Главным направлением в древнерусской письменности стало летописание. М.И. Сухомлинов считал, что перво летописями на Руси стали краткие заметки на церковных пасхальных таблицах и календарях.[1] Бумага и пергамент на Руси были дорогой редкостью. Со временем в церквях и монастырях скапливались старые календари, на полях которых делались заметки памятного и личного характера, ставших основой перво летописей. Летописание на церковной бумаге обретало статус святости и правды. Летописец Сильвестр в приписке говорит, что пишет свой труд, надеясь принять милость от Бога,[2] т.е. написание летописи было подвигом религиозного благочестия.
Проблемой древнерусского летописания был временной разнобой летоисчисления, идущий: «по Библии от сотворения мира. Однако ж оное исчисление разно. [3] Рождение Христа по Калвизиеву счислению произошло 3947 г., по Лютерову 3970 г., по греческому 5500 г. Какое счисление времени до принятия веры христовы наши предки имели, о том ничего написанного не имеем. После принятия веры стали у нас числить от начала мира, но в 7208-м Петр Великий, оное оставив, повелел числить от Христа 1700 лет. После принятия веры христовы церковный год счисляли от первого марта, а гражданский от первого сентября, но историки более древнее начало с весны употребляли, как у Нестора и последователей его видно, от дня Пасхи год начинали. Означенная троякая разность начала года причина смятения лет в истории русской, что в разных манускриптах одно дело в разных годах положено».[4]
С.М. Соловьев замечает о летописной хронологии: «известие о призвании князей никак нельзя соединять с хронологическими показаниями летописи, хронология выдана впоследствии, произвольно, по соображению с греческими источниками».[5] С другой стороны, сводчик летописи «не стеснялся с непоследовательностью хронологических дат: августовские события рассказывались прежде июльских, потому, что в таком порядке они попали на его глаза при своде».[6]
А.А. Шахматов, «разобрав хронологические домыслы разных редакторов «Повести временных лет» до 945 года, счел возможным признать только за четырьмя из них происхождение из первоисточников (именно годы договоров 907, 912, 945 и поход Игоря 941).[7]
По В.Н. Татищеву «прежде Иоакима и Нестора историописатели были и книги были ими оставлены, да оные погибли». [8] Древнейший летописный свод, восстановленный А.А. Шахматовым, обнаруживает два слоя: с одной стороны, церковные сказания о первых русских христианах, а с другой - народные предания о первых русских князьях-язычниках.
В церковных сказаниях проводится точка зрения, что русская история началась только с проникновением на Русь христианства, что христианство, выше язычества. В тех же частях летописи, которые составлены на основании устных преданий, говорится о противоположном: язычники оказываются и «мудры» и «смыслены».[9]
С.М. Соловьев выделяет два стиля древнерусского летописания – северо-новгородский и южный, киевский. Образцом Новгородского летописания считаются известные поучения епископа Луки Жидяты характерных своей простотой, краткостью, сжатостью, отсутствием всяких украшений. Другой, южнорусский характер носят поучения Кирилла Туровского – здесь мы видим образное красноречие, метафорическое иносказание, любовь к притчам.[10] Галицко-волынская летопись своим оживленным, местами поэтическим рассказом, напоминает в некоторых чертах Слово о Полку Игореве.
Феодальная раздробленность Руси породила многоцентрие летописания - свои летописи велись в Киеве, Галиче, Холме, Полоцке, Владимире, Ростове, Пскове, Новгороде… Летописи противоречиво освящали одни и те же события, нося на себе следы множества изменений старых текстов летописцами враждующих княжеств: «Так же и по пристрастиям или обстоятельствам один сего, а другой другого оправдает».[11] Анализируя Устав Ярослава В.О. Ключевский пишет: «Позднейшие переписчики совмещали в одних и тех же списках устава таксы разновременных его пересмотров и совершенно запутали систему денежных взысканий, ставя рядом с древней гривной кун времен Мономаха денежные единицы XIV и XV вв.».[12]
Различают непосредственно сами летописи, которых сравнительно немного, и, летописные своды. В.О. Ключевский отмечает определенную разницу между летописным переписчиком и сводчиком: «Приемы первого: пропуски, сокращения и подновления. Приемы второго: механическое сведение источников подлинными их словами и толкование от писания, текстами и примерами, безопасными словами. Ни переделок, ни подделок, а фактические сокращения или нравоучительные компилятивные толкования».[13]
Митрополит Макарий пишет об исправлениях летописцев: «Иногда эти исправления сделаны по личному разумению [14] исправителей, часто ошибочному. Встречаются и произвольные изменения текста, зависевшие от того, что писец или не разбирал, или не понимал слов в подлиннике…. От всего этого разнообразие списков Евангелия в XIV в. увеличилось до чрезвычайности: даже ближайшие между собою по времени и месту написания не имеют сходства…. Некоторые списки Евангелия и Апостола оказываются неверными даже самим себе, различно передавая один и тот же текст в разных местах…. Всяк списывал как приходилось с тех рукописей, какие признавал лучшими или какие попадались под руки, дома ли - в своем отечестве, или в Царьграде, или на Афоне. Одни ограничивались простою перепискою книг, а другие позволяли себе при этом исправлять перевод то по греческому тексту, то по старейшим славянским спискам, то даже по одним своим догадкам и иногда привносили в рукописи дополнения из других источников. Сколько ж еще разностей должно было войти в наши богослужебные книги от одного переписывания их, продолжавшегося не десятки только лет, а целые столетия! Сколько описок, недописок, пропусков и вообще погрешностей, которые неизбежно могли происходить частию от невнимательности и неосмотрительности переписчиков, частию от их непонимания и невежества, частию даже от их суемудрия, своеволия и подобных причин!».[15]
«Летописи – памятники, несомненно, литературные, но большей частью это писания без писателей; в большинстве случаев мы не знаем, кто и когда их составлял, с какой целью и при каких обстоятельствах».[16] Д.С. Лихачев замечает: «Средневековье не знало «авторского права»... Над автором господствовал читатель - он же подчас и переписчик книги. Если только автор не был церковным авторитетом, «отцом церкви», с его правами не считались, его имя часто не упоминалось, его произведение переделывалось в переписке. Отсюда постоянные добавления, наращения вставками и переделки произведений; отсюда множественность редакций одного и того же сочинения».[17]
Русское летописание, зачастую находясь в руках темных и малограмотных людей, хаотично развивалось вне канонов исторической научной хронографии. Так, один из летописных переписчиков из Ростовской области писал о себе: «Богатой памяти не имею, дохтурскому искусству не учился, как сочинять повести и украшать премудрыми словами».[18]
Н.И. Костомаров пишет: «Известно, в какое неприятное положение поставляют нас старые наши летописцы, коль скоро мы захотим исследовать судьбу старой народной жизни: нас угощают досыта княжескими междоусобиями, известиями о построении церквей, со щепетильной точностью сообщают о днях, даже о часах кончины князей и епископов; но как достучишься к ним в двери сокровищницы народной жизни – тут они немы и глухи, и заброшены давно в море забвения ключи от этих заветных дверей. Слабые, неясные тени остались от этого далекого прошедшего».[19] «Летописцы замечали каждое мало-мальски поражав-шее их естественное явление, затмения, метероологические феномены, появление комет, даже сильные грозы; описывали общественные бедствия: голод, мор, пожары…. Из под пера наших летописцев едва ли ускользнула хоть одна война или усобица, как бы ничтожной она нам теперь не представлялась…. Им и в голову не могла придти мысль, что их потомкам гораздо любопытнее знать [реальную жизнь древней Руси], чем о мелких драках князей между собой. Мы знаем, например, что у нас были училища, были люди книжные, писались сочинения духовные и светские, были певцы, прославлявшие подвиги князей и т.д., но летописцы не сообщили нам, где и как устраивались эти училища, чему там учились, не назвали ни одного из древних произведений словесности, стяжавших в свое время славу».[20]
Обычный тип древнерусского летописца сочетал в себе почтительность и угодливость к князьям с приторно навязчивым христианским благочестием. Так, лояльные Андрею Боголюбскому летописцы оправдывали его жестокость божественным, царским предназначением князя. По их мнению, Андрей Боголюбский был красив лицом, с черными и кудрявыми волосами, высок челом и светел очами.[21] Антропологическая реконструкция советским ученым М.М. Герасимовым останков князя Андрея дала нам его реальный облик, как человека азиатского типа с низким лбом.
В 1196 году Киевское летописание попадает в руки придворного летописца игумена Моисея, мало интересовавшегося делами Руси. Его интересы замкнулись на княжескую хронику похорон, рождений, пиров, монашеских постригов, где самым крупным событием стало строительство небольшой подпорной стены церковного храма. Подобострастно льстивый Моисей угодливо сравнивает монастырского благодетеля князя Рюрика с библейскими пророками Моисеем и Соломоном.[22]
К XII веку удельного распада Руси, общерусское летописание заменяется княжеским придворным – узким по содержанию, несложным по форме. Одним из немногих исключений церковного летописания тех лет стали исторические экскурсы боярского летописца Петра Бориславовича, имевшие яркий литературно политический характер описаний важнейших событий Руси XII века. Они поражают широтой кругозора, касаясь не только Руси, но и Востока, Византии и ряда европейских стран.
В эпоху Московского царства русское летописание окончательно выродилось: «плетение словес, мало заботившееся об исторической точности и стиравшее в первоначальных простых записях живые черты жизни и истории, стало обычным стилем церковно-исторических писаний».[23] К концу XVI века на место летописей пришли личные мемуары и записки современников.
[1] Греков Б.Д. «Киевская Русь», М.,1949, с. 18.
[2] Соловьев С.М. «История России с древнейших времен», т. III, гл.1, с. 114.
[3] Рождение Христа 3-6 до р.х.; 376 год – все отцы церкви были согласны с датой Рождества 25 декабря, до этого справлялось 6 января. Клемент и Александрия склонялись к 20 апреля, другие к 20 мая; 525 год - Anno Domini - введено летоисчисление от года Господня (Рождества Христова римским монахом Дионисием Малым; VII век - в Греции принято летоисчисление от сотворения мира (5508 лет до C.М. ); 1492 год - 1 марта 7000 г. От С.М. - в России вводится летоисчисление от сотворения мира (от сотворения Адама в пятницу). Новый год стали праздновать 1 марта. 1582 год - Григорианский календарь. Разработан календарь по указанию римского папы Григория XIII в связи с уходом Рождества в лето. 1700 год - 1 января - Пётр I вводит летоисчисление от Рождества Христова (7208 г. от С.М.) (Татищев В.Н. «История Российская»,1768, книга I, часть I, гл. 8.)
[4] Татищев В.Н. «История Российская», 1768, книга I, часть I, гл. 8, с. 67.
[5] Соловьев С.М. «История России с древнейших времен», т. I, с. 292.
[6] Ключевский В.О. «Источники русской истории. Лекция I», соч. в 9 тт., М.,
1989, т. VII, с.14.
[7] Брокгауз Ф.А. и Ефрон И.А. «Энциклопедический словарь: Россия»,
С.Петербург, 1898, с. 431.
[8] Татищев В.Н. «История Российская», 1768, книга I, часть I, гл. 1, с. 7.
[9] Лихачев Д.С. «Великое наследие. Классические произведения литературы Древней Руси - Повесть временных лет», СПБ, 1998, с. 83.
[10] Соловьев С.М. «История России с древнейших времен», т. III, гл.1, с. 80.
[11] Татищев В.Н. «История Российская», 1768, книга I, часть I, гл. 6, с. 58.
[12] Ключевский В.О. «Курс русской истории. Лекция XV», П.,1918, с. 318.
[13] Ключевский В.О. Собр. соч. в 9-и тт., М., 1989, т. VII, с. 473.
[14] У скандинавских скальдов (норманнских стихотворных летописцев) переписка саги слово в слово считалась непреклонным законом. В XVIII‑XIX веках многие историки считали мифами саги о походах конунгов в Исландию, Гренландию и Северную Америку. Но в XX веке археологические раскопки неопровержимо доказали истинность этих‑саг – Авт.
[15] Митрополит Макарий «История русской церкви», С.Петербург, 1866, т. IV, книга I, гл. IV, c. 274-275, 277.
[16] Ключевский В.О. «Источники русской истории. Лекция I», соч. в 9 тт., М., 1989, т. VII, с. 9.
[17] Лихачев Д.С. «Великое наследие. Классические произведения литературы Древней Руси - Повесть временных лет», СПБ, 1998, с. 65.
[18] Нечволодов А. «Сказания о русской земле», СПб, 1913, часть I, с. 279.
[19] Костомаров Н.И. «Исторические монографии и исследования», СПБ, 1863, т. 1, «Две русские народности», с. 234.
[20] Костомаров Н.И. «Начало единодержавия в древней Руси», СПБ, 1872, т. 12-1, с. 24-25.
[21] Нечволодов А. «Сказания о русской земле», СПб, 1913, часть II, с. 173.
[22] Рыбаков Б.А. «Русские летописцы и автор Слова о полку Игореве» М.,1972, с. 504.
[23] Брокгауз Ф.А. и Ефрон И.А. «Энциклопедический словарь: Россия», С.Петербург, 1898, с. 588.
---------------------------------------------------------
Полный авторский курс лекций по древнерусской истории можно найти в поисковике по адресу: Яндекс-Дзен-Сергей Михайлов. Там же открыт клуб любителей истории Ленинграда (1924-1991). По каждому году будет представлено 100 уникальных фото.
