Объявление войны и силы сторон.
Присоединение Техаса к США вызвало в Мексике настоящую истерику. Газеты требовали ввести в Техас войска и положить конец «претензиям гринго на наши территории». При этом правительство президента Эрреры понимало, что силы противостоять американской армии у Мексики есть только на бумаге, поэтому согласилось принять полномочного посла для обсуждения вопроса о Техасе. Тем более что США не только предлагали Мексике простить все долги (около 3 миллионов долларов) но и заплатить за уступленные территории еще 25-30 миллионов долларов. Вполне возможно, что все решилось бы миром, однако в Мехико был послан не полномочный посол, а всего лишь поверенный, Джон Слайделл, что мексиканцы восприняли как оскорбление. Все контакты были разорваны, и теперь правительство Эрреры в угоду общественному мнению возлагало надежды только на силовой вариант развития событий.
В апреле 1846 года американский отряд (2000 солдат) под командованием бригадного генерала Закари Тейлора пересек реку Нуэсес и вошел на спорную территорию, которую, как мы помним, техасцы считали отторгнутой в обход Веласских договоров, а мексиканцы считали своей. В авангарде шли техасские рейнджеры Хейса и МакКаллока. Сэмюэль Чемберлен, солдат-художник, участвовавший в Мексиканской войне, так описывает их: «... с их грубыми костюмами, бородатыми лицами, худощавыми и мускулистыми телами, дикими глазами и самодовольными манерами, они походили на преступников, которые беспокоят своим присутствием штат Одинокой Звезды».
Шли они к недавно построенному Форт Браун, и 25 апреля на небольшой американский патруль из 70 солдат и рейнджеров налетел 1,6-тысячный конный отряд мексиканцев под командованием генерала Мариано Аристы. Американцы потеряли 11 человек убитыми, 6 ранеными и разбежались, однако вскоре были переловлены и взяты в плен.
Узнавший о происшествии 5 мая президент Полк срочно выступил перед Конгрессом. «После неоднократных угроз Мексика перешла границу Соединенных Штатов, вторглась на нашу территорию и пролила американскую кровь на американской же земле. Она объявила нам войну, военные действия начались. Первая кровь – наша».
Что же представляли из себя армии противоборствующих сторон?
Американская армия на 1843 год насчитывала 8613 человек, но только на бумаге. На самом деле в войсках был ужасный некомплект, и общая численность сухопутных частей составляла не более 5500 штыков. Офицеры состояли из двух неравномерных групп. Первые – аристократы или пришедшие в армию по протекции, чаще всего - в начале века (примерно 50% командного состава помнили еще войну 1812-1815 годов, то есть были 70-80-летними стариками), вторые – молодые выпускники Вест-Пойнта (Военная академия США), в большинстве своем лейтенанты и капитаны, имевшие отличное образование, уверенные в себе, смелые, инициативные. Среди офицеров были и будущие герои Гражданской войны – Джордж МакКлеллан и Уиллис Грант. С началом войны армия была доведена до 8600 человек, которые были распределены в 80 пехотных и драгунских ротах, а так же были созданы инженерная рота и подразделения горных стрелков.
В регулярную армию американцы шли неохотно. Во-первых, плата 7 долларов в месяц считалась очень маленькой. Во-вторых, офицеры были чаще всего из аристократических семей, что коробило простых граждан. Поэтому солдатами в основном были иностранцы-иммигранты, недавно приехавшие в Америку. Чаще всего немцы или ирландцы.
Естественно, такой численностью воевать с Мексикой не было никакой возможности. Именно поэтому было объявлено о созыве территориальной Национальной гвардии (милиции). 13 мая 1846 года Конгресс издал указ о призыве 50 тысяч добровольцев на срок в 12 месяцев.
Национальная гвардия или ополчение была намного привлекательнее для жителей США. Там имелась возможность выбирать офицеров, чаще всего вместе служили друзья, соседи, родственники, так как формировались подобные части по территориальному признаку. Дисциплина в ополчении была менее жесткой, нежели у регуляров.
И армия и ополчение были экипированы единообразно – кремневые мушкеты «Спрингфилд» образца 1840 года, либо Харпер-Ферри образца 1842 года, кавалерия получила обязательные револьверы Кольта-Паттерсона (1838) калибром .38 дюйма. Части горных стрелков и волонтеров имели на вооружении винтовки калибра .54 разработки 1811 года. Это оружие не получило широкого распространения из-за неудобства заряжания.
Отдельно стоит остановиться на американской артиллерии. Забегая немного вперед, скажем, что именно артиллерия помогла США выиграть эту войну. Практически в каждом сражении с мексиканцами американские силы уступали противнику в количественном отношении. И американцы побеждали только и исключительно благодаря своей артиллерии, которая была реорганизована Джоэлем Пойнсеттом в 1841 году. На вооружении американской армии состояли унифицированные 6-фунтовые пушки и 12-фунтовые гаубицы. Для осад использовались 18- и 24-фунтовые пушки, а так же 10-дюймовые мортиры. В принципе эти системы по техническим характеристикам чуть-чуть превосходили мексиканские.
Качественно новой была тактика использования (в скобках заметим – для американского континента, ибо конно-артиллерийские роты использовались французами, русскими и пруссаками еще в Наполеоновские войны). Из-за облегченного лафета пушки могли стремительно перебрасываться лошадьми по полю на любой из флангов. Была разработана концепция следования за «огневым валом» полевых 6-фунтовок, которые оснащались бомбами и шрапнелью. Эту тактику использования назвали в честь разработчика – капитана артиллерии Сэма Риннгольда – «летучая артиллерия Риннгольда». Вместо того чтобы вести контрбатарейную борьбу, Риннгольд предлагал стрелять шрапнелью над головами первой линии войск противника. Эти снаряды, разрываясь сзади, и калеча резервы, фактически отрезали первые линии от помощи, и американская пехота получала возможность бить врага по частям.
Таким образом, к 1846 году американская армия отработала и взяла на вооружение новую тактику, которая заключалась в решающей роли артиллерийского огня.
Что касается мексиканской армии – на 1846 год она насчитывала 18882 человека, сведенных в 12 пехотных полков, 8 кавалерийских эскадронов, 3 артиллерийские бригады, драгунскую бригаду и саперный батальон. С началом войны было набрано ополчение – в общей сложности 10945 штыков, из которых сформировали 9 пехотных и 6 кавалерийских полков.
Вооружение солдат составляли либо британские винтовки Бейкера (модификация 1830 года), либо знаменитые мушкеты «Браун Бесс» образца 1802 года. На 1846 год «Браун Бессы» были, безусловно, устаревшими ружьями, винтовки же Бейкера примерно соответствовали Спрингфилдам и Харпер-Ферри. Гренадерские и фузилерские части мексиканской армии вооружались карабинами «Браун Бесс». Кавалерия использовала одно- или двухзарядные пистоли устаревших конструкций.
Артиллерия в армии Мексики была представлена теми же калибрами, что и у США, частью была куплена во Франции – знаменитые системы Грибоваля, однако тактика использования была на уровне начала XVIII века. Линейное расположение пушек, отсутствие какого-либо маневра артиллерией, вспомогательная роль артиллерии в сражениях.
Небольшая цитата о нравах в мексиканской армии, которая многое объясняет: «Мексиканская армия 1821-1854 годов состояла, в основном, из рекрутированных крестьян, военный быт которых был отражением жизни страны в целом. Также как и ополченцы, солдаты обожали музыку: кастильские марши и индийские корридо звучали в каждом лагере. Они ревностно отправляли католические ритуалы, цинично относились к собственному правительству и отдыхали, беседуя за жизнь за картами и выпивкой. Так как большинство из них были неграмотными, не могло быть и речи о написании дневников, составлении карт, чтении книг - занятиях, свойственных, скорее, офицерскому корпусу. Одной из черт, характерных для мексиканской армии того периода, были женщины - жены, сестры, любовницы и т.д., повсеместно сопровождающие войска. Пожалуй, ничто не поднимало боевой дух мексиканцев в большей степени, чем присутствие знакомой женщины.
В 1836 году, когда Санта-Анна со своей гвардией (2000 человек) продвигался на север для подавления восстания в Техасе, его сопровождала группа в 150 музыкантов, в репертуар которых входили унаследованные от испанцев мелодии, мотивы в стиле «Марсельезы», а также крестьянские напевы. Один из очевидцев вспоминал, что музыканты, к тому же, исполняли и отрывки из «Севильского цирюльника».
Ревностные католики, мексиканцы нуждались в священниках, сопровождавших их на каждом марше. Количественно их было больше, чем духовников американской армии, бывших одновременно исповедниками и строгими блюстителями нравов. Священники следили за соблюдением религиозных праздников и традиций солдатами. Перед сражениями они произносили проповеди и благословения, после - отправляли службу и отпускали грехи».
Тактика мексиканской армии была проста и незатейлива. Под прикрытием артиллерии производилось линейное развертывание войск. Далее следовала атака пехоты, штыковой удар, и завершала всё массированная атака кавалерии. Для усиления того или иного фланга использовались драгуны, которые могли атаковать как на лошадях, так и в пешем порядке.
Несколько слов о военно-промышленном комплексе, ибо от него зависело снабжение войск боеприпасами и оружием. В США полным ходом шла промышленная революция, поэтому возможности военных заводов и предприятий в разы превышали мексиканские. В Мексике для выпуска 4000 ядер цехам и ремесленникам требовался по меньшей мере месяц, в Америке такое количество давал один Уотервлайт Арсенал (Троя, Нью-Йорк) в день.
США могли сами производить для себя оружие. Мексика была вынуждена закупать его у иностранцев, причем из-за своей ущербной внешнеэкономической политики последних 30 лет – только дешевое и устаревшее, чаще всего уже списанное с производства. Соответственно ремонтировать оружие мексиканцы тоже не могли – ибо запчастей не было.
Конфигурация войск в начале войны была такова. Мексиканцы имели на границе с Техасом полностью отмобилизованную армию Мариано Аристы в 5200 человек, в Контрерасе (недалеко от Мехико) – 7000 человек, кроме того – армия вернувшегося в строй генерала Санта-Анны (об этом позже) – в Центральной Америке – изначально 6000 человек.
У американцев 2000 солдат плюс техасские рейнджеры располагались на спорной территории Техаса (Форт Браун, переименованный позже в Форт Техас), к Калифорнии была послана эскадра коммодора Джона Дрейка Слота (фрегат и 3 шлюпа с 650 морскими пехотинцами), но прибыла она туда только в июле 1846 года. Кроме того, в Карибском море крейсировал для борьбы с пиратами и контрабандой небольшой «москитный флот» (несколько мелких пароходиков, парусные шхуны и бриги, плюс 1519 морских пехотинцев) коммодора Мэттью Перри. Более никаких сил у американцев на май-июль в регионе не было. Стоит отметить, что первые бои с мексиканцами начались 8-9 мая, тогда как Штаты объявили войну и набор добровольцев только 13-го.
Первые сражения.
Итак, 3 мая 1846 года мексиканский отряд в 1540 человек при четырех 18-фунтовых орудиях атаковал гарнизон Форта Техас (500 человек, четыре 18-фунтовые пушки). Командир форта, майор Якоб Браун, сдержал несколько штурмов, не дав захватить крепость наскоком, и послал гонца к Тейлору с просьбой о помощи. Тейлор выдвинулся 5 мая с 2228 штыками, ведя с собой большой обоз из 200 телег.
В свою очередь мексиканский генерал Мариано Ариста также начал движение к форту, имея в общей сложности 3800 человек и 12 орудий. Ариста планировал вклиниться между Фортами Техас и Полк, отрезать один от другого, и вытеснить американскую армию за реку Нуэсес.
В местечке Пало Альто Тейлор выстроил свои войска. Пехота была расположена в каре, впереди выставили все свои 8 пушек (под командованием того самого Риннгольда), драгуны частью прикрывали левый фланг, а частью – обоз.
Ариста, имея большое количество конницы (400 иррегулярных индейцев-кавалеристов из Чапаррале, и 3 эскадрона легкой кавалерии), решил атаковать под прикрытием артиллерии. Пехота была выстроена в колонны, мексиканцы начали артиллерийский обстрел.
Как мы помним по предыдущим частям, точность стрельбы из пушек у солдат Мексики была никакой, и американцы фактически не понесли потерь, однако этот огонь позволил Риннгольду засечь артиллерийские позиции противника, и начать контрбатарейную борьбу.
Мексиканцы атаковали правый фланг Тейлора, но потери у них при сближении были значительными (до 50 человек убитыми и 70 раненными), два орудия Риннгольда поработали во всю. В результате американская пехота дала всего пару залпов, и мексиканцы отступили.
Атака на левый фланг кавалерией так же не удалась. Шесть орудий Риннгольда проредили эскадроны, и они откатились назад. В бой пошла мексиканская кавалерийская бригада Торрехона – отбита огнем артиллерии. Пехотная бригада Тампико – не дошла до зоны стрельбы, отбита артиллерией, переброшенной с левого фланга в центр. Драгуны полковника Кэтано Монтеро – отбиты артиллерией, переброшенной с центра на правый фланг.
В конце концов, Ариста был принужден отступить, потеряв 102 человека убитыми и 154 – ранеными. Американские потери – 5 убитыми и 43 ранеными.
На следующий день сражение возобновилось, теперь Ариста, чтобы нивелировать действие артиллерии Риннгольда, расположил свои пехотные батальоны в овраге, густо засаженном деревьями с обеих сторон.
Но в новом сражении отлично себя показали американские драгуны. Они отбили атаку нерегулярной кавалерии мексиканцев, а потом, на плечах у отступающих полковник Чарльз Май ворвался на артиллерийские батареи, там погиб мексиканский генерал Ромуло Диас де ла Вега, и все мексиканские пушки были захвачены.
В этот же момент с запада батальон Роберта Бьюкенена ударил во фланг Аристе, и мексиканцы побежали. Многие, пытаясь вырваться, как им казалось, из окружения, прыгали в реку Рио-Гранде и нашли там свою смерть.
Сражение закончилось 9 мая 1846 года. В принципе, именно этим сражением, еще до объявления Штатами войны Мексике, был освобожден Техас, и его спорные территории. Американская армия выступила отлично. Единственно, что огорчало – у Пало Альто 9 мая погиб капитан Риннгольд (кстати, очень большая параллель с графом Кутайсовым).
Калифорнийская народная республика.
Калифорния на конец XVIII – начало XIX века была центром противостояния трех держав. Это Испания, Россия, и Англия. Американцы на 1780-е годы в принципе знали, что где-то есть такая территория, и… в принципе всё.
Американские поселенцы начали прибывать в Калифорнию в 1830-е годы, в основном либо для основания торговых факторий на побережье, либо это были охотники, трапперы, пионеры, шедшие за пушниной и медвежатиной (Верхняя Калифорния – родина медведей гризли). В 1840-х в Калифорнию прибыли первые американские фермеры, которые организовали свои поселения в долине реки Сакраменто.
В 1840-х американцев в Калифорнии начали потихоньку зажимать и выжимать – полная аналогия с Техасом. Подняли акцизы и налоги на морскую торговлю, проводили частые обыски и проверки, грабили, разоряли.
При этом приморские поселенцы, связанные с морской торговлей и превыше всего ставящие тишину и спокойствие, пробовали раз за разом договориться с местными властями. Тогда как пионеры и трапперы были настроены решительно – они были готовы сопротивляться и начать войну.
Перед тем как пойдем дальше, следует отметить, что описание будет строиться либо на американских, либо на косвенных мексиканских и испанских источниках, поскольку архив Калифорнии практически полностью погиб во время землетрясения в Сан-Франциско в 1906 году.
Мексиканское население было представлено в основном ранчерос – держателями ранчо. Это были в потомки испанских солдат, которым в благодарность за службу испанской короне выдали наделы. Поскольку земледелием на целинных землях заниматься сложно – испанцы начали заниматься разведением скота на продажу.
Не стоит забывать и о русских поселенцах. Речь о знаменитом Форте Росс. Русские занимались в Калифорнии сельским хозяйством и выращиванием крупного рогатого скота, но, как мы с вами помним, урожаи на целинных землях радуют только первые год-два, далее плодородие почвы резко уменьшается, и урожай «сам-три» кажется манной небесной. Поэтому Форт Росс, который замышлялся как сельскохозяйственная база для снабжения Аляски зерном, своих функций не выполнил. Колонисты разводили овец, коров, свиней, торговали шерстью и мясом, однако колония была убыточной. А после основания британцами в 1808 году города Ванкувера Форт Росс оказался анклавом, отрезанным с суши от Русской Америки. Поэтому в 1841 году колонию продали американцам.
На 1846 год население здоровенного края (примерно два Техаса) насчитывало не более 8 тысяч человек, из них примерно 1600 мексиканцев (ранчерос), 1300 американцев, и примерно 500 европейцев (русские, финны, шведы, немцы и т.д.), остальные – метисы или осевшие на земле индейцы.
Что касается «немирных» индейцев – их насчитывалось порядка 12-13 тысяч человек (7000 вигвамов), и они представляли основную проблему при колонизации края.
Так уж получилось, что в июне 1846 года к калифорнийскому побережью возвращалась из экспедиции по Орегону научно-исследовательская экспедиция американцев (55 человек) под командованием майора Джона Фримонта. У селения Сонома американцы разбили лагерь, и тут, 10 июня, к ним присоседились 33 американских поселенца, которые угнали табун из 140 мексиканских государственных лошадей. Через два дня восставшие захватили Сономские склады с обмундированием и вооружением, при этом американские солдаты в захвате участия не принимали, а как настоящие «вежливые люди» подпирали восставших штыками. Во время акции было захвачено в плен 2 мексиканских офицера и 4 солдата.
Утром 14 июня повстанцы в сопровождении американских солдат подошли к дому команданте Мариано Вальехо, и тот вышел при полном параде, чтобы узнать, чего хотят бунтовщики. Вместо переговоров Вальехо арестовали, и фермеры провозгласили создание новой республики – Республики Медвежьего Флага. Сономские склады стали штаб-квартирой мятежа. Фримонт возглавил восстание, к 5 июля у него насчитывалось вместе со своими солдатами 90 человек. На следующий день повстанцы захватили форт Саттер, где пополнили запасы оружия, провизии, одеял для крупного рогатого скота и т.п.
При этом стоит отметить, что ни Фримонт, ни восставшие еще не знали, что 13 мая началась война между Соединенными Штатами и Мексикой. Они действовали на свой страх и риск.
В американской литературе напирают на продажность и самодурство мексиканской администрации как на основу конфликта, однако не стоит забывать призыв Вильяма Иде, одного из зачинщиков бунта: «Сегодня вы должны выбрать, кто вы есть! Вы либо разбойники, ворующие скот, либо завоеватели!»
К середине 1840-х было понятно, что война между Мексикой и США вот-вот начнется, и Калифорния в этом противостоянии была призом. Скорее всего, именно это послужило причиной восстания. К великому сожалению американцев, рассказы о гнусной и продажной администрации Калифорнии и великом и справедливом борце за справедливость Зорро – это всего лишь сказки.
В это же самое время в Монтерее торговый консул США Томас Ларкин пытался договориться с мексиканскими властями, чтобы не было репрессий торговцев американского происхождения в городе.
Ну а 26 мая 1846 года в действие вступила Тихоокеанская эскадра США, получившая по телеграфу сообщение о начале войны с Мексикой. Состав эскадры Слота был малюсеньким – 38-пушечный фрегат «Саванна», и два 20-пушечных шлюпа «Циан» и «Левант».
7 июля десант морских пехотинцев в 350 человек высадился в Монтерее, разоружил мексиканских таможенников и полуроту солдат (50 человек), и поднял американский флаг над входом в гавань. 9 июля в гавань Сан-Франциско вошел шлюп «Портсмут», отставший от эскадры, и захватил город без единого выстрела.
Теперь под испанской властью остались только внутренние области и крупнейший город Калифорнии (целых 1500 человек) – Лос-Анджелес. Только сейчас повстанцы и Фримонт узнали, что между Мексикой и США началась война. 15 июля 1846 года была провозглашена Калифорнийская республика, и сразу направлен запрос в Конгресс по поводу присоединения ее к Соединенным Штатам. 29 июля были взяты Сан-Диего и Санта-Барбара. 2 августа без боя пал Сан-Педро. 13 августа сдался Лос-Анджелес. Через четыре дня Калифорния была объявлена частью Соединенных Штатов Америки.
Примерно 29 июля у берегов Калифорнии появился 74-пушечный британский линкор «Рамиллиес». Тогда же в Сан-Франциско прибыл и 38-пушечный американский фрегат «Конгресс». Примерно два дня все весело на волоске, американцы готовились к смертельной битве, понимая, что противостоять 74-пушечнику с 32-фунтовыми пушками они просто не могут, ибо даже «Конгресс» нес всего лишь 18-фунтовки, однако британцы, увидев американский флаг, решили не искушать судьбу и отплыли в Ванкувер.
Прорыв обороны по Рио-Гранде.
Мы оставили Тейлора, отбившего нападение на Техас и вошедшего на спорную территорию. 19 сентября Тейлор, получивший наконец-таки подкрепления (закон о наборе добровольцев был издан 13 мая, и для формирования соединений потребовалось три месяца) с 4000 солдат атаковал ключевой город в регионе – Монтеррей (не путать с калифорнийским Монтереем). Ему противостояла мексиканская армия в 5000 человек генерала Ампудии.
С помощью маневров Тейлору удалось отрезать войска Ампудии от основной Мексики, и, по сути, вся битва свелась к штурму города. 21 сентября начался штурм. Если с запада американцам удалось достичь известных успехов, выбив мексиканцев из редутов и подойдя непосредственно к жилым кварталам, то вот на востоке противник смог сдержать наступление, и туда потребовалось вводить резервы.
23 сентября начались систематические обстрелы города осадной артиллерией. Через два дня Ампудиа запросил переговоры. По соглашению с Тейлором армия противника покинула город с оружием и знаменами, что впоследствии взбесило президента Полка и привело к окончанию военной карьеры Тейлора. Но главное было сделано – систему обороны на Рио-Гранде удалось взломать и войти в штат Коауила.
У Монтеррея же на сторону мексиканцев перешел в полном составе ирландский батальон Святого Патрика. Мексиканские историки напирают на то, что ирландцы в основном были католиками, и не хотели сражаться против своих единоверцев. Американские исследователи утверждают, что ирландцы были возмущены муштрой в армии США. Так или иначе – ирландцы укрепили позиции и оборону Ампудии, из-за этого сопротивление наступающим резко возросло.
В феврале 1847 года в битве при Буэно-Виста опять решающую роль сыграла американская артиллерия. Как писал участник войны, будущий генерал Уиллис Грант: «Наша пехота просто стояла с ружьями на плече, как зритель, и наблюдала действие наших снарядов на противнике». Поражает даже состав сил – вернувшийся к этому времени в Мексику Санта-Анна у Буэно-Висты имел 20 тысяч солдат, а Тейлор – 4500 солдат. Санта-Анна решил перевести все в ближний бой, и в штыки атаковал левый фланг Тейлора, солдаты дрогнули (тут стоит заметить, что многие ополченцы были вооружены ружьями, не имевшими штыков, соответственно никакой штыковой атаки они не могли выдержать), однако две полубатареи Джона О’Бриена развили жаркий огонь, и даже оставшись без прикрытия пехоты стреляли до последнего. Все же мексиканцам, несмотря на большие потери, удалось ворваться на батареи и поднять на штыки бомбардиров, однако они тут же были накрыты артиллерией майора Джона Вашингтона. В результате пушки отбили, развернули и приказали зарядить тройными ядрами. После всего лишь двух залпов мексиканцы побежали.
В сражении у реки Сакраменто конная артиллерия и драгуны расколошматили сильную мексиканскую армию в 4200 человек, при этом имея силы в 4 раза меньше! Мобильность американской артиллерии фактически решила все сражения в Коауиле.
Осада Веракруса.
Форсировав Рио-Гранде армия Тейлора попала в логистический тупик. Мексика на переговоры не шла (один из членов Конгресса, Дэниэл Уэбстер, сказал правду-матку так, как она есть: «Мексика – это враг-уродец. Она не умеет и не будет драться, но она не будет и мириться»), и продиктовать нужный Штатам мир можно было только в столице. От Монтеррея до Мехико располагалось 900 км каменистой пустыни Чиуауа и горы Восточного Хребта Сьерры Мадре, без дорог, источников пресной воды и возможности фуражировок.
Поэтому администрация Полка начала разрабатывать десантную операцию, задачей которой был захват крупнейшего мексиканского порта Веракрус в Мексиканском заливе. От Веракруса до Мехико было всего 300 км, и оба города соединяла широкая, мощеная камнем дорога, по которой легко могли двигаться как воинские части, так и обоз.
В Мексиканском заливе была сформирована так называемая Домашняя Эскадра (Home Squadron) под началом коммодора Корнера, состоящая из 50-пушечного фрегата «Потомак», 10-пушечного парохода «Миссисипи», колесного 13-пушечного шлюпа «Пинселтон» и 1-пушечных колесных шхун «Бонита», «Петрель» и «Рифер» (последние захвачены у мексиканцев). Только эти силы американцы смогли выделить в войне с Мексикой. Основная часть линкоров и фрегатов стояла на приколе на Восточном побережье.
Почему? Да не покажется читателям странным, но на линкоры буквально не было команд. В 1846 году общая численность флота составляла 1053 офицера и 10131 моряков. Так вот, поскольку, как мы помним, комплектование частей началось только 13 мая 1846 года, армейские части усилить было нечем. Поэтому моряков сняли с кораблей и отправили на сухопутные фронты. Всего на сушу ушло до 5500 матросов. Плюс – в морскую пехоту до 2800 человек. Кроме этого, около 1500 моряков сформировали артиллерийские бригады. Таким образом, команд на комплектование экипажей линкоров и фрегатов просто не оставалось.
А что же мексиканский флот? Ведь на 1846 год он был если и небольшим, то довольно сильным объединением. Флагманами флота Мексики были железный колесный пароход «Гваделупе» (755 тон, обшитый железом корпус, вооружение – две 68-фунтовые бомбические пушки и четыре 12-фунтовые пушки) и деревянный колесный пароход «Монтесума» (780 тонн, деревянный корпус, две 68-фунтовые бомбические пушки, шесть 32-фунтовок). Кроме того, 7 старых колесных пароходов и парусные корабли: бриги «Юкатеко» (12 пушек) и «Иман», (7 пушек), шхуны «Агила» (7 пушек) и «Либертад» (3 пушки). Однако сразу после объявления войны, 18 мая 1846 года «Гваделупе» и «Монтесума» были перегнаны на Кубу, в Гавану, и проданы там британским агентам. Почему же было принято такое на первый взгляд нелогичное решение? Официальная мексиканская версия - что 7 из 19 мексиканских штатов были против войны с США из-за Техаса, и игнорировали выплаты на армию в федеральный бюджет. Соответственно, возникла острая нужда в деньгах. За два парохода английские агенты получили 8 миллионов песо. Эти цифры заставляют подпрыгнуть! За два парохода, пусть и очень хороших, 8 миллионов? Они что, были сделаны из золота? Для сравнения – годовой бюджет всей армии Мексики в то время составлял 10 миллионов песо.
Если заглянуть в «Nile’s weekly register», то мы увидим, что покупка обоих кораблей обошлась Мексике в 307 697 долларов (в то время серебряный песо был эквивалентен серебряному доллару). Как их могли продать в 25 раз дороже, чем купили?? Гораздо ближе к истине данные американского агента в Гаване в 1846-м – он называет сумму сделки по обоим пароходам в 50 тысяч долларов. С учетом того, что пароходы уже не новые, плюс – мексиканцам срочно нужны были деньги – это, скорее всего, и есть реальная цифра.
Однако стоило ли разменивать два неплохих парохода на 50 тысяч долларов? И вот здесь мы подходим к истине. Дело в том, что команды на этих кораблях на 50 процентов состояли из британцев, поскольку сами мексиканцы управляться с паровыми машинами и новейшими пушками не могли. Более того, переход из Альворадо в Гавану оба парохода совершали под английским флагом. Скорее всего, британцы с началом военных действий решили угнать оба судна, чтобы они не попали в руки американцев. И продали их в Гаване, выплатив мексиканцам смешную компенсацию в 50 тысяч долларов.
Стоит так же заметить, что «Гуаделупе» и «Монтесума» погибли во время сильнейшего урагана в Гаване в октябре 1846 года.
Таким образом, на море в 1847 году Мексике нечего было противопоставить даже сильно урезанному американскому флоту.
Это обстоятельство также послужило одной из причин, почему американцы после прорыва по Рио-Гранде, решились провести десантную операцию в Центральной Мексике, захватив Веракрус, и двинувшись на столицу страны. Эскадру Корнера усилили еще одним фрегатом (44-пушечный «Камберленд»), а так же еще двумя колесными шхунами «Фалмут» и «Саммерс». Практически перед самой высадкой для обеспечения артиллерийской поддержки флот даже смог прислать разоруженный до 64-пушечного (из-за некомплекта команды) линейный корабль «Огайо». Впрочем, с моря крепость обстреливать не стали, флот исполнял только транспортные функции.
На тот момент Веракрус считался сильнейшей крепостью американского континента. Южный вход в бухту защищал форт Сантьяго. Северный – форт Консепсьон. Эти два форта имели гарнизон в 3390 человек и 89 орудий от 18-фунтов и выше.
По центру располагался форт Сан-Хуан-де-Улоа, 135 орудий и 1050 солдат.
В начале марта на транспорты и корабли было загружено 8600 солдат и 1519 морских пехотинцев. Командовал десантом генерал Уинфилд Скотт. Специально для проведения высадки было зафрахтовано 50 судов водоизмещением от 500 до 750 тонн, построены специальные десантно-штурмовые шлюпки для высадки, количеством 141 единица (каждая везла 40 солдат вместе со всем снаряжением и имела экипаж 8 моряков), с февраля в армии проводились ежедневные тренировки по посадке-высадке солдат на шлюпки и транспорта. На ненаселенном острове Лобос была организована крупнейшая перевалочная база с многочисленными складами и магазинами.
5 марта 1847 года армада из 80 кораблей подошла к мексиканскому побережью, на 2,5 мили южнее Веракруса. На следующий день началась высадка войск. Мексиканцы никак не помешали десанту, не атаковали его у пляжей, даже ни разу не обстреляли. Высаживались в три волны. 8 марта к 10 утра выгрузка войск, артиллерии и припасов была почти закончена, а буквально через час погода испортилась и начался шторм. Кораблям пришлось отойти от берега, и высадка продолжилась через два дня. 11 марта к 17.30 всё было закончено.
Десант у Веракруса был проведен просто образцово. Американские историки называют его «The first D-Day» (первый День «Д»), по аналогии с высадкой в Нормандии в 1944 году.
И при Веракрусе тоже главной силой оказалась американская артиллерия, возглавляемая полковником Джозефом Тоттеном. Вокруг фортов Сантьяго и Сан-Хуан были установлены четыре артиллерийские и три мортирные батареи, вооруженные 24- и 32-фунтовками, а так же 8- и 10-дюймовыми мортирами (часть пушек была снята с кораблей). Все подготовительные работы были закончены к 22 марта. В 16.00 начался первый обстрел мексиканских укреплений.
На самом деле повреждения мексиканским крепостям были нанесены минимальные, однако в городе началась паника. Чтобы как-то прекратить ее, генерал Хуан Моралес приказал открыть склады со спиртным, и весь город дружно забухал под канонаду. Напившиеся метисы и креолы начали насиловать женщин, грабить магазины и дома, и паника от этого только усилилась. Американцы бомбардировал город снаружи, толпа грабила город изнутри.
К 25 марта Скотт пододвинул свои батареи на 700 ярдов к городским стенам. Первое же 32-фунтове ядро откололо небольшой кусок стены от зубца. Паника от этого еще больше усилилась. Моралес укрылся во французском консульстве и отказался от командования обороной города.
Днем 25-го Веракрус через французского и британского атташе попросил перемирия. В хламину пьяный Моралес отказался подписывать капитуляцию, и за него это сделали представители Парижа и Лондона. Со стороны мексиканцев сдачу подписал единственный более-менее трезвый генерал – Хуан Ландеро. 28 марта Веракрус сдался. Лейтенант Наполеон Дана в этот день писал своей жене: «Город и крепости сдались без штурма. И каковы же наши потери? Их нет!» На самом деле лейтенант, конечно, покривил душой, однако потери американцев действительно были ничтожны – 13 убитых и 55 раненых.
Санта-Анна и марш на Мехико.
Наверное наш читатель, уже заметивший присутствие Санта-Анны, задался вопросом: а как же этот проходимец оказался опять в Мексике и опять у власти? Цитата из книги Генри Бемфорда Паркса «История Мексики»: «В это время Мексика пережила еще одну революцию. Очередной президент страны Паредес обнаружил полную неспособность вести войну. В августе Хуан Альварес поднял восстание. К власти вернулись Гомес Фариас и пурос (консерваторы), и была восстановлена конституция 1824 г. Фарианс не намеревался позволить Полку выиграть войну из-за ошибок мексиканского правительства и решился на рискованный опыт. Санта-Анна был самым способным из мексиканских генералов. Его следовало вернуть из изгнания, а пока он и его армия будут побеждать американцев, пурос будут финансировать войну, конфискуя церковные имущества. Санта-Анна проявил обычную готовность обещать все что угодно, и союз, разорванный лет за десять до того его изменой, был восстановлен. Однако для того, чтобы снова стать президентом, Санта-Анне пришлось изыскать способ вернуться в Мексику. Между Гаваной, где он коротал время в изгнании, развлекаясь петушиными боями, и мексиканским берегом находился американский флот. Эта задача была легко разрешена путем переговоров с Полком. Санта-Анна отправил в Вашингтон агента и пообещал, что, если ему позволят вернуться в Мексику, он заключит мир на выгодных для США условиях. При этом Санта-Анна объяснил, что Мексику необходимо устрашить вторжением, и наметил для американского военного министерства план операций. Полк попал в ловушку и распорядился, чтобы Санта-Анне дали проскользнуть через кольцо блокады. В августе «Наполеон Запада» высадился в Веракрус, где его приняли холодно и упрекали за старые грехи. В сентябре он въехал в Мехико. Фариас немедленно отправил его в Сан-Луис-Потоси, где ему надлежало собрать армию. В то же время был созван либеральный конгресс, назначивший Санта-Анну исполняющим обязанности президента, а Фариаса — вице-президентом.»
Поскольку и Ариста, и Ампудиа, и Моралес проиграли сражения, у мексиканцев оставалась надежда только на Санта-Анну.
Итак, в апреле Скотт вывел свою армию из Веракруса и повел на Мехико. Санта-Анна занял горный перевал на хребте Сьерро-Гордо, чтобы заблокировать путь американцам. Опять цитата: «Санта-Анна разместил свои силы в той точке, где дорога поднимается к плато, пересекая узкое ущелье, главными хребтами которого были Аталайя и Серро-Гордо. Двенадцать тысяч мексиканцев окопались и стали ждать появления противника. Авангард американской армии в десять тысяч человек прибыл 11 апреля и отправил разведгруппу для уточнения позиций мексиканцев. Американцы считали, что в данной ситуации будет необходимость в проведении тяжелой фронтальной атаки, однако разведданные, добытые 17 числа капитаном Робертом Ли, показали, что оборона, подготовленная мексиканцами, была «односторонней»: Санта-Анна счел местность на левом фланге, непроходимой».
Это и оказалось ключевой ошибкой. Американцы смогли найти пути обхода левого фланга обороняющихся, отряд Твигса (7000 штыков) обошел мексиканцев, и одновременно 3000 человек генерала Пиллоу ударили в лоб. Мексиканская оборона посыпалась, обороняющиеся бежали, теряя обоз и тяжелое вооружение. Потери мексиканцев – 1000 человек убитыми и ранеными, 3000 пленными. Потери американцев – 400 человек убитыми и ранеными.
Проиграв сражение, Санта-Анна смог выполнить стратегическую задачу – движение противника сильно замедлилось. Он смог выменять расстояние на время, необходимое для набора новой армии. Кроме того, чтобы еще более затянуть американское наступление, мексиканский генерал и диктатор пошел на хитрость.
Прекрасное из монументальной книги «История Мексики»: «Санта-Анна, потеряв одну армию в Коауиле и другую в Сьерро Гордо, собрал теперь третью и энергично занялся подготовкой города к обороне. Более того, ему удалось обманом заставить американцев взять на себя часть расходов по этой подготовке. Полк верил еще, что Санта-Анна искренне намерен заключить мир, как только Мексика будет достаточно устрашена, и послал с экспедицией Скотта чиновника государственного департамента, Николаса Триста, с инструкциями начать переговоры о договоре, как только Санта-Анна даст знать, что запугивание можно прекратить. Поэтому, когда Санта-Анна отправил американцам послание, в котором объяснял, что стремится к миру, но срочно нуждается в 10 тысячах долларов, которые ему были пересланы из Пуэблы».
Наконец поняв, что Санта-Анна просто обманом затягивает время, наступление продолжили. Следующее сражение состоялось только 20 августа 1847 года, у деревни Контрерас (недалеко от города Халапа). Расстояние от Веракрус до Халапы составляет 180 км, то есть за четыре с половиной месяца американцы смогли только половину пути.
В этом сражении Скотт пытался обойти армию Санта-Анны и встать между ней и Мехико. Таким образом, мексиканцы были бы отрезаны от своих резервов, и, разгромив их армию, можно было бы без проблем войти в незащищенную столицу страны.
7 000 солдат, составлявшие авангард армии Санта-Анны, смогли лишь день сдерживать напор 10 000 американских солдат. Понеся большие потери, мексиканский генерал Веласко отвел свои силы к реке Чурубуско, где были заранее подготовлены оборонительные позиции.
Скотт попробовал вклиниться в оборону противника на плечах у отступающих, однако 3000 солдат генерала Педро Анайи неожиданной контратакой отбросили противника. Анайя держался до вечера, но под угрозой обхода с флангов и окружения тоже был вынужден отступить.
Американцы вплотную приблизились к Мехико. Последняя линия обороны столицы располагалась у поселка Молино-дель-Рей. Она опиралась на крепость Чапультепек, форт Каса Марта и второпях созданную оборонительную насыпь. Сам поселок Молино-дель-Рей, состоящий из каменных зданий, также усиливал позицию мексиканцев.
Разведка боем переросла в настоящее сражение. С замаскированных позиций по американцам прошлась мексиканская артиллерия, что заставило их отступить. Со следующей попытки солдаты Скотта все-таки смогли прорвать оборону противника, неся большие потери (около 800 убитыми и ранеными), что опять привело к медленному отступлению мексиканцев.
8 сентября 1847 года началась атака форта Каса Мата. 3400 солдат Уорса вошли между фортом и деревней Молино-дель-Рей, и попали под фланговый огонь артиллерии с двух сторон. Дрогнувшие под огнем солдаты были атакованы 4000 кавалеристами, от неминуемого поражения Уорса спасли американские драгуны, проведшие атаку против неприятельской кавалерии.
Колона Граланда смогла прорвать мексиканскую оборону у Молино-дель-Рей, форт был окружен с нескольких сторон, там начался пожар. Мексиканцы отступили к замку Чапультепек.
В крепости находился гарнизон под командованием генерала Николоса Браво (1000 человек), американцы выделили на штурм 5000 штыков. Браво понимал, что у противника большое превосходство в людях и технике, но решил держаться до конца (эх, если бы так держались в Веракрусе, а не в трех километрах от своей столицы!).
В 8 утра 13 сентября начался обстрел замка. Американские артиллеристы смогли заставить замолчать крепостные пушки, и в бой пошла дивизия Пиллоу (2500 человек). После жестокого боя они смогли взять редуты в западной части крепости.
С востока наступала дивизия Китмана той же численности. С боями Китман подошел к стенам замка, подрывная группа заложила бомбу и смогла взорвать брешь в стенах, прорвав внешний периметр обороны. Далее подоспели саперные роты с лестницами, и в 9.30 утра замок пал. Потери американцев составили 450 человек, мексиканцев – более 2000.
Прорвав последний рубеж Скотт оказался на окраинах Мехико. Столица была совершенно не готова к обороне. Без перерыва начался штурм внешних укреплений города. Уже вечером 13 сентября американцы смогли взять две сторожевые башни – Св. Космы и Белен. Потери с обеих сторон были очень большими – американцы потеряли 800 солдат, мексиканцы – около 3000.
К 14 сентября армия Санта-Анны сократилась с 36 тысяч штыков до 20 тысяч. Американская армия так же уменьшилась в размерах – с 15 до 10 тысяч человек. Скотт не имел численного преимущества перед мексиканцами, он просто более умело и правильно использовал приданные ему силы.
Санта-Анна не решился на городские бои, и вывел армию за пределы Мехико на пополнение и переоснащение. Опять цитата из Паркса: «Ночью, при свете луны, Санта-Анна собрал свою армию и потихоньку ушел по направлению к Сан-Луис-Потоси, оставив горящие костры, чтобы скрыть свое отступление. Подобно наполеоновской армии в 1812 году мексиканцы в зимнюю стужу, без руководства пробирались к Сан-Луис-Потоси, массами погибая от голода».
Утром 14 сентября из города вышла делегация, неся ключи на шелковой подушке. Столица была взята, война – выиграна. Днем того же дня американцы строем прошли по центральной площади мексиканской столицы.
Оккупация.
Армия Соединенных Штатов находилась в мексиканской столице с 14 сентября 1847 по 12 июня 1848 года. На следующий день после входа в город начались интенсивные уличные бои. Американская историография считает, что оккупация прошла мирно, и что солдаты армии США сражались в Мехико в основном с леперос – уголовным и криминальным элементом столицы. Если же заглянуть в частные дневники и воспоминания американских солдат – станет понятно, что сопротивление оказывал именно народ.
Мексиканская верхушка, которая год назад настаивала на войне с гринго, с великой поспешностью и удовольствием ровно за день поменяла свои идеалы и стала сотрудничать с оккупационной администрацией. Это спровоцировало ненависть к правящим слоям Мексики, и ночами их стали просто вырезать. Банально. По бандитски. Причем не американцы, а сами мексиканцы, те, кто не смирился с захватом столицы.
Первые часы, когда американские войска вошли в город, прошли в относительной тишине. Причиной тому – мексиканская предвоенная пропаганда, которая представляла жителей США как «варваров Севера», на завтрак убивающих и насилующих женщин, а на ужин – пьющих кровь невинных младенцев.
Со своей стороны американцы были возмущены антипротестантской истерией. США уже довольно давно были веротерпимым государством, и вопросы религии там занимали конечно важное, но далеко не первое место. Мексиканцы же были помешаны на католичестве, на католических обрядах, понятиях, обычаях.
Бои на улицах начались примерно на третий день. Затихли они примерно через неделю, когда американцы смогли взять под контроль важнейшие районы города. Хотя нападения время от времени продолжались. Например, солдат армии США Джон Мегиннесс в своем дневнике пишет о нападении большой толпы мексиканцев на американский патруль 16 февраля 1848 года. В результате стычки погибло 9 леперос и еще 40-50 были арестованы и препровождены в тюрьму.
Довольно большое число мексиканцев вооружилось револьверами, выменянными у солдат и добровольцев США, и это сильно повысило их огневую мощь.
Вообще для американцев было очень сложно понять, почему, когда, к примеру, конюшня размещается в 500 метрах от церкви, а на следующий день начинается кровавый бунт. Не из-за ухудшившихся условий жизни. Не из-за ненависти к оккупантам. А из-за конюшни в 500 метрах от церкви. То, что вызывало у мексиканцев оскорбление религиозных чувств, для американцев чаще всего не стоило выеденного яйца. Разница менталитетов была громадной.
Оккупация Мехико американцами вдохнула новую жизнь в экономику столицы. Наконец-то появилось стабильное платежное средство – доллары. В процессе нахождения в столице военная администрация упростила налогообложение с внешнеторговых сделок. Была отменена монополия на табак и налог на внутреннюю торговлю. Теперь все акцизные сборы с таможни, почтовой службы, винно-водочного производства, поступали в муниципалитеты, подконтрольные Скотту. Американский губернатор Мехико обложил налогом азартные игры, имея с каждого игрального стола по тысяче песо в месяц.
Еще одна цитата, на этот раз из письма американского офицера. «Чем выше по положению классы этого города – тем меньше они имеют уважения к центральной мексиканской власти. Они говорят, что не видят никаких перспектив на восстановление законности и порядка собственными силами на этой части суши».
Самое смешное оказалось в другом – в апреле, когда близились к концу мирные переговоры, и Уинфилд Скотт, и все офицеры были уверены: в Мексике начнется новая гражданская война или череда переворотов. Теперь те, кто проиграли войну, будут репрессировать тех, кто сотрудничали с США. Скотт в сердцах назвал Мексику «самым гадким клоповником на североамериканском континенте».
При этом американская администрация не тронула местные органы самоуправления и полицию – они продолжали выполнять свои функции. Более того – католическая церковь напрямую обратилась к американцам с просьбой помочь сохранить ее имущество от разграбления…. мексиканцами.
Конечно же, как и в любой военной оккупации, были и грабежи со стороны американских солдат, и насилия. Особенно отличились в этом добровольцы, которые о воинской дисциплине имели весьма смутное представление. Для них такое поведение было способом бороться со скукой и рутиной. Дошло до того, что Скотт постановил применять к нарушителям дисциплины публичные порки, на которые сбегался поглазеть весь город. Ведь приятно же, черт возьми, когда гринго бьют других гринго! Пусть хотя бы плетью.
В результате добровольцы были вынуждены сменить вектор для сброса молодецкой удали – теперь они стали завсегдатаями публичных домов и карточных притонов.
Тем временем шли переговоры о мире. Согласно договору Гуаделупе-Идальго США отошли более 1.2 миллионов территории, ранее входившей в Мексику – Техас, Верхняя и Нижняя Калифорния, Нью-Мехико. В обмен на это предлагалась выплата компенсации – 20 миллионов долларов государству, и 3 миллиона долларов – гражданам Мексики, пострадавшим от военных действий. Новый исполняющий обязанности президента, Мануэль де ла Пенья, довольно быстро согласился на обсуждаемые условия, теперь граница Техаса с Мексикой проходила по Рио-Браво, Калифорния передавалась вместе с портом Сан-Диего. Большой вопрос был – а что делать с территорией между Нью-Мехико и Калифорнией (ныне штаты Невада, Юта и Аризона)? Американцы не особо хотели брать себе эти пустынные земли, но и мексиканцы от них тоже отказывались. В результате все же решили отдать их США «в нагрузку».
2 февраля 1848 года стороны подписали договор, но началась ратификация статей в Конгрессе, а это дело всегда было долгим и муторным. Наконец, 10 марта 1848 года, договор был ратифицирован, и из Мексики начался вывод американских войск.
США выплатили 15 миллионов долларов Мексике, плюс – аннулировали все ее долги.
За все время войны американские потери составили 12 535 человек, из них 10 986 солдат погибли от болезней (чаще всего дизентерия). Уинфилд Скотт назвал дизентерию в армии США «более фатальной, нежели порох или пушки». Такие небоевые потери произошли по двум причинам.
Причина первая – это совершенно антисанитарные условия военных лагерей. Особенно в антисанитарии отличились конечно же добровольцы. Выгребные ямы не устраивались, вода не кипятилась, продукты часто оставляли под открытым небом. Далее все было обыденно – боли в области живота, высокая температура, кровавый понос, смерть.
Причина вторая – совершенное безразличие офицеров и командиров к подобной ситуации. И опять-таки, особенно отличились командиры добровольцев. Поскольку в этой части армии офицерский корпус избирался самими солдатами – чтобы не потерять свое место, лейтенанты и капитаны боялись лишний раз потревожить солдат, чтобы не вызвать их недовольство рытьем ям, распорядком лагеря, и т.д. В результате этой инфантильности гибли солдаты, а потом гибли и офицеры.
Вопрос о границах Техаса.
Нам осталось рассказать еще немного. Во-первых, затронуть вопрос о границе и долгах Техаса. На 1 июля 1850 года Техас имел долг перед США в 9 947 007 долларов. При этом, в ноябре этого же года, правительство штата было должно выплатить 6 480 748 долларов и 58 центов. Естественно, такой суммы у Техаса не было. На счетах правительства на этот момент лежало лишь 283 456 долларов и 11 центов.
И федеральное правительство предложило выход. Выкупить у Техаса 67 миллионов акров по цене 50 центов за акр. В сумме это как раз и давало те самые 10 миллионов долларов. Таким образом, Техас потерял треть своей территории - 271 тысячу кв.км. Часть областей Техаса были переданы новым формируемым штатам Нью-Мехико, Колорадо, Оклахома, Колорадо. Поскольку Техас был принят в союз, как рабовладельческий штат, оппозиция из Новой Англии приняла закон, согласно которому на новых территориях рабовладение будет запрещено. Такова была цена вхождения республики в США.
Однако стычки на границе Техаса и Мексики не закончились. Мексику, как и последние 25 лет, продолжала сотрясать анархия, и на фермеров Техаса повадились нападать мексиканские банды угонщиков скота. Ладно бы, если бы угоняли просто скот. Они убивали всех, кто попадался им по пути, а если их начинали преследовать рейнджеры или американская армия – уходили по ту сторону границы, пересекая Рио-Гранде. Иногда на глазах солдат и ополченцев они убивали на том берегу заложников, насмехаясь над американцами.
В связи с этим очень интересна история техасского рейнджера – шерифа Мак-Нелли. Он со своими подчиненными всего за год ликвидировал несколько очень крупных мексиканских банд. Секрет Мак-Нелли был прост – он продолжал преследование до тех пор, пока не нагонял преступников. И ему было плевать, пересек он границу или нет.
Его очень часто ругали, он получал выговоры за превышение своих полномочий, однако результат крыл любые порицания – нападения банд вскоре просто прекратились. Более того, к Мак-Нелли начали очень скоро обращаться и мексиканцы с противоположного берега Рио-Гранде, упрашивая защитить от местных бандитов. Ибо благословенное мексиканское правительство фактически не занималось искоренением преступности, и защитой своих поселенцев от бандитов и индейцев. Логика была проста – бандиты и индейцы просто грабят, не несут каких-то пошлых идей сепаратизма или классового самосознания. Поэтому зачем с ними бороться? Примерно тоже самое мы сейчас видим в одной стране-соседке России.
В этом смысле власти США выгодно отличались от мексиканских властей. Генерал Стивен Керни вошедший в Нью-Мексико в конце 1846 года, прямо объявил местным жителям: «От мексиканского правительства вы никогда не видели защиты. Апачи и навахо спускались с гор когда хотели, и уводили ваших овец, и даже ваших женщин и детей. Мое правительство исправит такое положение вещей».
Самое смешное, что Мексика обвиняла в набегах индейцев на свои северные территории… американцев! Так, газета «Регистро Офисиаль» писала: «И подумать только, кому мы обязаны всем этим! Пресловутому американскому врагу, который насылает на нас кровавые орды дикарей, и руководит их действиями с неслыханным коварством и жестокостью! Вот такими методами ведет войну нация, которая считает себя цивилизованной».
Именно поэтому мексиканский север совершенно неохотно сражался с американцами в той войне. После поражения 1848 года некоторые мексиканские лидеры заявили о равнодушии северян, или даже об их сговоре с врагом. Издания штата Дуранго отвечали на обвинения в предательстве: «За что? Потому что мы не смогли собрать и выставить готовую армию, где потребовалось бы платить солдатам наличностью, а наши братья погибли от рук дикарей или же скрылись от их ярости?» Представители Чиуауа тоже пытались защитить свою честь – они напомнили своим соотечественникам, что штат Чиуауа был «пятнадцать лет разоряем и опустошаем варварами, потоплен в людской крови, стенаниях вдов и сирот, и стал идеальной сценой для демонстрации власти Соединенных Штатов».
Наверное это и есть лучшее мерило той власти, которая привела Мексику к краху.
Что касается Техаса – этот штат и его жители всегда были на особом счету с США. Все, наверное, знают, о культе оружия в Техасе. Если у вас есть гражданство или виза на ПМЖ, и если на вас не висит уголовных преступлений, вы можете выйти из оружейного магазина с только что купленным полуавтоматическим ружьем буквально через несколько часов с момента покупки.
По сей день существует множество удаленных селений или изолированных домов, до которых полиции приходится добираться по 15-30 минут. В этой ситуации техасцы особенно полагаются на свое оружие. Поэтому старые законы поддерживаются большинством населения и пока менять их они не собираются.
В Новой Англии и на Севере культивируется образ техасца, как эдакого реднека (деревенщины). Про жителей Техаса ходит огромное количество анекдотов, высмеивающих их простые манеры, готовность все проблемы решать с помощью оружия, плохое воспитание и т.д. По популярности эти анекдоты могут соперничать с нашими, про Василия Ивановича и Петьку.
В Техасе главенствующей является республиканская партия. Чтобы было понятно: республиканцы считают, что человек должен всего добиваться сам, все люди должны обладать равными правами, а роль государства сводится к поддержанию государственных и моральных ценностей (именно поэтому республиканцы против однополых браков, абортов, и т.п.).
Демократическая партия считает, что богатство и положение в обществе – это далеко не все. Добился успеха – помоги своему менее удачливому соотечественнику.
В связи с этим вспоминается анекдот, отлично характеризующий мировоззрение коренных техасцев-республиканцев (кстати, заметим, что семейство Буша коренными техасцами не является, они выходцы из Массачусетса).
«Будучи в гостях у своих друзей демократов, республиканец спросил у их маленькой дочки, кем бы она хотела быть, когда вырастет.
- Президентом! - убежденно ответила девочка.
- Похвально! - сказал республиканец, - а что ты в первую очередь сделаешь, когда станешь президентом?
- Я дам крышу над головой и еду всем бездомным, - ответила девочка.
Её родители, либеральные демократы, присутствующие при этом диалоге, просто сияли.
- Достойная цель, - сказал республиканец, - но для этого совсем не обязательно ждать, пока ты станешь президентом. Давай-ка ты расчистишь лужайку позади моего дома, прополешь все сорняки, подрежешь траву и цветы, а я тебе за это заплачу 50 долларов. Потом мы пойдем с тобой к супермаркету, где постоянно болтается бездомный парень, и ты ему отдашь эти деньги, чтобы он мог купить себе еду и крышу над головой.
Девочка на несколько секунд задумалась. Потом посмотрела республиканцу прямо в глаза и спросила:
- А почему бы этому бездомному парню самому не сделать всю эту работу и получить 50 долларов?
- Добро пожаловать в Республиканскую Партию, моя крошка, - улыбнулся республиканец.»
Но если отбросить юмор, Техас сейчас – это один из ведущих штатов-производителей нефти в США. Это аэрокосмический центр США имени Линдона Джонсона, то бишь - то самое НАСА. Это «Тексэс Инструментс», чьи платы и микросхемы стоят в четверти всех компьютеров мира. Это центр военной медицины (Brooke Army Medical Center), это заводы «Локхид-Мартин», это знаменитый «Хьюллет Паккард» в конце концов.
С января 2008-го до декабря 2010 года США создали лишь 750 000 рабочих мест. Техас создал более миллиона за тот же самый период – а это означает, что остальной части страны все еще не хватает 300 000 рабочих мест.
Рост занятости в Техасе шел почти вдвое быстрее, чем в остальной части страны. И это не ограничивается только политикой правительства – с 2000 года в Техасе занятость выросла на 22%. Занятость же в остальных штатах США за десятилетие составила в целом лишь 4 процента – без перевода в годовое исчисление.
При этом в Техасе самое низкое налогообложение – там в принципе нет подоходного налога на физических лиц, из прямых налогов – только налог на имущество. На данный момент Техас является штатом-донором, который помогает содержать убыточные территории.
Недаром даже разговоры о теоретическом отделении Техаса от США правительство воспринимает очень нервно и болезненно.
Техас и техасцы смогли отстоять свой образ жизни и свою независимость. Повторит ли русский Донбасс их опыт? Ведь все что нужно, у Донбасса есть. Да и истории, как мы с вами выяснили, пока очень похожи.
