«Постичь,- проникнуть в суть нашей запутанной, странной, непостижимой, неподражаемой истории Западного Кавказа».Это касается и Кавказской войны. О ее фронтах, битвах, последствиях сражений никогда не будет сказано все и открыто полностью. Одна сторона-Россия. Издано огромное количество мемуаров военачальников, участников Кавказской войны, документов, исследований историков. Другая сторона -Кавказ. Писатели, историки, краеведы, потомки участников кровопролитных битв продолжают писать, как будто война окончилась только вчера. Названия многозначительные - «Прости меня, Родина» Халида Тлифа, «Дыхание Армагеддона» Мурада Аджи, «Прощающие да простят» Владимира Ворокова. Об этой книге после ее публикации писали: «В интеллектуальном безмолвии, одолевшем на долгие годы адыгское общество, прозвучало Слово - смелое, сочное, самодостаточное. Его произнес Владимир Вороков в романе «Прощающие да простят». Много писал о горцах и сражениях с ними, контр-адмирал Серебряков, командовавший спецоперацией на морских рубежах, служивший командиром 1-го отделения Черноморской береговой линии. Внимательно вглядываться в персоны, в участников событий- этот путь пройдет не один русский человек, заброшенный на Кавказ и лицом к лицу увидевший истинные черты его сынов. Само обращение к теме Кавказской войны - это «прыжок в бездну», где столько леденящих сердце тайн, столько обжигающих душу эмоций, столько возбуждающих рассудок сюжетов».. Владимир Вороков утверждает своим повествованием «здесь не было побежденных и победителей, так много крови с обеих сторон потребовалось для покорения Кавказа». Жернова истории и большой геополитики размалывают не просто народы, а реальные человеческие судьбы. Эти судьбы и сейчас очень интересны. Особенно для тех, кто проживает в местах некогда бывших полями сражений и пытается узнать о том, что хранит в себе наша почва в глубине спустя почти сто шестьдесят лет после окончания Кавказской войны. В Сочи в одном из плотно застроенных кварталов Центрального района есть место, гора Батарейка, где народ, признанный исчезнувшим после Кавказской войны-убыхи, принял решение навсегда покинуть свою Родину и переселиться в Турцию. Ради спасения. Но спастись не удалось. Теперь в России подсчитывают представителей этого загадочного народа. И принята программа по его возрождению.«Последняя из убыхов»- так называлась передача Сочинского телевидения, снятая в начале девяностых годов в Лазаревском районе. Интервью с Харет Черен, продолжительное, сложное, с длительными паузами, которые не заполнялись специально. Монолог возле догорающего костра. Семейство Черен извещенное в конце 1864 года о порядке вывоза местных жителей, чересов- шапсугов и убыхов из их аулов на побережье Черного моря, отошедшем к России, в Турцию, свыклось с мыслью, что горе никого не минует. Надо было уезжать. Собрались рано утром. Никто не плакал, у убыхов это не принято. Маленький Юсуф цеплялся за резные столбики крыльца своего дома и кричал на в все селение– он все понял, почувствовал. Женщины оторвали ручонки Юсуфа от ограды дома, и ушли не оглядываясь. Потом последовали, турецкая кочерма, чужой берег, жизнь будто во сне. Вдруг, в начале 1870 года совсем неожиданно, появилась возможность вернуться домой. В ауле, который Харет узнала только по садам и уцелевшим саклям ее приняли, как родную. Она жила в семье армянских беженцев Бедикянов, пока по памяти не узнала дорогу к дому, в аул Тхагапш, и пришла туда. Никого знакомых здесь не было, чужие люди жили в домах, они сказали, что все убыхи умерли. Харет никому не говорила, что убыхи живы. Она работала, как велели, собирала чай, фундук и лавровый лист, сдавала вместе с другими колхозниками на заготпункт. Подружилась с русскими, молодыми ребятами, ходившими в красных косынках. В середине 30-х снова высылали. Русских и нерусских. В поезде, направлявшемся в азиатские степи Харет узнала, что возле села Псху в Абхазии живут убыхи. У нее была мечта – поговорить с кем-нибудь по-убыхски. Узнать, кто из родичей остался в живых на том –противоположном, берегу Черного моря…Попасть назад, в Лазаревское, получилось только через 30 лет. Она вернулась и одна из газет, описывающая победу ленинской национальной политики, напечатала о ней статью. Харет все, без утайки, рассказала корреспонденту. О том, что не каялась, выходя замуж за абхазца, не сокрушалась о том, что ее дети перестанут быть убыхами. Черкесские роды продолжаются только по отцу. Когда вышла статья с названием «Последняя из убыхов», Харет Черен решила, что это несправедливо. Так сразу поставить крест над целым, пусть своенравным, но красивым народом. Она поехала в Абхазию, искать каких-нибудь сородичей. Кого-нибудь из убыхов. Доехала до Псху и там выведала, что вблизи села еще до Большой войны жили семьи убыхов. Потом они исчезли. Куда делись – никто не знал. Харет расстроилась. Уже ближе к вечеру вечеру пошла на базар. На базарных площадях, так же, как адыги на хасэ, абхазцы обсуждали новости. События свежие и давным-давно произошедшие. Один благообразный старик сразу обратил на нее внимание: «Ты нездешняя»? «Правда, дад»,- ответила Харет.«Чего-то ищешь»? «Следы» , - ответила Харет. Советом при Президенте по развитию гражданского общества было вынесено постановление о «ревитализации коренного народа Краснодарского края убыхов». В связи с этим Департаменту внутренней политики администрации края поручено провести изучение генетических и архивных доказательств принадлежности к убыхам граждан, проживающих на территории Большого Сочи, выяснить готовность данных граждан к изучению убыхского языка, выступить с инициативой внесения убыхов в Перечень коренных малочисленных народов России, с учетом трагической судьбы убыхского народа предоставить земельные участки, свободные от обязательств перед третьими лицами либо выкупленные у третьих лиц, для организации убыхских аулов в формате, который не повлечет негативных последствий для межнациональных отношений».
