Мистер Финнеган О’Брайен из графства Голуэй за один день до приезда жены и дочери, а так же за один день до своего тридцать пятого дня рождения сиганул из окна собственной мастерской прямо на тротуар, покрытый гранитной брусчаткой, где и испустил последний вздох. Миссис и мисс О’Брайен в ужасном потрясении обзвонили всех, кого было нужно, и так и остались сидеть в комнате, в которой еще пахло свежими акварельными и масляными красками, гуашью и смолой, трясясь от шока и волнения. Энья, шестнадцатилетняя дочь Финнегана, заприметила в углу просторной мастерской известного на весь мира художника мольберт с картиной, спрятанной под белым покрывалом, заляпанным ярко-алой темперной краской. Мать Эньи, увидев в глазах дочери загоревшиеся огоньки интереса, остановила ее несколькими тихими словами:
— Я не уверена, что хочу видеть это сейчас. Не сейчас, Энья, — повторила Маред и расплакалась.
После похорон, всколыхнувших не только жителей маленького ирландского городка, где родился Финнеган О’Брайен, и где на свет зарождались его гениальные произведения, а и целую Ирландию, семье Финнегана стали приходить различные предложения и даже слезливые просьбы продать ту или иную картину, но женщина, так рано ставшая вдовой, всем отказывала. Она не смогла бы продать даже обычный набросок, ибо в него безумно талантливый художник вкладывал всё свое сердце и душу. Погодите, душу?.. Нехорошие, нехорошие слухи ходили по поводу души мистера О’Брайена. Ширилась зелеными ирландскими лугами удивительная молва о сделке между Финнеганом и дьяволом.
В последние пять лет жизни из-под легкой руки Финнегана, постоянно держащей кисточку, выходили сотни и сотни картин. На полотнах ирландского художника удивительным образом оживали все вещи, которые он рисовал: будь то море, готовое вот-вот залить своей соленой водой всё вокруг, будь-то вулкан, способный в любую секунду разразится чудовищным извержением. Нарисованных людей Финнеган наделял живыми горящими глазами и бьющимися сердцами, а животных — настоящей ловкостью и гибкостью. В последние два года жизни он отрекся от всех друзей, оборвал любую связь с внешним миром, убедил семью съехать к его матери, и в полном одиночестве и тоске творил. Он творил наспех, быть может, даже бездумно, но что бы он не нарисовал — всё до последнего выдавало в нем гениального живописца, мельчайшие детали выказывали в нем неповторимого мастера своего дела.
Но блестящая слава и широкая известность и сумасшедшее величие не принесли счастья в жизнь Финнегана. В те редкие времена, когда он еще появлялся на публике, он всегда был угрюм и мрачен, а одевался так, как вовсе не подобает человеку, картины которого известны по всему миру и продаются за миллионы долларов. Вот почему у людей было полное основание считать, что гениальный художник продал за свой талант душу, а сейчас — подвергается несносным мучениям!
На сороковой день смерти Энью и Маред потревожил внезапный звонок от мэра города. Учтивым тоном мистер Уолш сообщил, что этим поминальным вечером состоится выставка самых лучших работ О’Брайена, и что будут приглашены все высокопоставленные люди и известные художники, и ему бы очень хотелось видеть двух самых близких людей Финнегана на выставке.
Только тогда Маред вспомнила, что в закрытой на ключ мастерской до сих пор одиноко стоит последняя картина ее мужа, возможно, даже не законченная. Маред известила об этом мистера Уолша, и тот значительно оживился:
— Это превосходная новость. То есть, я не это имел в виду... В общем, будет замечательно, если люди увидят последнюю работу художника!
В оживленном и ярком зале театра собралось больше двух тысяч людей. В первых рядах сидели самые важные гости, в остальных — обычный народ. Картину на подставке расположили в центре сцены. Возле большого мольберта стояла Маред и держала за руку дочь. Их сердца бешено колотились, потому что дома они так и не посмотрели, какую картину нарисовал Финнеган перед смертью.
После вступительной части мистера Уолша микрофон передали Маред. Она была не шибко разговорчивой и после нескольких слов о любимом муже отдала микрофон назад. Мистер Уолш кивнул своим помощникам и те кивнули в ответ. Спустя несколько секунд свет в зале полностью погас. Маред крепче сжала руку дочери.
— Вам предстоит увидеть последнюю картину мистера О’Брайена! — возбужденным голосом обратился мистер Уолш к публике. — Миссис О’Брайен, будьте так добры, снимите это покрывало, скрывающее, я уверен, невероятное произведение.
Маред дрожащими руками медленно-медленно стянула красно-белое покрывало. Как пугала ее неизвестность! Что рисовал в последние дни жизни Финнеган? Над чем он трудился?.. Может, там их семейный портрет? Она, Финнеган и Энья. Спокойные и счастливые. Покрывало бесшумно опустилось на темный пол залы. Мгновение — и прожектор осветил мольберт. Энья и Маред повернули головы к картине и ахнули от изумления. Мистер Уолш схватился за сердце и рухнул, где стоял, а люди единогласно вскричали от страха...
А что они увидели — пролистайте в начало статьи и посмотрите на иллюстрацию! Мне было очень интересно придумывать и писать, надеюсь, вам было так же интересно читать. =)
