Художник Лука, торговец Альвизе Гритти, воин Малкочоглу Бали-бей - что общего у этих персонажей "Великолепного века"? Да то, что любой из них, кого ни возьми, - яркая, самобытная и неординарная личность. Каждый - ас в своем "жанре". А еще все они вызывали особую неприязнь у Ибрагима Паши. И без Хюррем, разумеется, этот список не обойдется - она вообще первым пунктом должна стоять.
Характерно, что почти все эти герои (за исключением Бали-бея) попадают во дворец и перед пресветлые очи султана Сулеймана именно с "подачи" самого же Ибрагима. Он когда-то выбрал Хюррем в группу девушек, которые должны были развлекать повелителя на празднике. Он организовал знакомство падишаха с Гритти. Он же и Луке дал "зеленый свет" - сначала пригласил его расписывать покои собственного дворца, а в дальнейшем и султану порекомендовал.
В сериале и сам Ибрагим представлен как человек, весьма незаурядный, - умный, эрудированный, хорошо образованный, проницательный, обладающий прекрасным культурным "багажом" и тонким вкусом. Неудивительно, что его внимание привлекали лишь такие же исключительные люди. Но только полноценного и продуктивного партнерства с ними у Паши почему-то никогда не получалось.
Тем же качеством, кстати, обладал и султан Сулейман. Если бы не его привычка ценить окружающих за преданность и выдающиеся способности - никогда бы Хюррем не стала его фавориткой, а Ибрагим - правой рукой.
Что касается Паргалы, то в каждой яркой личности он видел потенциальную угрозу для себя, любимого. И, вместо того, чтобы наводить мосты и обрастать сильными и верными союзниками, поступал ровно наоборот - старался отодвинуть, унизить, продемонстрировать свое превосходство.
Хюррем изначально перед Ибрагимом чуть ли не на цыпочках ходила и воевать с ним уж точно не собиралась. Это он вдруг ни с того, ни с сего на нее вызверился, когда понял, что Сулейман слишком часто уж стал звать ее на хальветы. А потом слово за слово - и разгорелся эпический конфликт, который впоследствии перерос в настоящую войну между хасеки и великим визирем.
К Луке на первых порах Ибрагим относился довольно благосклонно. И даже изливал ему свою признательность за спасение Хатидже во время устроенного янычарами восстания. Но признательность была недолгой. Чувствуя, что султан тоже проникся к художнику искренней симпатией, визирюшка начинает нервничать и придираться к молодому человеку. Не зря же Ибрагим грозно рявкнул на Луку, когда тот сделал эскизы брошки для Хатидже и не захотел принимать деньги за работу: объяснил Паше, что это подарок.
А уж Гритти-то как перед Ибрагимом выстилался! И стол дорогой презентовал, и в гости приглашал, и в комплиментах рассыпался, аки соловей. Паргалы, похоже, сначала всерьез поверил, что Альвизе добивается его дружбы и покровительства. Но тут султану пришло в голову назначить Гритти своим советником по вопросам внешней политики, и Ибрагим напрягся. Доброжелательность в общении с венецианским бастардом у него исчезает. А когда тот пытается давать дельные политические советы (как в случае с захватом в плен принцессы Изабеллы), Паша уже в хамской форме ставит "приятеля" на место.
Бали-бей для хитрого грека - тоже очевидный конкурент. Ибрагим не в восторге от того, что повелитель слишком быстро его к себе приблизил и сделал доверенным лицом. Если представлялся случай подложить Бали-бею свинью, великий визирь делал это с огромным удовольствием и с видом рьяного защитника справедливости. Например, Паша мог бы посодействовать Малкочоглу в деле со сватовством к Армин - так, что у упертого папаши Джошуа не нашлось бы никаких контр-аргументов. Но Ибрагим поступил иначе: ему очень нравилось видеть в этой ситуации непобедимого бея беспомощным и несчастным.
Странно, что при своей дальновидности и проницательности Ибрагим не в состоянии выстраивать адекватные отношения с окружающими. Какой колодец на пути не попадается - смачно туда плюет и не думает, что потом захочется и воды попить. У Паргалы был один недостаток, который мешал ему жить, - это бесконечное самолюбование с кучей внутренних монологов на тему "Я, Ибрагим, сын греческого рыбака". Он сжимается в комок, когда кто-то смотрит на него сверху вниз. Но не готов и к здоровым человеческим отношениям по принципу "равный с равным". Ибрагиму нужен лишь один формат - снизу вверх, и чтобы взирали на него с восхищением. Так могла лишь Нигяр - по большой любви. И Матракчи - по дружбе и по мудрости. А что потом случилось с Нигяр и Матракчи - мы с вами знаем...
