В голове любого даже самого захудалого историка куча дат. И если исторических дел мастера потрясти хорошенько, то поток бессвязных дат и событий может сбить вас с ног! Однако, в спокойном состоянии историк способен нет-нет, да и вспомнить совершенно случайно знаменательное событие.
Поэтому внимание, товарищи, в этом году (статья вышла в 2018 году), а точнее 3 марта, исполняется 100 лет подписанию Брест-Литовского мира. Событие, конечно, неоднозначное, спорное, но, безусловно, заслуживающее внимания. Однако, да простят меня читатели, речь пойдет не только о нем, а точнее - не столько о нем.
Чтобы не быть голословной и оправдать гордое звание Историка, начну с исторической справки. Что же это за договор? Давайте разбираться.
Брестский мир - это мирный договор между Советской Россией и Центральными державами (Германией, Австро-Венгрией, Османской империей, Болгарским царством). Сей договор констатировал поражение Советской России и выход ее из Первой мировой войны.
В советской историографии мир называется позорным и унизительным, однако современные ученые не так однозначны в своих оценках. Но чтобы присоединиться к тому или иному лагерю, мы как настоящие ученые обратимся к первоисточнику. Итак, каковы же условия данного мира.
Советская Россия теряла огромные территории: " Россия сделает все от нее зависящее, чтобы обеспечить скорейшее очищение провинций Восточной Анатолии и их упорядоченное возвращение Турции. Округа Ардагана, Карса и Батума также незамедлительно буду очищены от русских войск", "Территория Украины незамедлительно очищается от русских войск и русской красной гвардии. Россия прекращает всякую агитацию или пропаганду против правительства или общественных учреждений Украинской народной Республики. Эстляндия и Лифляндия также незамедлительно очищаются от русских войск и русской красной гвардии", "Финляндия и Аландские острова также будут немедленно очищены от русских войск и русской красной гвардии а финские порты от русского флота и русских военно-морских сил".
Впечатляюще! Кроме собственно территорий и удару по чувству достоинства Советская Россия теряла огромные сельскохозяйственные площади, ветки железных дорог, порты и прочее-прочее. А если еще учесть, что по секретным дополнительным соглашениям Россия все-таки выплатила Германии почти три миллиарда рублей, то говорить о том, что Брестский мир позволил сосредоточиться на восстановлении отечественного хозяйства в мирных условиях как-то не очень честно (учитываем еще и начинавшуюся гражданскую войну, и оскорбленную Антанту, которая вот-вот от переизбытка негодования начнет интервенцию).
Даже у меня - объективного историка - задеты национальные чувства! Однако, нельзя не согласиться с тем фактом, что это все же был вариант, когда из двух зол выбрали меньшее. Истощенная революцией Россия вряд ли смогла бы успешно продолжить войну. Прошу обратить внимание, что мнения своего никому не навязываю: вопрос открыт и даже жаждет дискуссий.
После поражения Германии Советская Россия не растерялась и аннулировала договор. Поэтому многие ученые считают, что отделалась легким испугом. Да, вопрос спорный и когда-нибудь мы его вновь поднимем. Но сейчас, честно говоря, меня гораздо более занимают предыстория и последствия Брест-Литовского мира. А если быть точнее, то меня интересует (надеюсь, и вас тоже) судьба этих вечно спорных приграничных территорий, переходивших из рук в руки. Раздел территорий Прибалтики, Западной Белоруссии, Украины, как ни прискорбно, но события в истории неоднократные, и Брест-Литовский мир - это лишь одна из страниц жизненных перипетий данных территорий - извечное пограничье века так с XIII. А для нас с вами Брест-Литовский договор - это еще и отправная точка для размышлений.
Наверное, во мне говорит Дикое поле (об этом понятии можно погуглить, иначе унесет меня в бесконечно дальние дали), иначе чем еще объяснить такой интерес и почти родственную связь с территорией с неоднозначной судьбой.
Стыд и срам мне как историку – я вопросами данной территории никогда глубоко не интересовалась. Такое восприятие по шаблону, без души: когда ты знаешь событийную канву, но она жизнью не заполнена, момента социального и бытового нет. Но переворот случился в самый неожиданный момент – после прочтения знаменитого романа Бориса Васильева «В списках не значился» (кстати всем рекомендую!). Опустим разговоры о войне, нашей подготовке к ее началу и прочее. Будем ближе к людям.
Итак, 1941 год, июнь, лейтенанта Николая Плужникова направляют в Особый Западный округ, в город Брест. Предложение одно, а вопросов сразу два:
- Почему округ не просто Западный, а еще и Особый?
- Что из себя представляет Брест?
Округ особый – это слишком сухое название для данного региона. Я бы добавила сюда таких эпитетов: многострадальный, крайне сложный, многокультурный, супернеобычный. За последние только 25 лет указанные пограничные районы побывали под властью: Российской империи, Украины, Польши, Литвы, Белорусской Народной Республики, СССР (уже впечатляет, хотя даже в глубь не капнули!). Здесь всплывает масса вопросов о национальном составе населения, их политических предпочтениях (уж простите, но в условиях войны – это ключевой вопрос), условиях и уровне жизни. Вот вам и ответ на первый вопрос: Советы хоть и пришли, но власть еще не укоренили – сложный регион, по всем статьям сложный.
А Брест в этих условиях город сложный вдвойне, если не втройне. Город, стоящий всю свою историю на границе, не может не иметь своих специфических черт. Первая и главная – его многонациональность. К тому же, по нам уже известному Брестскому миру Брест входил в Холмскую губернию Украины, затем уже в 1919 году во время советско-польской войны находился под контролем Польши, а после Рижского договора вошел в ее состав. После дележа Польши между Германией и СССР в 1939 году Брест был передан Красной армии, а граница между будущими врагами пролегла по Западному Бугу.
Вернемся к роману (который в целом исторически достоверен). Васильев описывает, как в то время, когда крепость героически держала удар (и тут без сарказма совершенно! Эти люди герои!), местное население спокойно сдалось и пошло на контакт с немцами. Можно с пеной у рта доказывать, что они предатели, коллаборационисты, да кто угодно. НО! В таком случае необходимо учитывать некоторые вопросы: за что эти люди должны были в своей массе бороться, за какую власть? Родина у них есть? Вопросы открытые.
Вот она специфика пограничья, налицо! Уставшие от политических штормов люди, желающие просто жить спокойной жизнью и уже не важно в какой стране.
Представьте: засыпаете вы в одном государстве, просыпаетесь в другом, а когда вечером идете с работы, на вас сваливается третье. О какой стабильности приходится говорить? И так даже не годами, а веками. Что получается:
- При движении границ в первую очередь страдают люди, а не государства, границы делят семьи, близкие люди оказываются в разных странах, причем не всегда дружественных;
- Меняющиеся режимы требуют от людей изменений в укладе жизни, в мировоззрении, что вырабатывает в них особые черты характера: умения лавировать, где-то приспосабливаться и терпеть;
- Культура, особенно бытовая, представляет собой смешение традиций разных народов, их взаимное обогащение – это прекрасно, но есть опасность потерять свое вообще.
Отсюда и вытекает основной вопрос и проблема любого пограничья – самоидентификация.
Пьеса Янки Купалы «Тутэйшыя» («Здешние») - это учебник для желающих разобраться в этой проблеме. Действие происходит в Минске в период с 1918 по 1920 гг. Попеременно в город входят то немцы, то поляки, то русские (белые и красные), один из главных героев Микита Зносак встречает всех этих «гостей» в соответствующем наряде и интерьере, пытаясь всем угодить и занять свое место под солнцем. Ему в противовес Янка Здольник – олицетворение национальной белорусской идеи. Произведение спорное, запрещенное в определенные исторические периоды, однако проблему пограничья раскрывает: важность поиска себя, сохранение своей самобытности.
Если вы полагаете, что проблема исчерпана, то глубоко ошибаетесь. Она, например, чрезвычайно актуальна для той же Белоруссии, Украины, да и других молодых стран, вышедших из СССР. Да что там наш Смоленск страдает той же болезнью.
А вот микстуру от этой хвори я, увы, не выпишу, вопрос скорее социологический и культурологический – в чужой монастырь не пойдем.
От меня только меры профилактики:
любите и учите историю!
