Копенгаген. 7-го января 1879 года. Корреспонденция газеты «Кронштадтский Вестник»
27-го декабря, к ночи, на Большом Копенгагенском рейде встал на якорь крейсер «Европа», прибывший из Америки. За темнотою и вследствие тонкого льда на Малом рейде, преимущественно у берегов, «Европа» осталась ночевать на рейде. Утром 28-го она перетянулась на Малый рейд, где вследствие полученного разрешения и останется, как говорят, в военной гавани на всю зиму. 2-го января вечером прибыл в Копенгаген крейсер «Азия» и 3-го января втянулся также в военную гавань, где находится и «Европа».
Прибывшие крейсера сильно интересуют столичную публику, которая по извлечениям из «Times» и американских корреспонденций датских газет познакомилась с легендарной экспедицией «Cimbria» и ее дорогим грузом, снабдившим «живой провизией» вновь родившиеся русские крейсера.
Метаморфоза превращения пассажирских и грузовых пароходов в военные суда совершена с искусством, находчивостью и знанием условий, какие требуются от таких судов. Хваленая быстротой построек Америка, по рассказам служащих, не совсем оправдала ожидания, которые возлагались на американских строителей и их средства.
Суда при других условиях могли быть приспособлены к военным целям в сравнительно более короткий срок, даже в три месяца, если бы в Филадельфии заводчик и строитель обладал всеми нужными для специальных построек средствами и материалами, если б в работе участвовал один завод по всем отраслям, как Адмиралтейство, не разделяя с другими фирмами участие в постройке, переделке и снабжении крейсеров всем необходимым.
Это-то цеховое разделение и есть главное препятствие к скорейшему изготовлению и переделке судов, с которым приходилось бороться в Америке русским морякам. К таким выводам приходишь из разговоров с офицерами русских судов, все-таки блистательно разрешивших возложенную на них задачу.
Наибольший из судов — «Европа», длиною 309 и шириною 37 футов (94,2 × 11,2 м. — Ред.), с более полным образованием и высокими, почти в рост человека, бортами, с клиперским рангоутом, но без бушприта.
Орудий на палубе и вообще на судне пока не имеется, перевозочные и десантные средства очень хороши, — в рострах подряд расположены три барказа, из коих два паровых 5-ти и 10-ти сильных, — в числе их один приобретенный в Нью-Йорке с особым новой системы двигателем — нечто вроде горизонтальной, в одну сторону вращающейся за кормой, рамы с двумя поворотными лопастями, которые системой зубчатых колес приводятся в движение и, смотря по положению, в которое поставлены, правят барказом, давая ему по мере надобности передний или задний ход со скоростью 10-ти узлов. На корме имеется штурвал, приводящий в движение этот новый двигатель, машина которого в 10 сил. Далее имеются 2 катера, 1 гичка, 1 вельбот, шестерка и четверка — всего девять паровых и гребных судов.
Машина крейсера в 350 сил нарицательных развивает почти в шесть раз число действительных, т.е. около 2100. Угольных ям на «Европе» четыре: две больших, вмещающих громадное количество, и две маленьких, всего принимают в себя 54 000 пудов (864 т. — Ред.) угля, хватающего крейсеру на 30 полного и на 40 дней среднего хода. В носовой части, в отдельном помещении, со скамейками и классическими шайками матушки России и с американскими паровыми каминами (Steam heaters) устроена баня, в которой одновременно может свободно мыться до 20 человек; камины без труда могут поддерживать в ней температуру до 40 °R (Реомюра, что соответствует 50 °С. — Ред.).
На судне много различных паровых и прочих приспособлений и новостей: центробежные и разные насосы и помпы, машинки для подъемов и для мусора, страшный ревун, который, как говорят, слышно за несколько миль, усовершенствованный телеграф в машину, всюду электрические звонки и даже телефон, проведенный одним из офицеров из его каюты в канцелярию.
Вообще, все размещение представляет весьма щегольской вид и поражает чистотою снаружи и даже роскошью, комфортом и изяществом внутри, всюду свет, простор и удобства. Значительная высота и величина жилых помещений, свободный доступ воздуха и света; широкие люки и трапы позволяют поддерживать хорошую вентиляцию и образцовый порядок.
Общее впечатление по сходе с «Европы» весьма приятное: сознаешь, что побывал на современном судне, которое может послужить во многом образцом для судов русского флота; но когда сравнишь его по наружному виду с «Азией», то кажется — это красивая яхта, и вот военное судно, с тонкими линиями образования, роль которого — быть ищейкой за пятой Ахиллеса, лисой, умеющей напакостить, умеющей нагнать, умеющей, когда нужно, сразиться, и когда нужно… удрать…
«Азия» по наружному виду, но не столь полному, как «Европа», образованию — совершенный клипер и воплощает вполне идею, какую себе может создать каждый о типе океанского крейсера. Узкий и длинный, с клиперским вооружением и бушпритом, которым он может щеголять перед «Европой», не имеющей этой «петлички» военного судна, «Азия» выглядит настоящим военным моряком.
Труды и усилия увенчались успехом — от купца «Columbus» не осталось ничего, и прежний арматор не узнал бы своего детища при встрече в море; «Columbus» так же похож на «Азию», как индус на слона, в которого мечтает перебираться его душа при переселении.
Имея почти все технические нововведения и приспособления, какие существуют на «Европе», внутренним размещением и обстановкой «Азия» опять-таки более «Европы» походит на серьезное военное судно. Скромная, солидная простота, не бьющие в колеры, нужный комфорт, много простору, много света, много воздуха — и все это, в общем, не лишено уютности и изящества.
Видно, что эта видимая простота изящества, простота взлелеянная, простота, составляющая гордость лиц, ее устроивших и устроивших ее с уменьем лиц бывалых. На верхней палубе «Азии» такой же образцовый порядок и чистота, как и на «Европе», и то же число шлюпок, только одним паровым барказом менее. Длина «Азии» 270 и ширина 35 фут (82,35 × 10,675 м. — Ред.).
Теперь сообщу вам сведения об уходе и плавании крейсеров из Америки. Долго они ждали, долго собирались, назначая близкие сроки выхода; много назначенных по соображениям недель проходило за незначительными, неизбежными, неоконченными мелочами. Наконец все было кончено, и 9-е декабря было назначено днем выхода по назначению. В силу договоров, заключенных с Англией, Соединенные Штаты не вправе были давать возможность снаряжать русским их крейсера в Америке; поэтому, как рассказывается в Копенгагенских газетах, была пущена в ход такая музыка.
Приобретаемые суда записывались на имя Филадельфийского банкира Wharton Barker’а, от имени которого и были отданы в переделку заводу Крамп и К°, затем как суда должны были носить флаг союза и иметь командиром и старшим механиком американских подданных, а так как между русскими таковых не имелось, то на сцену выступили подставные лица: отставные шкипера судов принимали на себя звание командиров, а механики с завода Крампа — звание главных инженермехаников на судне.
К этим известиям следует прибавить, что крейсера, еще будучи в Филадельфии, как коммерческие — по официальным бумагам — отправлялись в Ситху (о чем и поторопился телеграфировать энергичный корреспондент «Times’а»), и перед отправлением крейсеров они были подвергнуты осмотру специальной комиссии, которая, найдя суда годными и готовыми к плаванию, донесла о том куда следует, и только тогда они получили необходимые для коммерческого судна бумаги и в субботу, 9-го декабря, утром около 10-ти часов отвалили от пристани, сначала «Европа», а после «Азия», и отправились по Делаверу.
Провожавших по случаю пасмурной погоды и густого снега не было особенно много. Крейсера на пристани провожали оставшееся офицеры других судов, рабочие завода Крампа, и наконец когда они отвалили от берега, завод им салютовал из небольших орудий, а команда «Африки», разойдясь по вантам, кричала ура! На «Европе», кроме подставных служащих американцев и лоцмана, находился капитан-лейтенант Семечкин с супругой и Wharton Barker.
Проведя ночь в реке на якоре, суда на другой день, в воскресенье, к полдню вышли в океан, где, находясь милях в 4-х от берега, вне пределов американских вод, при громких криках «ура!» подняли наконец родные военные флаги. После чего на обоих судах было молебствие. Капитан-лейтенант Семечкин поздравил на обоих судах команды и офицеров, сказав при этом соответствующую обстоятельствам речь.
Вскоре после посещения капитан-лейтенанта Семечкина, сдав бывшего капитана, механика и лоцмана на «Европу», «Азия» дала ход, и с часу пополудни ее уже до Копенгагена «Европа» не видела. В 2 часа уехали на берег провожавшие, и по возвращении шлюпки, в 6-м часу, «Европа» снялась с якоря и вместо Ситхи направилась в Копенгаген.
Оба судна в тот же день получили хороший ветер и быстро уходили от берегов Америки. Плавание им досталось довольно бурное, но все обошлось благополучно, и суда оказались вполне хорошими.
Суда все время перехода через океан имели ветра, и преимущественно попутные. Штормов имели три, из них один попутный достигал страшной силы — дул около 2-х суток и гнал крейсера с непомерною скоростью; в последний момент, когда еще находили возможность бросить лаг на «Азии», скорость была 151 /2 узлов, после того, как говорят, ход был даже более. В это время имели паруса глухо зарифленный фор-марсель и фок. На «Европе» скорость достигала 15-ти узлов.
Ни на одном судне никаких аварий не было; суда, как морские пароходы, могущие пользоваться для увеличивания хода парусами, и, как хорошие борцы с противным, сильным ветром и волнением вполне оправдывают свое назначение и надежды, на них возлагавшиеся.
Про одни паруса сказать что-либо пока очень трудно — под ними, отдельно, не приходилось пробовать крейсера, а пока те немногие данные, замеченные на переходе, говорят не в пользу их качеств под парусами. Машина «Азии» действовала отлично без стука и разогревания подшипников; на «Европе» же приходилось раза два останавливать машину для нажимания подшипников, которые начинали сильно стукать.
На 12-й день «Европа» достигла Английского канала и в тот же день стала на ночь на якорь. Немецкое море два дня не давало обсерваций, но затем плавание продолжалось при ясных погодах. Ночевали на якоре у Скагена, напрасно ожидая лоцмана, которого только по съемке с якоря взяли в Категате уже за несколько миль от мыса, и наконец 27-го декабря, т.е. ровно через 171 /2 дней от подъема русского флага, стали ночью на якорь на большом Копенгагенском рейде.
Крейсер «Азия» в субботу, 23-го декабря, утром, прибыл на Шербургский рейд, употребив на переход немного менее 13-ти дней, исключая дня, проведенного в Делаваре до подъема флага. 29-го декабря, в 8 часов вечера, «Азия» вышла из Шербурга и через четыре дня, 2-го января, вечером, прибыла в Копенгаген и на другой день втянулась в военную гавань. На обоих крейсерах все благополучно.
(Кронштадтский вестник. 1979. Среда, 17/29 января)
До мая прошлого года «Азия» была коммерческим почто-пассажирским и грузовым пароходом «Columbus»; жилые помещения этого парохода расположены были на верхней палубе; жилая палуба была приспособлена исключительно для грузов. Пароход был уже не новый. Несмотря на вполне крепкий, здоровый корпус и сильную, исправную машину, палубы парохода были порядочно испорчены и частью сгнивши. Трюмы «Columbus’а» издавали сильный запах разлагавшейся патоки и сахара, а потому пришлось все разломать и все снять, за исключением бимсов, угольных ям и корпуса судна.
Таким образом, нашим морякам пришлось строить новое внутреннее судно и придать ему тот вид, который удовлетворяет условиям военного судна, обязанного иметь на себе кроме значительного, против коммерческих судов, числа команды, кроме артиллерии еще вполне достаточное число боевых, судовых и продовольственных запасов провизии и угля на весьма продолжительное время для крейсерской океанской службы. По слухам, газетам и письмам, задача эта разрешена вполне удовлетворительно. Видевшие «Азию» в Копенгагене подтверждают эти известия. Наружность говорит в пользу клипера. Опыт дальнейшей службы покажет остальное…
Узкая и длинная, с клиперским вооружением, «Азия» имеет 270 фут длины и 35 фут ширины.
Внутренним размещением она напоминает наши военные клипера. Просторные, высокие каюты и палуба; много света и воздуха, и все, в общем, не лишено уютности и изящества. Машина клипера совокупной системы расположена вместе с котлами сзади миделя и может давать клиперу до 13 узлов полного хода. Переход через океан (3100 миль) «Азия» сделала при не особенно благоприятных обстоятельствах в 12 дней 6 часов, что составит сред. от 10,5 уз. до 10,7 уз.
При этом клипер не всегда шел полным ходом. Переход из Шербурга в Копенгаген «Азия» сделала в 3-е суток и 20 часов и шла почти все время полным ходом с давлением пара от 70 до 72 фунтов. В Копенгагене, судя по рапорту командира, он предполагал установить на место подшипники и привод для разобщения гребного вала, чтобы по выходе в море испробовать качества крейсера под парусами (чего при не разобщенном винте, как нам кажется, не удавалось сделать). Работа эта теперь, вероятно, уже выполнена.
В настоящее время, как мы слышали, на «Азии» идут работы по приготовлению палубы и бортов к постановке орудий, — работами заведует командированный из Петербурга корабельный инженер поручик Н.Е. Кутейников, наблюдавший за переделкой крейсеров в Америке. Работы ведутся таким образом, чтобы не мешали нашим судам немедля по получении приказания выйти в море для следования на Балтику. Стоимость «Азии» с переделкой (если верить источникам, из которых получил «Голос» эти сведения), но без артиллерии — около 1 250 000 рублей по последнему биржевому курсу бумажного рубля. (Кронштадтский вестник. 1979. Воскресенье, 11/23 марта)
Корреспонденция газеты «Кронштадтский вестник» от 28 апреля 1879 года
Вчера в пятницу, 27-го апреля, в 41 /2 часа утра прибыли в Кронштадт новые паровые крейсеры: «Европа», «Азия» и «Африка», приобретенные в Америке для нашего флота, и с конца декабря прошлого года находившиеся в Копенгагене, и ожидавшие вскрытия льда для прибытия в Россию. Таинственные пассажиры таинственной «Цимбрии» после 13-ти месячного отсутствия возвратились наконец домой, приведя с собою три щегольских морских крейсера, вполне вооруженные и отделанные и ожидающе только уже приготовленных для них пушек для того, чтобы быть вполне готовыми для военного крейсерства в какой угодно части земного шара.
Сорокадневный переход под парами, возможный для каждого из них, и почти полное клиперское вооружение, дающее возможность держаться под парусами, делают их несомненно годными для своего назначения, насколько это возможно для судов, не исключительно построенных для военных целей.
Наши крейсеры вышли из Копенгагена во вторник 24-го, в 9 часов 40 минут утра, и сделали переход до Кронштадта в 700 миль в 661 /2 часов, что составит около 101 /2 узлов среднего хода. Во все время пути они держались соединенно. Самый быстрый переход из Копенгагена до Кронштадта из наших русских судов принадлежит, кажется, Императорской паровой яхте «Держава», которая сделала его однажды, если не ошибаемся, в 54 часа, имея средний ход около 13 узлов.
Прибытие крейсеров оживило наш рейд и всполошило наше морское общество, которое с таким понятным нетерпением ожидало дорогих заморских гостей, служивших темою для разговоров почти в течение целого года. После подъема флага командиры отправились с рапортом, и вслед за тем крейсеры стали наполняться посетителями, спешившими навестить товарищей и полюбоваться новым приобретением нашего флота.
В 121 /2 часов утра от артиллерийской пристани в средней гавани отвалил пароход «Колдунчик» с главным командиром порта генерал-адъютантом адмиралом П.В. Козакевичем, направившимся на рейд для производства смотра вновь прибывшим крейсерам. Адмирала сопровождали: начальник практической эскадры контр-адмирал Ф.Я. Брюммер, капитан над портом контр-адмирал барон В.В. Гейкинг, командир 1-го флотского экипажа контр-адмирал Ф.К. Крузенштерн, инспектор кораблестроительных работ генерал-майор А.Я. Свистовский, начальники частей портового управления и некоторые другие лица.
Вновь прибывшие крейсеры расположились на рейде в следующем порядке. Ближайшим к Купеческой стенке стоит «Африка», бывший «Саратога», затем «Азия», бывший «Колумбус», и последним стоит «Европа», купленный на стапеле и предназначавшийся носить имя «Стэйт-оф-Калифорния». Обойдя всю линию и здороваясь с командами, адмирал приказал пароходу «Колдунчик» пристать к правому борту крейсера «Европа».
У трапа главный командир был встречен командиром крейсера капитан-лейтенантом Грипенбергом с рапортом. Приняв рапорты и поздоровавшись с офицерами, которые были представлены командиром, караулом и командой, адмирал обошел верхнюю палубу и поздравил офицеров и команду с благополучным возвращением и приказал затем офицерам отойти в сторону, а нижним чинам окружить себя на шкафуте и спросил их, всем ли они довольны, все ли получали, что следует, и не имеют ли каких претензий.
Претензий оказалась всего одна, по поводу постановления судового суда по одному из дел, производившихся на крейсере, которая будет рассмотрена в свое время по закону, когда представлено будет подлинное судное дело. Относительно содержания все нижние чины высказали полное свое довольство всем, в чем, впрочем, нельзя было и сомневаться, глядя на их здоровые, бравые и веселые лица. По окончании опроса претензий начался подробный осмотр крейсера, продолжавшийся около часа.
Совершенно то же повторилось на крейсере «Азия», под командою капитан-лейтенанта Авелана, и на крейсере «Африка», под командою капитанлейтенанта Алексеева, с тою только разницей, что на обоих этих крейсерах никаких претензий не оказалось. В 3 часа 25 минут главный командир оставил крейсер «Африка», и пароходик «Колдунчик» направился в гавань.
Мы не станем описывать сегодня же все то, что видели на новых крейсерах, и скажем только несколько слов об общем впечатлении, которое они произвели на нас… Наиболее походит на наши прежние военные клипера крейсер «Азия». Он очень напоминает снаружи клипер «Гайдамак». Затем остальные крейсеры «Европа» и «Африка», не имея бушпритов, со сравнительно низким рангоутом, при большой длине, ясно выдают свое бывшее мирное назначение, тем не менее они очень красивы и имеют чисто американский тип, заключающийся в седловатости верхней палубы, красивом подзоре кормы и остром, несколько вздернутом очертании носа.
Вооружение всех трех крейсеров состоит из трех мачт, из которых две с реями и одна, так называемая сухая, с бизанью и косым топселем. Крейсеры нельзя назвать парусными судами, и, во всяком случае, сейчас видно, что паруса служат на них только вспомогательным двигателем. Руль «Азии» и задний ахтерштевень довольно хорошо скрыты под подзором кормы. Но на остальных крейсерах они открыты и представляют довольно большую цель. Машины на всех трех крейсерах выходят частью выше ватерлинии, что также составляет недостаток военного крейсера. Затем во всем остальном они хорошо приспособлены для военных целей и вполне соответствуют своему назначению. В этом отношении нельзя не отдать справедливости, что они стоят далеко выше судов нашего Добровольного флота, по крайней мере, в том виде, в каком были эти суда во время пребывания их в Кронштадте.
Внутренняя отделка крейсеров роскошна и вполне приспособлена к военному быту. Света и воздуха везде много, палубы высоки — до 9-ти фут[ов] (2,75 м. — Ред.). Паровое отопление и множество люков и иллюминаторов делают то, что жизнь на этих судах очень приятна во всех климатах и при всяком состоянии погоды. Комфорт и изящество отделки кают поразительны. Богатство и разнообразие дерева в Америке и превосходная столярная работа делают крейсеры похожими на роскошные яхты, снабженные всем необходимым для удобства жизни на судне. Таковое общее впечатление, производимое новыми крейсерами...
© Подготовка к публикации Р.В. Кондратенко
Фрагмент статьи из сборника "Гангут" №102/2017
