– Нравится?
Я вздрогнул и с трудом отвёл глаза. Старичок – по всей видимости, хозяин – не производил приятного впечатления. Выглядел он лет на… ну чего гадать? После семидесяти годы уже не так заметно властвуют над человеком, словно время устаёт бежать и обречённо машет рукой. Между «стар» и (чуть не сказал «суперстар») и «очень стар» не такая уж большая разница. Но бывает, человек стареет благостно. Тогда в глазах его угадывается мудрость, в осанке – достоинство, а движения преисполнены благородства. Седина и морщины украшают такого человека, а пережитые годы вызывают уважение. Подобные старики загадочным образом притягивают молодых, словно последние спешат насытиться невидимыми лучами добродетели.
Всё вышеперечисленное никоим образом не относилось к моему визави. Взгляд, что называется, колол из-под сурово разросшихся бровей, острый, какой-то клювастый нос настырно протыкал моё личное пространство, а мохнатая бородавка на щеке поистине главенствовала на лице, словно считала его всего лишь своим придатком. Теперь стало понятно, почему не было посетителей в этом магазинчике на оживлённой улице. Вряд ли кто долго сдюжит тет-а-тет с колдуноподобным питательным субстратом для бородавки.
И потому контраст между продавцом и товаром казался столь разительным, что я снова скосил глаза на витрину. Полки были уставлены головами. Чёрными, белыми, мужскими, женскими. Но среди них выделялась одна, которая заставила меня завороженно остановиться и забыть обо всём. Я даже не заметил, как очутился внутри.
– Вам нравится эта шляпка? – Владелец бородавки шагнул ещё ближе. – Изящная вещь, не правда ли?
Шляпка? Ах да, теперь я осознал, где нахожусь. Но, без сомнения, вряд ли меня заманила бы какая-то шляпка, пусть и сто крат великолепная. Никогда ранее не замечал в себе тяги к предметам женского гардероба. Дело было в манекене. Среди прочих голов, эта выделялась натуралистичностью. Очень искусно выполненное лицо походило на восковую фигуру и привлекало необычной, броской красотой и поразительной живостью. Трудно было поверить, что это всего лишь творение художника, настолько естественными выглядели черты. Я обратил внимание, что даже взгляд манекена казался живым. Клянусь, он был направлен на меня, а не в пустоту, как всегда бывает у изваяний.
– Э-э-э… да, – наконец-то выдавил я, – но вообще я просто так… случайно зашёл.
– Что ж, надеюсь, следующий ваш визит окажется неслучайным. – Неприятный старик переместился в сторону, давая мне выход.
На улице я оглянулся. Хозяин стоял в дверях и теперь походил на сердитую нахохлившуюся цаплю. Вот он кивнул клювом, повернулся и в три ходульных шага скрылся из вида. А манекен остался. И он по-прежнему смотрел на меня. Когда же старик успел его развернуть?
Мне нравилась моя скушная холостяцкая обитель. Да, неудобная, тесная и безликая, но моя. Если учитывать, что кроме туалета, чайника и компьютера, мне ничего не требовалось, жилище представлялось вполне удобным. Я привык обходиться без живого общения и обычно чувствовал себя дома вполне комфортно. Но в тот вечер долго не мог уснуть.
Голова как живая вставала перед глазами, и сердце начинало бить в набат. Если бы я знал, что такое любовь, то подумал бы, что влюбился. Влюбился в манекен? Нет, мне было не смешно. Я ворочался, потел и даже стонал от невыясненности эмоций. Иногда проваливался в сон, так и не выпадая из реальности. Во сне я убегал от бородавчатой цапли (интересно, бывают ли у цапель бородавки), неся под мышкой любимую голову, а та улыбалась мне и заставляла сердце стучать сильнее, от чего я снова просыпался.
Надо ли говорить, что на работу я пришёл никаким. Работа у меня… как работа. Настолько как работа, что мне даже говорить об этом не хочется. Проще рассказать о своей жалкой квартирке, но об этом я уже говорил. Вообще, о моей жизни совсем нечего рассказывать, кроме того, что в ней появилась голова на витрине шляпного магазина.
Я замирал при мыслях о голове. Замирал настолько часто, что на первый раз был отпущен с работы пораньше и предупреждён, что второго раза не будет. Но мне было всё равно. Наплевать. Ноги сами несли меня к витрине.
Она посмотрела на меня. Клянусь! Вот миг назад глаза её бездумно таращились в пустоту, и вдруг сфокусировались на мне, а щёки порозовели. В моём воображении даже уголки губ её чуточку поднялись, но вполне возможно, что я сам уже был несколько не в себе, потому что лицо моё пылало, а глаза лихорадочно блестели. Я заметил это в отражении в витрине.
В следующий миг на моей физиономии появилась косматая бородавка, а нос клювообразно удлинился. Это старик буравил меня взглядом с той стороны стекла. Вот он, кажется, сделал приглашающий взмах крылом, но я вдруг в страхе кинулся бежать.
Бежал я самозабвенно, но недолго. Бежал бы дольше, потому что просто нестись по улицам, расталкивая прохожих и ни о чём не думая, было прекрасно, но мои отношения со спортом можно назвать взаимно недружелюбными, и я скоро задохнулся.
После не знаю сколько бесцельно блуждал по городу, стараясь не смотреть на витрины, потому что в каждой видел ухмыляющуюся цаплю или прекрасную голову. Я всерьёз обеспокоился и за свою собственную голову и в какой-то момент проник в заведение, где ждало спасение.
Бармен услужливо наполнил стакан, и я утонул в полумраке, сигаретном дыму, навязчивой музыке и невнятном бормотании. Всё это давило на органы чувств и мешало проявиться видению. Довольно скоро свято место передо мной перестало пустовать. Найти своего собутыльника проще простого там, куда каждый стремится с одной целью. Мой был безликим. Точнее, я не запомнил его лица, но главное, что оно было с коротким носом и без бородавки.
Откровенничать с безликим незнакомцем в баре? Конечно! С кем же ещё? Я чистосердечно рассказал о своих чувствах к голове в витрине. Теперь это моя головная боль. Примерно с час собутыльник услужливо кивал, после чего я начал клевать носом.
– Колдун тебя подцепил на крючок.
Что? Кто это сказал? Я поднял голову. На столе осталась пустая бутылка, а по направлению к выходу – простывший след моего собутыльника.
Ночь не особо отличалась от предыдущей, и утром я решил не идти на работу, потому что понимал, что второй раз – не первый. Да и так ли я дорожил этой работой? Что мне вообще дорого? По правде сказать, я и жизнь-то свою едва мог назвать ценной. До этого. До головы. До головы жизни как будто не было. Только те эмоции, которые голова во мне разбудила, позволили почувствовать себя живым. Поэтому я готов был вычеркнуть всю свою доголовную жизнь из Википедии. Отредактировать страничку. Щёлкнуть «Делит».
Пугаясь себя в зеркале, я даже побрился и, кажется, почистил зубы. Итак, я покончил с предыдущей жизнью, но не знал, как начать следующую. И вряд ли кто знал. Точнее, только один человек знал. Это наверняка.
Магазин открывался в десять, поэтому я замёрз. Но любовь меня грела. Она по-прежнему смотрела с витрины и грела. Если бы я даже не знал, что такое любовь, то сразу понял бы, что это она.
– Возьмите меня на работу!
Возможно, раньше я бы посчитал, что проситься на работу к колдуну – верх безумия. Но сейчас я не видел в этом ничего ужасного. Ну, колдун. Ну и что? Мало ли колдунов на свете. Самое плохое, что он может со мной сделать – это заколдовать. Но я и так уже был околдован любовью к голове из шляпного магазина. И гораздо страшнее мне казалось прошляпить свою любовь.
Интересно, что в магазин никто не заходил. Люди шагали мимо, растеряно шарили глазами по витрине, но их взгляды ни на чём не задерживались. Это представлялось странным. Ведь моя любимая голова не только выглядела неимоверно прекрасной, она ещё и была единственной головой с настоящим лицом. Все остальные – всего лишь разукрашенные или вообще безликие, как собутыльник, но, несмотря на это, витрина не привлекала внимания. Я несколько недоумевал, но одновременно меня радовало, что никто не смел разбудить мою ревность завистливым взором. Да, теперь я познал и ревность.
На ценниках были написаны названия. Не знаю, фасонов или шляп. «Евгения», «Елена», почему-то два или три «Александра» и так далее. Мою звали «Эмилия». Это лучшее имя на свете!
Новая работа на первый взгляд могла бы показаться гораздо хуже предыдущей. Той, в прежней жизни. Там я хоть чем-то занимался, а здесь не было даже пыли, чтобы вытереть, но, с другой стороны, никто не мешал мне любоваться Эмилией и даже разговаривать с ней.
Да, буквально на второй день работы мы начали беседовать. Как? Я задавал вопросы и потом угадывал ответы. Колдун нам не мешал. Теперь я не сомневался, что старик был колдуном, но это не имело особого значения. Кажется, он не платил. С другой стороны, я вроде как не работал. Но всё равно считал, что это лучшая работа в мире. Уже в девять я перетаптывался у входа, а после восьми вечера долго не спешил покидать освещённый пятачок перед витриной.
– Пока… – наконец шептал я.
– До завтра… – угадывал ответ.
Так длилось… Мне трудно сосчитать дни. Скорее всего, я был счастлив и не наблюдал часов. Только ночи в разлуке с любимой тянулись бесконечно, и как-то я задумал похищение. Помню, что бежал по городу с Эмилией под мышкой, а колдун рассерженной бородавчатой цаплей пикировал сверху. Было очень страшно, как в кошмаре. А может, это и был сон. Потому что как-то вдруг я очутился в кладовке шляпного магазина.
– Ты сам этого хотел, – зло прошипел колдун, а прошипел, потому что запыхался из-за погони.
Прошипел и открыл холодильник. Там был такой большой холодильник, как на продуктовых складах. Я ещё удивлялся, зачем он здесь. Теперь понял.
Внутри лежали тела. Туловища без голов. Человеческие.
Я сразу узнал то, которое носило мою любимую голову. Эмилию. Знаете как? По одежде. Они же одетые были, и на одном платье оказалось как раз того же нежно-зелёного цвета, что и шляпка.
Но я, кстати, не испугался. И как будто не особо удивился, словно знал. И ещё я очень устал от побега, ведь со спортом совсем нет, поэтому ни сил, ни желания сопротивляться или качать права не осталось.
– Выбирай! – тут колдун показал на стеллаж со шляпами.
Я выбрал такую, то ли ковбойскую, то ли мушкетёрскую. Светло-зелёную, с пером.
И теперь я счастлив! Я всегда рядом с любимой. На той же полке. На моём ценнике написано «Платон». Это странно, вообще-то я Валера. Возможно, я стал Платоном, потому что любовь моя платоническая. Ценник писал колдун, а я уже не мог его спросить. Да это и неважно. Важно, что я вместе с Эмилией!
Мы неотрывно смотрим друг на друга и разговариваем. Как? Я угадываю её вопросы, она угадывает мои ответы. Интересно, что теперь я заметил, как и другие ожили. Почему я раньше не видел? Те, кто прежде казался мне пластмассовым манекеном, теперь такие же живые, как и я. Как и все мы. Просто не все это видят. Например, только любовь позволила мне увидеть живого человека в манекене. А сейчас я вижу всё.
А вот хотя бы колдуна взять. Ведь это на самом деле не цапля. Это бородавка. Огромная, мохнатая, вечно сердитая. Человек-бородавка. И чем больше голов появляется на витрине, тем жирнее она становится. Вы спросите, зачем колдун это делает? Думаю, потому что он питается любовью. Ну, я так думаю. Точнее, мы с Эмилией.
Хотя, вполне возможно, он просто рыбачит. Выставляет на витрину приманки и ждёт добычу. Как паук. Мне трудно представить бородавчатого паука-цаплю, поэтому пусть это будет всего лишь предположением.
Но я реально не в обиде на колдуна. Даже благодарен ему. Свою прошлую никчемную жизнь вспоминаю с содроганием. Когда ты никому не нужен, когда у тебя нет цели, то это не жизнь.
А люди ходят мимо и не замечают. Для них мы безликие манекены. Подставки для шляп. Вряд ли кому нужна широкополая шляпа по имени Валера, даже под названием «Платон».
Но вчера у витрины остановилась девчушка. Молоденькая совсем, лет семнадцать. Симпатишная! Милая и смешная немного, вся в веснушках. Привлекала она какой-то чудесной неправильностью черт. Полная противоположность идеальной красоте Эмилии. Я улыбнулся ей – всё равно не заметит. А она глазёнки широко-широко раскрыла и стоит. Пялится на меня. Долго стояла. Кстати, вон она опять идёт.
Автор: Водопад
Источник: https://litclubbs.ru/duel/832-golovnaja-bol.html
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
#городское фэнтези #шляпный магазин #головная боль #старичок #манекен
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь и ставьте лайк.
