Что изменилось между шестидесятилетием независимости и сегодняшним днем?
Перевод статьи известного индийского историка Рамачандры Гуха.
15 августа 2007 года – в шестидесятую годовщину независимости Индии - я опубликовал в “Hindustan Times” статью о том, как обстоят дела в нашей стране. Тогда было много разговоров о том, что Индия формируется как сверхдержава. Китай уже оставил свой след на международной арене, и теперь, очевидно, настала наша очередь. 21-й век должен был стать веком Азии, где весь остальной мир будет с удивлением и восхищением наблюдать, как Китай и Индия доминируют в сферах экономики и политики так же, как Соединенные Штаты Америки в 20-м веке и Великобритания в 19-м.
Эти ликующие предчувствия грядущего глобального величия имели две основные группы болельщиков: предпринимателей в Мумбаи и Бангалоре и редакторов в Нью-Дели. В прошлом году эти группы объединили свои усилия для проведения великолепного шоу на Всемирном экономическом форуме в Давосе, где они хвастались тем, что Индия является “самой быстрорастущей в мире демократией ”. Последнее слово этого слогана было хитрым намеком на Китай: оно сигнализировало американским и европейским фирмам, что их сотрудники найдут Индию гораздо более подходящим местом для жизни и работы, в то же время получая хорошую отдачу от своих инвестиций.
Предприниматели по своему темпераменту оптимисты, даже утописты. С другой стороны, историки по своему темпераменту скептичны, даже циничны. Опираясь на эту профессиональную ДНК, моя статья в "Индостан Таймс" от 15 августа 2007 года утверждала, что наши амбиции доминировать в мире нереальны. По-прежнему существуют глубокие различия между кастами, классами и религиями; наши институты не столь прочны, какими их представляли себе создатели Конституции, в то время как повсеместная деградация окружающей среды ставит серьезные вопросы об устойчивости экономического развития. История, рассказанная в Давосе и за его пределами, на самом деле не отражала этих реалий на местах. Наша страна, заключил я, не станет сверхдержавой; скорее, Индия “будет путаться в середине, как это было всегда”.
Чрезмерный оптимизм
Я знал, что мои друзья-предприниматели сочтут мою оценку пугающе пессимистичной. Но, оглядываясь назад на то, что я написал 13 лет назад, кажется, что на самом деле я был чрезмерно оптимистичен. В годы, предшествовавшие 60-летию независимости Индии, экономика страны росла со скоростью 8% в год. До начала пандемии она уже падала до 4% годовых, и теперь она будет резко отрицательной.
Какова бы ни была истинность заявлений, сделанных в 2006 и 2007 годах, уже несколько лет мы не являемся “самой быстрорастущей в мире демократией ”. Более того, последнее слово в этом слогане также выглядит теперь все более подозрительным. Наша экономика больше не растет быстрыми темпами, и мы больше не можем описывать Индию как действующую демократию.
В предыдущих колонках я рассказывал о систематическом захвате государственных учреждений партией власти. Наша гражданская служба, наши следственные органы, армия, Резервный банк Индии, избирательная комиссия и даже в какой-то степени судебная система все чаще воспринимаются как партизаны, действующие по приказу политиков, которые их контролируют. Тайные избирательные связи еще больше подорвали целостность демократического процесса, как и купля-продажа законодателей в различных государственных собраниях. Тем временем большая часть средств массовой информации капитулировала перед Нарендрой Моди и Партией Бхаратия Джаната; небольшая часть, которая остается независимой, подвергается интенсивным преследованиям со стороны государства.
Амбиции сверхдержавы
Однажды я подшутил над теми, кто в далеком 2007 году громко говорил о сверхдержавных амбициях Индии. По правде говоря, в то время я был болельщиком самой Индии. Не ее экономики, а других вещей. Я осторожно восхвалял индийскую демократию и ее культурный и религиозный плюрализм. То, что в Индии тогда был премьер–министр - сикх, который был приведен к присяге президентом-мусульманином, то, что наши банкноты носили свои названия на 17 разных языках, даже на 17 разных письменах - все это казалось мне решительным подтверждением идеалов основателей республики.
Оглядываясь назад, можно сказать, что поражение партии Бхаратия Джаната на выборах в 2004 году, а затем и в 2009 году заставило либералов, таких как я, успокоиться относительно будущего хиндутвы. Ибо, несмотря на эти поражения, Хиндутва не уменьшилась ни как политическая сила, ни как могущественная и сильная идея. Опираясь на харизматичную личность Нарендры Моди, БДП получила большинство голосов на выборах 2014 года. Первый срок пребывания Моди на посту премьер-министра запомнился прежде всего катастрофическим экспериментом с демонетизацией, который отбросил индийскую экономику на много лет назад.
Первый год его второго срока на посту премьер-министра запомнился отменой статьи 370 и Актом о поправках к закону о гражданстве, которые вместе нанесли серьезный удар по индийскому плюрализму. Какой хаос Моди и его правительство могут произвести в нашей экономике и нашем обществе в последующие годы, еще предстоит выяснить.
В августе 2007 года говорить об Индии как о развивающейся сверхдержаве было, пожалуй, преждевременно. Но, тем не менее, существовала своего рода “история Индии” - большой, сложной, неоднородной территории, которая каким-то образом превратилась в Единое национальное государство; история о патриархальном и не очень грамотном обществе, которое каким-то образом сумело успешно организовать множество повторений крупнейшего в мировой истории осуществления демократического права голоса.; о земле, испещренной веками голода и лишений, которая вывела сотни миллионов людей из нищеты, продвигаясь вперед в таких передовых секторах, как информационные технологии и биотехнологии.
Предвкушения величия
В августе 2007 года грубый бустеризм и предвкушение глобального величия были неоправданными; но тихая, заниженная гордость за наши существенные достижения со времен независимости, возможно, не была таковой. Теперь, в августе 2020 года, никакой “индийской истории” больше нет. Еще до того, как Ковид-19 достиг наших берегов, наша экономика лежала в руинах. Наша демократия широко рассматривалась как коррумпированная и проржавевшая. Наши меньшинства были напуганы и не уверенны в себе. Даже те предприниматели, которых я знаю, которые когда-то были полны надежд и оптимизма, прониклись чувством обреченности и уныния. И вот теперь пришла пандемия, чтобы еще больше усилить наши экономические проблемы, наш социальный раскол и наш демократический дефицит.
Потребуются годы, чтобы вернуть экономику в нужное русло; и сможет ли институциональная структура нашей демократии и плюралистический этос нашего общества когда-либо оправиться от ущерба, нанесенного им с 2014 года, - это открытый вопрос.
Будущим историкам предстоит в полной мере и авторитетно зафиксировать, как началось наше падение как нации, и критически оценить, какие люди и институты были ответственны и каким образом за это падение. Мое собственное мнение состоит в том, что семена нашего падения были посеяны во время второго срока Манмохана Сингха, хотя реальный ущерб был нанесен с тех пор, как Моди стал премьер-министром. Но вот что не подлежит обсуждению. В шестидесятую годовщину независимости Индии, 15 августа 2007 года, можно было бы, по крайней мере, спорить о том, является ли наша страна сверхдержавой в процессе становления. Теперь, 13 лет спустя, такие дебаты были бы просто фарсом.
Рамачандра Гуха - автор книги "Ганди: годы, изменившие мир".
