Искры взмывали к ночному небу.
На короткое время они зависали неподвижно в вышине, и алое мерцание их смешивалось с холодным голубым сиянием вечных звёзд. Но может ли действительно слиться воедино свет переменчивый, вспыльчивый и краткоживущий - и неизменный, далёкий и немеркнущий? И что будет итогом такого слияния? Об этом размышлял Бильбо Бэггинс, стоя в двери своей уютной норы и совершенно не замечая, как угасает огонёк на конце его трубки.
Под безоблачным тёмным небом горели яркие костры, звучали весёлые песни, а молодые хоббиты водили хороводы или - порой, - выплясывали что-то более дерзкое и задорное. Надвигался день летнего солнцестояния, и все живущие под солнцем народы праздновали его, как умели. И радовались жизни вместе.
Бильбо любил принимать гостей, но сам не очень-то торопился выбираться в свет. Он вглядывался в горящие костры, но ощущал, что чего-то не хватает в их огне. Чего-то очень существенного. Он вслушивался в песни, и чувствовал манящую недосказанность.
Странная любовь к таинственным и загадочным вещам, которые делали эльфы и гномы в минувшие дни, пробудилась в душе Бильбо после долгих странствий. Любовь эта почти совсем чужда хоббитам, и поселившуюся в его сердце тоску он ни с кем не мог разделить. Те, кто мог понять его, оставались далеко, и...
Послышался треск. Потом грохот - будто со всех сторон. Потом шипение откуда-то сверху.
Небо наполнилось дымом, а из него вынырнули тысячи огней, напоминающих зажжённые свечки. Они взмывали в воздух, разделялись и опадали, а снизу взмывали всё новые и новые. Золотое и зелёное сияние заполнило воздух, и казалось, что на небесах возник настоящий сад, в котором в диком беспорядке и ошеломительном великолепии расцветали тигровые лилии и львиный зев.
Ночь отступила, золотой огонь блеснул на пуговицах жилета Бильбо, а зелёный - в глубине его глаз.
- Гэндальф! Великие слоны, Гэндальф! - воскликнул хоббит и, совершенно потеряв власть над собой, бросился вниз с Холма, даже не погасив трубку.
И точно!
Это был волшебник; Гэндальф стоял возле самого большого костра, подняв посох в небо, и весело хохотал, наслаждаясь учинённым переполохом. Он ничуть не изменился - разве что борода стала более всклокоченной, да серая накидка более изношенной. Но ботинки были по-прежнему чёрными, а шарф - безупречно-белым. Что касается остроконечной синей шляпы, то она стала как будто более синей, но менее остроконечной.
Хоббиты стояли вокруг, восторженно уставившись в небо и боясь пропустить хоть одну искорку из разворачивающегося перед ними зрелища, невиданного в этих краях со времён Старого Тука. В небе золотые искры мешались с алыми, образуя словно густые заросли ракитника (пожалуй, и ракитник в таком блеске великолепия можно видеть лишь несколько дней в году, когда он цветёт особенно ярко).
Бильбо без труда проскользнул к волшебнику, огибая разинувших рты соордичей. Гэндальф несколько скосил глаза, заметил хоббита, неожиданно резко развернулся и весело воскликнул:
- А, мистер Бэггинс! Сколько лет, сколько зим!
- Гэндальф!... - Бильбо перевёл дыхание. - Доброе ут... Добрая ночь вам! Я тут подумал...
Он уставился в полное огней небо, силясь подобрать слова. Они с волшебником не виделись много лет, а в таких обстоятельствах начинать разговор посреди толпы ротозеев иногда нелегко.
- Не хотите ли вы зайти ко мне завтра на чашечку чая? - Бильбо попытался говорить небрежным, деловым тоном, скрывая обуревавшие его противоречивые чувства. - Скажем, около трёх?
Волшебник довольно рассмеялся:
- Всенепременно! Но учли ли вы, что завтра уже сегодня? И от чего следует отсчитывать три часа?
Бильбо некоторое время пытался сообразить, что Гэндальф имеет в виду, а тот беззаботно продолжал:
- В такую ночь не стоит спать до рассвета! Давайте-ка пройдёмся с вами немножко, - и он махнул рукой в сторону прочь от света костров.
Фейерверки постепенно угасали.
Несколькими минутами позже хоббит и волшебник шли вместе по широкой дороге, ведущей к "Зелёному дракону". В темноте путь казался Бильбо совершенно незнакомым и почему-то немного пугающим, хотя он с детства мог пройти по этим местам с закрытыми глазами.
- Что привело вас сюда? - спросил Бильбо наконец. - Опять какое-нибудь Приключение?
- Можно и так сказать, - ответил волшебник, но голос его стал серьёзным. - Я шёл на свет.
Эти слова отозвались в Бильбо внезапной болью и ощущением утраты.
- Свет, свет... что за свет? - пробормотал он себе под нос.
Но Гэндальф услышал. Вместо ответа он вытащил из ножен Гламдринг. Клинок вспыхнул в его руках синим огнём. Бильбо испуганно вскрикнул. Но этот огонь совсем не напоминал то яростное свечение, которое меч испускал, когда рядом оказывались гоблины. Сегодня ночью движение лучей на поверхности металла было более сложным и более спокойным. Гламдринг не наполнялся яростью, он... он направлял куда-то.
Гэндальф внезапно взмахнул клинком, заставив Бильбо чуть пригнуться, но хоббит успел заметить, что в один миг клинок вспыхнул особенно ярко, а потом снова угас.
Определённо, он указывает на что-то!
- Что там? - спросил Бильбо, затрудняясь точнее высказать, что имеет в виду.
- Думаю, скорее не "что", а "кто", - ответил волшебник. - Мы идём к "Зелёному дракону", не правда ли? Может, там нас уже ждут?
- Но кто это может быть? - спросил Бильбо. - Я имею в виду, кто вообще способен сделать такое... с этим мечом?
- Это мы скоро выясним, - несколько раздражённо заметил Гэндальф, и хоббит почувствовал себя совсем как в старые добрые времена: оставшимся в дураках.
Звёзды в небе заблестели ярче. Подул резкий ветер, и зашумела листва. Холодный туман наползал со стороны Реки. Бильбо ничего этого не замечал, он думал о Гламдринге, древнем мече последнего короля Гондолина, павшего в битве с гоблинами и драконами. Какое волшебство было заключено в этом клинке? Что пробудило его? И почему привело сюда, в тихий хоббичий край, где никогда не случалось ничего похожего на великие битвы воинов Севера?
И только когда Гэндальф слегка толкнул замечтавшегося хоббита, Бильбо заметил корабль.
Корабль шёл прямо по Реке - огромный, с высоко поднятыми белыми парусами, напоминающий прекрасного лебедя. В ночи корабль светился голубоватым огнём, горящим на кончиках мачт. Судно приближалось, и Бильбо понял, что оно ещё больше, чем он представлял его себе. Такой корабль не мог бы проплыть по Реке, она просто не была достаточно глубокой.
Но он шёл, разрезая туман, совершенно беззвучный, словно призрак, но такой настоящий, что всё вокруг него казалось сном. На один миг корабль накренился, и у Бильбо защемило сердце от ужаса, но вот он уже выпрямился, легко скользя по поверхности крохотного ручья, впадавшего в Реку.
- Быстрее! - резко выдохнул Гэндальф, и они бросились вперёд.
Ноги волшебника были длиннее, но Бильбо с детства помнил на этой дороге каждую кочку. Впрочем, это преимущество уменьшалось по мере того, как Гламдринг сиял всё ярче, и вскоре Бильбо начал отставать.
Теперь он видел, что они действительно направляются к "Зелёному дракону". Трактир был соединён с зданием заброшенной водяной мельницы (некогда он и назывался "Зелёной мельницей"), которая теперь служила складом для продовольствия. Но старое колесо ещё стояло на ручье, воды которого стали слишком слабы, чтобы вращать его. До сего дня. Корабль шёл, а водяное колесо шумело. Бильбо точно помнил, что ручей здесь уже не только слишком мелок, но и слишком узок для такого судна, но видел своими глазами, как изящный корабль, мерцая самоцветами на фальшборте, подходит прямо к трактиру.
Голубоватый огонь озарил небольшое здание трактира. Владелец заведения ошеломлённо стоял на пороге, рядом у его ног шипела кошка, а из дверей выглядывал любопытствующий постоялец в тёмном капюшоне.
Корабль остановился и бросил прямо на землю якорь - как показалось Бильбо, сделанный из золота и янтаря. Якорь погрузился в зелёную траву, как будто она была морской водой. Беззвучно опустился трап. Громадные и тёмные очертания сходящего едва не заставили Бильбо снова спрятаться за Гэндальфа, как в былые времена. Но теперь он стал куда храбрее. Он остался стоять рядом с волшебником, жалея о том, что у него нет при себе хотя бы кинжала.
Гэндальф поднял меч - и тот почти вырвался из его рук, указывая на тёмную фигуру, которая двигалась к ним походкой моряка, давно забывшего, как шагать по земле.
В сиянии Гламдринга широкоплечий незнакомец наконец-то стал виден: человеческий азарт горел в его глазах - и эльфийская непреклонность.
- Не может быть, - прошептал вдруг Гэндальф.
А потом развернул меч и с поклоном протянул его незнакомцу.
Продолжение тут.
Это такой небольшой эксперимент. Если Вам понравилось, оставляйте комментарии, буду продолжать, - если нет, то укажите, что бы следовало поправить!
