На работу приехала не в духе, не в настроении и вообще разбитая, как старый рваный башмак. Народ уже толпился около кабинета. Меня еще несколько минут не пускали на свое рабочее место, считали, что я пациентка. Зинаида выскочила и провела меня в кабинет.
- Что-то вы, Агнета Владимировна, выглядите не очень. Уж простите меня за откровенность, - сделала мне комплимент Зинаида Петровна.
- Да всякая нечисть активизировалась, ведро с молоком перевернули, коз и кур напугали. Хорошо, что пока огорода нет, то бы и там напакостили, - задумчиво сказала я, переодеваясь.
- Ой, и не говорите, сама заметила, что творится черти что, - махнула рукой медсестра, - Думала, что у меня уже крыша поехала, мерещится всякое стало, да и дома какой-то кавардак. Вроде живу одна, а вещи стали пропадать, то одно пропадет, то другое. Дверь я запираю, и калитку тоже. Кота уже стала из избы выгонять, чтобы не хулиганил, а все равно что-то не то. Я уж грешным делом стала домового подкармливать, чтобы дом в порядке держал.
- Кто бы мне сказал кого подкормить, чтобы порядок был, - ответила я.
- Так эта, в церкву сходить надобно, свечку Матронушке поставить, и Николаю Угоднику. Помолиться.
- Если бы это помогало. Хотя, вы правы, надо попробовать.
Взяла телефон в руки и быстро набрала Николаю.
- Батюшка, не отвлекаю? Утро доброе.
- Доброе утро. Нет. Службы сегодня не было. Просто с прихожанами общаюсь.
- Как там Глебушка? - спросила я.
- Ничего так, кушает, да спит, даже телефон свой не затребовал назад.
- А ты помолиться за него не можешь, и свечку там поставить, чтобы сил у него прибавилось, - попросила я.
- Что совсем тебя допекли?
- Как сказать, я то в норме, а вот все остальное не очень, - я покосилась на Зинаиду, - Помолись, а? Будь хорошим человеком, сделай доброе дело.
- Хорошо, мне не сложно за доброго человека молитву Богу вознести, - ответил Николай.
- Спасибо тебе большое, батюшка Николай, от всей души благодарность, - ответила я и положила трубку.
- Муж болеет? - с сочувствием спросила Зинаида.
- Нет, коллега. Очень хороший врач, от Бога, руки золотые. Свалился и все, - вздохнула я.
- Эх, вот не бережете вы себя, - закачала она головой.
- А вы, бережете себя? Сколько вам лет, а вы все работаете? - вздохнула я с жалостью.
- Ой, и не говорите, Агнетушка, - она смахнула слезу с морщинистой щеки, - Такие приятные слова с утра пораньше, дай Бог вам здоровья. Никто же не замечает, как мы трудимся. Я же вчера у вас ангельские крылья за спиной увидала. Вот вы точно ангел.
- Ладно, Зинаида Петровна, хватит сантименты разводить, давайте народ принимать, - вздохнула я и включила компьютер.
Пошел народ: с ногами, руками, животом, вывихами, переломами, ожогами, разговорами, претензиями, жалобами. Все делалось на автомате и без разговоров. Тут мое красноречие словно выключили, наверно, включился режим энергосбережения и защитная реакция. На некоторых видела подселенцев, каких-то сущностей, разную бесятину, но у меня внутри словно все замерзло, эмоций никаких это не вызывало, видать побочка от Ангела.
К концу рабочего дня пришел тот самый мужчина с порчей на руках. Бинты у него были страшные, черные. Зина начала на него ругаться.
- Ты в земле что ли ковырялся? Чего они у тебя такие чумазые. Руки в таком состоянии, работать нельзя. Беречь надо.
- Я ничего не делал. Утром встал, а оно само вот такое.
- А чего сразу не пришел? Конца приема ждал? - ругалась медсестра.
- Так пока очередь до меня дошла, - оправдывался он.
- Заглянуть не судьба? - Зина стала срезать бинты.
- Так не пускают, - мужчина мотал головой.
- Это, это, - Зинаида нецензурно выругалась, - Агнета Владимировна, посмотрите чего тут твориться. Тут уже не моя работа.
- Твою ж налево, - только и смогла я сказать.
Кожа с мясом отходили от костей лохмотьями. Я материлась так, как сапожник не матерился.
- И тут резать? - с испугом спросила Зина.
- Я тебе дам резать. Это руки, а не нога. Это же мужик молодой, как он без рук жить будет? - возмутилась я.
- Вчера же только ожоги были, да червячок махонький, - причитала медсестра.
- К кому ходил? - спросила я у пациента.
- Так есть у нас одна, бабец. Она делает всякое, вот я к ней и пошел порчу снимать, - ответил он, - С руками то чего делать?
- Если по медицинским показателям, то лишаться обеих кистей. А по человеческим - оторвать голову этой гадине, - ответила я.
- Вы серьезно сейчас про руки? - у мужика в глазах читался испуг.
- Я тебе серьезно про все, - меня всю колотило от злости и гнева.
Он смотрел на меня испуганно и ловил ртом воздух, как рыба на льду.
- Зина, посмотри, есть там кто в коридоре, - сказала я медсестре.
Она выглянула из кабинета.
- Нет, никого, этот последний, - ответила она.
- Закрывай кабинет. Прием окончен, - велела я, - Руки ему чистыми бинтами замотай, и обезбол какой-нибудь вколи. Хотя, я так думаю, что он ничего не чувствует.
- Горят руки, словно я их в кипяток опустил, - ответил мужчина.
- Значит есть еще надежда. Были бы кости, мясо нарастет, - вздохнула я.
- Альберта Семеновича не звать? - спросила Зинаида.
- Нет. Потом позовешь, когда этой ведьме надо будет назад голову пришить.
- Агнета Владимировна, вы серьезно верите во всяких колдовок? - спросила медсестра.
- Ой, Зинаида Петровна, а то вы не верите, - махнула я рукой.
Она тяжело вздохнула, заперла кабинет на ключ, и села бинтовать руки мужичку. Я отправилась переодеваться. Настроение у меня было боевое, не хватало только шашки.
Автор Потапова Евгения
