стоял перед Ясенем на своих еще больше подросших четырех лапах и сурово взирал на Ясеня. Ясень понял, что заклинание не действует против волка в полной мере, так как волк не должен был видеть Ясеня, а он видел, но Ясень продолжал творить заклинание. Дух-волк смотрел на Ясеня, как на неразумного дитя, и гнев вспыхивал в его зеленых глазах. Наконец дух-волк с силой ударил мощной лапой о землю. Сзади Ясеня дерево задрожало и начало клониться к земле. Дерево падало не на Ясеня, а в противоположную сторону. Ясень был недоступен волку, так как стоял посредине магического круга. Но под Ясенем выворачивались корни дерева, и магический круг разрушался. Ясень шагнул вперед и в сторону, выходя из магического круга. Дух-волк опять гневно ударил лапой о землю. Теперь сосна изменила свой наклон и начала падать на Ясеня. Ясень сосредоточился на том, куда упадет сосна, чтобы определить, куда ему шагнуть в роковую секунду. Секунды разделились на десятые и сотые доли, и в каждой доле была возможность услышать чей-то голос, он звучал в голове Ясеня. Голос звал: «Иди ко мне.»

Ясень с трудом уловил последние сотые доли секунды и бросился назад в магический круг. Так он избежал удара сосны. Однако корни сосны вырываясь из земли образовали яму. Ясень, прыгнув в магический круг, провалился по пояс. Маг укорил себя мысленно: «Как же я не предусмотрел, что могу провалиться.»

Волк-дух начал медленно подходить к Ясеню. Зверь будто и не топал по земле, но с каждым его шагом Ясень проваливался в землю на несколько пальцев. И вот он уже провалился в землю по шею. Волк-дух приблизился к Ясеню лицо в лицо, глаза в глаза. Ясень смотрел в глаза волка и понимал, что это конец. Не обращая больше внимания на волка, он попрощался мысленно со своим Учителем, попросив прощения, что не передал данную ему мудрость новым ученикам, не успел. Потом Ясень обратился мысленно к солнцу, вернее к Богу, который раньше был солнцем. Он с жаром души, прощающейся с телом, произнес молитву, он даже немного прикрыл глаза, чтобы не видеть этот холодный пронизывающий взгляд своего убийцы. Ясень весь обратился в молитву. Когда он открыл глаза, духа-волка не было видно. Тело Ясеня было плотно окружено землей. Ясень попробовал пошевелить ногами, с трудом, но ноги были подвижны, потом он пошевелил руками, руки тоже с трудом могли шевелиться. Кажется, он не был зажат в трещину в земле. Надо было выбираться. Двигался он очень долго и мучительно прежде, чем сумел высвободить руки, отгрести руками землю от шеи и груди, начать нормально дышать. Уже ночь спустилась на землю, когда Ясень, с трудом подтягиваясь и переваливаясь с боку на бок, сумел выбраться на поверхность. Ясень закрыл глаза. У него не было сил стоять и даже сидеть. Казалось, земля и глаза духа-волка выпили из него всю жизненную силу. Впервые Ясень ощутил, что здесь, где был дух-волк. вся земля пропиталась жесткой, тяжелой энергией страха, исходившей от духа-волка. Привычная магия здесь как будто и не действовала.

«Почему он не убил меня?» - думал Ясень, - «неужели дух-волк решил, что я не выползу? Знал ли дух-волк силу людей, посвятивших свою жизнь свету. Свет защитил Ясеня? Как хотелось бы этого. Хотя может дух-волк планирует, что однажды перетянет Ясеня на свою сторону?» Ясень почувствовал холод по спине. Темные силы всегда жаждали перетянуть на свою сторону светлых людей, причем, чем светлее был человек, тем больше было радости тьме, если удавалось его подчинить. Ясень не верил в альтруизм волка – духа, значит, Ясень ему зачем-то нужен. Без сил, без магии… Зачем? Проще взять кого-то, кто не имел сил магии, и командовать им как марионеткой. Или все-таки волку-духу запрещено высшими силами убивать людей света? Поэтому он отнял у Ясеня все его магические силы, чтобы лишить Ясеня возможности сопротивляться, чтобы Ясень не мог мешать темным. Ясень пока физически был совершенно бессилен, перебирал в своем уме всевозможные варианты причин, почему волк-дух оставил его живым. От варианта, что волк-дух хочет сломить его волю и сделать своим слугой, до варианта, что волк-дух случайно с кометой попал на землю и таким образом просто изучает людей. Ясень просто привлек его внимание. Ясень еще обдумывал много вариантов, пока не понял, что дух-волк привлек излишне много внимания Ясеня, в то время как тело сурена, пережившее тяжелую встряску, требует внимания и любви хозяина. Ясень обратился к своему телу. Мысленно он поговорил с каждым пальчиком, с каждым суставчиком, каждой косточкой и мышцей, каждому органу тела своего он послал свою любовь. И каждый орган тела его почувствовал его любовь и внимание и отозвался радостным покоем, каждого Ясень спросил, что у него болит, и каждому послал мысленно выздоровление. Весь остаток ночи Ясень пролежал, не двигаясь, он только приглядывал, как нездоровье уходило из тела, изгоняемое любовью. Утром Ясень отправился к камню, в котором он поселил сурену. У Ясеня было подозрение, что духа-волка создала или вызвала сурена, чтобы охранять ее. Ясень знал о таком заклинании, но Светозар просил его не пользоваться таким заклинанием, ибо такой охранник мог повредить кому-нибудь, а настоящий маг никогда никому не вредит, он врагов просто отгоняет, отводит им глаза или отпугивает. Сурена Соль была высокопосвященной особой, она наверняка могла вызвать волка-духа, оборонять ее ото всех, вот этот охранник до Ясеня и добрался. А может Слен использовал узнанное от какого-то сурена заклинание, направив его на Соль. Слен не знал всей силы и всех возможных результатов заклинания, поэтому при снятии заклинания появился этот волк-дух. Известно, что при снятии заклинания оно возвращается на того, кто его наслал. Возможно Слен со своей примитивной магией при помощи тьмы, которая все возрастает на земле, сумел возвращающееся заклинание превратить в этого волка – духа? Ясень сам на себя цыкнул: «Пора пойти к сурене и разобраться, надо и ее проведать, как там она. Чем больше о духе-волке думать, тем больше он может набрать силы». Всю дорогу Ясень старался не думать о волке, нельзя было думать и о детях. Ясень по его воспитанной еще Светозаром привычке думал молитвы. Только на несколько секунд, положенных для времени связи с Беляной, он отвлекся и попросил ее продолжить насколько это возможно следить за Сленом. После этого он собрал свои мысли и установил мысленный барьер. Он, разумеется, не был самонадеян настолько, чтобы считать, что полностью защитил свое мысленное пространство, но он предпринял определенные методы самозащиты. Ясень надеялся, если его мысли не будут безгранично разлетаться от него в пространство, дух-волк не сможет быстро найти Ясеня. Он не сможет опять начать опасную, непонятную для Ясеня игру с ним. Ясень сознавал, коли дух – волк уже трижды проявил к нему свой интерес, вряд ли он оставит Ясеня без своего внимания. Но Ясень помнил о своих начатых делах и хотел, чтобы волк не мог помешать ему, довершить начатые дела. Сурен опять же хотел успеть до новой встречи с волком узнать, хоть что-то о своем преследователе. Ясень сосредоточился на движении, надо было спешить. После встречи с духом – волком Ясень очень ослаб и двигался с трудом, но к вечеру он все же оказался невдалеке от камня – жилища сурены Соль.

Примерно за сто метров от того места, где стоял камень, когда еще за деревьями не было четко видно камня, и только был слышен говор ручья, Ясень ощутил в воздухе напряжение страха. Ясень выключил все мысли и пошел по направлению к камню – жилищу сурены, весь напряженный, пытаясь уловить не только волны страха, но и волны угрозы. Страх вокруг сгущался. Когда до камня оставалось около двадцати шагов, страх стал почти видимым. На ветках, на земле, за кустами словно из тумана сформировались человеческие фигуры, они были очень неплотные, но от них веяло мертвящим ужасом. Причем, чем ближе к ручью, тем более материальными казались эти фигуры, тем более четко они были обрисованы. Их лица были выжидающе повернуты к Ясеню. Ясень осторожно прошел мимо неподвижных фигур и посмотрел на камень. Мелкое и достаточно широкое русло ручья не было заполнено мороком человеческим, но вокруг камня – жилища по кругу ходили призрачные фигуры волков, огромные и жуткие. Ясень сразу понял, что эти призрачные фигуры не есть настоящие духи – волки, они лишь порождения духа – волка, сидевшего верхом на камне. Что-то в нем теперь напоминало хищную птицу, он больше походил на сокола, чем на волка. При этом он всей своей тяжестью давил на камень – жилище, в котором жила Соль. Ее молитва столбом вылетавшая из камня и тянувшаяся до неба была столь сильна, что этот столб пронизывал духа-волка и тот уже почти не замечал вокруг ничего. Ясень постарался пройти мимо жилища Соль вдоль берега реки, не оглядываясь, не думая о том, куда он идет. Сурена Соль находится под самой мощной охраной, и Слену к ней сейчас точно не пробраться. Ясень шел очень тяжело и медленно. Казалось все крохи сил, какие у него были, он потерял под куполом страха. Ощущение было такое, что страх не отстает от Ясеня, продолжает вытягивать из него силы. Ясень начал молиться, благо, наступило время молитвы. Найдя подходящее место, Ясень опустился на колени. Солнце оказало Ясеню милость. Он почувствовал, что силы его восстанавливаются, что появляется энергия, а вскоре над головой послышался хлопок. Ясень почувствовал, что пузырь страха, который прилип к Ясеню, когда он выходил из большого, сотворенного волком – призраком пузыря страха, лопнул. Ясень очертил вокруг себя тройной магический круг и тут же уснул. Он не видел, как разлетевшиеся было, клочья пузыря страха собрались воедино, сгруппировались, слиплись и превратились в структуру похожую на человека, который внешне даже повторял черты Ясеня, только это подобие было темным, практически черным по структуре похожим на новую, черную кровь Земли. Существо это подошло к краю магического круга и легло максимально прижавшись к кругу. Ему, видимо, нужно было быть максимально ближе к тому, кто явился формой - матрицей для появления и существования этого, назовем его попросту человека – копии. Он даже старался повторить позу, в которой спал Ясень, каждое движение, вдох и выдох.

Утром Ясень проснулся, чувствуя во всем теле состояние разбитости. Он еще не открыл глаза, но ощутил присутствие чего-то тяжелого, недружелюбного. Мысленно он прошел по ближнему кругу, поискав мыслящее существо, но никого он не нашел. Тогда Ясень поднялся, встал на колени, не выходя из магического круга, и принялся молиться. Слова молитвы ложились на язык тяжело, трудно, словно Ясень забывал слова или даже не мог пошевелить правильно языком, чтобы произнести нужные слова правильно. Но ведь Ясень не мог ни с того, ни с сего забыть слова молитв, это был морок, заклятие. При этом каждое вытянутое из памяти слово, словно поднимало Ясеня, придавало ему сил. Однако тьма была рядом, она была практически ощутима. Ясень понял, что ему с такой грязью на душе нельзя идти в Покрай, ибо он может занести тьму людям города. Надо пойти в одно из убежищ и там отмолить себя, очистить грязь с души. Раньше так быстро только от одного страха тьма не могла столь сильно заморочить душу. Тьмы стало так много после остановки, и она продолжает становиться сильнее. Поэтому даже небольшой испытанный страх может сильно утяжелить душу. Наконец Ясень произнес все слова молитвы, полностью провел утренний ритуал. Утреннее солнце и свершенный ритуал придали сил Ясеню. Тягостная пелена спала с его глаз. Ясень внимательно осмотрелся и увидел черный, словно из земной крови силуэт. Откуда это взялось здесь? Что это значит? Ясень посмотрел вокруг и увидел, что за магическим кругом, совсем рядом вмятина точь-в-точь такая же по форме, как та, которую оставило его тело. Только после его тела трава уже поднимается, а после той сущности, которая лежала рядом, копируя его тело, трава начала жухнуть, вянуть, она сгорала.

«Эта сущность направилась за мной. У нее явно ко мне не дружеское отношение. Как только я уйду, эта темнота переползет на мой след. Кто знает, что от нее может пуститься по моему следу», - подумал Ясень, вспомнив сурену. Ясень стоял в нерешительности. Он не мог оставить свой след, без обережения его, ибо понимал, что сущность темная может на его след сделать ему заклятие. Подумав, Ясень решил не уходить никуда, а восстановить свою магию на этом месте. Здесь и прожить какое-то время, пока он не разберется с этой темной сущностью. А для укрытия от дождя, он построит шалаш. Нужно было найти для еды ягод. Ясеню предстояло провести в молитве много дней прежде, чем он очистится от тьмы в себе, а, уж, что будет со странным черным копиром, Ясень не мог пока предположить. Ясень восстановил и укрепил дополнительными заклинаниями магический круг, причем он применил такое заклинание, чтобы все темное чувствовало себя поблизости от круга некомфортно и стремилось уйти прочь. Затем, прочтя заклинание, защищающее его след, Ясень принес из леса несколько жердушек, натаскал веток и принялся за работу. Вбив жердушки в землю, он начал закрывать их ветвями. Черная фигура легла на землю. Ясень старался не трогать ее, но она была слишком, уж, близко от его стройки. Поэтому все-таки две стружки отлетели прямо в тело этой формации. Мгновенно Ясень ощутил некоторую боль. Он вытащил щепки из лужи. Хоть лужа была черной, следы на стружках были кровавыми. На руке и на боку кожа у Ясеня стала поцарапанной, хотя раны оказались небольшими. Ясень доделал шалаш, после чего пригнул несколько веток, прикрывая темную фигуру.

Ясень знал, что есть магия: создав фигуру человека, оказывать через нее на человека влияние. Светозар предупреждал, что эта магия двоякая, ею иногда пользовались сурены Страны Солнца. Они вылепляли фигурку из пластичного материала, наделяли ее именем и следили за ее состоянием, когда человек, именем которого названа фигурка, уходил в поход. Если на фигурке проступала кровь или видно было, что что-то неладно с руками или ногами. Сурен, вылепивший фигурку и следивший за нею, начитывали над фигуркой заклинания необходимые для выздоровления или для облегчения боли, словно сам человек был рядом с ними. Ясень не думал, что эту магию можно использовать во вред. А теперь он увидел вредное действие такого создания дубля человека. «Это из-за остановки», - решил Ясень, теперь эту методику помощи используют во зло. Все переворачивается. Ясень пытался вспомнить, как остановить единение фигуры и человека, но не мог вспомнить. Как теперь ему быть с этой темной фигурой? Как ему отсоединить от себя это порождение темных эманаций? Почему он получает раны, когда задето оказывается это порождение тьмы, не может быть, чтобя Ясень был соединен с ним ментально или астрально? Но как происходит влияние? Поскольку на первом месте, где молился Ясень, теперь стоял шалаш. Надо было создавать еще место для молитвы у входа в шалаш. Ясень вышел из шалаша, очертив круг, вошел внутрь круга и начал вечернюю молитву. Он читал знакомые слова, и наполнялись они для него новым смыслом. Когда солнце, уходя, поцеловало Ясеня своим прощальным лучом, Ясень повернулся, собираясь встать и возвращаться в шалаш. Ясень замер. Возле него, снаружи по отношению к очерченному кругу, чуть сзади и сбоку стоял на коленях тот, кто недавно еще лежал на земле, только тогда он сохранял позу спящего Ясеня, а теперь он принял позу молящегося Ясеня. Жестокой насмешкой он стоял рядом с кругом, максимально близко от Ясеня. Ударить его было нельзя – это было все равно, что бить себя. И опять перед Ясенем встал вопрос: кто и зачем приставил эту темную сущность к Ясеню. После того, как Ясень понял, что каким-то образом он связан с этим сгустком земной тьмы, то он думал, как сохранить свою черную копию от посторонних воздействий, дабы никто не повредил ему, а соответственно не проявились бы раны у Ясеня. Ведь после того, как Ясень вымолит себе назад чистоту души, то он должен будет уйти отсюда. Но, такая ситуация, видимо по решению темных сил, была бы слишком легкой для Ясеня. Волк-дух оказался более изощренным, чем думал Ясень. Кажется, темная фигура - это страж, и напущен он на Ясеня волком – духом. Что же Ясень решил пока не сходить с места, но продолжать молитву до самого утра. Он чувствовал, как тьма страха, вошедшего в него, плещется внутри него. Именно тут, открытый всем ветрам, всем веяниям ночи, он будет молитвенником ради спасения, ибо выходить из поля молитвы было очень опасно. Надо вновь и вновь создавать молитвенное поле. Да, его будут подхватывать и уносить легкие сущности, которые могут прилететь на ощущение молитвы, поэтому надо не прекращать молиться, дабы сохранить оберегающее молитвенное поле. Выходить из круга непредсказуемо опасно. Ясень ощущал не только тьму физическую, но и тьму духовную. Он опять начал молиться. Он настолько сосредоточился на молитве, что, казалось, ощущал, где и в какую минуту находится солнце. Даже если солнце было по другую сторону земного шара, Ясень двигался вместе с ним лицом на восток. Первые лучи зари он встретил, взирая на восток. Ясень чувствовал себя, словно закутанным в кокон молитвы. Он повторял и повторял слова молитвы, и постепенно память его стала освобождаться от морока, слова молитвы вспоминались все легче. На утренней заре Ясень провел полный ритуал молитвы восходу солнца, и далее продолжил свою молитву. Свет охватил лес и пригорок, на котором молитвенно стоял Ясень, наш герой покосился на темное изваяние, сопутствовавшее ему со вчерашнего дня. Темный истукан тоже стоял на коленях, повернувшись лицом к востоку. В этот день Ясень так и не поднялся, он только продолжал осторожно передвигаться по кругу, согласно вращения солнца. Его вращение повторял и истукан – это странное создание волка – духа. В первые дни молитвенного стояния Ясень пил росу, упавшую на травы, но к третьему дню стояния он почувствовал, что необходимо принести воды. Принеся воды, Ясень решил зайти внутрь своего шалаша. Странно шалаш стоял внутри магического круга, но при этом внутри него ощущались следы чужого проникновения. Ясень внимательно огляделся, входили будто не через дверное отверстие. Маг посмотрел на широкую щель в стене шалаша. В это время что-то шевельнулось на полу. Это тоже была фигура, созданная из тьмы земли. Но она была похожа на сурену Соль. Ясень отпрянул от нее. Творение протянуло ему руку с кусочком бересты. На бересте было написано: «Посылаю вам помощницу, подаренную мне великим волком Осиром, пришедшим из глубины земли. Она сумеет помочь вам там, где могла бы помочь я, если бы не несла на себе заклятие».

Ясень с удивлением смотрел на это подобие женщины. В душе его все поднималось против ее появления в его жизни. Ясень вспомнил купол страха, окружавший камень, где укрывалась Соль, вспомнил он свой ужас при виде темного творения похожего на него – Ясеня. «Соль ведь не знает, что у меня появилось мое собственное черное повторение, она послала мне свое, чтобы я понял, что с ним делать. Она была не в силах видеть эту темную фигуру перед собой. Это и крик о помощи, и рассказ о том, что возле сурены Соль происходит».

- Больше она ничего мне не написала?

Фигура, похожая на Соль, отрицательно покачала головой.

-А ты можешь говорить или писать?

Фигура сделала рукой движение, как будто писала.

-Спроси его, Ясень кивнул на творение, которое все еще продолжало стоять на коленях возле его места молитвы, - зачем он здесь. Подробно расспроси, потом мне напишешь.

Ясень чувствовал, как в его душе плещется недовольство. Это проникшая в его душу тьма, жаждала занять его душу. Ясень мысленно воззрился в свою душу на свое недовольство и попытался отпустить его. Ему стало легче. Поэтому он вновь встал на молитву.

* * *

Тем временем Алексей попрощался с насельницами монастыря города Покрая. Он не мог уехать сразу, поскольку насельницы ожидали каждый день нападения и раззора от длинноглазых. Но прошло довольно много дней, а длинноглазые не являлись. Алексей же тем временем сумел помочь старшей из насельниц организовать жизнь и быт насельниц, а также организовать их оборону против возможного нападения длинноглазых. Опасаясь оставить насельниц без помощи, Алексей прошел мысленно по следам напавших на Покрай длинноглазых и определил, что они вернулись в деревню. Отметил он так же, что пока длинноглазые нападать на Покрай не собирались. Этот поиск отнял у Алексея много сил, а насельницы требовали, чтобы он нашел им их сурену. На что Алексей заметил им, что сурены Соль у длинноглазых нет, ее освободил Ясень. Ясень очень сильный сурен, он закрыл и себя, и Соль от проникновения чужих мыслей. Насельницы отпустили Алексея. Они договорились, что Алексей уедет в Страну Солнца за Перосветом и теми людьми, которые вверились ему. Им в городе Покрае будут рады, согласие на их переселение было получено.

Едва Алексей выехал из полуразрушенного города, как ощутил непонятное беспокойство. Ему казалось, что кто-то следит за ним, наблюдает каждый его жест, каждое движение. Его конь, всегда хорошо чуявший чужого, обычно указывал Алексею с какой стороны ожидать удара. Однако на этот раз он не проявлял своих качеств боевого коня. Он просто испугался и начал, приседая, пятиться. Наконец, тревожно заржав, он бросился назад за городскую стену. Алексей, чувствовавший тревогу, спешился и вышел из-за стены на два шага и постарался просканировать мысли всех существ, которые были за стеной, причем он мог сканировать даже простые мысли животных, на которые были способны высшие из них. Но он так и не смог найти ничьих мыслей, которые угрожали бы ему, правда не было и обычной тихой мысленной примитивной болтовни животных. Тишина. Алексей довольно долго стоял, сканируя лес, поле и дорогу. Неведомая опасность ждала его, но не ехать он не мог. Надо было выполнять поручение, да и Пересвет обещал ему, что будут опасности, он же должен суметь их преодолеть. Несколько раз Алексей направлял коня выйти за городские ворота, но тот тревожился, пятился назад и никак не шел вперед. Конь явно отказывался выходить за ворота. Наконец Алексей не выдержал, он снял со спины коня свой нехитрый скарб, забросил узел себе через плечо и вышел за ворота один. Ощущение одиночества перед лицом неизвестной опасности придавило Алексея. Опираясь на свой меч, он сделал шаг, другой, третий. Опасности не было видно, но она витала в воздухе. Когда Алексей сделал третий шаг, то чуть не повернул назад, он чувствовал, висящую над головой угрозу, и все же шел. Он вспомнил Ясеня, как тот напутствовал Алексея, что надо идти по каменной дороге, не сворачивая.

Вышел Алексей утром, но уже к обеду ноги его налились свинцом. Чувство тяжести было неимоверно огромным. В сердце молодого сурена стучался страх. Алексей, помня, что Ясень обещал ему пусть и незримо помогать в дороге, продолжал идти вперед. Вечером он встал на молитву и огляделся. Поразительно, но город Покрай еще виднелся вдалеке и словно звал своими развалинами.

«Как медленно я иду. Что-то неладное происходит. Словно дорогу мне кто-то заговорил». Алексей мысленно позвал Ясеня, но в ответ ничего не почувствовал. В мысленном пространстве пребывало какое-то ватное безмолвие. Алексей не слышал даже мысли насельниц города Покрая, хотя сам город был ему еще виден. Алексей задумался, что бы это могло означать. Он всегда мог быстро найти выход из трудного положения, поэтому-то именно его и избрал Пересвет для такой миссии. Алексей после небольшого раздумья решил, что кто-то невидимый, кого так пугался его конь, перекрывает Алексею возможность мысленного общения. Кто это и где эта непонятная сила находится. Алексей начал осторожно исследовать мысленный горизонт. Он постепенно начал ощущать эту невидимую преграду. В стороне города Покрайна находится невидимое ватное пространство, в этой неколебимой массе гаснут его мысли и мысли тех, кто к нему обращается, но при этом пространство назад в сторону города Покрая наполнено меньше, чем впереди и в стороны по отношению к Алексею. Густота гасящей мысли субстанции впереди и по бокам от Алексея становилась такой, что Алексею показалось, он там даже свои собственные мысли не слышит. Сурен физически ощутил густоту темного пространства и задумался. Это явно не было сделано Ясенем. Появился некто чужой, очень сильный, он пожелал отделить Алексея от мыслей других людей. Кажется, он не очень дружествен. Но кто это. Алексей еще раз прощупал мысленно пространство: наибольшее загустение было вправо и впереди. Вдруг Ясень так же блокирован этой непонятной, недружественной энергией, вдруг это Ясень и есть одно из этих загустений. Он блокирован и поэтому не может помочь. Но кто же это так уверенно вмешался в нашу жизнь? Алексей уснул, а утром сделал заговор на ноги, на руки так, чтобы никто не мог выпивать из него силу. Умывшись росой, ее же и попив, Алексей отправился дальше по дороге. Его меч, был вставлен в деревянные ножны – посох сурена. Такой нашел Алексей в монастыре Покрайна. Он спросил у старшей насельницы разрешения взять посох, она разрешила.

Алексей шел по дороге, и мысли его более не порхали легкими крылышками по пространству, но прижимались к нему одинокими испуганными птахами. Постепенно из общего количества разрозненных мыслей начала преобладать одна, ее смысл был примерно таков: «Зачем я иду туда, зачем. Не стоит никуда идти. Надо самому собрать насельниц и отправляться на юг, пока это пространство еще не захватили длинноглазые. Небо казалось темным и мрачным. Идти было легче, чем накануне, но густота преследовавшего его морока, казалось, заслонила само солнце. Алексей чувствовал со стороны неба угрозу. Вскоре на небе, темнеющем общим серым фоном, появилось облако в форме волка. Оно не просто плыло, но словно медленно и торжественно перебирало лапами. Когда тень волка начала закрывать от Алексея солнце, Алексей почувствовал животный страх. Это была совершенно необычная тень, ибо в том месте земли, куда она падала, становилось черно. Не было видно ни деревьев, ни кустов, ни дороги, а рядом, там, где тень не падала, было по-прежнему светло. Робкие лучи солнца ложились на листву, на траву, на деревья, при этом что-то в них было неестественное. Туча пришла оттуда, куда Алексей шел. Получилось, что впереди него была тьма, сзади него был свет. Первым порывом Алексея было желание убежать туда, где светло, то есть назад. Сурен чувствовал, что ноги его сами поворачивают назад, тогда он в последнем усилии сел на землю. Он понял, что грядет нечто страшное, и он должен в этом страшном разобраться сам. Он в эти минуты не слышал ни единой мысли, одновременно жуткий страх накатывал на него волнами одна выше другой, побуждая его бежать назад.

Алексей всеми силами сопротивлялся этому страху. В какой-то момент в его голове проявился анализирующий ситуацию голос: «Кто-то очень не хочет, чтобы я пошел за своим народом. Этот кто-то враждебен по отношению к моему народу. Задерживая меня, он делает моему народу зло, если бы оно было дружественным по отношению к моему народу, то оно просто бы объяснило мне, почему мне не стоит идти за ними». После того, как Алексей сел, облако перестало продвигаться по небу, оно остановилось, а вокруг Алексея начали сгущаться страх и темнота. Страх давил настолько, что плечам было тяжко, он проникал в поры и достигал внутренностей, которые судорожно сжимались. Все в Алексее порывалось выскочить из тьмы назад, на свет. Но Алексей не хотел подчиняться неведомо кому. Он встал на молитву и окружил себя магическим кругом. Весь остаток дня Алексей провел на одном месте. На ночь он, стоя на коленях в молитвенной позе, может, и задремал, а может, и нет. Утро он встретил лицом к востоку. Рассветные лучи легко пронзили пространство, которое накануне было полно ужаса и тьмы. Произнеся утреннюю молитву, Алексей умылся росой, напился росой и, не оглядываясь на город, пошел от него прочь на север. Он направился решительно, а тьма еще лежала клочками на дороге, на обочинах, и Алексей не заметил, как из клочков тьмы собралась черная фигура. Алексей шел быстро, на удивление легко, и дорога, которая накануне едва подавалась его жесткому понуканию своих ног, теперь летела под его ноги. Алексей был рад, что дорога подается. Он шел, не оглядываясь. Слишком, уж, много времени он потерял в пути. Только вечером, когда Алексей встал на молитву, очертив вокруг себя магический круг, он почувствовал что-то необычное. Помолившись, Алексей лег спать прямо внутри магического круга. Проснулся он от четкого ощущения, что рядом кто-то есть. Алексей мысленно поискал того, кто мог бы оказаться рядом, но слышал лишь свои разрозненные мысли. Никого другого он ощутить не смог: ни человека, ни зверя. Алексей открыл глаза. Над ним опять висела черная тьма. Возле магического круга стояла странная, похожая на человека темная фигура. Эта сущность, казалось, внимательно смотрела на Алексея.

Алексей сел и тоже начал внимательно смотреть на эту человекоподобную сущность. Сквозь не очень плотную темноту он рассмотрел, что фигура как будто одета, причем так же, как и он сам. А еще он заметил, что у черной фигуры в руке такой же примерно посох, как и у него самого, только от подобия посоха не исходила никакая сила. Алексей поднялся на ноги и теперь уже вплотную вглядывался в темное лицо перед ним. Странно, но лицо ему казалось знакомым, даже слишком. Как правило, люди не сразу узнают свои черты лица во встреченных лицах, поэтому узнавание было достаточно долгим. Кроме того, как правило, лицо человека освещается его душой. Пусть даже человек и не осознает этого. В черном человеке, в его лице отсутствовал свет души, отсутствовал не только свет души, но в этом лице не было самой души, никакой. Только после долгого всматривания Алексей признал, что чертами лица темная сущность очень походит на него. Алексей сел на землю. Что бы это могло быть. Откуда – понятно, это есть порождение тени, плывшей по небу, которая обладает свойством наводить на живые существа страх. Но какова цель создания этой фигуры, являющейся копией живого человека? Он будет следить за мной? Или находясь рядом, он будет выпивать из меня душу, энергию, мысли? Недаром ни одна мысль так и не может проникнуть сквозь эту темноту к Алексею. Или у этой фигуры есть другое задание? Он бы еще долго думал об этом, но пришло время молитвы. Алексей, как и все сурены, прекрасно чувствовал время, когда наступал восход солнца или его закат, он ощущал его даже в кромешной тьме.

Свершив обряд, он покосился на того, кто был темной копией Алексея. Копия тоже встал на молитву: опустился на колени, повторял все движения, которые совершал Алексей, кланялся и воздевал руки. В своей молитве Алексей не мог полностью оторваться от ситуации, которая с ним происходила в данный момент, тогда он начал одновременно с произнесением заученных слов молитвы просить, чтобы ему помогла высшая сила понять, что делать. В связи с дополнительным молением, в этот раз молитву Алексей закончил уже, после того как солнце оторвалось от горизонта. Не выходя из круга, Алексей продолжал размышлять. Сущность, бросавшая с неба тень, явно не хотела, чтобы Алексей шел за своими согражданами, ждущими его вместе с Пересветом там, на окраине страны Солнца, на остатках земли их. Эта сущность создала даже это тело, копирующее его, Алексея, но не имеющее души. Алексей понимал, что сущность, несшая черноту, отнюдь не является светлой, носительницей добра, то есть она несет зло, а, значит, ее стремлениям следует противодействовать, как следует противодействовать злу. «Он думает, что запугает меня, и я остановлюсь, но я сделаю все, чтобы выполнить поручение Пересвета, вернуться к нему с приглашением от насельниц Покрая», - Алексей был решителен. Молитвенное стояние восстановило равновесие в его душе, смирило хаос. Алексей нагнулся, собрал с травы росу и бросил ее себе на лицо, он ощутил неожиданно ее горечь, и поэтому пить ее не стал, боясь, что отравится, но только умылся росой. Выпив из фляжки несколько глотков заветного отвара, Алексей легко вскочил и быстро, не оглядываясь, пошел вперед. Благо, дорога еще не заросла кустами, но только травой, а потому легко угадывалась. Алексей почти бежал, на ходу делая наговоры на руки, на ноги на себя полностью для защиты от зла. Алексей сумел включить, то, что можно было бы назвать «спинным зрением», и мог наблюдать, что делает черная его копия. Он «видел», что темная фигура, повторявшая его движения, торопится следом за ним. Темный двигался примерно на расстоянии метра сзади Алексея, не убыстряя движение и не замедляя его.

«Ну, и ладно. Ну, и пусть», - думал Алексей. Им меня не остановить. Очень хотелось отправить мысль Пересвету. Уж, он-то подсказал бы Алексею, как вести себя с этой непонятной копией. Но Пересвет просил-предупреждал, чтобы Алексей не обращался к нему мысленно пока не перейдет хребет Света. Так как иначе их мысленные переговоры могут привлечь длинноглазых. Пересвет не был уверен, могут ли длинноглазые перехватывать мысли. Если длинноглазые прочтут мысленное послание, то они узнают, что на окраинах еще сохранились жители Страны Солнца. Начнутся попытки захватить их в плен, а также будут попытки нападений для ограбления. А жителей Страны Солнца осталось совсем немного, каждый человек дорог. Нельзя рисковать их жизнями. Поэтому Алексей бежал, приглядывая за своим незваным спутником или преследователем, как правильно сказать, не ведал. А день уже клонился к вечеру. Темная тень только утром висела над Алексеем, в остальное время над Алексеем сияло обычное благословенное солнце, но к вечеру начало все неестественно темнеть. Помня, что за ним стоит темный человек, Алексей быстро повернулся и начал чертить охранный круг прямо возле ног своего темного двойника, который в течение всего дня преследовал его. Алексей избрал самое короткое, и быстродействующее заклинание на защиту, но пока Алексей проводил круг такого размера, чтобы можно было в нем лечь и спать, темный человек обошел то место, где черта уже была начерчена, и вступил в круг в том месте, где черта еще не была проведена. Алексей словно не заметил этого, он закончил круг и одновременно произнес запирающее заклинание так, чтобы из круга не мог выйти никто, кроме произнесшего заклинание человека. На последнем слове Алексей вышел наружу из круга. После этого он приготовил себе еду, поел, умылся. Черный человек оставался внутри круга, хотя и активно пытался из круга выйти. Всякий раз он перемещался внутри круга в ту сторону, в которую двигался Алексей и, натыкаясь на невидимое препятствие, даже немного скулил. Перед сном Алексей описал вокруг себя еще один охранный круг, замкнул его сильным заклинанием. После чего с явным недоверием посмотрел на небо. Там опять находилась туча, несшая темную тень, но если накануне она со стороны выглядела мягкой и пушистой, то теперь она еще больше потемнела, грозно ворчала, и внутри нее сверкали маленькие молнии. Алексей встал на молитву. Вокруг его рук и лица словно сохранялся свет, но во всем остальном видимом пространстве царила темнота. Вскоре из тучи пошел сильный с тяжелыми крупными каплями дождь. Алексей натянул на свой посох плащ и укрылся под ним от дождя, как в палатке. Казалось, эти действия сурена только прогневили тучу. Грохот стал почти несмолкаемый. Земля даже начала трястись под Алексеем. Он с удивлением смотрел, как небольшие молнии ударяют в землю, пытаясь разрушить созданный им магический круг. Алексей почувствовал, как на него накатывают волны страха, переходящего в слабо контролируемый ужас. Тогда, чтобы как-то держаться, он запел гимн суренов, гимн суренов, которые всегда любили свою землю, холили ее и берегли. Это была и песня, и молитва. Иногда при виде особо ярко блеснувшей молнии, Алексей замирал, забывая слова, но тут же он встряхивался, не допуская ужасу одолеть себя, и Алексей продолжал цепляться за слова гимна.

Внезапно дождь прекратился. Измученный Алексей так и уснул, стоя на коленях. Казалось, он и во сне продолжал молиться. Как всегда, Алексей ощутил время приближения восхода, время молитвы и открыл глаза. Странно, он находился на небольшом островке земли, рядом с которым был другой островок, края их представляли собой два магических круга, которые накануне он очертил на земле, в одном из них находился он, Алексей, а во втором был черный Алексей, бездушная копия. Вокруг этих островов плескалась вода, настолько, насколько мог видеть глаз Алексея. Алексей поднял голову вверх и ощутил, что прозрачный серый мрачный туман окружает его и этот остров. Алексей начал совершать утренний обряд молитвы. В это время туман вокруг него то сгущался, то становился совсем словно невидимым. По окончании молитвы Алексей попытался прозондировать мысленное пространство. Он услышал птиц, услышал зверей. Судя по их спокойному состоянию, они отнюдь не паниковали, они жили своей нормальной жизнью, словно и не было водяного залива вокруг.

Алексей осмотрелся и попробовал посохом воду. Она была мутна и очень грязна, словно взвесь грязи в воде. Алексей попробовал ступить за границу круга в воду в том направлении, куда он шел к Перосвету. Однако он сразу ощутил, что и посох его, и он сам начал проваливаться в чавкающую водно-грязевую смесь. Кое-как он вернулся назад внутрь круга. Алексей повернулся посмотреть на того, кто его копировал. До этого, Алексей старался, не замечать его. Алексей опустился к земле и наговором снял замыкание с магического круга, который замыкал темного Алексея. Как только магический круг этот был снят, сразу же стих шум воды. Она перестала бурно и стремительно обтекать их. Все затвердело буквально в несколько минут.

Алексей шагнул туда, где только что чуть не утонул; раз, другой, третий. В голове возник голос: «Это тебе было предупреждение, чтобы не запирал приставленную к тебе от меня тень. Если еще раз запрешь, я уже не буду снимать с тебя ограждающего кольца.

-Кто ты? – тихо и бесстрастно спросил Алексей.

-Сам догадайся, - прогремело вокруг.

«Я ничего не боюсь, я иду, выполняя поручения моего Учителя. Я выживу. Я дойду», - твердил про себя Алексей, он шел быстро, насколько только мог. Только изредка он оглядывался, проверяя, идет ли за ним его тень. И он видел: идет, бежит, ковыляет, тащится, но не отстает, прилагает все свои силенки, чтобы успевать. Мысленно Алексей опять попытался найти Ясеня. Он хотел быть уверенным, что Ясень жив. Если Ясень, который постоянно живет здесь, знает эту тучу и ее черные тени, то знает, как от нее заградиться и избавиться от тени. Тогда Алексей выживет. И вообще, Алексей неожиданно для себя почувствовал, что присутствие Ясеня обнадеживает его. Наконец он уловил на самых тонких уровнях жаркую молитву Ясеня. Настроившись на его волну, Алексей сообщил Ясеню, о появлении у него монстра – копии.

Ясень поблагодарил Алексея за сообщение и предупредил, чтобы Алексей не пытался своего монстра убить, так как убьет он, таким образом, себя. Они очень коротко обменялись мыслями. Из этого обмена Ясень понял, что надеяться, что приставленный темный монстр растает не стоит, надо идти и действовать. Не прекращая молитву, Ясень замаскировал свой шалаш, после чего направился в сторону города Покрая.

Вернемся к Белянке. Она наблюдала, как деревня длинноглазых готовилась к суду, который был объявлен Силеном. В те времена не было кодекса законов, и не было такого, чтобы один обвинял, а другой защищался. В их племени выслушивали интерпретацию событий одной стороной, потом интерпретацию другой. После этого все мужчины деревни брали в руки камни белый и черный, а каждый из спорящих брал в руки по жбану, куда каждый из мужчин опускал тот из камней, какой считал справедливым для решения вопроса, кто прав. Женщины к обсуждению и выслушиванию историй допускались, и суд имел на фоне малого количества развлечений для них познавательный характер, но права голоса женщины не имели. Суды собирались достаточно редко, так как судились лишь тогда, когда главные члены семейств не смогли договориться, то есть размолвка должна была быть очень крупной. Мелкие же ссоры между младшими поколениями, а также женские свары, судить никто не считал нужным. Спорящих в семье жестко одергивали вплоть до физического наказания, и на этом споры кончались. Потому что зачастую наказанием было изгнание из деревни на год. Никто не хотел, чтобы его изгнали из деревни, пусть даже только на год. Выжить одному в лесу было очень трудно.

Деревенские жители собрались на том же месте, где они встречали вернувшихся из похода воинов. Первым начал свою речь Силен:

«О, жители деревни. Разве Силен был плохой атаман? Разве Силен водил воинов в плохой поход. Разве Силен потерял кого-нибудь из воинов в этом походе. Разве Силен плохо разделил добычу? Никто ни слова обиды не высказал Силену. Силен, по просьбе отца своего, вез ему в подарок женщину – сурену. Она была тиха и слаба, она совсем не колдовала. Но Клист, у которого была своя многочисленная добыча, ревнивым, завистливым глазом смотрел на добычу Силена. Он решил, что не должен Силен порадовать душу отца своего желанной добычей. Он стал издеваться над суреной, начал ее бить и мучить, он не давал ей спать. Вечером он опоил всех нас сонным питием, а мою добычу – сурену, подарок Слену убил или спрятал. Его черное сердце завидовало моему отцу, он боялся, что у моего отца будет собственная колдунья, и нам не нужен будет колдун Класт. Ему перестанут носить много мяса и много шкур, много плодов. Мой отец обижен на нас. С тех пор, как мы вернулись из похода, он ушел разговаривать с великим волком – отцом племени нашего. Он до сих пор не возвратился. Из-за Клиста мы остались без вождя. Мы все осиротели. Клист виновен не только передо мной и моим отцом, но перед всей деревней,» - его внимательно выслушали.

Затем вышел перед людьми Клист. Он тоже говорил и его тоже внимательно слушали:

«Силен гордится, что он повел мужчин в хороший поход, что мы оттуда привезли много добычи, что он справедливо разделил всю добычу. Город Покрай был разрушен до того, как мы туда пришли. Никто из воинов не пел песни о великой битве, ее там и не было. Никто из воинов не привез голову врага-воина – их там не было. Женщины разбежались, когда мы вошли в их город. В этот поход могли пойти даже наши женщины, и они тоже привезли бы много добычи. Этот поход был не для воинов. В этом походе Силен пленил старую сурену – колдунью. Сам поход он задумал не для того, чтобы мы имели много добычи, но для того, чтобы привезти в нашу деревню эту старую ведьму. О, она многое ведает, в глаза глянет – все мысли прочтет. Она сумела околдовать старика – Слена настолько, что тот уже ничего не хотел, только чтобы эта колдунья оказалась в его доме, в нашей деревне. Да, я ее отпустил и прогнал из нашего лагеря. Я не хотел, чтобы нашей деревней управляла эта круглоглазая ведьма. Хватит нам того, что мы терпим в нашей деревне вот эту уродину и ее мать, - Клист указал на Зою, - она занимается ведовством, лечит, а еще неизвестно, как после ее лечения воин будет биться», - он обвел торжествующими победными глазами лица воинов. Но те угрюмо отводили взгляды, ибо каждый из них прибегал к помощи тихой, некичливой Зои, каждый знал целительность ее лечения. Она не требовала высокой платы за лечение в отличие от Клиста и его отца, и вылечивала быстрее и не так болезненно.

-Сурену – ведьму я утопил в болоте. Вот и Слен туда за ней побежал. Пусть бежит. Нам не нужен глава деревни – старый, сошедший с ума старик… - Клист повернулся и еще раз обвел взглядом всех воинов. Он пытался их загипнотизировать, ему очень была нужна победа. На нем была одежда с длинными рукавами, почти одежда колдуна, во время речи он ритмично взмахивал руками. Клист сделал паузу. Он любовался своей речью. Да, и в те давние времена были любители красиво высказаться. Но во время паузы он услышал странный звук. Словно бы кто-то шумно бежал. Однако Клист даже не стал искать бегущего. Казалось, Клист загипнотизировал своей речью не только жителей деревни, но и самого себя, так как он не среагировал на то, что увидел. В иное время он бы не был безразличен к виденному, но сейчас был как зачарован, потому случилось страшное. Лишь сдавленный крик успел он издать, когда огромный волк прыжком сбил его с ног, вырвал горло и бросился прочь из деревни.

Не Слен ли это был? Не заложил ли он тогда в те далекие времена в новостроящуюся матрицу земного тонкого мира отношений такое явление как оборотни. Кто знает?

Жители деревни, которых заговорили спорщики настолько, что они уже не знали, кому из двух спорщиков отдать предпочтение, в ужасе бросились прочь с площади. И только Силен остался стоять и хмуро наблюдал, как в жестких конвульсиях покидает свое тело душа Клиста. Силен был поражен, стоял как вкопанный. Вскоре мужчины племени вернулись на площадь. Теперь им не надо было решать, кто прав, а кто виноват из двоих. С одной стороны, они как будто испытывали облегчение, что не надо теперь открыто выступать на стороне одной из двух самых сильных семей деревни. В этом споре мог произойти раскол деревни, и жители доселе мирного поселения могли стать друг другу врагами. Если бы деревня не раскололась, то обязательно у каждого жителя прибавилось бы врагов из клана, против которого он проголосовал. Вопрос был разрешен. Но то, как он был разрешен, внушало им ужас. Ибо лишь в очень давние времена, как гласили их легенды, когда племя длинноглазых жило в волчьей стае, волки позволяли себе решать споры между людьми. По легенде люди очень давно ушли от волков, а волки ушли от людей. После этого они встречались редко и не как соплеменники, как жители одного леса. Лишь изредка в давние-давние времена Большой Волк появлялся на великих собраниях племен, чтобы обозначить нового главу племени. Но он никогда не позволял себе расправляться жестоко с неугодными ему людьми. Даже, если какой воин пытался без права стать вождем всего племени, то появлявшийся Большой Волк лишь приводил в центр того, кто казался ему достойным, чтобы стать вождем. Он даже не прогонял неудачного претендента, но выставлял против него претендента своего. Уже очень давно большое племя длинноглазых выбирало вождей без споров и вражды, поэтому Большой Волк более двухсот лет не появлялся на собраниях племени. Почему же он появился здесь, сейчас в маленькой деревне, почему он убил Клиста, ведь он мог только сбить его с ног, и на худой случай только просто укусить… . Всем в деревне стало бы понятно, как голосовать. Такая расправа была неслыханна за все времена жизни племени. Видно Клист чем-то очень навредил племени, если Большой Волк его убил.

Жители деревни по двое-трое вернулись на плошадь, но не подходили к разорванному телу Клиста, они боялись его как проклятого. В суеверных своих мыслях они опасались, что если они подойдут к телу Клиста, то Большой Волк может рассердиться, прогневаться на них. Только два брата Клиста и его жена подошли к Клисту. Они унесли его в свою хижину. Но при этом они не пытались ни спорить с Силеном, ни громко рыдать и проклинать убийцу их родственника, как это было принято в их деревне. Они все делали молча. Вскоре они сложили погребальный костер, и огонь, облизывая мертвое тело молодого колдуна, получил свою долю.

Силен и его родные шли домой торжественно и важно. Ведь за их правду вступился сам Большой Волк. Сказание о том, как Большой Волк заступился за Силена, разойдется по всему большому племени. Теперь все будут знать, что за Силена вступился Большой Волк. Они важно обошли всю деревню и вошли в свою хижину. Силен ждал появления отца. Он понял, какой волк за него вступился на суде. И он боялся, что отец появится в волчьем обличии. Однако Слен так и не появился в деревне ни в этот день и в последующие.

Индара, Зоя и Пахом вместе с самыми низкородными женщинами племени толпились за спинами мужчин и их семей, поэтому они очень мало чего смогли увидеть. Только раз, когда Клист указал рукой на Зою, они вдруг оказались почему-то в первом ряду, но после этого они уже сами целенаправленно упрятались за спины всех деревенских людей. В отличие от других людей племени, дети круглоглазой женщины не очень верили в появления в племени Большого Волка. Когда он появился, они были поражены больше всех, Индара чувствовала подвох, но она была рада, что победил Силен, он не будет выгонять из деревни Индару, Зою и Пахома. Плохо было бы им, если бы победил Клист, так как он давно собирался выгнать из деревни конкурентов. Не раз уже было так, что он, не скрываясь, кричал в лицо Индаре или Зое, что после его победы на суде, им не будет места в деревне длинноглазых. Стараясь не думать, каким страшным голосованием была отдана победа в суде Силену, они торопливо прибежали в свою хижину.

Волк-Слен попробовал человеческой крови, теперь он никогда не вернется в обличие человека, даже если он найдет сурену Соль, даже если он сумеет вернуть ей проклятие, все равно ему теперь судьба пожизненно носить волчью шкуру. Слен знал, что в былые времена старые, мудрые, высокие вожди длинноглазых превращались в волков и приходили на собрания племени, дабы утвердить то решение, которое они считали жизненно важным принять, особенно это касалось передачи власти достойным преемникам. Слен тоже хотел только прийти на собрание и толкнуть Клиста на землю, порычать на него и потоптать лапами. Но тьма, которая клубилась над ним столько времени, пока он искал сурену, тьма, которая соединилась с темным облаком и, сойдя на землю темным волком, слилась с ним, со Сленом. Эта тьма овладела им, едва он почувствовал под собой вздрагивающее тело давнего врага, у Слена помутилось в мозгу, он возжаждал крови, кровушки горячей, наполненной жизнью… . Теперь он бежал прочь от деревни и не мог понять, как ему отнестись к тому, что он сделал. Он только всем своим существом хотел есть, хотел крови, свежей, пенящейся, алой, наполненной жизнью. Он жаждал убийства. Возле деревни пасся скот. Волк ощутил бешеное желание схватить это полное живой крови жалкое создание, но трогать здесь домашних животных было нельзя. Этот скот принадлежал жителям деревни. Если он схватит хоть одно животное, то потом по следам определят, что он же и загрыз Клиста. Люди решат, что Клиста загрыз обычный волк, и перестанут считать Силена правым. Решение волчьего суда перестанет быть священным. Слен бросился прочь от стада, от деревни. Голод подтягивал живот. Он столько дней терпел, превращаясь в волка, он не позволял себе мясную пищу, дабы суметь вернуться в человеческий облик. А теперь надо было быть сильным, надо есть то, что едят волки. Слен подбежал к реке и стал пить воду. Вот играет рыба, другая, третья. Слен прыгает на них, но у него не получается поймать. Детская игра волчат, когда они оттачивают движения в игре, ему взрослому, матерому волку-одиночке не дается. Слен усилием воли спрятал голод, не позволил ему торопить себя. Наконец первая рыба была поймана, за ней вторая и третья. Голод притупился, но жажда крови, теплой, ласкающей язык, наполняющей силой осталась. Слен вышел из воды, встряхнулся и замер. Перед ним стоял огромный волк более, чем в два раза выше его в размерах, могутный, с огромными сильными лапами, когтями которых он мог легко располосовать Слена до сердца. Слен, знавший повадки волков, униженно присел перед чужим волком и всячески продемонстрировал ему свою покорность. Он только не открывал ему шею, он по-настоящему боялся, что чужак попытается его, Слена, убить. А за жизнь он решил биться до конца. Огромный волк слегка топнул лапой по земле. Почва стала ускользать из-под лап Слена. Во взгляде большого волка было обвинение, а сам взгляд был холодным и твердым. Слен провалился по самую шею. Его лапы оказались накрепко зажаты землей. Слен вдруг вспомнил, что он человек и тихо подумал, что большой волк пришел наказать самозванца, присвоившего себе право вешить суд между двумя длинноглазыми. Пытаясь пробиться сквозь ледяное безразличие большого волка, Слен начал объяснять ему, что он не мог поступить иначе, что и раньше великие вожди длинноглазых превращались в Большого волка, чтобы решить спор. Слен пытался рассказать это человеческим языком, но у него не получилось, тогда он попытался рассказать на волчьем языке, но и это не получалось. Тогда Слен начал мысленно обращаться к волку:

-О, великий и могучий Большой Волк, ты отец моего племени, ты и мой отец. Не сердись на меня, не смотри гневным взглядом. Я вмешался в суд между моим сыном и Клистом. А ты бы не вмешался? Ты ведь тоже любишь своих детей и защищаешь их от чужих. Так и я защитил сына своего. Я должен был защитить его, чтобы он и его дети были в племени уважаемыми людьми. А Клист никого не уважал. Он и отца-то своего не уважал. Он все время подговаривал сына моего, чтобы он не уважал меня. Он и тебя – нашего великого отца не уважал. Его давно следовало наказать по всей строгости, - Слен так увлекся, что приписал Клисту и того, чего как будто и не было, но Слен так старался убедить волка в своей правоте, что сам верил своим словам. Люди любят представить себя в белом свете, а своего противника в черном, и сами верят своим выдумкам.

Большой волк нетерпеливо рыкнул.

Слен сразу же замолчал, тоскливо поглядывая на Большого Волка. Большой Волк подошел к врытому в землю волку, лизнул его в морду и вдоль всей спины. Слена ожгло прикосновение языка Большого Волка. Жжение нарастало и было очень болезненным, казалось языком большого волска содрана шкура вместе с шерстью. Слен заскулил. Большой Волк брезгливо рыкнул и, перешагнув через Слена, направился в лес.

Ужас объял Слена-волка. Он не только никогда не превратится в человека, но он и волком-то жить не будет. Он погибнет прямо здесь, врытый вмурованный в землю. От отчаяния Слен хотел завыть, но не решался. Он боялся, что Большой Волк вернется, а если Большой Волк вернется и лизнет его еще раз, то уже кости Слена останутся голыми. Испуганный, покорный Слен лишь тихонько ронял слезы.

Прошел вечер, протянулась ночь, наступило утро. Слен тихонько пытался выцарапаться из земляного плена. Единственным его достижением было то, что лапы в глубине ямы стали двигаться свободней. Если бы Слен мог спокойно думать в эти часы. Он был бы удивлен, почему на поляне не появилось ни одно животное, почему никто не попытался воспользоваться его беспомощностью и взять его жизнь себе в пропитание. Чутким волчьим слухом Слен слышал, как вдалеке звери леса ходят по зарослям, добывают пищу, кормят потомство, лишают жизни более слабых. Он слышал волны страха и смертельного ужаса. Но при этом ни один хищник не вышел на пляж, где врыт был Слен в землю, где буквально физически висел ужас безысходного ожидания гибели. Слен не видел наблюдавшую за ним Белянку. Змея не поспевала за волком, когда он бросился прочь от деревни. Но она, помня наказ Ясеня, ползла по следу волка, ведь где-то он все же остановится и сделает себе логово или место лежки. Только на следующее утро она начала догонять Слена. Сначала она почувствовала исходящий ужас. Она даже остановилась, столь силен был отрицательный позыв. Хотелось развернуться и бегом ползти прочь. Но, преодолевая себя, Белянка все-таки проползла вперед настолько близко, что смогла увидеть Слена - волка, вкопанного по хребет в землю. Именно от него исходил ужас, его глаза буквально истекали ужасом, а вокруг него лежало нечто. Оно было похоже на тень, лежащую на земле, жидкую и черную, причем она не растеклась по земле, но лежала, приподнявшись над землей бугорком, а форма этого бугорка напоминала волка. Беляна не знала, как это называется, и побоялась давать свое название. Мысленно она сказала «это». Это лежало неподвижно и казалось просто выпуклой лужей, но вот Слен повернул голову. И это тоже повернуло голову. Белянка замерла. Она отползла настолько далеко, насколько могла отползти, чтобы не потерять волка из вида, но даже там она не чувствовала себя в безопасности. Чувства ужаса и страха беспокоили Белянку, но она старалась овладеть собой, она оглядывалась, мысленно прислушивалась к окружающему ее миру и не видела никакой реальной опасности.

Белянка дождалась время, обусловленное для связи с Ясенем, и сообщила ему; «Слен оборотившись волком, убил на суде Клиста. Сейчас он находится на берегу реки, врытый в землю по хребет, его макушка и спина ободраны. Рядом копия Слена из черной жидкости. Она повторяет движения Слена.»

Ответ она получила неожиданный:

«Уходи оттуда быстрее и дальше, чтобы страх не проник в тебя, отползи туда, где уже не будет страха».

Белянка отползла дальше. Ей показалось, что в этом месте наносного страха почти нет, а присутствует только обычный страх быть пойманной, убитой и съеденной. Поскольку Ясень не отправил ее по какому-то другому делу, она решила дальше не уползать. Ей было интересно, что будет со Сленом – волком дальше. Кроме того, она могла быть спокойна, так как другие животные ушли прочь от этого места, места из которого изливался страх. Поэтому Белянка могла хорошо слышать (благодаря чуткому слуху), как бьется и плачет Слен в своем земляном плену.

Белянка проспала ночь со свойственной змеям нечуткостью. Проснувшись, она осторожно огляделась, прислушалась и стала ждать, когда солнце прогреет ее пристывшее за ночь тело. Если бы она не слышала плач и стоны Слена, она бы поторопилась на место его пленения, превозмогая утреннюю неподвижность. Однако, слух четко сообщил ей, что Слен по-прежнему на месте и похоже по-прежнему в плену. Белянка, повернув голову, молилась восходящему солнцу она, не поднималась, так как тело еще не было прогрето. После молитвы, когда она обрела подвижность, подняв голову с верхней частью тела, она церемонно поклонилась солнцу и от полноты души еще раз произнесла молитву. Умывшись росой, она хотела поохотиться, но поблизости не было никого живого, все живые существа покинули это место. Пришлось Белянке двинуться подальше от Слена. Что-то светлое мелькнуло справа от нее, или, нет, это было темное, даже черное. Белянка замерла. Кто-то достаточно большой, а значит, опасный двигался рядом. Она принюхалась. Это был знакомый ей запах – запах пространства. Но это не был запах живого существа, при этом оно двигалось. Белянка двинулась от Слена, стараясь шевелиться как можно тише, она старалась быть невидимой. Однако она замечала, что черное нечто, не пахнувшее живым, от нее не отстает. Повинуясь человеческим привычкам, Белянка попыталась рассмотреть то, что двигалось рядом с ней. Она увидела змею с такими же, как у нее глазами, носом, ртом, такого же роста и толщины. При этом что-то в ней было явно неестественно, эта змея не была по-настоящему живой, но она была сделана из жидкого, черного вещестства, похожего на кровь земли. Белянка поползла дальше. Время от времени она оглядывалась на непонятную попутчицу. Темная змея не отставала. Белянка замерла, увидев мышиную норку. Быстрый бросок и медленное проглатывание добычи. Одновременно с Белянкой ее преследовательница – темная змея тоже сделала быстрый бросок, но добычи она не поймала. Однако после броска она начала делать глотательные движения. «Почему она повторяет меня?»- Белянка была поражена. Она решила спросить обо всем Ясеня при встрече, а если не успеет найти его, то во время сеанса мысленной связи. Подумав, Белянка вернулась туда, где накануне она спала и прилегла так, чтобы набраться тепла. Здесь она чувствовала себя в безопасности, и одновременно могла узнать, чем закончится эпопея Слена. Стоны его были слышны и отсюда, а ближе к нему она подползать не собиралась, как велел Ясень. Она совсем уже было успокоилась под привычные звуки стонов Слена, когда вдруг тональность их сменилась. Послышался громкий визг, ужас бессилия слышался за ним. Белянка осторожно поползла в сторону Слена, при этом она тихонько удивлялась, кто только мог напасть на Слена, если даже туда, где она спала, где чувства страха и ужаса были много меньше, и то ни одно животное не подходило. Кто же решился подойти к самому Слену своей волей.

Белянка подползла к краю опушки и осторожно приподняла голову. Она увидела возле Слена - волка черное нечто, похожее на Слена. Оно имело форму волка, но оно не состояло из крови и плоти волчьей, оно состояло из субстанции, похожей на субстанцию, из которой была копия змеи. Черное подобие Слена осторожно пыталось рыть яму вокруг Слена - волка. Спина Слена была покрыта темной пеной. Приглядевшись, Белянка увидела, что у темного подобия из пасти тянется темная пенная слюна. Белянка с удивлением смотрела, что перед ней происходило, и пыталась понять, откуда и почему появились эти темные подобия у нее, у Слена. Почему они будто помогают своим матрицам, но при этом внушают собой ужас и острое желание освободиться от них. Белянка приняла любимую позу для раздумья: подперла голову хвостиком и замерла. Ее темное подобие тоже подперло голову хвостиком и замерло. Следующий сеанс связи с Ясенем ожидался только через день. Ей предстояло еще на многое подивиться в эти дни.

Ясень бежал к городу Покраю, стараясь не думать, сколько времени он потерял впустую, пытаясь избавиться от темного своего подобия. Его подобие бежало рядом. Лицо подобия ничего не изображало, но тело словно бы стало одеваться кожей, то есть оно уже не казалось более жидкостью, которая по чьей-то прихоти приняла определенную форму, и не растекается. Но поверхность темной жидкости посерела, появилась какая-то пленка, которая уже держала форму.

Наконец Ясень достиг города Покрая. Вошел он в него вечером, после того, как у ворот его отдал обязательную вечернюю молитву солнцу. С сумерками вошел он в город, словно темные тени скользнули сбоку от него и сзади. Ясень остановился и произнес приветствие на древнем языке людей страны Солнца. Если у сурены Соль осталась наместница, она поймет, что пришел друг. Древнее приветствие обладало магическим свойством: его не мог произнести человек, не принадлежавший к людям Страны Солнца, и даже простым людям Страны Солнца удавалась только первая самая длинная часть приветствия, но заключительная часть приветствия могла быть произнесена только суреном Страны Солнца. Ясень остановился возле переговорного устройства и подождал. Его взгляд обратился к центру города. Однако он не увидел там ни одного огонька. Там, где раньше стоял храм солнца, не было ни одного проблеска. Ясень осторожно огляделся и попытался услышать мысли. Сначала он слышал лишь летящие из разных источников мысли, суть которых была:

«Чужой пришел, чужой.

- Берегитесь, пришел чужой.

- Будем бороться?

- Он не один пришел. Рядом с ним что-то не живое, а двигается, но это и не машина.

- Страшно.

- Опасность.

- Опасность.

- Держать их на прицеле.

Ясень постоял у переговорного устройства еще несколько минут, давая мыслям испуганных девушек утихнуть, и произнес уже не древнее приветствие, по которому высокий сурен сразу же узнал бы товарища, но обычные слова:

-Приветствую вас, насельницы монастыря города Покрайна. Я – Ясень. Возможно, вы обо мне слышали раньше. Я давно уже живу в здешних лесах отшельником, и вы, наверное, знаете обо мне, а возможно вам рассказал обо мне сурен Алексей, которого вы еще совсем недавно принимали в вашем городе как доброго гостя и защитника. До того, как прийти к вам, он был гостем в моем доме. Позвольте мне остаться здесь с вами до утра, а утром вы сумеете понять кто я, - Ясень был удивлен. Неужели сурена Соль не обучала своих насельниц элементарной науке распознания свой – чужой. Ведь она была достаточно опытна и умна, чтобы понимать, что надо обязательно учить мудрости насельниц, а если им не под силу мудрость, то следует научить их хотя бы основам знаний, не оставлять же их как слепых котят одних. Но Ясеню приходилось принимать все так, как есть, и он продолжил словами, - при свете солнца вы окончательно сможете разглядеть меня и удостоверитесь, что я не длинноглазый, не разбойник.

Откуда-то из переговорного устройства он услышал ответ:

-Сурены никогда не ходили по земле в сопровождении непонятного сгустка материи, оживленного колдовством. Сурены не позволяли себе подобную магию. Ты, может, и был суреном, но больше ты не сурен.

-Я сурен. Я – Ясень. Это темное существо появилось рядом со мной после одной непонятной для меня встречи с темной силой. Я пришел в Покрай, чтобы прочесть в ваших старинных книгах, что это было за явление, откуда и почему возле меня появился этот темный сгусток материи. Я знаю лишь, что он повторяет за мной все мои движения. А также я знаю, что его лучше не трогать, ибо бьют его, а боль испытываю я, и синяки появляются у меня. Сейчас много нового и непонятного происходит в нашем мире. Я хотел бы узнать, было ли что-то подобное раньше, а если было, то, как с этим бороться. Если же не было, то я попытаюсь найти подходящее заклинание, чтобы убрать эту сущность или хотя бы сделать связь между нами не такой сильной и болезненной. Прошу вас разрешить мне остаться здесь до утра, а утром позвольте мне посмотреть ваши книги. Ясень одновременно успевал прослушивать мысленные переговоры между собой насельниц. Страх и ужас, а также недоверие владели насельницами. Наконец, ему все-таки позволили остаться, но приставили к нему караул. Ясень впервые за много дней спокойно заснул. Он знал, что караул его разбудит, если что случится. Разумеется, часть его мозга все-таки не спала, но просматривала ситуацию вокруг. Однако он позволил себе сон, блаженный сон.

Ясень шел по красивому, зеленому саду. Цветы протягивали ему свои головки, бабочки садились ему на плечи. Солнце светило так, как давно уже не светило. Он оказался в прошлом. Он шел на заседание совета. Того самого совета суренов, когда великие сурены решили, что изменят орбиту Земли. Как ни странно, но Ясень видел себя старым суреном. Когда ему дали слово на совете, он сказал: «Не гоже нам пытаться отодвигать Землю от Солнца. Сочетание орбит планет, летящих вокруг Солнца, это не простое случайное положение, но это специфическое сочетание, это великое равновесие между орбитами планет, между их массами и соответственно с орбитой и массой Солнца. Причем это только в приближенном очень грубом взгляде, а если смотреть тонко, то сорвав Землю с ее орбиты, мы можем погубить всю планетарную систему Солнца вместе с планетами. Делать этого нельзя. Негоже нарушать великое равновесие».

Его прервал жесткий голос сурена, который в начале совета докладывал все расчеты по изменению орбиты Земли:

- Вы, сурен Светозар, явились на заседание, не потрудившись проверить ни одного расчета, а только ноете, мол, негоже да негоже. Разве нам будет лучше, если Земля притянется к Солнцу настолько, что будут сожжены его жарой наши дома, наш урожай, наши сограждане. Тогда мы уже не сумеем притянуться к Прозерпине, ведь нужного для рывка по переходу на другую орбиту сочетания планет надо будет ожидать еще не менее пятисот лет. Сейчас же пока у нас есть время надо срочно строить тоннели внутри земли и устанавливать гравитационные магниты, регулировать их относительно как планет, которые находятся по отношению к нам ближе к Солнцу, так и планет, которые находятся по отношению к нам дальше от Солнца. Нас ожидает великая возможность, поправить орбиту Земли: Марс, Прозерпина, Юпитер и Сатурн будут одновременно по отношению к нам: с одной стороны, и будут притягивать нашу Землю к себе, дальше от Солнца, а Венера и Меркурий будут находиться по ту, противоположную сторону Солнца и не будут притягивать Землю к Солнцу. Мы сорвем Землю с орбиты и, наконец, сможем заселить всю Землю, а не только жить на ее полюсах. Вы все клянчите, чтобы мы подождали. Но такого удачного сочетания планет не было уже целых пятьсот лет, и если мы пропустим время, благоприятное для сдвига планеты, то мы дождемся, когда Солнце, Венера и Меркурий настолько притянут Землю к себе, что мы, пропустив благоприятный момент, не сможем в полной мере воспользоваться притяжением Прозерпины и Юпитера. Мы погибнем от жары, нас останется мало на планете, наши потомки не смогут из-за своей малочисленности воспользоваться благоприятным моментом, который будет позднее через шестьсот лет. Они будут упрекать нас, что мы не сделали правильный выбор. А правильный выбор не скулеж сурена Светозара, а установка гравитационных магнитов, и соответственно, разработка их режимов. У нас, у человечества есть только один шанс, через восемьдесят лет все должно быть готово. Мы должны иметь готовые гравитационные установки направленного притягивающего действия и одновременно гравитационные установки направленного отталкивающего действия. Для их создания надо направить всю мысленную энергию. Не смотрите на меня так, сурен Светозар, если всю, то значит и вашу. А если вы откажетесь, то мы лишим вас звания Великого сурена и изгоним вас из Страны Солнца, - Яснир приблизился к Ясеню и Ясень, будучи в теле Светозара, увидел, как в зрачке Яснира скачет черная тень.

Светозар оглядел собрание суренов:

-Неужели вы не видите тьму души его, жажду славы. Нам не грозит изжарение заживо. Мы живем возле самой оси вращения Земли. Мы пользуемся лишь касательными лучами солнца, нам этого хватает. У нас рождается не так много детей, чтобы говорить о том, что их ожидает голод. И потом, не забывайте, что сама природа этого явления: крупные планеты выстраиваются на одну линию с нами против Солнца, а Венера и Меркурий находятся по другую сторону Солнца и их влияние очень ослаблено, оно повторяется каждые 500 лет, нас сама природа гравитационными полями планет оттягивает от Солнца. Я заметил, что каждые пятьсот лет Земля несколько сдвигается, она становится дальше от Солнца, чем в предыдущие пятьсот лет. Вспомните, южнее нас раньше всегда была выжженная пустыня, но сейчас там стоит полоса леса, пусть неширокая, но она есть. Нам высшие силы помогают и прибавляют нам через галактическое естественное изменение орбиты Земли, принять и освоить столько земли на более южных широтах, сколько мы сможем контролировать. Не надо нарушать сложившийся порядок и срывать планету с орбиты. На это нет воли Бога. Мы излишне самонадеяны. Мы не знаем, как среагирует Земля, если мы сдвинем ее с орбиты. Мы все можем погибнуть. А гибель от перегрева – это не угроза, это придумано авторами проекта по срыву земли с ее орбиты. Нас касаются только скользящие лучи солнца, они не палят нашу Землю, не сжигают ее.

В это время поднялся седой, бородатый сурен, пользовавшийся абсолютным авторитетом среди суренов Страны Солнца и полной властью над всеми людьми Земли.

-Светозар, я ставил трижды на голосование твое предостережение. Трижды сурены, обсудив его, отказались к нему прислушаться. Трижды я ставил на голосование и предложение Яснира о том, что необходимо несколько изменить орбиту Земли, отодвинув ее от Солнца при помощи системы гравитационных магнитов. Трижды это предложение было принято. Только ты голосовал против. Совет суренов принял решение сдвинуть Землю с ее орбиты при помощи гравитационных устройств. Во избежание кривотолков в Стране Солнца, я налагаю на тебя обет молчания и призываю тебя, Светозар, подобно всем остальным суренам отдавать свою энергию камню движения к жизни, - сурен Светомудр на секунду прервал свою речь, внимательно вглядываясь в лицо Светозара, - я вижу, что ты все равно против. Но еще ни разу не было такого, чтобы на совете сурены не могли убедить друг друга в правоте общего решения. Ты по-прежнему отказываешься отдавать свою энергию камню?

Светозар кивнул.

-Что будем делать, сурены?

Поднялся Яснир. Он посмотрел в лицо Светозару посветлевшими от гнева глазами и произнес жестко и яростно:

-Уничтожить его! – еще ни разу за всю историю Страны Солнца никто не предлагал такое по отношению не то что к сурену, но даже по отношению к обычному человеку.

Светомудр повернулся к суренам. Они стояли жестко выпрямившись. На их лицах он прочел то же, что и прозвучало в словах Яснира. У них не было ни разу случая, чтобы сурен пошел против решения совета великих суренов. Светозар воспринимался ими как страшный нарушитель. И все же Светомудр не торопился, он ощущал, что-то происходит не так, как следует, но не мог понять, что именно.

Светозар, заметив в глазах Светомудра сомнение, сказал:

-Вы же видите и слышите, в нем плещется ненависть. Он позволил ненависти командовать собой. С помощью ложных теорий он пытается командовать вами. Светомудр, прошу тебя, еще раз подумай о том, что вы хотите сделать с нашей дорогой Землей.

- Зачем вы его слушаете, ведь эти споры отнимают время и силы, - Яснир твердо встал перед Светомудром.

Вперед вышел доселе молчавший Любомудр. Он движением посоха своего указал Ясниру отойти. Горестно качая головой, он с печалью произнес:

-Вас у меня было много учеников. Но самые сильные, те, кому я хотел доверить страну Солнца – вы. Мое сердце разрывается от разлада между вами. Моя душа болит оттого, что придется одного из вас извергнуть, а одного оставить.

Светозар, ты теперь уже не ученик, ты взрослый, и сам отвечаешь за свои мысли и свои заблуждения. Я отпускаю тебя. Я налагаю на тебя обет молчания, до тех пор, пока не свершим мы свое великое деяние. Я приказываю тебе отправиться на южные наши границы, жить там отшельником, не входя в города, и тем более не пытаться занять в городах какое-либо руководящее место.

-Учитель, ты же не запретишь мне иметь учеников.

-Нет, этого я тебе запрещать не буду, но вряд ли кто из жителей Страны Солнца захочет теперь отдать тебе в ученики своего сына или свою дочь, - Любомудр отвернулся от Светозара и Светозар понял, что связующая его с Учителем духовная пуповина разорвана. Он более не испытает духовной поддержки своего Учителя.

-Когда я должен удалиться?

-В течение трех оборотов. На третий оборот ты должен быть уже на предназначенном тебе месте, - теперь со Светозаром говорил уже Светомудр – старший из великих суренов.

Светозар поклонился совету великих суренов и увидел, как из Яснира поднялся вверх черный луч и расколол голубизну неба до самой черноты космоса, глубокой и опасной.

В голове Ясеня пронесся голос Учителя: «Смотри внимательнее, так это начиналось».

Ясень внимательно воззрился, стараясь не упустить ничего. Не первый раз Светозар показывал ему этот сон, но, казалось, Светозар был недоволен тем, что Ясень не все видит, что увидеть следовало. Ясень постарался охватить все, что было перед глазами его. Вдруг он увидел то, чего раньше в этих своих снах он не видел: земля под Ясниром раскололась тоже. Яснир не провалился, не упал, но тьма поднялась из земли, а с тьмою пришло ужасное, тяжелое чувство страха. Ясень почувствовал, что кто-то будит его, отрывает от памяти Светозара. Теперь они уже не были единым целым, они были разделены.

Ясень проснулся с мокрыми от слез глазами. Этот сон время от времени повторялся с тех самых пор, когда Светозар рассказал Ясеню, как его изгнали из собрания великих суренов Страны Солнца. Но поскольку на него был наложен обет молчания, он не мог рассказать, из-за каких разногласий это произошло. Давно, когда Светозар сказал своим ученикам, что он изгнан, то взрослые ученики оставили своего Учителя. Младших учеников забрали родители. Они извинились перед Светозаром, но не решились отпускать своих детей вместе с ним на южные окраины страны. Ясень был сирота и был больше слугой, чем учеником. Но когда Светозар предложил ему уйти в приют для сирот и оставить его, Ясень отказался наотрез и сказал, что последует за своим Учителем не то что в южные окраины, но и под землю, и под воду.

Пусть читатель не удивляется. В те годы люди жили долго, а сурены, знавшие особые тайны жизни, могли жить тысячу и даже более лет. Ясень проснулся, продолжая анализировать и переживать свой сон. Ох, не зря людям даются сны. Одни в своих снах бьются с врагами, другие предаются любовным утехам, третьи ищут путь свой, ищут и не могут найти.

Что суждено человеку, чья душа борется по ночам с порождениями тьмы. Сумеет ли его душа отбиться или погибнет во тьме. Кто знает?

Что суждено человеку, предающемуся во сне любовным утехам? С кем он связывается в своей жизни, теми связями, которые во сне будто и сладки, а на самом деле тягостны, мучительны.

Что ожидает того, кто путь свой ищет. Куда его заведут искания к свету ли к истине, к тьме ли и лжи. Или душа ищет путь наверх, иль тьма поселилась в сердце, и душа идет путем вниз? Кто знает, кто знает.

Ясень уже не в первый раз видел этот сон, но он никак чего-то не мог понять в этом своем воплощении в Светозара. Это что-то было очень важным и мучило Ясеня. Его душа снова и снова возвращалась к этому сну, но ответ все так же не приходил. Вот и теперь мысленно просматривая сон снова, Ясень понимал, он не может уловить что-то очень важное в этом сне.

Ясень открыл глаза и сел. Подходило время поклонения Богу, солнцу. Ясень чуствовал, что Бог отделен от солнца, но не знал, как молиться по-другому. Краем глаза Ясень заметил, что его копия, ранее жидкая и колеблющаяся, с тех пор как стала покрываться пленкой- кожей, стала более самостоятельной. Он еще не решался отходить от Ясеня. Но он позволял себе сесть или встать на ноги, не дожидаясь, когда это сделает Ясень. Правда, надо заметить, что садился или вставал он все равно в основном тогда, когда хотел сесть или встать Ясень. Черный установил контакт желаний со своим оригиналом. Он угадывал мысленные желания Ясеня.

Вскоре показались насельницы. Женщины были угрюмы.

-Ясень, если ты и есть тот, кем ты себя называешь, то, как ты мог прийти к нам, но не вернуть нам нашу сурену Соль, которую ты отнял у длинноглазых? - сурово сказала старшая из них.

-Длинноглазые захватили сурену Соль не только потому, что она не смогла убежать. Сами знаете, что она может очень многое, ведь она сурена, но они потому смогли ее захватить, что она не смогла уберечься от проникновения в ее сознание чужого влияния. Она перестала быть независимой от длинноглазых. Я отвел ее в место для очищения. Если она сможет очиститься, то придет к вам сама. Если у нее не хватит силы очистится, то она, по крайней мере, не нанесет вам вреда, - Ясень спокойно смотрел в глаза старшей насельницы.

-Но ведь сам-то ты не очистился прежде, чем к нам прийти, но привел с собой свое темное подобие.

-Я с ним пришел, с ним и уйду. Если хотите, я могу вам указать место пребывания сурены Соль. Её никто там насильно не держит, она свободна. Я не держу ее. Только осознание необходимости очиститься и изгнать из себя тьму держит ее там. Я не держу ее. Скажите, разве можно удержать в плену такую сильную сурену, такую высокую просвещенную. Она не идет к вам сама. Она осознает необходимость предварительного очищения, так не мешайте же ей. Со своей стороны, вы можете пожить без неё какое-то время. Ведь сейчас вы живы и здоровы. Длинноглазые на вас не нападают. Вы продолжаете молиться солнцу, - вдруг Ясеня словно пронзило что-то. Он торопливо спросил, - вы продолжаете молиться солнцу? Он молился, а они уже пришли и ждали, когда он закончит молиться.

-И вы еще ждете, что ваша сурена Соль к вам вернется? Ведь вы не помогаете ей молитвой. Как она может к вам вернуться, если вы перестали молиться?

Старшая насельница на секунду замешкалась, но потом резко ткнула Ясеня тупым концом древка копья:

-Ты не имеешь права нас укорять. Мы только три дня, как перестали молиться. До этих дней мы совершали молитву ежедневно утром и вечером и в течение дня, как и положено по уставу.

-Что же произошло с вами, что вы уже три дня не молитесь?

-Ушел сурен Алексей. С нами не осталось ни одного сурена. Мы долго смотрели ему вслед и видели, как тьма накрыла Алексея и дорогу. Тьма долго не выпускала его. От тьмы исходил такой ужас, что мы стали молиться, не переставая, чтобы этот ужас не тронул нас.

-Он вас не тронул?

-Он нас не тронул. Но с того дня мы не можем молиться солнцу. Когда приходит время, встав на колени обратиться к солнцу, на нас находит какое-то одеревенение. Мы не можем двинуться, и только когда мы, словно соглашаясь, говорим: «Ладно, сегодня мы не будем молиться, только тогда у нас опять появляется способность двигаться».

Ясень внимательно вгляделся в лица насельниц:

-Вы молились Ужасу, он принял вашу молитву, и не пришел в ваши сердца видимым образом. Но он все равно владеет вами. Он считает вас своими, он имеет на вас сильнейшее влияние и не позволяет вам молиться солнцу. Обращение к солнцу могло бы ослабить его влияние на вас.

-Нам очень тяжело и одиноко без Соль. Мы теперь словно не вместе, будто распалась связывавшая нас нить. Исчезло чувство общности. Я не поняла твоего приветствия. А в

хранилище книг я не могу войти. Я не могу вспомнить, как его открыть, поэтому ты не сможешь войти в него тоже, даже если бы мы согласились впустить тебя туда.

-А вы точно согласитесь впустить меня туда?

Одна из девушек повела головой из стороны в сторону:

-Нет, не согласимся, - ее голос был низким, даже хрипловатым, а глаза смотрели плоско.

Ее прервали две другие девушки:

-Согласимся, иди.

Их оборвала четвертая девушка с мрачным выражением лица:

-Ни за что не позволю тебе пройти в наше хранилище для книг. Лучше убить тебя, незнакомец.

Старшая насельница переводила взгляд с одной говорившей девушки на другую, и казалась очень растерянной:

-Что с нами, что происходит? Девушки, мы всегда любили друг друга и соглашались.

Ясень внимательно посмотрел на девушек, увидел клубящуюся в них тьму. Он понял, почему у них, нет темных сущностей рядом с ними, хотя они и соприкоснулись с темным облаком, тьма вошла внутрь их. И то, что осталось в них хорошее борется сейчас с плохим, поселившимся в их душах. Он заметил, что в них как бы померк внутренний свет, который особенно хорошо он видел в своем Учителе Светозаре, тот словно весь насквозь светился. Таким светлым, как Светозар, он не видел ни одного даже самого высокого сурена, хотя, надо сказать честно, самых высоких суренов ему видеть после изгнания не довелось, так как они с Учителем жили в изгнании.

-Девушки, во избежание лишних споров, разойдитесь на две стороны: влево отойдите те, кто согласен впустить меня в хранилище, а вправо отойдите те, кто против того, чтобы я зашел в ваше книгохранилище.

Девушки покорно разошлись: пятеро были против, а девятеро были за. Главная насельница колебалась, тогда Ясень пришел ей на помощь:

-Чтобы соблюсти между вами согласие, отдадим возможность для меня войти в ваше книгохранилище воле рока. Вы все знаете, что на хранилище от врагов налагают заклятия. То есть накидывают специальную сеть на хранилище, и оно становится для врагов невидимым. Накиньте сеть на хранилище и позвольте мне пройти в город. Если я не враг, то я смогу найти хранилище – я в него попаду. Если же я враг, то я не попаду в ваше хранилище.

Главная насельница молчала несколько минут. Наконец она ответила:

-Иди, ищи, незнакомец, называющий себя суреном Ясенем. Мы накинули сеть еще перед приходом к нам сурена Алексея. Он не искал нашего книгохранилища. И ему мы его не открывали. Ищи его и входи, если сможешь, - в голосе ее слышались страдание и обреченность. После этих слов, насельницы разошлись так быстро, будто сразу потеряли к Ясеню интерес. Или будто стеснялись какого-то своего порока, который он, Ясень мог бы не увидеть, если бы не вошел в их город, но теперь порок их становился видимым, и женщины старались уйти от глаз Ясеня, чтобы их порок не стал совсем, уж, явным.

У Ясеня в груди горько вздрогнуло: «Они сами не могут найти хранилище… Они потеряли его после того, как темный ужас стоял перед их городом.»

С тяжелым сердцем Ясень вошел в город. Его черное подобие следовало за ним. Ясень медленно обходил улицу за улицей, он всматривался в здания, ища на них внутреннюю метку, но еще внимательнее он всматривался в промежутки между зданиями, в пустые площади. В его груди плескалась обида:

«Хоть бы указали где, в каком районе города находилось книгохранилище». Он не первый подвергался такому испытанию. Светозар рассказывал, что обычно указывают участок города 100 на 100 метров, если здание хранилища стоит отдельно, или указывают здание, если хранилище всего лишь одно из помещений этого здания. А попробуй обследовать весь город. Он помнит, что не раз приходил к ним в город за книгами. Ему книги приносили, но ни разу ему не дозволяли увидеть, где находится хранилище книг. Пройдя по городу и осознав, что грубые волны хранилища отсутствуют, то есть, хранилище непосредственно сейчас не работает, Ясень решил попытаться сузить место поиска, то есть он решил подключить логику, которая свойственна грубо чувствующим людям. Он не хотел тратить свою энергию на длительный поиск. Сузить поиск он решил, с помощью воспоминаний. Сначала он нашел место, где была странноприимная комната монастыря города Покрайна. Здесь он обычно спал, придя в монастырь с вечера. Утром он шел в зал для мудрых занятий. Зал был вот в этом здании. Ясень посмотрел на развалины дома, которые казалось, едва стояли. Чтобы почувствовать след надо войти в здание. Ясень внутренним зрением прошел по зданию. Он определился, что разрушения там не так значительны, как это кажется снаружи, но имеются ловушки, снаружи и внутри. Ясень взял в руку свой посох покрепче. Его подобие тоже сжало в руке палку. Сурен постарался включить свое чувствознание и осторожно двинулся внутрь здания. Вот и зал для мудрых занятий. Обойдя две ловушки и два разрушения, Ясень стоял в дверях зала. Он помнил, что его – ученика опального Светозара не очень принимали в этом зале. Ему никто не приходил на помощь советом, какую можно взять книгу для изучения какого-то явления, но при этом ему никогда не отказывали принести нужную книгу. Сурен осторожно обошел зал, в котором их приняли тогда давно, когда они с Учителем Светозаром в первый раз явились в эту библиотеку, хотелось все прочесть. Ясень помнил, как подозрительно посмотрела на него, мальчика женщина – сурена, которая была ведущей библиотеку в монастыре города Покрайна. Она тогда сказала Светозару:

-Зачем ты взял мальчика в ученики. Тебе запрещено быть Учителем.

-Мне запрещено жить в Стране Солнца, я изгнан, а ученики живут в Стране Солнца. Мне запрещено не то чтобы быть Учителем в Стране Солнца, но мне запрещено жить в ней. Я сейчас не совсем в Стране Солнца, мой ученик последовал за мной – это его выбор. Я не имею права учить в Стране Солнца, но он имеет право быть учеником и учиться у того, кто ему нравится. У него нет родителей, которые бы остерегли его, он сирота. Но не беспокойся, я его предупредил, что, учась у меня, он не станет тем суреном, который будет решать судьбу страны, заседая в совете великих суренов. Я предупредил его, что он не сможет стать старшим в монастыре, и подобно тебе, командовать каким-либо отделом. Я его предупредил, что, выбирая жизнь со мной, он выбирает жизнь отшельника, изгнанника. Он не захотел меня покинуть. Ты можешь предложить ему учиться у тебя, если хочешь. Можешь предложить ему остаться в монастыре.

Сурена подозвала четырнадцатилетнего Ясносвета к себе и, вложив в свои слова самые нежные, мелодичные ноты, стала расписывать ему его одинокую, тяжелую жизнь, которая будет у Ясносвета, если он останется со Светозаром. А потом еще более мелодичным голосом она стала соблазнять его остаться в монастыре.

Если до этого Ясень хотел попросить Зарю оставить его на неделю в монастыре, чтобы почитать хотя бы те книги, которые были доступны всем насельницам. Они стояли на полках по стенам зала для занятий мудрости, то теперь он в ответ на все соблазны только отрицательно качал головой. Призыв этой сурены его не заинтересовал, но насторожил. Возможно, что это была Соль, хотя может и не она.

-Мне интересно прочесть ваши книги, но я не оставлю Учителя ради того, чтобы предпочесть его вашим прекрасным книгам. Хотя книги я очень хотел бы прочитать.

-Ты не даешь ему книги? Не учишь его читать?- удивилась сурена.

Светозар потрепал по плечу Ясеня:

-Читать он умеет, но читать у меня нечего. Когда я в спешке покидал нашу столицу, я не смог забрать все нужные мне книги. Позволь нам прочесть их в твоей библиотеке, прожив в странноприимном доме при твоем монастыре какое-то время.

Сурена нахмурилась и отказала. Светозару было запрещено заходить в города и жить там даже временно. Этот запрет оставался действительным до самой смерти Светозара. Уже давно было понятно, что в споре с Ясниром был прав Светозар, а не прав был Яснир. Уже земля сотрясалась под ногами, содрогаясь от ужаса пред тем, что сделали люди ея, уже проваливались целые участки земли на территории Страны Солнца, превращая прежде целый континент, в группу островов. Казалось, мать – Земля решила поглотить возгордившихся детей своих. Но и тогда Яснир, сменивший на посту к тому времени Светомудра, продолжал сквозь все ужасы, творившиеся в Стране Солнца, налагать еще и еще опалу на Светозара. К тому времени осталось в живых не так, уж, много великих суренов, они каждый по-своему переживали трагедию своей ошибки, разрушившей их страну, их мир, их землю, жизнь их народа. Они почти уже не собирали совет суренов, правил страной Яснир единолично. Впрочем, править – это громко сказано. Совет суренов сначала еще пытался собираться, но облик его, светивший ранее мудростью, теперь исказился. На неполных советах оставшиеся в живых сурены не занимались проблемами народа, страны, не занимались трагедией и разрухой. Они были вынуждены выслушивать претензии Яснира по отношению к ним. Его претензии состояли в том, что его все винят в происходящим на Земле катаклизме, а на самом деле эти два события: изменение орбиты Земли и последовавшие серии непрекращающихся землетрясений всего лишь совпали во времени. Он даже обвинял в землетрясениях Светозара. А в ответ на попытки некоторых суренов возвратить Светозару звание великого сурена, вернуть его в совет великих суренов, он начинал сходить с ума от ярости. Он кричал, что не потерпит отступника в великом совете. Почему-то сурены ему не возражали. Они словно попадали ему под гипноз. Впрочем, совет бывал явно неполный, неполноценный и скоро перестал вообще собираться, не было смысла: на таком совете ничто не решалось. Страна, не одно тысячелетие следовавшая за суренами, развалилась. Народ перестал доверять совету суренов, при этом люди начали организовываться вокруг того или другого сурена, Таков парадокс истории. С одной стороны, люди понимали, что именно совет суренов привел к этому катаклизму, и перестали доверять совету. Но поскольку всегда народ общался с суренами и каждый в народе знал какого-то сурена хорошо и доверял ему. То вокруг суренов собирались люди, ожидавшие помощи от конкретного сурена, в сложившихся тяжелейших условиях. Совет суренов распался, соответственно по степени доверия к суренам распался и народ, остававшиеся в живых люди. От своего сурена они ждали защиты и мудрых решений. Все связано: земля, провалившись, распалась на двенадцать островков, так и народ, распавшись, разделился по числу суренов на двенадцать групп. Причем, если сурен погиб, то люди все равно объединялись вокруг его имени, доверяя вести себя лучшему ученику сурена, и народ не терял таким образом водителей. Сурены вызвали этот кризис на земле, они же и должны были помочь народу его пережить. Монолит народа распался на двенадцать отнюдь не равных частей.

Ясносвет помнил, как сурена отказала тогда Светозару, помнил он и задорную, глядевшую на него с откровенным непониманием ученицу сурены. Нет, однако, теперь в его убежище заперта именно та задорная ученица. Только она сильно постарела, от напущенного наговора, от потери собственной свободы, от тьмы, которая захватывала ее. Сейчас ей очень плохо, ведь там, над убежищем камнем, стоящим на отмели навис волк страха, навис над ней, над ее молитвой. Когда они были совсем юные, он чуть не обиделся на сурену, а с ней и на весь город Покрай. После отказа Светозару сурена ушла, она просто сбежала от его вопроса, почему они все еще следуют приказу Яснира, когда он фактически разрушил страну, разрушил их мир. Она видела мысли Светозара и сбежала, ушла под благовидным предлогом. Позднее она отказалась выходить к ним и только посылала к ним свою ученицу, которая с видимым удовольствием приносила им отрицательные ответы. Тогда Светозар заметил напряжение в мальчике и, положив отечески руку ему на плечо, посоветовал так, словно на всю жизнь наказал: «Никогда не позволяй обиде поселиться в своем сердце и управлять твоими отношениями с людьми. Твоя обида оттолкнет людей от тебя, одновременно тебя она будет грызть и накручивать, нарастая как грязевый ком. Если ты позволишь ей расти, то однажды она задавит тебя. Посмотри внимательнее, присмотрись к человеку, с которым общаешься, постарайся понять, почему он делает так, а не иначе. Вот сурена – хозяйка сначала она выходила ко мне и разговаривала со мной, как с суреном, хотя и опальным. Она сознавала свою правоту, была строга, но не чуралась. Теперь же она начала избегать прямого общения. Но это не из-за того, что она хочет унизить и обидеть нас, но от сознания неправоты своей. Она боится выйти и посмотреть мне в глаза. Она знает, что, если бы она вышла, то ей пришлось бы просить прощения за свою неправоту, за неверное, несправедливое отношение ко мне. Если бы нам пришлось общаться с ней до того, как произошла остановка, то она, была бы абсолютно уверена в своей правоте, и спокойно общалась бы с нами, ведь, ограничивая меня, она выполняла бы указание совета великих суренов. Если бы моя правота стала очевидной до большой остановки, то она бы честно глядя мне в глаза, извинилась бы предо мной и сослалась бы на указ. Но при этом она предложила бы простой выход. Например, построить рядом с городом шалаш, где мы могли бы жить, не нарушая веления совета великих суренов, и туда нам бы давали книги из библиотеки. Да, собственно ведь, если бы моя правота стала очевидной для них (для меня она всегда была очевидной) до большой остановки, то меня бы совет великих суренов в опале и не держал. Просто, в результате великой остановки, в результате глобального нарушения людьми правил, установленных Богом, мы потеряли защиту светлых сил. К нам устремились сонмы темных сущностей, волна тьмы. Вот и сурена, она сама не может понять, почему она не может выйти и поговорить с нами, а не может, тень мешает. Теперь практически у каждого человека есть в душе тень. И боюсь, она сформируется в нечто более сильное, душа разделится сама в себе на светлую часть и на темную. Некоторая часть человечества может даже полностью подчиниться тьме. Эта сурена не в силах перебороть себя, ту часть своей души, которая не дозволяет ей просить у меня прощения и организовывать все так, чтобы помочь мне все-таки прочитать нужные мне книги.

-Учитель, но ведь люди должны признавать свои ошибки. Ты всегда так говорил.

-Говорил. И это правильно признавать свои ошибки. Признавая свои ошибки, человек очищает душу свою от вины. Но ложное чувство собственной значимости, появившееся в числе других темных чувств у наших людей, попросту говоря – гордость путает в уме человека понятия: признание своей неправоты отождествляется теперь человеком с унижением. Поэтому люди теперь так не терпят признавать свои ошибки.

-Но ведь она не простой человек, она сурена.

-Сурены тоже люди. Только им дано больше знания, больше мудрости, и у них большая ответственность за тех, кого доверил им Господь.

-Солнце?

-Можно сказать и так. Ведь Господь есть Солнце в наших душах, - увидев удивление в глазах Ясеня, Заря похлопал его по плечу и подтвердил, - Солнце есть часть Господа, и оно есть податель жизни нашей физической. Через него нам Господь дает жизнь. Но все-таки Бог больше, чем солнце. Солнце – его творение, которое он облагородил. И мы молимся солнцу - Господу потому что там Его дом. Но он больше, он все хорошее и доброе. И он творец.

Давно ли этот разговор проходил, недавно ли? Теперь многие из истин, которые говорил Ясеню Светозар, кажутся такими простыми, само собой разумеющимися, Он тогда сумел от многого сберечь Ясеня. Учитель. Сердце Ясеня наполнилось теплом. Ясносвет оглядел знакомые стены. Они вместе со Светозаром еще не раз бывали в этом зале для мудрых занятий. Тогда они приходили к границе города Покрайна на утренней заре, проводили молитву и были первыми гостями – читателями в зале для мудрых знаний. Они заказывали книгу и через полчаса им приносили требуемую книгу насельницы – книгоноши. Да, тогда они возвращались обычно не позднее чем через полчаса. Они не выглядели запыхавшимися, наоборот всем своим обликом они являли серьезную, вдумчивую неторопливость. Значит, книжное хранилище должно находиться самое большее в двадцати минутах ходьбы, но, скорее всего, книжное хранилище находится в десяти минутах ходьбы. Ясень огляделся. Приносившие книги девушки входили через эту, а иногда через вот эту дверцу. Ясень осторожно открыл первую из этих дверей. За ней зиял провал. Здание от набегов разрушено. Тогда Ясень пошел к другой дверце, за ней лучом тянулся узкий коридор вперед и вниз.

Ясень потянул носом. Воздух в коридоре был мерзко затхлым. Отдавало тухлятиной. Сурен задумался и, сосредоточившись, мысленно прошел по коридорчику. Но нашел в конце небольшую, тупиковую комнату-обманку, комнату-ловушку. Дверь, которой легко открывалась снаружи, затем так же легко захлопывалась, но изнутри не могла быть открыта. Это оттуда сейчас был запах затхлости, это там еще не так давно кто-то умер. Нет, это не та дверь. Но ведь почему-то иногда девушки-насельницы выходили через эти двери. Ясень взял свой посох и осторожно простучал по плитам, по стенам коридора. Везде был тяжелый плотный отзвук. Ясень вернулся в комнату для мудрых размышлений. Его черное подобие стояло рядом и делало вид, что тоже мыслит.

-Если бы ты мог подсказать. У тебя как с чувством самосохранения?

Вдруг Черный Ясень резко повернулся и пошел к выходу. Ясень двинулся следом. Сурен еще не захлопнул за собой дверь, когда в зал влетела через оконный проем дымовая палочка. Помещение стало заволакивать зловонным дымом. Ясень торопливо захлопнул дверь.

-А теперь куда пойдем?

Черный Ясень стал подниматься по лестнице выше. Ясень двинулся следом. Они поднялись практически на крышу башни и смотрели, как девушки – насельницы, которые были резко против того, чтобы дать Ясеню возможность найти хранилище, выждав положенное время, надевали на лица маски для предохранения от действия дыма. Затем они быстро бросились наверх. Вскоре Ясень услышал по лестнице топот бегущих наверх ног, затем звук открываемой двери. Тогда Ясень завязал лицо просто своим походным шарфом, вложив туда спецфильтр, дабы не задохнуться. Как только девушки забежали в зал, Ясень спустился ниже и закрыл дверь в зал мудрых занятий, подперев её взятой сверху дубинкой. Некоторое время он постоял так, прислушиваясь, что происходит в зале, после чего он забрал дубинку и поднялся опять наверх, следом за своим подобием. Из-за перил они внимательно следили за тем, как трое девушек, которые оставались внизу, не дождавшись подруг, поднялись наверх, переговариваясь между собой: «Наверное, они все-таки надышались и упали сами. Двойную защиту накидываем и заходим».

Едва они зашли в зал мудрых занятий, как Ясень вновь скользнул вниз и опять подпер дверь. На этот раз девушки, видимо, успели вернуться к двери и дважды стукнули в дверь.

Теперь Ясень очень внимательно следил за своим темным подобием. Черный Ясень просто стоял возле подпертых дверей. Видя его неподвижность, Ясень решил, что ему пока ничто не угрожает. Он размышлял: то ли пойти наверх, там еще оставалось несколько неисследованных помещений, то ли пойти вниз и попытаться отыскать в развалинах по ходу коридорчика хранилище книг. Наконец, он решил подняться наверх. Первая находящаяся выше комната показалась Ясеню маленькой в сравнении с залом для мудрых занятий. В этой комнате не было ни одного бокового окна, свет в нее попадал сверху сквозь несколько оконных проемов на крыше.

Здание, в котором находился зал для мудрых размышлений, в верхних своих этажах было подобно ступенчатой пирамиде. Но все-таки было непонятно, почему было не сделать оконные проемы в боковых стенах. Ясень ощутил охотничий азарт. Он почувствовал эманации книг, его обоняние дразнил аромат знаний и той тонкой книжной пыли, которая впитывается и проявляет истинность книги. Вот, почему хорошая книга, несущая прекрасные, мудрые мысли, обязательно пахнет приятно, а книга, несущая злые размышления, пробуждающие страсти, имеет какой-то отталкивающий запах. Причем для тех, кто сам наполнен страстями, именно этот отталкивающий запах и воспринимается как приятная составляющая, как пряность этой книги. Голову Ясеня туманили строки, которые находились где-то здесь, совсем рядом. Ясень обошел стены, пытаясь найти тайную дверцу или какой-нибудь тайный рычаг. Он ощупывал стены и чувствовал, как в крови взметывается радость от приближения получения знаний. Его темное подобие тоже стало нехотя ощупывать стены. Он пошел по другой стороне стены. Наконец он остановился и начал тыкать пальцем в совершенно гладкую стену. Ясень подошел. Да, странный у него помощник. Вот и сейчас он нашел плитку, за которой был слышен несколько иной звук при простукивании, чем при простукивании других плиток. Ясень нажал на плитку. Он ощутил ответную упругость. После этого он начал исследовать всю плитку, пытаясь найти место, нажатие на которое поможет откинуть плитку, чтобы посмотреть, что там за ней. Наконец он нашел. Ясень нажал левый нижний уголок, мысленно он одновременно произнес нужное заклятие на открытие замка. Плитка откинулась. За ней был рычаг. Ясень осторожно нажал рычаг. В эту минуту каменные стены начали спускаться вниз, в зал для занятий мудрыми размышлениями. Там сейчас насельницы. А вдруг да они находятся слишком близко к стенам, и их придавит камнями. Ясень заторопился вниз, его подобие словно мешкало само и нехотя пропустило Ясеня. Ясень поторопил Черного Ясеня. Однако тот не торопился. В лице Черного Ясеня появилось что-то осмысленное и жестокое. Он больше не слушал Ясеня, но имел свои черные мысли. Ясень оглядел стены. Так вот зачем приставил к нему Великий черный волк эту темную тень, чтобы уничтожить библиотеку. Как же его отвести. Ясень быстро вернулся к откинутой панели, повернул назад рычаг. Опускавшиеся стены, столь же медленно стали подниматься. Останавливая взглядом свое черное подобие, Ясень захлопнул панель, закрывавшую рычаг и прошептал мысленно запирающее заклинание. В эти секунды, когда Ясень сосредоточился на заклинании, его взгляд, которым он сдерживал своего двойника, ослабел. Черный Ясень направился прямо на Ясеня. Темное лицо сильно изменилось. Сейчас оно отнюдь не было похоже на лицо Ясеня. Сам же темный человек с каждым шагом возрастал в своих размерах. Ясень спокойно повернулся и твердо смотрел на это черное образование, молчал. Он видел возможность своей смерти, но не знал, что он сможет сделать, ведь удар по черному подобию будет бить его – Ясеня. Смерти Ясень не боялся, как не боится ее всякий сурен, ежедневно общающийся с Богом, всякий, кому были приоткрыты двери в тот мир, куда идут умершие. Ясень сосредоточился, чтобы не испытывать в свою смертную минуту ненависти, гнева, отчаяния. Чтобы они не увлекли его в нижние этажи того мира мертвых, который теперь строится внизу темными силами.

Черное чудовище откинуло Ясеня в сторону и вцепилось в панель, пытаясь ее отодрать. Ясень, перехватив посох, сбежал вниз. Он убрал подпорку от дверей и глянул, где и какая из насельниц лежит. Замотав лицо, приостановив дыхание, он оттащил двух девушек к дверям, после чего вышел. Другим девушкам опасности оттого, что стены опустятся, не было. Ясень оставил их и поднялся наверх. Черной большой кляксой прилипло его черное подобие к стене с панелью, теперь черный не старался правильно нажать на панель, которую захлопнул Ясень. Он старался так уплощиться, чтобы через малые щели просочиться к рычагу и все-таки нажать на него. Ясень почувствовал, что пуповина более не связывает его с этим черным пятном. Он вышел, запер дверь и побежал вниз. Он вдруг почувствовал себя так, словно с его глаз, ушей и сверхчувствования сняли черный, тесный колпак. Ясень теперь ясно видел, где находится хранилище. Быстро подойдя к простому на вид камню, он откинул сеть и вошел под нее. Вот на камне стала видна широкая трещина. Это и есть вход в хранилище. Ясень вошел в хранилище и спустился вниз. Небольшой, прохладный коридор. Он стоит перед дверями. Ясень осторожно касается дверей и просит всей душой: «Откройся».

Двери открылись. Ясень вошел. Стеллажи, стеллажи, полки и всюду книги. Ясень шел вдоль полок, ведя рукой над книгами. Он чувствовал, как книги откликались на его внутренний вопрос, и каждый раз он понимал, что в этой и этой книге ответов на его вопрос нет. Наконец, он нашел нужную ему книгу. Книга рассказывала, что тысячелетия тому назад, когда люди еще умели летать, когда свет радости заливал весь мир с такой густотой, что по нему можно было подниматься вверх, как по ступеням. Свет был везде и повсюду. Он исходил из окружающей природы, из травы, из самой земли, а тела людей были еще совсем эфемерны, и питались они светом, иногда как эксперимент люди пробовали пыльцу и нектар цветов, но это не было их основной пищей. Однако постепенно все чаще хотелось поесть именно нектара. Люди все больше приземлялись. А когда Ехим организовал своих друзей попробовать посадить и вырастить те цветы, пыльца и нектар которых им более всего нравились, то многие восприняли его предложение с энтузиазмом. Но оказалось потом, что цветы эти обладают странной особенностью, они отяжеляли тело, и душа уже не могла поднять тело в небо. Тогда люди, потерявшие способность летать, решили отомстить этим цветам. Они разбили, раскрошили, растоптали плантации. Люди потребовали от Земли, чтобы она никогда больше не рожала эти цветы. Вот тогда-то и явился в первый раз незваный страшный мучитель. Это было облако, наводившее сумрак, облако, которое изъяло большую часть света, и свет стал не таким густым, как был, а жидким, на нем невозможно стало удержаться даже тем, кто цветы не пробовал. Облако изъяло большое количество любви, света, плотность его была раньше густой как сметана, после изъятия любви в воздухе осталось меньше, как в молоке.

Облако то формой своей напоминало сокола или орла (оно несколько меняло свою форму). Это облако отняло у людей часть света любви, и они больше не могли летать. Потом, будучи ненужными, у людей исчезли крылья. А может, крыльев и не было, поскольку людям они не были нужны. Может люди потом придумали, что раз они могли летать, то у них обязательно были крылья. Летали же люди тогда потому, что способны были принять любовь, которая была разлита в этом мире. Принять, пропитаться ею и парить над землей. Ясень покачал головой: люди захотели заняться землепашеством, агротехникой, сблизиться с землей, и Бог опустил их на землю. За некрасивые действия, произведенные людьми по отношению к цветам и своим плантациям, Бог несколько отстранился от людей и отнял часть любви, которая до этого была разлита по всей земле. Странно, но в книге ни одного слова не написано о том, было ли у них тогда солнце, что они делали, чтобы ушло существо – облако. Вот только есть несколько слов о том, что у людей стала появляться тень. Очень маленькая и едва заметная, но потом, когда облако ушло, то ушла тень. По крайней мере, Ясень помнил, что до великой остановки люди не имели тени. Сами сущности людей несколько светились заложенными в них добротой и любовью. Когда же и как они избавились от этого облака, об этом ничего не написано. Видимо облако пробыло над Землей столько времени, сколько считало нужным и исчезло. Больше об облаках и тенях, а то и сущностях, рожденных облаком, в этой книге не было сказано ни слова. Такое впечатление, что это не быль, просто легенда. Не было прямого ответа на его вопрос, что это, и как от этого избавиться или как с этим жить.

Как теперь выжить в этом мире, если собственное подобие Ясеня только что чуть не убило сурена? Ясень решил еще раз пройти вдоль всех рядов книг, только он решил задаться немного иным вопросом. Теперь рука его произвольно вытаскивала с полок книги, и Ясень просматривал страницы, которые открывались ему. Он весь сосредоточился на чувствознании. К сожалению, или к счастью Ясеня, он проходил образование не в школе суренов, но наедине с Учителем. Светозар взял его не столько в ученики, сколько мальчиком-служкой. И только позднее, через год преданного служения Светозар уступил молящим глазам Ясеня. Так ему казалось тогда. Но теперь-то Ясень знал, что это Светозар искал его среди всех мальчиков, искал среди людей. Это он, сурен, увидев его – сироту, которого родные не столько любили, сколько терпели, понял: вот он мой ученик. Чтобы не потерять Ясеня Светозар тогда поселился неподалеку и создал связующую тонкую, незримую нить, между собой и мальчиком. Мальчик постепенно привык прибегать в жилище к суровому, но такому чуткому человеку. Он радовался, когда Светозар просил его помочь прибрать в доме или приготовить чай. Так получилось, что постепенно мальчик переселился в дом Светозара и стал его служкой. Светозар не торопился начинать его учить, мальчик должен был сам возжелать учения и мудрости больше всего иного. А тонкая нить, которая была создана Светозаром, только крепчала. О, эта тонкая незримая нить, которая подобно ментальной пуповине, связывающей пожизненно мать и дитя; эта нить связывает Учителя и его ученика. Они все время чувствуют друг друга и невозможно разорвать эту нить, только если, причинив огромную душевную боль и Учителю, и ученику. Поэтому-то связующую нить берегут Учитель и ученик во всю свою жизнь. Ясень жил у Светозара целый год, прежде чем Заря начал учить Ясеня. Каждый приходит к осознанному глубочайшему желанию учиться по-своему. Есть такие ученики, которые просто живут рядом с Учителем и два, и три года, но не проникаются, не могут настроиться на учебу, не могут уловить вибрации Учителя, попасть с ним в резонанс. Тогда даже талантливому ученику Учитель говорит: «Я не могу тебя учить. Прости, ищи другого Учителя».

Итак, Ясень не учился в школе суренов и некоторые заклинания, Заря Ясеню не рассказал. Кто знает, почему так получилось, то ли он не считал их значимыми, то ли забыл о них. Ясень читал тексты заклинаний, и они легко ложились в его памяти. Он читал взахлеб, запоминал быстро, но к вечеру у него возникло ощущение, что возможно Заря правильно сделал, не стал засорять ему голову простыми заклинаниями, но научил Ясеня прежде всего владеть своими вибрациями, удерживать их и не поддаваться на постороннее влияние. Для выполнения внутренних вибраций не нужны были заклинания, но именно внутренние вибрации помогали зачастую лучше, чем заклинания. Читая заклинания, Ясень быстро начал осознавать по ритму заклинания, по тому, как его надо произносить, будет ли это заклинание помогать ему или не будет.

Наконец Ясень почувствовал, что уподобился ребенку, который вошел в комнату, увидел ее яркое убранство и забыл, зачем он туда вошел. А ведь шел-то Ясень за знаниями. Ему надо было понять природу физическую и суть энергетическую того темного явления, которое теперь сопровождало его. Но если до сего дня Ясень сомневался, что нужно сделать с этой сущностью (может его надо просветить) то теперь, поняв его агрессивную направленность, Ясень точно знал, от темной сущности следует избавиться. Вопрос был, как это сделать. Он еще раз прошел вдоль всех полок, проводя по книгам рукою, но не нашел. Ему было хорошо в хранилище, причем Ясень знал, что это единственное место, куда за ним не смог последовать Черный Ясень. Здесь он мог отдохнуть от своего черного подобия. Поэтому Ясень не торопился выходить из хранилища. Он мог здесь спокойно продумать свои действия, и черная сущность не прочтет его мысли. Итак, такие черные копии есть новое совершенно явление, которого раньше не было. Ясеню и его поколению предстоит понять, как от них избавиться. Ясно, что появление этого темного облака есть одно их многочисленных отрицательных последствий той катастрофы, которую вызвал на Земле Яснир. Впрочем, была ли катастрофа только на Земле?

Ясень проходил вдоль рядов книг, проводя над ними рукой. Вот его ладонь начало слегка покалывать. Он, не глядя, взялся за корешок книги. Это оказался атлас неба. Ясень воззрился на него, что ему должно было понять из этих карт местоположения звезд. Вот обозначен отец Земли – Юпитер. Эту легенду Ясень знал от Зари. При этом Ясень помнил, что Заря не любил говорить о космосе и о взаимоотношениях планет. Светозару слишком не нравилось, что люди судили эти отношения со своей, человеческой точки зрения, поясняя действия планет своими смешными страстями. Особенно не любил Светозар говорить о Космосе потому, что люди нарушили баланс в соотношениях Солнца и планет. Итак Юпитер-отец, Земля – дочь, а Прозерпина жена Юпитера и мать Земли – красавица, любящая и счастливая до тех пор пока люди на Земле не задумали сдвинуть Землю с исходной орбиты, орбиты, которая была не по произволу случая таковой, но орбита, которая была тончайше выверена и была частью баланса планет в солнечной системе. До грубого вмешательства людей Земля как дитя несколько играла в некоем свободном пространстве. Она возрастала, постепенно наращивая массу, и так же постепенно она отходила от Солнца на несколько более удаленную орбиту. При этом баланс планет и их масс соблюдался в солнечной системе неукоснительно. Да, Земля играла на своей орбите, но орбита не есть одна тонкая линия, орбита есть достаточно широкая лента по ширине которой Земля могла двигаться несколько меняя свою орбиту в зависимости от взаиморасположения планет, от светового давления звезд, от солнечного потока, обладая некоей свободой движения в пределах ленты своей орбиты Земля подставляла Солнцу то один бок, то другой… Ясень смотрел на атлас звезд и его сердце сжалось он увидел в малой фигуре темной туманности, которая была нарисована возле Венеры очертания того темного облака, от которого веяло безнадежностью и темные сущности, которые пытались перехватить у людей их жизнь и поведение, а далее отнять и саму жизнь… . Ясень побледнел, ощутив огромность происходящей катастрофы. Не в силах удержаться на ногах он опустился на колени и сел прямо на пол. «А, потом произошла катастрофа» - сказал он сам себе.

Да, потом сурены Страны Солнца просчитали такой момент, когда Меркурий и Венере будут по ту сторону Солнца от Земли, а Земля, Прозерпина, Марс, Юпитер и Сатурн по другую сторону от Солнца. К этому времени люди включили свои гравитационные установки: соответственно одни на притяжение к планетам, находящимся дальше от Солнца, и другие гравитационные установки на отталкивание от Солнца. Установки были заранее полностью отрегулированы. Вдобавок сурены прибавили свои духовные силы и энергии в помощь гравитационным установкам, чтобы отдалить Землю от Солнца. Земля качнулась, дернулась. Она оказалась выдернута из предназначенного для ее движения пояса орбиты, защитное поле ее орбиты Землю более не защищало. Казалось, крик ужаса пронзил планеты солнечного притяжения. Темное облако отделилось от Венеры и двинулось к Земле. Именно тогда Прозерпина – мать Земли тоже сорвалась со своей орбиты. Разбиваясь, раскалываясь на части, страдая и мучаясь, она двинулась на помощь своей дочери. Куда исчез ее наряд прекрасный, где теперь цветущий лик Прозерпины? Нет его. Потерявшая атмосферу, потерявшая большую часть своей коры, голая в своей боли и тревоге, на ходу теряющая еще и еще свои осколки, Прозерпина двигалась к Земле. Дочь –планета плакала от невыносимой боли и призывала мать.

Ясень смотрел на Атлас, где пока еще Прозерпина была на своем месте, прекрасная и сияющая. Он подумал о том бледном лике, который приближался к Земле. Какое скорбное выражение будет теперь у этой планеты, она пожертвовала всем ради того, чтобы прийти на помощь Земле. Из души Ясеня вырвался вопрос:

-Яснир, Яснир, зачем ты это сделал, - произнес эти слова Ясень очень тихо. Кажется, он начал понимать, откуда взялось это темное облако, это межпланетная тьма, седалище темных сил проникло на Землю. И как от них оберегаться, будет ясно со временем. А пока Ясень решил поискать самые простые заклинания по защите от темного и страшного внушающего ужас. «Хоть за соломинку схватиться, а там глядишь, она и окрепнет, вытянет нас», - шептал Ясень, разбирая книги. На закате он помолился, потом чуть-чуть поспал и опять принялся за чтение. Утренняя молитва. Ясень ощущал себя так, словно прикоснулся к мудрости своего Учителя Светозара. Из уголков памяти вышли все те заклинания, которых он уже почти не помнил. Свет озарил ум и мысли его, очистил думы его. Именно там, в книжном хранилище Ясносвет начал понимать, что присутствие рядом черного существа не просто досаждает, но целенаправленно гасит его, Ясеня, способности к чистому мышлению, затмевает разум. Он теперь ясно видел, что с появлением рядом темного, ему намного труднее стало общаться мысленно. Уголки памяти начала затенять забывчивость, а самое неожиданное, ему хотелось есть, и голод был довольно остро ощутим. «Тело тяжелеет, духовная сила уменьшается, а с ней сокращается и духовная часть моего существа, а материальная возрастает», - опечалился Ясень.

Он опять посмотрел на книги. Разум работал четко:

«Тогда, когда люди соблазнились питаться нектаром, в дополнение к Божьему свету, а нектар был пьянящим от пьянящих же цветов. Тело людей отяжелело настолько, что они стали терять способность летать», - словно услышал Ясень слова Светозара.

«Учитель, если бы ты был рядом со мной и мог подбодрить меня своим советом, или хотя бы взглядом», - подумал Ясень.

«Иди, поднимай и воспитывай детей, прибившихся к тебе, помогай и другим себя потерявшим, помогай народу своему. Будто ты и сам не знаешь», - опять прозвучали в ушах слова Светозара.

«Прости меня, Учитель, что потревожил тебя», - Ясносвет поклонился книгам и пошел к выходу. Когда Ясень вышел из хранилища, то увидел над собой сетку. Его под сетью не было видно, а он мог спокойно оглядеться прежде, чем выйти на глаза насельниц. Он видел, что насельницы ходят по городу с каким-то безразличием, словно что-то было из них вынуто. Увидел Ясень и свое черное подобие. Черный Ясень стоял, делая вид, что ему все безразлично, однако Ясень видел, что Черный Ясень ищет утерянный след, вернее не след, но того, к кому этот след мог привести. Ясносвет потянулся за травой и сорвал ее. Так удачно, что здесь растет трава, которой можно натереть подошвы, и след будет отбиваться ее запахом. После этого Ясень сотворил определенное заклинание, улучшив момент, когда никто не смотрел в его сторону, Ясень в три прыжка выпрыгнул из-под сетки и максимально отпрыгнул от хранилища, тут же он спрятался от Черного Ясеня за большое, толстое дерево – гигант. Быстро и ловко наш герой залез на ветви дерева и стал ждать, когда его заметит его черное подобие. Пока еще Черный Ясень не сумел накинуть на сознание Ясеня сеть, затемняющую сознание, Ясень увидел, что девушки – насельницы тоже имеют каждая черного человека, но только они впустили черноту внутрь себя. Теперь в каждой из них были светлое и темное начала, а еще они отбрасывали теперь четкие тени. Наверное, человек, который сам светится светом не будет отбрасывать тень… Или все-таки материальные тела теперь все равно будут отбрасывать тень, поскольку они материальные, Кто знает. Ясень сидел на ветках и пытался понять, так оно и было до остановки, или же так стало только после остановки, или только после прихода тучи. А еще его волновало, была ли чернота в девушках до его прихода или же она появилась в них только после того, как он пришел к ним и привел с собой своего черного человека. Если в девушках была чернота до его прихода, то он не виноват, но если в них черноты до его прихода не было… . Впрочем, рассудив здраво, Ясень понял, что чернота в девушках появилась много раньше его прихода. Она появилась в них после того, как они помолились тьме, страху, ужасу. Помолившись тьме, они приняли ее в себя. Хотя до конца Ясень не был уверен в верности своих размышлений. А самое главное, надо обязательно сообщить Алексею, чтобы он был осторожен со своим темным человеком. Алексей должен знать: черный человек может оказаться, очень опасен, вплоть до того, что черный, ради исполнения темных стремлений и своего черного предназначения, может убить Алексея. Он даже может попытаться проникнуть внутрь Алексея, что изменит его характер приоритеты и саму жизнь. Затемненный человек не сможет молиться, не сможет соединяться с Богом, чувствовать его силу и теплоту, добро и любовь… Это казалось самым непереносимым. Он должен обязательно предупредить Алексея, что он ведет с собой черную духовную заразу. Надо, чтобы Алексей, придя к Учителю, не входил к людям и не общался с ними, но, сообщив Учителю о результатах своего похода, как выполнено поручение, он должен сообщить и о черной заразе, что насельницы города Покрая больны. После этого Алексей должен уйти от людей, дабы его черный не размножился, не расселился в душах всех людей. Ясень напрягся, вглядываясь в лица насельниц, потом он перевел взгляд на свое черное подобие. Затем он слез с дерева. Сметая остатки своих следов движением руки, Ясень повернулся и пошел прочь из города Покрая. Теперь он видел тьму в душах людей, и было ему от этого больно. Он шел медленно, кивая девушкам приветственно. Он грустно качал головой, видя в их душах тьму. В какой-то момент он услышал тонкий призыв, который шел из маленького домика. Ясень вошел в этот домик и увидел девушку – насельницу, читающую книгу. Она не имела в себе тьмы. Когда Ясень поклонился ей, она долго молчала, словно выискивала, нет ли в госте тьмы. Ясень смотрел ей в лицо упорно, пока оно не открылось ему: девушка была больна. Она не владела разумом своим. Такое бывало в Стране Солнца очень редко, так как обычно сурены умели специальным движением руки вернуть человеку разум.

Понимая, что никто сейчас в селении не сможет вернуть девушке разум, Ясень протянул к ней обе руки и прочел соответствующее заклинание, после чего, согласно правил, провел ладонями по ее лицу, по затылку, голове и спине девушки. Девушка вздрогнула, встряхнулась и тоскливо посмотрела на Ясеня.

-Помнит ли твой вернувшийся разум, как получилось, что он покинул тебя?

- Я спала согласно заклятию, наложенному матушкой Соль. Она нас, кто должен дежурить ночью заговаривала, чтобы мы спали днем, а ночью бодрствовали и все видели. Она волков очень опасалась. А чтобы не заговаривать каждый день, так она один раз и на целый месяц заговаривала. Поэтому я спала от утренней молитвы и до полдня. Когда пришел сурен Алексей, я уже была заговорена, да и когда он ушел, я тоже еще находилась под влиянием заговора матушки Соль. Алексей тогда заговор сурены Соль снял другим девушкам, а я не стала просить, чтобы он снял заговор, ведь кто-то должен дежурить ночью, а я лучше всех ночью все различаю. Я и решила не просить его, но продолжать дежурить, как это поставила матушка Соль для нас перед тем, как ее у нас отняли.

-Так, а потом?

-А потом сурен Алексей ушел после утренней молитвы, я же заперлась в доме и уснула по матушкиному заговору. Когда я вечером вышла из дома, лица насельниц были неузнаваемо черны, полны тьмы. Я смотрела на лица насельниц и видела, как на них сквозь их светлые лица проступает чернота, как эта чернота пытается заставить насельниц себя слушать и исполнять все так, как того требует чернота. Три дня они пытались бороться с тем, что подселилось в них. Но чернота оказалась очень сильной. Теперь в городке Покрай только я могу произносить молитву солнцу.

-Но ведь ты была безумна.

-Да я потеряла на время разум. Он летал над землей и смотрел, что происходит в нашем мире. На это время я заперлась в этом домишке, чтобы никто не смог до меня добраться и подселить в меня черноту. Этот домик заговорен еще матушкой и девушки не могут в него войти. Она выговаривала слова и словно спрашивала Ясеня: «Я правильно говорю, во мне еще не проявилась чернота»?

Ясень грустно посмотрел на нее:

-Куда так долго улетал твой разум, почему он вернулся только после моего призыва. Не был ли он в плену у тьмы? Как же ты будешь жить среди них? Однажды, увидев случившееся, ты уже сошла с ума. Сможешь ли ты жить рядом с ними и сохранить себя, ведь с ними надо будет жить как с людьми, которые опасно больны. Они уже не смогут, читая мысли, толковать их с добром, поэтому тебе лучше свои мысли от них закрыть. Они скоро вообще не смогут читать мысли, они не смогут пропитывать тело солнечным светом. Они не смогут сосредоточивать в себе божественную энергию. Сможешь ли ты пребывать рядом с ними, подчиняться старшей из них, словно ничего и не случилось, а ты как была простая насельница, так ею и осталась?

Селита, так звали эту насельницу, сосредоточенно смотрела внутрь себя:

-Мне будет трудно без настоящего руководителя. Я слаба, я беспомощна, я еще на самой нижней ступеньке в иерархии насельниц.

-Тогда что ты будешь делать?

Селита прижала ладони к груди:

-Не знаю. Родных моих погубили длинноглазые. Мне отсюда некуда уходить.

-Тогда я тебе предлагаю пойти со мной. Ты станешь временно моей ученицей. Только временно, так как не принято, чтобы Учитель – мужчина брал себе в ученицы взрослую девушку. Я думаю, это будет недолго. Когда Соль освободится от наложенного на нее проклятия, я тебя ей верну. Согласна ты?

Селита опустила голову:

-Да, Учитель.

Тогда Ясень велел ей собраться. Они направились попрощаться к главной насельнице. Первым подошел к главной насельнице Ясень. Она слушала его, напрягая все свое внимание. Она словно хотела за его словами понять некий скрытый смысл, и все время вглядывалась в его лицо, пытаясь разглядеть в нем нечто такое, чего при обычном взгляде не видно. Когда Ясень сказал, что он забирает Селиту, она как будто и не вспомнила, кто такая Селита. Они попрощались, и Ясень повернулся уходить. Едва Ясень сделал три шага от главной насельницы, как к ней подошел Черный Ясень. Черный Ясень подошел к Мирите и заговорил так, что она успокоилась, и уже не всматривалась в его лицо:

-Я должен попрощаться с вами, я ухожу. Я не нашел нужных мне книг, потому, что насельницы твои мешали мне. Они пытались меня отравить газом, а потом хотели убить палкой. Это очень плохое и неправильное отношение к сурену. Так нельзя. Мне жаль, что приходится уходить, не прочитав нужных мне книг, - пока он прощался Ясень и Селита уже шли прочь от города Покрая, шаги их были спорыми. Черное подобие Ясеня, скомкав прощание с Миритой, бросился догонять сурена и его спутницу. Выйдя из Покрая, Ясень ощутил некоторую чистоту мысленной сферы, и начал мысленный поиск Алексея. Однако на первый призыв, Алексей не был найден. Он либо успел очень далеко уйти, либо возле Алексея были сильные помехи, которые создавал черный Алексей. Да, темная туча со своими производными извлекала из воздушного пространства светлые частицы божественной энергии, блеск доброты и любви. Исчезали светлые частицы воздушного эфира, которые совибрировали мыслям, помогали людям общаться на расстоянии. «Скоро еще одно наше умение уже не будет возможно», - с горечью подумал Ясень. И когда Ясень уже совсем не ждал, ему ответил Алексей:

-Что случилось? Ты не выходишь на мысленные переговоры уже несколько суток?

Ясень отвечал быстро и по существу:

-Мой Черный Ясень напал на меня, пытаясь завладеть книгами библиотеки города Покрайя. У этих черных есть свое предназначение по отношению к нам. Они могут убить нас ради исполнения своего предназначения. Берегись, - Ясень видел, как Черный Ясень, ухмыляясь догоняет его. Сурен выставил защиту от тьмы, которой вот-вот его мог накрыть Черный Ясень. Он успел добавить:

-Они лишают нас способности передавать мысленные послания, они оглупляют нас. И в этот момент Ясень услышал, как в их диалог вклинился Черный Ясень. Он пытался сорвать их разговор, твердя бессмысленные: «Тураба, бари, сири, тюк».

Ясень прекратил мысленное общение с Алексеем и опять выставил защиту. Когда Селита увидела Черного Ясеня, она была в растерянности. Она очень хотела доверять Ясеню, но она боялась Ясеня Черного. Ей стало страшно идти с Ясенем, почти незнакомым ей суреном, которого сопровождал жуткий черный монстр, причем очень похожий на Ясеня. Однако возвращаться в Покрай она тоже не могла. Она все-таки шла вместе с Ясенем и постоянно находилась в смущении и задумчивости. Ясень, разумеется, обо всем догадался, но он не желал мешать девушке, мыслить. Он только старался пресекать попытки Черного Ясеня влезть в ее мысли. Черный Ясень, будучи отцеплен от Ясеня, шел рядом и постоянно прощупывал мысленно барьер, возведенный Ясенем между ними, он искал малейшей возможности, воссоединится с Ясенем, получить возможность подпитываться от него ментально и смутить затемнить мышление сурена.

Через два дня Ясень привел Селиту к камню, в котором Соль чистила свою душу и судьбу. К тому времени Великий волк снял свою ужасную тьму, которая блокировала все светлое с этих мест, но все равно Ясень подходил к этому месту очень осторожно. Вот широкий мелководный разлив реки, вот и камень. На месте ли Соль? Ясень мысленно окликнул Соль. Соль откликнулась Ясеню сразу. Тон ее был бодр.

-Что делаешь?

-Молюсь, снимаю проклятие.

-Тебя посещал ужас?

-Посещал

-Черное подобие оставил?

-Оставил.

-Остерегайся своего черного подобия. Оно как будто совершенно безопасно. Оно просто следует за тобой. Но постепенно, незаметно они отнимают у нас возможность мысленного разговора, оглупляют нас и имеют какое-то свое темное предназначение, выполняя которое, они могут даже убить нас.

-Я поняла.

-Не захочешь ли ты взять в свое уединение одну из своих насельниц. Она тебе расскажет обо всем, что происходит в твоем городе Покрайе.

-Подойдите ближе, я проверю ее мысли. Я побеседую с ней, но не оставляй ее со мной. Я должна быть одна, пока не поборю проклятие.

Ясень тронул Селиту за плечо и указал ей на камень:

-Иди, но потом возвращайся, так надо.

Селита осторожно спустилась вниз и пошла обутая по воде к камню. Прижав ладони к камню, она остановилась. Она стояла недвижимо, Ясень же стоял наверху на берегу и ждал. Ему казалось, что он видел, как Соль перебирает мысли в голове Селиты.

Черный Ясень стоял невдалеке. Ясень чувствовал, как Черный пытается поставить завесу между Соль и Селитой. Мысленно Ясень эту завесу возвращал Черному. Черный Ясень гневался, но не решался тронуть Ясеня. После того, как он напал на Ясеня и был заперт им, Черный Ясень, хоть и не покидал Ясеня, но уже и не приближался слишком близко, назойливо повторяя движения Ясеня. Черный Ясень теперь словно зажил отдельной жизнью, но она еще не была полностью самостоятельна.

Селита простояла возле камня около часа, потом медленно оторвала от него ладонь и так же медленно направилась на берег к Ясеню:

-Соль велела мне идти с тобой. А когда она очистится от проклятия, призовет меня. Тогда мы вместе вернемся в Покрай.

Ясень кивнул и, повернувшись, пошел прочь от камня. Селита шла за ним. Черный Ясень шел следом, слегка отстав от двух светлых людей.

* * *

Тем временем Алексей уже перешел гряду гор, которая поднялась совсем недавно рядом с остатками города Жаркого. Именно там оставался Первосвет и несколько сотен людей, которых он сумел увести за собой и сохранить от гибели. Увел он людей от разрушений, которые постигли материк Страны Солнца, превратившийся сначала в крупные острова, потом они при землетрясениях все дробились и дробились. Так Страна Солнца исчезала с лица Земли.

Даже и сейчас земля Страны Солнца продолжала сотрясаться, продолжала разрушаться. Алексей увидел появление новой трещины. Увидел он, что она затягивала в себя золотистый свет – носитель мыслей, носитель жизни. А вскоре он увидел трещину, из которой поднимался темный пар. Темная эманация чем-то была похожа на его черного спутника. Тоска охватывала человека, когда он проходил мимо этой трещины. Так велика оказалась тоска Алексея, словно душу из него вынимал кто-то. Черный Алексей привычно следовал за нашим Алексеем. На ночь Алексей заклинанием отделял от себя Черного Алексея, чтобы спать, не опасаясь за свое сознание. Но днем черное подобие старалось идти буквально вплотную к Алексею, повторяя каждое его движение, каждый шаг. Алексей чувствовал, что Черный Алексей старается вытянуть, подхватить, освоить в себя клочки, кусочки флюидов души человеческой, которые вольно или невольно каждый человек посылает в окружающий его мир. Черный Алексей торопился обрести какое-то подобие души Алексея. Он делал все, чтобы хотя бы на первый взгляд могло показаться, что в нем и есть душа Алексея. Но зачем? Кто знает, что является темным предназначением Черного Алексея?

Наконец, они перешли гряду. Тропинка постепенно расширялась и все больше стала походить на заросшую, затравеневшую дорогу. Идти стало удобнее, и они шли теперь быстро, размашисто. Алексей ощутил, что здесь на этой земле у него вдруг прибыло сил. Появилась какая-то легкость, и одновременно он почувствовал спиной что-то неладное. Алексей прыгнул в сторону, но не смог до конца увернуться от посланного рукой Черного Алексея камня. Разбита голова, кровь струится, дыхание прерывается. Ноги не держат. Его подхватил Черный Алексей. Он держит голову Алексея, что он там делает? Он слизывает кровь с головы Алексея, он насыщает свою жажду поедания, возимения чужой души. Возможно, он смог бы убить Алексея, проглатывая кровь его, и таким образом захватив себе, хотя бы на время чужую душу, но на дороге показались несколько человек. Это были начинающие ученики Первосвета, он направил их вперед, к горной гряде, чтобы они встретили Алексея. Черный Алексей попытался соединиться с Алексеем. (как тьма соединилась с насельницами), но у него ничего не получилось. Тогда Черный Алексей спихнул Алексея с дороги в небольшую расщелину в земле, которая образовалась совсем недавно, и резко топнул по краю расселины. Земля частично обрушилась. Черный Алексей постарался принять вид Алексея настоящего. Но где же тьме скопировать свет. В своем самомнении он решил, что он теперь точь-в-точь подобен Алексею. Но это только казалось. Он мог обмануть ту группу людей, которые вышли навстречу, ибо они не были просвещенными, но только на первый взгляд они могли его спутать.

Люди приветствовали его, когда он вошел в их лагерь, в городок, в котором они еще умудрялись каким-то образом поддерживать порядок. В этом городке они сохранили законы Страны Солнца. И это вызывало в Черном Алексее острое чувство неуюта. Люди выходили к нему навстречу, выводили своих детей, и их светлые, невинные взгляды, полные любви и надежды встречали непроницаемую тьму глаз Черного Алексея, тьму, которая способна была только брать, но ей нечего было дать в ответ на любовь.

Перус, заслышав приветственное ликование, попытался мысленно приветствовать своего ученика и наткнулся на провальное молчание. Перус задумался. Он велел не приводить к нему Алексея, но помыть его покормить и определить на жительство так, чтобы он жил отдельно от других людей. Перус, который всегда был против лжи, теперь велел сказать Алексею, если тот будет интересоваться, что Перус находится в уединенной медитации и не может прямо сразу встретиться с Алексеем. В Стране Солнца никто и никогда не решается нарушить уединенную медитацию.

Пока Черного Алексея отводили мыться, менять одежду и кормить, пока народ дарил ему свет своей любви и надежды, Первосвет, переодевшись, изменив облик, вдвоем со своим другим учеником последовали по дороге, которой пришел Черный Алексей. Перус шел и прислушивался своим сверхчувствованием к тому, как и кто откликается на его тонкий, духовный призыв. Первосвет знал, что еще четыре часа тому назад он мог четко проследить приближение Алексея, но что произошло потом, кто это явился под оболочкой Алексея? Четырьмя часами ранее Первосвет получил от Алексея мысль, что он идет, скоро будет, что у него мало сил беседовать мысленно, все сообщит при встрече. Но пришел не Алексей. Первосвет понимал, что внешнее сходство было полным, иначе люди не признали бы в бродяге его ученика. Сам он не хотел видеть этого человека, чтобы его не сбило с чувств и ощущений разительное сходство пришельца и Алексея. Перус ждал чего-то страшного. Он даже боялся, что Алексей убит. При этом душа Алексея не отойдет от тела в первые сутки. И Перус надеялся, что даже если Алексей убит, то он найдет его по флюидам, идущим от души. Они прошли полчаса, дорога ничего не сообщала, собственно Первосвет вряд ли мог ждать, на этом этапе встретить Алексея, если Алексей ранен или оглушен и, выбравшись, продолжает идти к Перусу. Потом они прошли еще три часа, Алексея не было. Сердце Первосвета сжималось от ожидания самого худшего, что могло случиться с его учеником. Перус очень надеялся теперь найти хотя бы следы духовных эманаций, которые оставляет каждый живой человек. Проследить до какого места они идут, а далее найти тело Алексея, которое, скорее всего, спрятано. Но следов эманации не было. Не было и следов других людей, словно они и не проходили тут. Первосвет даже почувствовал растерянность. Выручил его младший ученик – Михаил. Он нагнулся к дороге низко лицом и заметил:

-Вот здесь я вижу следы двоих людей. Второй шел почти след в след за первым, но у него это не всегда получалось. Его ступни не полностью попадали в следы первого человека. Так, ага у второго человека стопа несколько длиннее, чем у первого, но при этом у первого стопа несколько шире, чем у второго. Учитель, возможно ли, что это след Алексея и его преследователя?

-Смотри, мой мальчик, смотри, - Перус провел пальцем по следам и почувствовал, как второй след втягивал в себя все излучения следа первого. Перус прикинул в уме, к чему это может происходить, и твердо произнес, - это их следы. Идем по этим следам.

Михаил осторожно шел впереди, стараясь не задеть следы. Перус шел так, чтобы не терять из вида следы, но при этом близко к ним не подходил. Он начал ощущать темную, провальную отрицательную энергетику следов второго. Сердце Перуса сжимала тревога: «Где его ученик?»

Наконец они дошли до того места, где Черный Алексей ударил Алексея.

-Дальше следов первого путника нет, - Михаил нагнулся и еще раз тщательно осмотрел следы, - вот второй схватил первого на руки, вот он волочет его: следы волочения ног к краю дороги. Следы второго более глубокие. Так край расщелины. Следы первого полностью обрываются, а следы второго возвращаются на дорогу. Следы не такие глубокие, он возвращается без ноши.

Михаил опять вернулся к расщелине и, указав на нее, сказал Перусу:

-Второй сбросил первого сюда и присыпал его отбив края рытвины.

-Будем копать.

Михаил, который отличался своей удивительной запасливостью, вынул из заплечного мешка лопатку и начал ею быстро раскапывать землю.

Перус протянул над рытвиной руки:

-Я не ощущаю его здесь. Но кто-то там все-таки есть, и он едва жив.

Когда они откопали Алексея. Он выглядел не просто прибитым и раненым. Он выглядел так, словно у него отняли годы жизни. Он выглядел постаревшим примерно лет на двадцать. При этом он был едва жив.

Перус с Михаилом осторожно вынули Алексея из земли и положили на траву. Земля отдавала тело неохотно с чавканьем, с возмущенным всхлипом, словно она уже приняла в себя Алексея, но вот приходится отдавать. Перус быстро осмотрел раны и удивился тому, что голова Алексея почти не кровоточила, хотя рана, судя по размерам, была изрядной. Перус начал обмывать ее водой. Когда земля была в основном с раны смыта, то Перус ощутил под рукой студенистое образование. Прямо на месте кожи, захватывая ее края. Перус осторожно снял это образование, которое начиналось на коже Алексея, разливалось по всей ране и закрывало ее всю и далее заходило на другой край кожи головы Алексея. Когда Перус снял с головы Алексея эту жидкую, темную студенистую массу и положил ее рядом на землю, то тело Алексея вздрогнуло раз, другой. А потом Алексей начал дышать, хоть и прерывисто, но все-таки уже четко выражено.

-Что это было? – Михаил протянул руку к тому месту, где была положена эта странная пленка, но там уже ничего не было.

-Мой дорогой, мой любимый ученик, призывал Перус. Но Алексей его не слышал. Опытный, сурен, познавший высшие степени мудрости, Перус всегда мог с одного взгляда сказать будет ли человек жить или нет. Но тут Перус не мог ничего определить.

-Несем его в укрытие, решил Перус. Они с Михаилом подняли Алексея и отнесли в небольшую лачужку, которая была, не очень далеко, но не в городе. Лачужка эта была поднята на сваи, стояла высоко над землей. Почему Перус прошел мимо более близкого укрытия, которое было вырыто в земле, он и сам не знал.

Во второй избушке подобно тому, как и в других укрытиях сурены оставили набор простых лечебных действенных трав, пригодных для оказания первой помощи. Перус поискал нужные травы и занялся приготовлением целебного напитка.

-Земля гневается на нас из-за того, что мы отобрали его у нее, - тихо произнес Михаил.

-Земля гневается на людей с тех самых пор, как они решили изменить ее орбиту. Я до сих пор не понимаю, почему тогда сурены послушались Яснира. Мы тогда находились под его сильнейшим влиянием, можно сказать под гипнозом, и не сопротивлялись. А ведь на наших советах любые попытки психологического воздействия были запрещены, все должно было решаться светлым разумом. Как мы не увидели гипноза, не поняли, что нами манипулируют? Я был тогда еще совсем молодой и не входил в совет суренов, когда решался вопрос о строительстве огромных антигравитационных магнитов. Они ведь тогда изгнали Светозара, имя его вымарали в угоду Ясниру. Я уже позже вошел в совет высших суренов, я не принимал решения по установке магнитов, но я и не протестовал, был слишком молод, верил авторитетам. Мы приветствовали тогда Яснира так, словно его решение было единственным, которое помогло бы человечеству на Земле выжить. А фактически в результате воплощения этого решения мы погибаем. Земля – наша мать гневается на нас. Сорвать ее с орбиты – это равносильно тому, что тебя или меня схватить за шиворот в те времена и выбросить на высокотемпературную область, туда, где только гады способны жить. Сорвана с орбиты получилось не только сама Земля, но и мать ее – Прозерпина, сдвинулся со своей орбиты отец Земли – Юпитер. Да и остальные планеты варьировали свои орбиты, дабы сохранилось общее равновесие в нашей солнечной системе. Алексей предупреждал меня, что с ним рядом идет опасное непонятное явление похожее на … . К сожалению он не смог договорить, ему постоянно что-то мешало. Поэтому он не смог сказать мне, в чем именно состояла опасность. Так, боюсь, после произошедшего, я не должен пробовать призывать в помощь силы земли, не имеет смысла призывать силы и Солнца. Планеты гневаются на людей, их помощь не будет существенной, поэтому будем пользоваться той любовью, которую планеты дарили травам, деревьям. Попробуем поднять Алексея отварами и своей собственной любовью. Были заговоры, которые были максимально сильными, когда их творили семеро человек, некоторые особо были действительными, когда творили трое человек. Но Перус не разрешил Михаилу привести кого-нибудь из их лагеря, чтобы тот был третьим:

-Мы справимся вдвоем.

Они совершили долгий, трудный физически и тяжелый духовно ритуал по возвращении души в тело, по возвращении в тело энергии. Это не было возвратом жизни умершему, так как Алексей не умер. Жизнь все еще теплилась в нем, можно сказать, что они не противоречили судьбе. Они капали осторожно целительные отвары на синие, безвольные губы Алексея и следили за каждым его вздохом, каждым признаком жизни. Только на третий день Перус сказал: «Он возвращается. Но он ли это будет». К утру четвертого дня Алексей открыл глаза и стал вполне осмысленно смотреть то на Перуса, то на Михаила.

-Прости нас, что мы вернули тебя оттуда, куда уходят, не желая возвращения. Но нет человека, который рассказал бы нам правду. Ты можешь потом уйти опять, если захочешь, но прежде расскажи нам, что с тобой случилось, как ты попал в расселину, расскажи о своем пути. Кто тот, кого ты привел в наше селение. Разрешено ли нам прийти в город Покрай, выполнил ли ты то, для чего я тебя туда посылал.

Алексей долго и нудно практически без эмоций рассказывал о своем путешествии. Перус внимательно его слушал. Особенное внимание он уделил, что Покрай стоит разоренный, туда просто требуется приход суренов и людей. Слушая Алексея, Перус кивал каким-то своим мыслям. Когда Алексей закончил рассказ, Перус поблагодарил Алексея и спросил, чего желает душа его: возврата к Солнцу, к Богу или продолжить нести свое земное предназначение.

Алексей как-то горько улыбнулся и ответил:

-Люди наказаны навечно. Они более не возвращаются к Богу, к Солнцу, но, умерев, падают во тьму. Я хочу жить. Помогите мне.

Еще целую семидневку отпаивали Алексея Михаил и Перус целительными отварами. Наконец он поднялся, Перус понял, что может вернуться к людям, чтобы вести их на юг в город Покрай. За Алексеем остался ухаживать Михаил.

Когда Перус вернулся в город Жаркий, то он нашел Черного Алексея запертым в особой комнате. Старший по городу – Никита рассказал Перусу:

-Учитель. Алексей сошел с ума, или в него вселился некто темный. Я остерегаю вас, он делает то, чего даже длинноглазые не делают. Нам пришлось закрыть его.»

-Я понимаю. Мне он сразу не понравился, но я решил войти в медитацию, чтобы понять, что с ним делать. Прости, я не предполагал, что тьма в нем агрессивна, и вас надо остеречь. Расскажи подробнее, что он сделал.

Он пытался всех вести к морю, говорил, что там наше место. Он хватал женщин на руки и пытался силой утащить их к мысу. Двух женщин он даже сумел сбросить с обрыва в море. Глядя, как всплеснула за ними вода, он произнес странную фразу: «Это тебе, мать – Земля, за страдания твои моя вторая жертва». Вода как-то по-особенному взвихрилась, начался водоворот, словно земля и в самом деле затягивала в себя Лидию и Лиру. Какой-то черный туман поднялся из воронки воды. Однако женщины смогли выйти из воды, Но, когда они вышли, то оказалось, что их сопровождают странные черные фигуры чем-то похожие на Лидию и Лиру. Мы пытались отогнать эти фигуры, но Лидии стало очень больно, когда мы тронули эту черную фигуру, да и Лира очень страдала от боли, когда мы отгоняли от нее ее черное подобие. Мы поместили женщин с их черными подобиями в отдельном помещении.

-Бедные страдалицы, - сказал Перус, - я не помню их, когда они к нам присоединились?

-Это женщины – сурены, которые пошли с нами за тобой.

-Вспомнил, да вспомнил, - Перус огляделся, - сегодня мы собираемся и идем на юг, туда, где континент еще цел. Сначала мы пойдем в Покрай, а дальше нам вообще придется стать кочевым народом. Земля гневается на нас. Согласись, Никита, Ей есть за что сердиться на людей.

Многие из людей, собравшихся на этом малом кусочке суши, который был Страной Солнца так срочно бежали от стихии прочь, что едва имели смену белья, они чувствовали близость гибели. Споров не было, они были готовы идти за Перусом с глубочайшим доверием к мудрому сурену. Выступать решили утром. Перус объяснил людям, что черные фигуры есть явный признак гнева матери-Земли. Он объяснил и то, что там, на континенте такие черные фигуры могут появиться у каждого из них. Он пока не знает, что делать, как освободиться от этих фигур, но он не позволит отвергнуть попавших в беду женщин лишь потому, что возле них появились их черные подобия. Перус не стал освобождать Черного Алексея, чему люди очень удивились. Удивились люди и тому, что Перус, который сам послал Алексея на континент, не поговорил с ним даже после возвращения. Люди направились собираться, но никак не могли избавиться от своих сомнений, стоит ли им доверять Перусу. Вон что случилось с Алексеем – сошел с ума, а Перус вместо того, чтобы излечить Алексея, хочет оставить его здесь взаперти. Почему Перус не лечит Алексея, но просто стремится уйти прочь от него, стоит ли идти на континент, если там так легко сойти с ума. Только великая вера в высокого ранга суренов, которая проходила сквозь поколения, только она сдерживала людей от вопросов. Едва проведя утреннюю молитву, Перус быстро пошел вперед. Никита направил женщин, детей, юношей следом. Обе сурены с их черными подобиями были выпущены, когда Перус, шедший во главе колонны, уже вышел из города. Никита приказал женщинам догонять процессию, но не пытаться слиться со всеми, то есть отставать от общей процессии примерно на 10 шагов. Женщины торопливо последовали за общей процессией, но перед домом, где был заперт Черный Алексей, они остановились. Никита послал мысленный запрос Перусу: «Что делать с Алексеем?» Он все-таки надеялся, что не понял Перуса, и тот не оставит пленника запертым одного без помощи. Он все так же получил жесткий ответ: «Оставь, как есть – это не человек». Но Никита, не знавший историю Алексея, все-таки приостановился на несколько секунд в раздумье перед домиком. Тогда Перус, который не отключился от него, начал убеждать Никиту: «Он тебя зачаровывает, не поддавайся ему, иди сюда, брось его». Перус мысленно передавал еще какие-то слова, но у Никиты в голове стало пробиваться только: «Бла, бла, бла!» Никита почувствовал, что мысли его путаются. Где-то в голове его зависло: «Перус, однако, с ума сошел, не понимает, что делает: На еле двигающихся ногах он пошел прочь от избушки. Пройдя около десяти шагов, он не выдержал и вернулся на зов. Никита открыл дверь. Черный Алексей, стоявший за дверями, сразу же ударил Никиту головой об косяк и с вожделением посмотрел на образовавшуюся рану, нагнулся, лизнув пару раз кровь Никиты, он сплюнул: «Не то, не то». Отбросив от себя Никиту, он оббежал все дома, но ни одного человека не нашел. Тогда он кинулся по следу, но идущие последними женщины-сурены след заговаривали, а вдобавок к этому, их собственные следы забирали их черные подобия.

Пока Черный Алексей бегал по городку, выискивая хоть одного человека, Никита, обладавший крепким здоровьем, пришел в себя. Он помнил, с какой жадностью Черный Алексей взирал на его рану, как пытался напиться его крови. Теперь Никита сделал твердый вывод: «Это не человек, значит, Перус по-прежнему светел умом».

Никита поднялся на ноги, осмотрелся, он увидел, как Черный Алексей перебегает от дома к дому. Никита понял, что Алексей кого-то ищет, и на всякий случай спрятался за дверью. Черный Алексей, который оббежал почти все дома, наконец, вернулся, он заскочил в тот дом, где его держали взаперти, возможно для того, чтобы забрать свои пожитки или какие другие предметы, которые ему были нужны. Никита стрелой бросился за Черным Алексеем и закрыл дверь на задвижку. Почти сразу же у него началась брызжущая головная боль. Ему все сильнее хотелось протянуть руку и открыть задвижку, Боль терзала его, а там за болью кто-то ласково объяснял, что когда он отодвинет задвижку, то боль сразу же прекратиться. Но Никита уже знал этот голос в голове, и старался не слушать его. Он повернулся и пошел прочь. Сначала он шел, пошатываясь словно бы толчками, постепенно он понял, что когда ни о чем не думаешь, то голова болит меньше. Постепенно Никита догнал своих товарищей к началу вечерней молитвы. Сурены, сопровождаемые черными спутницами, остановились на молитву позади всех, отдельно. Никита, приветственно кивнув им, прошел в основной лагерь к Перусу. Однако Перус вместе с Михаилом, которого Никита при отправке не видел, были заняты. Потом пришло время молитвы. И только после молитвы Никита вошел в палатку Перуса. В это время Перус и Михаил ухаживали за больным, чья голова была замотана бинтами, пропитанными специальным раствором.

Никита попросил у Перуса помощи в головной своей боли и рассказал о том, как он чуть не выпустил Черного Алексея. Никита говорил это тихонько, он побаивался, что люди услышат об этом непонятном феномене. Люди могут начать опасаться друг друга, начнется недоверие и взаимная боязнь. Перус выслушал его, после чего вывел лечить. Под открытым небом Перус долго держал руку над головой Никиты. Настал момент, когда Никита вздохнул облегченно. Боль ушла. Никита хотел было направиться организовывать стоянку людей, но Перус не отпустил Никиту:

-Пойдем, познакомлю тебя с нашим больным, - светло улыбнулся Перус, - а то ты его из-за своей боли и не разглядел.

Они вернулись в палатку, где Михаил уже напоил целебным отваром болящего. Никита взглянул прямо в лицо раненому и даже вздрогнул, отступил на шаг:

-Алексей! Но как он оказался тут? Я же его запер. Вы верите мне, Учитель? Это он, но он был здоров.

Перус успокаивающе тронул Никиту за руку:

-Присмотрись внимательнее, в глаза его посмотрись.

Но Никита не мог сосредоточиться. Он возмущенно дергал Перуса за рукав:

-Это он, он меня только сегодня утром бил по голове, - потом он повернулся к Перусу, - вы видели его странное безумие, поэтому и увели всех нас, чтобы потом одному его вылечить?

Михаил не выдержал и одернул Никиту:

-Сними с глаз свое возмущение, подойди к нему ближе. Он не стукнет. Присмотрись!

Никита сел прямо на землю, он скрестил ноги и поднес руки к глазам. После минутной сосредоточенности, он увидел, как его гнев и возмущение плещутся перед его глазами. Несколько минут ему понадобилось еще, чтобы успокоиться. Наконец перед его мысленным взором потекла светлая вода, пламя гнева потухло.

Никита поднялся и посмотрел на внимательно глядевшего ему в лицо больного человека и замер:

-Это тоже Алексей! Но это другой Алексей, - Никита потрогал руки больного, прикоснулся к плечам, к лицу и уверенно повторил, - это другой Алексей.

Никита не был с самого начала учеником Перуса, он долго был увлечен Ясниром, но тот, не очень допускал близко к себе учеников, он предпочитал бессловесных, восхищенных поклонников, которых громко называл учениками, чтобы они были всегда при нем ослепленные его величием и ждущие от него настоящего учительства. Никита чувствовал, что что-то не так в этих отношениях учителя и ученика, но покорно ждал, когда же Яснир проявит к нему интерес учителя. А когда произошла остановка, то некоторым, в том числе и Никите стало ясно, что Яснир был отнюдь не светлым суреном, но нес в себе темное предназначение. Тогда Никита покинул его, прибившись к Перусу. Перус видел чистоту мыслей Никиты и понимал, почему Яснир не взял его себе в близкие ученики. Теперь, поскольку Никита уже практически взрослый, и его чувства сформировались, учить его чувствознанию было очень трудно. Он плохо мог видеть душой и слышать сердцем. Исходные способности оставались в нем неразвитыми. Перус, насколько мог, занимался с Никитой, развивая его. Но у Перуса было очень много иных очень важных дел. И главное из них заботиться о людях, доверившихся ему, поверивших в него, ждущих от него спасения.

Перус, следивший за Никитой, пока тот проходил узнавание, обрадовался, что Никита все-таки понял, что перед ним не тот Алексей, которого Никита оставил запертым.

-Друг мой, а если бы на его голове не было повязки, и он был бы таким же здоровым, как и тот Алексей, которого ты запер в доме, различил ли бы ты их? Никита еще и еще раз смотрел на Алексея, потом, сосредоточился внутри себя и тихо ответил:

- От этого душой веет. Рядом с ним не тяжело, а рядом с тем пребывать очень тяжело, словно он душу из тебя тянет, сумрачно и тяжко.

Перус осторожно сел на землю и поманил Никиту сесть рядом с собой:

-Всегда смотри, какая у человека, идущего к тебе, душа. Когда тот Алексей пришел в наш город, я посмотрел его на расстоянии и сразу понял, что он не человек. Теперь ты в этом убедился сам. Тогда мы с Михаилом пошли и нашли настоящего Алексея. Он находился под завалом земли, в трещине, куда его скинул и засыпал землей тот Черный Алексей. А прежде он разбил голову настоящему Алексею и попытался высосать из него душу вместе с кровью. Та сущность – Черный Алексей изначально образовался из черного вещества похожего на кровь земли, как те черные повторения сурен, которые ты знаешь. Алексей говорил, что там, откуда он пришел и куда идем мы, такие черные образования появляются из ужаса, который в виде тучи идет по небу или просто скользит по земле, его невозможно не ощутить. Его может быть видно, а может и не видно, не слышно на физическом плане, а душа мечется, мучится и мрет от ужаса. Потом появляются эти повторения. Они будто безобидные, они только ходят следом за человеком и подбирают все те следы его энергетические, которые он оставляет, так они напитываются человеческой энергией и из нее пытаются создать себе подобие человеческой души. Вот подобие Алексея пыталось убить его, высосать его душу, по крайней мере, ее энергетическую составляющую, а потом само явилось к нам, пытаясь выдать себя за Алексея, - Перус замолчал.

Никита спросил:

-Их можно уничтожить?

-Нет, ибо трогаешь их, а больно человеку, с которого они скопированы.

-Но как тогда? Может, мы вернемся? – запереживал Никита.

-В стране Солнца они тоже появятся. Да и Земля там вот-вот обрушится. Я ведь послал Алексея на юг, не столько, чтобы он спросил разрешения, сколько, чтобы он, вернувшись, рассказал, есть ли еще там земля, есть ли куда идти, а уже спросить разрешение – дело второе, но тоже нужное.

Мать – земля гневается именно на людей, на жителей страны Солнца, на людей, которым она подарила разум и лучшие земли, а мы так гнусно использовали ее доверие. Ей очень плохо. Мы сломали не только орбиту Земли, но мы нарушили равновесие внутри солнечной системы, мы разрушили жизнь не только Земли, но с орбиты сорвалась и мать земли – Прозерпина. Она спешит к Земле, теряя на ходу свою атмосферу и свою судьбу. Она стремится помочь дочери выжить после наших экспериментов и помочь установиться новому равновесию внутри солнечной системы. Но позволят ли высшие силы выжить нам – людям? Гнев ее велик. В великой боли Земля не убереглась и впустила в себя темные эмоции, а с ними на Землю вошли и темные силы. Она сильно гневается на людей, это ее гнев идет страхом и ужасом на людей страны Солнца. Это он создает наши черные подобия, которые сначала лишь жалко повторяют наши движения и подбирают разлетающиеся эманации души, а потом, вызрев, пытаются убить человека – матрицу.

Никита смотрел на Перуса с ужасом:

-Но как же нам тогда выжить? Неужели черное подобие может появиться и у меня, и у тебя, Учитель.

Перус опустил голову:

-Они не только что могут появиться у тебя или у меня, но они обязательно появятся. Мы будем учиться оставаться живыми рядом с ними. Мы постараемся подчинить их своей силе, своей магии. Может когда-нибудь, Земля сменит гнев на милость, и люди – потомки народа страны Солнца останутся живы в этом мире.

Лагерь двигался не так быстро, как двигался один здоровый, крепкий мужчина. Поэтому наши путешественники остановились на ночь у начала перевала через горную цепь, которая когда-то изначально разделяла территорию страны Солнца и остальную землю. Тогда длинноглазые жили в горах, а за горами жить было вообще невозможно из-за сильнейшей жары. Получалось, что Земля сама несколько отходила от Солнца, это приводило к тому, что климат за горами тоже становился удобным для жизни, постепенно полоса за полосой прибавляя площадь пригодную для жительства людям. Земля сама готовила для людей Страны солнца новые территории, на которых можно было селиться, которые можно было осваивать. Как же мог Яснир заговорить великих суренов, что они согласились на такое насилие по отношению к матери Земле. Когда-то граница была по этим горам, а позднее народ страны Солнца все возрастал, стал более могущественным, одновременно и территории за горной грядой стали пригодны для жилья. Тогда длинноглазых потеснили от горной гряды дальше к югу от прежней границы. Форпосты теперь уже были построены много южнее горной гряды, но при этом считалось, что есть страна Солнца, а есть и ее новые территории… . Разделяла их горная гряда.

Поскольку Черный Алексей был заперт в деревянном строении и не мог самостоятельно приносить зло нашим путешественникам. А две черные копии женщин - сурен еще не оформились и не научились мыслить. То получилось так, что Гнев – облако, Гнев – тьма, поставив догляд за беглецами из Страны Солнца, не сумел пресечь бегство стольких людей из бывшей страны Солнца. Он не поторопился встретить беглецов на горной гряде и, испугав, вернуть к месту верной гибели. Кто знает, что было задумано темной, гневной частью Земли. Начала ли она опоминаться от гнева своего или просто упустила эту группу людей. Однако лагерь того небольшого количества жителей страны Солнца, которые остались живы после множества катаклизмов, разрушен не был. Наши невольные кочевники благополучно перебрались через горную гряду, и к вечеру оказались на самой высокой вершине. Перус внимательно наблюдал за небом, опасаясь и ожидая появления черной тучи, похожей по форме на собаку.

Прозерпина уже приблизилась к дочери-Земле настолько, что могла протянуть мысли – лучи так, чтобы они могли постоянно касаться Земли. Она видела, как плачет и выплескивает гнев на свою неразумную душу – на людей ее дочь Земля. Прозерпина сама, стеная от боли, от потери своего отдельного места в солнечной системе, потери самостоятельности, потери своей орбиты, стеная от потери большой части своего тела в виде осколков, потеря каждого из которых была болью, стеная от потери атмосферы, обреченно двигалась к погибающей, и продолжающей губить себя дочери. Высшая материнская отвага влекла ее к великой жертве. Она потеряла собственную орбиту в солнечной системе, ибо для сохранения равновесия в межпланетном вращении ей пришлось покинуть свою орбиту, выйти из числа самостоятельных планет. Мать летела к дочери, чтобы дочь не погибла, не притянула в себя своим гневом столько тьмы, что она станет ядром для гибели всей солнечной системы. Надо было остановить дочь в ее гневе, надо было не допустить вход в Землю еще одного потока тьмы, ибо тогда Земля может полностью погибнуть. Теперь, протянув лучи-мысли мать, как могла, поддерживала и утешала дочь. Однако дочь – Земля плохо внимала матери.

Перус видел волны их общения, читал гнев Земли на своих же детей, на людей и чувствовал, что последствия для человечества будут очень тяжелыми. Яснир, Яснир, как так получилось, что ты завладел нашими умами, заставил нас думать твоими мыслями. Перус вспомнил, как неожиданно ему стало ясно, что деяние человечества, на которое подбил Яснир суренов, противно Земле, противно Солнцу, противно Богу. Перус понял, что это деяние нарушает равновесие планет и грозит гибелью всему сонму планет солнечной системы. Тогда Перус решил для себя провести расследование, какова история Яснира, откуда он пришел, в какой семье родился. Истории суренов никто и никогда не скрывал, наоборот, о каждом великом сурене были составлены подробные истории их рождения, воспитания, взросления, в каком возрасте он был призван Учителем, кто был его Учитель. Однако, странное дело, истории Яснира Перус не нашел в общей библиотеке. Не было ее среди историй суренов, лежавших в специальном своде жизнеописаний суренов, где были представлены истории суренов за последние 20000 лет. Не нашел Перус историю Яснира и в хранилищах, где она должна была находиться обязательно. Перус сумел найти только маленькую биографию Яснира, которую он написал сам еще, когда не был суреном. Она совершенно не совпадала с биографиями других суренов. Яснир написал, что его Учителем был Светолюб, если бы Перус быстро нашел биографию Яснира, он бы не удивился, но поскольку биографии не было, то Перус искал уже по биографиям старшего поколения суренов, кто из них был Учителем Яснира. Так вот в биографии Светолюба Яснир не числился учеником от начала его учения, но он вошел под покровительство Светолюба только после того, как стал уже взрослым суреном. Относительно более раннего периода было отмечено, что к Светолюбу приходил проситься в ученики Яснир, и, хоть мальчик был очень талантлив, но сурен усмотрел в мальчике большое количество темной составляющей энергии, и предпочел отказать ему. Однако впоследствии Светолюб не отрицал, что Яснир – его ученик. Неужели на великого сурена Светолюба Яснир смог наложить морок? Или никто не уточнял, а Светолюб не подчеркивал, что учеником его Яснир стал только в последние годы?

Перус почувствовал хорошо замаскированную ложь в биографии Яснира и понял, что в бумагах могут быть подчистки. Раньше он об этом и думать бы не смог, но после остановки… Перус стал ожидать возможность и лжи, и предательства. Когда после остановки прошла первая волна разрушения, на какое-то время Земля прекратила трясти страну Солнца. Сурены почему-то не поняли масштаба вызванной ими катастрофы, они думали, что встряска прошла, и все успешно кончилось. Поразительная слепота для суренов. Перус же видел, что это лишь начало, хотя и он не ожидал, сколь масштабна будет катастрофа. Он хотел прояснить появление Яснира, хотя бы для себя. Молодой сурен поехал в деревню, из которой по документам родом был Яснир.

Обычно бюст сурена, входящего в состав двенадцати, обязательно сооружался на родине сурена в специальной галерее. Причем появлялся такой бюст не потому, что сверху кто-то сильно приказывал или увещевал. Но люди, помнившие его мальчиком, принимавшие в его судьбе участие, а больше те люди, в судьбе которых он принял участие, сами начинали сооружать памятный бюст подвижника. Его путь изначально должен был быть отмечен светом, ведь жизненный путь сурена усеян светлыми делами на каждом шагу. Для сурена делать светлые дела так же естественно, как есть или пить. Но бюста Яснира в маленькой деревеньке не было. Оказалось, что Яснир вообще родился не в этой деревеньке, но пришел в нее неизвестно откуда в возрасте примерно десяти лет. Он пришел с юга, сославшись, что родители его были фермерами, они погибли от жары… Почему-то никто не заинтересовался этой фермой, не съездил туда проверить правильность его слов, наверное, уже тогда он обладал сильной способностью к гипнозу. Когда Перус спросил старшего по деревне, почему у них нет бюста Яснира, он как-то смутился, пожал широкими, покатыми плечами, виновато посмотрел на Перуса, замялся. Но потом, подумав, твердо сказал:

-Он родился не у нас, а на ферме, поэтому мы и не подумали ставить ему бюст.

Но ведь, как известно, бюст ставят, те, кому он помог. Получается, что в деревне, не нашлось людей, которые захотели бы поставить бюст великому сурену. Причем они даже и не возмущаются себе, что не поставили этот бюст, но оправдываются, находят причины, почему они его не поставили. Это настораживало, наводило на определенные размышления, ведь на памяти сурена были случаи, когда деревеньки, в которых в детстве жили великие сурены, оспаривали друг у друга право называться родиной сурена, в итоге в обеих ставили памятный бюст. А тут от этого права отказываются. Вот это память о себе оставил великий сурен Яснир. Вдобавок ко всему была явная неточность в биографии Яснира. Но и это оказалось не все. Перус решил найти ту ферму, ее следы, где погибли бы от жары взрослые члены семьи. Однако такой фермы в окрестностях не оказалось, и южнее такой фермы он тоже не нашел. Непонятно, откуда же появился Яснир в деревеньке, которую называли Сторож, потому, что она была на краю и сторожила край пригодной для фермерства земли.

Перус хотел, объехать все деревеньки, и фермы, которые были на краю Страны Солнца. Он хотел все выяснить, но почувствовал, что кто-то ставит его постоянно в неловкое положение: то в его сумке оказывались чужие вещи, то в городке перед его приездом сообщалось, что приедет человек, который называет себя суреном Перусом, а на самом деле это не он, а самозванец из неудачливых учеников Перуса.

Тогда Перус решил вернуться в совет двенадцати, но там его встретил один Яснир. Говорил ли Яснир почему другие сурены отсутствуют, Перус не помнил. Кажется, он объяснил, что они находились в глубокой медитации, чтобы испросить прощение Земли и восстановить Солнечную систему и Землю для жизни. Высшее нечто, которое призвало людей молиться Солнцу, было в гневе. Казалось, тот, кто создал Солнце и Землю, и планеты, кто являлся солнцем душ человеческих, был в гневе. Люди позволили себе вывести из равновесия солнечную систему… . Человеческая гордыня сумела побороть благоговение перед высшим, перед Создателем, перед Солнцем их душ. Высокие знания оказались во вред людям. Перус мысленно окинул историю народа своего. Из любопытства светлые тела и души людей возжелали пищи земной – нектара цветов, и они потеряли свое исходное сияние. Простое любопытство отняло у людей сияние, но это не научило людей быть осторожнее со своими желаниями. Они все больше увлекались земной пищей, и потеряли способность летать. Да, постепенно они отяжелели настолько, что уже и подпрыгивать-то могли лишь на метр – два. Теперь же у людей отнималась и способность мысленно беседовать друг с другом. А еще шло наказание от Земли ли или от темного, захватившего Землю: к каждому привязывается черная копия. Пока эти черные ведут себя очень страшно: сначала напитываются эманаций человеческих, а потом нападают на того, кого копируют. Неужели Земля решила стереть человечество прочь со своей поверхности? Но ведь человек – есть душа земли. Неужели Земля столь обезумела, что прокляла и уничтожает свою душу? Может, пройдет самый сильный гнев, и она позволит людям жить. Но куда и как идти теперь народу, прогневившему своего Бога – отца и чуть не убившему свой дом, свою мать – Землю? Задача была отнюдь не простая, Перус искал ответа, но не находил. Однако жизнь не позволяла стоять на месте, надо было двигаться, надо было вести людей. Они шли каждый день, уходя все дальше и дальше на юг, прочь от тех мест, где раньше цвела Страна Солнца. И вот они уже должны были прийти в Покрай – город, о котором мы уже знаем. Ясень уже сообщил Алексею, а через него и Перусу, что у девушек Покрая проблемы, и они внутри них. Больше Ясень распространяться не стал. Он просил Алексея, чтобы о его сообщении узнал Перус. При этом Ясень не решился объяснять подробнее, что он увидел. Ясень знал, что Перус до сих пор является великим суреном, и он, хотя правота Светозара доказана, не инициировал возвращение Светозару и его ученикам светлого имени. Светозар умер, а имя его было затенено в памяти людей из-за вражды с Ясниром. А раз так, то, как думал Ясень, Перус до сих пор находится под влиянием Яснира. Никто не знает, почему Яснир сумел оказать на великих суренов и на всю Страну Солнца такое влияние. Ясень опасался, что Яснир не совсем человек, но посланец тьмы. Его влияние легло на души людей особым образом. Так отпечаталось, что человек сам не замечает, когда взрастает посеянное Ясниром темное зерно в его душе. Далее такой человек пойдет стороной от праведного пути. Наверное, подобные Ясниру прекрасны видом и очень обаятельны, но бойся попасть под их влияние, с ними лучше вообще не встречаться. Правда, ученики Яснира уже не имеют столь же сильного влияния на людей. Хотя, кто знает, время меняет все. Ясень не избегал встречи с Алексеем, но рядом будет Перус, каково его влияние на людей – это еще предстояло понять. Ясень решил, что он придет в Покрай, после того, как Перус со своим народом уже поселятся в пограничном городе. Ясень войдет в город тихо, стараясь не привлекать к себе внимание, далее он найдет Алексея. Он чувствовал некую связь между собой и Алексеем. Кроме того, Ясеню было очень интересно, как пошло развитие отношений между Алексеем и его черным человеком.

Своего черного человека Ясень научился держать от себя на расстоянии не ближе двух больших шагов. Также Ясень научился не давать ему кусочки своей души. Теперь его черный человек начал усыхать, уменьшатся. При этом Ясень продолжал постоянно следить за своим черным подобием, чтобы черный человек не мог приближаться к нему ближе двух больших шагов. Не позволяя ему и прикоснуться не то что проникнуть в Ясеня. Сурен теперь знал, что черный может попытаться воссоединиться с ним, как это произошло с насельницами города Покрая.

Прознав, что Перус с людьми своими приближается к Покраю, Ясень тоже собрался туда идти. Селиту он брать с собой не захотел, а предложил ей остаться с детьми. Она согласилась, но неохотно. Ясень пообещал ей, что если в Покрае опять будут жить люди без черноты, то он готов отпустить ее жить туда и там ждать, когда ее призовет к себе Соль. Селите было скучно в малом поселении с детьми. Ясень напомнил ей, что всякий ученик сурена должен научиться отвечать за малых, руководить ими, вести к свету и охранять.

Ясень, придя в окрестности города Покрая, не стал сразу входить в город, но сначала решил дня два наблюдать, какие отношения сложатся между затемненными насельницами и приведенными Перусом людьми. Он успел прийти к Покраю чуть раньше, чем караван Перуса. Ясень, спрятавшись за деревьями, наблюдал, как идут люди по дороге, как они входят в город Покрай. Вид людей, которые еще совсем недавно были блистающими гражданами Страны Солнца, поразил Ясеня. Они были усталые, измученные. Они потеряли Родину и брели по неласковой, начавшей отчуждать их от себя земле. Они словно потеряли смысл жизни, желание жить и только потому, что жизнь еще не кончилась, и ее как-то надо проживать, они продолжали брести. Сердце Ясеня заныло. Глядя на них, он ощутил, свою родственность с ними, напомнили о себе его корни. Он почувствовал, что именно с этими людьми его связывают узы пусть дальнего, но родства, в этих людях частица рода его, частица его исчезающей Родины. В какую-то минуту у Ясеня появился порыв, выйти к людям и начать каждого прижимать к себе, каждого хотелось утешить. Однако Ясень подавил в себе этот порыв. При этом он скосил глаза на Черного Ясеня, который с тех самых пор, как он покушался на жизнь Ясеня светлого, к нему больше не подходил, лишь изредка он жадно наблюдал за Ясенем.

Ясень увидел, что в конце каравана, на некотором расстоянии от путешественников шли две женщины, сопровождаемые двумя их черными копиями. Копии уже были похожи, но еще совсем не самостоятельны, хотя со своими оригиналами идут уже явно не первый день. Видел Ясень, что женщины выставляют от своих черных двойников защиту, стараются не допускать их к себе. Ясень постарался разглядеть всех путешественников, но среди них он так и не увидел Алексея, не увидел он и его черного подобия. Это встревожило Ясеня. Он мысленно послал вопрос:

-Алексей, ты здесь, в караване?

Ответ был очень тихим даже для того состояния воздушного эфира, который теперь не пропускал мысли так свободно, как раньше.

-Я здесь, приди ко мне. Я болен.

Ясень вспомнил, что видел носилки с больным человеком, которые везли лошади.

-Я приду, но не сегодня. Жди, - ответил Ясень. Сам же он продолжал следить за дорогой. Его интересовало, прознали ли длинноглазые про приход в Покрай новых людей. К сожалению, с тех пор, как темное облако – волк прошло над лесом и изъяло из окружающего пространства светящуюся суть, Ясень стал уже не столь уверенно, как раньше, ходить по лесу. Раньше просто включившись на «слушать», он мог слышать мысли людей в радиусе несколькои километров, а поблизости от себя различал даже желания животных, а теперь он ходил как оглушенный. Приходилось все больше надеяться на простой слух и на простое зрение. Постепенно стал он прислушиваться к тревожным крикам животных, хотя раньше он прислушивался к их мыслям. Птицы и звери за это время научились считать человека врагом и сообщать о его появлении всем обитателям леса. Прошел день, наступила ночь. Чуткий слух Ясеня уловил одинокие шаги. Ясень зорко всматривался в темноту дороги. Ночи не были светлыми, Прозерпина, которую впоследствии назовут Луной, еще не давала обильно своего призрачного, но все-таки позволяющего что-то разглядеть света. Наконец, приближающаяся фигура обрела не только очертания, но стали видны черты лица. Это был Черный Алексей. Он казался очень ослабленным, шел, спотыкаясь, пытаясь одновременно собрать хоть какие-нибудь эманации прошедших здесь людей. Он был в плачевном состоянии. Поглощенная было из Алексея с кровью энергетика, позволила ему какое-то время жить самостоятельной жизнью. Но в отличие от людей он не мог подпитываться благодатью прямо из воздушного пространства. Видно было, что каждое движение доставляет ему сильную боль.

Черный Алексей упал на колени и стал что-то бормотать. Ясень и его черное подобие оба прислушались к тому, что говорил Черный Алексей:

-Мать земля! Не отвергай меня, отдай мне его назад или забери меня. Я не должен был поднимать на него руку, не должен был. Я обрыл весь овраг, куда скинул его, но не нашел его тела, не набрал его души. Его там нет, нет! Отдай мне его, не мучь меня. Почему ты, если взяла его, то не забираешь меня? – он яростн взвыл и стал стучать кулаками по поверхности земли, затем, упав, начал кататься по ней, - мне больно, мне невыносимо больно, каждой косточке, каждой жилке. Забери меня, избавь от этой боли.

Черный Алексей, распластавшись по земле, затих. Казалось, что он потерял сознание. Но Ясеня было невозможно обмануть. Он увидел, как Черный Ясень осторожно отступил от него, чуть подальше, чем обычно, а лицо его обрело откровенно удивленное выражение. После этого он подобострастно посмотрел на Ясеня, потом на Черного Алексея, опять на Ясеня и на Черного Алексея.

Однако трогательный взгляд не заставил Ясеня стать более жалостливым по отношению к своему черному подобию, как соответственно и к Черному Алексею. Он даже наоборот на ночь особенно тщательно произвел все магические действия, которые огораживали его от Черного Ясеня.

Утром Черный Алексей поднялся и пошел дальше по дороге в город Покрай. Его лицо поражало отечностью и бледностью. Ноги его заплетались, но даже если бы он мог только ползти, он бы все равно двигался туда, где находился Алексей. Не зная точно, там ли Алексей, черное его подобие шло следом неудержимо притягиваемое тем светом, который единственный был важен для него. Ясень проводил взглядом Черного Алексея, а когда совсем рассвело, после молитвы он направился в город Покрай. Город был наполнен суетой по обустройству быта. Люди, приведенные Перусом, восстанавливали дома. Ясень приветствовал каждую группу, занимавшуюся восстановлением здания, внимательно рассматривал работавших людей. Присматривался к насельницам, которые сновали между пришедшими людьми и, как казалось, помогали, чем могли. На непосвященный взгляд насельницы вели себя абсолютно естественно, но Ясень видел, что периодически этими женщинами овладевала темная их сущность, и они, словно нечаянно, делали так, что работавшие рядом люди либо падали, либо ударялись обо что-нибудь, либо как-то еще травмировались. А иногда эти женщины делали нечто такое, что неожиданно разрушало работу пришедших людей. Ясень видел, как тут же вернувшись в свою светлую ипостась насельницы извинялись за свою неловкость, просили прощения и не понимали, как это у них получилось толкнуть человека или ударить. Искренние слезы набегали на их глаза, их горе подкупало, и каждый решал, что произошедшее деяние случайно. Их прощали, какое-то время они искренне помогали своим товарищам, а далее все начиналось заново, и злобная ипостась опять выглядывала из души растерянной светлой девушки.

Ясень шел вперед, приглядываясь к окружающему, он хотел найти Алексея, за ним чуть позади, двигался Черный Ясень. На них никто не обращал внимания. Черный Ясень уже давно составлял отделенную от Ясеня сущность, он производил впечатление самостоятельного человека. Ясень подошел к целому домику. Вход в него был закрыт заклинанием. Ясень остановился и крикнул в домик:

-Алексей, выйди, я пришел к тебе по твоему зову.

Вскоре из домика появился Алексей, за ним вышел и Перус. Перус двойственно относился к ученику Светозара. С одной стороны, Светозар был единственным из великих суренов, кто оказался прав, он распознал наперед, каковы будут результаты действий Яснира. Он единственный сумел не поддаться влиянию Яснира. А сам Перус, не помнил, как прошла последняя его встреча с Ясниром. Казалось бы, Перус должен был всем сердцем принять Ясеня. Однако, увидев Ясеня, Перус понял, что все еще в нем сохраняется неприязнь к Светозару и его ученику. Перус ничего не добился той встречей с Ясниром, не смог освободиться полностью от его влияния. Перус понимал при рассуждении здравом, что именно Светозар единственный сумел в мудрости своей постичь глубины мудрости так, что Яснир не смог отвести ему глаза. Он оказался мудрее всего совета суренов. Но при этом внутри Перуса поднималось неудовольствие чужой правотой. Перус оправдывал недовольство перед собой тем, что привык принимать за беспрекословный закон все решения совета суренов, а совет суренов запретил Светозару иметь учеников или не запретил, но Перусу казалось, что запретил. По крайней мере после остановки Яснир запретил Светозару все. Светозар ослушался. И опять он умом понимал: хорошо, что Светозар не послушал Яснира и выучил, хотя бы одного ученика, его глубокая мудрость не пропадет даром. Но неприязнь не проходила. Яснир старательно засеял эту неприязнь в душу Перуса, чтобы никогда против него и той тьмы, что он призвал на Землю, эти двое великих суренов не смогли объединиться. Перус, сам не зная почему, начал опасаться, что Светозар дал Ясеню такое количество знаний, что если Ясень вдруг окажется притянут темными силами, то это добьет Землю. Перус опасался, какую обиду мог таить по отношению к совету великих суренов Светозар. Перус не мог понять, почему он не знал о том, что у Светозара был ученик, или это был мальчик для услуг, сирота. Когда он стал суреном, кто его принимал в сурены? Является ли мальчик для услуг действительно суреном или мальчик для услуг вырос и вообразил себя наследником Светозара – опального великого сурена. Перус не мог справиться с собой, мелкие, гнусные мысли роились в его голове и не давали адекватно оценить появление Ясеня в Покрае. А Ясень стоял на пригреве солнца и кожей, как учил его Светозар, поглощал солнечные лучи. Это было прекрасное, самое чистое питание его усталому телу.

Алексей вышел и подошел к Ясеню. Он знал, что сурены, обладающие способностью сливаться с природой, еще умеют питаться непосредственно солнечной энергией, но чтобы это делалось так просто, не втайне, а на глазах у всего Покрая. Причем Ясень явно чувствовал себя абсолютно комфортно. Алексей так не умел:

«Перус никогда так при мне энергию от солнца не получал», - с уважением подумал Алексей, - «как это выглядит просто и прекрасно. Вот так встать бы рядом. Как он не опасается, что его увидят, как он питается».

Ясень посмотрел на Алексея и вслух ответил:

-Раньше наши давние предки не стеснялись питаться солнечной энергией. А сейчас, конечно, это выглядит необычно. Но согласись, что никто ничего и не замечает. Вон только черный спутник мой подальше отошел. Боится, как бы я его солнечной энергией не ожог, - Ясень видел, как Перус вернулся в дом и через окно наблюдал за ними. Зная, как велик авторитет Учителя в глазах ученика, Ясень прекрасно понимал, что Перус узнает об их беседе все, что захочет. Сам Перус так и не решился подойти к ученику Светозара. Он не решился переступить через то «нельзя», которое Яснир вселил в его подсознание. Хотя для себя он объяснил это очень просто: Ясень был незаконным учеником опального сурена, пусть даже в итоге опальный сурен оказался прав.

-Я видел Черного Алексея. Он жаждал твоей энергетики, тонких вибраций твоей души. Как получилось, что вы расстались, расскажи. Твой опыт бесценен. Мой черный человек уже практически самостоятелен, даже попытался покончить со мной, - Ясень замолчал, видя, что Алексей хочет перейти на мысленное общение, но слаб и не получается у него, тогда Ясень сказал, - заметил ли ты, что сейчас мысленное общение требует много сил, легче говорить голосом? Ты слаб, говори голосом. Сейчас из пространства изъято много светлой энергии, которую забрал тот, кто послал нам наших черных монстров – черное облако. Он продолжает изымать золотое свечение. Нас наказывают как неразумных детей. Когда-то давно изъяли первую большую часть золотого свечения, и люди не смогли больше летать, теперь изымают еще часть, и люди не смогут переговариваться мысленно. Тогда мы стали питаться не солнечной энергией, но злаками и цветами, чем мы теперь должны будем питаться, как общаться, видимо, только голосом. Людям уже очень трудно общаться мысленно.

-Ты тоже не можешь? – спросил Алексей.

-Я живу в том же мире, что и все. Коли весь род людской провинился перед матерью-Землей, то и весь человеческий род будет испытывать затруднения в общении мысленно, в том числе и я.

Алексей кивнул:

-Я расскажу тебе, что смог со мной сделать мой черный дубль, и расскажу тебе о том, что видел там, в мире тонких энергий, куда теперь будут отправляться наши мертвые. Я уже сошел было туда, но Перус и Михаил смогли меня вернуть. Ясень с грустным участием выслушал историю путешествия Алексея до самого того момента, когда Алексей начал рассказывать о том, как Черный Алексей напал на него, как Черный Алексей высасывал из Алексея саму жизнь, а потом заторопился и, сбросив его вниз в промоину, засыпал землей. Ему не удалось съесть Алексея полностью, поскольку навстречу им шли люди, посланные Перусом встретить Алексея. Поэтому-то Черный Алексей и не смог высосать всю душу и всю жизнь из Алексея до капельки. А после этого Алексей замолчал. Он почему-то даже Перусу не рассказывал, что он видел по ту сторону жизни, какова она – солнечная нирвана. Однако он обещал Ясеню сказать об этом, и Ясень тихонько тронул Алексея за руку:

-Ты мне не все рассказал. Ты боишься рассказывать мне о том, что увидел там, за пределами физического мира. Почему ты, в отличие от других умерших ранее, не захотел остаться там, но вернулся?

Алексей покачал головой и тихо уронил:

-Мир сияния и света, в который, как говорили нам учителя, мы уйдем, когда умрем. Его там нет, я его не видел.

-Ты смог говорить с кем-то об этом?

-Нет. Я очень люблю Перуса, я всегда восхищался и восхищаюсь им. Я не могу сказать ему, что он солгал мне, потому что ему солгал его Учитель, а тому его Учитель. Я не могу этого сказать, ведь тогда это будет означать, что все, что нам говорили, чему нас учили, может оказаться неправдой.

Ясень присел на лавочку и, осматривал свои ладони:

-Скажи, ты вообще видел ли там что-нибудь или нет?

-Я видел серую, наполненную тоской безысходности мглу, в этой мгле едва видные ходили отяжеленными искаженными тенями души или сущности. Они ходили, глядели друг на друга и не узнавали, ничего не понимали. Жуткое одиночество висело над каждым из них.

-Видел ли ты того, кто управлял этим местом?

-А тебя разве не удивило то, что я тебе рассказал?

-Нет. И я считаю, что Перус тебе не солгал, и его учителя тоже говорили правду. Смотри, еще год тому назад мы сравнительно легко могли общаться мыслями, теперь у нас эта благодать отнята. Еще триста лет тому назад наша страна жила за счет энергии солнечного света, и мы жили за счет энергии света. Наши все орудия для работы, для созидания и для защиты созданы на основе энергии света, вообще вся наша цивилизация создана на основе энергии света. Духовные устремления связаны с тем просвещением, которое дано было нам светом. Где теперь этот свет? Мы остаемся беззащитны перед природой. Где теперь наша земля, наша Страна Солнца, в которой было легко и комфортно жить? Теперь ее тоже нет. По нашей вине произошли огромные изменения в этом мире. Так неужели ты думаешь, что эти изменения коснулись только физического мира, а тот мир, куда уходили наши предки, остался без изменений. Впрочем, может, тот сияющий мир и остался без изменений, только нашим душам по смерти туда уже нет хода, для нас будет создан иной мир мертвых. Пойми, в наш мир вошла тьма. Она все больше и все чаще овладевает нами. У нас есть даже материальные подтверждения прихода к нам тьмы. А ты удивляешься, что изменился тот мир, в который мы уйдем по смерти.

-Я думал, что там мы будем отдыхать, возвышаться духом.

Ясень грустно покачал головой:

-Коли мы обрекли Землю на вечное мучение, то и нам теперь вечно мучиться. Кстати, ты мне не сказал, видел ли ты там царя их, кто теперь в мире мертвых главный?

Алексей покачал головой:

-Лицо его мне знакомо, но я не решаюсь тебе назвать его, так как лицо было сильно искажено. Возможно, я ошибаюсь, думая на одного человека, а это может быть совсем даже и просто темная сущность, принявшая лицо человека, которого возжелала прославить таким страшным образом. Одно тебе скажу точно. На этом лице был ярко выражен порок гордыни. Бледные тени падали перед ним ниц, не решаясь взглянуть ему в лицо, а он смеялся, торжествовал. Хотя я не могу назвать это радостью. Радость она окрыляет. А там такое ощущение, будто тягостью великой вдавливают душу в землю, сколь же это все мучительно, высказать невозможно. И все же он торжествовал, он

громко возглашал: «Ха! Ха! Ха!» - Алексей зябко повел плечами, - ужасное ощущение безысходности и муки. Там очень страшно и очень тяжко.
Ясень опустил голову, словно пытаясь прислушаться к своим мыслям:

-Алексей, по-моему, ты еще не разобрался в своих видениях. Мы, возможно, еще встретимся, поговорим. Мне так же очень важно, как ты поступишь со своим черным человеком, ведь он несет тебе угрозу. Нам надо научиться, как с ними управляться. Я уважаю твоего учителя Перуса. Он единственный из тех, о ком я знаю, вывел народ на более южные широты.

-Нет, он не едиственный. Высокие сурены Крипт, Самсвет, Радодар тоже постарались увести народ на юг, наш Перус поступил, выводя народ в согласии с ними. Просто они разделили направления, куда поведут доверившиеся им народы, чтобы хотя бы часть жителей Страны Солнца остались жить на Земле. Чтобы если одно или два направления будут губительны для людей, то люди, направившиеся по двум другим направлениям, остались целы, и мы смогли бы восстановить нашу страну, наш народ.

-Прости меня, Алексей, и да простят меня великие сурены. Они не бросили в тяжкие времена свой народ.

-Нет, конечно, не бросили. И другие сурены не бросили свой народ, но они попытались исправить свое деяние: Самсвет, Светомудр, Землелюб, Рамин, Солнцелюб, Солнцесвет – все они направились в подземелье, найти установленные там гравитационные магниты. Они хотели отрегулировать их, чтобы эти магниты не продолжали тянуть Землю прочь от Солнца. Ведь они были установлены так, что, питаясь энергией притяжения Земли, могли бы работать тысячелетия и все это время, они бы продолжали отталкивать Землю от Солнца. Когда-то Яснир рассчитал и убедил великий совет, что магниты должны постоянно работать на отталкивание от Солнца, что только так Землю можно будет удержать на орбите, удаленной от Солнца настолько, что она не вернется на свою изначальную орбиту. А Рамин все время спорил с Ясниром, что так можно Землю до Юпитера дотолкать, но при этом в отличие от Светозара он не вышел из подчинения совету суренов, поэтому его не изгнали, только принудили молчать о своих расчетах. И только когда стало понятно, что расчеты и предложения Яснира есть погибель Земле и Стране Солнца, тогда Сурены направились исправить работу гравитационных магнитов, их надо было хотя бы отключить.

-Они пошли разобрать все?

-Они пошли выключить эти магниты, снять с них энергию.

- Ту самую энергию, которую накапливали веками?

-Да, ту энергию. Боюсь, что они уже сгорели от этой энергии, такое не может выдержать человеческий организм.

-Я низко кланяюсь великим суренам, я думал о них хуже. Я боялся, что они бросили вверенный им народ и не пожелали исправить нанесенное Земле зло. Я только не понимаю, почему тогда Перус до сих пор придерживается по отношению ко мне неприятия меня как сурена, выученного Светозаром, - Ясень лукаво посмотрел на Алексея, - впрочем, кто знает, чем это все закончится. Выздоравливай. Надеюсь, Перус не противится нашим встречам?

-Нет, что ты. Он узнал о том, как я призывал темные силы, а ты меня излечил. Он был очень рад, что ты встретился мне и сумел помочь. Он говорил, что только очень сильный сурен может помочь в такой ситуации.

-Я рад, что он на меня не сердится. И не забудь быть осторожным с здешними насельницами. Их черный человек находится внутри них, если я не ошибаюсь.

-Внутри них? Это точно?

-Сейчас трудно говорить о чем-то абсолютно уверенно, но присмотрись к ним внимательнее. И вообще присматривайтесь к ним, они иногда сами не понимают, что творят.

-Спасибо за предупреждение, Ясень. Я обязательно присмотрюсь. Если бы ты в свое время не помог мне, я бы сейчас сомневался в твоих словах.

-Я бы на твоем месте тоже засомневался, присмотрись к ним на молитве, будешь поражен. Но вообще, не рубите сплеча, присматривайтесь и очень прошу, не отвергайте их, ибо черные спутники теперь, есть часть того наказания, которое нам дано за преступление по отношению к Земле.

Ясень поклонился и направился уходить. В это время он заметил, как Черный человек Алексея подковылял к черному человеку Ясеня. Он что-то у него спросил. Черный Ясень ответил жестко и высокомерно, указав рукой на домик, в котором нашли приют Перус, Алексей и Михаил. У Ясеня даже появилось желание вернуться, посмотреть, что будет теперь делать Алексей по отношению к своему черному человеку, но решил, что сурены пока не знают, что делать, иначе бы они не оставили Черного Алексея следовать за ними. Со временем они найдут, как справиться с черными подобиями, но пока неизвестно, как это сделать.

После встречи с Алексеем Ясень намечал встречу с Беляной. Он направился в лес, укоряя себя, что давно не встречался со своей верной помощницей, как-то она там. Вскоре он пришел к одному из своих наблюдательных пунктов, откуда он многое мог видеть. Оттуда он хотел увидеть Беляну. Время шло, вести мысленно разговор становилось все труднее, и Ясень, искренне жалевший девушку, опасался, что с годами им с Беляной будет все труднее общаться. Тогда она может потерять единственную возможность пробуждать в себе человеческую часть своей личности. Она может начать деградировать. Тогда девушка окончательно превратится в змею. Ясень ощутил в сердце теплую жалость. Он очень любил и жалел эту девушку, как любят попавшего в беду искалеченного ребенка. Только на следующий день он пришел на свой наблюдательный пункт. Все кругом было тихо. Черный Ясень следовал на приличном расстоянии от Ясеня и подбирал случайно оставляемые эманации Ясеня. Ясень все чаще видел в глазах Черного Ясеня искры ума, сдерживавшего ненависть, Ясень привык, что уже давно Черный Ясень ведет себя разумно, но никогда не забывал на него оглядываться, особенно теперь, когда узнал историю Алексея. Ясень пришел к своему наблюдательному пункту и вошел в него. Включив прибор всевидения, он осматривал окрестности. Система призм позволяла по-прежнему видеть далеко, но четкость стала значительно меньше, это уже из-за того, что исчезала волшебная золотистая субстанция из воздуха. Ясень видел, как сурена Соль творит молитву в своем камне. Видел он, как огромный черный волк ходит возле деревни длинноглазых. Видел он и удивительно красивую девушку, одетую в какие-то куски коры и листья деревьев, которая пряталась возле деревни длинноглазых. Белянку он не увидел. Ясень попытался связаться с Белянкой мысленно, подходило время для их связи, и он спросил очень кратко, чтобы она не выдала себя постороннему пониманию чужих мыслей:

-Ты где?

-Возле деревни длинноглазых.

-Я на первом посту приходи.

-Не могу, приходите вы.

Сердце Ясеня сжалось, что-то случилось с Белянкой. Он дал ей излишне сложное и опасное задание:

-Сейчас выхожу», - Ясень торопился, спешил, буквально бежал. Он не позволил себе спать в эту ночь. Его волновала судьба Беляны. Она впервые отказалась прийти на встречу, но попросила прийти его. «Бедная девочка. Я излишне эксплуатировал ее. Я не считался с тем, что многие задания были бы трудны даже человеку, не то, что змейке – маленькой и слабой». К вечеру второго дня Ясень прибежал к окрестностям деревни. Он тихонько мысленно позвал ее:

-Я возле большого дерева похожего на дикую сливу, подойди, если сможешь.

Она ответила, что постарается.

Ясень сел под дерево и старательно прислушивался как физическим своим слухом, так и слушал всевозможные мысли окружающего мира. Пусть он не слышал их четко, но его черный человек после того, как увидел Черного Алексея, перестал столь активно мешать Ясеню мысленно разговаривать. Плохо было, что золотая фракция света стала намного разреженней, и уже не могла четко передавать мысли.

Вдруг Ясень услышал вполне реальный голос:

-Не смей идти к моему источнику.

Ответ был высказан воющим голосом:

-Посмею. И ты меня не остановишь.

-Тогда я тебя прибью.

-Нет, это я тебя прибью, и твой источник прибью. Они воюют между собой, мы тоже не будем в мире, - вслед за этими словами послышался крик и грозное ворчание.

Ясень вскочил и увидел, как огромный черный волк пытается победить Черного Ясеня. А Черный Ясень пытается отбиться от черного волка своим острым посохом. Ясень встал так, чтобы быть лицом к черному волку и начал проговаривать особый заговор. Черный волк несколько притих, потом, скуля начал отступать.

-Все равно сейчас придут люди и схватят тебя, и ее тоже схватят. Ясень обернулся и увидел, что сзади него стоит та самая девушка, которую он видел в свой прибор всевидения – видящий глаз.

-Ты кто? - спросил Ясень, угадывая заранее ответ.

-Белянка. Бежим, Ясень, отсюда. Они наверняка уже знают о том, что мы здесь, знают о схватке волка с незнакомцем.

Ясень начертил на земле специфические знаки, после чего набросил на Белянку свой плащ и, держа ее за руку, повел быстрыми шагами и далее все быстрее прочь от этого места. За ними поспешал Черный Ясень, и не он один.

Люди двигались быстро. Но что могут людские ноги в сравнении с ногами волка. Погоня была тяжела и изматывающая. Они бежали час, два, три. Вдруг Белянка вся сжалась:

-Мне невыносимо больно!

Ясень подхватил Белянку на плечо и продолжал бежать. Девушка непонятно почему еле-еле дышала, стонала. В какой-то момент изо рта ее начала течь кровь. Ясень добежал до ручья, сколько-то времени он шел по ручью, неся Белянку на плече. Потом он вышел из ручья, наговаривая что-то на свои следы, и занес Белянку в небольшую избушку, которая казалась заброшенной. Это была одна из тех избушек, которые когда-то заселяли ученики суренов, когда проходили обучение одиночеству. Ясень уложил Белянку на жесткое ложе и быстро осмотрел девушку. Откуда-то на теле оказались синяки и кровоподтеки, хотя Ясень мог точно сказать, что, когда они встретились, у Белянки этих травм не было, невероятным казалось, что Белянка могла получить их при побеге. Сама Белянка хрипло дышала, в ее глазах была боль. Ясень принес воды напоить девушку

-Ясень, они ее избили, - тяжело выдохнула девушка, Мы связаны, они ее избили.

-Кого ее? – спросил Ясень, догадываясь, что она ответит.

-Черную змею, Белянка хотела приподняться, но упала, и из ее рта вытекло еще немного крови.

Ясень кивнул, и, сделав Белянке успокаивающий жест, оглянулся, после чего вышел на порог избушки. Согласно неписанным отношениям, Черный Ясень должен был сидеть на порожке, поскольку внутри избушки его не было. Ясень выглянул наружу, но снаружи Черного Ясеня не было видно тоже. Ясень попытался вспомнить, когда он последний раз видел Черного Ясеня, однако, вспоминалось плохо, он не заботился о Черном Ясене и следил лишь за тем, чтобы тот не приближался излишне близко. Но мозг сурена не закрывает от него то, что единожды пришлось увидеть. Ясень вспоминал погоню пошагово, и вдруг его поразило: Черный Ясень и черная змея увели погоню за собой. Ясень мысленно просматривал погоню, словно не своими глазами, а со стороны. Вот они бегут от погони, а за ними бегут их черные подобия: Черный Ясень и черная змея. Черная змея не может двигаться достаточно резво, и черный волк настигает ее. Змея кусает черного волка, а волк, схватив ее начал трепать. Черный Ясень, увидев, что Белянке стало плохо, понял, что в беду попала черная змея. Он подбежал к волку и, стукнув его, отнял змею. С черной змеей на руках, Черный Ясень бросился в сторону, надеясь, что погоня уйдет за Ясенем и Белянкой. Но погоня повернула за черными. В отличие от Ясеня, который нес девушку довольно большого веса, Черный Ясень нес не очень большую и соответственно сравнительно легкую змею. Он мог долго бежать с достаточной скоростью, чтобы оставлять погоню за собой. Ясень поймал себя на том, что с волнением наблюдает за Черным Ясенем. У него было такое ощущение, что Черному Ясеню следует если не помочь, то хотя бы пожелать добра, пожелать спасения от преследователей. Ясень определился мысленно, где по какой местности бежит Черный Ясень и, направив руководящую мысль, он стал управлять Черным Ясенем, куда тому следует бежать. Наконец Черный Ясень оторвался от погони и спрятался в одном из тайных шалашей Ясеня. Черный волк очень быстро терял энергию, поскольку он был изрядно подбит Черным Ясенем. Вместе с волком терял силу и длинноглазый Слен. А жители деревни не могли столь долго и быстро бежать за преследуемым черным существом. Его сила и энергия находились вне человеческого восприятия, собственно они побаивались этого темного существа. Когда уставший Слен уже не мог сам бежать следом и требовать жесткой погони за Черным Ясенем от других участников погони, то длинноглазые при всей их показной страсти к погоне уже более не бежали столь быстро, сколь могли. Это при Слене они бежали так, словно за ними гонится огонь, а без его требовательного взгляда…

Как получилось, что Белянка вернула себе человеческий облик? Может потому, что созданное из крови земли ее подобие постепенно забирало с энергетикой то, что было в Белянке наиболее поверхностным – ее змеиную сущность? А когда змеиное было забрано, то проявилось то человеческое, которое девушка бережно хранила в себе и развивала. Вот и Слен, которому, по всем приметам предстояло таскать на себе волчье обличие всю оставшуюся жизнь, вернул себе человеческий облик. Он тоже отдал свой добровольно взятый на себя звериный облик своему черному подобию. Отдал он ему вид свой звериный и на поверхность проступил вид человеческий.

Ясень повернулся к Белянке:

-Как ты себя чувствуешь?

Девушка, продолжавшая кутаться в его плащ, ответила:

-Лучше. Ясень, когда я смотрю на тебя человеческими глазами, ты выглядишь совершенно иначе. Хотя, конечно, у меня ведь было чисто змеиное зрение.

-Ты тесно связана со своей черной змеей. Она на тебя не нападала?

- Нет, разве она может напасть? Она подражала мне во всем. Всюду ползала за мной. Я, конечно, сначала ее очень испугалась, но потом привыкла. Мне кажется, она любит меня. Мне больно, когда больно делают ей. Наверное, и ей становится больно, когда больно делают мне.

Ясень покачал головой и предупредил:

-Не увлекайся, уже были случаи, когда черная копия, ранее следовавшая и подражавшая, вдруг нападала на своего человека. Помни это всегда. Ты не даром испугалась ее в первые минуты. Это было правильное чувство. Будь настороже.

Белянка открыла рот и замерла на полуфразе. Несколько минут она промолчала, а потом совсем уже другим голосом протянула:

-Такого просто не может быть.

Ясень понимающе посмотрел на девушку:

-Было время, когда мне тоже так казалось. Потом я понял, что они подражают нам, учась жить нашей жизнью. Они подбирают все наши эманации, пытаясь создать себе душу, ту внутреннюю высокую энергию, которая одна может оживлять и возвышать материю, из которой состоят наши тела. При этом, у них есть некая отличная от нашей цель существования, предназначение. Когда им кажется, что они набрали сил и нашей энергии столько, что им хватит, чтобы жить самостоятельно, они безжалостно расправляются с тем человеком, которого казалось, любили, ибо он ведет себя так, что движется против той цели, которая перед ними поставлена изначально. Очень редко люди ведут себя так, как нужно их черным копиям для исполнения их предназначения. Копия нападала на Алексея, копия нападала на меня.

Белянка тихо охнула.

-Есть только одна реальная польза от того, что у нас появились эти копии – ты обрела вновь человеческий облик. Теперь, когда мысленное общение затруднено, нам больше не придется тратить столь много силы, чтобы беседовать друг с другом. Мы сможем спокойно общаться, я смогу тебя полноценно учить, чего ты вполне заслуживаешь. Даже не это, но ты сможешь теперь продолжить свой путь человеком. Я думаю, тебе надо будет поселиться на моей заимке, с детьми. Позднее, когда ты вновь привыкнешь к своему человеческому облику и питанию, к человеческим привычкам и обычаям, ты сама выберешь себе, жить ли тебе в городе с людьми, выведенными Перусом с последних островов, остававшихся от страны Солнца, или ты решишь остаться со мной и с детьми.

Белянка задумалась. Ее умное лицо стало строгим и спокойным:

-Я должна пожить отдельно без тебя и без детей, но со своей черной змеей. Я не могу идти в твой лагерь, ведя за собой ядовитую змею. Эта змея, как ты говоришь, может неожиданно стать агрессивной. Я должна буду найти с ней общий язык. Прошу тебя принеси мне подобающую одежду, так как плаща твоего мне мало. Я подожду тебя здесь. А моя змея придет ко мне сама, подобно тому, как к тебе приходит твой черный человек. Позови их. Он придет и принесет ее.

-Ты хочешь, чтобы я позвал их сюда?

-Позови его. Погони за ними больше нет, а без наших эманаций они оба ослабели и не способны сами найти дорогу. Все-таки они спасли нас. Помни об этом.

Ясень покачал головой и, не говоря больше ни слова, вышел. Он быстро привел Черного Ясеня к Белянке с черной змеей на руках. Черное, гибкое змееподобное создание подползло к Белянке и прижалось к ее ногам. Ясень посмотрел в глаза девушки и увидел отсутствие тревоги, но спокойную безмятежность. Он поклонился и сказал:

-Я смогу принести тебе одежду не раньше, чем через три дня. Ты продержишься?

Белянка безмятежно кивнула. Ясень вышел. Его ждала еще одна бессонная ночь. Он возвращался в Покрай. Ведь в его лагере практически не было свободной женской одежды, там жили Алена и Селита, они испросили себе на одежду те немногие куски ткани, какие были у Ясеня, да и мальчикам надо было смену одежды сшить. Когда Ясень вернулся с переменой одежды, он Белянку застал не в избушке, а в его, расположенном невдалеке, пункте по всевидению. Она ведь знала, где расположены некоторые из них. Белянка наблюдала за деревней длинноглазых. Принесенной одежде Белянка очень обрадовалась, быстро надела женскую одежду и после суток, которые она провела в покое, она смогла спокойно рассказать Ясеню, что с ней произошло с тех пор, как он дал ей свое поручение следить за Сленом и его деревней.

Оборотившийся в волка, урытый в землю Слен мучительно пытался выбраться из земляного плена. Если бы из этих мест не сбежали все животные, то беспомощного Слена, возможно, загрызли бы какие-нибудь животные. Но ужас, который черный небесный волк внушал всем, был столь велик, что и по уходе небесного волка, животные еще долго не решались вернуться на это место. Однако воля к жизни была сильна, и Слен продолжал шевелиться и в первый день, и во второй день. Наконец, словно поняв что-то, черная копия Слена – черный волк, оставленный в сопровождение Слену, от волка небесного начал откапывать волка – Слена. Таким образом, Слен вновь обрел свободу.

В это же время и Белянка обнаружила рядом с собой черную копию уже змею. Девушка по велению Ясеня остерегалась приставшей к ней змеи, но не трогала ее, только не подпускала к себе слишком близко. Слен в волчьем обличии пошел к деревне длинноглазых. Ночью он попытался пройти в свой дом, но сын отказался дать приют отцу. Мол, если волк будет ходить по деревне свободным, то его убьют односельчане, а посадить отца на цепь он не может. Да и если в его доме кто-то увидит волка, который загрыз Клиста, то Силена обвинят в том, что он натравил своего волка на Клиста. Его авторитет падет, их могут даже изгнать из деревни. Для поддержки авторитета Силен хотел, чтобы они время от времени встречались со Сленом - волком, но только изредка. Заботиться же об отце, ставшим волком, Силен не пожелал.

Слен, однако, далеко от деревни не ушел. А недели через две со Сленом стало твориться что-то непонятное: под утро он начинал корчиться, его морда втягивалась, а лицо менялось. Его тело тряслось жуткой дрожью. Белянка возможно и рассмотрела бы внимательнее, что происходило со Сленом – волком, но она и сама начала чувствовать недомогание. Ее саму начало крутить, ломать, корежить, мутить и мучить. Однажды, когда ей было особенно тяжело, она думала, что вот и умрет змеей, а ей так хотелось умереть человеком. Она, не надеясь, произнесла заклинание, превращающее человека, который оборачивался животным, обратно в людей. Она словно вошла в огонь, и вдруг ей стало хорошо, спокойно и легко. Она уснула. А проснулась от прикосновения чего-то холодного и скользкого. Она ощутила, забытую было легкость, и села. Белянка опять была человеком. Белянка наслаждалась своим человеческим телом, обликом, когда появился из-за кустов Слен - волк. Их было двое: черный и оригинал. У обоих с зубов капала тягучая слюна.

-Эта женщина не из нашей деревни, мы можем съесть ее, не задумываясь, - произнес Черный Слен, пожирающим взглядом он глядел на стройные ноги девушки.

-Да, хорошо бы ее съесть. Но она из круглоглазых. Кто она, что делает возле деревни длинноглазых. Почему она голая и такая аппетитная? – облизнулся Слен.

-Какая тебе разница, почему она здесь? Твой сын отказался тебя кормить, помогать тебе. Неужели ты все еще заботишься о нем? – это говорил Черный Слен. Девушка была очень слаба и понимала, что не сможет отбиться от двух взрослых волков. Она вдруг смирилась со своей смертью и приготовилась к гибели. Но тут услышала шипящий голос:

-Не сметь ее трогать, обоих укушу. Мне яда хватит, - услышала Белянка. Между ней и волками высоко подняв голову, готовая мгновенно укусить того, кто на нее набросится, была черная змея.

Волки переглянулись:

-Да мы тебя… - начал было Черный Слен.

-Не тронем мы ни тебя, ни твою хозяйку, хотя я не понимаю, почему ты ее так защищаешь. Мы уйдем, большая, ядовитая змея. Но если вас найдут люди, они сумеют прибить и одну, и другую, - Слен попятился от змеи, а когда оказался на безопасном расстоянии, добавил, - я сам приведу сюда сына своего и других людей. Пусть они потешатся над глупой змеей, которая защищает круглоглазую, голую девушку.

-Ага, приведем, скоро приведем, радостно поддакнул Черный Слен.

Белянка подняла глаза на Ясеня и продолжила.

Тогда во мне проснулась коварная змеиная хитрость, и я сказала:

-Тогда ты никогда не узнаешь, как вернуть себе человеческий облик. Еще недавно я тоже была человеком в змеиной шкуре, а теперь я вернула себе человеческий облик. А ты так и будешь всю оставшуюся жизнь мучиться каждую ночь, болеть, биться, но не узнаешь.

Волки ушли, а моя черная подруга приблизилась ко мне настолько, насколько позволяла ей это сделать моя магия.

Мы решили перепрятаться, чтобы волки не смогли меня найти, я даже несколько отошла от деревни, а моя черная подруга продолжала следить за Сленом.

Слен в своем злобном упрямстве так и не захотел просить у меня помощи. Однако его боли, видимо становились все сильнее с каждым вечером. В один из таких вечеров он решил испробовать заклинание превращения из животного в человека. И именно в это время ты призвал меня. До этого времени он все-таки опасался меня убивать, так как осознавал, что ему может понадобиться моя помощь. А теперь, когда он вернул себе человеческий облик, он понял, что сможет обойтись и без меня. У него больше не было причин оставлять меня в живых, ведь я знала слишком много и могла своим языком погубить его, и легенду, что им помогает мудрый прапредок – волк. У него была еще одна причина желать меня убить. Я была единственной, кто кроме него знал, как вернуть себе человеческий образ. А такой секрет должен находиться в одних руках.

В это время ты уже меня призвал. Он пошел к людям в деревню, а черного волка оставил меня караулить. Однако власть у него была не такая уж и абсолютная, его сообщение о том, что в лесу прячется круглоглазая девушка, никого не вдохновило идти на поиски. Деревенские даже заявили, что, если девушка ищет приюта, то сама придет, а если она прячется от кого-то, то пусть себе прячется сколько угодно. Очень уж долго Слена не было в деревне, его перестали слушать. Мне кажется, я, хоть и с трудом, но уловила его мысли, ведь от этого зависела моя жизнь. Тут появился ты. А черного волка, который хотел меня пригнать в деревню, я сумела обмануть, пряталась, морочила, как могла. Но все-таки я знаю не все заклинания и не могла уйти от их преследования. На мое счастье подоспели ты, Учитель.

-Мне жаль, что тебе выпало столько злоключений, в особенности потому, что ты попала в беду, выполняя мое поручение. Прости меня. Я надеюсь, твоя змейка уже отлежалась, и вы будете в силах пойти в мое селение в мой дом, я не настаиваю, но может, ты передумала. Пойми, тебе следует снова привыкнуть к человеческому поведению, к человеческой пище. А еще мне так будет легче с тобой общаться, ведь ты – моя ученица. И ты только что выполнила один из самых трудных своих уроков. Я хочу тебе рассказать, что делается в том же Покрае. Почему я остерегаю тебя от излишнего доверия твоей черной подруге – змее. Ты давно превратилась из змеи в человека?

- Нет, пять дней тому назад.

- А сколько дней до этого ты ходила со своей черной копией в змеином облике?

-Больше недели.

-Надо тебе пожить в моем селении. Нам надо удостовериться, что ты больше не будешь превращаться в змею. Кто знает навсегда это превращение или только на время. Если тебе станет плохо, то я буду поблизости, смогу оказать тебе помощь. Проживешь хотя бы сорок дней. Обычно столько дней был всегда крайний срок возвращения наговора. А там – захочешь – оставайся. Нет, - поведу тебя в Покрай. Может тебе с людьми будет лучше. Ты настолько отвыкла от человеческого общества, что даже ко мне идти не хочешь. Сколько в тебе осталось от змеиной натуры, чтобы ее убрать, тебе надо возвращаться к людям. Иначе, зачем вообще было возвращаться в человеческий облик.

Белянка тихонько мялась, словно, не решаясь о чем-то сказать.

-Ты имеешь что-то на душе, но не хочешь об этом говорить? – спросил Ясень.

-Я боялась вам сказать, Учитель, но вы сами коснулись этого. В моем характере произошли перемены. Если, находясь в змеином обличии, я старалась сохранить в себе человеческие сердце и душу, то теперь, превратившись в человека, я иногда чувствую в себе змею. У меня вдруг появляется острое желание укусить, обидеть кого-то. Я едва сдерживаюсь. Я потому хочу остаться здесь одна, что мне следует привести в порядок свои мысли и чувства, чтобы не привнести нехорошие мысли в твой дом.

Ясень смотрел на Белянку и пытался увидеть ее сущность, раньше ему это удавалось часто, но теперь он чувствовал, словно кто-то кисею набросил на девушку, не мог он ее увидеть насквозь.

«Это мне испытание», - подумал Ясень, а вслух сказал:

-Если ты так хочешь, ты можешь остаться здесь, но мне кажется, что общение с людьми поможет тебе быстрее восстановиться как человеку. Общение с людьми будет пробуждать в тебе черты человеческого характера. В то время, как если твое общение будет происходить только с твоей черной змеей, то в тебе могут начать доминировать змеиные черты. А потом ты опять захочешь стать змеей, причем захочешь этого столь сильно, что к тебе и вернется твое змеиное тело. Я вижу твое раздвоение. Мне там будет легче тебе помогать, Белянушка. Я чувствую себя в ответе за тебя.

Только после этих слов его согласилась Белянка с доводами Ясеня. И через три дня Ясень уже привел Белянку в свое селение из камней. Белянке выделили отдельный камень, а рядом с камнем была загородка, где как раз было место для черной змеи. Не сразу, очень постепенно, но Белянка вступила в малое общество жителей этого каменного поселка. Ясень наростил еще несколько камней – домов для новых жильцов. Он предчувствовал, что придут еще люди. На детей он наложил заклятие на неужаление змеей. Это же заклятие он наложил и на Селиту. Наступили те немногие, но благодатные дни, когда у Ясеня появилась возможность быть рядом с детьми, учить их премудростям, вводить их в мир знаний. Прошла неделя, вторая, третья. Ясень день проводил со своими учениками, а ночами уходил внутрь большой горы. Там он поднимался вверх и следил за движениями звезд, планет. Ясень видел, как увеличивалась Прозерпина. Когда-то она была столь же мала, как и другие планеты и простому глазу казалась звездочкой, а после остановки она стала то увеличиваться, то уменшаться, видно было, что от нее откалываются куски, а сама она приближается к Земле. Вот и за тот период, в течение которого Ясень не наблюдал ее, она увеличилась от размера пшеничного зернышка и до размера крупного гороха. Прозерпина приближалась к Земле с большой скоростью. Неужели она летит к Земле, чтобы расколоть ее. Ясень ощутил испуг, неужели она хочет уничтожить Землю и ее обитателей, посмевших без ума влезть в соотношение планет и расстояний между ними?

Издавна суренам было известно, что Прозерпина – мать Земли, а Юпитер ее отец… Это были старые легенды, пришедшие из такого давнего времени, что Ясень и не знал то ли они были даны людям изначально с космологией, то ли какой-нибудь романтический поэт это придумал. Все ли легенды говорят правду и все ли легенды правильно трактуются… . Известно, что с тех пор, как люди потеряли способность летать, они потеряли и часть исходной мудрости. Но, может потеря способности летать – это не последняя метаморфоза, которая произойдет с людьми с их знаниями, с их легендами.

В один из вечеров Ясень рассказал Белянке подробно о том, что сделал Черный Алексей по отношению к Алексею и как Черный Ясень сначала будто помогал Ясеню, а потом напал на него и чуть не убил, когда они почти нашли библиотеку. Рассказал Ясень и о том, как изменились насельницы Покрая после того, как они, не выдержав испытания страхом, воззвали темному волку в небе.

Белянка очень серьезно выслушала Ясеня и тихонько сказала:

-Мне она пока делает только добро. Но я буду настороже, спасибо, Ясень. Я знаю, что ты с одной стороны хочешь меня уберечь, но с другой стороны ты хочешь понять это явление и разобраться в нем. Я и тут буду тебе помогать настолько, насколько смогу. Прошу тебя, не отказывайся от моей помощи.

Ясень с глубокой болью в сердце вгляделся в черты девушки-друга. Он боялся ее потерять.

Однажды там, где паслись козы, послышалось тревожное блеяние. Дети и козы неслись к камням со всей возможной скоростью. Ваня и Митя, издалека подбегая к камням, крикнули, что пришли два огромных волка: один черный, другой седой серый. Ясень подал знак тревоги, и все: люди и животные попрятались. Ясень, который всегда накладывал защиту на свои луга, на камни, на ручей от посторонних людей и животных, теперь с удивлением смотрел на то, как эти двое продолжают двигаться вперед, преодолевая защиту, наложенную Ясенем. Шли они с огромным трудом, наклоняясь вперед, упираясь задними лапами, делая передними лапами рвущие движения, словно прорывая преграду, созданную заклятием. И все же они двигались. Очень медленно как против сильного ветра. Из своего укрытия Ясень продолжал наблюдать за ними. Волки с трудом доползли до ручья, и оба легли на землю. Ясень видел, что черный волк есть Черный Слен, а вот кто есть серый волк – непонятно, ведь Слен вернул себе человеческий образ. Пришедшим волкам было очень тяжело и неприятно находиться здесь. Черный Слен скулил, скулил и серый волк. При этом они, напившись у ручья, поползли по следам коз. Следы уперлись в камень. Какое-то время они потратили на обнюхивание камня, затем они нашли следы Белянки и поползли по ним, следы уперлись в камень. Опять пустое обнюхивание камня, скуление и попытка исследования следов других людей.

Ясень что-то тихо прошептал и заранее приготовленные на самой большой горе камни покатились вниз, увлекая за собой всевозможную каменную мелочь. Летящие сверху камни представляли собой убийственные снаряды. Но Ясень не был убийцей. Он знал, куда примерно должны упасть камни. Они должны были напугать, но не убить. Пришлые волки напугались и рванулись бежать прочь от скалы. Ясень создал иллюзию, что скала грохочет и хохочет вслед убегающим волкам, кричит грозно:

«Сейчас, сейчас догоню!»

У Ясеня в скале тоже был прибор для всевидения, и он еще долго смотрел вослед волкам, прежде чем выйти из скалы самому. Хотя волки и ушли, Ясень решил подстраховаться и заполнил пространство в окружении своего поселка неясными страшными тенями. Только после этого он вышел сам и скользил между теней такой же тенью. Ясень зашел к детям и Селите, предупредил их, чтобы ложились спать, и завтра до особого распоряжения не выходили. Зашел Ясень к Белянке, ее он тоже предупредил, чтобы она никуда не выходила из своего камня. После чего он решил проследовать следом за волками, проверить, как далеко они ушли.

Чуть сзади Ясеня двигался Ясень Черный, было тихо, и хоть приборы всевидения волков не показывали, Ясень понимал, что не так, уж, сильно волки испугались. Прогнать их будет непросто. Ясень хотел проверить, где они находятся, если они не уйдут, а попытаются вернуться, то следовало максимально запутать им путь да так, чтобы они неделю крутились на одном месте, не находя пути или чтобы искали дома Ясеня, а вышли бы к своей деревне. Однако при этом Ясень знал, что постепенно магия людей Страны Солнца ослабевает, и у него может не получиться запутать волков. На этот случай он предусмотрел возможность уйти со всеми детьми и животными на другое место и пережить там один-два года, пока волки не прекратят ходить на этот лагерь Ясеня. Одновременно следовало напустить в этом месте столько иллюзий, чтобы волков страх забрал и отпугнул от места, облюбованного и обжитого Ясенем.

Когда Ясень отошел от своего селения настолько, что его заклинание по оберегу жилья уже действовало очень слабо, то он услышал впереди человеческий голос и словно отвечающее ему волчье ворчание.

-Я эту ведьму все равно выловлю и щенков этих всех передавлю, - злобно шипел человеческий голос, - вот подождем, когда сурен уйдет и нападем на них. Я это гнездо круглоглазых разрушу. А потом и сурена поймаем, они сейчас слабее становятся. Не все его будут заклинания охранять. И суренов тоже можно ловить.

Далее послышалось ворчание волка, но в нем легко угадывалось согласие.

-У меня к этому сурену давние счеты. Я сурениху одну совсем было захватил, овладел ее сознанием. Еще чуть-чуть оставалось, и у меня в доме появилась бы собственная волшебница, знающая тайны круглоглазых. Так этот сурен ввязался, отнял ее, спрятал. Самому захотелось соединиться с ней. Я столько сил на нее потратил. Да и нет больше тут таких сильных сурених. Я ему этого никогда не забуду. Самого его захвачу, силу воли его поломаю, как собаку дома на привязи держать буду.

В ответ опять послышалось согласное ворчание волка.

Ясень встал осторожно и начал наводить на старика и на волка сон. Ясень Черный смотрел на Ясеня с недоумением его кулаки сжимались и разжимались, и все же он не решился прикончить с длинноглазым стариком и его волком. После того, как наговор на сон был полностью произнесен, за кустами затихло. Ясень хотел было двинуться вперед, но под ногой его что-то шевельнулось. Черная змея подняла голову и скользнула вперед.

-Не убивай их, не кусай, - успел шепнуть ей Ясень. После чего он осторожно ступая двинулся следом за змеей. Он хотел, чтобы змея послушалась его, но опасался, что она поступит убийственно жестоко по отношению к волку и старику. Действительно Ясень видел, как ее черная голова сомкнула и разомкнула челюсти на лапе черного волка, а после этого резким движением она укусила и спящего человека. Потом черная змея мгновенно исчезла из поля зрения, затерявшись в высокой траве. Ясень окликнул мысленно Белянку. Белянка откликнулась ему неожиданно близко:

Девушка поднялась из травы:

-Я тоже здесь.

-Ты разрешила ей это сделать?

-Она теперь не всегда спрашивает меня, что ей делать. Особенно, когда есть угроза. Она видела, что я взволнована и разгневана. Она видела, что мой гнев направлен на волка и старика. Мало того она в них узнала тех, кто преследовал ее, и кто чуть ее не убил. Я просила ее только не пускать много яда. Мне кажется, что она прислушалась к моей просьбе. Старик будет сильно хромать, а волк будет бегать на трех лапах.

Ясень внимательно всмотрелся в лицо Белянки:

-Как холодно и отчужденно ты рассуждаешь о том, что возможно принесла другим существам увечье.

-Но им при этом оставлена жизнь, которую сами они готовы были отнять у нас без раздумий. Унесем их отсюда, положим возле пустой поляны, невдалеке от деревни. Там тоже скала, тоже камни лежат. Пусть они думают, что именно там они и были исходно, пусть думают, что там и была наша стоянка. Ее идея понравилась Ясеню. Надо было отлучить волка и его Слена от поселения Ясеня. Поэтому Ясень, Черный Ясень и Белянка нагрузившись человеком и волком, направились к той пустой поляне, о которой говорила Белянка. Это было нехорошее место, заговоренное. Ясень хотел в этом месте тоже сделать лагерь, когда впервые увидел это место, но когда ощутил его энергетику, то отказался от этой мысли. Это место убивало, изводило тех, кто по скудоумию мог там поселиться. Белянка несла некоторые предметы обихода, которые волки видели возле поселка Ясеня. Они должны были подтвердить волку и человеку, что они видели лагерь круглоглазых именно в этом месте. Разбросав предметы на темном месте. Однако самих волка и человека они оставили не на темной земле, они не были внесены в темное место. Ясень и Черный Ясень уложили человека и волка так, что они лежали рядом. Над головами волка и человека Белянка повесила пучок дурманящей травы, потом еще, еще. Однако Ясень остановил ее:

-Хватит.

Неохотно Белянка согласилась и прекратила это развешивание. Она осмотрела место и повернулась уходить. Она двигала ногами, шла быстро и споро, но при этом оставалась на месте. Она протянула руки к Ясеню и потянулась всем телом, видимо, она не могла понять, в чем дело, почему же она оставалась на месте. Ей показалось, что она недостаточно быстро двигается, наконец, она уже побежала к нему, оставаясь все на том же месте. В глазах Белянки появился ужас. Девушка громко крикнула. Отошедший было Ясень, вернулся. Он сразу понял, что происходит, возвысив голос, он обратился:

-О, великая гора, прости нас, что мы пришли не званые, не прошеные, отпусти нашу попутчицу, ибо я ее привел, я должен и увести.

Гора явно вздрогнула, после чего на Ясеня и на Черного Ясеня налетела, невесть откуда взявшаяся, стая ворон. Птицы били человека и его подобие крыльями, словно хотели их прогнать. Однако Ясень выпрямился и стоял не двигаясь. Так же твердо стоял и Ясень Черный.

-Прости нас за приход, скажи, что мы должны сделать, чтобы ты отпустила девушку.

В эту секунду дорожка под Белянкой перестала бежать. Девушка бросилась прочь от скалы. Каменная рука схватила Ясеня и поднесла к скале близко-близко. Внутри ее открылась пещера, затем Ясень исчез, и гора захлопнулась. Ясень Черный растерянно закрутился на месте. Он не понимал, что может сделать, потеряв свой источник, он сел на землю и застыл, стараясь сохранить свою энергию, а соответственно и существование как можно дольше.

Ясень стоял во тьме пещеры, ожидая своей судьбы. Он чувствовал, что скала не испытывает враждебности по отношению к нему. Сурен ждал. Постепенно глаза его привыкли к темноте. Огромная пещера, много больше, чем снаружи казалась скала, внутри она была уставлена большими зеркалами. Ясень осторожно спросил:

Мне двигаться вперед, вглубь пещеры или стоять на месте?

Он почувствовал, как дуновение ветерка направило его вперед. Ясень направился в ту сторону, куда тянул ветерок. Сурен шел вперед и видел, что впереди него как будто появляется рассеянный свет. Источник не виден, но картина становится яснее. Идти было трудно. Он чувствовал, что каждое появившееся в следующем зеркале его отражение вытягивает из него силу. При этом он никак не мог вспомнить охраняющее заклинание. Он вообще чувствовал себя так, словно в голову его внедряется кто-то большой и сильный, но не с намерением поработить, а с намерением помочь. Ясень двигался все быстрее, он торопился, чтобы череда зеркал не отняла у него всю жизненную силу, настолько, что он уже не сможет вернуться. Свет перед ним нарастал. Наконец измученный, усталый, потерявший казалось всю свою энергию, оттого очень слабый и беспомощный вошел он в большой зал.

На кресле в позе медитации сидел человек. Он сидел почти спиною к Ясеню, но сурен видел его очень четко. Что-то очень родное было в этой выпрямленной в струну спине, в форме головы, в том, как на нем лежала одежда. Ясень задрожал:

-Господин, если бы мой Учитель не умер, и я сам не похоронил его тело, я бы решил, что ты мой Учитель. Так ты похож на него. Не надо терзать меня видом моего любимого Учителя, оборотись в свой настоящий облик и скажи мне, что ты хочешь от меня. Зачем ты забрал меня внутрь своей горы.

Кресло развернулось, на нем сидел Светозар.

-Подойди ко мне единственный оставшийся на земле побег от древа знания моего, единственный мой ученик. Всех вас постарался вырубить Яснир, чтобы и памяти обо мне не осталось, но ты смог выжить, смог перенять знания, смог быть моим учеником. Подойди ко мне единственная уцелевшая почка на древе Светозара, - от этого человека распространялась столь незабвенно знакомая энергетика, что Ясень даже прикрыл глаза. Волнуясь, он подошел к тому, кто был так похож на Учителя. Ясень остановился в двух шагах от него.

-Свет мой, поднявший срубленную ветвь жизни моей, прижививший ее на своем сердце, принявший меня учеником вопреки всем запретам. Ни моя любовь, ни моя память о тебе не ослабевали. Я бы хотел преклонить пред тобою колени ради твоего возвращения.

-Разве ты забыл, ветвь моя, возросшая до прекрасного древа. Единственный, кто рыдал, потеряв меня, что я никогда не позволял тебе падать предо мною на колена. Моя любовь к тебе, мой ученик, мое единственное, оставленное на земле наследие, так велика, что я не могу позволить тебе встать предо мною на колени.

Ясень шагнул еще два шага и склонил голову перед своим Учителем.

-Допустимо ли, чтобы ученик возвышался над Учителем? Мы ведь не сможем беседовать, не глядя друг другу в глаза.

-Ученик мой, ты мне давно уже не только ученик, но и друг. Ты сам выбрал себе судьбу ученика опального сурена. Ты отказался тогда идти учиться в обычную школу, после которой тебя бы определили к сурену, которому было позволено учить. Я никогда не ставил тебя в позу приниженного в сравнении со мной человека. Я никогда не ставил тебя в позу ученика, вопрошающего и внимающего учению учителя, дабы, если кто нежданно зайдет к нам в дом, то не сочли бы они, что мы нарушаем запрет, который на меня был наложен. Поэтому сядь за нитки, распутай их, я же буду говорить. Слушай меня внимательно.

Ты хороший сурен, ты понял, что человечество сходит сейчас еще на одну очень большую ступень вниз, во тьму, во власть материи, и теряет силу духа. Как бы мы ни старались, но человечество, сходя вниз, будет терять навыки духовного общения и единения. И не только их, но будут теряться навыки, которые всегда считались неотъемлемыми у человечества еще с тех времен, когда человечество только еще прикоснулось в своем бытии к материи. Мы люди, должны многому научиться, и общение с материей, вхождение в нее есть один из этапов нашего обучения. Как мне кажется, таков он есть план Бога относительно нас. Насколько он сейчас осуществляется так, как хотел всевышний, или мы – не послушные, ускорили свое падение во тьму – я не знаю, но мне кажется, что в его планы кто-то темный вмешался. Мы бы все равно прошли все те ступени единения с материей, которые и проходим, и будем проходить. Но если бы не вмешалась тьма, мы бы не теряли связь с Богом в процессе единения с материей. На нас не было бы нападения черных, материализовавшихся сущностей, и Божья сияющая субстанция не была бы так грубо и полностью изъята из нашей атмосферы. Еще когда я был в совете 12, тьма стала застить глаза суренам. Тьма оборачивала в глазах суренов плохое хорошим, а хорошее плохим. Далеко не каждая разумная цивилизация может сойти в материю, не паникуя, не делая судорожных движений, но мы – человечество Земли особенно отличились. Мы, сходя на ступень ниже, сумели саму мать нашу Землю сдернуть с орбиты. Мы нарушили баланс планет в нашей солнечной системе, поэтому Прозерпина сорвалась со своей орбиты и своим разрушением частичным, своей потерей возможности исполнить предназначение свое собственное, она приостановила катастрофу солнечной системы. Теперь человечество будет миллионы лет видеть укор на ее лице. Придет время, когда память об этом деянии совершенно исчезнет из легенд людей, но Прозерпина так и будет миллионы лет корить людей. Она будет вызывать волнение вод и волнение душ человеческих. Она будет оказывать огромное влияние на все то, что содержит воду, что содержит специфическую духовную субстанцию. Век человеческий будет укорачиваться. Это будут уже не тысячи лет, но совсем мало по теперешним меркам – чуть меньше сотни. И это еще не все. Земля во гневе не только разрушит наш материк, но Земля разрушит энергетическую основу нашей цивилизации. У людей будет отнята солнечная энергия – та самая, которая лежит в основе всех процессов по переработке продуктов и материалов, а также тех процессов, которые лежат в основании и обеспечении безопасности людей. Энергия, которая помогала людям быть выше и главнее всех остальных существ, будет отнята. Заметь, уже сейчас многие механизмы, которые работают на энергии света, дают сбой. Скоро они совсем перестанут действовать, превратятся в ненужный хлам.

Человечество останется один на один с дикой природой, в которую само же человечество запустило тьму. Это будет очень трудная битва за возможность выжить, хотя сейчас это положение кажется почти невероятным. Это будет не знакомство высшего с низшим, как было, когда человечество проявилось на земле из духовной субстанции. Нет, это будут отношения равных. Ты уже знаешь, что в деревне длинноглазых волк – оборотень убил человека. Он, таким образом, открыл животным право нападать на человека, убивать его. Возможно, этим правом воспользуются не все животные, но волки-то точно воспользуются этим правом. Гнев Земли огромен, и он затихнет очень не сразу. Пройдут тысячелетия. Все люди узнают, что такое лед, а не только избранные сурены. Льда будет очень много, он возвысится горой, будет наползать на жилища, поля, пастбища, на людей, разрушая все до основания. Будет плач и голод, и бесчисленные страдания. И тогда люди в борьбе за выживание забудут о своей божественной природе, они станут подобны животным, - Светозар замолчал, глядя страдающими глазами на Ясеня.

Ясень разбирал веревочки, сматывая каждую в отдельный клубочек.

-Я весь внимание, Учитель. Какую роль в этом падении человечества отводишь ты мне. Зачем сам ты вернулся в мир живых, в страшную эру падения человечества, ведь ты мог спокойно пребывать в объятиях божественного света? Для чего ты призвал меня и рассказываешь мне об этом, ведь не для того, чтобы породить в моей душе уныние. Ты всегда учил меня, что как бы ни было плохо, надо жить и двигаться вперед по жизни так, чтобы душа чувствовала себя комфортно в состоянии возрастания любви и мудрости, - Ясень нашел в путанице нитей еще одну, более свободную и осторожно начал высвобождать ее. Глядя на его бережные движения, Светозар вздохнув, продолжал:

-Дальше будущее Земли и человечества видится мне не так ясно, как хотелось бы. Многое будет зависеть от того, насколько сумеют люди, избранные люди сохранить знания о своей божественной природе и о своей великой вине пред Землей, планетами солнечного круга и всем живым, что есть на Земле.

Ясень склонил голову:

-Значит ли это, Учитель, что ты не расскажешь мне о том, что ждет человечество, после того, как люди превратятся в животных?

Светозар несколько минут молчал, но потом, когда Ясень все-таки нашел еще один кончик нити, высвободил его и выпутал всю нить, продолжил:

-Возможно, люди сумеют не полностью впасть в дикость, но под давлением природных грозных явлений, люди смешаются: круглоглазые с длинноглазыми. Некоторые знания будут казаться ненужными в связи с тем, что в новых условиях жизни их не к чему будет применять, а все время, которое раньше люди тратили на обретение абстрактных знаний, будет отниматься необходимостью искать еду и укрытие от голодных животных. Возможно, появятся новые практические знания, что и как можно добыть для продолжения жизни семьи, народа. Эти новые необходимые практические знания сами по себе будут вытеснять знания древних. Но может это не так и плохо. Ведь народы смешаются. А знания -это обоюдоострая вещь. Вспомни, мы знания давали только тем людям, которые духовно подготовлены так, чтобы не нанести применением своих знаний вреда людям и окружающей природе. Знания круглоглазые получали лишь столько, сколько могли вместить. Но сама природа наша была светлой, ибо все мы произошли от божественного существа, от человека летающего. Теперь же в природе земли в каждом атоме будет крыться кусочек тьмы. И тьма будет через эти кусочки стараться управлять людьми. Ты знаешь эту тьму. Сначала темные силы хотели заменить темными телами светлые ваши тела, полученные от чистой земли, но души отказались входить в тела, состоящие из тьмы. Поэтому одновременно был поставлен эксперимент по вхождению темной сущности в уже имеющуюся телесную светлую оболочку. Для вхождения нужно получить согласие, покорность хозяина тела. Ты видел, как напугали насельниц Покрая, и девушки приняли в себя тьму. Когда-то длинноглазые впустили в себя некоторое количество тьмы, но при этом они не погубили ни планету, ни природу на земле. Просто они закрыли себе путь к светлым великим знаниям. Ты знаешь, что так или иначе некоторые знания просачивались к длинноглазым, и они использовали их для улучшения своей жизни, но после великой остановки, к длинноглазым попали те знания, которые не должны были попасть. Ты уже сам видел, как во вред себе, своей душе и своим близким может использовать великие знания человек, отягощенный желанием власти.

Кстати, теперь на изломном времени происходят разительные перемены в астральном мире. Представь, там уже заложена память о человеке, который может превращаться в волка, злобного и беспощадного и о том, что после пребывания волком он может превратиться назад в человека. Заложена туда память и о женщине, которая превращается в змею и наоборот. Представь, как это потом может проявиться во многих поколениях людей. Будь бережен к знаниям, Ясень. Не допускай распространения этих превращений.

Ясень сматывал очередную нить и только согласно кивнул головой.

-Спасаясь от наступающего льда (а как в стране Солнца мечтали о том, чтобы было холоднее), людям придется уйти к самому поясу Земли. Там они встретят тех, кто придет с другой вершины Земли, - Светозар замолчал и надолго задумался. Ясень продолжал разматывать нити.

-Людям придется научиться жить, делясь землей и делясь ее плодами, либо они исчезнут с лица Земли. Земля испытает людей холодом, голодом, потерей связи с Творцом, тьмой, которая постарается занять в душах место Бога. Ах, как жаль, не видно далее четкого будущего. Однако вероятно, что люди смогут собраться, смогут восстановить связь с Творцом, но по просьбе Земли, людям больше никогда не будет дана такая мощь, какая была у суренов. При достижении определенного уровня развития люди начнут уничтожать сами себя. Подожди, я вижу еще испытание водой оно прямо сейчас происходит и далее испытания огнем, они уже совсем далеко.

Ясень сидел, впитывая в себя каждое слово Учителя, при этом он продолжал разбирать нити.

-Ты будешь долго жить, Ясень. В очень трудные моменты ты будешь находить гору подобную той, в которой сейчас нахожусь я. Ты сможешь прийти ко мне столько раз, сколько тебе действительно будет нужно. Но помни, это не должно происходить слишком часто, иначе зеркала выпьют твою жизнь. Тебя очень волновало, кто такие темные тучи, а также черные ваши подобия? Это гнев Земли. Он темен, это тьма, которая проникла на Землю, когда человечество сбило равновесие планет. Земля чуть не погибла. Ее гнев есть ее болезнь. Она разгневана на каждого человека от ребенка до старика. И тьма, вошедшая воссоединилась с гневом Земли. Эта туча гнева способна убить всякого, однако она направлена не убивать, но внести в людей тьму гнева Земли. Землей овладел гнев, Землей овладела темная сила гнева. И уже трудно сказать, насколько тьма эта привнесенная, а насколько она есть порождение Земли. И люди, вызвавшие этот гнев, являвшиеся первопричиной этого гнева должны взять большую часть ноши гнева. Тьма даже желала уничтожить людей, а вместо них оставить на Земле черные подобия людей, но Земля – она мать человечества, не смогла и в гневе своем такого пожелать. Тогда гнев был поселен в сердца и души людей, как ты знаешь. Это распространится на все человечество. Каждое сердце будет нести кроме света любви еще и тьму ненависти, тьму гнева. Это будет проявляться какое-то время наличием тени у человека. Если тень станет самостоятельной, то и тьма становится в человеке совершенно самостоятельной. Теперь люди будут в душе своей сами биться своим светом со своей тьмою. Изживет кто тень ненависти, тень гнева – хорошо. Не изживут – погибнут, провалятся вниз в царство мертвых, которое сейчас создают темные силы, где уже мучаются души тех, кто более всего помогал Ясниру. Дабы тьма не проникла вместе с человеческими душами, пораженными тьмой, в верхние обители, Бог закрыл небо для человеческих душ. Те, в чьих душах поселилась тьма, связь с творцом потеряли. Поэтому насельницы более не могут молиться, как они молились прежде, с внутренним духовным соединением с Богом. Они могут только просто произносить слова молитвы, пытаясь всеми фибрами лучшей части своей души призвать в себя то светлое, что есть в этом мире. Они не могут, они не воспринимают это как молитву. Это раньше молитва была взлетом к Богу, теперь усиленная молитва - это способ остаться хотя бы на прежнем уровне, иначе, без молитвы душа падает все ниже и ниже в объятия тьмы. Молиться насельницам теперь надо многократно больше в сравнении с тем, как они молились прежде, иначе темная часть души захватит над ними верх.

Ясень, опустив голову, продолжал разбирать нити.

-Ты сумел не впустить в свою душу черного человека. Но он всегда рядом. Не соблазняйся его помощью и тем, что жить с ним много легче, чем без него. Берегись его, будь осторожен. Но не прогоняй его. Возможно ты своим сиянием, своей светлой энергией сможешь просветлить его. Это будет огромным положительным знаком. Значит люди с помощью доброго делания и молитвы смогут уменьшить гнев матери Земли, а в последующем люди смогут вернуть к себе многое из того, что они потеряли, пусть и в другом виде, но самое важное восстановить связь с Богом и вымолить прощения у матери Земли.

Ясень вдруг перестал распутывать нити. Светозар заметил это и спросил встревожено:

-Что происходит, почему ты прекратил распутывать нити.

-Я распутал почти все нити. Черные я сматывал в черный клубок, золотые в золотой клубок, а серые, пестрые в отдельный клубок. Но здесь осталось лишь три нити: черная, пестрая и золотая. Они связаны узлом.

-Какой клубок больше всех, ученик мой?

-Я не решаюсь точно оценить, так как в пестром клубке словно несколько нитей в ряд идут, но по объему он не больше черного. Черный клубок смотан из рыхлых, неплотных нитей. Они то рвутся, то разъезжаются, то вытягиваются. Он по объему будто и больше пестрого клубка, но как будто не такой плотный. А золотые нити имеют самый маленький клубок, но зато они сияют как солнце.

-Значит, не окончательно погибнет человечество. Да, будет в нем много таких людей, кто будет плодом гнева и сам станет гневом и тьмой. Будут и такие, которые будут проживать жизнь между добром и злом. Жизнь их будет пестра и не принесет их носителям ни истины, ни гнева. Кто знает, что с ними сделает Великий Творец. Но будут и люди, которые будут жить и пребывать в свете любви и добра. Они станут тем золотом, которое будет путеводной нитью, поддерживающей связь между человечеством и Богом. Они помогут человечеству вернуть утерянное. Они сотворят новый человеческий мир. Каким он будет – неизвестно. Может он будет похож на тот мир, в котором мы жили до великой остановки, а может это будет совсем иной мир, - Светозар замер так, словно тело, которое им создано для разговора с Ясенем более не принадлежало ему, и душа его покинула тело. Ясень помнил, что в последние дни жизни Светозара. Он частенько замирал надолго и смотрел перед собой, словно видел что-то такое, чего Ясеню видеть еще было рано.

Ясень протянул ладонь над узлом нитей и сосредоточился. Черная нить вдруг утолщилась, обратилась в змею. Наполненная агрессией, она обернулась к пестрой нити – ящерице. Ящерица была такая же пестрая, как и нить ее. Черная змея стала трепать ящерицу, пытаясь вырвать из тела ящерицы темные фрагменты, после чего змея сжирала их, становясь сильнее и толще. Ящерица – пестрая нить пыталась защищаться, что у нее не получилось, тогда она стала пресмыкаться перед змеей – черной нитью. Однако черная змея жаждала только рвать из ящерки все родственные змее кусочки и пожрать их. Наконец в изнеможении от бесполезной борьбы, Ящерица, прекратила пустые заискивания перед черной змеей и обернулась к золотой нити. Она взмолилась о помощи и о прощении. Золотая нить оборотилась всадником на прекрасном золотом коне и вступила в борьбу с черным змеем, копьем пронзил золотой всадник черную змею. На ящерицу он накинул свой золотой плащ дабы излечить раны ее. Несколько секунд прошло, и перед Ясенем опять лежат три клубка нитей, словно никакой борьбы и не было. И только золотой клубок словно источал тепло, которым он был заполнен. Он не просто заполнен, но разогревается изнутри, разгорается, яркий свет его завораживает и греет. Пестрый клубок перед ним развернулся, и черные его частицы сгорают под золотым светом, с болью сгорают, со стоном, а светлые кусочки переплавляются в золотые. А черный клубок нитей сначала припух, заклубился, тьма попыталась надвинуться на другие клубки, но не смогла противостоять клубку золотому, и вспыхнул черный клубок, возгорел, и пепла не осталось. Ясень посмотрел на Светозара. Учитель показался ему очень старым, усталым:

-Иди, Ясносвет, иди. Собери всех оставшихся, всех заблудших, покрой их своей защитой. Охраняй от зла, от зверей, от людей злых, не оставляй без помощи нуждающихся и постоянно ищи, кому из них можно передать знания. Хорошо проверяй, не ошибись. Я же всегда духом своим буду следить за тобой, а носить тело постоянно мне теперь тяжело. Но помни, я всегда буду рядом, я всегда буду следовать за тобой и за твоим народом, - Светозар замолчал. Видно было, что он сказал то, ради чего призвал Ясеня. Теперь Ясень должен уйти прочь из скалы, к людям. Ясень огляделся. Здесь должен быть иной путь наружу, не тот, каким он пришел сюда. Он попытался осмотреть комнату, но тьма, которая была за кругом света, не позволяла ни увидеть стены, ни увидеть возможный проход. Идти назад нельзя, его силу и жизнь окончательно заберут зеркала, но куда идти. Он уже попытался внутренним зрением просмотреть стены, но и внутреннее зрение здесь не сработало, везде был только мрак. Сама комната стала уже не такая яркая. Светозар, казалось, сморщился еще сильнее и постарел, в глазах его была боль. Ясень решительно подошел к столу, где он разбирал нити, взял в руку клубок с золотыми нитями и, прошептав заклинание на светлую дорогу, подкинул клубок вверх. Золотистый клубок, взлетев вверх, полетел в сторону, не касаясь, пола. Ясень поспешил следом за ним. Свет от клубка был яркий, дорога была хорошо видна. Ясень торопился за клубком, при этом он успевал поглядывать вверх, под ноги и по сторонам. Клубок повел его не в ту сторону, где были зеркала. По дороге на Ясеня словно наплывали картины: видения каких-то орудий, предметов, которые доселе были незнакомы Ясеню. Ясень пытался анализировать, что он видел. Но времени на остановки не было, и Ясень только старался запоминать, что видел на этих картинах-видениях. Вдруг клубок начал осторожно опускаться вниз. Ясень нагнулся и подхватил его рукой. Клубочек потух, а перед глазами Ясеня теперь была видна обыкновенная земля, покрытая травой. Ясень огляделся. Да, он стоял посреди леса. Тьма была кромешная, но лес был ему знаком. Ясень осторожно положил клубок в карман и решил немного пересидеть, подождать рассвета. Утром он узнал это место. Он стоял возле самого дальнего камня из тех камней, которые лежали на его стоянке. Этот камень единственный не был полым, в нем жить было невозможно. Ясень несколько раз обошел вокруг этого камня и, убедившись, что никакого особого значения этот камень в себе не несет, пошел к центру стойбища. До центра было еще около полукилометра. Ясень шел вперед и прикидывал, как долго он отсутствовал. Сама встреча со Светозаром была знаковым событием, теперь Ясеню следует приложить все мысленные усилия, чтобы сохранить в памяти каждый жест Учителя, каждое его слово и потом долго думать над всеми его словами. А вот он видит и свою стоянку. Белянка со змейкой на шее, рядом с ней Селита. Они о чем-то дружно беседуют. Аленка, Ваня и Митя заняты своими делами. А вон там, отдельно ото всех виден Черный Ясень. Он жив, но выглядит очень изможденным, словно Ясеня не было с ним рядом самое малое неделю.

Ясень приблизился вплотную к поляне, удивился, над его поселением висел запирающий купол. Стоянка была закрыта для посторонних. Кто же поддерживает запор – заклинание? Ясень внимательно всмотрелся в лица своих поселенцев. Да, пожалуй, запор поддерживает Черный Ясень. Неужели он может быть столь самостоятелен, что создал заклинание запора и поддерживает его. Интересно, он теперь сможет обойтись без Ясеня? Вкралась и еще одна мысль, а не попытается ли теперь Черный Ясень убить Ясеня по примеру Черного Алексея. Отнюдь не факт, что на примере Черного Алексея Черный Ясень понял, что этого делать нельзя, ибо чужой пример для затемненного сознания повод позлорадствовать, а не повод для учебы. Ясень внимательно продолжал наблюдать. Вдруг Черный Ясень блаженно улыбнулся и повернулся в сторону Ясеня:

-Он здесь, он сейчас подойдет, - и упал. Одновременно с ним упал и запор – заклинание.

Ясень вошел внутрь круга и почувствовал, что запор пытается поднять Беляна. Но запор – заклинание они налагали только тогда, когда была четкая угроза селению, поскольку запор требовал постоянного расхода энергии на него. Он внимательно огляделся, но ничего не увидел. Что-то было чужое в его селении. Неохотно Ясень подошел к женщинам. Беляна слегка посторонилась, придерживая головку змеи, а Селита повернулась к нему жестко протянув по нему взглядом.

-Где ты был, Ясень? – спросила Беляна.

-Ты же видела, меня забрали в пещеру.

-Нет, я этого не видела. Я видела, что он, - она указала на Черного Ясеня, упал без сил, а ты вместо того, чтобы помочь ему пошел в пещеру. Это даже и не совсем пещера была, а так – арка длинная, ее было видно насквозь. Но ты прошел ее и пошел дальше. Ты бросил нас, хотя мы звали тебя. Мы прождали тебя до вечера, ждали и всю ночь. Но более мы решили тебя не ждать, а направились сюда. Твой Черный Ясень оклемался и повел нас домой. Дети занимались своими делами, а мы никак не могли успокоиться. Мы уже вторую неделю держим защиту от одичавших круглоглазых, мы устали тебя ждать.

-Как ты сказала? Ты назвала своих соплеменников, которые находятся в беде одичавшими? – удивленно спросил Ясень. Он почувствовал, что в груди его поднимается гнев, - вы отказывали людям в приюте, в помощи, чтобы уберечь себя, свое благополучие?

Белянка растерялась. Она отпустила змею на землю и стиснула губы, которые словно ниточка прорезали ее лицо.

-Они ушли? – спросил Ясень Селиту.

-Они не могут уйти. Они приходят, натыкаются на наш купол, обходят его, и направляются идти прочь, долго кружат по лесу, а потом опять возвращаются назад к куполу, - Селита говорила так, словно она была совершенно сторонним лицом в селении.

-Беляна, тебе ли не знать, как ценно вовремя оказанное милосердие? - грустно сказал Ясень. Он посмотрел на змею, поднявшую свою головку, изготовившуюся броситься на Ясеня и сказал, - наши черные половинки показывают нам наши самые неприглядные желания. Неужели ты сейчас, Беляна, в своей душе хочешь накинуться и убить меня? – Ясень пытался поймать уклончивый взгляд Белянки, с каждой секундой ему становилось все более грустно.

В какую-то минуту девушка встрепенулась, она, словно, вытянулась телом и, пугаясь происходящей с ней перемены, отбежала подальше от Ясеня.

-Она превращалась уже в змею, пока меня не было? И вообще, сколько времени меня не было, можешь мне сказать? – обратился Ясень к Селите.

-Так ты действительно был в ином мире? – спросила Селита.

-Я был в горе, вышел только сегодня, почему-то вышел непонятно как возле нашей деревни. Возможно, я был в ином мире, не знаю. Но даже если бы я вышел раньше, но получил там срочное поручение, я должен был бы бежать исполнять поручение, и только потом, когда меня отпустили, я мог бы вернуться домой. Ты же знаешь правила общения с высшими силами. Вы взрослые, сильные, здоровые люди. Дети оставались без меня и не возмущались этим. Ты знаешь, я и раньше уходил по делам, почему Белянка так остро реагирует на мой уход. Пока она была змеей, душа ее была душой человека, но теперь становится наоборот… - Ясень увидел, как поодаль Белянка упала на землю и, обернувшись змеей, поползла навстречу подходившим из леса людям.

-Как бы она не укусила кого, встревожено добавил Ясень. Но вскоре ему показалось, что Белянка ползет не столько на приближающихся людей, сколько прочь от него. Она не хочет принять его возвращение.

-Она уже превращалась в змею, в тот раз, когда ты ушел в гору. Она пролазила на брюхе всю скалу, искала тебя, искала пещеру, искала хоть небольшую лазейку внутрь скалы, чтобы найти тебя и вызволить. Однако она тебя не нашла, как не нашла и намека на пещеру. Потом она вернула себе человеческий облик, но о тебе она стала говорить зло и нервно. Она с неожиданной добротой начала относиться к Ясеню Черному, нашедшему ее черную змейку, которая замерла совсем, пока Белянка ползала по скале. Черная ее змейка стала совсем сонная, едва-едва шевелилась, - Селита не закончила рассказ. В это время Черный Ясень по каким-то одному ему ясным приметам нашел черную змейку и, взяв ее на руки, подошел к Ясеню.

Ясень повернулся к ним и спросил у черной змейки:

-Она обиделась на меня?

Змея отрицательно покачала головой и преданно смотрела на Ясеня. На Ясеня, с какой-то мучительной любовью, смотрел и Черный Ясень. Будучи не в силах видеть их преданность, Ясень повернулся и стал всматриваться в людей, которые смогли войти в его селение. Их было семеро: старик, две женщины и четверо детей. Впереди шел старик. Высокий, могутный, прямой. Пожалуй, о его старости говорили лишь деревянный посох, на который он опирался, седые волосы и тяжелая походка. Одна из женщин была на вид около сорока лет по нашим меркам. Это ее дети были постарше: девочка подросток и мальчик отрок. Другая женщина была примерно тридцати лет с ней были дети девочка – крошка около четырех лет, она сидела на руках женщины и жался к ней мальчик отрок. Все семеро выглядели очень усталыми, запыленными. Подходя ближе, старик перехватил свой посох таким образом, чтобы сподручнее было ударить встреченных незнакомцев.

Ясень узнал старика именно по этому воинственному жесту. Да, не ожидал он, что одним из первых пришедших под его кров людей, будет младший ученик Яснира.

У сурена Яснира было много учеников – целая школа. Такого большого количества учеников не позволяли себе другие сурены, относившиеся к своим ученикам с отеческой ответственностью. Сурен же Яснир набирал себе учеников, как набирают себе воинов военачальники. Он набор делал в две ступени: сам набирал старших учеников, а те набирали в свою очередь младших учеников. Как говорил Ясеню Светозар, не было похоже, что Яснир чувствует ответственность за своих учеников, как эту ответственность чувствовали другие сурены. То есть, обычно учителя и ученика связывала некая незримая нить духовной связи. Некоторый аналог связи мать – дитя. Яснир, насколько знал об этом Светозар, а от него и Ясень, начинал систему обучения учеников совсем по-другому, он просто время от времени собирал всех учеников в большом зале и выступал перед ними. Со старшими учениками он встречался чаще. Время от времени он давал кому-то из них поручения делового свойства, но ежедневных бесед, ежедневного руководства… Светозар не видел. Правда Светозар допускал, что Яснир возможно осуществляет мысленное руководство своими учениками, но такое обучении не считалось полноценным среди суренов. И даже сурены среднего уровня старались учить своих учеников в непосредственном общении. А ученики Яснира искренне верили, что Яснир их учит, причем у него особенная, новая методика. Они старались всеми своими деяниями как-то выделиться из общей массы и таким образом понравиться Учителю. Они настолько верили в него, настолько были им нацелены на поражение всего и всех, кто стоит против их Учителя, что и после того, как произошла великая остановка, погибла, начала проваливаться под воду Страна Солнца, увлекая за собой людей. После того как сам Яснир пропал, и стало многим ясно, что он внедрял свои деяния явно не для блага своего народа. Он пропал, и никто не знал, никто не видел, что с ним произошло. Ушел ли он куда, погиб ли. Но и после того как страшная катастрофа заставила многих переменить свои мысли, то ученики Яснира в большинстве своем продолжали преследовать тех, кто начинал говорить про Яснира нелицеприятные вещи, даже если человек говорил только, что Яснир ошибся. Они действительно оказались не столько учениками Яснира, сколько его личной полицией, охранявшей его имя от справедливых обвинений. Они преследовали каждого, кто говорил хоть что-то против их идола, их учителя.

Ясень положил заклятие невидимости на себя, Черного Ясеня и Селиту.

Старик подошел к месту, где до этого стояли Ясень, Селита и Черный Ясень и начал удивленно оглядываться:

-Где они, - требовательно спросил он у женщин, - куда девались эти ярые поклонники Светозара? Я их…

Старшая из женщин тяжело вздохнула:

-Маар, зачем ты шел к ним, размахивая палкой? Ты шел убить их или просить помощи? Еще два часа назад ты обещал нам, что если мы встретим человека, который даст нам приют хоть на несколько дней, накормит и защитит от зверей, то ты готов будешь ему поклониться и будешь помнить, что должен ему во всю жизнь. Но вот показались люди, и ты сразу готов убить их.

-Они выступали против Яснира, я узнал их. Они ученики этого сурена отступника – Светозара.

Младшая из женщин тихо откликнулась:

-Отец, хватит. Отец, опомнитесь. Ваш Яснир взял с нас огромную жертву за свое самомнение. Он отнял у нас нашу землю, погубил множество из нас, а остатки народа вышвырнул скитаться по чуждым, враждебным землям. Он погубил, забрал моего мужа.

-Замолчи, недостойная моих забот дочь, старик грозно взмахнул палкой на женщину.

Та встретила его жест, упрямо нагнув голову, только дитя руками заслонила. И палка с размаху опустилась ей на плечо, потом еще, еще раз. Женщина упала, оттолкнув от себя детей.

Ясень стал шептать заклинание. Он не любил творить это заклинание, заклинание – морок. Ясень взял палку и (он же был невидим) обвел ею вокруг старика круг, одновременно он выдернул из-под ударов женщину, отпихнул и детей. Замкнул круг. После того, как он замкнул круг, он произнес последнюю фразу заклинания:

- И пусть все, кого ты гневил, и на кого гневался, все кого ты обижал и на кого обижался, все кого ты убивал, и кто бил тебя, пусть они все по очереди придут к тебе. Пусть между вами свершится суд правый, - Ясень замолчал. Обе женщины слышали слова заклинания, но не видели Ясеня. Старик же продолжал со всей яростью бить палкой по земле, словно он видел там молодую женщину и хотел забить ее насмерть.

Молодая женщина плакала. Ее плечо было сильно разбито. Она не могла встать. Дети теребили мать, но она могла только плакать. Она ждала, что следующий удар посоха старика попадет опять на нее, опять и опять, и она будет убита. Она слабела на глазах, словно удары все еще продолжали на нее сыпаться.

Старшая женщина нагнулась к младшей и безжалостно произнесла:

-Охота тебе была ему возражать. Он ведь уже двоих так забил. Ты же видела. Что теперь с твоими детьми будет? Я всех не прокормлю, а младшую еще и нести надо. Казалось, что старшая женщина готова была бросить товарку и ее детей. Ясень молчал. Он, Черный Ясень и Селита оставались невидимыми. Ясень мысленно обратился к Учителю:

-Неужели я должен принять их всех?

-И словно эхо пришел ответ:

-Должен.

Ясень осторожно снял невидимость с Селиты:

-Встреть их как гостей.

Селита начала проявляться, ступила вперед и окликнула старшую женщину, которая уже направилась уходить:

-Постой, солнцеглазая, разве у нас принято бросать тех, кто страдает и жаждет помощи?

Уходящая женщина недовольно обернулась:

-Ну, если хочешь, я могу постоять над ней, постонать с ней вместе. Только лучше ей от этого не станет. Она сама виновата. Не надо было задирать отца. Он и без того не в себе был, но хоть от злых людей мог отмахнуться, какой наговор сказать, от животных диких, говорят, они нападают. А теперь мне что делать?

-Но ведь они тут оба, почему ты сбегаешь?

-Место тут нехорошее. Старик вон как туманом окутан, почти и не видать его, но одно понятно, ему здесь плохо. Ты неведомо откуда появилась.

-А где тебе будет место хорошее? Скажи «спасибо», что вы на длинноглазых не наткнулись, а то уже в рабстве бы были и это лучшее, а, скорее всего они избили бы вас, изуродовали. Они теперь круглоглазых не боятся. Видят, что без яркого солнца наша сила иссякает.

-Мы в Покрай пойдем. Вот возьмем и пойдем в Покрай.

Покрай разрушен. Правда туда пришел Перус и привел своих людей. Твоя семья как к Перусу относилась?

- У нас только брат да отец за суренами гонялись, все хотели умнее других стать. Уж, как рады они были, когда Яснир их призвал себе младшими учениками, рады радешеньки. Отец вот погиб уже, а брат сама видишь какой. Собственное дитя до смерти избил. Кабы, как раньше, были бы рядом сурены, так вылечили бы. А теперь она погибнет… Мне все равно куда идти, только бы по лесам не блукать.

-А лес-то вас не отпускает? Может лес хочет, чтобы вы здесь остались. Племянницу обиходите, детей не бросите. Ведь плохо это, если вы их бросите в лесу одних, беспомощных. Вдруг да они обидятся на вас. Неужели вы думаете, что их обида не утяжелит ваш путь?

-Каждый за себя… - женщина помолчала, потом посмотрела на Селиту, - а ты одна что ль тут? Как можно одной тут жить. Страшно поди. Пойдем со мной в Покрай. Детишек вон прихватим.

-Я живу здесь не одна, а с братом названным, с его черным человеком, сестрой названной, с ее черной змеей, с детьми названными. Присоединяйся.

-Ну, если немного у вас пожить, пока Ярося умрет, а там может Маар опомнится, с детьми мне поможет, - она недовольно смотрела на Селиту, - помоги мне с ребятишками-то. Ясоньку вон возьми. Яша, что стоишь, угрюмишся, бери сестрицу и идем за тетей. Тетю-то как зовут? - обратилась она уже к Селите.

-Селита, а какое у вас имя? - спросила вежливо Селита.

-Клава я, Клавдия, – какая вам разница-то?

-Не трогайте Ясоньку, мы никуда от мамы не пойдем, - угрюмо произнес мальчик. В голосе его слышалась неожиданно, сквозь слезы, прорвавшаяся решительность. Вы с Мааром нас все равно бросите, а то и убьете. Мы с мамой останемся. Идите, идите, оставьте нас, - уже раздраженно крикнул он на Клавдию и ее детей.

Селита почувствовала, как Ясень приклонился к ее уху:

-Уведи ее ко второму камню.

-Сынок, - обратилась Селита к Якову, и голос ее дрогнул, - я отведу тетю Клаву и пришлю тебе помощь. Мы не бросим твою маму. Никто вас до времени не разлучит…- она поймала на себе непонимающий взгляд Клавдии, а с другой стороны ее полосонули гневные прогоняющие глаза Яши. Селита повернулась и торопливо повела Клаву прочь от Яроси и ее детей.

Яков, убедившись, что женщины отошли, и уже даже не смогут его услышать, зашептал матери:

-Мама, не бойся, я помогу тебе. Я знаю, как сделать, чтобы не было больно. Меня папа учил, и дядя Старк учил тоже. Я умею, - Мальчик еще раз внимательно и жестко посмотрел вслед уходившим женщинам и протянул над матерью руки, сосредоточился и начал шептать. Очнувшаяся было мать, стала опять впадать в забытье от боли.

Ясень подошел сзади к мальчику, прислушался и сказал тихонько, чтобы не испугать маленького целителя:

-Не совсем правильно научили они тебя. С маленькой болью так справиться еще можно, но само заклинание обезболивания должно звучать легко. Его надо проговаривать так, словно создаешь легкий ветерок, - Ясень вышел из состояния невидимости, чтобы не испугать мальчика, - слово ты пропустил в середине. Оно сразу вполовину силу заклинания уменьшает. Опять же ненависти ты позволил вспыхнуть в душе, что тоже мешает заклинанию оказать целебную силу.

Мальчик гневно обернулся:

-Кто ты? Что тебе надо?

-Я – сурен. Я – хозяин здешних мест. Подвинься, твоя мама очень страдает. У нас нет времени на объяснения. Если я не помогу ей прямо сейчас, она может погибнуть. Ты молодец, что не бросил мать и не позволил увести от себя сестренку. Но позволь мне заняться твоей мамой. Я действительно настоящий сурен.

Мальчик недоверчиво смотрел на Ясеня.

-Я – сурен Ясносвет, ученик Светозара, Того самого, который изначально был против предложенного Ясниром плана по изменению траектории Земли. Ты должен был слышать о Светозаре. Твой дедушка его постоянно ругает, но если ты умный мальчик, то ты не принимаешь все слова дедушки на веру. Ты должен был уже усомниться в абсолютной правоте своего дедушки. А это наводит на мысль, что Светозар, а значит и его ученик вовсе не плохие сурены. А теперь позволь мне помочь твоей маме, или ты предпочитаешь, чтобы она погибла?

-Ясносвет – настоящий сурен, - мальчик смотрел на Ясеня с восхищением, - папа как-то говорил о Светозаре и о том, что у него только один ученик. Он очень жалел, что не доучился у Светозара, так как после запрещения, родители забрали его от Светозара, - мальчик торопливо поднялся, уступая место возле бредящей матери Ясеню.

Ясень провел руками над телом женщины, определяя главные повреждения. Затем, стараясь более не изымать энергию из болящего, кричащего страданием тела сосредоточился на верхней его части: вот здесь сломано ребро, здесь выбит позвонок. Да, старик бил наверняка, удары его были отнюдь не беспорядочны, но целенаправленны. Он бил так, чтобы женщина не просто умерла, но, умирая, она должна была тяжело мучиться. Мысленно Ясень обратился к самым тяжелым травмам, сначала обратился к позвонку, ибо он продолжал разрушаться за счет того, что мышцы от боли сжимались, но это их сжатие, которое при другом разрушении было бы спасительно, теперь грозило разорвать спинной мозг женщине, пронзив его осколками позвонка. Поэтому прежде всего снять спазм. Инстинктивное сжатие снять довольно трудно, но Ясень сосредоточился. Вот теперь стало легче, еще, еще, теперь восстановить целостность позвонка, Это писать быстро, а каково оно работать. Ясень весь взмок, его руки начинали трястись, вспархивая непроизвольно над спиной женщины. В это же время Яша следил за Ясенем с огромным волнением. Мальчишка пытался помочь Ясеню, но поскольку он не знал, что непосредственно надо делать над телом матери, он попытался передать свою силу Ясеню. Но сурен отверг эту помощь:

-Не надо мне помогать, я уберу смертельно опасные повреждения, а тебе будет много работы с повреждениями попроще. Они тоже болят и тоже могут, если их запустить, стать проблемой, поэтому побереги силы, тебе еще долго и много работать с матерью.

Яша послушно перестал подпитывать Ясеня своей энергией.

Восстановление позвонка вытянуло из Ясеня, казалось, все силы, и он решил было передохнуть, хотя бы пять минут прежде, чем начать вправлять позвонок на место. Эта работа требовала непрерывного потока энергии, а Ясень боялся, что на это у него энергии уже не хватит. Сурен отстранился от женщины и тут же почувствовал смертельно опасное повреждение, из которого изливалась энергия жизни женщины. Ребро. Сломанное ребро с каждым вздохом все глубже входило в мягкую ткань легкого. Ясень осторожно потянул ребро. Он лишь слегка касался пальцами бока женщины. Женщина потеряла сознание. Когда мать потеряла сознание, Яков дернулся было к Ясеню, чтобы оттолкнуть его от тела матери, но его поймал Ясень Черный:

-Не мешай сурену. Если он, хоть на секунду прекратит мысленно исправлять те травмы, которые в ней есть, если он перестанет думать о том, как исправить то, что случилось внутри твоей матери, то она может погибнуть, - Черный Ясень начал объяснять, что и почему делает Ясень. Яков принимал объяснения, продолжая следить за руками Ясеня.

Ярося не приходила в сознание. Это было хорошо, так как она своими мыслями о приближении смерти, тревогой за детей и попытками самостоятельно убрать боль мешала бы Ясеню. Сурен продолжал осторожно выправлять женщину. С большим трудом он выправил обломок ребра, подтянул его к другому обломку и соединил их небольшим количеством соединительной ткани. Надо было срочно заживить легкое, которое там внутри грозилось истечь кровью в полость грудной клетки. Когда Ясень заживил легкое, он был бледен, лицо его было покрыто крупным потом. Маг замер. Его руки упали. Он весь дрожал. Надо было обязательно восстановить свою энергетику. Ясень начал моститься, чтобы сесть в позу лотоса. Почему-то было очень тяжело сесть правильно. Все тело было тяжелым. Наконец он сел правильно, в эту минуту он ощутил, что пот с его лба стирает детская рука. Мальчик отер лицо Ясеня и попросил сурена:

-Скажи, что мне делать для мамы?

-Подожди, я еще не все сделал, сейчас передохну и продолжу. Можешь навеять на нее сон, чтобы она не мешала мне исправлять ее. Только не трогай ее: у нее еще ребро надо срастить по-настоящему, и позвонок надо повернуть. Если ты ее тронешь, или если она сама повернется, то все что я восстановил, может оказаться разрушенным, тогда придется начинать все сначала.

Поразительно быстро восстановил Ясень свою энергию, после чего он взялся за Яросю снова. Теперь восстановление женщины происходило много легче и быстрее. Ясень ощутил, что ему помогает Учитель – Светозар. Ясень поблагодарил Учителя, а в ответ получил предостережение:

-Будь осторожнее, старик – отец наслал ругань, обиду, злость и ненависть на дочь, это мешает тебе помочь ей. Я разъединил связь отца и дочери, поэтому она теперь будет легко поддаваться лечению. Обращай на это внимание. Родители очень влияют на детей. Если раньше в те времена, когда еще не было великой остановки, такое влияние было только благотворным, то теперь влияние, как видишь, может быть и убийственным. Это новое, страшное явление, но оно будет присутствовать в грядущей жизни людей. Поэтому при лечении обращай на это внимание.

Ясень осторожно, как и учил его Светозар, по малому минимальному повороту в секунду начал возвращать позвонок на его место. Это был длительный процесс, требовавший особой осторожности, дабы не повредить восстановленный позвонок и не нарушить нервные волокна спинного мозга. Ясень продолжал работать над Яросей, а Яков, который не отходил от матери, притих, с волнением следя за руками Ясеня. Вдруг он подошел с другой стороны к матери и тоже протянул над ее шеей свои ладошки. Позвонок сдвинулся чуть-чуть быстрее. Ясень дернул веками. Черный Ясень тут же прошептал Яше, что мальчик ускорил поворот позвонка, чего делать нельзя, можно навредить маме.

Яша торопливо опустил руки и продолжал с доверием и одновременно недоверием следить за руками Ясеня. Наконец шейный позвонок был поставлен на место. Ясень велел Яше протянуть над шеей матери руки и давать ей тепло своей энергии. Энергия мальчика воспринималась организмом Яроси как своя, что позволяло очень быстро оказывать восстанавливающее действие. Позвонок был вправлен, но мягкие ткани: связки, мускулы были болезненны, растянуты, а некоторые наоборот сдавлены. Надо было, чтобы мягкие ткани восстановились.

Мальчик согласно держал над матерью протянутые руки. Ясень опять занялся позвоночником, уже его грудным отделом. Из леса вышла Белянка. Она подошла сзади к Ясеню, ее черная змея ползла за ней. Короткий разговор с Черным Ясенем, и уже черная змея ползает вдоль очерченного Ясенем круга и еще крепче замыкает его. Лицо Белянки просветлено. Она мысленно старается помочь Ясеню. Ясень берет даруемую девушкой энергию и направляет Яросе в позвонок. Близился вечер. Пришла Селита. Она отвела Клавдию и ее детей, как и сказал Ясень, во второй камень. Клавдия неохотно входила внутрь камня, опасливо, однако, когда она увидела внутреннее убранство камня, поразилась:

-Это же, как домик, здесь можно с удобством переночевать, - она прошла внутри и все осмотрела. Спальня для Клавдии и детей была тесновата, но при желании можно было мальчику укладываться в столовой. Клавдия расспросила подробно Селиту, где взять мыло, где можно постирать умыть детей, а то и выкупать, где можно взять еду. Селита задержалась возле Клавдии и ее детей, выслушивая ее пожелания и требования. Было такое впечатление, что Клавдия чувствует себя плененной высокоценной женщиной и делает все, чтобы плен этот был максимально комфортным. Она, так сказать, прежде чем остаться жить в этом селении пыталась выговорить себе и своим детям множество преференций. Селита охотно показала, где и как нагреть воду, где постирать и помыться, а также Селита принесла женщине и ее детям нехитрые сухарики и орехи, чтобы перебить голод до ужина, но все остальные требования Клавдии Селита выслушивала со все большим удивлением. И если на первые наиболее мягкие требования она отвечала, что об этом надо спрашивать Ясеня, то последние все возрастающие требования Клавдии уже вызвали у Селиты скрытое возмущение:

-Такое у нас не принято. Мы все подчиняемся распорядку дня, и все едим простую пищу, которую готовим по очереди.

Если Клавдия пыталась что-то себе выгадать, то дети, войдя внутрь камня, радостно огляделись. Для них даже это убогое тесное помещение казалось заветным, желанным местом после длинных переходов с опасностями и рисками, отсутствием крыши над головой.

-Как хорошо, - выдохнула девочка. Мальчик же устало сел и огляделся:

-Мама, давай здесь останемся.

-Не торопись, успеешь еще, -сердито произнесла Клавдия и повернулась к Селите, - а с чего это вы такие добрые, у себя нас оставляете, самим есть нечего, а нас кормить собираетесь. Не задумали ли вы нас в рабы забрать. Чтобы мы работали, а вы богатели, - непримиримая Клавдия во всех действиях искала подоплеку.

Селита пожала плечами:

-Никто вас насильно держать не будет, но вы ранее позволили вашему Маару забить двоих людей на ваших глазах, на глазах ваших детей. И при нас он с вашего согласия забил молодую женщину, не посчитался, что у нее дитя малое. Да и забил всего лишь за не понравившееся ему слово. Этот старик явно не в своем уме. Следующим человеком, кто ему не угодит, будешь либо ты, либо кто-то из твоих детей. Что я тебя уговариваю. Делай, что хочешь, - Селита ушла.

Вернувшись, Селита принесла им по кружке молока, по куску хлеба. Раздав еду, она сказала:

-Ужин будет состоять из супа на травах и кореньях, хлеба и молока. Если дети принесут ягоду – будет и десерт. А сейчас отдыхайте.

Селите не хотелось разговаривать с Клавдией. У Селиты было такое ощущение, что женщина несла в себе черные мысли и сеяла ими вокруг себя, отравляя пространство. Селита не хотела общаться с Клавдией. Она направилась прочь, но вспомнив, что не предупредила Клавдию, вернулась:

-Здесь иногда рыщут длинноглазые. Покрай они уже не раз разоряли. Мы, если они появляются, подаем сигнал тревоги и прячемся в наши дома. Они на камни не думают, что это человеческие жилища. И через какое-то время уходят. Я бы просила вас соблюдать наши правила, хотя бы то недолгое время, пока вы собираетесь здесь жить, - Селита наконец ответила на все вопросы Клавдии и, сняв с себя тяжесть общения с грубой женщиной, облегченно вздохнула и пошла к детям Яроси. Их следовало тоже накормить. Малышка наверняка устала.

Селита не могла понять, почему Ясень не позволил этой женщине с ее детьми уйти. Клавдия вносила такой диссонанс в их дружное селение. Казалось, одним своим присутствием здесь Клавдия разрушает их мир.

Когда Селита вышла из камня, в котором поселила Клавдию с детьми, Клавдия торопливо подошла к столу, схватила кружку с молоком и кусок хлеба. Дети последовали ее примеру. Каждый из них ел максимально быстро и торопился не зря. Мать успела доесть свой кусок на секунду раньше сына. Он, увидев ее жесткий взгляд, остановившийся на его кусочке хлеба, торопливо запихнул остаток хлеба в рот. Мальчик чуть не подавился, но удержал хлеб во рту, старательно пережевывая. Одновременно он старался допить молоко, проталкивая хлеб в глотку. Мать жадно обшарила глазами стол и, отвернувшись, бросила:

-Ольга, помой посуду, после этого она хмуро посмотрела на солнце. До ужина было еще далеко.

Ясень продолжал сидеть над Яросей. Теперь уже и Яша, и Белянка сидели рядом с ним и выполняли все, что им говорил сделать Ясень. Они осторожно помогали телу Яроси, посылая ему целительную энергию. Ясонька осторожно трогала Яросю за ноги и просила: «Мама, я есть хочу. Встань, найди Ясоньке кушать. Пришла Селита, принесла хлеба и молока. Сурен не должен отвлекаться от лечения на еду, кроме того энергетика, когда человек умеренно голоден чище. Поэтому поели только Ясонька, Ясень Черный и Белянкина змея. Яша, хоть и был голоден, есть отказался. Он отрицательно мотнул головой на предложение Селиты. Белянка же, сохранила некоторые свойства змеи, например, она могла долго не есть. Скоро рассказ идет, да не скоро дело делается. Казалось бы, уложен на место позвонок, воссоединены сломанные ребра, но снова и снова возвращается сурен к разбитым косточкам, следя, чтобы какая-то внутренняя деструктирующая энергетика не разбила опять позвонок или не сорвала ребра. Ясень то закреплял позвонок, то возвращался к ребрам. Казалось, все уже сделано, но Сурен чувствовал, что по телу Яроси еще ходит деструтирующая энергетика, ненависть отца, успевшая войти в Яросю, продолжала разрушать энергетику, которую восстанавливали наши целители. Дети беззащитны перед энергетикой родителей, потому так опасно, когда родители начинают ненавидеть детей. Наконец, казалось, Ярося была восстановлена… Ясень велел принести полог, который они решили установить над Яросей, принесли и сухую траву, на которую постелили Яросе постель. Женщина дышала медленно. Лицо ее еще хранило следы воспаления. Ясень чувствовал, что Ярося еще не здорова, хотя, как будто все следы произошедших только что побоев, он поправил. Однако что-то еще более давнее разрушало Яросю, и через прорыв больного органа истекала ее энергия жизни. Яросю терзало еще одно (а может и не одно) воспаление. Надо было еще раз обследовать Яросю. Но сделать это было трудно, так как Яросю только что была сильно накачали энергией Белянки, Яши и самого Ясеня. Внутри Яроси эти энергии сейчас распределяются расходятся, и проверяя ее всю, снимая энергетический фон, можно просто забрать всю ту дареную женщине энергетику, которой ее только что лечили. Это было бы неправильным. Можно, конечно поставить при обследовании блок, чтобы энергия к нему не вернулась, но это требовало особых усилий, а Ясень очень устал. Тогда он решил поговорить с Яшей.

Яша, который тоже очень устал, держался на удивительном упрямстве, на чувстве сыновнего долга. Мальчик отозвался на призыв Ясеня поговорить, но все время продолжал оглядываться на спящую мать, словно опасался, что без его внимания мать сразу умрет.

-Яша, твоей маме все еще плохо. Скажи, она болела чем-нибудь до того, как твой дедушка избил ее здесь, у нас на глазах.

Яша скорбно посмотрел на сурена, который помогал его матери, и тихо кивнул.

-Что с ней было? Если мы (Ясень специально сказал «мы», чтобы Яша чувствовал, что они вместе в ответе за выздоровление Яроси) не найдем источник воспаления и не уберем его, то твоя мама не поправится, болезнь будет ослаблять ее и пережигать всю ту энергию, которую мы даем твоей маме. У Яроси тогда не будет сил выздороветь.

-Дедушка бил маму и раньше. Он бил ее по животу и ругал ее за папу. Папа когда-то был учеником Светозара, а когда Светозару запретили иметь учеников, то он хотел последовать за учителем, но родители запретили ему. Он остался. Он прибился к ученикам Светомудра. В настоящие ученики его Светомудр не взял, но будто и чему-то пытался обучать. Папу тогда, как и других ученикоа Светозара, Яснир хотел принудить отречься от Светозара, сделать из этого отречения зрелище в назидание всем. Но Светомудр не разрешил этого делать Ясниру. Между ними все больше и больше разрасталось несогласие. А после остановки. Светомудр так и не вышел наверх. Некоторые ученики говорили, что Яснир попытался убить его. Мама полюбила папу и вышла за него замуж, когда еще трещина между Светомудром и Ясниром не была столь очевидна. Дедушка тогда все-таки благословил их брак.

Но после остановки, когда ученики Светомудра, стали винить Яснира в гибели Светомудра, дедушка потребовал, чтобы мама ушла от папы. Мама, конечно, не ушла, это неслыханно. Потом папа пошел в глубину, он, как и все ученики Светомудра, хотел отыскать Учителя или хотя бы найти его тело. Тоннель закрылся. Дедушка пришел к нам и, схватив маму, увел ее к себе. Наш дом стоял в центре острова, теперь там волны океана. Дедушка спас нас… . Так говорила наша мама. Но нам: мама с тетей Клавой не дали этого увидеть. Они отвели нас подальше. Потом мы шли и шли, и голодали, и мерзли, но шли и прятались. Дедушка требовал, чтобы мама отказалась от папы и вышла замуж за его товарища, который тоже ученик Яснира. Я видел его. Мне он совсем не понравился. А дедушка хотел маму отдать снова замуж, нас он хотел отдать родственникам отца. Сначала мама отказалась идти с дедушкой, она, собрав нас, пошла с другими беженцами на континент. Вскоре дедушка и тетя Клава догнали нас. Пока людей вокруг было много, дедушка помогал нам и уговаривал маму не сердиться на него. Они совсем примирились. А примерно недели три тому назад над нами прошла черная туча, она накрыла нас всех. Люди почему-то больше не могли идти вместе, они ссорились, злобствовали друг на друга. Мы отделились: дедушка, мама с нами, тетя Клава с детьми, бабушка Зая и тетя Элла. Потом дедушка начал избивать тетю Эллу. Однажды утром она не поднялась и лежала холодная. Дедушка даже сначала испугался и жалел тетю Эллу. Потом он начал бить бабушку Заю. Ее он не жалел потом, когда она не встала, потому что он стал еще злее. И вот уже несколько дней, как дедушка бьет маму по животу. Дедушка всегда был суровым, но постепенно он становился все злее и злее. Это после тучи он убил тетю Эллу и бабушку Заю. Теперь, когда он бьет маму, все приговаривает: «Это по брюху, которое родило не от того, от кого надо бы рожать. Это тебе за выродков твоих». И еще много слов гадких говорил всегда на папу и на маму. Мама плакала, а он жестоко хихикал. Но если до этого он бил маму не со всей силы, то сегодня он ее почти убил.

Ясень кивнул. Он уже начал потихоньку очень осторожно просматривать ладонями живот женщины. Несмотря на огромную усталость, сурен продолжал работу. Почки у женщины были отбиты, были небольшие внутренние кровотечения. Вот уже и солнце стало подходить ко времени заката. Ясень оторвался от женщины и призвал всех помнить о необходимости молитвы. В молитвенном преклонении встали все люди. Только Черный Ясень стоял немного в стороне. Он не мог общаться со светом, но и притворяться тоже уже не мог. Вышедшая было из камня-дома, Клавдия покорно подобно всем встала на колени. Однако едва ее коснулись вибрации общей молитвы, как она поднялась так, словно ее что-то приподняло:

-Столько работы, а они время теряют. Раньше выстаивали, так и дела было меньше. А теперь не перед кем вид-то делать. Кончилось ведь все.

Ее дети, глядя на остальных членов общины, опустились на колени. Однако было видно, что им непривычно вставать на колени на молитву. Но было понятно, что они рады, хоть таким образом, приобщиться к былым временам.

Маар, не переставая, ходил по кругу внутри своего заточения, едва видный из-за столба тумана, которым окутала его магия Ясеня. Сможет ли он понять, что он в этот день сделал со своей дочерью? Никто не мог дать ответ. Если все взрослые члены общины и новоприбывшие дети молились прямо возле тела Яроси, то Аленушка, Ваня и Митя пасли коз и овец. Они молились на закат на берегу ручья, как им когда-то и определил Ясень. Когда дети вернулись с пастьбы, Ясень поздоровался сАленушкой, Ваней, Митей, приняв их искреннюю привязанность в объятия, и сам, окутывая их отцовской защитой. После приветствия он оторвался от детей и направился продолжать лечение Яроси. Следовало нормализовать работу почек и убрать кровотечение. Он просидел возле Яроси почти всю ночь. Яша не отходил от Ясеня. Мальчик уложил рядом на траву свою сестренку и со взрослой сосредоточенностью следил за работой Ясеня. Наконец Ясень отстранился от Яроси, уронил как-то странно натекшие руки:

-Больше не могу, - и Ясень опустил голову в ответ на упорный взгляд мальчика.

-Ты обещал, что поможешь, - жестко произнес мальчик.

-А я и помог. Я стабилизировал работу почек, кровотечение убрал. Но все это еще находится в очень слабом состоянии. Сейчас настанет утро, я пойду на молитву. А потом я буду восстанавливаться, да и маме твоей надо побыть какое-то время без вмешательства посторонней энергетики. Мне надо восстанавливаться хотя бы полдня. Тебе тоже надо восстанавливаться, твоя собственная энергия на исходе. Если ты приложишь к ней руки, ты искренне будешь думать, что ты ее лечишь, а на деле твой организм начнет забирать у мамы энергию. Таким образом, ты сделаешь своей маме только хуже.

Яша сделал протестующий жест.

-Мало того, тебе вообще тогда нельзя будет браться за лечение живых существ, так как, единожды отняв у больного энергию, твой организм время от времени опять начнет энергию у людей изымать, а больные люди энергию держат плохо, у них защита ослаблена. Они хороший объект для того, чтобы изымать у них энергию. Берегись, чтобы тебе не стать губителем людей.

Лицо Яши все еще было упрямым.

-Если ты даже умеешь почувствовать, что ты отдаешь энергию, а не забираешь. То ведь ты можешь погибнуть, когда отдашь предельное количество энергии. Ты думаешь, что твоя мама обрадуется, когда ей станет лучше, а ты умрешь? Ты думаешь, что она не раскается, не заболеет еще больше, если ты умрешь?

Постепенно лицо Яши теряло выражение камня. Он понял справедливость слов Ясеня.

-Вот видишь. Мама может умереть от горя по тебе. Тогда зачем твоя жертва? А с кем останется Ясонька? – Ясень чувствовал сдвиг в сознании Яши, но продолжал глядеть в упрямые глаза мальчика, - маме твоей сейчас ничто не грозит. Да, она еще болеет, лучше ей не шевелиться. Да, нам придется еще не раз поработать и с ее почками, и с позвонками, и с шеей, и с ребрами. Она не выздоровела так быстро, как выздоравливали в больницах Страны Солнца, но она на пути к выздоровлению. Главная твоя задача следить за тем, чтобы она находилась в состоянии глубокого сна, чтобы она не шевелилась и не порушила то, что мы с тобой так долго восстанавливали. В это время вдруг послышался голос Яроси:

-Сынок, сынок, где ты?

Яша наклонился к лицу матери:

-Я здесь, мама.

-Сынок мне пить хочется. Смочи мне губы, пожалуйста. Из фляжки моей маленькой возьми.

Яша потянулся к маленькой фляжке на поясе матери. Он взял ее и недоуменно осмотрел:

-Мама, она запечатана.

-Сними печать, сынок, скорее, папа зовет меня. Я должна успеть к нему, что-то в ее голосе напугало мальчика. Яша, который до этого торопливо выполнял просьбы больной матери, замер и вопросительно посмотрел на Ясеня.

Ясень постарался проникнуть в сумбур мыслей Яроси.

«Андрей меня зовет. Не уходи, я сейчас. Я не хочу без тебя. Скорее, скорее к нему».

-Кто такой Андрей? – тихо спросил Ясень

-Папа, - прошептал Яша.

-Он умер?

- Погиб. Я вам говорил.

-Не давай ей этого состава. Она не хочет жить. Она хочет смазать на нет все наши с тобой старания, - Ясень отстегнул свою фляжку, - дай ей мое питье.

Мальчик засунул материну фляжку себе в карман и поднес к ее губам фляжку Ясеня. Мать с трудом глотнула раз, другой, после чего велела:

-А теперь дай Ясоньке, - казалось, мать бредила, - Клавдия нас бросила. Я ждала этого. Ее уже давно злит, что найденную пищу приходится делить с нами. Это она нашептывает отцу моему, чтобы дед видел в вас продолжение Андрея. Папа приходил за нами. Он звал нас. Он опечален, что нам без него плохо. Андрей говорит, что вместе нам будет хорошо. Дай из фляжки Ясоньке.

Яша дал попить Ясоньке, после чего выпил два глотка сам. Ярося внимательным взглядом проследила за тем, как сын сделал два глотка, после чего положила голову и уснула.

Ясень протянул руку за своей фляжкой:

-Дай и мне ее. Я тоже хочу подкрепиться. Ясень выпил своего нормализующего состава и, уложив рядом с матерью Яшу и Ясоньку, на несколько минут которые у него были, он задремал тут же. Подходило время молиться. Он беспокоился за них, в этом месте граница защиты была ослаблена, она постепенно сходила на нет. Он не мог построить камень над Яросей, а поставленный над ней шатер демаскирует ее и может привлечь внимание случайных, недобрых людей. Надо бы установить новую защиту, старая изрядно ослабела, но у Ясеня не было ни времени, ни сил творить новое большое заклинание. Там было много работы. Следовало сначала снять старое заклинание, потом конфигурировать новое, обойдя всю защищаемую площадь. Надо было так же провести уровни защиты: где-то надо было защищаться только от агрессивных зверей, где отвести глаза недобрым людям, а где сделать невидимыми следы постоянного проживания людей. Когда-то он целых сорок дней накладывал защиту. Но будет ли у него теперь сорок дней, чтобы защиту обновить. Пришлось Ясеню установить шатер и наложить на него временную защиту невидимости, после чего он спокойно уснул.

Ко времени молитвы Он проснулся и пробудил Яшу, позвав на молитву мальчика. Ясоньку Ясень не стал трогать, но мальчик сурово поднял свою сестру:

-Нам надо за маму молиться, - строго объяснил он Ясеню. Девочка послушно вышла из шатра. Ясень окликнул и всех обитателей:

-Вставайте на молитву. Однако уже на холме ждали его Аленка, Ваня и Митя. Селита и Белянка шли рука об руку с Ольгой и Олегом. Ребята шли, пряча глаза. И только Клавдия едва вышла из дома – камня и с недовольством оглядела всех жителей поселения, собравшихся на молитву. Подняв недоуменно брови, Клавдия направилась к остальным, хотя вид ее красноречиво говорил, что ей все это явно кажется лишним.

Все уже встали на молитву и воздели руки к солнцу. К свету, к теплу и любви, которые для людей олицетворяло солнце. Клавдия подошла ко всем, попыталась встать на колени, но словно ее кто-то поднял. Она несколько секунд постояла за спинами молящихся, после чего поднялась и пошла к шатру. Яша искренне и глубоко молился за маму, но в нем словно сидел какой-то сторож, который одновременно следил, чтобы маму никто не тронул, пока она больна и слаба. Когда Клавдия уже совсем приблизилась к шатру, Яша тронул Ясеня за руку, призывая его остановить Клавдию.

-Она не пройдет в шатер, не бойся, - тихо сказал Ясень, не прерывая внутренней молитвы. Настало время молитвы общей. Ясень вслух начал произносить слова, которые все дружно стали за ним повторять. Клавдия уже совсем близко придвинулась к шатру, казалось, еще несколько шагов, и она войдет в него. Но вдруг шатер исчез у нее с глаз. Клавдия походила кругами, даже поводила руками, но шатра она нащупать не смогла. Она прошла вперед, поискала там, прошла еще немного. После этого она повернулась и опять увидела шатер. Клавдия стукнула себя по лбу и опять направилась к шатру, но шатер легко ускользал от нее, унося свою драгоценную ношу. Или это Клавдия кругами ходила?

Женщина сердилась, гневалась. Видно было и слышно, ведь наш Ясень прекрасно понимал мысли, как она сдерживала себя, чтобы не накричать на него, не ударить Ясеня. Молитву закончили. Все разошлись по своим делам. Проходя мимо Клавдии, Ясень жестко сказал:

-Помоги Селите с уборкой. Олега и Ольгу он отправил в помощь Мите и Ване, чтобы одновременно они ненавязчиво ознакомились с окрестностями и законами жизни в поселении. А еще их надо было отвести от Клавдии. Не потому что Ясень хотел детей оторвать от матери. Но Клавдия могла сделать вид, что занята детьми и отказаться работать, а сама она просто всю свою черную энергию в это время изливала бы на детей, мучая их. Аленушке Ясень указал помочь Белянке на кухне. Черный Ясень пошел расширять родник. Люди прибавились, надо было увеличивать стадо, надо было увеличивать и воду, продумать, где и как произвести новые посадки.

В ответ на указ Ясеня Клавдия сузила глаза на него, но вслух ничего не сказала. Ясень, Яша и Ясонька вошли в шатер. Клавдия проводила их глазами, а когда они скрылись в шатре, ступила на их следы, пытаясь наговором по следам тоже войти в шатер. Но следы она тут же и потеряла. Клавдия дернула независимо головой и пошла к Белянке:

-Я буду работать на кухне, а девчонка пусть на уборке трудится. Ей это больше пристало.

Белянка отрицательно покачала головой:

-Кухня – сакральное место. Человек, готовящий пищу, придает каждому блюду свою энергетику. От тебя же брызжет самодовольством и ненавистью. Тебе не просто нельзя готовить еду, но тебе и на кухне-то находиться нельзя.

Клавдия по-хозяйски оперлась на кастрюлю:

-Вы меня не сделаете рабой, убирающей мусор. Я буду там, где считаю нужным, - Клавдия что-то почуяла и подняла голову, - так я говорю? – спросила она непонятно кого.

На небе послышалось ворчание грома.

Белянка замерла, не зная, что ей делать. Она никогда еще не применяла ни к кому физическую силу. Она мысленно позвала Ясеня, но мысли в разредившейся атмосфере вяли. Белянка почувствовала, что они не дошли до Ясеня. Девушка совсем растерялась. В это время в кухню вползла змея Белянки. Она обвила ногу девушки и грозно зашипела на Клавдию.

-Но! Но! Ты забыла, из чего ты сделана? – одернула змею Клавдия.

Но змея сделала резкий выброс головы в сторону сварливой женщины. Нога Клавдии оказалась укушенной. Клавдия громко завизжала и выскочила из кухни. Она упала посредине поляны и начала громко голосить, катаясь по поляне, словно от сильнейшей боли, призывая всех прийти и посмотреть, как ее обижают в этом чужом враждебном селении. Она во весь голос призывала детей, особенно громко звала брата, одновременно жалуясь, что злой колдун, который раздвоился, спрятал брата ее праведного на поляне, окружив злыми чарами.

На крик матери пришли Олег и Ольга. Но этих двух зрителей Клавдии было явно недостаточно. Она продолжала демонстрировать свою несчастную беззащитность. Однако никто более к ней не подходил. Аленушка, сходила на всякий случай к Ясеню в шатер, рассказала о том, что произошло. Ясень, не отрываясь от Яроси, сказал:

-Если нога вдруг начнет опухать – призовите меня. Но я не пойду на этот дурной спектакль, устраиваемый вздорной женщиной. У меня здесь лежит человек, который, действительно нуждается в моем целительстве.

Яша смотрел на Ясеня с восхищением.

-Продолжим, сынок, - сказал Яше Ясень, будучи не в силах не ответить на преданный взгляд мальчика.

Вскоре пришел Черный Ясень:

-Ясень, эта женщина призвала тучу, порождающую таких как я. Что будем делать?

Возьми лист синезвона привяжи ей на ногу. Нога у нее опухла?

-Нет, только следы укуса на ноге.

-Вот и ладно. Скажи, на заговоренной границе что-нибудь видно?

-Да, там черный туман клубится.

-Прорывается сюда?

-Нет.

-Верни детей с поля. Животных загоните в загон. Потом возьмите носилки и принесите сюда. Надо попробовать Яросю поселить в дом – камень. Да и детям ее надо спать в доме. Здесь все-таки опасно.

Черный Ясень ушел выполнять поручение. Вернулся он примерно через полчаса уже с носилками. Они осторожно положили Яросю на носилки и понесли ее к большому гостевому камню. Этот камень был несколько больше того камня, в котором поселили Клавдию с детьми, и он находился ближе к центру селения. По дороге Ясень глянул в сторону Клавдии. Он видел, как она верещала, вскидывая то одну, то другую ногу. «Зачем Светозар велел мне принять эту вздорную женщину? – Ясень чувствовал, как раздражение поднимается в его груди. Он видел тьму, владевшую Клавдией. Своего света в этой женщине исходно было мало, и тьма овладела ею.

Вышедшая им навстречу Белянка вскрикнула:

-Ясень, что ты делаешь, зачем ты это делаешь? Ясень почувствовал, что смотрит она за его спину. Он словно во сне начал поворачиваться. Белянка подхватила носилки. Они с Яшей их осторожно опустили вниз, давая Черному Ясеню перешагнуть через ручки. А сами торопливо оттянули (насколько это было в силу Белянке и маленькому мальчику) носилки в сторону.

Ясень повернулся к Ясеню Черному и был поражен тем, какими глазами смотрел на него Черный Ясень. Это было его лицо, но словно и не его. Оно было искажено страстью вожделения. Черный Ясень желал Ясеня, желал всем своим сердцем, всем своим нутром. Он желал слиться с Ясенем, но не как мужчина сливается с женщиной, а как слить можно вместе воду и спирт, Чтобы уже быть неразделимыми, без остатка. Черный Ясень перешагнул через ручки носилок и протянул к Ясеню руки. Руки его как-то странно вытянулись и почти сразу же прикоснулись к груди Ясеня. Ясень выставил защиту. Но руки Ясеня Черного уже успели войти в грудь Ясеня и, хотя действие было приостановлено защитой, руки продолжали находиться в груди Ясеня. Ясень чувствовал, как через эти руки чернота вливается прямо в его сердце. Ясень резко ухватился за руки Ясеня Черного и рванул их из груди своей. Он чувствовал, как рвутся и перемещаются в его груди сосуды, как смертельно опасно это для него, но он все-таки вырвал из себя руки Ясеня Черного. После чего Ясень упал на колени, держась обеими руками за грудь. Боль пронзила его, мутила разум, ослабила его тело.

Белянка крикнула Селиту и Аленушку. С их помощью они отнесли Яросю в предназначенный ее семье камень-домик. Яша пытался встать между Ясенем и Черным Ясенем. Вернувшаяся Селита отогнала Черного Ясеня от упавшего ослабевшего Ясеня. Черный Ясень выглядел как пьяный, его лицо блаженно улыбалось. Одновременно на его лице, которое до этого происшествия уже становилось упорядоченным, проявились мерзкие черты жадности, угодничества, злобы. Черный Ясень сел на поляну и начал хохотать. Хохотал он до икоты. Клавдия поднялась, и наблюдала за Черным Ясенем. На ее лице читалось явно выраженное удовлетворение. Когда Белянка, Аленушка и Яша скрылись в камне, то Клавдия поднялась и пошла на Селиту. Селита была субтильного телосложения, но, как и каждая насельница на земле, жившая рядом с границей, она владела приемами боя и приемами защиты. Ясень едва дышал. Он пытался сосредоточиться на своей боли, на том, что происходит внутри его организма, на том, что необходимо восстановить, поправить. Но вдруг он ощутил такую злобность, что физически почувствовал, как сила опять начала уходить из него. К Селите, стоявшей возле Ясеня, подходила Клавдия. Селита уперлась ногами в землю и произнесла защищающее заклинание.

На лице Клавдии расплылась жестокая ухмылка:

-Сейчас наш сурен, основатель селения, который так презирал бедную Клавдию, отправится туда, - она на секунду замолчала и добавила ликующим голосом, - откуда никто не должен возвращаться, - ее лицо стало черно и грозно. Из камня выбежала Белянка. Она бросилась было к Селите, чтобы встать рядом с ней, но ее собственная черная змея, повиснув на ней угрожающе подняла голову. Она приказывала своей Белянке, как вести себя, и Белянка испугалась. Клавдия шла на Ясеня, казалось, ее сила росла с каждым шагом.

Ясень услышал слова Клавдии, для анализа потребовалось несколько секунд: «Мое раздражение, мое недовольство ею протянули между нами эмоциональный мостик, по которому она скачивает с меня энергию. Это же недовольство открыло ворота для агрессивного действия Черного Ясеня, почувствовав во мне негативную эмоцию, он решил, что сможет войти теперь в меня, стать хозяином положения. Взбунтовалась и безопасная змейка Белянки. Ведь Белянка тоже конфликтовала с Клавдией». Все эти мысли вихрем пронеслись в голове Ясеня. Он сделал усилие над собой и оборвал эмоциональную связь с Клавдией. Женщина, шедшая прямо на Ясеня во всей своей наглой самоуверенности, с усмешкой и порочной радостью, остановилась. На секунду на ее лице проявилась растерянность.

Ясень поднял голову и, делая над собой усилие, произнес:

-Бедная Клавдия, как же тебе всю твою жизнь не хватало любви, - он подул в сторону Клавдии заклинание, каким обменивались жители страны Солнца в свои счастливые годы. Тогда, они отправляли послания любви друг другу, и становилось добрее на душе.

Когда послание коснулось Клавдии, оно произвело на нее неожиданное действие. Женщина словно получила удар в область груди. Она пошатнулась, сразу уменьшилась в росте, схватилась за грудь, согнулась и застонала нечеловеческим воем. После чего выпрямилась и вдруг побежала на Ясеня, вытянув перед собой руки, грозно рыча.

Ясень ощутил небольшое облегчение, теперь он, хоть и стоял на коленях, но мог выпрямиться. Сурен послал Клавдии еще одно послание – привет братской любви.

Ее рев перешел на визг. И тут она натолкнулась на защиту, выставленную Селитой. Защита была мягкой, дабы нападавший не убился и не поранился. Она напоминала собой одновременно и упругость резины, и вязкость меда. Клавдия несколько раз толкнула пространство руками. Защита мягко позволяла ей погружаться в нее, а затем выталкивала руки Клавдии. Первое впечатление от защиты было такое, что ее легко можно преодолеть, протолкнуться сквозь нее, но так только казалось. Это была сильная и одновременно щадящая защита, такую защиту применяли в городе Покрай против приходящих зверей. Те, против кого она выставлялась, думали, что, преодолевая сопротивление, проходят через защиту, а потом, когда сопротивление прекращалось, оказывалось, что они стоят на том же месте, а то и еще дальше от цели. Клавдия упиралась около получаса. Наконец она села и зарыдала злыми, гневными слезами.

Ясень смотрел в свою боль. Время от времени Ясень посматривал на Черного Ясеня, который, идиотски улыбаясь, смотрел на все, что его окружало. Черный Ясень явнпотерял на какое-то время ум и теперь никак не мог понять, что здесь произошло. Ясень послал ему привет любви. От прилетевшего привета Черный Ясень вздрогнул, выгнулся и воззрился на свои руки. Он глядел то на руки, то на Ясеня, в глазах его нарастало непонимание. В какой-то момент Черный Ясень стер с лица идиотскую улыбку, теперь уже ужас был в его взгляде на свои руки. После того, как он, не веря сам себе, изучал свои руки, Черный Ясень посмотрел на раненого, слабого Ясеня. Глаза Черного Ясеня стали глазами провинившейся собаки. Он встал, подошел к Клавдии и твердо произнес:

-Женщина, помни свое место.

Клавдия словно ждала кого-то, кто бы задел ее. Она взвыла и вцепилась в Черного Ясеня. Она царапала его, кусала, била. Она орала бешено, брызгая на него слюной:

-Придурок, для чего тебя сюда послали? Чтобы ты у него на побегушках бегал? Для этого? Чем тебя к нему приставлять, лучше бы никого не приставляли. А то он охранником стал, охраняет своего Ясеня – кормильца своего. Уходи, урод! Тебя послали овладеть им, а не прислуживать. А ты сердце его не смог вырвать! Да я убью тебя, потренируюсь на тебе. Я первый день здесь, а он уже ослаб. Слабый он не сможет меня выгнать и убить тоже не сможет. Великий хозяин прислал темень по моему призыву. Я без тебя, придурка здесь справлюсь, сама его сердце вырву и попробую его на вкус! – Клавдия побежала к границе, огораживающей их селение от вторжения. За границей вился черный туман. Олег и Ольга смотрели вслед матери с угрюмым вниманием.

Белянка подобно Ясеню послала своей черной змее привет с любовью. Змея, устыдившись своей агрессивности, уползла за камень, чтобы не попадаться на глаза. Белянка и Селита подняли Ясеня и понесли его к большому камню, где он жил. Когда они были уже близко, Ясень попросил ввести его в маленький камень, который стоял возле его большого камня. В этот камень дверь была очень узенькая, и девушкам пришлось оставить его у порога. Ясень сам вошел в дверной проем, оглянулся на своих насельниц, улыбнулся им и попросил:

-Завтракайте без меня. Не забудьте принести еду Яросе, Яше и Ясоньке, накормите Олега с Ольгой. А мне к камню принесите еды и воды ключевой. Я попробую справиться с болезнью сам. Закройте все домики от этой женщины, но не изгоняйте ее. Я продумаю, как с этой бедой справиться. Не тревожьтесь, я буду вылечивать себя долго. Сердце очень трудно, почти невозможно восстановить. Но я вернусь, стану слабее физически, но обязательно вернусь. Ясень махнул им рукой.

Селита и Белянка отошли от камня. Черный Ясень сидел на том месте, где упал раненый им Ясень, и слезы текли из его глаз. Слезы его проталкивались по маслянистой коже неровными, извилистыми каплями, а цвет их был красным. Едва все сели завтракать, как Клавдия вернулась от границы. Она металась от домика к домику, пытаясь войти. В глазах ее плескалось черное безумие. Ясень закрылся в малом камне при помощи очень сильного заклинания, поскольку Клавдия особенно жаждала добраться до него, она стремилась добить Ясеня. Ее ненависть и угрозы были направлены, прежде всего на Ясеня. Мысленно Ясень проверил, закрыты ли от Клавдии остальные камни. Удостоверившись, что Селита и Белянка тщательно выполнили его просьбу, Ясень сосредоточился на себе и своей боли. Плохо было, что Клавдия бушевала снаружи, и никто не мог выйти из камня и отнести пищу и воду Ясеню. Он остался без еды и питья. Весь день он осторожно восстанавливал свои поврежденные сосуды. Его мысли были сосредоточены на его сердце, на сосудах, которые повредил Черный Ясень. Весь день в состоянии черного сумасшествия Клавдия бегала по поляне. Дети ее Олег и Ольга сидели вместе с женщинами и другими детьми в камне столовой, там, где их застиг приход Клавдии. Яша и Ярося были там же. Яша несколько раз порывался пойти к матери, но Селита и Белянка не выпускали его. Черный Ясень сидел в углу столовой, закрыв уши и зажмурив глаза. Он хотел проводить Яшу к матери, но Селита запретила, так как никто не знал, как поведет себя Черный Ясень, когда встретится с безумной Клавдией - носительницей заряда тьмы глаза в глаза.

Никто из них не знал, что в это время Ярося очнулась от целительного сна. Она осторожно попыталась пошевелиться, подняться. Почувствовав боль, она не стала шевелиться, понимая, что этого делать нельзя, ведь сквозь бред она помнила, как говорил над ней удивительный мужской голос, что ей нельзя шевелиться. Она увидела добрые стены и заботливую постель, одеяло. Сквозь бред она помнила незнакомого мужчину – сурена, который протягивал над ней руки, от приближения которых из тела уходила боль. Помнила она так же и носилки, как их несли. А потом что-то случилось серьезное с людьми, которые ухаживали за ней. Ее носилки почти уронили. Она почувствовала, что светлая удивительно добрая энергия больше не окутывает ее. Что же с тем человеком что-то случилось. Однако болей, когда она лежала, Ярося почти не чувствовала. Ярося вспомнила своего мужа. Последние месяцы совместной жизни он усиленно старался научить ее, как лечить себя и детей, как оберечься. Он уже знал, что ему предстоит покинуть их, ее и детей надолго. Она должна все время его отсутствия беречь и себя, и детей. Они тогда надеялись, что он все-таки сможет вернуться, хотя готовились к худшему. Воспоминание об Андрее всколыхнуло в Яросе силы. Женщина сосредоточилась на себе, на своем организме. А в голове параллельно восставали мысли о последних днях. После встречи с тучей, ее отец потемнел, изменилась и Клавдия. Она и доселе была глуповатой, пустой женщиной, не способной запомнить пару-тройку простых заклинаний. Она даже законы страны своей не могла запомнить и частенько нарушала их, причем не столько по злобе или умыслу, сколько от небрежения, от того, что внутри Клавдии отсутствовало природное ощущение правильности поступков или их неправильности. Отец часто журил Клавдию, пока еще был крепок убеждениями. Потом, когда двенадцать распались, душа отца тоже раскололась на любовь и на неприятие. Но тогда еще можно было воззвать к его чувству справедливости и как-то уговорить его убедить. А после встречи с черной тучей в нем резко проявились ненависть и неприятие. Ярося вспомнила, что это отец чуть не убил ее, и застонала.

Воспитанная в традициях уважения и почтения к родителям, даже когда отец ее и ее муж разошлись в своих оценках великих суренов и в предпочтениях, она всегда умела сохранять любовь к мужу и почтение к отцу. Как после этой попытки убить ее она будет смотреть в глаза своему отцу, как она будет с ним общаться? Ярося чувствовала, что внутри нее возрастает разлад. Какая пропасть лежит между тем, каким она помнила отца раньше, и каким он стал теперь. Каким она видела его после того убийственного избиения. Ярося почувствовала, что голова ее начинает кружиться от мыслей об отце. Чувство самосохранения говорило ей, что теперь следует избегать отца, и растить детей следует вдалеке от дедушки, дабы они не взяли себе в пример его деяния. Но сможет ли она уйти от отца? А Клавдия? Она была пуста и легка душой до встречи с тучей, и как же она изменилась после встречи. Какой она стала наполненной гневом, злобой. Иногда Яросе казалось, что Клавдия умышленно создавала на их стоянках тяжелые, спорные ситуации. И отец выпускал гнев и ненависть на тех, кто надеялся на его помощь и защиту. А когда присоединившиеся к ним двое несчастных были убиты, Клавдия перевела свое внимание на Яросю. Она стала делать Яросе каждый день и каждый час пакости. Это Клавдия упрекала Яросю Андреем, насмехалась над ним и над его детьми, это Клавдия насмехалась над Мааром, что он кормит детей врага своего учителя – враженят. Это она говорила Маару, что раз Ярося полюбила врага, то она и сама теперь враг, что ее и ее детей следует бить, чтобы выбить из них память об Андрее.

Она буквально натравливала Маара на Яросю, и словно бы получала даже некоторое удовольствие от того, что ссоры отца и дочери становились все жестче. А потом отец начал бить Яросю. Маар начал избивать Яросю сначала словно нехотя, отвечая науськиваниям Клавдии, но потом он стал получать от этих избиений какое-то странное удовлетворение. Поразительно темным было его лицо в эти минуты. Выражение гнусного наслаждения появлялось на этом лице, а Клавдия, которая стояла в стороне и наблюдала за этими избиениями словно наполнялась жизнью. Побив Яросю, Маар словно опоминался и плакал над нею, прикладывая к ее ранам листья, просил прошения. Или в последние разы уже не просил? Может это Яросе так хотелось, чтобы он это делал? Ведь на следующий день все повторялось опять.

Ярося уже пыталась однажды уйти от Клавдии с Мааром. Она встала пораньше, собрала детей и повела их в сторону от того направления, куда хотел идти Маар. Через два часа Маар догнал их. Он шел рядом, молча целый час. Потом начал просить прощения. Он просил дочь и внуков не покидать его, говорил, что он любит их. Они – его семья, его родные, его кровь.

А вскоре их догнала и Клавдия со своими детьми. Она устроила плач покинутой всеми в лесу бедной, несчастной, одинокой женщины, которая за всю свою жизнь никому слова злого не сказала, которая ухаживала за своими родными как верная раба … . И так далее. Весь день Клавдия упражнялась на том, что взывала к совести Маара, и не трогала Яросю. Однако к вечеру следующего дня Клавдия восстановила нападки на Яросю еще более яростные. Вследствие чего Маар, побуждаемый Клавдией, опять побил Яросю, досталось Яше и Ясоньке. Тогда в обиде и страхе за детей Ярося потребовала, чтобы Маар отпустил ее и детей, и больше не ходил за ней не призывал быть вместе с ним, как это сделал накануне. Ярося помнила тяжелый взгляд Маара в ответ на ее слова. Он не собирался отпускать ее, и не собирался прекратить уничтожать ее и ее детей. Видела Ярося и то, как кровожадно-радостно выглядывала из-за его спины Клавдия.

Как хорошо, что они нашли это поселение. Здесь есть настоящий сурен. Ярося это поняла. Только бы Клавдия не сумела ему наговорить всего так, что он стал бы на сторону Клавдии. Нет, настоящий сурен не даст Клавдии командовать собой, Ярося это чувствовала. Он сумеет и Маара приструнить. Она лежала и думала, сладко страдая, что даже если она не сможет подняться, то хотя бы дети будут в хороших руках. Однако вскоре Ярося почувствовала, что в домике странно тихо, при этом Ярося ощущала дружественный настрой домика. Она словно услышала, мол, прислушайся, ты услышишь, что происходит снаружи. Ярося и прислушалась. Вот тогда-то Ярося и услышала гневные выкрики и вой Клавдии.

«Неужели она сумеет поссорить этих людей и внести раздор между ними», - горько вздохнула Ярося, - «впрочем, ее, кажется, не очень кто и слушает. Но какова она оказывается»… - Ярося бы еще подумала про Клавдию, но почувствовала, что ей это неинтересно. Привычки осуждать других к тому времени человечество еще не приобрело. Поэтому она просто приказала себе:

«Отдыхать и лечиться, исцелять себя. Никаких переживаний, надо выздоравливать, надо становиться сильной».

Весь остаток дня и всю ночь бесновалась Клавдия. Но все камни были для нее закрыты, как и все люди, которые были в поселке, оказались для нее недоступны. К утру она все-таки уснула. Селита, набрав больше продуктов, вместе с Яшей и Ясонькой побежали к камню Ясеня. После того, как по соответствующему заговору Ясень впустил их с Яшей и Ясонькой в свой камень, они накормили Ясеня. Ясень был еще не в силах подняться сам, чтобы проведать Яросю. Он предполагал, что она уже наверняка идет на поправку, но все-таки очень подробно рассказал Яше, как надо держать руки над его мамой. На какие раны и боли следует обратить прежде всего внимание и лечебную силу. Он пояснил мальчику, что иногда рана внешне выглядит страшной, но она, поскольку поверхностна и не заражена, быстро заживет и сама, а внутренние раны не всегда сразу дают знать о себе, но для человека очень разрушительны. Ясень еще раз расспросил Яшу, как избивал Маар Яросю, по каким местам ее тела он старался бить, и рассказал мальчику, как обследовать Яросю еще раз, и какие раны, какие боли надо прежде всего лечить, чтобы не потратить ценную энергию на второстепенные раны, в то время, как серьезная рана будет расширяться. Ясень учил Яшу, как держать руки, чтобы восстановить энергию, которая кончилась, как ощущать, что больше энергии не придет и когда прекращать лечить. Как понять, что энергия набрана, восстановлена, через какое время можно опять начать лечить маму. Ясень предупредил Яшу, что даже если мама и захочет встать, надо ни в коем случае не допускать этого. Так как вставать ей нельзя еще примерно три дня. Ясень велел Яше присматривать за сестренкой, чтобы она мать не тревожила. Но Ясонька и сама слушала Ясеня, не спуская с него глаз, и торопливо кивала, принимая все указания его. Селита отметила про себя, что Ясень выглядит сегодня лучше, чем накануне, но все-таки еще очень болен. Она спросила его, не хочет ли он, чтобы она осталась в его камне, лечить его. Но Ясень, указав на детей, попросил:

-Обязательно проводи их.

-Мне потом вернуться?

-Нет, иди к Белянке, к детям. Там ведь не только Иван, Аленушка и Митя, но и Олег с Ольгой…. Надо быть настороже. Вдруг в них проявится материнское сумасшествие.

Селита упрямо наколонила голову:

-Это не сумасшествие, просто Клавдия сначала позволила темному черному началу, которое происходит от тучи, войти в себя, а теперь этому темному началу в себе со всей радостью подчиняется. Сейчас этой женщиной командует не ее исходная сущность, но тьма, вошедшая в нее.

Ясень благодарно посмотрел на Селиту:

-Я очень рад, что ты живешь с нами, что ты умеешь логически мыслить. Ты подсказала мне то, о чем мое затуманенное болью сознание не сразу додумалось. И все-таки я прошу тебя, иди к Белянке, к детям. Дети испуганы, Белянка выведена из нормального состояния. Она так доверяла своей черной змее и теперь это для нее слом. А как себя поведет Черный Ясень возле них, если вдруг Клавдия начнет взывать к нему, пробуждая его темные склонности? Иди. Я надеюсь на тебя.

Селита согласно склонила голову. Она проводила Яшу и Ясоньку к Яросе, наказав им строго настрого не впускать тетю Клаву.

На что Яша, сжав кулаки, опустил голову. Селита ему напомнила: «Никаких отрицательных эмоций они пробуждают в тете Клаве зло, когда тетя Клава в таком состоянии – с ней даже сурен Ясень не смог сразу совладать. Не позволяй темным эмоциям завладеть собой, не сделай ошибку, которая будет для вас всех смертельной. Ты нужен им», - Селита указала на Ясоньку и Яросю.

Яша обнял Ясоньку. Его глаза оттаяли:

-Я помню о своей ответственности. Я все буду делать, чтобы спасти их и себя. Я не буду драться с тетей Клавой. Она специально меня провоцирует, чтобы у меня не хватило энергии лечить маму. Не беспокойтесь, тетя Селита.

Селита вернулась в камень – столовую. Дети уже поднялись, позавтракали. Но выходить никто не решался. Клавдия, которая проспала примерно полтора часа, поднялась. Тьма, которая владела ею, все-таки не полностью вытеснила то светлое, что еще оставалось на периферии ее души. Но сама Клавдия уже была настроена так, чтобы беречь в себе именно тьму. Если бы те, кто сидел внутри камней подарили ей энергии страха, злости, ненависти и подобные им отрицательные энергии, но такого подарка ей никто из поселенцев не дал. Наоборот. Они старательно посылали ей мысленные приветы, пожелания добра. И это добро стало активно пробуждать светлую часть ее сущности. Тьма, которую Клавдия впустила в себя, оказалась неспособной воспринимать светлую, Божественную энергию любви, солнца. Пока Клавдия пребывала в совместном походе с Мааром, Яросей, детьми и теми двумя несчастными, которые имели неосторожность присоединиться к ним, то Клавдия, провоцировавшая все эти конфликты, и убийства, имела возможность подпитывать тьму, разраставшуюся внутри нее, энергиями неосознанного, не принимаемого страдания, а также гневом, обидами и ссорами, возмущением. Тьма, пришедшая с облаком, словно бы научалась, как вести себя, и как приспосабливаться к человеку, которого она пыталась покорить, чтобы он не погиб, не отринул ее, но принял ее и постепенно покорился. Очень скоро тьма научится не убивать, человека телесно, но поедать и подчинять его душу, а далее, пользуясь его жизненной силой, вести в человечестве разрушительную работу по покорению и подчинению тех, кто не был покорен тьме, кто стремился вернуть в человечество свет. Тьме придется научиться умерять свои безмерные аппетиты, пока ей еще противостоит свет, так как человек все-таки может уйти из-под ее власти каждый момент. Но пока еще тьма не способна на самоограничение и убивает, кого только может на пути своем, ради насыщения болью, не принимаемым страданием… Такова тьма при ее приходе на Землю.

Клавдия, не получавшая от ближних своих нужную ей темную энергию, стала заметно слабеть. К вечеру она уже не то что не бегала по поляне, но не могла даже стоять на ногах. С большим трудом она подползла к камню, в котором находились дети с Селитой и Белянкой. Тьма, захватившая Клавдию, побуждала ее искать энергию, провоцировать сброс энергии хоть у кого. Ей с ее помутившимся восприятием мира казалось, что ей хватит чуть-чуть энергии, сколько дадут. Она никого сильно мучить не будет. Так она себя уговаривала и себе же лгала или это она уже лгала осознанно, не считаясь ни с какими понятиями родственных связей, и в понятии о том, что она мать, не должна делать детям плохо. Она помнили лишь, что дети ей обязаны, но ничего о том, что обязана делать детям она… Этой женщине было плохо. И ей безразлично было, чью ауру разбить, с кого начать скачивать жизненную силу. При этом хитрый изворотливый ум подсказал ей, что легче всего будет воззвать к совести детей.

Присев рядом с камнем, в котором прятались от нее Селита, Белянка и дети, она завела свою речь:

-Что за дети у бедной Яроси? Какие они бессовестные. Мать всю ночь-то одна пролежала больная, без помощи, в чужом месте, некому было присмотреть за ней, воды подать, некому с боку на бок ее перевернуть, уже и застои в теле появились, - в сердце Клавдии еще оставалось некоторое материнское начало. Она решила добыть жизненную силу из Якова и Ясоньки. Она решила давить на их совесть, прекрасно понимая, что Яков сделает все, чтобы обиходить мать. Она решила манипулировать лучшими чувствами мальчика. Но Клавдия, скорее всего, либо забыла, поскольку сознание ее затянуто тьмой, либо не увидела, как дети Яроси ушли к матери. Она не знала, что они с утра уже находятся рядом с матерью, а не в общем камне. Кто знает, может, если бы Яша и Ясонька услышали эти речи Клавдии утром, их сердца бы сжались, они сбросили бы этой женщине не только свою чистую энергию любви, но и энергию вины. Темный дух Клавдии смог бы напитаться. Но в этот час дети Яроси были в другом камне, рядом со своей матерью. Клавдия почувствовала, что внутри камня на ее слова никто не реагирует так, как ей этого хотелось. Поэтому она продолжила свой монолог:

-Впрочем, что это я говорю о Яше и Ясоньке – испорченные дети испорченного отца и такой же матери, - она ждала, что Яша проявит хотя бы эмоцию гнева, несогласия. Эти эмоции ей бы тоже хороши были для поддержания сил, - Ярося считала возможным поперечничать своему отцу, непокорствовать. Так откуда у ее детей появилось бы почтение к своей заболевшей матери и любовь к ней. Что же поделом Яросе, пусть лежит одна, закрытая в камне сдыхает и зовет детей на помощь. Никто к ней не явится. Сама виновата.

Теперь Клавдия решила обратиться к Черному Ясеню:

-Ты-то почему находишься здесь, в этом камне? Разве ты не знаешь, кто тебя послал сюда и для чего? Твое место рядом с твоим исходным суреном. Твое место внутри него! – голос Клавдии сорвался на визг.

Черный Ясень сидел внутри камня, заткнув уши пальцами. Он заметно побледнел. Зачем Клавдия задела Черного Ясеня – не понятно. Ведь она не смогла бы набрать себе энергии от него. Он сам был поедателем чужой энергии. Или это был у Клавдии такой период злобы, когда все равно кого, образно выражаясь, укусить. Лишь бы укусить.

- А вы, ученики, дети Ясеня. Дети, воспитываемые суреном. Едва ваш заботник, хлопотник занемог и слег, а вы уже забыли о нем. Пусть себе лежит, подыхает. О, у него не простая рана. У него рана души, рваная, незаживающая. Из него дух истекает. Он вот-вот сдохнет. А вы – ученики, называется, даже шагу к нему не пытаетесь сделать.

Едва Клавдия коснулась детей, как Белянка и Селита быстро усадили детей в кружок, скрестив ноги и, взяв друг друга за руки, но не просто, как в хороводе берутся, а так, чтобы руки тоже были крестнакрест, с детьми сидели и Селита с Белянкой. Энергии внутри круга было достаточно, она оставалась светлой и не выходила вовне замкнутого пространства. Клавдия, как ни жаждала себе на подпитку энергии детей замутненной виной, не получила. Тогда, не имея возможности нанести энергетическую рану постоянным обитателям селения, Клавдия потеряла внутри себя даже мать:

-Олег, Ольга, дети мои. Что же вы не выйдете ко мне не поможете. Я вас смала любила, нянчила, растила и жалела вас. А вы меня покинули, променяли меня на этих девок суреновых. Бросили меня одну! Хоть бы в одном из вас совесть заговорила.

Олег и Ольга переглянулись, их лица стали прозрачно белыми. Ребята потянулись к дверям. Селита бросилась к Белянке, Аленушке, Ване, Мите:

-Все вместе думаем о Ясене, призываем его, просим совета.

Они встали в круг, сблизили головы: «Ясень, Клавдия требует, чтобы ее дети вышли к ней. Что делать? Они уже направились.

Ясень тихонько ответил:

-Пусть Черный Ясень идет с ними, только предупреди, чтобы он за собой покрепче смотрел, не подпал под влияние Клавдии. Пусть он охраняет детей, - Ясень прекратил сосредотачиваться на своем теле, на излечении, надо было думать, что можно сделать с Клавдией. Если бы он сейчас был сильным, он оградил бы Клавдию подобно тому, как оградил Маара. Пусть бы она сама на себе испытывала свою злобу, поедала саму себя. Но может он, Ясень, неправильно сделал, что закрыл Маара? Как вести себя с теми, кто настолько впустил в себя тьму, что уже счастливо ей служит, радуется творимому злу? Что будет, когда Ясень примет в свое селение еще больше народа. И в каждом из людей будет сидеть тьма в том или ином количестве. Ведь даже те, кто как будто и хороший, время от времени словно покоряются своей тьме, и делают зло.

Ясень приподнялся и стал смотреть, что же происходит на поляне. Вот из камня вышел Черный Ясень, следом за ним вышли Олег и Ольга. Клавдия шагнула к детям и, театрально взмахнув руками, опустилась на землю. Будто бы она полностью обессилела. Олег и Ольга бросились к матери. А Черный Ясень смотрел на детей и театрально улегшуюся женщину и словно черные блики пробегали по его лицу.

Ясень послал Черному Ясеню мысленный привет с любовью. Затем такие же приветы он послал и Олегу с Ольгой, одновременно с приветами он послал им оберег от потери энергии от того человека, который захочет ее насильно отнять. Ясень пытался понять есть ли тьма в детях Клавдии. Ясень щурился, пытаясь включить духовное зрение. Он увидел черную, жуткую заполнившую все тело женщины тьму в Клавдии. Тьму светлее в Черном Ясене, причем по телу его пробегали золотые искры, сбивая тьму, ограничивая ее влияние. А далее он увидел Олега и Ольгу. Они были бледными, ничем не наполненными, их малый свет постепенно убывал. Да, Ясень послал им слабенькую защиту, но они сами добровольно отдавали матери свою энергию, замутненную чувством вины.

Тем временем дети все-таки подняли мать. Клавдия бессильно обвисла на их детских плечах. Она уже вытянула из детей столько духовной энергии, сколько только было на верхнем уровне. Только такое количество своей энергии они могли ей сбросить, не заболев от этой потери. Олег и Ольга - оба были пусты и безропотно покорны матери. Клавдия вернее тьма в ней ободрилась, но жажда ее только распалилась. Она продолжала искать чужой энергии. Женщина свободно могла стоять на своих ногах, но делала вид, что все еще бессильна. На тонком уровне было видно, что тьма, находящаяся внутри Клавдии, в каждой точке физического соприкосновения с детьми присосалась к ним и пытается продолжать вытягивать из детей ту энергию, которую уже опасно было потерять детям. Олег и Ольга резко слабели. Ясень вдруг увидел вестников смерти. О, они были не сияющими светлыми, какими они были до остановки, но они были мрачно-черны. Лица их были искажены. Ясень подключился мысленно к Черному Ясеню:

-Сейчас же хватай Олега и Ольгу и уводи их к Белянке с Селитой. Не впусти к ним Клавдию!

Черный Ясень резко выдернул из рук Клавдии Олега и Ольгу и резким, мощным толчком втолкнул их в дом. Сам же он остался снаружи, преградив Клавдии путь в дом - камень. Клавдия, потеряв источник энергии - детей, резко бросилась на Черного Ясеня, она обхватила его плечи руками, и зубами попыталась вцепиться ему в шею. Черный Ясень ухватил Клавдию за волосы и оттянул ее жадный рот от своей шеи. Не отпуская ее волос, Черный Ясень другой рукой резко толкнув ее придержал, чтобы она легла на землю. После этого он, продолжая держать Клавдию за волосы, чтобы она не могла подняться и уйти, начал обходить вокруг Клавдии, ставя ноги так, чтобы следы его составили непрерывающийся круг. Когда он обошел вокруг нее, то с последним шагом, замыкающим круг, он выпустил волосы женщины. Клавдия вскочила с дикой яростью и ненавистью бросилась на Черного Ясеня. В эти минуты ее лицо было столь искажено, что уже ничего не напоминало ту женщину, которая еще совсем недавно вышла из города. Да, она тогда была пустая, но при этом она была вполне добропорядочна, соблюдала законы и правила жизни в Стране Солнца. теперь ее лицо как-то вытянулось, щеки запали, а челюсти расширились и выдвинулись вперед. Когда она яростно оскалилась, то оскал ее вызывал страх: вместо ровных зубов ее челюсть обзавелась рядом клыков. Белки глаз Клавдии налились кровью. Она бросилась на Черного Ясеня и, хоть Ясень не учил Черного Ясеня заклинаниям, но тот уловил, запомнил нужные слова и в критический момент применил заклинание, которым Ясень закрывался от него самого – ограждение от темных сил. Дважды усиленное протоптанной границей оно сдержало беснующуюся женщину. Ясень мысленно послал усиление наложенному Черным Ясенем ограждению, а после этого вновь вернул мысли свои к себе. Ему следовало сосредоточиться на своей боли в груди. Боль стала меньше. Разрыв в ментальном поле, узлом которого является сердце, был еще очень большой, поэтому рубец от разрыва все-таки останется. Но примерно через двое суток, как предполагал Ясень, он сможет встать.

В это время Черный Ясень вошел в камень, в котором оставались дети и женщины. Селита и Белянка уже хлопотали над теряющими силу Олегом и Ольгой. Дети Клавдии были уложены в постель. Для них срочно готовилось питье, восстанавливающее силы. Аленушка, Ваня и Митя деловито помогали девушкам, разводя огонь, поднося нужные травы.

Черный Ясень устало сел на лавочку возле входа. Он ощущал, что даже из него Клавдия умудрилась потянуть энергию. Много сил отняло и заклинание. Черному Ясеню хотелось энергии. Он почувствовал: то темное, которое создало его, толкает его, чтобы он отнял энергию у детей и девушек. Он вскочил и выбежал наружу.

«Нет, нет, так нельзя. Я должен уйти от них подальше. Иначе я могу отнять остатки энергии у Олега и Ольги, а ведь я их спасал. Они не должны умирать. Да, я знаю, что их раны в астральных телах очень велики, стоит только припасть к этим ранам, и я сыт. Нет, не думать об этом».

Черный Ясень стал ходить по поляне, пытаясь найти следы энергий, но Клавдия уже успела до него и все подобрала. Поняв, что Клавдия заперта из дома вышли Селита и Белянка, А так же Аленушка, Митя и Ваня. Они все занялись хозяйственными делами, но далеко от центра поляны они не отходили, так как за защитным куполом еще клубились черные тени. Животные были выпущены и паслись тут же на поляне. Все занялись работой. Черный Ясень со снедающим его желанием силы потянулся к ним. Он едва себя сдерживал, ему очень надо было энергии. Он почувствовал, как внутри него все завибрировало, еще чуть-чуть и он станет подобен Клавдии. Вдруг ему стало легче, это пришло письмо с приветом любви от Ясеня. Так же Ясень переслал приказ-просьбу: «Иди к тропе, по которой пришли новые поселенцы. Туда, где я лечил Яросю. Там Клавдия не бесновалась. Там должны остаться следы энергии.

Черный Ясень нерешительно двинулся к тому месту. Оно было почти на границе защитного купола. И именно тут он увидел сияющие следы лечебной энергии Ясеня. О, эта энергия была благотворна для Ясеня Черного. Наверняка Клавдия не могла взять эту энергию, так как в женщине было слишком много черноты, и светлая энергия начала бы сжигать Клавдию изнутри. Черный Ясень почувствовал большое облегчение. Однако если раньше этой энергии ему хватило бы на несколько дней, то на этот раз ее хватило ему только на несколько минут. Ее словно бы отнял кто-то. Черный Ясень видел на самой границе несколько следов Ясеня, но не решился вторгнуться в границу. Он боялся потерять свет, который он с таким трудом сумел обрести, находясь рядом с Ясенем. А энергии не хватало. Он ощутил вдруг внутри себя словно огромную бездонную дыру. Сколько бы он ни набирал в себя энергетики, в эту дыру ушло бы все. Черный Ясень старался не смотреть на своих товарищей. Он просто лег и тихонько заплакал. Он ослабевал прямо на глазах из-за отсутствия энергии. И опять услышал, обратился к нему Ясень: «Оборви тонкий канал связи с Клавдией. Когда ты с ней бился, образовался канал, соединяющий вас, через него она теперь тянет из тебя энергию».

«Как я должен оборвать эту связь»? – мысленно спросил Черный Ясень.

«Мысленно. От всего своего внутреннего я попроси у нее прощения».

Черный Ясень, который разумной своей частью был абсолютно убежден в том, что Ясень мудр и плохого не посоветует, все-таки был удивлен. Но последовал совету Ясеня. Он собрал остатки энергии и попросил мысленно прощения у Клавдии. Словно что-то стукнуло его. Он даже упал совершенно обессиленный, потерявший последние крохи энергии. Но так ему казалось только сначала. Прошло полчаса, и Черный Ясень почувствовал, что он пуст, и то черное, высасывающее из него жизнь в нем уже не хозяйничает. Прилетел привет любви от Ясеня. Черный Ясень принял привет и пополз в сторону тех немногих энергетических следов, которые были на самой границе и которые могли еще его несколько подпитать.

Черный Ясень дополз до края невидимого купола защиты. Купол не был подобен стеклу или твердой пленке, но он был похож на густую субстанцию, которая широкой полосой нависла между охраняемым пространством и внешним миром. Тьма, пыталась запустить своих лазутчиков, но они вязли в самых первых слоях защиты и не могли проникнуть глубже, но при этом они могли выйти из защитного слоя назад. Ширина защитной полосы была порядка трех четырех метров, причем если с самого края густота защитного слоя была не очень вязкая, то чем глубже пыталась проникнуть темная субстанция, тем более ее не впускала густевшая субстанция защитного слоя. Этот мощный купол Ясень сумел набросить на поселение, когда услышал, что Клавдия начинает призывать тьму. Обычный же купол он почти незаметен. Просто те люди, от которых закрыто пространство, проходят словно по касательной к куполу, хотя им кажется, что они прошли как раз через ту площадку с камнями, через которую они и направлялись пройти. И только те люди, чьи имена известны и сокровенно произнесены куполу, могут беспрепятственно проходить как внутрь купола, так и снаружи от него, без преграды.

Черный Ясень осторожно придвинулся к краю купола защиты. Он собрал энергетические следы Ясеня, и теперь у него появились силы видеть и анализировать. Черный Ясень подошел к краю обычного купола защиты. Он увидел, как на некотором расстоянии от купола защиты висит купол тьмы. Между куполами метались несколько теней. Это были люди. Они, видимо бежали от надвигавшейся тьмы в сторону светлого. Попав между куполами, они продолжали бежать вперед, не замечая, что двигаются по касательной к светлому куполу. Они метались, мучились, но не могли убежать от тьмы. Впрочем, окончательно настигнуть тьма их тоже не смогла. Черный Ясень подобрал всю энергию Ясеня на границе и обратился к Ясеню:

-Здесь между куполами находятся люди. Что мы будем делать?

Ясень оторвался от самолечения и попытался уточнить:

-Пришли еще люди? Или это тени тьмы, оборотившиеся в людей?

- Ясень отвлекся. Пришли к нему Белянка и Селита. Девушки принесли ему пищу и воду. Ясень внимательно посмотрел на девушек и сообщил им:

-К нам пришли еще люди. Они жаждут спасения, так как они попали между нашим защитным куполом и куполом тьмы, который призвала на нас Клавдия. Теперь эти люди мечутся между куполами, они пытаются убежать от тьмы, но сделать этого не могут. Но есть опасность, что это не люди, а создания тьмы, похожие на людей, изображая страдание, они пытаются проникнуть к нам под купол. А возможно, что Клавдия привела с собой некие темные сущности, но поскольку их к нам под купол не впускали, они остались снаружи. Вам следует пойти туда и самим посмотреть, что там за посетители. Создания ли они тьмы, подобно Черному Ясеню или же они люди.

-А ты, Ясень, нам не поможешь?

-Пойти я с вами точно не смогу. Я хочу вам дать самостоятельность. Мир меняется. Все чаще к нам будут приходить люди, в которых часть их сознания будет занята тьмой. Как мы видели, их даже разделить трудно, они вместе. Для спасения одних приходится впускать всех. Мы пока еще не умеем находить с ними общего языка. Мы не умеем вызывать в их душах возрастание света, вызывать в них светлые сегменты, которые в них еще сохранились. Но из-за того, что мы еще не умеем этого делать, мир и его события не остановят свой ход. Гнев и боль Земли не задержатся, ожидая пока мы научимся с ними справляться. Нам придется учиться на ходу. Века светлого воспарения прошли. Идите, смотрите, кто пришел. Если вам будет очень трудно, то обратитесь за помощью ко мне. Однако постарайтесь справиться самостоятельно. Я ведь не всегда буду с вами. Учитесь.

Белянка и Селита переглянулись и прошли от Ясеня, ощущая малую долю от ответственности, которую нес на плечах Ясень. Тяжело это, отвечать за всех. Девушки решили, что они не будут сразу внутрь купола впускать пришедших, но одна из них выйдет из купола защиты и поговорит с людьми, а вторая будет наблюдать за тем, как ведет разговор первая. Белянка, которая с трудом опомнилась после предательства своей черной змейки, хотела остаться под защитным куполом. Селита согласилась пойти за пределы купола одна. Но при этом Селита сомневалась в своих возможностях, надеялась на помощь Белянки. Девушка сосредоточилась и вышла.

За пределами защитного купола быстро, шла женщина старше тридцати. Трудно было определить ее возраст, ибо она была усталой, лицо ее было покрыто пылью, а черты лица были искажены страхом. Женщина тащила за ручку ребенка лет примерно семи. Девочка была настолько усталой, что ножки ее путались. Она плакала, вырывала ручонку из жесткой ладони матери. Мать же шла вперед, твердо вперив взгляд перед собой. Казалось, она спиной ощущала тьму купола, боялась и не могла оглянуться на него. Ее гнало животное стремление к самосохранению, она не увидела Селиты или не поняла, что пред ней появилась девушка.

Селита окликнула женщину, но та ее не услышала. Тогда Селита, обогнав идущих, встала перед женщиной. Женщина, натолкнувшись на преграду, попыталась сдвинуть Селиту. Потом, словно сообразив что-то, она обошла Селиту и направилась вперед и дальше по кругу. Тогда Селита подхватила ребенка этой женщины на руки. Бедное дитя обессилено всхлипнуло. Из разбитых ножек тянулась сукровица с грязью и кровью пополам. Женщина резко остановилась:

-Пусти нас, пусти. Что тебе от нас нужно? Не держи. Мы не хотим, чтобы тьма захватила нас, - повернувшись, женщина резко дернула ребенка из рук Селиты.

Селита удержала ребенка. Женщина была очень слаба и не могла отнять своего ребенка. Селита спросила:

-Тебя как зовут?

-Елена, - женщина не проявляла агрессивности, хотя находилась в состоянии сильнейшего страха.

-А девочку как твою завут?

-Рита, - женщина умоляюще дернула руки Селиты, - отпусти нас, а то тьма настигнет.

-Иди за мной, я спрячу тебя от тьмы, - Селита уверенно взяла женщину за руку и ввела внутрь защитного купола. Она очень тихо произнесла слова, разрешающие куполу впустить внутрь именно этих людей с именами Рита и Елена. Здесь Селита руку Елены отпустила, но девочку на землю она не поставила.

Войдя под купол, Елена осторожно оглянулась и нетерпеливо дернула ребенка из рук Селиты:

-Отпусти нас, мы побежим дальше.

Селита посмотрела в лицо девочке. Ребенок едва дышал. Подошла Белянка. Она резко встряхнула женщину. Но Елена ничего кроме следом летящей опасности не осознавала. Тогда Белянка плеснула водой в лицо Елене. Елена вздрогнула, прикрыла лицо ладонями, стала обтираться, продолжая настаивать:

-Отпустите меня, отдайте Риту.

Подошла Аленушка:

-Селита, там Олег и Ольга совсем плохие стали.

Селита с девочкой на руках бросилась в середину поляны. Елена поспешила за ней. Оставив девочку на середине поляны и попросив Аленушку приглядеть за ребенком, чтобы Елена не тащила ребенка прочь, не заставляла ребенка идти на израненных ножках. Селита и Белянка бросились к Олегу и Ольге.

Дети Клавдии лежали каждый на приспособленной для сна лавке. Олег лежал на спине, осунувшийся, с заострившимся носом. Казалось, он уже не дышал. А Ольга лежала сорчившись как от сильной боли, из глаз ее текли слезы. По единому только взгляду на них видно было, что они почти умерли. В них не оставалось нисколько жизненной энергии.

-Ясень, что нам делать? Дети Клавдии умирают, - Селита вложила в мысленный крик столько призыва, что уже через пять минут в дом-камень, где лежали Олег и Ольга, опираясь на посох, входил Ясень. Ясень посохом обвел вокруг лежащего Олега круг с соответствующим ментальным приказом к пространству, которое он исправлял. Селите и Белянке стало видно, что таким образом Ясень оборвал то, что можно назвать духовной пуповиной. Тот энергетический канал, по которому всегда общаются дети с матерью. Канал, который сохраняется во время всей жизни пусть и взрослого ребенка к его матери на период всей жизни. Потом он провел так же посохом вокруг Ольги, и тоже канал связи был прерван. Ни Олег, ни Ольга не реагировали на это действие Ясеня. Они лежали совершенно обессиленные, обездвиженные. Ясень достал свою заветную фляжку и дал глотнуть из нее по стаканчику Олегу и Ольге. Высокоэнергетический напиток принудил жизнь, которая уже уходила из тел Олега и Ольги, задержаться. Ясень прикоснулся ко лбу Олега, потом ко лбу Ольги и покачал головой. Лицо его покрылось серым цветом:

-Она съела своих детей, - Ясень сел и оглядел Селиту и Белянку, - женщину напоите сонным напитком, уложите ее в шатер. Ребенку сварите подкрепляющий напиток.

-Мы сможем им помочь? – тихо спросила Белянка, кивая на Олега и Ольгу.

- Им теперь может помочь только сила их рода, их род может поделиться накопленной энергией. Но род не может действовать просто безлично, как правило, он действует через родителей. А как род будет действовать через родителей, если мать сама высосала из детей жизнь, и пришлось обрывать пуповину. Если только призвать род их отца. В каждом из детей половина существа, вкладывается от матери, от ее рода, половина от отца, - Ясень подошел к лежащим Олегу и Ольге, - я знаю, вы не в силах говорить, но, думаю, что вы еще способны слышать. Призовите мысленно отца вашего, чтобы он помог вам. Мы вам помочь не в силах.

Ясень отошел от детей, потер лоб и, сев, обратился к Белянке:

-Ты помирилась со своей змейкой?

Белянка отвела глаза.

-А я с Черным Ясенем помирился, и тебе советую. Надо в них иметь друзей, держать их под своим влиянием, развивать в них лучшее. Теперь они, хочешь того или не хочешь, будут долго составлять наше второе, теневое я. Поэтому следует это я принять.

Белянка кивнула:

-Я подумаю над твоими словами, Учитель.

Прошла неделя. Олег и Ольга все-таки умерли. Клавдия тоже погибла. Когда она совсем обездвиженная лежала на земле внутри своего замкнутого круга, то ее лицо страшно изменилось. Это уже не было лицо женщины, это не было лицо человека, это было лицо монстра. Надо было хоронить покойников. Чтобы дать проститься освободили из круга Маара, Смогла подняться Ярося, она была в сопровождении Яши, который строго следил, чтобы никто не обидел его мать. Яша держался не по возрасту самостоятельно и только по отношению к Ясеню, он проявлял подчеркнутое уважение.

Когда Маар увидел мертвую Клавдию, он сердито отвернулся от ее тела. Он явно не желал видеть эту женщину. Когда он увидел Олега и Ольгу, он замер. Уголки губ его поползли вниз. Он вскинул руку и начал тыкать в Ясеня указательным пальцем:

-Ты, это ты убил их, ты! – невозможно было понять, что движет этим человеком, стремление доказать кому-то, что он совершенно ни при чем и не виноват в гибели детей или же ненависть к человеку, который оказался явно сильнее его, не принимал, но даже отрицал его идеалы. Хотя, возможно, что Мааром владели все эти чувства разом. А еще подспудно было желание обвинениями добиться, чтобы Ясень сбросил свою энергию Маару…

Яша держал свою маму за руку и не позволял ей подойти к отцу. Когда Маар встретил сердитый взгляд внука, он непроизвольно сжал кулак и сделал пару шагов к матери и мальчику. Однако рядом оказался Черный Ясень. Он перехватил занесенный для удара кулак Маара. Маар злобно уставился на Черного Ясеня. Ясень же окликнул его с другой стороны:

-Ты винишь меня в гибели Олега и Ольги, хотя я всего лишь не смог справиться с их болезнью. При этом ты готов тут же убить Яшу только за то, что он помнит, как ты у него на глазах убивал его мать, - в словах Ясеня не было упрека, он всего лишь взывал к чувству истины, которое всегда было развито у людей Страны Солнца. В этих словах была констатация факта, - Маар, ты впустил в свою душу тьму. Ты позволил этой тьме развиться в ненависть по отношению к собственной дочери, к ее детям. Ты не борешься с тьмой внутри себя. Ты, наверное, хочешь кончить как твоя сестра – Клавдия. Она не только впустила в себя тьму, но она покорилась ей, нанеся много урона нам. А в конце концов она погибла сама и погубила своих детей. Если ты не хочешь погубить свое потомство, ты должен посмотреть на себя со стороны, увидеть свою тьму, ограничить ее и не позволить ей овладевать собой. Сейчас мы сожжем тела Клавдии и ее детей. Ты будешь со всеми присутствовать на церемонии сожжения. Я не буду тебя пока запирать потом в круг. От тебя зависит, сможешь ли ты жить вместе с нами.

Маар в ответ зло сузил глаза:

-Я буду присутствовать на церемонии сожжения. Но ты не заставишь меня слушать тебя, не имеешь права запирать меня внутри круга. Я сам решу, что мне делать дальше, и что будет делать моя дочь и ее дети, - Маар грозно посмотрел на Яшу. Но мальчик выдержал попытку гипноза со стороны своего деда. Он не хотел покоряться этому человеку. Ярося прижала к себе сына и горестно воззрилась на отца. Она готова была простить его, если бы он, хоть чуть-чуть признал себя виноватым. Но Маар был непреклонен. Женщине приходилось искать защиты от собственного отца у Ясеня и жителей его поселения. После сожжения тел Клавдии, Олега и Ольги, пепел их был сброшен в воду, пущен по ветру и закопан. Затем все собрались вместе. Было как-то не по себе. Нашим героям было не по себе после такой непосредственной близости к смерти от ощущения, что надвинулось нечто грозное и суровое. Их тревожило, что вокруг купол тьмы, который в дальнейшем сможет их вот так, заражая тьмою, уничтожать. Они хотели быть ближе друг к другу. Они ощущали, что надо держаться вместе. И только Маар не чувствовал ничего (или не подавал вида). Он попытался было, взяв Яросю за руку, насильно увести ее из поселения. Но Черный Ясень следил за Мааром и не позволил ему увести дочь.

-Она пойдет только если сама захочет, - жестко произнес Черный Ясень.

-Захочет, сама за мной побежит, хмуро произнес Маар. После чего он обошел Черного Ясеня, подхватил Ясочку на руки и побежал прочь от поселения. Ярося и Яша бросились за ним. Ярося не могла быстро бежать, а Маар словно не бежал, но он, оглядываясь, усмехался, кричал Черному Ясеню:

-Видал? Сама за мной бежит. Я ее за руку не тяну.

Ясень, который в это время разговаривал с Белянкой и Селитой, резко обернулся. Он протянул свой посох по направлению к Маару и прошептал какое-то заклинание. Маар споткнулся, удержался на ногах, но бежать далее не смог, его ноги заплетались. Ясень подошел ближе и провел черту у ног Маара. Старик встал как вкопанный. К нему спешила Ярося, подбегал Яша, обгоняя их, торопился к Маару Черный Ясень. Все население маленького села собралось вокруг Маара. Елена испуганно прижимала к себе Риту. У девочки все еще побаливали ножки. Елена носила дочку на руках и глубоко переживала, раскаивалась, что тогда так бездумно тащила ребенка, не взирая на ее плач и раны. Женщина с ужасом смотрела на Маара. Ей казалось, что если она подойдет к нему ближе, то он может схватить и ее ребенка.

-Отдай ребенка, и я тебя отпущу, - твердо произнес Ясень, подойдя к Маару совсем близко.

-Ты видел, как она бежала за мной. А отпустить ее со мной ты не хочешь. Она за дитем своим бежала. А ты думаешь, что я оставлю тебе мое дите? Думаешь, я уйду? – глаза Маара лихорадочно горели.

Ясень провел посохом еще раз, только уже на уровне рук Маара. Потом он велел Черному Ясеню:

-Забери у него ребенка.

Черный Ясень вынул из замерших рук Маара Ясочку. Ясень обошел Маара, запирая его в магическом круге, после чего не говоря ни слова, ушел в свой камень. Вечером он вышел на общую вечернюю молитву и с особым настроем молился Богу, молился солнцу, стараясь не думать, что Бог от солнца отделился. После он опять вернулся в камень. Женщины не досаждали ему. Ситуация стабилизовалась, угрозы явной не было ни от кого, поселение могло жить обычной жизнью, прибираясь после пережитых погромов.

Ясень, находясь внутри своего камня, занимался молитвотворчеством. Он долго составлял молитву – просьбу о прощении Земле, и так же молитву – просьбу о прощении к Прозерпине, лик которой все еще приближался, хотя уже и сейчас видно было, что это не звезда на небе, но круглое космическое тело. Каким-то одному ему ведомым образом Ясень сумел подобрать такой ритм слов, такие звукосочетания, которые, содержа в словесном смысле молитву о прощении, в своем созвучии создавали особенный чистый ритм, ритм, соответствующий тем внутренним вибрациям Земли, когда она была еще здоровой. Он хотел, чтобы она выздоровела. Когда он в первый раз произнес эту молитву, ему показалось, что в ответ на нее Земля горестно вздохнула. Она не просто заболела, но она еще и изменилась, но молитва все равно помогала ей чувствовать себя лучше. Через неделю Ясень сумел выучить всех своих поселенцев новой молитве, причем он обучил не только словам, но и следил, чтобы обязательно соблюдался ритм молитвы, звукопение. Эту молитву Ясень попытался прочитать возле Маара каждый день по три раза. Маар не очистился от тьмы, но научился с ней жить. Тьма в его душе уже не бушевала яростным черным вихрем, но легла на всю его душу, на сердце, на тело. Маар вдруг осознал, что он чуть не убил собственную дочь, что теперь ее сын – Яша его за это ненавидит, а маленькая Ясочка его боится. Он считал это неправильным, несправедливым, часто упрекал своих родных в том, что они не хотят простить его и доверять ему как когда-то. Его нытье выматывало душу. Но при этом он уже больше ни на кого в поселении не нападал. Маар выучил наизусть новую молитву, составленную Ясенем, и часто твердил ее, даже вне того времени, которое было предназначено для молитвы. Кажется, Маар боялся, что вихрь темного гнева поднимется в нем опять. Он сорвется и опять свершит нечто убийственное.

Тьма, призванная Клавдией, несколько посветлела, но все-таки продолжала нависать над поселением в виде темного купола, хотя, конечно, уже гораздо более светлого, чем он был, когда его призвала Клавдия. После того, как Ясень составил новую молитву и определился, что она помогает, входит в резонанс с волнами Земли и помогает Земле восстанавливаться, после этого Ясень вышел за границу своего защитного купола и там несколько раз громко и внятно прочел молитву Земле. Темный купол начал редеть, и тьма стала отступать от защитного купола, которым было закрыто поселение. Вскоре появилась возможность выводить коз на пастбище.

Успех радовал Ясеня, но он понимал, что, найдя нужную молитву к Земле, он сделал лишь очень малую часть дела. Надо было делать следующие шаги, которых должно быть множество, чтобы восстановить отношения между Землей и человечеством, между Землей с человечеством и с космосом, с планетарным равновесием, с Солнцем. Ясень, понимая грандиозность задачи, знал, что надо не вздыхать, сколько, мол, впереди надо много дел делать, но каждый день следует идти путем делания, путем восстановления гармонии, которую так глупо разорвали, глупо порушили. Следующим шагом должно было найти и составить правильную молитву Прозерпине. Ее лик грозный, гневный яростно смотрел на поверхность Земли. Возможно ли вообще будет найти для Прозерпины вибрацию покоя и процветания. Ясень занимался бытовыми делами, но при этом постоянно внутри себя искал те слова и те ритмы, которые могли бы соответствовать Прозерпине, и хоть чуть-чуть успокоить ее. Но время шло, а найти правильную вибрацию было очень трудно, причем вибрация эта не должна противоречить вибрациям Земли, не должна разрушать Землю. А еще надо помнить, что Прозерпина есть мать Земли. Как это все сложно. Однажды Ясень начал потихоньку петь гимн Земле и Юпитеру. Он пел, варьируя вибрации, подбирая слова, пытаясь найти те вибрации и такие слова, которые могли бы успокоить Прозерпину. И вдруг Ясеню пришло на ум, что из вибраций Земли, следует изъять вибрации сходные с вибрациями Юпитера, тогда должны остаться вибрации Прозерпины. – ведь Прозерпина – мать Земли, а Юпитер – отец, значит вибрации Земли слагаются в какой-то мере из вибраций Юпитера и Прозерпины. Потом, произошел и еще один шаг к пониманию: даже повторяя только гимн Земле, и то можно успокаивать одновременно и Прозерпину. Но если так рассуждать, то при пении гимна Солнцу, от которого произошли все планеты, идет успокоение космоса, планет, тогда рано или поздно все планеты успокоятся. Легко так подумать. Пока не появились темные силы, действительно хватало, что люди пели только гимн Солнцу. Это помогало настроить и Землю, и планеты, и Солнце. Но теперь после вторжения темных на планету Земля. Ее вибрации исказились, исказились и вибрации всех планет солнечной системы, возможно и вибрации самого Солнца. Поэтому теперь недостаточно общего гимна, который был всего лишь поддерживающим равновесие. Нет, теперь нужны конкретные четко обозначенные вибрации, их четкое выпевание, тонкий настрой. Можно петь и то, что было раньше, если нет ничего нового, это лучше, чем совсем не восстанавливать равновесие, но старые гимны становятся менее действенными, и пора придумывать новые. Так рассуждал Ясень, сам с собою споря, и сам же находя решение для своих рассуждений. Примерно через месяц он уже составил новый гимн. Этот гимн они стали петь при восходе и заходе Прозерпины.

И!.. О, чудо! Примерно через два месяца Прозерпина прекратила приближаться к Земле. Когда Прозерпина приостановилась, то Земля сотряслась, содрогнулась еще раз. Прозерпина своим приближением, своей силой остановила движение Земли прочь от Солнца. Дабы не столкнуться, Прозерпина закрутилась вокруг Земли. С одной стороны, она таким образом стабилизировала движение Земли, а с другой стороны она осматривала поверхности Земли. Мать внимательно оглядывала дочь. Сама Прзерпина, потерявшая свою мантию, всю ту розовую одежду, свой прекрасный наряд, который не удержался на ней из-за того, что ей пришлось срочно лететь на помощь дочери. Теперь Прзерпина имела совсем другой вид. Она словно разом состарилась. Она теперь являла собой малую часть той прекрасной планеты, какой она была до великой остановки. Бросив все, мать пришла на помощь дочери. Мать сумела остановить, уход, улет Земли прочь из Солнечной системы, не позволила увести дочь прочь от Солнца и его влияния. Прозерпина сумела остановить возможное пересечение Земли с орбитами других планет солнечной системы. Она остановила великую катастрофу солнечной системы. Но мать не сумела опередить гнев и тьму, вошедшие в ее дочь, в Землю. Посланники тьмы пронизывали Землю, стремясь подчинить ее себе полностью. Земля стала больной. Она сотрясалась от внутреннего жара, гнев тьмы стал ее гневом. Он обрушивался на людей волнами. Теперь тьма стремилась полностью одолеть Землю, захватив душу ее – людей. Она пыталась войти в людей всяческим образом. Бытовала старая легенда, что люди есть душа планеты. Тьма возжелала забрать под свое влияние людей. Овладеешь людьми – покоришь саму Землю. А для этого тьма решила вселиться в каждого человека, одолеть внутреннее сопротивление каждого человека и повелевать людьми изнутри, то есть повелевать Землей.

Испуганная Земля, испытав огромный гнев, ощутила страшные изменения в себе, да еще и с орбиты она оказалась сорванной. Страх и ужас не отпускали ее, а еще гнев на людей, он то притихал, входил в какие-то рамки, а то опять вспыхивал с новой силой. И вот рядом Прозерпина – мать. Земля приникла к матери своей. И та стала успокаивать дочь, укачивая ее. Прозерпина легко овладевала водной стихией. Недаром она была женой Юпитера. Она стала производить на Земле приливы и отливы, чем несколько успокоила дочь. Обходя дочь кругом, Прозерпина видела, как тьма пытается овладеть Землей. Из-за того, что ее сорвали с орбиты, Земля чуть не потеряла свою прекрасную, зеленую мантию, как потеряла свою мантию Прозерпина. Поверхность Земли растрескалась и стала осторожно расползаться по телу Земли. Солнце из-за того, что Земля несколько удалилась, уже светило не так ярко, как это было раньше, но Земля продолжала еще быть горячей, на ее поверхности крутились темные сущности, страшные и мощные, они старались овладеть людьми, и проникая внутрь провоцировали Землю гневаться на людей. Оглядев дочь, Прозерпина и сама почувствовала гнев. Она видела, как душу Земли – людей захватывает тьма. Тьма сумела коснуться и ее – Прозерпины. Она уже хотела предложить Земле сжечь людей, ибо они уже заражены тьмой, а душу начать восстанавливать снова из камней, как они восстанавливали душу когда-то очень давно в начале жизни Земли, но тогда была основа – данный Богом дух, а сейчас... Прозерпина знала, что уничтожение людей -это крайняя мера – сможет ли пережить ее Земля. Прозерпине придется делиться с Землей своим духом, а она сама потеряла то, что накопила за многие миллионы лет, когда, бросив все, полетела на помощь дочери. Дух ее самой уменьшился, а ситуация, когда ее уменьшившийся дух будет поделен надвое без помощи свыше не может разрешиться хорошо. Они обе не смогут отбить атаку тьмы, если не будет помощи свыше. А оттуда указания на уничтожение людей не было. Прозерпина старалась быть разумной, просчитывать все и одновременно ей сильно хотелось предложить Земле сжечь людей. Вдруг Прозерпина поняла, что тьма сумела проникнуть и в нее. Это идея тьмы: сжечь людей. Ведь Прозерпина и Земля тогда не смогут сопротивляться тьме, тьма захватит их обеих. Они обе станут смертельно опасны для всей солнечной системы. Нет, так нельзя. Прозерпина постаралась найти в себе тьму и купировать ее. Но она не могла придумать, что сделать, чтобы кардинально помочь дочери.

В это время Земля тихо обратилась к Прозерпине:

-Я чувствую, что мне люди пытаются помочь. Они не безнадежны.

Прозерпина постаралась своими чувствами ощутить, где эти люди. Вот, вот и она почувствовала, молитву – совибрацию с Землей. Это хорошо, кажется, состояние души Земли не безнадежно, они все смогут сколько-то времени выживать, пока не накопят силы, а там, они смогут вытеснить тьму из Земли. Они смогут. Прозерпина услышала, как то, что внедрилось в нее, мерзко хихикнуло. Она строго посмотрела внутрь себя. Хихикалка спряталась. «Я буду следить за тобой», - мысленно обратилась Прозерпина, а там видно будет. Но ответа не было. Хихикалка тьмы не желала себя обнаруживать. Но она еще не раз будет вырываться, пытаться хоть ненадолго взять власть над Прозерпиной, подчинить ее своему влиянию.

Прозерпина пригляделась и увидела на Земле совсем маленький участок, который не пылал болью. Это было поселение нашего Ясеня, это возносилась молитва его поселения. Прозерпина почувствовала, что и к ней обращены совибрации. Они молятся и за нее, они призывают ее к помощи Земле.

«Любовь на Земле еще не полностью потеряна, любовь еще сохранена»… - подумала Прозерпина. Она была рада даже такому малому факелу разума и любви на земле.

С этого дня в поселение Ясеня стали прибывать люди. Многие люди приходили в состоянии борьбы между тьмой, врывавшейся в их души, и исходным светом. В той или иной мере каждый из них был несколько опасен, каждый из них нуждался в помощи, для уравновешивания, сохранения своей души. Каждого из них Ясень обучал прекрасному речитативу, который он создал. Они узнавали, отдыхали и уходили, кто-то оставался по просьбе Ясеня. Остальные шли дальше в Покрайн.

Много ли прошло времени мало ли. Ушла Селита, призванная Солью. Женщины направились в Покрайн. А найдя Покрайн пустым, они двинулись по следам каравана, увезшего ее насельниц. Соль могла бы остаться с Ясенем в его поселении, но она не могла оставить насельниц без своего догляда. Она ощущала их как своих детей, ведь будучи верховной жрицей, она взяла на себя заботу о них. Была и еще одна важнейшая причина их следования за караваном. Как величайшую драгоценность несли Соль и Селита знание новых молитв: молитвы к Земле, молитвы к Прозерпине.

Когда женщины нагнали караван, то увидели великий раздор. Перус был свергнут. Роль великого жреца и водителя народа взял на себя некто Листон. Он знал всего лишь несколько мелких заклинаний, из тех, которыми владели жрецы страны Солнца. Он, казалось бы, ничем не был замечателен, но он умел призывать тьму. Темнота по его призыву накрывала караван, давила и душила людей, мучила и карала.

Черный Алексей, наконец, настиг Алексея. Все то время, пока власть в караване принадлежала Перусу, Черный Алексей старался выслужиться перед Алексеем, войти к нему в доверие. Но когда власть захватил Листон, а Перус и Алексей едва успевали подлечивать пораженных тьмою людей. Тогда Черный Алексей под влиянием тьмы переменился. Он жестко, по-хозяйски подходил к Алексею и пытался пробить и без того слабую защиту Алексея, а пробив защиту Алексея, он принимался пить энергию Алексея, если бы Алексей не отбивался от него, то Черный Алексей уже погубил бы Алексея. Он словно забыл, как бежал вослед каравану, как клялся, что больше не будет делать плохо источнику своей энергии. И все же Перус и Алексей не покинули свой народ. И пусть Листон определил им место в обозе, на самой тяжкой, неблагодарной работе, но караван нуждался в них, в их способностях к врачеванию. Наши герои продолжали отдавать каравану свои силы и способности.

Соль и Селита подошли к каравану ближе к вечеру, женщины решили сначала понаблюдать за людьми каравана. Несколько дней они шли рядом с караваном, определяя на ходу, что происходит в караване. Они увидели, что караваном командует Листон. Соль была потрясена. Она слышала от Селиты, что караван ведет Перус и ему помогает его ученик Алексей. Они сначала испугались, что Алексея и Перуса нет в караване, но вскоре они нашли наших героев среди путешественников. Увидев их бедственное положение, Соль только головой покачала. Поразили ее так же бывшие насельницы Покрайна с их пустыми безразличными лицами, с их неспособностью молиться.

Раз, а то и два раза в неделю Листон собирал всех путешественников каравана и устраивал всеобщее бдение. Он заставлял людей высказывать друг относительно друга ненависть, одновременно он заставлял людей высказывать любовь, подобострастие персонально к нему - Листону. Понимал ли он, что никто его реально не любит или обманывался, но, будучи орудием тьмы, он заставлял людей лгать, а еще он внедрял в них ненависть. Люди, которые с большим трудом едва могли бороться с тьмой, поселившейся внутри них, в часы бдения полностью теряли над собой контроль и превращались в темные существа. Под конец бдений Листон выводил на взгорок перед людьми человека, которого он заранее приготовлял и прятал. Этот человек чувствовал ужасную роль, уготованную ему – роль будущей жертвы. Листон, представив этого человека, начинал расписывать всяческие его отрицательные черты, выдуманные проступки. После чего он требовал, чтобы каждый из путешественников наказал жертву. И люди, для которых еще полгода тому назад ударить человека было совершенно невозможным; эти люди теперь подходили по одному к жертве и стукали его, дергали за волосы, кто, что мог придумать. К счастью, в душах большинства из них стояли прочные тормоза, и они не могли ударить больно, тем более бить смертным боем, как это стало происходить в последующие времена. Им и в голову не приходило ударить палкой или прутом, ткнуть как-то по-особому человека, изуродовать. Однако даже от весьма слабых ударов жертва в последующем оказывалась больна… Душа еще была не закрыта броней. Телесная оболочка уже немного огрубела, потому удары по телу больше отдавались на душе.

Увидев впервые эту расправу, Соль была в шоке:

-Селита, что мы с тобой видим? Даже длинноглазые не устраивают таких судилищ над своими же людьми. Они, если судят кого, то за большой, реальный проступок. А я вижу, что осуждаемый человек не совершал ничего, что ему вменяется в вину (Соль только что чистила душу и прекрасно видела прошлые поступки людей, а может и будущие). Неужели я вижу неправедный суд, судилище, и его творят люди Страны Солнца?

Селита тихонько успокаивала Соль. Черная волчица, сопровождавшая Соль, при виде действий Листона как-то странно скалилась, словно улыбалась во время судилища. Соль, которой Селита рассказала, как черные двойники из, казалось бы, верных друзей превращаются в страшных, беспощадных защитников тьмы, поверила Селите, и не особо приближала к себе волчицу. Соль относилась к своей черной волчице с добродушным пониманием, но при этом не забывала очерчивать на ночь вокруг себя охранный круг. Ясень разговаривал с Соль перед ее уходом, но он был столь вымотан, что не стал особенно убеждать ее в своей правоте, просто сказал кратко, какие выводы сделал и пусть думает сама. Он чувствовал, что она все-таки не очень доверяет ему, не стоило сильно настаивать. В конце концов, с Соль идет Селита. Она медленно, к случаю, в удобный момент расскажет Соль, когда следует быть особенно осторожной. Причем он ведь тоже еще не все знал о природе тьмы, и что еще она может такого сделать людям. При необходимости Соль может обратиться к нему мысленно за помощью. Но она должна помнить, что он тоже не все знает.

Утром, когда солнце едва показалось над горизонтом, когда отошедшие от каравана Перус и Алексей встали на молитву, к ним присоединились две женщины. После прочтения общепринятых молитв Перус и Алексей встали. Но женщины продолжали молиться еще полчаса. Они пели песнь Земле три раза и песнь Прозерпине. Перус и Алексей замерли, внимательно вслушиваясь в удивительный знакомый и в то же время незнакомый напев. Ритмы молитвенных напевов что-то начали вызывать родное глубинное в самих суренах и в окружающей природе. Появилась ощущение возможности возврата силы, высоты духа. Алексей и Перус, просили женщин пропеть молитвы еще и еще раз. За два часа Алексей и Перус выучили новые слова и новый напев. Женщины хотели присоединиться к каравану, но Перус при поддержке Алексея отговорил их, они не разрешили женщинам показываться в караване. Листон особенно яростно набрасывался на новых людей. Он оказывал на новичков, присоединяющихся к каравану, жесткое давление, принуждая их петь Листону хвалу, и требовал сильных проявлений ненависти по отношению к другим людям. А поскольку новички, как правило, не умели лгать, не хотели ненависти и не могли демонстрировать показную любовь, то они были первыми кандидатами, чтобы их выставить на общий суд. Не было ни одного новичка, которого бы Листон не провел через свое судилище, причем некоторых он подвергал суду не один раз.

Послушавшись, женщины отошли в лес, заговаривая следы, поскольку они не были уверены, что Листону никто не сообщит о том, что они приходили и виделись с Перусом и Алексеем. Так и получилось. И дело не в том, что люди предали Перуса, но честные и порядочные, они просто не подумали, что это событие надо скрывать. А если бы они и подумали об этом, то скрыть все равно не смогли бы. Во лжи тоже важен опыт. За женщинами была послана погоня, но поскольку люди с затемненным духовным зрением не способны увидеть ментальные следы в принципе, тем более следы заговоренные, то отыскать женщин посланные в погоню люди не смогли.

Тогда весь гнев Листона обрушился на Алексея и на Перуса. Листон решил подвергнуть их суду. Такому суду, какого еще не было, жесточайшему суду. Наших героев поместили в отдельную плохо натянутую палатку, а каждого человека, проходившего мимо палатки, они заставляли кидать в пленников камень или палку, или горсть песка. Испуганные люди старались не проходить мимо палатки арестованных. Видя это тихое неподчинение, Листон придумывал специально такие предлоги, стобы послать каждого, кто ему встретиться, пройти мимо палатки.

Перус же с Алексеем решили петь попеременно оба новых гимна. Они чувствовали, что их дух укрепляется вследствие пения этого чудного сочетания тонов звуков, от созвучия прекрасных слов и ритма. Проходившие мимо палатки люди, выполняя приказ Листона, начинали искать предмет, которым можно было бы кинуть в осуждаемых. Поневоле люди приостанавливались, и гимн входил в их уши, прикасался к их сердцам. В это время клокочущая в людях тьма, затихала. У людей в душах восставало чувство стыда. Подхватив горсть палых листьев, они кидали листья в сторону палатки, потом словно недовольные, что не докинули, они подходили к палатке ближе, не торопясь, но вслушиваясь, вспоминая задавленное чувство любви. После этого они все-таки кидали горсть листьев (разумеется, она долетала только до входа в палатку) и не торопясь шли дальше выполнять поручение.

Когда вечером Листон собрал караван для своей очередной проповеди и для очередной экзекуции, хор, кричавший всеобщую взаимную ненависть, оказался очень жидким, да и в любви к Листону люди признавались гораздо скромнее, чем ранее.

Привели Перуса и Алексея. Арестованные отнюдь не желали стоять молча. Они пели гимн, тот самый гимн, которому их научили женщины. Листон пытался перекричать Перуса и Алексея, но почему-то сразу осип. Листон закашлялся, он ведь не мог тут же просить Перуса или Алексея, чтобы они вылечили ему горло, приходилось шептать заклинание для излечения себе самому. Пока Листон занимался самолечением, из-за деревьев послышался отзвук гимна. Это пришедшие Соль и Селита пели гимн вместе с Алексеем и Перусом. У Листона прорезался голос, правда, не на речь, но на крик. Листон завопел неразборчиво, затопал ногами и, помогая себе жестами, направил своих охранников, чтобы они заткнули рот Алексею и Перусу. Но давящее ощущение, необходимости подчиняться Листону исчезло. Никто больше не хотел его слушать. Люди, не зная слов гимна, подпевали мелодию и чувствовали себя так, словно с них снимали пелену, тяжелую и мутную. Соль и Селита вышли ко всем остальным путешествующим, и люди посторонились, смущенно пряча глаза. Они готовы были принять этих женщин, они были им рады.

Уже через неделю все люди каравана наизусть знали гимны и старательно пели их. На утренней заре, и на вечерней это пение было ежедневным хоровым, а кроме того, занимаясь своими каждодневными делами, люди пели эти гимны каждый час своей сознательной жизни. Они старались с помощью гимнов сохранить хотя бы те частицы света, которые еще пребывали в их душах. К сожалению, пораженные тьмой, они уже не могли петь гимн восстающему на востоке солнцу, и солнцу уходящему. Почему у них это не получалось? Может потому что они еще не умели делать что-то принуждая себя свою душу, а неискренняя молитва, которую человек сам себя заставляет делать им была незнакома. Этому им еще предстояло научиться. Им казалось, что неискренная молитва не должна быть. Впрочем, кто знает истинную причину неспособности молиться для тех людей.

Многие люди проходили через селение Ясеня, все они уносили с собой ритмы гимнов Земле и Прозерпине. Жизнь текла ровно, хотя при этом ощущалось, что все равно состояние мира сильно изменилось. Однажды ближе к вечеру затревожилась, забеспокоилась Белянка. У нее было такое ощущение, что ее кто-то зовет, но кто ее звал, она никак не могла понять. Наконец, не выдержав притяжения зова, Белянка пошла на зов за охраняющий купол. Выйдя за границу купола, Белянка увидела там Зою – девушку из племени длинноглазых. Зоя была одета очень странно. На ней всего лишь висели подвязанные обрывки ткани. Длинноглазые, конечно ходили одетые хуже, чем круглоглазые, но все-таки не настолько. Причем в последнее время уже и длинноглазые начали хорошо одеваться, так как они набрали одежды и тканей из заброшенных городов круглоглазых. Теперь редко на ком из них была одежда с дыркой. И при этом на Зое были навязаны просто лохмотья. Белянка, заметив состояние Зои, испугалась, что это ловушка. Она не считала, что Зоя предаст ее сознательно, но девушку могли вынудить ее соплеменники вызвать Белянку, поэтому сама Белянка очень внимательно оглядела все кусты кругом, а ее змея, приподняв головку, настороженно следила за каждым движением в округе. Но ничего опасного ни девушка, ни ее змея не увидели.

-Здравствуй, Зоя. Что с тобой произошло? Почему ты призвала меня? – спросила Белянка, стараясь не сильно выглядывать из-за дерева.

-Девушка-змея, я искала тебя. Я хотела с тобой поговорить. Слен сильно злился и сказал, что ты превратилась в девушку и служишь у большого сурена, чье поселение длинноглазые не могут найти. Я пришла к тебе потому, что меня выгнали из деревни, а маму мою даже хотят убить.

-Но почему? Что случилось? – поразилась Белянка. Она знала, что Зою и ее мать не очень любил колдун местный, но другие люди, все те, кто у нее лечился, относились к ней без ненависти.

-Наше племя волков стало болеть. Помнишь, когда волк-прародитель убил Клиста. Мы тогда были очень испуганы. А Силен стал очень сильным и важным, его все боялись. Ведь его правоту признал сам волк-прародитель. Люди шептались, что видели, как Силен иногда ходит по лесу вместе с волком-прародителем. Они все слово ему поперек не говорили, слушали его. А потом над селением появилась огромная черная туча. Она накрыла наше селение, долго ничего не было видно. А когда она ушла, то на лицах и на душах многих наших она оставила черноту. Эти люди разучились говорить правду и желать друг другу добра даже в той мере, в какой это было принято у длинноглазых. Я только после того, как туча у нас побыла, начала понимать, что раньше наши люди были в своем большинстве добрые, хотя не всегда умные. А теперь…

Слен хвастается, что это он призвал тучу-волка на наши головы. Моя мама не потемнела лицом, но рядом с ней появилась ее черная копия. Она преследует маму, не дает без себя ступить шагу, а в последнее время она стала постоянно досаждать маме: она щиплет маму, толкает или ударяет. Причем с каждым днем она становится все более жестокой. Это сначала она бегала за мамой вслед, а теперь она стала самостоятельной и проявила такую подлость, что я поражена была. Она ходит к Слену и наговаривает на маму, на меня всякие гадости. По ее наговору Слен велел схватить маму, теперь он собирается ее судить. Я боюсь, что мою маму волк-прародитель убьет, как убил Клиста, - Зоя замерла, боязливо глядя на Белянку. Каким образом она ощутила, что Белянка сможет ей помочь?

Белянка ввела Зою внутрь защитного купола и представила ее Ясеню. Ясень сначала хотел, чтобы Зою к ее селению проводила Белянка, но, подумав, решил, что будет правильнее, если он пойдет с Зоей сам. Однако, когда Зоя увидела Черного Ясеня, она забоялась и наотрез отказалась идти с Ясенам.

-Он такой же, как она, он такой же, как она, - повторяла девушка, стараясь держаться поближе к Белянке. Пришлось Белянке указать Зое на черную змею, гревшуюся на солнце:

-А это мое черное повторение. Отражение моей темной сущности. Черное отражение есть почти у всех. Только одни приняли черноту внутрь себя, как жители вашей деревни, а другие не приняли, и оно ходит рядом. Есть такие души, к которым чернота не прилипает. А может просто в минуту прихода черной тучи, у них было особое состояние души, к таким людям чернота не прилипает. Вот к тебе чернота не прилипла, бывает и так. В нашем селении чернота не тронула Селиту и детей. Ну, а остальных чернота тронула, с ней теперь живут подавляющее большинство людей. Мы научим тебя молитвам, которые нужно петь, чтобы чернота не одолела свет в ваших душах.

Зоя, казалась, расстроена. Она увидела, что светлая Белянка, которая даже превратилась в девушку, тоже теперь имеет черную тень. Но ей больше не к кому было идти, а еще она почувствовала, что в этом селении черные тени не агрессивны в отличие от того, как вела себя тень ее матери.

Прежде всего Зою одели, обули. А уже примерно через час эта девушка старательно выгпевала гимн Земле и еще через час гимн Прозерпине.

-Пой эти гимны постоянно все время, негромко, потихоньку, словно про себя, особенно, когда рядом будет стоять человек, в душе которого властвует тьма. Темная часть его души тогда усмирится, отступит, а человек этот обернется к тебе своей доброй стороной. И всякого, кто попросит тебя, чтобы ты научила его этим гимнам – учи. Чем больше людей будут повторять эти молитвы, тем легче будет нашей больной матери – Земле.

В этот же день Ясень с Черным Ясенем и с Зоей направились прочь из защитного купола. Внутри оставались Белянка, Аленушка, Ваня, Митя, Ярося, Ясочка, Яша, Маар, Елена и Рита. Старшей, естественно осталась Белянка, ведь она дольше всех была ученицей Ясеня. Однако приближалось очередное полнолуние.

С тех пор, как Белянка вернулась в человеческий образ, каждый раз во время полнолуния что-то начинало тревожить Белянку. Она лишалась внутреннего покоя, это заставляло ее метаться. Не мудрено, если вспомнить, что во время первого после возвращения в человеческий образ полнолуния Белянка вновь обратилась в змею. Причем тогда она не ожидала такого превращения, только какая-то неосознаваемая тревога томила ее при восходе Прозерпины. А далее превращения следовали каждое полнолуние, пока Ясень не составил гимн Прозерпине и гимн Земле. Тогда Белянка перестала превращаться в змею, но в полнолуние она все-таки ощущала себя не самым лучшим образом. Каждый раз в душе девушки появлялась тревога, а теперь, когда Ясень ушел, Белянка была встревожена вдвойне. Ответственность за селение сама по себе была для нее необычна, и она не была спокойна, хотя и пыталась владеть собой, а тут еще это полнолуние. Оно давило на Белянку, и хоть она старательно делала все работы по хозяйству и следила за всем, но каждый раз ей казалось, что на следующий день она проснется змеей, причем ей почему-то казалось, что она будет невменяемой змеей и наделает много бед.

Вечером она все осмотрела, за всем проследила, чтобы все в селении было нормально. Они уже собирались ложиться спать, но сильная тревога не только не давала Белянке уснуть, но она даже лечь не могла. Не помог и успокаивающий отвар из трав, не помогла и молитва, которую она произносила к Прозерпине. Едва Белянка заставила себя лечь, как почувствовала, что превращается в змею. Девушка со всей возможной скоростью выбежала из камня, она думала, что, оборотившись змеей, может напугать Аленушку, Ваню и Митю, с которыми жила в одном камне. Выскочив из камня, на полпути к куполу Белянка превратилась в змею и направилась прочь от селения, дабы не напугать детей и не сделать никому плохо. Она их любила, тех, кого оставила внутри купола, как любят младших братьев и сестер. Ребята активно учились у Ясеня. Сурен был доволен их успехами. Ясень испытывал к ним отеческие чувства, да и ребята платили ему верной глубокой привязанностью. Младшим учеником Ясеня стал Яша. Яша старательно изучал азы премудрости, которую давал ему Ясень. Хотя давалась премудрость мальчику нелегко, и не потому, что мальчик не был талантлив, но потому, что Маар старательно препятствовал обучению Яши у Ясеня. Маар покорился, но не стал сотрудником. Он продолжал поварчивать на Яросю и на детей ее, когда поблизости не было Ясеня. Особенно его сердило, что Ярося и ее дети тщательно следуют указаниям Ясеня – чужого им человека, а его – родного отца, деда – Маара не слушают. Маару были чужды и это место, и эти люди, жившие в селении. Но он не хотел уходить один, оставив Яросю, Яшу и Ясочку – единственных родных ему людей.

Когда на следующее утро после ухода обоих Ясеней в помощь Зое, Маар увидел, как выскочила из своего камня Белянка, Маар почувствовал, что с ней что-то не так. Его не интересовали ее боли и тяготы. Он был рад. Никто теперь не помешает ему осуществить задуманное, пришел его час. Белянка ушла за пределы защитного купола. Маар не решился за ней последовать. Он побаивался, что купол не впустит его обратно. Но при этом тщательно проследил, за змеей - Белянкой и видел, что она уползла от купола далеко. Удостоверился он и в том, что она так и не вернулась в селение. Все с утра занимались своими делами, и никто не требовал, чтобы Белянка непосредственно пришла и управляла ими, хотя детям, видимо, не хватало мудрого взрослого рядом с ними. После обеда все опять разошлись по делам. Убедившись, что Белянка так и не появилась, Маар направился в жилой камень, в котором располагались Ярося со своими детьми. Войдя в камень Яроси, Маар твердо произнес:

- Они все ушли. Нет в селении ваших Ясеней: вашего дорогого сурена, и его тени. Утром ушла Белянка, а Селита та уже давно ушла, самая первая неладное почуяла. Здесь видно стало плохо. Оставили они нас и детей тут, а сами ушли. Нам тоже нечего здесь сидеть, пора уходить. Собирайтесь, да побыстрее, - в его словах было столько уверенности, столько правоты, что Ярося не знала, как отнестись к его словам.

Она с удивлением воззрилась на отца. А Маар стал торопливо сбрасывать в кучу ее вещи и вещи ее детей. Яша, который до этого был с другими мальчиками, а теперь возвращался к матери, вдруг увидел, как Маар тащит на руках Ясочку и узелок с их пожитками, а Ярося бежит следом за ним. Мальчик понял, что Маар, воспользовавшись отсутствием Ясеня, решил еще раз увести Яросю. Яша оглянулся: У кого просить помощи? Ясеня нет, Белянки тоже. Мальчик всеми своими мыслями воззвал:

«Помогите»! Его мысленный отчаянный крик был столь пронзителен, что даже Ясень остановился и прислушался. Даже Белянка подняла свою голову, она готова была бежать на помощь, встрепенулась взволохнулась, но осознав, что превратилась в змею, она вместе со своей черной подругой продолжила ползти к селению длинноглазых. Надо было сообщить Ясеню, что она опять превратилась в змею, и взрослых, учеников его в селении не осталось.

Однако услышали зов Яши, поняли в чем дело Аленушка, Ваня и Митя. Ясень весь год потихоньку учил их прежде всего терпению, но дал и некоторые крохи самых необходимых знаний, которые незнающие люди назвали бы волшебством. Однако на то они и были талантливыми детьми. Они решили симпровизировать. Митя побежал поперек пути, по которому шел Маар. Аленушка из той же точки побежала к Яше, а Иванушка от Яши побежал прямо к тому же месту, куда бежал и Митя. Таким образом, они замкнули треугольник. Словно что-то задымилось внутри треугольника, его изнутри заполнил туман. Через какое-то время туман рассеялся.

Маар стоял в центре треугольника и злобно ругался на всех тех, кто тумана напустил и дорогу от него спрятал. Яша спросил Аленушку, можно ли войти внутрь и вывести оттуда маму и Ясочку.

Аленушка пожала плечами и ответила:

-Мы в первый раз используем это заклинание, поэтому я не знаю, все ли у нас получилось. Поэтому лучше подожди, не входи, вдруг границу нарушишь.

Яша согласно кивнул. Можно и подождать, лишь бы Маар не увел маму и Ясочку туда, где он сможет опять маму бить и ругать. В это время Маар начал подходить к той черте, по которой пробегал Митя. Немного не доходя до границы, Маар замедлил свои шаги. Видно было, что пространство сопротивляется его продвижению, становится все более густым и упругим. Маар напрягался со всех своих сил, но не мог продвинуться ни на шаг, казалось, перед ним была стена. В это время к нему легко подошла Ярося. Ясочка вывернулась из тяжело двигаюшихся рук дедушки и перешла на руки матери. Ярося же, подхватив девочку на руки, повернулась и пошла назад, в сторону лагеря. Маар, поняв, что дочь ускользает от него, стал поворачиваться, чтобы пойти за ней и остановить ее. Уж, не получается ее увести, то хоть чтобы она была рядом с ним, чтобы он мог здесь, в этом заколдованном месте командовать ею, а может он и что хуже надумал – трудно сказать. Яша закричал матери, указывая на разворачивавшегося Маара, а сам побежал в сторону от треугольника, показывая Яросе, куда идти. Женщина резко направилась туда, куда указывал Яша, и вышла из замкнутого треугольника. Ребята очертили треугольник, внутри которого мог передвигаться Маар. А Яша обрадовано прижался к матери. Их взаимные объятия пробудили у Ивана, Аленушки и Мити ощущение одиночества. Но это была минутная тень, расслабляться не было времени. Они собрались вместе хотели решить, стоит ли делать вторичное заклинание, замыкающее Маара, или лучше обойтись пока одним. К ним подошли Яша и Ярося:

-Бедный мой отец, - грустно сказала Ярося, - он воюет с теми, кого следовало бы любить. А любит тех, от кого следуют неприятности и несчастья.

Елена, которая готовила еду, вышла из кухни-камня, услышав голоса. Она внимательно посмотрела на Маара, мечущегося внутрии треугольника, на Яросю, на детей, удивленно подняла брови и подошла тихонько к Яросе. В это время дети объединились, решая проблему, стоит ли накладывать для крепости заклинание еще раз. Елена спросила Яросю:

-Что с твоим отцом? Почему он бежит отсюда, с единственного островка, где жизнь проходит под руководством и защитой сурена. Да я мечтала встретить какого-нибудь ученика настоящего сурена, пусть и самой малой степени знаний, чтобы возле него мне было спокойнее за себя и за Риту. Я каждый день радуюсь, что живу здесь, под защитой сурена Ясеня. Это ведь такое счастье.

Ярося только махнула рукой. На следующее утро не появились ни Белянка, ни Ясень. Маар ходил по огороженной ему площади и ругался всяческими заковыристыми словами. Он тщательно исследовал свою тюрьму и нашел в вершине одного треугольника небольшую щель. Ограждение делали три человека, и один угол - место их встречи получился не абсолютно плотным. Маар нащупал эту неплотность, просунул в нее руку и попытался расширить щель. У него ничего не получилось, тогда он начал изображать из себя голодающего, брошенного родной дочерью отца. Он просунул в щель руку, сложил ладонь горсткой и тоненьким фальцетом просил дать ему, хоть корочку хлеба.

Ярося уже принесла Маару поднос с супом, хлебом и стаканом целебного напитка, но Маар сделал вид, что не видит ни подноса, ни посуды, ни еды. Он даже прошел ногами по принесенному обеду. Ярося, увидев, как отец отнесся к еде, прижала к груди руки, на глазах ее показались слезы.

Алена, которая невольно оказалась старшей по поселению после исчезновения Белянки пожала плечами:

-Мы не готовим лишнее, и теперь дать ему на обед нечего. И вообще у нас не принято выказывать неуважение к еде. Свою обеденную порцию он получил, а на ужин мы ему дадим половинную порцию. Мне кажется, что и она ему не будет нужна, он и ее выплеснет. А к завтрашнему дню, может, вернется Ясень, - голос девочки дрогнул. Ей все-таки было трудно. Это тогда, сначала они оставались одни, но они были дьтьми одного гнезда и с радостью приняли опеку Ясеня, а с этим Мааром, что делать, как его образумить – Аленка не знала. Но надо продолжать быть спокойной и успокаивать всех. Она повернулась к Яросе:

-Не печалься, не позволяй ему драть себе душу. Вспомни, как погибли Олег и Ольга. А у тебя дети. За один-два дня голода Маар не погибнет и даже не заболеет, а там и Ясень придет. Он найдет, как справится с Мааром. Пойдемте работать. Чем больше ты стоишь возле него, тем больше он раздирает тебе душу. А сейчас время уборки урожая, каждая пара рук дорога.

В это время Ясень уже довел Зою до леска, который рос рядом с их деревней. Зоя отправилась в деревню, а Ясень пытался прочесть мысли тех, кто был в деревне. Вдруг Черный Ясень подошел к Ясеню и попросил его дрожащим голосом:

-Свяжи меня, привяжи к дереву, - в его голосе слышались нотки чуждого влияния подобного тому, которому он подвергся, когда напал на Ясеня. Не рассуждая, Ясень быстро прихватил петлей руки Черного Ясеня и прикрутил его к дереву. После этого он обошел Черного Ясеня три раза и произнес магические слова. После этих действий никто со стороны не смог бы различить, где Черный Ясень, а где дерево. Он как будто слился с деревом.

-Что чувствуешь? – спросил Ясень.

-Они поймали Зою. Ее мать уже осуждена, ей предназначена смерть по их суду. Но мать Зои была ведуньей, и она им пообещала, что после смерти придет к ним и покарает виновных. Поэтому они не решаются назначить день смерти.

-Странные они люди. Они не гнушались приходить в деревни к круглоглазым жителям страны Солнца и убивать их, а эту женщину они убить боятся.

- Тогда они убивали в чужих селениях, на поле битвы, то есть далеко от дома. Они считали, что после того как они уходят, то мертвые не могут найти их след и поэтому вне дома, вне своей деревни убивать можно. А вот дома, да еще она дала им такое обещание… Это там, на стороне, племя волка прибежало и убежало, мертвые по следу не найдут, а эта женщина и их самих знает, и деревню знает. Они считают, что она сможет отомстить за свою смерть.

-И что же жители собираются делать с женщинами?

-Слен хочет увести Зою и ее мать далеко за Покрайн, там привязать к дереву и оставить. Он надеется, что тогда они погибнут от рук других длинноглазых, а на этой деревне крови этих женщин не будет.

-Зоя начала читать молитву?

-Начала. Она читает ее непрерывно. Поэтому-то Слен, понужаемый темной сущностью Зоиной матери, не стал их убивать на площади или за деревней, и вообще отказался убивать, но решил их отвести подальше и там бросить живыми.

-Понятно.

-Слен сильно заполнен тьмой, также, как и Маар.

-Воевать с ними не будем, но подождем, когда они отведут женщин в лес, а там их развяжем и заберем к себе, - Ясень посмотрел в глаза Черному Ясеню, - тебя отвязать, или погодить пока.

-Нет, я здесь не уверен в себе. Пространство словно волнами ходит. То добро наплывает, то тьма. Когда наплывает добро, то я в себе уверен. А тьма меня мучит и соблазняет, поднимает во мне волну ярости и злобы.

-А ты устоишь?

-Ты просто закрой меня, чтобы никто меня не смог заметить, а, увидев, убить. Я боюсь, что после нашествия тьмы на длинноглазых, они уже не остановятся перед убийством незнакомого человека.

- Они всегда были больше подвержены действию тьмы, открыты страстям. Круглоглазые знали, как справиться со страстью. А длинноглазых почему-то не научили. Это было долго, трудно, мы были рядом и просто призывали их приходить к нам, когда какая-то страсть их одолевала. Теперь они бессильны перед страстями, безоружны перед тьмой. Они стали страшным бичем для обессиленных, лишенных своей солнечной силы круглоглазых.

-Они убиват просто так, не для наживы, не для безопасности, но они получают какую-то страшную радость от убийства, радость напоения чужой, насильно изъятой энергией, страданием чужой души, - Черный Ясень начал говорить быстро, торопливо, страстно.

-Люди теряют высоту своей души. Они подвержены жутким страстям. Смертоубийство становится нормой, - Черный Ясень смотрел перед собой мутным взглядом, потом засмеялся: «Лед, лед идет на Землю. Земля остыла от жара, гнева и боли. Она леденеет. Лед, огромный, толстый лед надвигается. А жалкие людишки – теперь всего лишь двуногие животные. Они бегут от этого льда полные ужаса и горя. Они теряют все, все. Они потеряли себя, свои знания, свою силу. Они стали жалкими, бездомными. Они потеряли все свое достоинство. Они бегут, бегут, а лед надвигается на них неумолимо, каждый раз все дальше и дальше»… - Черный Ясень захрипел. Пена пошла из его рта. Ясень отер рот своему черному двойнику и задумался.

Черный Ясень словно впал в забытье. Он тихонько стонал, всхлипывая, вскрикивая. Его глаза бегали под закрытыми веками. Он начинал вдруг словно не соглашаясь мотать головой так яростно, что казалось голова ему дорога гораздо меньше, чем то, что он отстаивал в невидимом споре.

Ясень осторожно чертил вокруг себя круг в стороне от тропы длинноглазых, но так, чтобы видеть, что происходит на тропе, и уснул. Едва пришло черное время суток, то что называется заполночь, как по тропе в деревню пошел Слен. Он был в человеческом облике. Рядом с ним шел огромный черный волк. Казалось, в этой паре командиром является волк, а не человек. Ясень почувствовал их несколько раньше и, подождав, когда они пройдут, подошел разбудить Черного Ясеня. Но тот уже не спал. Черный Ясень сосредоточенно смотрел перед собой и слушал летающие черные мысли. Поймав в потоке мыслей нужные ему течения, он стал пояснять Ясеню: «Слен и черный волк очень недовольны, что длинноглазые решили оставить женщин живыми. Отец попрекает сына, что он слабый, глупый вождь. Они требуют, чтобы казнь состоялась завтра, на площади: женщин должны будут избить, причем очень сильно, фактически, они собираются нанести им такие раны, чтобы женщины ни оправиться, ни подняться не смогли, в общем, чтобы женщины умерли. А потом умирающих, истекающих кровью женщин они хотят отвезти подельше от своей деревни, в дальние угодья и там бросить, будучи уверенными, что женщины точно не поднимутся. Черный волк жаждет живой человеческой крови. Он уже пил ее, ему понравилось», - Черный Ясень улыбнулся какой-то странной улыбкой, словно и он сейчас попробовал теплой крови, узнал ощущения от нее. Он добавил, - «Черный волк не догадывается, что его жизнь связана с жизнью его человека. Долго эта пара не продержится».

Ясень кивнул, давая понять, что понял слова и жесты Черного Ясеня. Он отошел от своего второго я, надо было подумать. «Что же мне делать? Эта девочка доверилась мне, а я привел ее сюда на казнь»

Черный Ясен поднял голову:

-Волк тебя учуял. Жаждет охоты. Что делать будешь?

Ясень пожал плечами:

-Одно знаю точно. Прости меня, но тебя я пока не отпущу.

-Я и сам не прошу. С проникновением в их мысли и чувства впору с ума сойти.

-Они уже идут сюда?

-Да. Как он меня мучит. Он требует, чтобы я вынул из тебя твое сердце, - Черный Ясень замер.

Ясень громко во весь голос запел гимн Земле, не прерываясь он перешел на пение гимна Прозерпине. Сурен почувствовал, что пространство вокруг него стало меняться. Да, как ни старался Ясень всех приходящих и проходящих учить пению гимна, но в полной мере совместить слова, мелодию и ритм не мог никто, где-то да не допевали. И только когда пел сам Ясень, пространство вокруг него начинало меняться. Менялась сама Земля под ногами, словно начиная петь вместе с ним.

Ясень слышал, как на звук его голоса приближались волк и два человека. Но потом словно что-то случилось. Они потеряли направление. Ясень стоял возле дерева и пел гимн. Его бы можно было увидеть, присмотрись преследователи внимательнее. Но они вели себя странно. Они сбились вместе и начали озираться, не понимая, где они находятся. При этом Слен показывая, куда надо идти, тянул на юго-запад, а Силен тянул на восток. Волк же грозно рычал, повернув морду на юг.

В какую-то минуту Ясень перестал петь гимн Земле, а начал петь гимн Прозерпине. В эту же секунду все трое сорвались с места и побежали каждый в свою сторону. Они бежали по одним им ведомым маршрутам, а бледный, грустный лик Прозерпины создавал неверную игру света и теней. Маршрут бега преследователей не был прям, мысленно Ясень попытался проследить за ними. Пробежав по большому кругу навстречу друг другу столкнулись Слен и Силен. Встретившись, они набросились один на другого. Ясень не понял, почему они это делают: то ли не осознавали, кто это появился впереди, или они были введены в заблуждение мерцающим светом Прозерпины. Отец и сын жестоко обменивались ударами, которые были пусть и немногочисленными, но убийственно тяжелыми. Сын и отец истекали кровью. Казалось, что они уже нарочно не узнают друг друга, чтобы выместить свою огромную ярость.

Подбежавший волк начал слизывать красную кровавую, пену. Казалось, сын и отец убили один другого. Ясень прекратил петь гимн Прозерпине. Начал петь гимн Земле. Волк вылизал всю кровь без остатка, далее черная злобная сущность – волк примостился возле трупов и, карауля, сидел над ними.

Подходило утро. Ясень продолжал петь гимны, не останавливаясь. Несмотря на то, что невдалеке состоялось двойное убийство, в том месте, где Ясень пел молитву, что-то происходило очень светлое. Ясень буквально ощущал густоту и силу молитвы. Постепенно молитва начала растекаться проникать в пространство, лежащее вокруг дерева Ясеня. Дальше, еще дальше. Даже видно было словно полоса света продвигается вперед, вширь, и за ней становится светлее. Вот уже и черный волк попал в светлую область молитвы Ясеня. Волк как-то сразу начал терять грозность вида. Вскоре стало понятно, что волк явно теряет силы. Почуяв, что еще чуть-чуть, и он потеряет все силы, всю способность к житию, волк вгрызся в тело Слена, пытаясь восстановить себе теряемую энергию. Он рвал тело на куски, выискивая те места тела, где обычно происходит скопление энергии, а также, где скапливается умирающая кровь. Не набравшись сил, волк так же разорвал тело Силена. После этого он поднялся и неторопливо потрусил прочь от Ясеня, от растерзанных им тел. Ясень смотрел на это смертное действо, автоматически выпевая тихонько слова гимнов. Волк скрылся, а Ясень все смотрел перед собой, осознавая произошедшее на его глазах. Сзади Ясеня послышался стон:

-Тебе плохо? – повернулся Ясень к Черному Ясеню

-Нет, наоборот, мне становится лучше. Словно жуткие мечты об убийстве прорывались в мое сознание, мое внутреннее я. Но теперь они уходят. Мне уже не надо так удерживать себя.

-Подожди, он уходит на физическом плане, но мысленно-то он ведь не удаляется. Он может продолжать влиять на тебя.

-Не может. Не может. Он вдохнул твою молитву. Он теперь погибнет.

-Из-за моей молитвы?

-Тьма исчезает, когда появляется свет. Твоя молитва – свет, он – тьма. Он вдохнул в себя свет, теперь изнутри его тьма будет исчезать. Если бы он жил возле светлого человека, набирался светлой энергии, брал себе за цель стать светлее, обрести душу, собирая крохи человека, то он бы не погиб. Но он сделал иной выбор. Он старался зачернить человека, и не только пренебрегал попадавшимся ему светом, но отвергал его.

-Теперь ты освободился от его влияния? Тебя можно отвязывать?

-Нет, подожди. Он еще жив. Его злоба сейчас подобна руке слепца, хватается за все, до чего может дотянуться. Он не может на меня влиять, но последний злобный импульс он может мне послать. Я надеюсь, что не поддамся ему, но он все-таки может мной овладеть внезапно. Я остерегаюсь, я ведь помню, как тогда чуть не убил тебя, как повредил твое сердце. Прошу, не отвязывай меня, пока он не погибнет, - Черный Ясень помолчал, - прежде чем отвязывать, поговори со мной. Его чернота жаждет переселиться в меня. Она меня ищет. Черный Ясень вдруг зарычал, задергал руками. В его вое угадывались слова: «Нет, нет, я не покорюсь тебе. Нет, ты не войдешь в меня» Черный Ясень метался. А Ясень отвлекся тем, что происходило в деревне. Все было там, как всегда. Женщины, предназначенные к смерти, были заперты. Накануне решено было, что Слен и Силен отведут женщин в незнакомые им места. Видимо, жители деревни решили, что Слен и Силен уже повели женщин в лес, и не встревожились, что их нет. Возможно, люди не знали, что Слен и Силен передумали и хотели фактически казнить женщин в деревне. А Ясень ждал тревоги, ждал, когда женщин выведут на казнь. Он готовился и лихорадочно придумывал, что сделать, чтобы освободить пленниц. Пока же женщины сидели в отдельной хижине, не подавая признаков своего существования. Они словно надеялись, что если они будут себя тихо вести, то про них забудут и не казнят. Женщины в отличие от жителей деревни слышали, как Слен и Силен договорились, что казнят их на площади, а потом умирающих отнесут и бросят в лес погибать. Зоя тихонько шепотом едва слышным даже матери шептала молитвы Ясеня. Одновременно Ясень пел молитвы, находясь возле деревни. И людям в деревне становилось как-то неуютно. Они чувствовали, что под влиянием Слена и Силена делают что-то не так. Но что они делали не так, они не осознавали. Хотя по мере того, как влияние Слена и Силена уменьшалось, то уменьшалось и ощущение, что они правильно сделали, решив отправить двух в общем-то ничего плохого не сделавших деревне женщин, прочь, погибать. Все чаще в головах ворочался вполне практичный вопрос: «А кто лечить-то будет?» А потом возникала вообще крамольная мысль: она мне хорошо сделала, а я ей сделал плохо. Силена послушался. А ведь Силен мне ничего хорошего не сделал, но он только грозил, что сделает плохо. Тогда почему я послушался Силена и согласился, чтобы Зою и Индару изгнали и убили. Эти тяжелые, неудобные мысли ворочались в головах людей. Тем временем солнце уже поднялось достаточно высоко, и ребятишки отправились в свои обязательные походы в лес за едой, по своим знакомым ягодникам. Дети тоже чувствовали непорядок в деревне, общее ощущение неправильности, происходящего. Возможно, поэтому они не пошли сразу по той тропе, на которой лежали растерзанные тела Слена и Силена, а пошли кругом. Они не хотели видеть, как поведут Зою и Индару двое мужчин их племени. И только, когда солнце уже зависло на полудне, дети, набрав зелени, ягод, с полными руками добычи, шли назад уже по большой тропе. Первыми по тропинке шли девочка лет десяти Анна и ее брат лет восьми – Сан. Повернув, они увидели место, где лежали мертвые Слен и Силен. Увидев растерзанные тела, дети сначала встревоженно попятились. Они осматривались, издалека тянули шейки, пытаясь лучше рассмотреть, что это и кто это. Их страх ощущался просто физически. Бегом дети дошли до другой тропы (а тропок вокруг деревни было много). Почувствовав под ногами тропу, они с криком бросились к деревне. Ясеня они не заметили, он прятался, но все-таки его можно было увидеть. Понимая, что когда придут взрослые жители деревни, то его обязательно найдут, Ясень наложил на себя заклятие невидимости и, прислонившись к дереву, он словно бы слился с ним.

Со стороны деревни послышались громкие крики и топот ног. Первыми появились мужчины со стрелами и луками наизготовку, при этом у каждого из них за поясом был светоизлучатель малого радиуса. Попросту говоря световой меч. В связи с тем, что после остановки изменилась атмосфера, и свет стало набирать очень долго и трудно, то теперь эти излучатели уже словно и не действовали, но при этом их еще не решились выбросить за ненадобностью. Впрочем, выкидывать их было еще рано. Выкованные из прочнейшей стали, они годились, чтобы использовать их в качестве простой металлической болванки. Просто стукнуть - тоже годилось. А потом если бы кто присмотрелся внимательнее, то постепенно меч набирал в себя свет. Набор заряда мечом теперь свершался очень долго. Причем, в руках людей светлых, заряд набирался быстрее, так как светлые не вытягивали энергетику из окражавших их предметов, в том числе и из оружия. Поэтому потом и появились легенды об одноразовом волшебном мече, который действует только в руках человека, борющегося за справедливость. Когда-то до остановки эти мечи использовали и круглоглазые, и длинноглазые. Однако цивилизация, основанная на энергии солнечного света, сама отняла у себя свой источник энергии, она была отброшена к примитивным временам, к примитивным орудиям.

Мужчин пришло семеро. Сар и Гас держали луки и стрелы, а Трен, Пос, Ван и Луно держали в руках длинные палки. И только увязавшийся за ними деревенский дурачок нес в руке дудочку. Если при одном лишь взгляде на мужчин было ясно, что в них присутствует тьма, то рядом с дурачком бежала веселая явно дружелюбная черная собака. Ясень торопливо проговорил заклинание, чтобы собака не заметила ни его, ни Черного Ясеня. Не дойдя до разорванных тел несколько шагов, Сар и Гас остановились. Они натянули луки и встревожено всматривались в разные стороны. Наконец каждый из них выбрал, какую дорожку держать под прицелом. К телам были посланы Ван и Луно. Пока те неохотно с множеством предосторожностей приближались к телам. Черная собака уже подскочила к мертвым. Однако, не добегая двух шагов, она остановилась, поджала хвост, попятилась, запуталась в лапах, села, заскулила, завыла. При этом собака, забыв вскочить, продолжала совершать движения лапами и сидя, уползала от тел, не отрывая взгляда от мертвых. Люди замерли.

-Черныш, Черныш. Иди сюда! – неумело звал дурачок Фисок. Он даже пытался приманить собаку свистом. Черныш же не отрывал глаз от мертвецов, отползал от них на хвосте и только поднял одно ухо, мол, слышу я тебя, слышу.

Невысокий, худой Ван замер, а Лун прошел один шаг вперед, но, осознав, что он стоит ближе к покойникам на целый шаг, замер и попытался тихонько вернуться. Он двигал ногами так, что подошвы от земли не отрывал, словно не делал шагов назад, но при этом он очень быстро оказался рядом с Ваном. Им и отсюда было хорошо видно месиво из крови, изгрызанных тел Слена и Силена. Больше всего пугали глаза. Казалось, что Слен еще смотрит. Некоторое время они молчали, не решаясь сдвинуться. Наконец Ван сказал, словно ни в чем не бывало: «Волк их порвал обоих. Надо оглядеть кругом, ушел волк или нет. А потом прислать старух-вдов, которые и займутся покойниками. Пусть они обиходят тела, приготовят их к сожжению, - едва проговорив эти слова, Ван быстро шагнул в сторону. За ним потрусил, явно боявшийся отстать, Лун.

-Идите, проверьте в той стороне волка, - стал вдруг значительным Сар, обращаясь к Трену и Посу.

Они сразу же исчезли, словно испарились.

Сар проводил их взглядом и подошел к трупам. Он оглядел то, что еще вчера было живым, и покачал головой:

-Великий Волк наказал их. Я слышал вчера, что они хотели убить женщин, но великий Волк не позволил им увести женщин из селения, не позволил их убить. Он призвал к себе Слена и Силена и покончил с ними, - Сар слышал, что накануне Слен и Силен вели разговор не одни, но с ними был и чей-то рычащий, злобный голос, который требовал смерти обеих женщин. Но увидев Слена и Силена растерзанными волком, Сар решил, что накануне с ними беседовал никак не Великий Волк. Великий Волк никогда не требовал убить кого-то из племени, да и не мог он столь великий и могучий столь мерзостно рычать. В мыслях у Сара стала зреть версия, что и тот волк, которого людям племени Слен и Силен показывали как Великого Волка, вовсе не Великий Волк, это простой, хотя и очень большой размерами волк. Пока он думал об этом, он все больше убеждался, что все было так. И Великий Волк наказал Слена и Силена за самозванство.

-Они нам приводили просто большого волка, чтобы мы думали, что Великий Волк с ними. Но это не так. Наш Великий Волк прознал про этот обман, он пришел и растерзал лгунов. Великий Волк не воюет с женщинами рода, он защищает их, - казалось, будучи не в силах сдерживать в себе это свое открытие, Сар выговаривал его, не осознавая, что возможно товарищи его не слышат. Зато слышал его речь Ясень.

Подошел к погибшим и дурачок. Он прикоснулся к мертвым и радостно закивал в ответ на рассуждения Сара, мол, правильно ты говоришь. Все так и есть. Потом захлебываясь, непослушным языком дурачок пытался сказать, что мервых вносить в деревню нельзя, деревне будет плохо. Он указывал рукой на следы зубов и приговаривал:

«Печать волка –нехорошо в деревню. Нельзя». Он начал собирать веточки и подкладывать их под трупы, продолжая что-то приговаривать.

Сар дернул Фисока за рукав:

-Говори медленнее, внятнее. На них зубы волка – это печать волка? Не надо вносить этих убитых волком в деревню? – Сар пытался поймать взгляд остановленного им Фисока.

Фисок готовно закивал, слушая слова Сара:

-Не надо в деревню, не надо. Это печать. Печать волка в деревню не надо, - Фисок говорил отрывистыми малосвязанными между собой фразами. Как только Сар выпустил руку Фисока. Он опять начал собирать веточки. Потом показал, как бы он разжег погребальный костер, после чего встал перед веточками, демонстрируя, как бы он стоял и смотрел на костер, прикрывая ладонями пуп. После этого он заулыбался, заглянул в глаза Сару и Гису, указал пальцем на трупы и сказал:

-В деревню нельзя, нам плохо будет. Здесь надо, - он топнул ногой. Видя сомнения Сара и Гиса (им зазорно было сдушать дурачка), Фисок встал на тропу, ведущую в деревню и широко расставил руки. Что же, он очень редко протестовал против чего-то, но, уж, если Фисок начинал протестовать, то он готов был сотворить всемирный скандал и шум. Сар и Гис представили, как Фисок будет мешать им нести убитых в деревню. Посмотрели еще раз на трупы, перглянулись и решили: А почему бы и не сжечь тела прямо здесь.

-Я тоже думал, что тела лучше здесь и сжечь. Только Фисок – торопыга опередил меня, - произнес Сар.

-А и правда, мне тоже так показалось. А то тела унесем, а кровь останется здесь. Может и что еще останется, придется, эти кусочки потом отдельно сжигать. А тут все на месте сожжем, - согласился Гис.

-Сходи, Гис, за женами Слена и Силена, пусть они прощаются, и призови старух, чтобы они начали готовить тела. Сжигать их будем прямо здесь. Пусть принесут все, что требуется для подготовки к сожжению. Предупреди их, что погребальный костер будем разжигать прямо здесь. Пусть знают, что тела в деревню не понесем, чтобы большой волк не пришел за ними в деревню. Чтобы он не решил, что мы забрали добычу, принадлежащую ему. Пусть приведут плакальщиков и устроителей погребального костра. Устроителями погребального костра были мужчины, которые по старости лет или по увечью уже не могли поймать сами большую дичь или пойти в захватнический поход. Эти люди занимались рыбной ловлей, ловили животных силками, то есть пробавлялись всяческим трудом, который не требует большой силы или быстроты, выносливости. В том числе они сооружали и погребальные костры.

Вскоре пришли с открытыми головами жены убитых, пришли и другие вдовы, занимавшиеся подготовкой мертвых тел, плакальщики, устроители погребального костра. Сар, убедившись, что все идет как надо, пошел в деревню. Его терзала подспудная мысль:

«А вдруг Зоя или Индара превращались в волка, и они загрызли Слена и Силена. Все-таки они были не обычные женщины».

Правда, на тропе в лесу не было видно женских следов. Но надо было посмотреть вокруг хижины, в которой были заперты женщины. Сар вошел в деревню и направился к хижине. По дороге он кликнул Трена, но Трен оказывается еще не вернулся в деревню, не вернулись ни Пос, ни Ван, ни Лун. Пришлось призвать Гиса:

-Пойдем, заглянем в хижину, где женщины заперты.

Гис, который сегодня уже испытал свой самый большой страх, без возражений направился вослед Сару. Обе женщины были внутри хижины, замок стоял нетронутым. Никаких следов, что женщины покидали хижину, не было. Сар, как человек, имеющий власть, отпустил женщин. Гис был рад такому исходу, он частенько лечился у Зои. Женщины вышли их хижины. Индара казалась очень больной. Женщины стояли, привыкая к солнечному свету, и ожидали расправы над собой. Они же не знали, что Слен и Силен погибли.

-Вы можете идти домой, - хмуро сказал Сар. В это время послышался откуда-то снаружи плач. Все стали оглядываться. Оказалось, что на дереве, росшем рядом с хижиной, сидела Черная Индара. Теперь она пыталась спуститься с дерева, на которое она взобралась, когда ее хотели схватить вместе с Индарой светлой. Под деревом вся земля была покрыта золой, так же на золе был начертан специальный знак, не допускающий передвижение тьмы. Черная Индара спустилась на самые нижние ветви дерева и, тихонько скулила, не решаясь ступить на золу.

-Эта женщина – темная, - грозно произнес Гис.

-А ты уверен, что все остальные светлые? – спросил Сар.

Индара повернулась, разметала ногой золу и кивнула Черной Индаре:

-Идем.

Та послушной собачкой затрусила следом.

Сару было по пути, но он не пошел с женшинами. Он шел так, чтобы всем было понятно, что он идет от них отдельно. Он услышал, как жена Силена (и когда только вернулась от трупа мужа) громко (видимо хотела, чтобы и он слышал), сказала соседке:

-Зачем только они эту ведьму отпустили. Вон она, что творить может. Огненные уголья ногой разметала, словно простую землю.

Сар сердито глянул на жену Силена. Не хватало еще, чтобы эта женщина обсуждала его действия. Он твердо произнес:

-Место вдовы возле тела мужа. Вдова должна оплакивать мужа, а не бегать по деревне.

Однако на удивление, вдова Силена и не подумала смутиться. Ее муж умер, но у нее было два крепких брата, подрастал сын.

-Я требую справедливости. Из-за них погиб мой муж и его отец. Я хочу, чтобы эти ведьмы тоже были убиты.

Сар нахмурился:

-Племя никогда не убивало своих женщин. Твой муж и его отец хотели нарушить традицию племени. Большой Волк пришел и покарал твоего мужа, чтобы не нарушал закона племени. Поэтому никто не будет убивать этих женщин. Никто не хочет, чтобы и его покарал Большой волк, - Сар говорил нарочито громко, чтобы люди слышали их разговор.

-Нет, Большой Волк сердился на них, что они хотели оставить их в живых. Он требовал, чтобы они были убиты здесь на площади, - глаза жены Силена стали масляно радостными, на губах запузырилась слюна. Она явно получала удовольствие при мысли о том, как происходила бы на площади казнь.

«И эту женщину я считал самой красивой в нашем племени», - подумал Сар и почувствовал неприятие.

Заслышав их спор, к нашим героям стали подходит другие люди. Подобно ветвям ивы они, прислушиваясь к спору, склонялись то к одному из спорящих, то к другому. Почувствовав сомнение людей, Сар предложил воистину мудрое решение:

-Если ты считаешь, что Великий Волк хотел смерти этих женщин, то сегодня ночью они будут спать под этим деревом, а не у себя дома. Он сам придет за ними, если хочет, чтобы они погибли. А после того, как будут сожжены тела твоего мужа и его отца, то три дня и три ночи эти женщины будут находиться на пепелище костра. Но если волк их не тронет, то потом там же возле костровища просидишь три дня и три ночи ты. Можешь пригласить мать мужа своего, детей, если они согласны с тобой – пусть тоже сидят на костровище, а нет - могут и не идти. Но при этом после того, как эти женщины отсидят там три ночи, все обвинения с них должны быть сняты, никто не вспоминет и не упрекнет их. А вы тогда будете сидеть там за оговор, за напраслину, за попытку убить невиновных, - Сар жестко посмотрел в лицо побледневшей женщине и осмотрел всех собравшихся вокруг. Люди удивленно переглядывались – какое мудрое решение. Все будет решать Большой Волк. Пожалуй, Сара надо слушать. Он хорошо споры решает. Сар же прошел между расступившихся людей, подошел к хижине Силена, снял с нее знак вождя и пошел к своей хижине. Здесь он нарочито медленно и спокойно прибил знак вождя над входом в свою хижину и вошел внутрь.

Ни один человек в деревне не попытался возразить ему. Через два часа он разделил население деревни надвое, отправив одну часть на обычные работы, а вторую часть он организовал на быстрое и четкое устройство погребального костра и свершение других обрядов для правильного погребения. Он сам пошел на место гибели Слена и Силена, по-хозяйски обошел все стороны, оглядел все кусты и темные углы, куда не решались заглянуть другие мужчины. После того, как он вылез из самых густых, темных кустов, он четко произнес:

-Теперь я буду вождем нашей деревни. Я единственный не побоялся пролазить по всем кустам вокруг места убийства, а настоящий вождь должен быть храбрым, и я разрешил наш спор с женой Силена, а кто у нас может ее переспорить?

Мужчины закивали головами. Даже братья жены Силена не стали возражать. Они сами терпели от несносного характера сестрички. Это она заставляла их выступать в одном ряду с Силеном, поддерживать его, даже когда он не прав. И теперь они облегченно вздохнули: все-таки нашелся человек, который несколько окоротил их сестру. С тех пор, как женщине пообещали, что ей придется три ночи сидеть на месте гибели ее мужа, на месте сожжения его тела, она явно чувствовала себя не в своей тарелке. Похоже, ее посетило ранее незнакомое чувство раскаяния. А Сар продолжал:

-Если кто-нибудь считает, что я не достоин быть вождем, то пусть он завтра после сожжения тел погибших, останется дежурить на месте сожжения тел вместе с Зоей и Индарой. Если же других претендентов нет, я сам приду побыть с ними ночь. Если Великий Волк действительно недоволен моим решением, то он придет и загрызет и женщин, и меня. Но я не могу отправить женщин сидеть сюда одних, без защиты, ведь вокруг деревни ходят многие звери, они могут напугать женщин, я останусь с ними отпугнуть зверей и удостовериться, что женщины действительно всю ночь просидели там, где им положено было сидеть. Ну, кто хочет стать вождем?

Мужчины хмуро отводили взгляды. После того, как были убиты Слен и Силен на этом месте днем-то находиться было страшно, не то, что ночью.

-Расскажите о моем предложении всем мужчинам нашей деревни, чтобы никто потом не говорил, что я в вожди пролез обманом (иногда так говорили о Силене). Кстати с тех пор у этого племени появилось специальное испытание для вождя пробыть трое суток в особом месте – месте встречи с прародителем племени. Считалось, что прародитель племени приходит ночью к вождю и учит его, как надо управлять племенем, когда ему что делать. Так Сар стал вождем, пока только на трое суток, но если ничего не случится…

Поскольку человек он по-своему замечательный, то я попробую рассказать вам о нем несколько подробней. Он был высокого роста. Черные прямые волосы касались его плеч. Типичный для длинноглазых овал лица и разрез глаз были вылеплены природой с той четкостью, глядя на которую осознаешь, что, хотя этот человек и не обладает классической правильностью черт лица, но он все-таки очень притягателен благородством характера, проявляющимся на лице. Темножелтые глаза его настораживали, не позволяли расслабляться, но в то же время, где-то на дне их ясно читалось: «в спину не бью».

Сар был вторым из семи братьев, многодетной семьи, спокойной и доселе не стремящейся к власти. Старший их брат погиб на охоте, младшие подтягивались. Сару было около тридцати лет (он не считал), а младшему брату было только 12 лет. Если бы Силен не начал притеснять всех, пытаясь заставить их кланяться себе, то Сар и не думал бы пытаться стать вождем, он вообще, пока был жив Силен, о власти не думал. Но когда увидел убитых Слена и Силена. В голове его само закрутилось, кто же будет вождем. Не хотелось отдавать власть близким Силена, они вели себя излишне высокомерно по отношению ко всем остальным жителям деревни. Поэтому, подумав, Сар решил попробовать командовать сам.

Весь день Ясеню пришлось прятаться от людей из деревни. Ясень спросил Черного Ясеня чует ли он Черного Волка – жив ли тот еще. Черный Ясень покачал головой:

-Черный волк жив, правда, силы его покидают, но пока он еще жив. Он сейчас полон злобы и коварства. Он хочет прийти сюда после костра и загрызть женщин. Он так же чувствует меня и пытается меня подчинить себе. Помоги мне, не отвязывай меня пока. Даже если я тебя об этом буду просить. Черный волк сейчас очень жалеет, что не сгрыз полностью тела Слена и Силена, а только напитался их крови. Голод по энергии начинает его мучить. Ему нужна энергия того, кого он не уберег и загрыз. Теперь он хочет прийти и мстить. Он не понимает, что сам себя убил.

-Как и всякое зло не понимает, что само убивает себя, - грустно добавил Ясень

-Я понимаю, - произнес Черный Ясень.

-А ты уже не столько зло, сколько просто тень. Ты олицетворяешь то темное, что есть во мне. Но как я стараюсь стать светлее и высветить все темное, что есть во мне, так и ты стремишься стать светлее. И вообще, все относительно. На фоне некоторой тьмы, ты кажешься светлым, а на фоне высокого света, и я кажусть темным. Так что, смотря что считать темным: для этих людей не считалось тьмой, увести беззащитных женщин в лес и привязать их там, оставив без помощи. А для таких чистых людей, каким был мой Учитель Светозар, тьмой было отозваться о ком-то плохо. Он страдал, если его просили охарактеризовать человека, который ему не нравился. Он обладал удивительной способностью видеть в людях красивое, выделять их лучшие черты. И теперь, сравнивая эти два совершенно разных уровня состояния человеческого духа, мне кажется, что самое светлое в этих людях темнее самого темного, что было в моем Учителе. Я не порицаю их. Они во многом потемнели из-за остановки, которую произвели учителя круглоглазых. После этой остановки потемнел весь мир, особенно потемнели люди, которые духовно незрелы и не умеют сопротивляться злу. Как их порицать, если в их тьме виновыт наш народ. Они есть нам живой упрек. Они сейчас тоже в себе имеют раскол. И никто не знает насколько там теперь темно и страшно, либо же светло и безопасно. Я понимаю тебя, я не

буду тебя развязывать. Очень трудно в наше время накопить свет, отойти от тьмы, но как долго ты все это выдержишь?

-Ты здесь, рядом. Твоя молитва проницает меня. Я полон энергии, силы. Я выдержу. Только ты не погибни. Я не смогу без тебя.

Погребальный костер сооружать должно было очень тщательно. Для тех, кто умер своей смертью, сооружался костер по форме постели. Для тех, кто погиб от болезни – в форме креста. Для тех, кто погиб в бою сооружали костер в виде круга, чтобы воины по смерти не вышли в этот мир снова воевать. Но впервые надо было сооружать костер для людей, которых загрыз Великий Волк. Да, у них уже погибал от Великого Волка колдун Клист. Но всех колдунов, как бы они ни погибли, всегда сжигали не пирамидальных кострах. И теперь мужчины совещались, как правильно сделать. Наконец они решили, что сделают в середине как пирамиду, но вообще сложат круг. Ведь были же у Силена задатки колдуна, поскольку с ним волк дружил, но при этом настоящим колдуном он не был, а надо было сделать так, чтобы он не вернулся в деревню и не стал пытаться воевать с людьми. Когда сожжение проводилось, то Ясень видел, как тень черного волка бродила вокруг людей, готовящих костер, для сожжения. Когда тела погибших мужчин начали сжигать, волк сильно уменьшился в размерах, явно ослабел. Он припадал на задние лапы и лизал оставленные людьми следы, жадно втягивал в себя воздух, идущий от людей, но ничто ему не помогало. Он становился слабее и злее.

Присутствие тьмы ощущалось всеми, поэтому, как только догорел костер, все люди заторопились уходить, причем они уходили так быстро, что их уход казался похож на бегство. Однако Сар и тут проявил свое человеческое достоинство. Он уходил последним, сторожко оглядываясь по сторонам. Бывалый охотник угадывал зверя, причем самого жуткого из всех известных ему зверей. Черный волк проводил людей, вылизывая их следы, ловя их излучения, после чего он вернулся к костровищу. Костер был сделан на совесть, и оба тела сгорели без остатка. Серые, ставшие золой, но еще сохранившие кое-где форму кости лежали в центре кострища. Волк прыгнул прямо на золу, ткнулся носом в череп, но тот рассыпался в пыль золы. Волк чихнул пару раз. Его морда, измазанная золой, являла собой гневное разочарование. Он пробовал лапой каждую кучку золы. Наконец это взъерошенное, сильно уменьшившееся в росте, худое и вялое животное отошло в сторону и легло примерно метрах в десяти от костровища.

- Кажется, нас он не заметил, - проговорил Ясень.

-Заметил, почему не заметил. Только ты в его глазах выглядишь яркой вспышкой, которой скорее надо бояться, а не пытаться на нее нападать. А я выгляжу человеком, но не излучающим ни тьмы, ни света. Мы не представляемся ему удобными объектами для пополнения энергетики. Он мучим голодом и яростью. Он начинает понимать, что потерял источник своей жизни. Он гневается на утерянный источник, что тот так глупо и не вовремя погиб. Волк не успел источником достаточно попользоваться. У него и в мыслях нет, что веди он себя иначе, его источник энергии жизни оставался бы жив, и таким образом в дружбе и партнерстве они могли бы просуществовать довольно долго. Может, даже чему-то и научились бы оба.

-Вряд ли, Слену уже самому не хватало своей энергии. Когда человек погружается в темные мысли и деяния, то постепенно теряет способность притягивать и принимать светлую энергию из окружающего мира. Им вместе однажды стало бы существенно не хватать энергии жизни на двоих.

Вдруг больной, черный волк выжидающе поднял голову. Он смотрел на деревню.

В это время вдова Силена нашла Индару и Зою и начала изгонять их из деревни. Эта женщина обладала сильным взглядом, высоким ростом, дородностью и весьма сварливым, заносчивым характером. Она отнюдь не успокоилась, после решения Сара, но наоборот, она жаждала, чтобы Большой волк пришел и убил всех троих: Зою, Индару и Сара. Тогда ее род опять будет главным в деревне, а она будет командовать женщинами деревни.

-Сар сказал, что вы три ночи должны быть на месте костровища погребального. Идите туда. Нечего здесь, в деревне землю топтать. Пусть ваш волк вас же и загрызет.

Люди часто думают, что они красивы и особенно привлекательны в гневе. Но если бы кто-нибудь видел рот этой громогласной женщины на тонком уровне, то человек этот отшатнулся бы. На тонком уровне ее тонкий, изящный рот выглядел ужасно шевелящиеся, разваливающиеся от гниения губы и нечистоты, льющиеся из ее широко разеваемого рта. Глаза людей не видят, как выглядит человек, изрыгающий проклятия, но поскольку человек наряду с физическим телом имеет и набор тонких тел, то люди, как правило, чувствуют, что происходит на тонком уровне с человеком, изрыгающим проклятия. Поэтому некоторым невыносимо стоять рядом с человеком, проклинающим ближних ли, дальних. Заметим при этом, что мерзость проклятий пробуждает в людях темную их сторону. Темнота активизировалась в деревенских людях, они столпились невдалеке, за спиной вдовы Силена, как стадо. Какое-то кровожадное удовольствие они испытывали, наблюдая, как злобная женщина изгоняет из их деревни женщин, не сделавших ни одному из них ничего плохого, наоборот сумевших вылечить многих из них.

На счастье Зои и Индары подошел Сар. Он окинул взглядом возбужденную сварой толпу и резко, словно и ничего здесь не происходило, позвал Зою и Индару идти с собой. После чего повернулся к вдове Силена и громко сказал:

-Мерзость свою прибери, женщина, смердишь, - эти люди еще не полностью погрузились во тьму и помнили, что по учению суренов проклинающий, поносящий кого-то человек производит мерзость. Индара молчала, а Зоя тихонько шептала молитву Ясеня.

Когда они несколько отошли от возбужденной толпы, Сар спросил Зою:

-Это что еще за молитву ты шепчешь? Я такой раньше не слыхал. Ты ее для чего шепчешь? Мы же не молимся, молятся только люди страны Солнца.

-Я же никому не мешаю. Я лишь шепчу эти слова тихонько. Мне они нравятся.

Сар подозрительно посмотрел на Зою. А вдруг да она и правда ведьма и привела Большого Волка, чтобы он загрыз Слена и Силена. Но одновременно в душе Сара возникло теплое чувство к Зое. Словно кто-то там говорил ему:

«Не могли они плохое сделать».

К Сару возвращалось ощущение спокойствия, душевного равновесия, чего он уже давно не ощущал, с самого того времени, как черная туча закрыла в деревне свет. С тех самых пор он чувствовал, как червь сомнений неоднократно не давал ему сделать что-то доброе, но наоборот многие его дела поворачивались таким образом, что становилось только хуже. Тогда Сару казалось, что он движется не по правильному пути. Сара от многих его соплеменников отличало чувство грани между собой прежним, и собой нынешним. Он иногда видел, когда в его сознание ввязывался темный человек и старался тьму не очень слушать. Как правило, после всплеска агрессивоности темный человек внутри умолкал, и Сар, который всегда пытался сдерживать агрессивность темного человека в себе, ощущал блаженство, от отсутствия внутреннего спора. Сар и женщины пришли на место, разложили костер так, чтобы за спиной было дерево, а перед людьми был костер. Индара чутко оглядывалась. Ее черная женщина настороженно нюхала воздух и трясла головой. Темное лицо искажала жадная усмешка, а то вдруг ее лицо обретало виноватое выражение. И вся она выглядела, словно побитая собака.

Костер разгорелся, зверье к людям не выскакивало, да и кто из них решится приблизиться к человеческому костру? Около полуночи тень мелькнула невдалеке от костра. К костру вышел черный волк. Его бока были худыми, из пасти текла слюна. Он был голоден и бессилен. Сар замер. Он видел, что волк был необыкновенный, и не решался просто отогнать его, но при этом он не собирался отдавать свою жизнь этому слабому волку. Он совсем не был похож на Великого Волка племени. Сар решил, что не будет убивать волка, и применит оружие только в крайнем случае.

Черная Индара обошла костер и села рядом с волком. Она даже выгнула шею, но волк неотрывно смотрел на женщин. Это из-за них он потерял Слена, из-за них он теперь погибает. Им он пришел отомстить. Но почему-то у него не было сил перепрыгнуть через костер и накинуться на Зою или Индару. Он слегка приподнимал верхнюю губу, но рычать у него не получалось. Мощная молитва, гораздо более сильная, чем молитва Зои обессиливала его. Волк стал смотреть за спину женщин, где возле дерева стоял круглоглазый мужчина. Это от него исходил яркий свет. Это его он ненавидел когда-то раньше. Это на него он нападал, бился с ним. Тогда этот мужчина сумел отбиться, но он сейчас опять встал на его пути. Это он мешает ему, волку, он изводит волка, отнимает силы. Волк вдруг понял, что главный его враг – этот человек. Он и женщин этих ненавидел прежде всего потому, что они чем-то были похожи на этого мужчину, на круглоглазого.

Увидев, что взгляд волка сфокусировался за его спиной, Сар обернулся. Когда Сар разглядел круглоглазого, он не знал, что делать. Этот круглоглазый вовсе не походил на тех беженцев – круглоглазых, которые бродили по лесам и дорогам, потерянные, еще многое знающие и умеющие, но не имеющие возможности защитить себя. Нет, этот круглоглазый был точь-в-точь таким, какими были круглоглазые до великой остановки. От него веяло силой и светом. Однако Сар помнил, что он теперь вождь племени. Что этому круглоглазому надо возле их деревни. Надо его выслушать. Мир и спокойствие накатили на Сара, Светлый человек внутри Сара просил, чтобы Сар не пытался нападать на круглоглазого, он, наверное, пришел бороться против темного волка. А этот волк – не праотец их племени. Он чей-то черный волк. Сар неожиданно это ясно увидел. Видел Сар, что волк главным врагом себе избрал круглоглазого. Круглоглазому предстоит битва с черным волком. А если Сар начнет мешать Круглоглазому, то он поможет черному волку, а Сар не хотел помогать этому волку, не хотел становиться на его сторону. Волк откровенно ненавидел круглоглазого. Зоя вскочила. Она увидела круглоглазого и поклонилась ему поясным поклоном. Поднялась и Индара, она приветствовала круглоглазого приветственным наклоном головы. Индара Черная отошла подальше от круглоглазого, спряталась за черного волка. Она постаралась потеряться, не попадать на глаза круглоглазому, спрятавшись в глубину кустов. Оттуда она следила за Индарой и пришельцем. Ясень, не отвлекаясь, следил за волком. Он уловил момент, когда волк взлетел в прыжке, направившись на спину Зои. Зоя еще раз склонилась перед Ясенем в поклоне, Ясень оттолкнул Зою в сторону и выставил вперед свой посох, на который волк и наткнулся грудью. Будучи отброшенным, волк упал лапами на костер. Опаленный, он отскочил, заскулил, но тут же замолк, искоса повернув морду, посмотрел на Ясеня и что-то разборчиво – грозно проворчал. Ясень смотрел на волка с настороженностью. Зверь ушел. А круглоглазый поклонился Сару и попросил у него разрешения присесть к костру. Сар, внутренне ругавший себя, что не уследил за тем, как волк кинулся на Зою, теперь чувствовал себя просто обязанным, проявить к круглоглазому гостеприимство.

Ясень сел к костру, посидев чуть-чуть, он вынул из-за пояса нож, протянул его Черной Индаре и попросил ее освободить Черного Ясеня. Затем Ясень обратился к Сару:

-Мне кажется, ты – человек, стремящийся к справедливости и честности, что в наше время не так часто можно встретить. Я рад, что в вашей деревне теперь будет такой вождь. Но и тебя подобно другим посетила тьма. Помнишь, как приходила к вам темная туча?

Сар кивнул. Слова круглоглазого многое объясняли, о чем он сам догадывался.

Всю ночь Ясень рассказывал Сару, как тьма появилась, как надо вести себя, чтобы ей не покоряться. Ясень научил Сара и песне-молитве к Земле, к Прозерпине. Сар, услыщав, как Ясень называет новый бледный лик на небе, поправил Ясеня:

-Теперь это Луна. Она ушла со своего места, она потеряла большую часть себя. Она больше не может быть женой Юпитера.

Ясень замер, потом словно продолжил речь Сара:

-Теперь она может быть только матерью больной дочери своей – Земли. Чутко, по-матерински ходит она вокруг дочери, успокаивает, утешает. Ее главная цель помочь дочери выйти из кризиса. Но придет время, и она осознает, что перестала быть Прозерпиной, что потеряла свое собственное место среди планет, но стала спутницей больной дочери. Кто знает, что она будет думать о нас – людях?

Сар очень внимательно слушал Ясеня, словно губка, впитывая его слова. Постепенно все чаще Сар смотрел на небо, всматриваясь в бледно-красный лик луны.

-У меня еще не совсем получается составить правильный гимн Луне, поскольку, она сама в своей новой ипостаси еще колеблется, она не постоянна. Однако то, что я составил, уже действует на Луну положительно, хотя часть ее все еще находится в мятущемся состоянии. Ты прав, ее уже нельзя называть Прозерпиной, наверное, Луна подходит теперь ей больше.

Сар попросил Ясеня не уходить все те дни, пока он будет здесь караулить Зою с Индарой:

-Я хочу у тебя поучиться. В последнее время произошло много страшного. Люди говорят, что в этом виноваты ваши сурены. И теперь следует ожидать большой беды. Я не буду тебя винить, но я хочу от тебя научиться, как справиться с бедой. Наше племя не должно погибнуть из-за ваших нехороших дел. Даже если на меня потом за это падет гнев богов, то и тогда я должен знать те ваши секреты, которые помогут племени выжить. Я хочу, чтобы мое племя выжило. Нам сейчас, в период перемен, следует найти правильный путь для своего народа.

-Я рад за вашу деревню. Если ты останешься вождем, то им предстоит не один десяток благополучных лет, - Ясень был искренним. Много чего он рассказал длинноглазому воину, много чему научил его.

Вернувшись в деревню, Сар задумался. Познать хотя бы часть мудрости круглоглазых – была его мечта. Но у него всего две ночи. Он понимал, что не сможет, оставив деревню, уйти в ученики к Ясеню. Он теперь вождь. И Ясень учит его как вождя. Оставшиеся две ночи Сар решил использовать с полным напряжением для обучения.

Учение началось. Они говорили, как равные. Ясень старался научить Сара простым наговорам, которые еще продолжали действовать и после того, как произошла остановка. Они обговорили гимн Земле, Луне. Желательно гимны эти произносить всем жителям деревни. Поскольку длинноглазые не молятся, то этот гимн можно произносить как песню, взявши друг друга за руки в хоровод. Пусть гимны звучат как песня, как радость к Земле, к Луне. Индара и Зоя тоже слушали каждое слово Ясеня. Они внимали всему, что он говорил. Ясень велел им, чтобы они пели гимны, как можно чаще, чтобы вплетали в мелодию гимнов все свои распевы: от свадебных, до похоронных…

Три ночи прошли как одна минута. Ясень предупредил Сара, что теперь ему пора уходить, в своем поселке надо восстанавливать все. Перед уходом Ясень познакомил Сара с Ясенем Черным. Сар долго внимательно вглядывался в глаза Черному Ясеню и согласился, что в некоторых людях свет как тьма, а в других и тьма как свет. А еще Сар спросил у Ясеня позволения прийти к нему за советом, если будет очень трудно. Ясень не отказал, но при этом отметил, что все-таки все вопросы Сару придется все равно решать самому, не всегда Ясень сможет Сару помочь, поскольку меняется сама Земля, меняются все природные явления, и многие наговоры уже не работают, поскольку изменилась природа самого явления, по отношению к которому эти наговоры создавались. Ясень сказал, что он теперь сам с удивлением отмечает перемены, которые происходят в природе. Земля словно мечется из одной своей вибрации в другую, а с ней и меняются ее стихии. Рассуждая так, Ясень заметил, что Сар отвел глаза в сторону. Мгновенно Ясень вычитал, что Сар вот-вот обидится на него, решит, что Ясень отказывает ему в помощи. Ясень встряхнул руки Сара:

-Я с радостью помогу тебе, расскажу, все, чем смогу помочь. В трудную минуту приходи, но я прошу тебя, наблюдай за всем, что происходит вокруг. Бывает, наговор, который хорошо действовал раньше, теперь не везде помогает. У вас вон какой свой отряд, - Ясень указал на Индару и Зою, - наблюдайте, приходите. Мы сложим ваши наблюдения, мои набдюдения и в итоге мы сможем найти такое решение, которое поможет нам найти выход из трудного положения.

Они расстались на третье утро, практически став друзьями.

Когда осенью был большой сбор племени длинноглазых, то Сар научил всех своих сородичей новому заклинанию: пляске – распеву, который надо петь именно вот таким образом, тогда Земля будет меньше гневаться, но будет хорошо рожать. А если эту песню петь перед пахотой и во время сева, то будет удачным урожай. И перед охотой тоже следует петь эту песню, встав всем в хоровод, тогда и охота будет удачной. И ведь верно. Там, где Земля чувствовала умиротворяющий ритм молитвы Ясеня, там урожай был лучше. А место, где охотники пели песнь перед охотой, становилось более притягательным для живых существ. Вот звери и тянулись туда, охота получалась удачнее.

Зоя учила женщин-знахарок, какое причитание петь над болящим, или, когда мира в доме нет, или над роженицей. Женщины запоминали, так как старые заговоры уже действовали очень слабо. Вот так и пошли молитвы, составленные Ясенем, гулять по земле, умиротворять мать-Землю, облегчая ей боль, смягчая ее гнев. С каждым годом на планете становилось все холоднее. Уже четко разделились времена года: теплое и холодное. А однажды землю в селении Ясеня покрыл снег. Ясень был уже в том возрасте, когда усталость от жизни начинает чувствоваться все сильнее, когда уже хочется уйти. Он бы и ушел, но ждал призыва от Светозара. Но вот выпал снег, начался холод. Внутри дома-камня тепло, но снаружи. До сего времени Ясень столько снега не видел, а ходивший к стране Солнца Иван рассказал, что от страны солнца осталось всего несколько малых, редких островов, а вдали на горизонте, на воде образовалось нечто белое, сияющее. Оно то приближается, то отдаляется. А однажды белое, сияющее покрыло весь край земли. Иван тогда познакомился со снегом. Митя часто и подолгу наблюдал за небом и за положением звезд. Однажды он сказал:

-Мать Земля перестала вращаться неровно. Она перестала гневаться. Она остывает от гнева. Этот уже давно взрослый мужчина сохранил какое-то детское восприятие окружающего мира. Иногда казалось, что он может разговаривать с Землей, с небом, с Солнцем, с Луной. Детское восприятие, соединенное с мудростью, переданной ему Ясенем, сделали из Мити мудреца-провидца. Аленушка вместе с Ясонькой стали врачевателями всего живого. Яша стал воином-защитником. Он очень внимательно изучал все защищающие наговоры, а также он изучал технику владения телом и технику овладения пространством. Все приемные дети Ясеня уже выросли, обзавелись семьями. Их дружба, взаимное доверие и выручка помогала их селению выжить в гуще переселенцев. Но переселенцы уже давненько через их селение не проходили, а с каждым годом становилось все холоднее. Ясень посчитал, что поскольку переселенцы уже давно не проходят через их селение, то миссию по оказанию помощи переселенцам, он уже выполнил. Пришла пора и самому со своим селением уходить южнее. Поэтому однажды Ясень созвал своих учеников и сказал им:

-Если мы хотим, чтобы люди нашего селения жили, мы должны будем переселяться южнее. Мать-Земля остыла от гнева. Уже не так много слышно потрясений. Сурены страны Солнца, поддавшись теории Яснира, решили, что они могут изменить орбиту Земли и отбросили Землю настолько далеко от Солнца, что теперь только поясная середина Земли будет пригодна для проживания. Там, где мы сейчас находимся, будет многометровый слой льда. Земля наденет ледяные одежды. Мы – люди страны Солнца в своем самомнении не только убили свою цивилизацию и разрушили свою Землю. Мы явились причиной гибели жизни на Земле, и будем наказаны, - Ясень оглядел своих нахмурившихся учеников, - но никто не имеет права, даже зная о таких переспективах, опускать руки. Вы обязаны идти с людьми на юг. Лед будет подступать не моментально. Да, я нарисовал вам ужасную картину будущего. Но ведь никто не знает достоверно, насколько далеко продвинется лед. Молитесь, надейтесь на великого Всевышнего. Молите Его ближних детей: Луну, Солнце, Землю, Юпитера», - видя, что ученики его смотрят на него с ожиданием, Ясень добавил, - Я с вами не пойду.

-Почему?

- Ты хочешь остаться?

-Ты хочешь умереть? – ученики обступили его, ожидая ответа. Отказ Ясеня идти с ними, они сначала расценивали как предательство. Но он-то знал: если он расскажет ученикам, куда он идет - они могут последовать за ним, а ему этого не хотелось. Он для них предназначил другое дело. Они должны были обустроить и охранять свое новое поселение – его семью, ту ячейку мудрости, знаний, веры в Бога, которая должна была пронести свет любви сквозь века и тысячелетия человеческого одичания, разброда, потерь, наказания и погибания. В этой ячейке должны были сохраняться знания не только старые, которые пришли из страны Солнца, но и новые, которые смог продумать и выстрадать он – Ясень, которые ученики его сами обретут в жизни. Новые знания были не менее важны, чем знания старые. Он должен был сохранить их, как отец сохраняет детей, он передает эти знания ученикам, и теперь уже они должны будут сохранять последовательность поколений, их связь – историю страны Солнца и знания народа страны Солнца.

Ясень сказал:

-Меня вызывает мой Учитель. Я вас вырастил, выучил. Теперь меня призывает мой Учитель, я нужен ему, я должен испольнить свой долг по отношению к нему. А вы уже достаточно взрослые и самостоятельные. Вы сможете взять на себя заботу о тех, кто доверился нам. Я же ухожу по призыву моего Учителя в вечность, - Ясень кивнул ученикам, давая им понять, что им пора уходить. Селение начало собираться. Грустные это были сборы.

Ближе к вечеру Ясень отправился к уже знакомой нам скале, где встречался со Светозаром. Три удара посохом по скале, загораживавшей вход, и вот Ясень находится среди зеркал. Он стоит и ждет. Вскоре из-за зеркала вышел Светозар. Он казался совсем тенью. Свет его тела уже не выдерживал прикосновения к телесному Ясеню. Светозар манит ученика рукой и тихонько скользит за зеркало. Ясень проходит следом. Далее тянется тайный коридор с едва мерцающими стенами. Ясень и Светозар идут сначала по ровной поверхности, но постепенно Ясень начинает ощущать ногами, что они сходят вниз. Учитель и ученик не говорили друг другу ни слова. Но они чувствовали друг друга. Ясень понимал, что надо торопиться. Если он опоздает, не выполнит это поручение Светозара, то Земля может погибнуть. На пути появился старый, сработанный еще в стране Солнца подъемник. Ясень вошел внутрь вслед за влетевшим туда Светозаром. Ученик нажал указанную Учителем кнопку. Началось движение, оно было не столь плавным, как ожидалось, видно механизмы устарели. Но все-таки без резких толчков, споро их опускало вниз. Внизу они оказались в темном коридоре. Светозар летел вперед, а Ясень бежал за ним. Субстанция, передающая мысли, здесь была плотной, и Ясень слышал, как Светозар тихонько словно бормотал: «Торопись, торопись, Ученик. Нам еще нужно успеть сделать важное дело».

Вдалеке показался свет. Коридор был, казалось, залит им, но свет был жесткий, яркий, не благословляющий. Ясень ощутил это сразу и насторожился:

-Что это?

-Это убежище Яснира.

-Он заранее приготовил себе убежище? - удивился Ясень.

-Да, мой ученик. Он заранее приготовил себе убежище, а нашему народу и нашей Земле – погибель.

-Но как же так. Ведь в то время мы могли читать мысли друг друга, даже не желая этого. Мы их просто видели, стоило только глянуть духовно на человека, и видны становились его мысли. Причем великие сурены могли считать с человека его мысли вне зависимости от того, хотел тот человек, чтобы увидели его мысли или нет.

–Они старались лишний раз не делать этого, они были тактичны, честны и ожидали такой же честности и по отношению к ним. А Яснир оказался человеком с подселением. В него сумел вселиться темный дух. О, он старался не проявлять себя темными делами. Он не проявлял себя и темными мыслями. Темный дух был очень сильный и действовал целенаправленно. Он ставил перед человеком, который был его рабом, цели. Сначала была цель стать суреном, потом великим суреном, далее подчинить себе совет двенадцати и уже после этого внести в совет предложение о возможности сдвинуть Землю с ее орбиты. Я не могу сказать, окончательная ли это была цель. Как мне кажется, это была отнюдь не последняя цель. Позднее возможно появилась перед ним цель не просто сдвинуть Землю с орбиты, но вообще увести Землю с орбиты, то есть полностью, безвозвратно подчинить землю темным, увести Землю от Солнца.

-Но зачем? Ведь все бы погибли. И Яснир тоже, - Ясень горестно-непонимающими глазами смотрел на Светозара.

-Сам не могу понять. Согласись, их деяния не поддаются логике, ясно, что они имеют жажду уничтожения всего и вся, в том числе и себя. Черные копии тоже уничтожают своих оригиналов, а потом гибнут. Нам, светлым трудно понять движение столь темного духа. Может это потому, что темный дух – подселенец. Он использовал этого человека, его тело, выполнил ту часть плана, для выполнения которой тело было ему нужно, а потом тело ему стало не нужно. Свою задачу Яснир уже выполнил.

Наши герои прошли коридор и увидели большой зал. Там были установлены специальные антигравитационные магниты. Они работали. Ясень ощутил под ногами легкую вибрацию.

-Что это? Почему все это еще работает? – тихо произнес Ясень. Он ощутил и удивление, и ужас. Неужели Земля продолжает уходить прочь от Солнца, неужели ее орбита продолжает смещаться, и этот кошмар еще не кончился. Мысль промелькнула в доли секунды, Ясень овладел собой. Он не имел право распустить свои мысли, и свои эмоции, но Ясень начал понимать, зачем Светозар пригласил его сюда вниз. Неужели великие сурены не отключили антигравитационные магниты. Ведь Светозар говорил, что магниты отключены. Ясень увидел сидящего на полу Яснира, похожего на мумию. Пред Ясниром был пульт управления, глаза его смотрели на большой пространственный экран. Там была Земля в ее движении, во взаимообращениях с другими планетами, со звездами. Ясень понял, что Яснир продолжает регулировать работу антигравитационных магнитов таким образом, чтобы Земля продолжала отходить от Солнца. Яснир продолжает свое черное дело он уводит Землю прочь, во тьму. Он продолжает уводить Землю с той орбиты, на которую ее подвигла ее мать – Прозерпина. Однако, поскольку такого взаиморасположения планет, какое было, когда магнитами сорвали Землю с ее орбиты, нет, то Ясниру не удавалось сорвать Землю с орбиты полностью, однако он подвигал ее мелкими шагами, по миллиметрам прочь от Солнца. На земле человеку могло показаться словно бы никто более не вмешивается в движение Земли, просто она остывает. Лишь тут становилось ясно, что Яснир продолжает свое черное дело. Ясень осторожно прошел в зал и встал за спиной Яснира. Мысленно Ясень спросил Светозара, почему Яснир не реагирует на его появление. Светозар ответил, что Яснир полностью порабощен духом тьмы, а тот для того, чтобы тело дольше функционировало, отключил все чувства Яснира, оставив только возможность переключать пульт руками и следить за монитором.

Светозар посчитал, что через 150 лет планеты опять встанут в линию, так же, как тогда, когда сделали великую остановку. И тогда возможно темный хозяин опять введет в действие Яснира. Не для такого ли деяния бережет Темный дух это, можно сказать, законсервированное тело, чтобы через него переключить магниты таким образом, чтобы уже совсем сорвать Землю с ее орбиты, оторвать ее вообще от Солнца. Ясень хотел прикоснуться к Ясниру, но Светозар остановил его:

-Не делай этого. Если темный ощутит, что ты тут, то он может попытаться либо овладеть тобой, либо уничтожить тебя. А он здесь под землей особенно силен. Но и это не самое главное. Если он узнает, что мы прознали его планы, он обязательно попытается найти Ясниру замену, и, овладев каким-то человеком, привести его сюда, к пульту управления. Поэтому нам следует придумать, как нам сделать так, чтобы они ни через 150 лет, ни далее, в более поздние периоды не смогли более включить магниты антигравитации и сдернуть Землю с ее орбиты.

Ясень осторожно отошел от Яснира:

-Но что же делать будем? Надо предотвратить гибель земли и всего живого. Я уже не говорю о том, что будет сильная дестабилизация всей солнечной системы, Риск гибели возникнет и над всеми планетами, над самим Солнцем.

-Попробуй перенастроить магниты, - произнес Светозар.

-Если он заметит, что магниты перенастроены, то он изменит команду, - я хотел бы сделать по-другому. Оглянувшись на Яснира, Ясень отошел ближе к Светозару и жестами показал Учителю несколько предметов. Светозар засветился зеленым светом в знак согласия.

Понадобилось больше месяца, чтобы сделать второй пульт и подсоединить к нему магниты. И еще больше месяца понадобилось, чтобы сделать второй экран, причем так присоединить егок пульту Яснира, чтобы он показывал не реальную действительность, но то, что происходило бы с планетами, если бы они слушались пульта Яснира. Улучшив момент, Ясень поменял экраны, подсоединив к новому экрану пульт Яснира.

После этого Ясень взял свой пульт и подсоединил его к экрану, который показывал реальное расположение планет. Убедившись, что Яснир будто и не заметил подмены, Ясень начал сооружать себе отдельное рабочее место. Практически он заранее подготовил все, но при этом у него было ощущение какой-то недоделанности. Оглядевшись несколько раз и проанализировав мысленно, все ли он сделал, Ясень все-таки сел за экран и взял в руки пульт. Сурен включил свой пульт, сосредоточился. И вдруг Ясень почувствовал, как кто-то очень сильный с твердой волей приказал:

-А теперь подверни магнит, который направлен на Юпитер на отталкивание. Он сейчас по другую сторону Солнца, нам не нужно к нему притягиваться.

Ясень почувствовал, как его рука покорно поползла в указанную голосом сторону. Ясень начал тормозить руку, скосившис на Яснира, Ясень понял, что тот уже сделал движение, которое было приказано сделать. После этого Ясень услышал:

-Молодец, Яснир. Правильно. Ясень, тебя ведь зовут Ясень? Почему ты не выполняешь мои приказания?

Ясень сидел, молча, прижав руку к панели пульта.

-Ясень, ты будто взрослый, но на самом деле очень глупый мальчишка. Почему ты не слушаешь старших. Я накажу тебя. Один раз накажу, но ты запомнишь, ты всю жизнь будешь помнить, как не слушаться меня с первого слова, - голос был спокойным, но за ним следовала даже какая-то радость зловещая, непонятная. В ту же секунду голову Ясеня словно кто-то обвил жгучей лентой. Глаза жгло, будто туда попала агрессивная жидкость. Казалось, что кто-то распилил Ясеню череп и теперь растягивает его вверх и низ, вливая в щель прямо на мозг жгучую убивающую все жидкость. Ясень сложил руки на коленях и замер. Он пытался найти в своей голове источник боли, чтобы, сосредоточившись убрать его. Словно угадав желание Ясеня, голос начал ему помогать, указывать, откуда идет боль. А потом он, издевательски хихикая, возобновлял боль совсем в другом месте. Ясень сосредоточился на себе и на своих руках. Он чувствовал, как темный пытается овладеть им, захватить власть над его телом. Ясень установил тройную защиту вокруг себя и вспомнил: Светозар предупреждал, что на различной глубине заговоры действуют по-разному.

«Похоже, что они не только не защищают, но наоборот усиливают воздействие темного, - подумал Ясень. Сурен своим посохом смел тщательно вырисованные специальные руны. Боль сильно уменьшилась. Темного почти перестало быть слышно. Ясень внимательно всмотрелся в экран, расположенный перед ним. Видно было, как Землю под действием сил магнитов тянет прочь от Солнца, но одновременно Прозерпина сдерживает это отталкивание. Ясень начал осторожно ослаблять отталкивающее действие магнитов. Он очень осторожно подкручивал магниты на уменьшение воздействия. Пусть читатель не думает, что легче легкого было бы просто переключить магниты на обратное действие – и все. Нет, ведь тогда Землю опять могло сорвать с орбиты, только уже непонятно в какую сторону. Ее могло кинуть и прямо к Солнцу, ее могло перекинуть на орбиту Венеры. И, казалось бы, установившееся равновесие орбит планет снова оказалось бы разрушенным. Даже резкое прекращение действия магнитов могло сильно встряхнуть Землю. А это означало бы снова ужасные землетрясения, трещины в земной коре, возможные опускания целых континентов. Появилась бы и возможность выйти на поверхность новым темным облакам, затемнявшим сознание людей. Они могли уже не только затемнить сознание людей, но даже вообще потушить человечество, и саму жизнь на Земле. Поэтому Ясень начал очень осторожно двигать рычаги своего пульта. Очень медленно он пытался ослабить силу инерции. Сколько времени он притормаживал силы магнита, которые сталкивали Землю с ее орбиты сказать очень трудно. Время на поверхности и в глубине Земли течет по-разному. В то время, когда Ясень освоил пульт управления магнитами и сумел остановить продвижение Земли от Солнца, на поверхности земли наступило время оледенения. Огромные пласты льда наползали на землю, и все живое поспешно убегало на юг. Бежали на юг и люди. В дороге, в состоянии постоянного стресса и страха, в состоянии постоянной борьбы за выживание были потеряны подавляющее большинство Учителей, сохранились только считанные единицы тех, кто помнил, с чего все начиналось, кто помнил про Страну Солнца – утерянный рай. Место, откуда они были изгнаны. В иных племенах остались лишь обрывки старых знаний, обрывки древних заклинаний, обрывки молитв. При этом молитва Земле и молитва Луне в памяти племен в основном сохранилась, значит, сохранилась и надежда, что все однажды будет исправлено. Забылись слова, но сам ритм долго еще улавливался. И недаром, ведь люди ощущали, как пение этого ритма задевает в них самые глубинные струны. Оттуда, из души что-то отзывается этим ритмам, появляется спокойствие, восстает надежда. Да, тела людей состояли из того же материала, что и сама Земля, поэтому они при звуках гимна входили в резонанс, и как Земля начинала поправляться при звуках гимна, так и тела людей тоже начинали восстанавливаться. Правда, происходило это вовсе не так быстро, как хотелось.

Несколько иначе дело происходило с молитвой Луне с молитвой Солнцу. У людей оставалось ощущение, что одной только молитвы к Земле недостаточно, но вот что еще надо делать – они в большинстве своем не помнили. Их Учителя старались вставать на защиту племени своего, малых своих и часто гибли, ибо время вело людей во тьму. Проклятие Земли лежало на людях. Потеряв своих Учителей, люди начали постепенно дичать, все больше они уподоблялись животным. Только некоторые очень редкие племена смогли сохранить какую-то далеко неполную память о великой катастрофе.

Одним из племен, которые смогли сохранить память о великой катастрофе, были круглоглазые, ушедшие прочь от северных берегов, северных морей сразу. Это была та группа людей, которые пошли вместе с Перусом. Их переход длился не одно столетие. Продвигаться на юг они прекратили тогда, когда дошли до берегов большой, широкой, обильной реки и там встретили тоже круглоглазых людей, но с абсолютно черной кожей. Эти люди мигрировали с южного полюса. Они перешли пояс земли и продолжали продвижение на север, поджимаемые идущими следом за ними племенами черных людей. У них были специфические черты лица. Они были удивительно развиты физически. Их цивилизация много внимания уделяла усовершенствованию своего тела, направленное воздействие, чтобы легче переносить жару.

Перус с восхищением смотрел на то, какие возможности они в себе развили. Они еще до катастрофы могли отправлять небольшие экспедиции к северу от своего южного материка. Они еще тогда изучали те места на земле, которые находились за пределами их места пребывания. Тогда еще материк был единым. Однако позднее при землетрясениях он начал активно разрушаться. Они очень торопились, убегали на большой, теплый материк от холода и разрушения. Поняв, что здесь уже есть люди, Перус повернул налево, он провидел там большие земли, которые еще можно взять в освоение для себя. А Алексей остался на берегах этой большой, полноводной реки. Он и черные люди поделили ареал пребывания: северную часть реки забрали себе Алексей и его люди, а южную часть земли забрали себе люди с черной кожей. Так они подраздели землю на зоны влияния.

Одними из первых были построены храмы богу солнца, а потом Алексей уже один без Перуса построил храм богу мертвых. Пребывание в мире мертвых произвело на него очень большое впечатление. Помня, что памятью о мертвых живые облегчают или отягощают пребывание мертвых в их мире, Алексей тщательно установил обряд погребения. Память об ужасе, ожидавшем по ту сторону жизни души людей, не оставляла Алексея. Они с Перусом еще будучи в пути, пытались создать в потустороннем мире некое царство мертвых, где пребывали бы души людей, которые практически не творили зла, там они могли бы переживать посмертие, не попадая в то царство мертвых – царство полного мучения, которое было построено темной чужеродной сущностью для умерших душ. Неоднократно продумывался и вариант, что делать с душами тех, кто отработал, отмучился в мире мертвых. Раньше вообще посмертие на Земле не предусматривалось, души уходили на небо. Но теперь посмертный путь в небо был закрыт для всех. Алексей попал в мир мертвых, когда Земля была в гневе на человечество, она только впустила в себя тьму. Эта темная сущность сделала внутри Земли на тонком уровне страшные каверны – пустоты, именно в них попадали первые умершие с того времени, как произошла остановка. Но со временем поток сходящих вниз душ стал более-менее постоянным, и место наказания людей стало постепенно обустраиваться, проходить некую градацию по степени содеянного греха. Вдобавок ко всему, когда Земля несколько уравновесилась и под влиянием Прозерпины стала постепенно заглушать гнев, то духовные, магнитные и гравитационные поля в тонких мирах стали приходить в норму. Тогда произошло перераспределение полей внутри адовых каверн. То есть теперь уже те из людских душ, кто грешил мало, чья душа была отягощена небольшим количеством грехов, падали не на глубину каверны, а на верхние уровни, они проходили серию положенных им мучений выше, там, где муки были слабее. А те, кто свершил более тяжелые проступки пред Богом и людьми, тот попадал в каверну на нижние уровни, и проходил мучения в более жестких слоях ада. И не было там никакого понимания, что вот этот человек служил тьме, и ему будет послабление, нет. Души людские попадали туда, и сразу же ими начинали распоряжаться управлять и мучить их те темные силы, которые в гневе и боли своей впустила в себя мать человеческая – Земля. Какую же великую боль доставило человечество Земле. Образно выражаясь, этот опыт с остановкой фактически есть попытка убийства матери-Земли. Гнев Земли и боль ее оказались так велики, что фактически Земля чуть не уничтожила самоё себя под влиянием вошедшей в нее жажды саморазрушения. Человечество было наказано. Причем наказано было все человечество, ибо там, в духовном соотношении, в духовных, глубочайших, и высочайших сферах, все люди едины. Все люди представляют собой одно целое. Так к человечеству пришло возмездие за неблаговидные дела. Так появилась карма или выражаясь по-другому – первородный грех. И за этот первичных грех закрыты оказались пред душами умерших высшие сферы, но разверзлась под ногами тьма, мрак и мучения.

Так получилось, что после своего попадания вниз в новообразованный мир мертвых, Алексей сохранил связь с ним. Единожды распахнувшаяся для него дверь туда, оставила для него возможность иногда попадать туда духом, фактически, будучи еще живым. Во время специфических медитаций или заказанных снов Алексей видел, что происходит в мире мертвых с людьми. Он старался своими духовными силами определить, что и как можно сделать, чтобы ослабить мучения душ людей. Хотя бы тем, кто, по мнению Алексея, невольно оказался втянут в эту посмертную боль. Так Алексей смог сплести некоторую субстанцию непосредственно под той площадью земли той страны, которую он создавал. Он создал для своих людей отдельный мир мертвых, который сохранял души людей от провала в тот мир мертвых, который был создан темной сущностью. Он решил построить страну для живых как памятник Стране Солнца и в тонком мире соответственно создать особую духовную субстанцию на пути мертвых душ задерживая их в его царстве мертвых, чтобы они не шли в темные тонкие миры. То есть Алексей сделал некую сеть, густую, но тонкую. Эта сеть для умерших душ огораживала место пребывания, от большого мира мертавых. Тут они пребывали до следущего рождения, неся наказание за земные деяния свои. Но это все-таки была сеть и те, кто нагрешил особенно много, чья душа была отягощена многочисленными тяжкими грехами, легко проваливались сквозь эту сеть и направлялись в мир мертвых, созданный темными для душ человеческих. Да, эта сеть не могла задержать души людей, которые свершили очень большие грехи, но остальные души эта сеть могла придержать, не допустить падение их на дно темного мира мертвых. Так уже тогда Алексей сумел вызвать у людей стремление жить без грехов, что помогало стране жить и выходить из тяжелых испытаний. Делая этот свой тонкий мир мертвых, Алексей был вольно или невольно втянут в посмертную боль. Пространство мира мертвых, принадлежащее темным, еще тогда начало разделяться на уровни, но у умерших его страны уже был свой особенный уровень для мертвых душ. Пройдя соответствующее наказание, умершие души вставали в очередь на новое воплощение. Для тех светлых душ, которые не хотели возвращаться жить в материальный мир, Алексей со временем создал нечто подобное горнему миру, но это было только подобие, попытка утешить души людей, лишенных настоящего высокого сияющего мира. Так Алексей сотворил посмертие для людей своей страны. Страны, которую он создал. В созданной Алексеем стране, принимали многих приходивших к ним людей. Постепенно, так получалось, что душы людей огрублялись, соединяясь с людьми из иных племен, из тех, чьи предки не жили от начала в Стране Солнца. Соединяясь с людьми, которые не были жителями Страны Солнца, потомки первых жителей Джиды стали терять тонкую чувственность миров, что резко сократило возможности и умения людей Джиды. На окрестные земли надвигалось исполнение проклятия Земли. Люди становились подобны животным, теряли тонкость чувств и ощущений, теряли чувствознание, соотношение свое с тонкими мирами. Однако Джида сохранялась и стала оазисом цивилизации – жизни, с призыванием высших сил. Вокруг страны и вообще в мире люди все больше теряли привычки, знания и умения, которые отличали их от животных. Живя внутри материального животного мира, люди обретали животное чувствознание и ощущение мира. Алексей постарался заклинаниями оградить страну свою от падения в полную, животную дикость. Пришлось ему завещать так же, чтобы потомки его ради того, чтобы не терять тонкое чувствознание не входили в родственные связи с теми людьми, которые приходят в Джиду из внешнего мира, и далее живут и ассимилируются в Джиде. Алексей постоянно продумывал, как и что устроить в его стране, чтобы люди сохранились, чтобы сохранилось знание, чтобы сохранилась память, чтобы в окружении человеческого хаоса и тьмы, его страна сохранила хотя бы какую-то часть знаний, память о стране Солнца.

Во время одного из раздумий Алексею пришла мысль, что хорошо бы ради гармонизации внутреннего пространства страны для охраны страны поставить в ее центре гигантские пирамиды. Они будут гармонизировать пространство, а это будет отводить от Джиды дикие племена, имеющие наиболее агрессивные намерени. Внутри самой страны будет довольно-таки долго сохраняться сравнительно гармоничное духовное пространство. Люди смогут сохранить цивилизацию, культуру. Постепенно внешнее пространство начнет приходить в порядок. Земля выровняется, мать простит своих глупых детей, а даже если и не простит, то хотя бы перестанет желать людям гибели. Джида же будет хранителем знаний о Стране Солнца, хранителем знаний о том, как люди попытались самонадеянно повернуть Землю по своему усмотрению. И что в результате они получили. Алексей считал, что такое знание необходимо людям. Видя, как в связи с общим огрублением народа, люди становятся все менее восприимчивы к мудрости народа Страны Солнца, Алексей сам перевел часть истории страны Солнца на язык сказок. Важно было, чтобы люди, хотя бы таким образом сохранили историю. Когда придет время, и люди дозреют до понимания этих сказаний, они поймут, что в сказках зашифровано. Каково оно было видеть, как пусть и намного более медленно, чем окружающие племена, люди Джиды впадали в огрубление нравов, как понимание жизни и природы становилось все более примитивным, как они теряли углубленное понимание живых существ. Проклятие прорывалось и в Джиду. Они не могли от него закрыться. Надо было постараться увести проклятие на другой сегмент жизни людей Джиды, чтобы они не потеряли способность мыслить и жить по-человечески. Понимая, что народ его тоже должен пройти через проклятие Земли, Алексей сумел остановить огрубление народа, чтобы люди не превращались сами в животных, он вывернул проклятие и сделал такое религиозное направление, чтобы люди начали поклоняться животным как богам, искренне вознося им молитвы, принося жертвы и устраивая праздники в честь животных – богов. В животных-богах было заключено проклятие народа Джиды, но в них и было их спасение. Алексей все-таки сумел остановить набиравшую скорость деградацию народа Джиды. Он сумел сохранить душу народа, сумел оставить в душе народа основные знания о прошлом, о Стране Солнца, а главное об ошибках людей Страны Солнца, которые чуть не погубили все. И еще Он оставил людям основные принципы духовной жизни, чтобы они не потеряли свою человеческую сущность, не потеряли божественную искру разума и понимания происходящего. Он хотел восстановить в своей стране государственное устройство похожее на то, что было в Стране Солнца, но это ему удалось слабо.

Умер Алексей глубоким старцем, прожив около пятисот лет. К его смерти были полностью приготовлены чертежи первой пирамиды.

***

Опустившись вниз, Ясень словно потерял счет времени и свой возраст. Он оказался подобно Ясниру прикованным, но не физическими цепями, а духовными к своему пульту управления гравитационными магнитами. Много лет понадобилось Ясеню, чтобы Земля избавилась от той инерции, под действием которой она отдалялась от Солнца. Светозар, не оставлял Ясеня и помогал ему сопротивляться темному властелину. От многих усилий он буквально превратился в облачко. Когда не было угрозы, он отходил от Ясносвета восстановиться, но продолжал его навещать. Так Ясносвет узнавал, что происходило наверху после его ухода с поверхности земли. Светозар мог пройти в прошлое и в будущее, не имея возможности влиять на происходящее там. За свои посещения иных времен он смог проследить более полно картину происходившего на Земле и теперь рассказывал, Ясносвету, что видел. Эти знания помогали Ясносвету в его желании выдержать, помочь Земле и Прозерпине. А также эти знания помогали Ясносвету правильнее включать магниты.

В день, когда были включены гравитационные магниты, отдаляющие Землю от Солнца, Земля недоуменно вздрогнула и задохнулась от удивления, от шока. Только позднее, она ощутила боль после шока и закричала предсмертным криком, призывая мать свою и отца своего, боясь подступающей погибели. Именно тогда обратился Светолюб к великим суренам.

-В великой гордыне утвердившись, вы решили, что можете командовать матерью нашей – Землей. Слышите ли вы горький плачь ее? Слышите ли вы смертный стон ее? Осознаете ли вы себя теми, кто во исполнение своих желаний посмел нанести огромный, тяжелейший вред матери нашей – Земле. Пусть вы лишили бы матери только себя. Осиротев, оказавшись в хладе и голоде, без ее материнской любви и заботы, вы наказали бы только себя. Но в гордыне своей, не желая предвидеть все последствия своих действий, вы подвергли угрозе сиротства и гибели всех, кто живет на Земле: от маленькой бактерии и до большого змея. Осознайте свою вину пред общей матерью нашей, выключите магниты пока не поздно.

Тогда Яснир выступил с противоречью. Он отрицал, отвергал все обвинения Светолюба и говорил, что Земля лишь обрадовалась, получив возможность отдалиться от Солнца и его сжигающих объятий. А тот крик, который слышали люди – есть крик облегчения. Почему они тогда опять послушали его?..

Только через тридцать дней, когда Земля под ногами жителей страны Солнца начала ходить ходуном и местами проваливаться. Только тогда сурены хватились и отправились выключить гравитационные магниты. Но не тут-то было. Там, внизу гравитационные магниты охраняли самые ярые помощники и ученики Яснира. Магниты охраняли те, которые многого не знали, ничего не понимали, что происходило, но фанатично верили Ясниру. Яснир этими людьми легко манипулировал. Ученики же его наверху, на земле убеждали перепуганных людей Страны Солнца, что ничего страшного не происходит и не позволяли людям уходить из трясущихся, проваливавшихся городов. Даже тогда, когда земля начинала ходить под ногами, когда обрушивались дома, они всячески принуждали людей не уходить.

Тем временем сурены внизу попытались нейтрализовать, ослабить младших учеников Яснира. Но поскольку Земля была больна, обижена, оскорблена, то все ее волновые структуры смешались. Магия в глубине земли и раньше действовала слабее, а теперь даже совместная магия одиннадцати суренов не могла дать того эффекта, который давала магия одного великого сурена на поверхности земли. Однако сурены верили, что младшие ученики Яснира просто не понимают, кто перед ними, но когда они поймут, то все образуется. Три дня они уговаривали и увещевали младших учеников Яснира. И только тогда поняли, что им не удасться пройти мимо этих людей. Земля продолжала гибнуть, а великие сурены ничего не могли сделать. Случилась и еще одна немаловажная вещь. Яснир пустил в подземелье какой-то веселящий газ. Ученики Яснира взбрыкивали, хохотали, обнимались и подпрыгивали на месте, хлопая друг друга по плечам. Они клялись в нерушимой дружбе ради дела Яснира. Великие сурены были стойки к газам, но при этом, противясь влиянию газа, они теряли силы. Газ подтачивал их решимость, появилось непонятное равнодушие.

Вот тогда-то и появилась у Чадомудра мысль, которую он спрятал даже от осоловевших от газа великих суренов. Когда Яснир перестал подавать газ в подземелье, то помещение постепенно стало освобождаться от газа. Он начал оседать. Младшие ученики Яснира постепенно отходили от радостного безумия и уставшие эмоционально, но счастливые пережитыми ощущениями, они стояли еще более крепко на своих постах. Тогда услышан был голос Яснира. Он собственной персоной шел по подземелью, надев на лицо радушную улыбку отца, пришедшего пожурить своих неразумных детей. Поразительно, какое видение неожиданно проявилось у Чадомудра. Яснир еще только подходил, а Чадомудр видел, как в голове Яснира проходят за закрывающим экраном мысли: Яснир прикидывал что лучше: изолировать великих суренов, явившихся так некстати, прямо здесь, в подземелье, или пока никто не видит напустить на суренов тольпу своих младших учеников. Он жаждал, чтобы ученики его просто растоптали этих некстати явившихся суренов, или же лучше убить их оружием. Чадомудр ужаснулся. В Стране Солнца даже понятия такого не было: убить. Отгоняли чужие племена – да, изгоняли неслушных – да, но убить… Раны не наносили никому, не то, что убивать. Если раньше Чадомудр сомневался, стоит ли пытаться проникнуть к гравитационным магнитам силой, то теперь он уже не сомневался. Надо действовать, даже силой. Чадомудр уже успел оценить мысли противостоящих суренам учеников Яснира. В глубине души своей они побаивались подземелья, его шорохов, его теней. Яснир постарался ввести в их души страх, чтобы они не ослушались его, но вместе с этим страхом, в их душах появились и другие боязни. Чадомудр даже смог увидеть в их головах, каких именно чудищ боятся ученики Яснира, что они видят, когда одурманены газом их головы. Понимая, что вот-вот Яснир напустит своих людей на суренов, Чсдомудр быстро создал фантомы чудищ. Он был мастер создавать фантомы. Они были страшные, жуткие, его чудовища взревели сразу по трем сторонам от учеников Яснира. Чадомудр оставил ученикам Яснира только одну сторону для убегания от его фантомов. Одновременно он постарался внушить ученикам Яснира, что им, убегая, следует унести с собой и Яснира. Чадомудр ощутил, что в головах учеников Яснира все смешалось, ведь в это же время Яснир требовал, чтобы его ученики бросились на великих суренов и растоптали их. Мысленные внушения наложились одно на другое и ученики Яснира бросились прочь от фантомов, по пути они подхватили на руки великих суренов и Яснира. Один лишь Чадомудр успел спрятаться за колонну. Он стоял за колонной и шептал заклинание, по которому фантомы, которых он создал, должны были исчезнуть по уходу учеников Яснира. Однако не тут-то было. Фантомы не только не исчезли, но словно обрели плоть и кровь. Это были огромные страшные трехголовые собаки. Рост их был значительно больше роста самой большой земной собаки, языки вываливались из пастей и напоминали язык змеи, а с зубов капала слюна, закипавшая на камне. Чадомудр вынул из кармана свой платок усмирения и замер. Для усмирения собак надо было получить клочек шерсти от каждой из них, которую следовало завязать в уголок платка. Эти фантомы обрели плоть, были опасны. Чадомудр спрятался от них в тень колонны и начал читать заклинание на усмирение неведомого животного. В это время он услышал шаги. Кто-то возвращался назад.

«Кажется это Яснир, - подумал Чадомудр, не выпуская эту мысль из головы и замер. Заклинание он не закончил, ему не хотелось, чтобы эти собаки стали смирными перед Ясниром. Не показываясь, он продолжал наблюдать за происходящим.

Яснир осторожно сошел вниз и протянул обе руки собакам:

-Идите ко мне, мои красавицы. Не знаю, кто вас создал, но подчиняться-то вы будете мне, ибо все, что находится под землей, принадлежит мне. Я создам здесь целый мир, мир мучений, а вы будете моими цепными псами. Вид у вас впечатляющий. Я в восхищении. Я посажу вас на входе, чтобы никто не смог от меня убежать назад на поверхность земли. Трехголовые собаки смотрели перед собой, грозно подняв на загривках шерсть.

-Не делайте вид, что не понимаете меня. Я вам приказываю. Идите сюда и охраняйте меня, мои магниты мою гравитацию, чтобы никто из этих умников суренов не мог сюда войти, не мог мне помешать.

Ощущение безнаказанности, всевластия стукнуло в голову Яснира. Он начал странно хихикать, попискивать, кружиться приплясывая. Собаки подобрали языки и с человеческим вниманием слушали Яснира.

Чадомудр резко дошептал конец своего заклинания и повелел: Не выпускайте его и всякую темную дрянь наверх, на землю. Не выпускайте их на поверхность.

Яснир подошел к одному из трехголовых псов и попытался потрепать его по загривку. Страшный пес резко схватил его за дерзкую руку и швырнул в комнату, где находился пульт управления магнитами гравитации. Яснир погрозил ему пальцем:

-Лапуся, запомни, великого сурена нельзя зубами, лапами, когтями и так далее по списку.

Псы равнодушно выслушали его. Яснир скрылся в зале, где стояли гравитационные магниты. Чадомудр пошел следом за Ясниром. Равнодушно смотрели на него его псы. Ни один не рыкнул, ни один не кивнул. Чадомудр прошел к пульту управления и замер. Он не знал, какие из рычагов как надо отключать. Подумав, Чадомудр начал осторожно помаленьку уменьшать мощность магнитов. Тем временем к нему подошел Яснир и, смеясь, ткнул пальцем в Чадомудра. Чадомудр попытался поднять руки и оттолкнуть от себя Яснира, но не было сил даже поднять руки. Казалось, кто-то ободрал его череп и вломился в голову невыносимой болью. Чадомудру казалось, что он лишь на секунду потерял сознание. Но когда он очнулся, оказалось, что он заперт в клетке с толстенными железными прутьями. Яснир маленький, усохший сидел за пультом управления. Магнитами.

«Он так усох, - подумал Чадомудр, - сколько же времени я находился под давлением его личности?» Чадомудру было не только досадно, но очень и очень тяжело. Ведь он надеялся, что он сможет одолеть Яснира, но получилось наоборот. Это Яснир сумел подавить его сознание. Чадомудр оглядел себя, и ему стало еще тяжелее. Пока он был не в сознании, его тело использовалось во всевозможных неблаговидных деяниях. Чадомудр попытался окликнуть Яснира, но тот не отвечал. Тогда Чадомудр создал мысленно экран из пространства и, прикрепив к нему частицу своего тела, задал вопрос, что с ним происходило, пока его дух не был в теле. Чадомудр видел происходившее в обратном ходе событий. Вот его худое, потерявшее силу тело бросил в клетку Яснир, закрыл. А вот он пытается прорваться назад, на поверхность, но трехголовые псы его не пропускают. Вот его тело лежит на полу как рухлядь, а темный властелин уже в теле Яснира пытается прорваться мимо трехголовых к поверхности земли. Но все впустую. Так, а вот Яснир пытает его, стремясь выведать, как это получилось, что трехголовые псы не пропускают его на поверхность. Странно, но, даже находясь при полностью отключенном сознании, он не сказал Ясниру ничего.

Ах, да, он же наложил замыкающее заклинание на свое сознание, а Яснир в свойственной ему высокомерной заносчивости не заметил этого. Так, а вот Чадомудр как чернорабочий проверяет действие всех магнитов. А далее он создает экоэкран. Теперь здесь, под землей хорошо видно, какой из магнитов, какое отклонение от орбиты производит. Чадомудр замер: А почему же Яснир не сделал этот экран сам, почему он не может проверить работу магнитов? И вдруг Чадомудр понял: У Яснира нет своей силы, он ее черпал, отнимая помаленьку у своих учеников. Получается, что Яснир не просто не сурен, но Яснир есть черная дыра, затягивающая чужую энергию. Чадомудр присмотрелся внимательнее: Да, теперь он видел простого глупенького пастушка, мечтавшего стать великим суреном. Но одно дело мечтать и прилагать усилия для осуществления мечты, работать над собой и своей душой. Работать так, что все силы в напряге все гудит от напряжения. И совсем другое дело, просто, прилегши на травку, мечтать, чтобы невесть откуда свалилась бы мудрость великая, слава, почитание… Именно на таких людей высокие сурены посылали иногда заклинание удачи, то есть давали человеку шанс очнуться от мечтаний, начать работать над собой. Но Ясниру явилось (как это увидел Чадомудр) не доброе заклинание великого сурена, но черная, темная сущность. Как правило, ежедневная молитва на восходе и на закате солнца, пусть и самая короткая охраняла людей Страны Солнца от приближения темных сущностей. Никто из темных до этого не покушался на душу жителя Страны Солнца, и вообще на душу жителя Земли. Чадомудр, хотя и видел давнее прошлое, даже прикрыл глаза, как так получилось, что тьма смогла преодолеть защитный барьер жизни Земли и ее обитателей. Он видел, как сразу же исказилась душа Яснира и все ее оболочки от внедрения пришельца.

Но если это оказалось так заметно Чадомудру сейчас, почему этого не увидели великие сурены? Они приняли Яснира как равного себе, не почувствовали в нем никакой дисгармонии. Чадомудр задумался, и вдруг он понял, что он – Чадомудр сумел увидеть эти искажения только потому, что тьма уже владела им и оставила в его душе свой отпечаток. Чадомудр теперь знал, как распознать тьму, ибо прикоснулся к ней душой своей. «Получается, что мы были беззащитны от темных», - всхлипнул он. Но тут же одернул себя, - «нельзя нюнить, когда в опасности сама Земля и все ее обитатели». Надо сосредоточиться и правильно оценить ситуацию, понять, что я могу сейчас сделать.

Магниты все работают, значит Яснир, вернее тот темный, который овладел телом и душой Яснира, влечет Землю прочь от ее орбиты, от ее места в сонме планет. Благо планеты так сейчас расположены, что магнитами невозможно утянуть Землю дальше от Солнца. Уход Земли с заданной орбиты, может привести к тому, что планеты откажут Земле в своей поддержке, они откажутся перестраиваться каждый раз под изменения ее орбиты. Тогда Земля, а вместе с ней и все ее обитатели просто погибнут. Люди – душа Земли погибнут. Потерявшая светлую душу земная плоть вывалится из солнечной системы и будет, мучаясь, умирая, лететь прочь от Солнца. А темные, которые к тому времени заселят Землю, будут хозяйничать на Земле. Чадомудр даже не понял, то ли он увидел это, то ли он это додумал. Решение его было твердым:

«Я сделаю все, чтобы этого не случилось. Я постараюсь спасти Землю и детей ее».

Легко сказать, но легко ли сделать? В подземелье метался темный, он там чувствовал себя хозяином, но полностью погубить все, что находилось на поверхности земли, он не мог. Он, конечно, успел сделать множество хищных сущностей и вселить их в наземных обитателей, обратив добрый мир между людьми в соперничество и взаимную вражду. Но он не успел полностью воцарить в них: деревья еще не начали питаться плотью, а среди животных оставалось еще много травоядных. И люди, о, сколько еще надо было темному сделать с людьми, чтобы они полностью обратились в тьму. А темный не мог выйти на поверхность земли. Одновременно сама Земля начала остывать от гнева, и у темного властелина теперь не хватало злобной энергии мучительства, чтобы одолеть этих глупых трехголовых монстров, которые мешали ему выйти на поверхность свободно. Он не мог, выйдя на поверхность, продолжить преобразовывать, делать темными всех там находящихся существ, оборачивать их своими слугами, а их энергию в пищу для себя. Тело Яснира на глазах иссыхало. Чадомудр поставил на себе защиту. Это была особая, единая защита, но ее следовало обновлять каждый день. Темный, который упустил Чадомудра из-под своего влияния, вытянув из Яснира слишком много, чтобы тот мог полноценно служить, теперь яростно кидался на Чадомудра, он пытался прогрызть защиту Чадомудра. В промежутках между нападениями темного, Чадомудр осматривал помещение, где располагались гравитационные магниты. Он осмотрел весь этот огромный зал, где стояли магниты. Сначала Чадомудру показалось, что он видит вдали конец зала – стену, но когда он пригляделся, то понял, что там не конец зала, а туманная завеса. Словно мутная пелена висела в конце зала. Чадомудр подошел к ней и осторожно попытался пройти сквозь нее. Сурен ощутил легкое сопротивление, неприятное соприкосновение, но попытался продвинуться вперед. Перед ним была громадная яма. Казалось, что там внизу она разделена на ярусы. Чадомудр прошел по верхнему ярусу. Там он встретил три детских души. Они испуганно жались друг к другу, пугаясь тьмы, которая клокотала в яме и периодически выплескивалась вверх. Да и на самом этом верхнем уровне свет был какой-то пустой, хмурый, словно Чадомудр и не вышел из тумана. Детские души жались друг к другу, пугаясь тьмы и безрадостности.

Чадомудр прикинул, что это, наверное, темный построил для мертвых отдельный мир. Ему хотелось понять, почему не вверх направились эти детские души. Оставив вопрос в своей душе, Чадомудр направился вниз: по краю ямы было нечто похожее на лестницу. Ниже было несколько душ взрослых мужчин и женщин. Они словно и не замечали друг друга, лишь суетно ловили частицы света, которые долетали сюда в гораздо меньшем количестве. На их лицах явно проступала суетность, но все-таки их еще можно было узнать, какими были их лица на земле в мире живых. Чадомудр пошел ниже. Вот там он встретил души полные ненависти. Его даже отшатнуло от них. Он не хотел сходить вниз, но какое-то желание исследования неизвестного притянуло его сойти и ниже. С каждым шагом тьма становилась ужаснее, она словно высасывала из Чадомудра энергию, хотя каждую минуту он налагал на себя ограждающие заклятия. Но вот он сошел до самого низа. Перед ним на полу лежали примерно десять странных червей. Они источали страдание. Тьма клубилась над ними такой безысходностью, такой болью. Им невыносимо было пошевелиться, но и обездвиженность их страшно мучила. Тьма сложилась в лик темный, с совершенными чертами лица, этот лик можно было бы назвать прекрасным, если бы не печать великого проклятия, которая явно лежала на этом лице.

-Кто ты? – зачем-то спросил Чадомудр. Он физически ощутил распространяемые от темного ужас и боль.

-Кто ты, смертный, посмевший явиться сюда?

-Мое имя Чадомудр, - сурен не знал, как обратиться к этому темному лику. Наконец он придумал: - носящий печать великого проклятия.

-Я – великий князь, высокомерно поправил его лик, - я-свет зари. А ты – червь. Когда ты умрешь, ты станешь одним из них, - он указал на корчащихся в страданиях червяков.

-Не верю, - жестко произнес Чадомудр.

Лик протянул из тьмы огромный палец и коснулся им одного из червей. Червь изогнулся от этого прикосновения, по нему прошла болезненная судорога, и поднялся. Он превратился в тень, это была тень Самсвета.

Чадомудр замер, но, преодолев себя, понимая, что это единственная пока возможность что-то понять, спросил только:

-За что? Почему вы на самом дне, другие-то выше, а они не были так мудры и в поведении своем вы были чище.

Тень заколыхалась и голосом, полным страдания, отвечала:

-Мы впустили на землю грех. Мы позволили ему соблазнить людей. Наш грех лег на все живое, пребываюшее на земле и на то, которое еще только придет на землю. Теперь все своей судьбой будут расплачиваться, мучиться на земле и потом после смерти уже здесь, под землей. Мы допустили тьме войти в каждую клеточку живую и неживую. Мы допустили искажение волн всего живого и неживого. Мы виновны. А мучиться будут все.

Чадомудр понял, что ни одного слова больше он не добьется от души Самсвета, угнетенной, пытаемой каждую секунду.

-У тебя есть возможность избегнуть этой участи, - услышал Чадомудр и, оглянувшись, увидел, что тот, кто носит на себе печать великого проклятия, исчез. Перед Чадомудром стоял невысокий темнолиций круглоглазый мужчина. В чертах его лица было что-то знакомое, но не узнаваемое.

-И что я должен сделать, чтобы спасти их? – спросил Чадомудр, внутренне содрогаясь от сознания необходимости беседовать с этим темным существом.

-Ты должен убрать свои порождения. Тех трех псов, которые не позволяют нам выходить в верхний мир, - ерничая, произнес темный, - тогда мы тебе позволим мучиться где-нибудь повыше. А хочешь – становись одним из нас. Тогда ты вообще не узнаешь мучений. Вы проиграли. Земля все равно уже наша, и все души на Земле наши. Имей в виду: умные всегда присоединяются к победителям. А самые умные наперед прикидывают, кто станет победителем. Они к нему спешат на помощь, чтобы потом разделить победу. Впрочем, что я тебя уговариваю. Посмотри на них, - он указал на червей, - любой из них готов на все, лишь бы избавиться от своих мучений».

-Вот их и призови себе на помощь, - грустно сказал Чадомудр, - у вас ведь полно ходов в верхние миры. Зачем вам тот единственный, где стражами стоят эти трехголовые собаки. Вы прекрасно обойдетесь без этого хода, - и вдруг Чадомудр замер. Догадка осенила его: тогда этот ход был еще единственным удобным ходом наверх, который не осыпался. Все ходы, которые темные создали позднее, они копировали с первого хода, копируя ход, они невольно копировали и трехголовых охранников. Темные не смогли вычленить и вывести охранников из общего заклинания. Поэтому им так требуется, чтобы он убрал свое порождение. Потом у Чадомудра возникла другая мысль:

«А как же гравитационные магниты? Они так и останутся во власти темных. И сверху уже никто не сможет их отключить? И вообще, если скопированы ходы, то, может, скопированы и магниты. Холод ужаса прошел по спине Чадомудра. Хотелось узнать про магниты, и было тяжко это знание.

Темный, следуя вопросу, заданному Чадомудром, высокомерно произнес:

-Не твое дело. Нам нужен ход. И ты его очистишь от своих псов, иначе сам, когда придет время, будешь корчиться червем рядом с этими, - лицо темного демона исказилось. Оно стало столь неприятным, что Чадомудр торопливо отвел глаза. Темный хотел войти своим обликом в сердце сурена, оттуда, изнутри, страхом, тревогой воздействовать на него.

Чадомудр посмотрел на червей и словно любопытствуя, произнес:

-Интересно, а как это быть червем? – потом Чадомудр поднял глаза на темного и спросил его, - а ты сам не пробовал? – затем, покачав головой, сказал, - если, уж, тем, кто непредумышленно погубил свою планету такие муки, то какие же муки тем, кто убивал планету умышленно?

Физиономия темного моментально стала мокрой. Он не смог справтиться со страхом, заскрежетал зубами и закричал во весь голос:

-Вон, вывести его сей же час вон отсюда!

Мелкие темные вихри закружились, завертелись вокруг Чадомудра и понесли его наверх, но вдруг остановились. Чадомудр огляделся, он увидел переход меду темным миром мертвых и миром живых. Переход строго стерегли три трехголовых пса. Чадомудр оглянулся на темные вихри. Они уже улетали назад, вниз, гонимые грозным оскалом зубов трехголовых собак. Чадомудр огляделся. Он не увидел ни одного магнита. Облегченно вздохнув, значит, в других проходах гравитационных магнитов тоже нет, Чадомудр сказал себе мысленно, что это хорошо. Но при всем при этом, он не потерял в себе исследователя. Его интересовало, почему собаки появились и в других проходах, в частности в этом. Одновременно он осторожно поднимался наверх. Он придвигался к псам, шепча успокаивающие заклинания. Когда он подошел к собакам на расстояние прыжка такой большой собаки. Одна из них повернулась к нему и твердо произнесла:

-Иди наверх, человек. Здесь мир мертвых.

Чадомудр пошел смелее, но вопрос продолжал вертеться в его голове. Собака словно поняла его и продолжила:

- Ясниру так понравилось, как мы напугали всех людей, что он сам призвал нас во все проходы. Он надеялся закрыть возможность людям прийти вниз и переориентировать магниты, а поскольку ты нам уже дал определенное задание, то мы и стоим здесь на страже. Иди, человек, тьма высасывает из тебя жизнь. Еще чуть-чуть и ты вынужден будешь остаться здесь надолго.

Чадомудр поспешил, он и сам чувствовал, что тьма засасывает его, на него накатывала дремотная слабость, желание остаться. Однако железная сила воли торопила его. Только выйдя наверх, увидев солнце, Чадомудр упал на траву, уснув тяжелым, глубоким сном.

Ему казалось, что кто-то схватил его за ноги и тянет. Под своей спиной он чувствовал камни, которые цеплялись за него, за его одежду. Его куда-то волокли, он испытывал страшную тряску, спина попадала на камни жесткие и не всегда гладкие. Его трясли и трясли. Наконец обморочный сон отступил, и Чадомудр открыл глаза. Он увидел перед собой черное лицо, склонившегося над ним человека. Черные глаза внимательно вглядывались в него, убедившись, что Чадомудр жив, черный человек опять потащил его куда-то, волоча за ноги. Чадомудр не мог продолжать спать, он открыл глаза и воззрился в спину того, кто бесцеремонно тянул его за ноги. Спина эта показалась ему огромной. Чадомудр попытался выдернуть свои ноги из-под локтей чужака, но у него не получилось. Чужак держал его ноги очень крепко. Чадомудр приподнял голову, пытаясь вспомнить какие-либо заклинания, но голова казалась пустой и холодной. У него не было энергии. Чадомудр был пуст. Постепенно восстанавливалась память. Он вспомнил свой поход в мир мертвых и решил, что энергию из него вытянула тьма в том мире. Чадомудр вспомнил, что, хоть он и вышел на поверхность, но защищающего заклинания он не снимал. Так почему же этот странный человек смог схватить его и столь небрежно тащить, не жалея ни головы его, ни плеч. Воспользовавшись появлением на пути куста, Чадомудр схватился за его ветки.

Владелец огромной спины бросил ноги Чадомудра и набросился на сурена, пытаясь своими огромными кулаками ударить Чадомудра столь сильно, чтобы он потерял сознание. Чадомудр не ожидал такой яростной атаки, но успел все-таки откатиться в сторону, хотя пару ударов вскользь он все-таки получил. Черный, пыхтя потянулся за Чадомудром, Чадомудр откатился еще быстрее и вскочил на ноги. Сурен быстро произнес охраняющее заклинание, А затем обвел вокруг себя и круг, создавая стабильную защиту. В эту же секунду Чадомудр ощутил, что из него перестала уходить энергия.

Поразительно толстый и огромный черный верзила топтался вокруг созданной Чадомудром защиты и все пытался, протянув руку, схватить Чадомудра за ногу, за руку или на худой конец ухватиться за плащ. От черного неслись чавкающие звуки. Чадомудр мог передохнуть. Он сел внутри своего круга и постарался оглядеться. Природа была знакомая. Вокруг была все та же самая растительность, которая преобладала на границе выжженной солнцем пустыни. Какое-то время он внимательно следил за ходом солнца, определяя, где запад, а где восток, где благословенный север. Определившись, Чадомудр направился на север. Он сделал очень сильное заклинание на закрытие себя и своей энергетики от черного, надеясь, что тот теперь отстанет. Однако черный следовал за ним буквально по пятам. Все попытки Чадомудра запутать следы, отвести великану глаза, оторваться от него ни к чему не приводили. Великан был огромен и агрессивен. Однажды, к концу второй недели пути, когда Чадомудр проходил по густому лесу, он прикинул, если он, Чадомудр пройдет полезет по самой чащебе, то великан вполне возможно застрянет. Тогда он, Чадомудр сумеет на какое-то время освободиться от тяжелого черного присутствия. Чадомудр прошел в намеченном месте и торопливо прополз в узком пространстве между деревом и скалой. Спиной Чадомудр почувствовал, что великан застрял. Сначала он слышал грозный, гневный голос, окликавший его призывавший вернуться, но Чадомудр продолжал уходить. Вопли стали жалобными, плачущими, словно чудовище молило не покидать его. Чадомудр же собрал все свои следы и торопливо бежал вперед. Он понимал, что свобода его станет призрачной, как только великан сообразит, как ему выбраться и нагонит сурена. Так убегал Чадомудр от чудища неделю, дорога на благословенный север оказалась не прямой: приходилось обходить провалы в земле, переправляться через реки, обходить горы.

В конце недели Чадомудра нагнал худой, черный человек. Чадомудр узнал в нем своего великана. Тот сильно уменьшился в росте, ужался, усох, был очень голоден, но ничего не ел. Черный заискивал, заглядывал Чадомудру в глаза и старательно подбирал все капельки энергии, которые где-то оставлял Чадомудр. Чадомудр понял, что черный вовсе не самостоятельное существо, но существо – тень, тот, кто живет и питается чужой энергией. Чадомудр был жесток. Он помнил, как этот черный без зазрения совести бил Чадомудра по голове, стараясь лишить разума навсегда, лишить возможности сопротивляться. Это черный испивал принадлежащую Чадомудру энергию и силу до дна. Поэтому-то и был тогда так силен и огромен. Чадомудр продолжал подбирать свои следы. Чадомудр теперь шел медленнее, но при этом он старался подобрать все свои энергетические следы. Он старался не оставлять своему черному спутнику ни капли своих флюидов. Черный, видя эти действия Чадомудра, взывал, канючил, ныл, вылизывал землю, по которой проходил Чадомудр и буквально полз по следам сурена, являя собой весьма жалкое зрелище. При этом он не отставал ни на полшага. Чадомудр же не торопился. Ему не к кому было торопиться. Его товарищи – сурены были там внизу. Проход в пещеру, который ведет к магнитам, теперь засыпан и находится под океаном. Чадомудр сам не понимал к кому и зачем он шел. Но он чувствовал, что идти надо, надо найти людей, найти суренов, надо рассказать о том, что он видел в мире мертвых, рассказать, что гравитационные магниты все еще работают и могут опять сдернуть Землю с орбиты, тогда это будет окончательная гибель. Надо спасать Землю, спасти мать всех людей и всей природы. Их общую мать – Землю, которую столь легкомысленно они отдали в распоряжение тьме. За это легкомыслие великие сурены теперь червями в мучениях и раскаянии ползают по дну черного мира мертвых.

Чадомудр шел сквозь лес, не боясь животных. Он неоднократно встречал диких животных и знал, как от них уберечься. Он привык глядеть им всем прямо в глаза, всегда великие сурены имели власть над животными. Живой мир земли никогда не причинял неприятностей человеку, особенно суренам. Ноаборот, животные стремились либо уйти с дороги сурена, либо прикоснуться к нему, словно получая от сурена благословение. Поэтому Чадомудра очень удивила та волчья стая, которая бежала рядом с ним. Никогда раньше волки, будучи разбойниками, не стремились к тому, чтобы их путь пересекался с путем человека – сурена. Однако вскоре Чадомудр понял, что стая преследует его, причем с недобрыми намерениями. Однако вожак, словно не решался напасть на Чадомудра днем. Животные ждали ночи. Чадомудр хотел прочесть их мысли, но не смог. Он лишь уловил, что они охотятся и добыча их – он.

Помолившись на закате, Чаломудр на ночь залез на дерево и привязал себя к нему парочкой лиан. На глазах светлый, безопасный мир превращался в мир опасностей и страхов. Этот мир был таков, что каждую секунду в нем надо было защищаться.

Волки собрались вокруг дерева, на которое залез Чадомудр. Они смотрели наверх и на их мордах читалось тупое непонимание, почему человека нельзя достать и что теперь делать. Желанная добыча оказалась недоступна. Чадомудр, приспособившись на ветке, решил попробовать уснуть. Он контролировал все тело, поэтому смог лишь задремать. Вдруг он увидел нечто странное: черный карлик, в которого превратился бывший черный великан – черное подобие Чадомудра, схватил хворостину и отогнал волков от дерева. Волки даже и не пытались нападать на черного карлика, наоборот, они морщили носы и отворачивались от него как от мерзости какой-то. Они даже сторонились его, когда он подходил к ним слишком близко, отбегали и нерешительно скалили зубы. Это поразило Чадомудра.

«Какую же темную тварь я вынес на себе из того мира, что он даже волкам мерзок. Чадомудр торопливо стал закрываться от черного карлика, а тот, отогнав волков, стал вылизывать оставленные Чадомудром следы, которые он оставил, спасаясь от волков, залез на дерево и не убрал следы. При этом место, где Чадомудр молился, черный карлик обходил. Он тянулся туда, но будто обжигался, скулил и плакал. Наконец Чадомудр, которому нельзя было сходить до утра с дерева, но и не было сил уснуть, спросил у черного карлика:

-Ты сумел на мне выйти из темного мира мертвых. Ты отнимал мою силу и энергию, пока я был беспомощен. Я не даю тебе сейчас питаться моей энергией. Почему ты преследуешь меня?

Черный карлик заскулил, заплакал, не отвечая, и начал осторожно слизывать энергетические следы с места, где Чадомудр молился. Потом с распухшим, обожженным лицом он повернулся к Чадомудру и впервые с трудом произнес:

-Я – тень твоя. Черная тень. Теперь тени есть у всех. Я не могу без тебя, - немного промолчав, он добавил, - не гони меня. Я все равно не уйду.

Прошло время, и Чсдомудр пришел к тем лесам, которые когда-то составляли южные владения страны Солнца. Когда-то это были ухоженные, красивые леса, чьи деревья были словно напоены особой светлой энергией. Теперь они выглядели сиротливыми, заросшими по низу неконтролируемой молодью, которая теперь вымахала в довольно большие деревья. Но по каким-то остаткам светлой энергии, Чадомудр почувствовал, что это тот самый лес, который принадлежал стране Солнца. Чсдомудр ощущал былую энергетику людей и верил, что вот-вот он ощутит присутствие живого круглоглазого человека. Чадомудр догадывался, что длинноглазые вышли из подчинения круглоглазым. Помня о том, как вели себя волки, Чадомудр опасался встречи с племенами длинноглазых. Во время переходов постепенно Чадомудр перестал тщательно собирать свои следы, черный человек – тень перестал уменьшаться, он даже немного подрос. Вечерами, а иногда и по дороге Чадомудр разговаривал с ним, но при этом сурен прочно помнил, как это черное, теперь жалкое существо пыталось отнять у него возможность жить своей силой и умом, как пытался черный использовать его в качестве источника пищи. Как черный не позволял Чадомудру опомниться. У черного по мере общения появились зачатки мышления, он начал сносно разговаривать. Чадомудр все продвигался вперед в благословенный север, но не смог встретить ни одного человека. Все чаще тоска охватывала его, все больше он разговаривал со своим черным гномом.

Наконец он пришел к тому месту, где кончался старый ухоженный лес. Дальш когда-то были поля. Теперь там стоял новый дикий лес, выросший из былой поросли, но он казался хилым. Пройдя этот лес, Чадомудр вышел на берег океана. Куда ни кинь глаз, везде впереди была вода. От нее веяло холодом и безмолвием. А Чадомудр так надеялся, что лишь небольшая часть земли страны Солнца обрушилась, а сама страна в основном уцелела. Чадомудр теперь понимал, что коридор, ведущий вниз к магнитам, тоже обрушен. Это была трагедия, которую было очень тяжело принять. Чадомудр, хоть и понимал, что темные обрушат коридор, чтобы люди не могли попасть к магнитам, но он не думал, что разрушение будет столь полным и абсолютным. Где люди, остался ли хоть кто-то живым. В какую-то минуту Чадомудр пожалел, что Черный великан не съел его. Но это была лишь минутная слабость. Жалкое черное порождение тьмы ощутило отчаяние Чадомудра и попыталось скорее прильнуть к разрыву в тонком теле Чадомудра. Сурен почувствовал, как из него потянули силу, и мгновенно закрылся. Черный заскулил, заплакал. Он если не подрос, то явно посвежел и похорошел.

«Познавший вкус безнаказанного пожирания другого существа не забудет его. Темная его часть всегда будет стремиться возобладать, покорить, властвовать, попирать, - Чадомудр смотрел на Черного Чада и осознавал, что никогда эта сущность не забудет о состоянии пресыщенности, всегда будет ловить возможность отнять у Чадомудра силу. И ему – Чадомудру всегда надо быть настороже, чтобы не оказаться вновь в распоряжении этой сущности, которая будет беспощадна. Черный Чад не выдержал прямого взыскующего взгляда и заскулил. «Надо терпеть его, - констатировал Чадомудр, - а пока следует пройти вдоль побережья, следует поискать следы круглоглазых. Не должны же были они все погибнуть. Надеюсь, хоть кто-то все-таки спасся, ведь там, в мире мертвых их все-таки значительно меньше, чем было жителей страны Солнца».

Долго ли коротко ли шел Чадомудр вдоль побережья, но набрел он на землю, которая была неспокойна. Она словно шевелилась изнутри. Чадомудр на всякий случай отбежал от этого места подальше, но так чтобы все видеть и стал присматриваться. При видимом спокойствии земли Чадомудр духовным зрением наблюдал, как словно сполохи вспыхивали над поверхностью земли. И вот, неожиданно земля лопнула, на ее поверхности появилась громадная трещина, из этой трещины взметнулись в небо черное облако, за ним полетели камни, песок и горячая вода. Чадомудр вжался в землю, прикидывая долетят ли камни до его убежища и порадовался, что залег не на пустом месте, но в пещерке, а значит, сверху ему каменный вал не грозит. Явление гнева Земли. Чадомудр ощутил, что черное облако и есть тьма гнева Земли. Это темные прорыли себе новый ход, чтобы у них была возможность выйти на поверхность земли, в материальный мир. Чадомудр словно забыл, что собаки расселяются в каждом ходе сами, он сгоряча подумал, что надо обязательно поселить в этом ходе трехголовых собак. Но не успел он сосредоточиться, как из глубины поднялся огромный камень, высотой выше самого высокого дерева и извержение закончилось. Чадомудр подождал немного и пошел к камню. Камень был еще горяч, он дрожал, словно был живым. Но странно, Чадомудр не испытывал страха перед камнем. Чадомудр постучал по камню своим посохом, потом стал обходить его по кругу, одновременно пробуя землю под камнем. Черный бежал за ним следом, ловя остатки энергетики Чадомудра. В одном месте Чадомудр ощутил в камне пустоту. Он стукнул посохом и начал творить открывающее заклинание. Тут из скалы высунулась прозрачная голова:

-Потерпи, у меня срочная работа. Закончу – открою.

Чадомудр сел. Это существо явно не было темным. От него исходил свет, какого Чадомудр уже давно не видел. Такой свет исходил от светлых умерших. Чадомудр сел. Что же, столько времени он ходил в поисках кого-то, кто мог бы выслушать его понять посоветовать, что ему уже было безразлично, что этот кто-то не живой, но умерший. Чадомудр сидел под камнем трое суток. Только после этого из камня высунулась голова. Внимательно оглядев его, она произнесла:

-Заходи, Чадомудр. Твоя душа жаждет помощи и утешения. Я здесь для этого.

Когда Чадомудр вошел внутрь, там стояли лишь стол и стулья.

-Прости меня, Чадомудр. У меня не было времени создать для тебя что-то более удобное для твоего земного тела. Мне же практически все равно. Садись, устраивайся.

Чадомудр внимательно вглядывался в незнакомое лицо:

-Я не могу узнать тебя. Кто ты? Сумевший избежать страшного мира мертвых?

-Предатель я. Изгнанный. Не узнаешь меня?

-Если бы ты был предатель и изгнан сюда из мира мертвых, то ты не светился бы ясным солнечным светом.

-Я предатель не для Земли, но для великих суренов. Я – отщепенец – тот, кто вовсю протестовал против нововведений Яснира.

Чадомудр внимательно вгляделся в висевшее перед ним лицо:

-Я стал великим суреном много позже. Я не помню твоего лица.

-А имя отщепенца ты помнишь?

Чадомудр отшатнулся:

-Ты - Светозар?

-Ты отшатнулся. Выход свободен иди.

Чадомудр замер. Он вспомнил, как Яснир требовал для Светозара не только лишения звания великого сурена, не только высылки Светозара в жаркую окраину страны Солнца, но он требовал изгнания его за пределы страны Солнца без права общения с круглоглазыми от младенца до умирающего старца. Чадомудр помнил, как Яснир называл Светозара бациллой, вносящей тьму в светлое намерение великих суренов. Он помнил и то, как Светомудр, пока был жив защищал Светозара, не позволяя Ясниру окончательно изгнать его из страны. Он говорил: «Нельзя изгнать, нельзя наказывать смертью. А вне страны Солнца Светозар погибнет. Ему достаточно добровольного затворничества».

-Ты после смерти пронизан солнцем, ты не находишься во власти мира мертвых потому, что не позволил Ясниру склонить тебя на свою сторону?

-Да, Чадомудр, я не позволил ему склонить меня на свою сторону. Я даже не молчал, но протестовал, покуда меня слышали те, кто принимал решения…

Чадомудр встал и низко поклинился Светозару:

-Я видел Яснира, видел приведенную им на Землю тьму. Я хотел бы знать, что ты собираешься делать. Если это совпадает с моими намерениями, я буду с тобой. Позволь только.

О многом они переговорили. Это Чадомудр установил зеркала, забирающие энергетическую сущность человека. Это Чадомудр пробил проход в зал, где были установлены гравитационные магниты. Это Чадомудр установил скоростной лифт. И пока он был жив, он неоднократно поправлял работу гравитационных магнитов. Однако и темные не дремали. Темный дух, владевший в свое время Ясниром, следил за тем, чтобы обо всех появлениях Чадомудра внизу ему становилось известно. Он яростно преследовал Чадомудра, они неоднократно схватывались, от чего Чадомудр много терял сил, ведь подземье было местом тьмы, и ему приходилось особенно тяжело там биться.

Однажды Светозар посмотрел на Чадомудра и тихо сказал:

-Твои силы иссякают, к вечеру ты уйдешь в мир мертвых.

Чадомудр согласно кивнул:

-Мне страшна мысль о том, что будет со мной в том мире. Пресмыкание растаптываемого ежеминутно червя, я заслужил. Ведь я подобно другим великим суренам согласился с Ясниром и вел мать Землю к гибели, а также и все живое на ней. Я жалею, что мало помог тебе, Светозар. Я жалею, что тогда, когда мой голос мог сыграть важную роль, я не присоединился к тебе. Душа моя тоскует. Я боюсь не смерти, но того, что будет после смерти. Однако, надо все принять как заслуженное наказание.

-Умирая ты согласен послужить мне и будущему Земли?

-Как еще я могу послужить будущему Земли? Скажи, я готов.

-Пройди в коридор зеркал и позволь им втянуть тебя.

Чадомудр согласно кивнул:

-Я хотел предложить тебе это сам, но не решался. Ведь на моей душе лежит тяжкий грех.

-Но у тебя в душе и великое раскаяние. Иди.

Чадомудр согласно кивнул и направился в зал зеркал. Зеркала оживились, заволновались. Чадомудр почувствовал, как из него вытягивают жизнь. Он прошел раз, другой мимо зеркал, стремясь, чтобы его дух достался понемногу каждому зеркалу. Боль разрывала его на части. Его тело начало истончаться. И вдруг он ощутил себя малым зерном, спрятанным в глубине. Он замирал, засыпал, терялся. Все, теперь он лежит в своем месте. Спать, спать, ждать. Однажды я буду разбужен.

Светозар наблюдал за тем, как Яснир там, под землей пытается восстановить управление гравитационными магнитами. Он долго и мучительно ползал вдоль соединений. Сам по себе он был лишен и того малого разума, который у него был исходно. Но вернулся темный демон. Соединения были восстановлены. Темный жестко усадил Яснира управлять магнитами.

Светозар сначала сильно не волновался, поскольку не было такого взаимного расположения планет, чтобы гравитационные магниты можно было задействовать в их работе в одну сторону. Всякие включения магнитов могли лишь слегка подергивать Землю на ее новой орбите, создавая сотрясение земной коры. Время от времени от этих сотрясений появлялись отверстия, ведущие из мира мертвых в мир живых. Светозар следил, чтобы эти отверстия не оказывались излишне большими, чтобы в каждом отверстии обязательно появлялись трехголовые псы. Те стражи, которые не позволяли тьме свободно шастать в верхний мир. Однако приближалось время малого парада планет. При таком положении планеты таким образом расположились бы по отношению к Земле, что при помощи включения гравитационных магнитов, Тьма, руководя Ясниром, могла еще раз сорвать Землю с ее уже новой, неустоявшейся орбиты. Именно тогда Светозар и призвал Ясносвета. Теперь в схватке душ и судеб сойдутся Ясносвет и Яснир. Любовь и ненависть. Свет и тьма. Ясносвет и тот, которого когда-то называли светом Зари на одной стороне и Яснир и вся тьма, руководившая им, с другой стороны.

Тем временем на Землю пришел ледниковый период. Лед толстым слоем жесткий и беспощадный наползал на все живое, сгоняя их всех из родных мест. Легко сдвигал валуны, дробил горы. Великая зима наступала на землю, грозя смертью всему живому. Холодная нелюбовь к своим обитателям охватила Землю. После жара болезни и страдания, охвативших Землю после срыва ее с орбиты, после того, как она чуть не погибла, у Земли началась депрессия. Началось холодное неприятие всех тех, кто на ней жил. Земля теряла любовь, ее душа, впустившая в себя тьму в минуту боли и гнева, теперь позволила тьме укорениться внутри себя. Свет в душе Земли начал меркнуть. Она стала жестока и холодна ко всему живому. Люди подобно Земле, ибо все в мире этом едино тоже впустили в себя тьму. Люди начали терять свет и любовь. И пришел холод, мучительный и страшный. Холод согнал людей с насиженных мест. Страдания, боль и гибель ожидали их на пути. Подобно тому, как сдернутую с орбиты Землю ждали страдания и гибель. На земле теперь вовсю властвовал закон возмездия. Наступала ночь человеческого сознания. Ледяная тьма наползала на Землю.