Вопрос об авторстве Евангелия от Иоанна получил настолько широкое обсуждение, что сложно определить, что из этой дискуссии включить в настоящий комментарий, а что нет. Принимая во внимания цель этого исследования, мы ограничимся кратким обзором внутренних и внешних свидетельств. Каждое из этих свидетельств будет дано с учётом возражений и ответов на них.
ВНУТРЕННИЕ СВИДЕТЕЛЬСТВА
Как и в случае с Синоптическими Евангелиями, в книге Иоанна нет прямого указания на её автора. Однако это евангелие содержит ряд намёков на личность автора. Изложение внутренних свидетельств в пользу авторства Иоанна, представленное Б. Уэсткоттом давно стало классическим, а именно то, что автор был «евреем, Палестинским евреем, очевидцем, апостолом и, наконец, Святым Иоанном, сыном Зеведея».
Первое, автор Евангелия от Иоанна был евреем. В пользу этого заявления говорят следующие соображения:
(1) Автор был хорошо знаком с иудейскими обычаями и настроениями того времени. Он включил в свою книгу имевшие в то время хождение идеи о Мессии (1:19–28, 45–49; 4:25; 6:14, 15; 7:27, 31, 41, 42; 12:13, 34). Кроме того, автор рассказывает о существовавших традициях свадебного пира (2:1–11), об отношении к женщинам (4:27), вере в переход грехов от родителей к детям (9:2), вражде между иудеями и самарянами (4:9), важности раввинских школ (7:15), и о презрении фарисеев к обычным людям (7:49).
(2) Автор обладал точными знаниями об иудейских обрядах и ритуалах. Он писал о крещении (1:25; 3:22, 23; 4:2), очищении (2:6; 3:25; 11:55; 18:28; 19:31), важности субботы (см. 5:10; 7:22), требованиях закона относительно свидетельств (8:17, 18), обычаях, связанных с погребением (19:40), и иудейских праздниках (2:13, 23; 5:1; 6:4; 7:2, 37; 10:22; 13:1; 18:28; 19:31, 42).
(3) Стиль книги Иоанна имеет еврейское происхождение. Хотя Евангелие написано на греческом, в нём явно просматривается иудейское основание, включая словарный состав, структуру предложений и построение мысли. Словарный состав намного проще, чем в других книгах Нового завета. Структура предложений часто представлена простыми предложениями, соединёнными сочинительным союзом «и» (кай), вместо подчинительных союзов. Организация мысли часто отражает присущий ивриту параллелизм. Не вызывает никаких сомнений то, что источником основных образов автора также послужил Ветхий завет: например, образы агнца, медного змея, живой воды, манны, пастыря и виноградной лозы.
(4) Ветхий завет был источником религиозной жизни автора. В Ин. 4:22 говорится о «спасении от иудеев». Авраам радовался и восклицал в день Иисуса (8:56). Об Иисусе сказано в контексте ветхозаветных образов «медного змея» (3:14), манны (6:32), возможно, воды из камня (7:37), а также огненного столпа (8:12) и пасхального агнца (19:36). Многое из сказанного и сделанного Иисусом было для исполнения речённого в Писаниях (13:18; 17:12; 19:24, 28, 36, 37).
Второе, судя по всему, автор был Палестинским евреем. В первую очередь, об этом свидетельствует его осведомлённость в топографии. Автор не упускает малейших деталей, говоря об этой области, уточняя данные о местах, о которых пишет. «Вифавар [или Вифания] при Иордане» (1:28) отличается от Вифании «близ Иерусалима, стадиях в пятнадцати» (11:18). Никто из других авторов не называет Кану «галилейской» (2:1; см. 21:2) и не упоминает того факта, что попасть из Каны в Капернаум можно, спускаясь вдоль северо-западного берега Галилейского моря (2:12; 4:47). «Иоанн также крестил в Еноне, близ Салима, потому что там было много воды» (3:23). Сихарь был «городом самарийским… близ участка земли, данного Иаковом сыну своему Иосифу. Там был колодец Иакова» (4:5, 6). Об этом колодце Иакова сказано, что он был «глубок» (4:11). Ефраим был расположен «близ пустыни» (11:54).
Не менее осведомлён автор и о топографии Иерусалима. Он хорошо знал подробности функционирования храма до того, как тот был разрушен (2:14–20). Ему было известно, что купальня возле Овечьих ворот называлась «Вифезда», и что к ней вели пять крытых ходов (5:2). Он знал о купальне Силоам, и что её название означало «Посланный» (9:7). И, наконец, ему было известно о существовании притвора Соломона на Храмовой горе, где ходил зимой Иисус (10:23).
Третье, автор был очевидцем описываемых им событий. Это обстоятельство вытекает из следующих фактов:
Он заявляет, что свидетельствует обо всём как очевидец. В начале евангелия он пишет, что «мы видели славу Его» (1:14). Слово, от которого образован глагол «видели» (теаомай), указывает на то, что человек видит своими собственными глазами. Из этого логически следует, что автор относит себя к тем, кто видел Христа. Второе похожее заявление находится в 19:35: «И видевший засвидетельствовал, и истинно свидетельство его, и он знает, что говорит истину, дабы вы поверили». И хотя может возникнуть вопрос, имеет ли автор в виду своё собственное свидетельство или кого-либо другого, нет никаких убедительных оснований отрицать личное свидетельство автора. Этот стих очень созвучен 21:24, где сказано, что «ученик, которого любил Иисус» (21:20) и есть автор настоящего евангелия, и что его свидетельство истинно.
В поддержку утверждения, что автор был очевидцем описываемых им событий, можно привести большое количество свидетельств из самого евангелия. (1) Он ярко и реалистично описывает таких людей как Никодим, Пётр, Фома, Иуда Искариот, Андрей, Пилат, Мария и Марта, самарянка, слепорождённый, и другие. (2) Сообщённые им детали относительно времени мог знать только очевидец. Автор не только не обошёл своим вниманием времена года иудейских праздников, но и уточняет дни (1:29, 35, 43; 2:1, 12; 4:40, 43; 6:22; 7:14, 37; 11:6, 17, 39; 12:1, 12; 19:31; 20:1, 26) и даже часы (1:39; 4:6, 52; 19:14). (Другие указания на время см. в 3:2; 6:16; 13:30; 18:28; 20:1, 19; 21:4). (3) Автор приводит детали относительно количества, как например, два ученика Иоанна Крестителя (1:35), шесть каменных водоносов (2:6), пять ячменных хлебов и две рыбки (6:9), двадцать пять или тридцать стадий (6:19), четыре воина (19:23), двести локтей (21:8) и сто пятьдесят три рыбины (21:11). (4) Автор указывает на местонахождение. Иоанн крестил в Вифаваре и Еноне (1:28; 3:23). Сын царедворца лежал больной в Капернауме, когда Иисус был в Кане (4:46). Иисус находился за Иорданом, в месте, где прежде крестил Иоанн (10:40).
Четвёртое, автор был апостолом. Во многих случаях ему было известно, что думали люди (2:9; 11:13; 12:16; 13:22, 28; 20:9; 21:4, 12). Он приводит слова, которые апостолы говорили между собой (4:33; 16:17; 20:25; 21:3, 5, 7). Ему были хорошо знакомы места, куда они часто ходили (11:54; 18:1, 2; 20:19). Он был в курсе их ошибочных представлений, которые позднее были исправлены (2:21; 11:13; 12:16).
Пятое, автором этого Евангелия был сам апостол Иоанн. Если автором настоящего евангелия действительно был апостол Иоанн, какие свидетельства указывают на личность конкретного апостола? После слов об «ученике, которого любил Иисус» (21:20), в евангелии сказано: «Сей ученик и свидетельствует об этом, и написал это; и знаем, что истинно свидетельство его» (21:24). Из этого следует, что упомянутый любимый ученик является автором этого евангелия. Ссылки на любимого ученика находятся и в других местах (13:23; 19:26; 20:2; 21:7, 20). В 13:23 этот любимый ученик «возлежал у груди Иисуса»; по наущению Петра он спросил у Иисуса, кто был тот, кто собирался Его предать (13:25). Далее он упоминается у подножия креста, когда Иисус поручил Свою мать его попечительству (19:26). Мы снова видим его в утро, когда воскрес Иисус, у пустой гробницы (20:2–10). В 21:7 ученик, которого любил Иисус, привлёк внимание Петра, сказав, что стоящий у берега человек был Господом. В 21:20, 21 Пётр, после того как Иисус сказал ему о его смерти в будущем, спросил о судьбе ученика, которого любил Иисус. Традиционно считается, что этим любимым учеником был Иоанн, сын Зеведея. Это мнение основывается на следующих соображениях:
(1) То, что этот любимый ученик был одним из Двенадцати, ясно следует из Синоптических Евангелий, согласно которым во время Последней вечери с Иисусом были только апостолы (Мф. 26:20; Мк. 14:17; Лк. 22:14).
(2) Этот любимый ученик был тесно связан с Петром. Во всех упоминаниях ученика, которого любил Иисус (13:23; 19:26; 20:2; 21:7, 20) ― за исключением того эпизода, когда Иисус поручил его заботам Свою мать (19:26) ― он всегда находится в обществе Петра. Из Синоптических Евангелий можно увидеть, что наиболее близкими к Иисусу были Пётр, Иаков и Иоанн, поскольку этот «внутренний круг» часто выделяется. В Деян. 3 и 4 Пётр и Иоанн предстают служащими вместе. Мы снова видим их вместе, когда апостолы послали их в Самарию возложить руки на некоторых новообращённых (Деян. 8:14).
(3) Этот любимый ученик (21:20) был среди семи учеников, которые ловили рыбу в конце настоящего евангелия. Среди названных в 21:2: «Симон Пётр и Фома, называемый Близнец, и Нафанаил из Каны галилейской, и сыновья Зеведея, и двое других из учеников Его». Исходя из этого списка, любимым учеником должен был быть либо один из сыновей Зеведея, либо один из тех двоих, чьи имена не названы. Им не мог быть Иаков, поскольку он умер мученической смертью во время царствования Ирода Агриппы І (41–44 гг. н.э.); Ирод «убил Иакова, брата Иоанна, мечом» (Деян. 12:2). Любимый ученик жил достаточно долго, чтобы в ранней церкви пошёл слух о том, что он не умрёт (21:23).
(4) Также отмечалось, что об отдельных важных персонажах в Евангелии от Иоанна говорится по-особенному. Пётр последовательно называется «Симон Пётр» всякий раз, когда его не было на месте событий, пусть даже недолго. Фома, как правило, называется греческим словом «Дидимус», что означает «Близнец» (11:16; 20:24; 21:2). Иуда, задавший вопрос Иисусу во время Последней вечери, отличается от Иуды «Искариота» (14:22). Об Иуде, предавшем Иисуса, говорится как о «Симонове Искариоте», то есть сыне Симона Искариота (6:71; 13:2, 26). Однако Иоанн Креститель (в Синоптических Евангелиях) ― просто «Иоанн». Очевидно, что он ― важная личность, поскольку он упоминается в Новом завете больше девяноста раз. Ни о каком другом Иоанне в этом евангелии не говорится. Апостол Иоанн был очень выдающимся человеком, и можно было бы ожидать, что о нём должно быть обязательно сказано, тем более с учётом того, что в книге упоминаются имена менее значительных на то время персонажей (таких как Филипп и Андрей). Очевидно, Иоанн, сын Зеведея, был единственным человеком, который не считал необходимым акцентировать различие между Иоанном Крестителем и собой.
ВОЗРАЖЕНИЯ ПРОТИВ ВНУТРЕННИХ СВИДЕТЕЛЬСТВ И ОТВЕТЫ НА НИХ
Нашего внимания заслуживают некоторые возражения против внутренних свидетельств о том, что автором Евангелия от Иоанна был апостол Иоанн.
Первое, некоторые не считают убедительными свидетельства о том, что любимым учеником Иисуса был Иоанн, сын Зеведея. Пожалуй, самым сильным из их возражений является то, что вряд ли кто назвал бы самого себя «любимым учеником Иисуса». На первый взгляд, это возражение звучит вполне разумно. Кажется странным, чтобы кто-то описывал себя подобным образом, поскольку это подразумевало бы, что другие ученики были или нелюбимыми или менее любимыми. Однако апостол Павел не имел в виду, что галаты были менее любимы, когда сказал, что Сын Божий «возлюбил меня и предал Себя за меня» (Гал. 2:20). И хотя некоторые ученики Иисуса были ближе к Нему, чем другие, а именно Пётр, Иаков и Иоанн, это не означает, что Он направлял Свою любовь произвольно. Логичнее предположить, что Иоанн называл себя так, поскольку был поражён и одновременно смирён тем фактом, что его любил Сын Божий.
Отрицая возможность того, что любимым учеником был сын Зеведея, тем самым открывается дискуссия о вероятных кандидатах на эту роль. (1) Этот ученик мог представлять собой идеализированную личность, символизирующую совершенного христианского ученика. Однако большинство исследователей сходятся во мнении, что любимый ученик был не просто идеализированным персонажем, а реальной исторической личностью. (2) Возможно, любимым учеником был Лазарь, поскольку сказано, что Иисус любил его (11:5, 36). Это предположение следует сразу же отвергнуть, так как любимый ученик был одним из Двенадцати. Кроме того, почему Лазарь назван по имени в гл. 11 и 12, а затем нет? (3) Некоторые полагают, что этим любимым учеником был Иоанн Марк. И опять же, любимый ученик был одним из Двенадцати, а Марк традиционно ассоциировался со вторым Евангелием.
Второе, также указывалось, что большая часть событий книги происходит в Иудее, тогда как галилейский рыбак больше был бы заинтересован в Галилее. Хотя Иоанн был родом из Галилеи, ко времени написания евангелия он довольно долго жил в Иудее, а также Эфесе. Также не следует забывать, что основной интерес Иоанна имел богословское направление. Следовательно, хотя он и сообщил о некоторых событиях в Галилее, таких как свадебный пир в Кане, его основное внимание было сосредоточено на Иерусалиме, куда должен был прийти и затем быть отвергнутым долгожданный Мессия.
Третье, поднимался вопрос, как мог необразованный рыбак из Галилеи написать такое повествование как Евангелие от Иоанна. Иоанн и Пётр были «люди некнижные и простые» (Деян. 4:13). Однако эта фраза не означает, что они были безграмотными или некомпетентными. Религиозные авторитеты были изумлены тем, что Пётр и Иоанн, не будучи признанными религиозными вождями, были настолько красноречивыми и сведущими. И хотя никто из них действительно не учился в какой-либо признанной раввинской школе, они далеко не были необразованными. Еврейских мальчиков обучали чтению в раннем возрасте, а поскольку Иоанн, очевидно, был из небедной семьи (см. Мк. 1:20), вполне логично ожидать, что он был образованным.
Четвёртое, отмечалось, что Иоанн и его брат назывались «Сынами Грома» (Мк. 3:17). Когда самаряне отказались принять Иисуса, Иаков и Иоанн спросили Его, не желает ли Он, чтобы они «сказали, чтобы огонь сошёл с неба и истребил их» (Лк. 9:54). На основании этих слов был сделан вывод, что Иоанн был нетерпеливым, гневным, вспыльчивым и даже мстительным. Следовательно, он не мог написать книгу, настолько спокойную и миролюбивую по своей природе. Как мог Иоанн, хотевший послать огонь на самарян, быть тем человеком, который так благосклонно писал о них (см. Ин. 4)? Предполагать, что крутой нрав Иоанна не позволил бы ему написать это евангелие, означает не только отрицать преобразующую силу благой вести изменять людей и их жизни, но и тот факт, что ко времени написания этой книги Иоанн был гораздо старше и намного более зрелым.
Пятое, в сравнении с Синоптическими Евангелиями умолчания и дополнительные сведения в Евангелии от Иоанна, а также его стиль, некоторые принимают за доказательства того, что это евангелие не могло быть написано апостолом. Как уже говорилось, при сопоставлении Евангелия от Иоанна и Синоптических Евангелий видно, что в первом часто отсутствует информация, которая есть в последних, или же содержится уникальный материал (см. стр. 4). Однако, что это доказывает?
Хотя в Евангелии от Иоанна отсутствует учение в притчах, глупо предполагать, что Иисус ограничивался одним стилем обучения. Учителя часто используют различные стили работы в зависимости от обстоятельств. В книге Иоанна некоторые эпизоды с обучением происходят в приватной обстановке, тогда как другие ― открыто и публично. Поскольку Иоанн писал после того, как были созданы Синоптические евангелия, христиане того времени были уже хорошо знакомы со многими событиями, описанными в них. В своей книге Иоанн делает упор на богословский аспект. По этой причине автор не видел оснований повторять то, что уже было известно христианам. Такие добавления, как чудо воскрешения Лазаря, не являются проблемой. Синоптические Евангелия не преследовали цель подробно описать последнюю неделю земного служения Иисуса, включая чудеса, которые Он совершил в этот период. Иоанн же делает особый акцент на Его служении в Иудее, где и происходили события последней недели. Поскольку Евангелие от Иоанна было написано позднее остальных трёх, возможно авторы евангельских повествований умышленно опустили историю Лазаря, чтобы не подвергать опасности оставшихся в живых членов его семьи. Иоанн, который писал намного позднее событий, происшедших в его книге, не был ограничен в подобном отношении.
Шестое, последнее возражение, касается того, что поскольку Иоанн был галилейским рыбаком, он не мог быть тем «другим учеником», которого знал первосвященник и который имел доступ в его двор (см. 18:15, 16). Следовательно, этот «другой ученик» должен был быть кем-то из Иерусалима или его окрестностей и занимать более высокое положение, чем быть простым рыбаком. Однако нет ничего невероятного в том, что Иоанн мог быть известен первосвященнику и был вхожим в его двор. Социальные различия между работниками и образованной элитой у евреев Палестины не означали изоляции одних от других, и доступ ко двору первосвященника не был чем-то особенным или невозможным. Кроме того, библейские свидетельства указывают на то, что Иоанн и его семья были довольно зажиточными (см. Мк. 1:20), так что первосвященник вполне мог знать его.
ВНЕШНИЕ СВИДЕТЕЛЬСТВА
Библейские историки единодушно признают, что в конце второго столетия автором настоящего евангелия считали Иоанна, сына Зеведея. Ранние авторы (например, Игнатий, Иустин Мученик и Татиан) ссылались на это евангелие как на авторитетный источник, и их последующие комментарии содержали конкретные указания на авторство апостола Иоанна.
Во-первых, самое раннее и бесспорное свидетельство о том, что автором этого евангелия является Иоанн, принадлежит Феофилу Антиохийскому (ок. 181 г. н.э.). В своём послании к Автолику он упоминает Иоанна по имени и частично цитирует Ин. 1:1–3 (Феофил, Послание к Автолику, 2.22).
Во-вторых, важным является свидетельство Иренея (ок. 185 г. н.э.). Он писал: «Иоанн, ученик Господа, который возлежал у груди Иисуса, написал Евангелие, находясь в Эфесе в Асии» (Иреней, Против ересей, 3.1.1; также приводится у Евсевия в Истории церкви, 5.8.4. Далее см. Иреней, Против ересей, 2.22.5; 3.3.4; также приводится у Евсевия в Истории церкви, 3.23). На основании трудов Евсевия Иреней называет своим авторитетным источником Поликарпа, которого ассоциировали с апостолами (Евсевий, История церкви, 4.14.3–8). Общепринятой датой мученической смерти Поликарпа считается 156 г. н.э. Следовательно, нет никаких законных оснований оспаривать тот факт, что он мог знать кого-то из апостолов в Асии. Ещё одну важную ссылку на Поликарпа можно найти в письме Иренея к Флорину. В этом письме Иреней пишет о своих юношеских воспоминаниях, когда он общался с Поликарпом и тот рассказывал ему о своих беседах с Иоанном и другими людьми, видевшими Господа (Евсевий, История церкви, 5.20.4–8). На основаниях свидетельств Поликарпа Иреней признаёт Иоанна автором евангелия, которое тот написал в Эфесе.
В-третьих, Климент Александрийский (ок. 190 г. н.э.) приписывал авторство этого евангелия Иоанну. Он утверждал, что Иоанн написал труд, дополняющий ранние евангелия. Согласно Евсевию, Климент сказал: «И последний из всех Иоанн, зная, что физические вещи были изложены в других евангелиях, будучи побуждаем своими соратниками и по вдохновению Святого Духа, написал духовное евангелие» (Климент Александрийский, Гипотипосис, приводится у Евсевия в Истории церкви, 6.14.7).
В-четвёртых, ещё одно внешнее свидетельство можно найти в прологах против Маркиона к евангелиям. Маркион (ок. 140 г. н.э.) был убеждённым сторонником ограниченного канона Нового завета, который включал только десять посланий апостола Павла и евангелие от Луки. Его учение вызвало появление ряда так называемых прологов против Маркиона (ок. 150–180 гг. н.э.). Хотя текст плохо сохранился, пролог против Маркиона к евангелию от Иоанна позволяет сделать вывод об авторстве Иоанна, предполагая, что он продиктовал это евангелие одному из своих учеников, находясь в Асии.
В-пятых, важным источником свидетельств является Мураториев Канон (ок. 190 г. н.э.). Этот фрагмент ранних христианских писаний содержит, пожалуй, самый древний из известных списков большинства книг Нового завета. Он был обнаружен итальянцем Муратори (1672–1750), римским католическим священником. Согласно этому документу, это евангелие пришло от Иоанна после того, как Андрею было сказано во сне или видении, что Иоанн должен написать от своего имени, а другие ученики ― просмотреть и внести необходимые изменения в его труд (Брюс). Хотя можно оспорить тот факт, что Андрей дожил до времени появления этого евангелия, нет никаких оснований отрицать связь Иоанна с этой книгой.
Можно и дальше приводить различные непрямые свидетельства подлинности Евангелия от Иоанна, однако для настоящего исследования достаточно имеющихся прямых свидетельств авторства Иоанна. Внутренние свидетельства самого евангелия, как уже говорилось выше, лишь подтверждают внешние.
ВОЗРАЖЕНИЯ ПРОТИВ ВНЕШНИХ СВИДЕТЕЛЬСТВ
Как и в случае с внутренними свидетельствами, рассмотрим некоторые из возражений против внешних свидетельств о том, что автором настоящего евангелия является апостол Иоанн.
Первое, бόльшая часть критики внешних свидетельств представлена попытками дискредитировать слова Иренея. Сомнения некоторых исследователей относительно достоверности свидетельств Иренея основываются на уже принятых ими выводах об авторстве Иоанна. Если считать, что по каким-то причинам Иоанн не мог написать это евангелие, тогда единственное объяснение слов Иренея ― объявить их ошибочными. Следовательно, по мнению этих критиков, поскольку Иреней строит свои свидетельства на своих юношеских воспоминаниях, вероятно, он что-то напутал относительно личности Иоанна, который написал это евангелие. Согласно Х. Нанну, сложно поверить, что верующие в Асии знали, что автор книги Иоанна не был апостолом, и при этом не исправили бы ошибку Иренея. Нанн спрашивает: «Как такое случилось, что, когда Иреней в поздние годы своей жизни продвигал своё ничем не обоснованное утверждение, что апостол написал это евангелие, ему все поверили как на востоке, так и на западе?» Дональд Гутри отмечает, что «уверенность свидетельства Иренея подтверждается тем, что все последующие за ним признавали бесспорное авторство апостола (Тертуллиан, Климент Александрийский, Ориген)». Разумно предположить, что, если они повторяли свидетельство Иренея, значит они полностью разделяли его мнение и не сомневались в его правильности.
Второе, свидетельство Иренея отвергается на том основании, что он якобы перепутал апостола Иоанна и старейшину Иоанна. Аргумент в поддержку этого мнения представлен в словах Папия, как их приводит Евсевий: «Если приходил кто, следовавший за старейшинами, я расспрашивал их о словах старейшин, что Андрей или Пётр, или Филип, или Фома, или Иаков, или Иоанн, или Матфей, или кто другой из учеников Господа говорили, и о словах, которые Аристион и старейшина Иоанн, ученики Господа, говорят. Ибо я не считал для себя рассказы из книг равноценными словам живого и верного голоса» (Евсевий, История церкви, 3.39.4).
Слова Папия далеко не однозначны и открыты для интерпретации. Евсевий понял их как то, что в Асии было два Иоанна, один «апостол», а другой «старейшина Иоанн» (Евсевий, История церкви, 3.39.6). В поддержку своей теории он ссылается на комментарий Дионисия, епископа Александрийского в 248–264 гг. н.э. о том, что в Эфесе были две гробницы, и обе носили имя Иоанна (Евсевий, История церкви, 7.25.16). Евсевий ничего не знал об этих гробницах и никогда их не видел, он просто цитирует слова Дионисия, которые, в свою очередь, основываются на слухах. По мнению Евсевия, апостол Иоанн был автором евангелия, а старейшина Иоанн написал книгу Откровения.
Несмотря на то, что слова Папия действительно не исключают существование двух разных Иоаннов, следует отметить следующее:
(1) Хотя Папий называет две группы людей, которые включают в себя как апостолов (при том, что Папий не использует этого слова), так и старейшин, вопрос сводится к тому, следует ли отличать одну от другой или нет. Если проводить между ними различие, тогда глагол «говорили» должен относиться к первой группе людей, которые умерли до того, как писал Папий. Соответственно, глагол «говорят» должен относиться к следующему поколению, из чего следует, что упомянутый старейшина Иоанн был другим человеком, современником Папия, который не видел апостолов. Однако, как пишет Эверетт Харрисон, «Возможно, что речь идёт об одном и том же человеке, которого нарочно помещают в обе группы, с учётом того, что его рассматривают в двух разных ситуациях, сначала в связи с другими апостолами и предположительно трудившегося в Палестине, затем как доступного для Папия, вместе с Аристионом, в то время, когда остальные апостолы уже умерли».
Если допустить, что Иоанн назван «старейшиной» во второй группе, следует отметить, что ранее в этом отрывке апостолов уже назвали «старейшинами», и что очень сомнительно, чтобы это слово приобретало иное значение в пределах одного и того же предложения. Если предположить, что апостол Иоанн написал послания Иоанна, то он называет себя «старейшиной» в 2 Ин. 1 и 3 Ин. 1 (срав. с 1 Пет. 5:1). Второй Иоанн ― это тот же человек, что и первый, а различие между ними заключается в том, чтό Иоанн «говорил» раньше и чтό он «говорит» сейчас.
(2) Возможно, Евсевий истолковывает слова Папия как то, что было два разных Иоанна, исходя их своих собственных причин. Как отмечает Д. Карсон, «Он настолько ненавидел апокалиптический язык книги Откровения, что был бы рад приписать её авторство иному Иоанну, чем апостолу, и он хватается за этого “старейшину Иоанна”, которого он “отыскал” у Папия».
(3) И, наконец, кроме заявлений Евсевия, нет никаких исторических данных о старейшине Иоанне, отличном от апостола. Папий ничего больше не сообщает об этом человеке. Неизвестно, где он жил, оставил ли после себя какой-либо труд.
Третье, исследователи ссылаются на молчание Игнатия, епископа Антиохийского, как на доказательство несогласия с тем, что авторство этого евангелия приписывают Иоанну. Согласно преданиям, Игнатий был учеником Иоанна и умер мученической смертью в Риме в 108 г. н.э. По пути в Рим Игнатий написал шесть писем к церквам в Малой Азии и одно письмо к Поликарпу. В своём письме к верующим Эфеса он упомянул Павла и его отношения с ефесянами, но ничего не сказал об Иоанне. Из этого был сделан вывод, что, если бы Иоанн жил в Эфесе, Игнатий обязательно сказал бы что-нибудь о нём. Подобный аргумент вряд ли можно считать серьёзным, ибо человек, обречённый на мученическую смерть в Риме вполне логично интересовался бы Павлом (который также был замучен), а не Иоанном (который умер естественной смертью).
Четвёртое, авторство апостола Иоанна отвергала возникшая около 170 г. н.э. в Малой Азии секта «алоги». Её название основано на игре слов и указывало на то, что они были и нелогичными, и несогласными с доктриной о Логос. Епифаний упоминает о них, как отвергнувших авторство Иоанна и приписывавших четвёртое евангелие и книгу Откровения гностику Керинфу (Епифаний, Панарион, 51.3). Возможно, алоги были той самой сектой, которая, как писал Иреней, отвергала евангелие и обещания Святого Духа (Иреней, Против ересей, 3.11.9). Их противление было вызвано не столько авторством, сколько враждой с монтанистами, которые подчёркивали отдельные доктрины, как, например, учение о Логосе и учение о Святом Духе. Секта монтанистов возникла во втором веке как интеллектуальное движение, делающее акцент на делах Святого Духа. Не будем останавливаться на догматических положениях этой секты, которая прекратила своё существование около 220 г. н.э.
Пятое, высказывались заявления, что Иоанн не мог быть автором этого евангелия, поскольку ранее умер мученической смертью. Это заявление основывается на двух писателях: Филиппе из Сиде, который жил в пятом веке, и Георгии Амартоле, в девятом веке. Эти авторы оставили свои записи о словах Папия, из которых следует, что Иоанн и Иаков были убиты иудеями. В труде Амартола это утверждение подкреплено ссылкой на Мк. 10:39. Зыбкость этого заявления видна с разных сторон. (1) Иаков, брат Иоанна, был казнён по приказу Ирода, а не иудеями (Деян. 12:1, 2). (2) Мк. 10:39 не обязательно подразумевает мученическую смерть Иакова и Иоанна. Только тот, кто ищет в этих словах указания на мученичество, может их там найти. Иисус просто предсказывал, что они оба разделят Его страдания. (3) Иреней и Евсевий, которые оба считали, что Иоанн дожил до глубокой старости в Эфесе, были знакомы с трудами Папия, однако никогда не упоминали мученичество Иоанна. (4) В Деян. 12:1, 2 говорится о том, что Ирод велел предать мечу Иакова, брата Иоанна, но ничего не сказано о казни Иоанна. Более того, в Гал. 2:9, написанном позднее мученической смерти Иакова, Иоанн изображён как один из столпов церкви.
Подводя итоги, приходим к выводу, что аргументы против авторства Иоанна следует признать неубедительными. Свидетельства Феофила, Иренея, Климента Александрийского и других христианских писателей второго века относительно авторства этого евангелия являются надёжными. Внешние свидетельства вместе с более важными внутренними свидетельствами приводят нас к выводу, что Иоанн, сын Зеведея, действительно является автором евангелия, носящего его имя.
