Писателя Юрия Олешу не зря называют «королем метафор» — он и сам говорил, что обладает даром «называть вещи своими именами». В его книгах смеется буфет, лужа лежит под деревом, как цыганка, растет удивительный сад со «смородиной мелкого тщеславия» и «розовым шиповником грусти». Умение очеловечивать явления родилось из другого навыка — наблюдать за людьми. В этом материале мы собрали для вас несколько деталей, подмеченных Юрием Карловичем за современниками.
Маяковский-франкофил:
«Пленительно было в нем то, что он знал Европу, что он был своим человеком в той среде, где имена французских художников, где имя Пикассо, — пленительно было знать, что этот человек близок к замечательной культуре французской живописи и поэзии. Его первые стихи кажутся возникшими из французской живописи. Он был среди нас представителем искусства высокого класса. Финляндия, Репин, Петербург, Блок, символисты».
Хлебников-нумеролог:
«Сын математика, он занимался какой-то мистической смесью истории и математики, доказывал, например, что крупные события происходят каждые двести семнадцать лет. (Я видел эти вычисления изданными — они назывались «Доски судьбы», на плохой желтоватой, но чем-то приятной бумаге времен военного коммунизма: большие афишные буквы и прямо-таки целая сирень цифр»).
Ильф-ребенок:
«Он очень часто рассказывал о детях, всегда почти на его пути встречались какие-то мальчики и девочки, какие-то детские компании. Он чрезвычайно им сочувствовал и понимал их, подмечал, что самое в них смешное, чего они хотят, почему балуются, лезут на крыши, сговариваются о чем-то в подворотнях, собирают абрикосовые косточки, мастерят какие-то механизмы, читают на подоконниках. Этот мир привлекал его внимание необыкновенно. Можно не сомневаться, что «Том Сойер» был одной из любимых его книг».
Метерлинк-гонщик:
«У него опущенные вниз, несколько лукавые усы богатыря. Он фламандец. Станиславский увидел его впервые в шоферской куртке, в кепке, у автомобиля. Он один из первых автомобилистов. Он написал об этой машине, о быстрой езде на ней, о дороге. Это первые впечатления человека среди зарождающейся новой техники, техники во имя скорости».
Чехов-хохотун:
«Чехов осмеял все фигуры. Художника в «Попрыгунье», бюрократа и вместе с ним революционера в «Рассказе неизвестного человека», профессора в «Скучной истории», профессора в «Дяде Ване», крестьян в «Мужиках», торгового человека в «Холодной крови», помещика в «Вишневом саде», там же делового человека, там же актрису, там же лакея, двух слуг, молодого и старого; чиновников в целом ряде произведений, от Чехонте до «Трех сестер»; купечество в «Трех годах»; доктора в…
Трудно говорить о положительном персонаже Чехова. Напрягаешь память… Разумеется, не осмеяны дети…»
Больше любопытных наблюдений Юрия Олеши о людях и жизни можно найти в книге «Ни дня без строчки. Рассказы, воспоминания, статьи», выпущенной издательством «Иллюминатор».
